Текст книги "Системный властелин (сборник)"

Глава семнадцатая

Хорошо в Киеве вечером. Особенно когда знаком тебе каждый двор и каждая подворотня вокруг, когда незаметна в сумерках аляповатость надстроенных нуворишами мансард и верхних этажей. Когда вечерняя прохлада, начав свой неспешный путь с Липок, опускается на Крещатик, а потом и дальше – на Подол и зеленые острова, на унылый густонаселенный Левый берег, который, хоть и входит в состав Киева, никогда им не был, да и быть не мог. Уже разбежались с Апостольского спуска торгаши пестрыми поделками, выдаваемыми за истинно древнеславянское искусство, и на лавочках тут и там устроилась непатриотичная молодежь с гитарами и песнями Цоя и Бутусова. У памятника Владимиру, как всегда, встречались в первом свидании парочки, не обращая внимания на заунывную речь фальшивого ветерана Севастопольской кампании в камуфляже и на костылях.

В такой вечер забываешь о том, кто и где у власти, и понимаешь – никто и никогда не изменит этот город. Он как жил – так и будет жить. И будет пить свое пиво под парусиновыми зонтиками и мечтать о том времени, когда все будет хорошо. Или вспоминать о том времени, когда все было хорошо. Как мечтал он в те времена, когда было хорошо и когда было плохо. Мало кто из праздных прохожих обратил внимание на невзрачную группу, направлявшуюся в казино «Серебряный Лев». Только коза на золотой цепочке и с маникюром на копытах привлекала любопытные взгляды.

У входа нас встретил надменный охранник и заявил, что в казино пускают только по рекомендации. Убедившись в наличии рекомендаций американского президента, хоть и покойного, он вежливо распахнул дверь. Надо сказать, что это был первый в нашей жизни выход в подобное заведение. Как известно, только Люкк к этому моменту обзавелся фраком и захотел идти непременно в нем. Хотя вне казино он выглядел вызывающе, внутри производил нужное впечатление.

Первое, что бросалось в глаза, – посетители. Люкк, надев фрак второй раз в своей жизни, выглядел в нем так же естественно, как в шортах и босиком. В казино вся публика мужского пола и, как показалось мне, несколько особ женского были во фраках и смокингах. Не стоило большого труда определить, что наряды пошиты из дорогущей импортной ткани в пошлом стиле Сорокина, модного киевского закройщика. Да и будь оно шито ловкими итальянскими мастерами – суть бы не изменилась.

Ну, представьте себе, если дать урке денег, что он будет делать? Ну, те, которые смогут прочухаться с бодуна, сразу пойдут пыль корешам в глаза пускать. Сначала – килограммовую желтуху на шею. Те, которые поопытней, телку из моделей снимут. Типа эскорт-услуги. Ну и само собой – в казино бобами сорить! А там народ с понятиями.

Особенно было забавно следить за дамами. Давно уже прошли времена, когда девочки снимались на вечер и о них никто не помнил наутро. Теперь все было как у людей. Подруги пацанов съезжались в казино на свежеотработанных «Мерседесах» умопомрачительных моделей, в золоте и платьях от кутюр. Вот только с платьями была неувязочка. Ловкие приказчики из дурацких магазинов без тени сомнения сбывали залежалый европейский товар ценою в копейку за несметные тысячи долларов, зная: чем дороже – тем быстрее купят. Глупые девки, еще вчера обитавшие в протараканенных общагах, вмиг возомнившие себя элитой общества, ловились на эту дурилку, как муха на мед, спуская все украденное честным путем на тряпки, бриллианты и маникюры поверх нечищеных ногтей.

Естественно, когда в казино ввалилась четверка странных личностей, одетых как попало, это вызвало мгновенное замешательство. За исключением хитроумного Люкка, мы выглядели как лохи. Костюм от Кардена производства фабрики имени Горького сидел на Мише очень неплохо. Как и восемнадцать лет назад. Важенов, из принципа, наверное, надел то, в чем сидел в плену. На мои джинсы и стираную майку с надписью «Убей олигарха сегодня» вообще было противно смотреть.

Внутренняя охрана метнулась было отогнать нашествие четырех подозрительных, с одинаковыми очками на носу, посетителей. Однако быстро ретировалась, увидев, как уверенно Люкк закупил многокилограммовую кучу игровых фишек. По заранее составленному плану все, кроме меня, уселись за карточные столы. Я как человек, до почтенного возраста не познавший разницы между бубной и червой, направился в сторону одноруких бандитов и рулетки.

Мне дали три жетона для игры в автомате. Однорукий бандит с фальшивым энтузиазмом изображал на своем табло джек-поты и мега-выигрыши. Не могу сказать, что в казино мы пошли, не подготовившись и не зная всей скрытой техники обмана. Но сейчас, запихивая в прорезь все доверенные мне три жетона, я даже заволновался. А зря! Как и было задумано, долгое вращение барабанов и перемигивание лампочек закончилось продолжительным грохотом выпадающих жетонов. Набив ими карманы, я повторил процедуру еще на трех автоматах. Отбиться от шлюхи, увязавшейся за мной уже на втором из них, было трудно. Не обращавшего на меня внимания приказчика я привлек свистом:

– Слышь, служивый, мне тачка нужна – жетоны возить!

Тачки, естественно, не нашлось, и я обошелся подносом для шампанского. Ну и бурду тут подают! Точно – киевский завод шампанских вин имени Заньковецкой. Осла мочиная.

Все, хватит с меня автоматов – вперед на рулетку! Что у нас там с рулеткой? Ага, видно! Камера над столом, сложный предикативный процессор, обслуживающий незаметно встроенный в ось рулетки шаговый двигатель, кнопка под зеленым сукном у крупье. Нетривиальный набор. Ну, хорошо.

Ставим половину моих жетонов на чет. Ага! Продул!.. Так мне и надо! Не все же выигрывать. Да и охрана казино уже сгущалась надо мной – слишком много успел выиграть. Теперь, по-моему, они расслабились. Так, ставлю опять на чет остаток жетонов. Ну вот, не везет… Шлюха, забрав мой бокал с шампанским, удалилась в поисках новой жертвы. А я не помер! Вот у меня есть жетончик. На одну гвн. Поставим его на 21! Ну вот!!! Шлюха вернулась и заказала от моего имени шампанское…

Крупье уже неоднократно, не стесняясь, молотил по потаенной кнопке под зеленым сукном. Сама примадонна, бывшая солистка районной филармонии, ныне раскрученная своим любовником до местной мегазвезды, спустила все в рулетку, пытаясь перебороть меня! Сам Мавлох Худиев, привлеченный азартом, витавшим вокруг моей игры, уже проигрался в пух, а я хоть бы что! Тут кто-то осторожно тронул меня за плечо. Важенов шепнул на ухо:

– Все, хватит, пора сваливать! И почему ты играешь без контроля? Где твой дисплей?

Только сейчас я понял – вся безумная игра, все горы фишек передо мной – все это выиграно без поддержки системы! Ох и мог бы я влипнуть! Сколько раз себе говорил – надо меньше пить! Очки на нос! Ребята, ноги! Вот только у остальных – горы фишек не меньше. Тут не только на выборы хватит… Мы еще пол-Крещатика купим. У окошка обмена фишек нас ждал сюрприз в виде вальяжного типа в окружении качков.

– Мы не могли бы поговорить в дирекции? У нас есть некоторые вопросы.

Вопросы выпирали из-под пиджаков охраны очень веско.

– Да, конечно, можно поговорить, только кратко, – вежливо произнес Важенов. Хотя он был самый выдержанный из нас, чувствовалось, что сегодня он намерен разбираться строго и со всеми.

В кабинете было просторно и светло. Услужливые очки-дисплеи уже сообщили нам, что боевая сфера висит недалеко от окна и готова к действию. Но ситуация все равно неприятная.

– Молодые люди! – изрек директор, по виду лет на двадцать моложе нас. – Мы очень рады, что вы посетили наше заведение, но хочу вам сообщить, что если вы, паскуды, не отвалите сейчас, то мои ребята порвут вам пасть в две минуты! У нас приличное заведение, и если такие поцы, как вы, будут тут мне клиентов шугать, то я сам первый вас попишу. Доходит?

Судя по пространному ответу Люкка, нам дошло, что за человек управляет этим казино, также все родственные и кровные связи как директора, так и всех его друзей, близких и песика Фафика. На этот вежливый ответ хозяин казино выхватил из кобуры ближайшего качка пистолет невиданных размеров и стал размахивать оружием у нас перед носом. Потом он издал хлюпающий звук, увидев, как мгновенно покраснел, а потом побелел и стек на дешевый синтетический ковер ствол его пушки. Выпучив глаза и воя от боли, он наблюдал, как, вспыхнув в поясе, попадали штаны с его качков, как заорала охрана, обожженная расплавленным оружием. Как упало на пол отрезанное лучом лезвие ножа одного из охранников, пытавшегося достать Володю в прыжке. Обмочившись от страха, тихо повизгивая, директор выслушал инструкции: обменять фишки, выдать чек, молчать как рыба.

Домой мы шли с гнусным настроением, хоть и добыли легальные деньги, достаточные, чтобы начать избирательную кампанию, но радости – никакой… Особенно гнусно было мне. Шлюха все-таки сперла у меня жетонов на сто гвн…

Глава восемнадцатая

Поликлиника номер девяносто один была известна многим – именно там выдавались справки от нарколога и психиатра для оформления водительских прав и разрешения на оружие. Как всегда, в вестибюле толпилась разношерстная братия – от мордатых битюгов, срочно нуждающихся в помповом ружье, до поступившей на курсы вождения молодежи. Очередь к окошку подошла быстро, и дежурная, выслушав мою просьбу, выдала мне клочок бумажки с номером кабинета.

Классический больничный коридор. Всегда темный, с мрачными, в гигиенических целях выкрашенными в зеленый тюремный цвет стенами. Важный медперсонал. Вот удивительно. На улице они нормальные люди – и приветливые, и не очень, разные. Некоторые даже могут без очереди в магазине вас пропустить. Здесь же, на рабочем месте, они все превращаются в безликие айсберги. Ни подойти, ни спросить. А посетители, вмиг переходящие в разряд больных, теряют и свой былой напор, и собственную значимость. Нет, они, конечно, ругаются между собой со словами «вас тут не стояло», но белый халат – это уже святое.

Отстояв свою очередь в кабинет номер шесть, я робко проник в утлую келью психиатра. Я тщетно ожидал ответа на мое вежливое «добрый день». Худощавая дама в халате строчила что-то на бумажке и глаз на меня не поднимала.

– Мне справка нужна, – проговорил я.

Никакой реакции. Тогда я громко прокашлялся.

– Нечего тут кашлять, не видите, я занята. Какие все нетерпеливые, – сказала хозяйка кабинета.

Почиркав еще несколько минут, она подняла на меня глаза.

– Я вас слушаю.

– Мне справка нужна.

– Оружие, права? – деловито спросила дама, доставая из стола бланк.

– Нет, мне справка для выдвижения кандидатом в президенты.

Врачиха резко вернула бланк на место и язвительно произнесла:

– Как я вам могу дать справку, что вы психически здоровы, если вы хотите президентом стать? На каком основании?

– На основании того, что я не состою на учете в психоневрологическом диспансере. Этого достаточно.

– Я не знаю ни про какие такие справки! Уходите отсюда и не морочьте мне голову! Тоже мне Роберт Кеннеди выискался. Лечиться надо!

– Уважаемая Рогнеда Федоровна, пожалуйста, не надо разыгрывать передо мной святую невинность. – Сбросив маску просителя, я перешел в атаку. – Я прекрасно знаю о негласном указании не выдавать подобных справок. Но со мной у вас не получится. Придется нарушить противозаконные инструкции и следовать законам страны.

– Каким-таким законам? – завизжала, теряя важность, Рогнеда.

– Каждый гражданин Украины имеет право на медицинское обслуживание и право получать полную и достоверную информацию о состоянии своего здоровья, в том числе и для предъявления в компетентные органы. Будьте добры – напишите справку. Вам ведь это ничего не стоит.

– Не буду я ничего писать! Ишь, какой грамотный! – покрываясь багровыми пятнами, зашипела дама. – Я еще не сумасшедшая.

– Да, действительно, вы уверены, что вы не сумасшедшая. Вы будете верить в это, даже если я сейчас зачитаю номера всех купюр, которые лежат у вас в столе. Более того, я могу назвать, от кого из ваших посетителей какую купюру вы получили. Однако с одним посетителем у вас неувязочка вышла. Вы выдали час назад справку, позволяющую оформить разрешение на оружие некоему гражданину Серову К.З., не заглянув даже в его карточку. А он только месяц назад освобожден из заключения, причем там ему поставили диагноз – шизофрения с манией разрушения. Как нехорошо.

Дама тихо меняла свой цвет с багрового на зеленый.

– Вы ведь, Рогнеда Федоровна, даже не удивились, когда он сунул вам пятьдесят долларов вместо обычной таксы в двадцать. Вот и выходит – кто из нас нормальный?

– Нечего тут меня поучать! Тоже мне – правдолюбец! Не знаешь, с кем связался!

– Прекрасно знаю, с кем связался. И всю вашу карьеру, от двоечницы со студенческой скамьи до столь прибыльного кресла психиатра, – тоже знаю. Как попались вы на криминальных абортах на четвертом курсе – знаю. Как пришлось с престижной специальности перейти на психиатрию. Другую бы отчислили, а может быть, и посадили, но друг в горкоме комсомола помог. И всегда помогал. И сейчас помогает. Фамилию назвать? Хотя зачем… А хотите – я покажу, что это вы сумасшедшая, а не я?

Врачиха совсем потеряла дар речи. Она увидела, как стоящий на ее столе стакан, на который я внимательно посмотрел, стал вдруг оплывать и, отливая розовым, растекся по столу. Побледнев, она вскочила и закричала:

– Что вы хотите?

– Я же говорил – справку о моем психическом состоянии для участия в выборах на пост президента.

Собрав остатки самообладания, дама села за стол, косясь на остывающий стакан, и несколькими росчерками, испросив имя-фамилию, выправила справку на бланке, шлепнула печать и протянула мне.

– Спасибо, до свидания, – сказал я и исчез за дверью.

Пока врачиха рылась в шкафу в поисках подаренного ей сегодня коньяка, в дверь просунулась веселая кучерявая голова.

– Че, красавица, обгадилась?

– Боже, это кто? Еще один кандидат?

– Нет, зачем же, я, наверное, министром по науке буду, – произнес Люкк (естественно, это был он). – Мне справок ваших не надо! Мне бы козочку осмотреть.

– Какую козочку!! – наливая второй стакан коньяку, застонала дама.

– Обычную – с символикой. Она у меня нервная и требует маникюр каждый день. Может, ее вылечить можно? – Люкк полностью протиснулся в кабинет, втаскивая упирающуюся Серафиму.

– С какой символикой? – Даму уже просто трясло.

– Знамо с какой – с государственной. Неужто не подсобите?

– Выйдите вон!

– Я-то выйду. И коза уйдет. А вот вам, дама, лучше молчать, как сурдокамера! И стаканчик ваш я заберу. – Люкк сгреб в карман уже остывшее стекло. – А то как бы чего не того, – и скрылся, увлекая козу, в темный коридор.

* * *

Вечером в нашем подземелье царил разброд – первые успехи не только не вскружили голову, но настроили нас на грустный лад. Ну, самое простое мы сделали. Тетку глупую напугали до гормонального спазма, казино разнесли. А вот собрать несметные тысячи подписей за то, что граждане согласны меня выдвигать… Конечно, в принципе – ничего сложного, если за тебя несколько тысяч отбегают по домам и квартирам.

Сказано – сделано! В течение недели дворничихи получили и рассовали по почтовым ящикам бланки с одним вопросом: поддерживаете ли вы инициативу такого-то? И письмо, разъясняющее, что предлагается включить в пакет кабельного ТВ популярные российские каналы. Каналы, кстати, были включены заранее – энтрудеры постарались. Дворники не возражали, особенно поддержанные письменным указанием Комитета по отдыху и досужему благорастворению. Ох и пришлось нам поработать, тягая тюки с подписанными бланками с почтамта. Ладно – за мелкий обман нас простят…

Глава девятнадцатая

Приближающаяся осень для Михаила Андросовича Шамрясло не предвещала никаких неожиданностей. Действительно, что может быть спокойнее для председателя районной избирательной комиссии, чем период выдвижения кандидатов в президенты? Правила выдвижения давно определены, кандидаты намечены, все под контролем госбезопасности. Сегодня Шамрясло с утра восседал на своем рабочем месте в кабинете на втором этаже бывшего райкома партии. После часа напряженной работы – изучения газеты «АВИЗО» в поисках запчастей для своего «мерседеса», он решил проверить, насколько напряженно трудится личный состав.

Девицы из оперативной части, предупрежденные сочувствующей секретаршей, успели попрятать косметику и запретные сайты на мониторах и даже разложить оперативные сводки о ходе сбора подписей под выдвиженческими листами нынешнего президента. В ожидании шефа они тихо обсуждали вчерашний концерт заезжей московской звезды во дворце «Украина», билеты на который достали только благодаря своему месту работы.

– А чому не спылкуемся ридной мовой? – входя, уличил начальник. – Як спивробитныки госустановы вы маетэ розмовлять тикы ридной мовой! Як шо хто с инозэмцив прыйдэ?

– Так то ж мы москалив дражнылы. На концерти булы, – нашлась яркая красавица Яна Шульман, ловко пряча под стол номер «Московских новостей». – А миж собою та про працю – тильки ридной!

– Цэ добрэ-добрэ! Я, як лановым робыв у радгоспи, так у мэне усе було завжды горазд! Дысциплына – цэ головнэ!

Дальше шел уже хорошо всем знакомый рассказ про деда Шамрясло, который строил советскую власть на селе и держал в железных руках всю деревню. О том, как дед, хлопнув с утра кружку самогона, шел в поля и наводил порядок. Потом Шамрясло вспоминал своего отца, при этом самозабвенно врал, что тот был унсовец и воевал в дивизии СС «Галичина». И тоже держал всех в железных руках. На самом деле отец Шамрясло, устроенный кумом в интенданты, просидел всю войну в тылу в Сибири и здорово продвинулся на ворованной американской тушенке. Именно тогда были заложены основы классической карьеры сына – мелкого партийца. Не рвущегося наверх, занимающего малозначительные места, но всегда защищенного от всяких невзгод. Все – от спецномера на его «мерседесе» до развязно-покровитель – ственного тона при разговоре с любым, не входящим в негласный круг владельцев Украины, выдавало в нем хозяина жизни.

Возвращаясь в свой кабинет, Шамрясло неожиданно почувствовал, что его охватывает липкий страх. Своим подсознательным звериным нюхом он учуял ловушку, которая на самом деле была обычным внутренним телефоном, но разрывающимся от звона.

– Тут посетитель к вам, Михаил Андросович. – Охранник райкома был отставником и принципиально говорил по-русски.

– По якому пытанню?

– Говорит – хочет в президенты зарегистрироваться.

– Кажить йому, що я зайнятый! Пойихав на район.

Тут внезапно зазвонил другой телефон, и у Шамрясло оборвалось сердце – спецсвязь!

– Голова выборчой комиссии Подольского району Шамрясло слухае! – отрапортовал он красной трубке.

До боли знакомый голос, который Шамрясло слышал ежедневно – или из телевизора, или, по случаю торжеств, с трибун, – тихо проговорил:

– Не надо врать, пан Шамрясло! Вам что, должность потерять захотелось?

– Но ведь, господин президент, – от страха Михаил Андросович перешел на русский, – я ж как лучше хотел! Я же инструкции помню и помню номенклатуру, долженствующую иметь место, дабы не превысить лимиты по выдвигаемым кандидатурам и не сделать выборы безальтернативными.

Председатель комиссии так вспотел, что его белая рубашка пошла темными пятнами.

– Так вот, Шамрясло, запомни и сделай все так, как будто от этого зависит твоя жизнь. – Голос президента был неумолим. – Прими посетителя и проследи, чтобы он был зарегистрирован по закону.

– Слухаю, ваше превосходительство. – Шамрясло уже не понимал, что говорит.

– Ты, Шамрясло, – дурак! И не дай бог, чтобы мне хоть кто-нибудь еще раз об этом напомнил! – Звук в телефоне исчез без щелчка.

Схватив внутренний телефон, председатель заорал:

– Ты шо, шоб тоби, чоловика гальмуешь! Ты тут шо, головный? Хто дозволыв гальмуваты! Зараз до мэнэ! Як звуть? Якый дэжурный Мищэнко?? Видвидовача як звуть? Александр Тымохвеенко? Зараз я його зустрину на сходынках.

Надо сказать, я не очень верил, что мне удастся прорваться в избирком с первого захода, однако синтезированный голос президента подействовал безотказно.

Рассыпаясь в извинениях за проволочки, Шамрясло завел меня в кабинет. По пути он раза три спросил, не родственник ли я президента, и, трижды получив ответ, что просто земляк, слегка поуспокоился. В кабинете я кратко изложил свою просьбу. Хочу зарегистрироваться кандидатом в президенты. Чуть подумав, добавил:

– Украины, – это чтобы Шамрясло не сомневался.

– А как у нас с документами? – услужливо вопросил тот.

– Да вот, все есть – налоговая декларация, справка из жэка о том, что временно не работаю, что еще?

– Так вам же еще подписные листы надо сдать. Полтора миллиона подписей собрать как независимому кандидату.

– Ну, так есть листы, в машине они. Не потащу же я такую кипу сам?

Через пятнадцать минут я получил расписку о сданных документах и заверения в том, что все будет рассмотрено в кратчайшие сроки и что как только, так сразу, и чтобы ждал звонка.