Текст книги "Евангелие от Негодяя. The Gospel of Slacker"

Все мы весьма и весьма непосредственны, мы такое удивительно – редкостное сочетание добра и зла в таком поразительном ее смешении, что порою страшно до слез за всех нас, а порой просто смех разбирает за душевную простоту нашу. О да мы бываем, хороши и прекрасны, но только тогда, когда нам на душе хорошо и прекрасно. Мы даже боремся за благороднейшие идеалы, но только с одним условием, чтобы все эти высокие порывы, доставались нам сами собою, падали к нам в руки прямо с неба и желательно в удобное для нас время и главное, чтобы даром, даром никому, чтобы не за что не платить. Мы ужасно не любим, платить по счетам, зато получать, очень и очень любим и так это у нас во всем. В чужой руке ломоть всегда нам больше кажется, чем в руке своей собственной. Мы любители просвещения, но и здесь не без зависти; «Вон у тех, смотрите Шиллеры, Гамлеты, а у нас лишь Карамазовы»!? И размышляя всерьез о поэтах «Серебреного века» устраиваем дебоши в пивнушках и барах, с отборным матом дубася своих же собутыльников смачно по роже.

И мотаясь по кабачкам и тратториям,

Покровитель легких женщин и поэт,

К эпиграммам отменяя моратории,

Отборным матом ругаю я весь свет…

И сорвав душевно – цензурное жабо,

Попрыгали из пасти нашей жабы,

Литература стала, как прокисшее вино,

Похожая на крик портовой, пьяной бабы…

Это удивительные особенности нашей души, это брожение по всем ее закоулкам и лабиринтам, но не в поисках ее самой, а ради животной жажды самонасыщения. В очередной раз подтверждая, что человек – существо решительно злобное, непомерно честолюбивое, мстительное и завистливое. Зависть и клевета, хоть и есть одни из самых низменных страстей, но, к сожалению, так часто встречаемые, ведь именно пользуясь ими, как садисты пользуются инструментами для пыток, легче всего уничтожить чье, ни будь доброе имя. Ах, сколько дельных людей и талантов было загублено и задушено с их помощью. Так еще в помощь им и «дурацкий бесовский ящик», который в одночасье покажет хороших, плохими, а делающих пакость представит как творящих добро.

И под юбки лезет с фонарем,

Полуслепой, широкоротый гном!

И в вперемежку дышим мы,

То затхлым воздухом свободы,

То вольным холодом тюрьмы,

То тычем мудростью герою,

То с каждой сволочью на «Вы»,

Нечеловечий дух, нечеловечья речь,

И песьи головы поверх сутулых плеч,

Глаза лишь отражают блеск луны,

С героями на «ты», со сволочью на «Вы»!

Всецело отдавшись крючкотворству, волокитству и очковтирательству мы как народ утратили ту степень гражданственной мужественности, которая нам столь необходима, для того, чтобы было мыслимо само существование в нашем обществе патриотов. Вот до какого состояния мы теперь добрели. Но особую печаль нагнетает еще и то, что наука, а вернее ее жалкие осколки оказываются на службе у войны, а искусство, точнее ее пародия – на службе у пропаганды.

 
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
 
 
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
 
 
Мы широко по дебрям и лесам,
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к Вам
Своею азиатской рожей!
 
 
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!
 

Так охарактеризовал окружающее его общество Александр Блок, а вот как видел картину быта Булат Окуджава;

Смотрите – Скифы, скифы, скифы,

Их тьмы, и тьмы, и тьмы

Я с грустью озираю землю эту,

Где злоба и пальба,

И, кажется, что русских больше нету,

А, вместо них – толпа, толпа, толпа….

Спасение наше теплится еще в женщине, которая из потребности жить и любить отдается любви как единственной в мире религии, которая еще держится на развалинах и обломках этой цивилизации.

По приезду в Москву женщине нужно всего 5 -6 месяцев, чтобы познать, чем ей кто обязан и какова ее власть. Несомненно, здесь еще имеет место возраст и намного прекраснее женщины в 30 -35 лет и даже в 40, которые имеют опыт в искусстве влюблять в себя, гораздо больше, нежели в искусстве любить.

«Гони природу в дверь, она влетит в окно». Если мы и заглядываем в Евангелие, то лишь накануне светских раутов, да громких речей, да и то, лишь для того, что бы блеснуть поверхностным знакомством со Святым Писанием.

Итак, человек по природе своей живое существо, и мало найдется из разумных, отрицать этого. Все живое стремится к благу и уклоняется от зла – это тоже сложно отрицать. Так вот человек есть живое существо, подневольно любящее и стремящееся к истине. Так как истина сулит человеку благо, а отсутствие ее ведет к злу. Истина – есть справедливое обоснование вещей и то, что с ними связано, будь то поступок одушевленного предмета или состав предмета неодушевленного. Тот, кто способен отвергать явное, тот ставит под сомнение свою дееспособность и наводит на мысль о своей личной умалишенности. Так как Истина – есть правдивое обоснование, то Истину можно приравнять к правде. Что истина есть, правда звучит логично, а истина – есть кривда право – абсурдно. Поэтому выражение, что у каждого своя, правда, ну мягко сказать это заблуждение недалеких. Что каждый видит истину по своему, это более уместно. По своему, а это как? Это значит в меру либо своих умственных способностей, либо в меру своих выгод, либо в меру навязанных ему мнений либо в меру своих же предрассудков. И рассуждать он может об истине в меру своей мнимой правды, каковой она на самом деле далеко не является. Например, смотрящий с дальнего расстояния на высотное здание с полной для себя уверенностью, причем сам в это искренне веря, совершено уверенно заявляет, что оно цилиндрической формы, но при приближении к нему сам разубеждается в этом, так как здание имеет форму призмы. Почему математикам не свойственны споры? Да только по тому, что наука – эта более точная по отношению к наукам гуманитарным и перед тем как бросаться в словесные диспуты друг с другом, один математик другому всегда скажет; «а давай ка посчитаем….». Представляете как трудно нам философам – моралистам по сравнению с математиками? Не бывает массы правильных ответов одной и той же задачи, теоремы или функции, есть различное количество методов и доказательств, ведущих к ответу, но итог одного и того же условия всегда приводит к одному верному ответу. Так и правда – если ее подвести под величины постоянные, она всегда будет доказуема и обоснованна. А называть я считаю здесь так, а там эдак опираясь на что – то зыбкое включая мнимый предрассудок – это весьма не разумно. Как говорили раньше; «Даже глаза и уши – плохие свидетели у людей, имеющих варварские души».

Все состоит из простых частиц. Все сложное представляет собой компонент соединений все тех же простых, частиц. Поэтому, перед тем как браться за суждение о «сложном», давайте научимся правильно рассуждать о простом. Затем постараемся научиться раскладывать это сложное на простые составляющие эту сложность компоненты, рассуждать о них в отдельности, так как мы уже научились, на основании оных, делать вывод о сложной вещи в целом. Так, мы, по крайней мере, будем иметь свой метод, не идущий в разрез ни с логикой мышления, ни со здравым смыслом в целом.

На все есть своя противоположность, или обратная тому сторона; на добро есть зло, на чет есть нечет, на левое есть правое, на черное – белое, на грязное – чистое и так далее. Человек рожден – есть в этом возражения? Мы договорились, что рассуждать я буду только с людьми пусть не великих умов и знаний, но с людьми, стремящимися к пониманию, знанию и разумению, которые не намерены опровергать явные вещи, не требующие доказательств с помощью логических силлогизмов или различных словесных диалектических приемов. Все это оставим словоблудам и софистам.

Человек стремится к счастью, счастье есть как можно дольше продолжающаяся радость, и включает в себя такие, полезные для личности компоненты как; здоровье личное, здоровье родных и близких, красота души, включающее в себя целый комплекс душевных качеств, таких как справедливость, чувство долга и мужество, красота тела, разумность в поступках, достаток в элементарных потребностях, отсутствие переживаний, наличие друзей, отсутствие врагов и тд и тп.

И так человек рожден, для чего? Правильно – для счастья, ибо если он рождался бы для страданий и несчастий, которые он так избегает в течение всей своей жизни, то терялся, как бы сам смыл рождения. Не одна мать не рождает своего дитя с расчетом на причинение ему в дальнейшем горя и страданий, а, наоборот, с искренней верой в то, что ребенок ее будет счастлив. Да и вообще изучая мир человеков как и мир животных, я единожды натолкнулся на существо, поедающее своих же детенышей при их рождении – это змеевидная тварь, именуемая, в древности ехидной и только самые увертливые и шустрые миновали яда своей матери, дабы в будущем, уже при рождении своих детенышей продолжать сие безумие, жаля их ядом. Так как не слышно криков опровержений и возмущения, то следуем дальше.

Итак, все ли то, что нам доставляет приятность можно называть благом, к которому мы так стремимся. Нет, далеко не все, да и то, что нам доставляет огорчение, не всегда является злом. Для того чтобы в этом разобраться достаточно пользоваться одной из способностей нашего разума, а именно рассудительностью. Ну, например половой акт сам по себе не противоестественен и подразумевает удовольствие для тела, но без разбора партнеров и не заботясь о предохранительных средствах все эти удовольствия, могут перерасти в серьезные последствия. Питание само по себе не только приятно, но и необходимо для жизни, но невоздержанность в еде, а проще говоря, обжорство, ведет к массе заболеваний связанных далеко не только с одним желудком. Пища должна быть простой и здоровой. Потребляться она должна не, сколько в кого влезет, а столько, сколько требует организм каждого. Дабы вставая из – за стола присутствовало легкое чувство недоедания, как раньше говорили мудрые римляне. Да и не стоит вообще жить для того чтобы только есть, а скорее нужно есть чтобы разумно жить. И еще нужно не забывать, что лучший соус и приправа к еде – это голод. Регулярные физические упражнения не доставляют нам особой приятности, а наоборот утруждают и напрягают наше тело, но что не говорите, занятие физической культурой несет в себе и красоту тела, и его здоровье. Как и при болезни, мы вынуждены принимать лекарства, которые и горьки и не приятны на вкус, но с помощью них мы изгоняем из организма хворь и недуг. Поэтому то право выбора в пользу полезности и отвержение личного вреда я бы назвал одним словом – благоразумие т.е. выбор блага с помощью разума. Именно способность различия добра от зла, Сократ считал высшей человеческой мудростью, а именно, благоразумием. Какими бы всеохватывающими знаниями ни обладал человек, без благоразумия он не сможет обрести подлинного счастья, а именно истинного блаженства, когда нас уже нельзя будет ни обмануть, ни испугать, ни поработить. Именно благоразумие и благодетель делает людей способными к достижению поставленных целей. Благоразумие дает нам умение ориентироваться, выбирать и совершать надлежащий должный поступок, определяя при этом точное местонахождения добра, а, следовательно, и истины.

Здесь будет уместно вспомнить высказывание старика Аркесилая, «Счастье достигается через разумность, разумность же проявляет себя в успешных действиях: успешное же действие то, которое будучи осуществлено, имеет благоразумное оправдание. Следовательно, тот, кто пользуется благоразумной устроенностью, тот и будет счастлив.

Если кто – то услышал, что вино полезно для организма, но не поинтересовался в каких количествах, то было бы глупо ему ругать советчика, после того как он стал алкоголиком, и когда подхватил цирроз печени, то уже поздно пить минеральные воды. Потому, и яд бывает лечебным, но в микроскопических количествах, которое знают только врачи – специалисты. Как говорил Гиппократ; «Все яд и все противоядие, но все определяет доза».

Все кто считают, что в средней школе много бесполезных предметов не правы в корне. А сводить систему образования к тестированию – это вообще моральное преступление против национального интеллекта. Если бы природа добавила хоть несколько хромосом мартышкам, то их можно было бы научить складывать цифры в числа, а буквы в слоги и слова. Поэтому не нужно опускать интеллектуальный уровень граждан до примитивности. Человек венец природы как – никак, а так же вершина ее эволюционного развития. Поэтому нагружая ребенка с детства массой научных дисциплин и предметов и желательно предметов разнообразных как точных, так и гуманитарных мы тем самым придаем ребенку или маленькому человеку огранку его ценного дара, каким его наградила природа, а именного разума. Школьник с малых лет осознает множественность и разнообразие мира и насколько продвинулось в этом мире человечество, пользуясь только своей разумностью. Я понимаю, что для неучей и невежд планета наполнена чудесами и волшебством, более чем для человека ученого, но давайте к образованию подходить более ответственно ибо чудес и так на всех хватает. Ну и как там маги? Да как всегда мудры, но не во всем…

РАЗДЕЛ №2

Религиозная этика

или миссионер человеческой религии

БИБЛЕЙСКИЙ СОЦИАЛИСТ

 
Религиозное предпочтение
Один пророк ли хвалит многих,
Иль дюжина апостолов славит одного,
Для лицемеров разниц нету,
С подкладкой лисьей ведь нутро…
Да, святотатец всех искусней,
В делах духовных обведет,
От литургии до намаза,
Течет его беспечный год.
И сколько ж нужно ему прожить,
Чтоб смысл жизни уловить,
Что истина всего дороже,
Ее лишь следует любить.
Религий много, все приемлю,
Но отвергаю лишь одну,
При кой жестокость поощряют,
Ища работу палачу,
Пойми невежда, разниц нету,
Читаешь Суру, иль Псалмы,
Коль злобствуешь, —
Тебя, отвергнут – все Небесные Отцы…
 

ГЛАВА №1

Необходимо, чтобы наука стала религиозной, а религия – научной.

Народ мы добрый и православный, ну или, по крайней мере, считали себя таковыми ранее. Ведь мы народ славянский, некогда считались самыми милостивыми и даже к врагам своим, на сегодня же страдаем от жестокости к своим же собственным согражданам. Мы от природы очень мягки, но все, же вследствие непрекращающихся долго тянущихся потрясений растеряли всякое чувство человеколюбия. Души наши покрылись коростой равнодушия и злобы. Мы искрение в своем равнодушии к своим близким и к своим соотечественникам. И где только найти такие слова, чтобы оплакать падение наших нравов.

Вопросы касаемо нашей национальной черты – доброты и вопрос национального толка оставим, как говорится на потом, а вот вопрос нашей религиозности, давайте рассмотрим именно в этой статье.

Ну, кто же решится спорить против того, что все цивилизованные люди, независимо от своей национальности, дорожат своей религией? И, что считают своим национальным долгом свято почитать святыни своей отчизны, завещанные им их предками?

Итак, религия – есть культ поклонения чему – то или кому – то Высшему, Всемогущему, Всезнающему, Всеобъемлющему и Всемудрейшему, которого никто никогда не видел, но может быть за исключением Моисея, но и никто не решится отвергать явно и убедительно, ибо в каждом живет не страх так трепет перед чем то Неведомым, Непознаваемым и Великим. Как полагали Древнегреческие философы, по – моему – это был Эпикур, что боги были придуманы сообразно полученным во сне представлениям человеческих образов. А Критит один из тридцати Афинских тиранов по видимому, принадлежал к числу откровенных безбожников, поскольку говорил, что древние законодатели сочинили богов в качестве некоего надсмотрщика за хорошими поступками и за прегрешениями людей, чтобы никто тайно не обижал, ближнего остерегаясь наказания от бога. И все – таки обоснованных размышлений о существовании Бога достаточно и искренняя вера в высший разум не несет в себе ничего плохого или осудительного, если конечно не метаться из крайности откровенного безбожия и богохульства в крайность святошества и пустосвятства. Ведь сама та сила, которая движет материю, и стройно ведя ее к рождению и разрушению и другим переменам, вечна. Поэтому надо полагать она то и есть Бог. Она та сила, безусловно, разумна, что абсолютно не подвергается ни отрицанию, ни критике. Кроме того, еще и то, что кто производит на свет разумное и мудрое, конечно, само будет и разумно и мудро, а возможно еще и в большей степени. Высшая названная сила, во всяком случае, дала людям разумное устройство, следовательно, она сама должна быть разумной и мудрой, что свойственно только природе божественной. Стало быть, Бог существует.

Хотя у греков было множество философских школ и течений, но божество признавали все, пусть и в разных ее ипостасях. Вот, например сократик Ксенофонт, говорил так; В то время как в мире много воды, ты имеешь в себе ее малую часть, ты имеешь в себе малую часть ума, следовательно, его в мире тоже много. Стало быть, мир разумен, и поэтому является разумной мировой душой, следовательно, он есть – Бог.

Вот определения Бога из более древнего сказания, которое обработал и вывел в определение, и в прописное слово Платон, в своих «Законах»; «Бог – держит начало и конец, и середину всего сущего. По прямому пути Бог приводит все в исполнение, хотя и по природе своей Он вечно обращается в круговом движении. За Ним следует правосудие, мстящее отстающим от Божественного закона. Кто хочет быть счастлив, должен держаться Его и следовать за Ним, смиренно и в строгом порядке. Если же кто вследствие надменности превозносится богатством, почестями, телесным ли благообразием; если кто юностью, неразумением и наглостью распаляет свою душу, так что считает, будто ему уже не нужен руководитель и будто он сам годится в руководители другим – такой человек остается позади, будучи оставленным Богом. Оставшись позади и подобрав еще других таких же себе подобных, он мечется и мается, приводя все в смятение и хаос. Другими словами, таких мечущихся можно обобщить одним словом – «безбожники», хотя и слово «безбожник» имеет два смысла, оно обозначает или того, кто враждебен божеству, или того, кто ни во что не ставит божество, в любом случае удел их одинаков – метание и смятение.

Вот определение Бога уже не в законодательном, а метафизическом понимании от Аристотеля; Так хорошо, как нам иногда, если Богу всегда, то это изумительно, если же еще лучше, то это еще изумительнее, ведь с Ним это так и есть. И сама жизнь, без сомнения, присуща ему, ибо деятельность разума – это и есть жизнь, а Он есть именно деятельность, и деятельность Его, как она есть сама по себе, есть самая лучшая и вечная жизнь. Именно поэтому мы утверждаем, что Бог есть живое существо, вечное и наилучшее, так что жизнь и непрерывное и вечное существование есть достояние Бога ибо это и есть Бог…

И еще о Божественном из древнейших книг, которые уже для Цицерона считались весьма древними; Если в природе существует действительно нечто, чего не мог бы произвести человеческий ум, разум, сила и человеческое могущество, то становится ясно, то, что это лучшее и создало человека…. и как это что – то именовать, как не Богом? И действительно, если Бог не существует, что тогда в природе может быть лучше человека? Ведь только у него есть разум, превосходнее которого, ничего быть не может. Если же человек считает, что во всем мироздание нет ничего лучше его самого, то это прямой признак безрассудного высокомерия. Следовательно, есть Нечто лучшее, а если действительно, есть, то Бог действительно существует.

Как государство мы сформировались относительно недавно, да и к православию приобщились далеко не на заре цивилизованного мира. Историю православия на Руси описывать здесь я не намерен, для интересующихся этим вопросом я надеюсь, темных пятен не осталось. Осталась как всегда дикая нехватка времени, для более детального изучения столь важного для любой нации религиозного вопроса, либо присутствие непреодолимой лени столь часто мешающей самообразованию и просвещению. О невежестве, же то есть об отчуждение знаний от самого себя как от личности, в своих статьях я вообще не желаю акцентировать свое внимание, ибо мое чтиво к данным субъектам отношение вообще никакого не имеет.

Религию как таковую мы переняли у греков, грамоте нас научили так же греческие монахи – философы. Основы веры, каноны и все церковные уклады мы переняли от отцов Восточной церкви, таких как Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Великий. Это все религиозные установления привиты РПЦ древними церковнослужителями посредством христианских апологетов, представляющих Восточную Римскую империю.

Люди быстро поняли, что власть духовная намного сильнее закрепощает, чем власть светская. Если одна держит человека под подчинением с помощью законодательства под страхом строгости закона и наложения соответствующих санкций в случае их не соблюдения будь то штраф, либо лишение свободы в зависимости от того в каком правовом поле совершено нарушения. То власти духовные под страхом суда высших сил, держат человека весьма крепко под своим полным контролем. И чем человек менее грамотный, тем им проще манипулировать с церковной паперти. Тем священнослужитель более распинается и расправляет свои красочные наряды как павлин, но право, а Божий наставник на земле грешной, который примером смирения и доброты как пастырь направлять нас должен в любви к ближнему своему. Представляю, как посмотрел, бы на меня сей клирик, если бы я обратился к нему словами Сергия Радонежского; «Внимайте себе, братия, прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную….»

Не надо поднимать руки к небесам, не надо упрашивать служителя храма, чтобы он тебя по какому бы то ни было, блату пропустил, помолиться поближе к образу либо к иконе в надежде, на то, что так скорее дойдет твоя мольба до небесной канцелярии. Вот что я тебе скажу, внутри нас уже находится дух Святой, он то и следит за нами, он то и направляет нас к маневрированию между добром и злом. И смотря на то, как мы его чтим и лелеем, так и он блюдет нас, а без Бога весьма сложно остаться честным и нравственным человеком.

И так как наше чувство юмора – это наша лучшая форма протеста против клириканства, то пошутим над ними вместе с Ювеналом, сказав:

Наш – то ведь род измельчал еще и при жизни Гомера,

Ныне земля производит все мелких и злобных людишек:

Глянет, на них кто ни будь из Богов

И смешно и досадно.

Когда общепринятая религия раздираема страстями и спорами, а нравы ее служителей исполнены греха и соблазна, времена темны и невежественны, именно тогда должно ожидать появления новой секты. Если еще к тому же явится неспокойный и мятежный дух, чтобы стать ее основателем. Все эти обстоятельства были, на лицо когда Магомет возгласил свой закон. Но есть еще два признака, обязательных для новой секты, иначе нечего, и опасаться ее распространения. Во-первых, надо что – бы она противостояла установленной действующей власти и стремилась ее заменить, ибо нет ничего популярнее этого, а во-вторых, надо что – бы она давала простор чувственным страстям. /так сформировал понятие религиозной секты Ф. Бекон/

О церкви и ее служителях мы еще поговорим. Это те посредственности и второстепенности на кого бы, не хотелось расходовать не перьев ни бумагу. Давайте ка послушаем, что есть само понятие Бог либо Божественность. Вот Вам один из примеров откровенности: «Лишь ты Отец Небесный вовремя явился нам – Благосклонный к дружбе, предводитель таинств, от рождения совершенный, каким породило тебя первосозидающее начало. Это Ты из неясной расплывчатой бесформенности создал форму всего сущего. Ты открыл могилу, в которой прозябало мирозданье, это ты прогнал разлитый повсюду хаос в самые дальне глубины, откуда он скованный нерушимой стражей Твоей не может выйти назад. Ярким светом Ты разверз темную ночь и стал творцом всего неодушевленного и всего, что имеет душу. Вложив в сердца людей прекрасное единодушие, ты дал им высокое свойство дружбы, чтобы с ранних лет, когда душа еще чужда зла и податлива, вместе с ней вырастали, мужали и становились совершенными добрые чувства к другим». И кто это как вы думаете, мог так славить Всевышнего? Религиозный фанатик или убежденный богослов? Да нет самый, что ни наесть насмешник над религиозными предрассудками Лукиан из Самосаты, и хвала его полна искренних чувств ибо ее он воздает именно Богу, а не его земным наместникам.

Монашество:

Монашество как токовое было основано аскетами – мечтателями в 4 веке в пустынях Египта, уже в 5 веке монашество является неотделимым от церкви учреждением и быстро распространяется по всем странам, обратившимся к христианству. Монастырям Восточным устав завещал Св. Василий, монастыри же западные получили свой устав намного позднее, от Св. Бенедикта Нурсийского основателя знаменитого первого монастыря бенедиктинцев в Монте – Кассимо в 529г. Что положило начало возникновению множества других мужских и женских монашеских орденов. С 7 – го столетия еще девственные, густые и непроходимые леса начинают понемногу редеть. Обитатели монастырей терпеливо и прилежно начинают работать, прежде всего, топором и мотыгой. Ведь, прежде всего они могли рассчитывать на произведения почвы, расчищенной ими вокруг их тихих обителей. Обладания рукописями для монастырей считалось основным предметом роскоши. Вновь основанные монашеские ордена такие как; цистерцинцев, премонстратов и картезианев еще более увеличили армию монахов. Самые деятельные отряды монахов преподнесли нищенствующие ордена, основанные в 13 —том столетии Франциском Ассизским. От основного корня нищенствующего монашества, от ордена францисканцев, впоследствии расплодилось множество второстепенных ветвей и отростков монашества и спиритуалы, и босоногие, и капуцины, и кармелиты и множество других. Примерно в одно с ними время, испанский фанатик Доминик, основал орден Доминиканцев. Францисканцы, в свою очередь как ревностные и популярные исповедники, господствовали над умами народов, с которым они делили и радость и горе. Доминиканцы заведовали наукой и учебными заведениями по всей Европе, присматривали также за чистотой католического догмата и в качестве инквизиторов и преследователей еретиков, навлекали на свой орден всеобщую ненависть.

А каковой властью не только над душами простолюдинов, но и над властями обладали Иезуиты? Иезуитизм со всей ответственностью стремился создать нечто вроде Божьего государства в католическом смысле, с папой во главе, которое бы охватывало собой весь земной шар и глава которого, папа, был бы марионеткой в руках иезуитского ордена. Задача была давить не только свободную, новаторскую мысль, но и мыль вообще как таковую и заменить способность мышления темным чувством, отупляя массы и воспитывая их в раболепстве с неслыханной до того системностью и последовательностью. Привязывать к себе людей способных, богатых, сильных и вообще людей влиятельных соблазном ослепительных выгод. Знатное общество располагать к себе с помощью морали, притворствуя при этом при пороке и разврате. Людей бедных привязывать к себе заботами об их материальных нуждах, льстя перед чувственностью, корыстолюбием и пошлостью. Смотря от обстоятельств, все запутывать, чтобы над всем властвовать. Полностью сгубить любой прогресс человеческой мысли, заменить его откровенным прозябанием и обратить общество людей в стадо покорных овец. Вот таковыми были цели, задачи и стремления могучего католического ордена, носящего гордо название: Общество Иисуса. Сама организация и структура этого общества поистине заслуживает удивления. Здесь как нигде человеческая индивидуальность как таковая с полной самоотдачей жертвовалась на пользу целого. Сердце одного иезуита билось в груди целого ордена. Никогда до этого ни один генерал не имел в своем распоряжении более послушных, более фанатичных, неустрашимых и героически настроенных солдат. И никогда еще ни одно войско не находилось под командованием столь искусными стратегами как в обществе Иисуса. Иезуит мог быть кем угодно: искусным воином, государственным человеком, одаренным художником, воспитателем и преподавателем, предпринимателем и купцом, но он всегда оставался иезуитом, до фанатизма верным уставу своего ордена. Но при всем их влиянии на жизнь и быт смердов и людей влиятельных, я все же им весьма признателен хотя бы в том, что в кельях иезуитских монастырей находили спокойную гавань мудрецы – философы, живущие в то дикое, темное время именуемое средневековьем.

Церковь держалась далеко не одним только грубым насилием, основанным на религиозном фанатизме суеверной толпы. Постепенно она сумела подчинить себе и мысль, и науку, опутав умы сетью схоластической философии. Необходимо было найти надежного предшественника для утверждения церковной схоластики. Должен был появиться христианский догмат, у которого бы было прочное философское обоснование. И он, конечно же, нашелся, и христианское богословие укрепилось логически с помощью взятых церковью на вооружение аристотелевских категорий, и внес их отец церкви Августин и от него и ведет свое начало церковная схоластика. Основная задача категорий Аристотеля – это найти такой метод обоснования, при посредстве которого, можно было бы легко составлять силлогизмы по каждому встречающемуся вопросу. Из правдоподобных положений предполагать и сверх того выражать свой собственный взгляд, не впадая при этом в противоречие не в одном из религиозных вопросов.

Из судебного приговора Сократу: Сократ нарушает закон тем, что не признает богов, а признает богов…..Вот так запросто поэт без таланта, злой и фанатичный богач и неразборчивый демагог, стали причиной смерти Сократа лучшего из людей, и смерть эта сделала его бессмертным.

Итак, пока мы дойдем, от Древних язычников до Христианских схоластов хотелось бы уяснить следующее, что на протяжении всей своей истории человечество верило в массу божеств. И что Бог един и, что он является мировым разумом, об этом уже с давних пор рассуждали древние философы. Ну, вот например высказывание Анаксагора 6—5 век до н.э.; «Бог – есть ум сотворивший космос, приведший к порядку все бесчисленные вещи. Ум – начало всего, он есть нечто настолько простое, не заключающее в себе никакое смешение, и все чистое движется умом. Разум же, есть не что иное, как часть божественного духа, погруженная в тело людей».