Текст книги "Наследие. Наследие 2"

Поэтому было малореальным даже то, что разведчикам вообще удастся добраться до порта без серьезной огневой поддержки. После нападения «вояк» в прошлом месяце база потеряла три единицы техники и испытывала серьезную нехватку сил, и полковник, выполняя приказ командования, был вынужден крутиться, словно змея на раскаленной сковороде. Он выслал с разведчиками небольшую бронегруппу под командованием Мэрфи. Она сопровождала их до тех пор, пока расстояние до базы не стало критическим. Дальше разведвзвод на легких автомобилях пошел сам. Двенадцать часов от них не было никаких известий, пока вдруг радисты не выцарапали из вороха помех голос капитана Пауэрса. Командир разведчиков сообщил, что нашел выжившего из русской экспедиции и получил от него координаты местонахождения ни много ни мало – «Наследия» Шаро Предрекшей. И теперь взвод, по пятам преследуемый лигами, пытается вернуться. Пауэрс запросил поддержку, и в этот момент связь прервалась. Больше никаких известий от них не поступало. Тем временем поднялся грандиозный шум. Штаб требовал подтверждения радиограммы, база требовала связи с разведчиками, Мэрфи одновременно пытался организовать радиопереговоры с Пауэрсом и при этом не выдать противнику своего местоположения. Но связаться с разведчиками так и не удалось, и тогда Мэрфи, на свой страх и риск, повел бронегруппу навстречу Пауэрсу, где и нашел Купера.

В гермоконтейнере, найденном у капрала, была обнаружена небольшая карта местности, сильно устаревшая, явно сделанная с образца, выпущенного задолго до наступления хаоса, и несколько бумаг с данными. Все на русском языке. Это ровным счетом ничего не объясняло. Во всем Калифорнийском Альянсе русский знало, быть может, три-четыре человека, да и то лишь потому, что устав «Сёрвайвинг Корпорэйшн» предписывал всегда иметь в штате специалистов, говорящих на всех основных языках участников некогда всемирного концерна. Сам Мэрфи сильно сомневался, что в действительности кто-то из этих «специалистов» смог бы наладить серьезный диалог с русскими, заявись они в Альянс неким чудесным образом. Поэтому объяснения находящегося при смерти капрала могли бы не только пролить свет на произошедшее, но и серьезно упростить всю сложившуюся ситуацию. Тем более что никто толком не понимал, в чем же именно эта самая ситуация заключается. Штаб Альянса уже выдавил из полковника все соки, и, учитывая это, тот еще неплохо держал себя в руках.

– Так что произошло, сынок? – повторил свой вопрос полковник, видя, как взгляд Купера становится все более осмысленным.

Капрал мгновение молчал, собираясь с мыслями, потом судорожно выдохнул, выталкивая из горла сгусток крови, и негромко заговорил, часто прерываясь, чтобы сделать неровный вдох:

– Поначалу все шло хорошо, сэр. Нам удалось доехать почти до самого центра. Дальше завалы стали непреодолимыми, и капитан отдал приказ идти пешком. Нам практически не попадались лиги, если не считать одиночек, старавшихся убегать, едва завидев отряд. Несколько часов мы пробирались к порту и наконец вышли к нему. Там и стало ясно, почему нам никто не мешал. Было похоже, что все лиги Калифорнии собрались на берегу, чтобы посмотреть на разыгравшееся в прибрежных водах шоу. Они были так увлечены зрелищем, что нам удалось незамеченными занять позиции в развалинах портовых сооружений.

Купер замолчал, с хрипом втягивая в себя воздух, выкашлял еще одну порцию полусвернувшейся крови и продолжил:

– Все смотрели на море, сэр. Там лиги зажали корабль русских. Им не хватило до порта каких-нибудь десяти миль, сэр, но они упорно двигались к берегу. Похоже, лиги стянули к ним весь свой флот, там было больше двух десятков разношерстных посудин, и все вели огонь по русским…

Внезапно Купер злорадно осклабился:

– Однако русские оказались парни не промах… Сразу видно, что у них там – не чета нам, лиги в море не хозяйничают. Их старое ржавое корыто очень хорошо держалось на плаву, а экипаж отлично с ним управлялся. Они имели работоспособным все свое вооружение, даже ракетные комплексы, сэр. Мы два часа сидели в развалинах и наблюдали за боем, все равно помочь им мы ничем не могли. Прежде чем корабль русских превратился в плавающий факел, они утопили добрую дюжину лиговых лоханок. Потом их капитан взял курс прямо на берег. Последнюю милю они уже не вели огонь, видимо, было уже некому. Корабль врезался в развалины дока почти прямо перед нами, метрах в двухстах. Лиги, облепившие берег, бросились к нему, и тогда капитан Пауэрс отдал приказ атаковать. Мы открыли плотный огонь и отрезали лигов от дока, затем ударили реактивными гранатами. У лигов началась паника, и они разбежались. Пока корабли лигов соображали, что к чему, наш взвод закрепился около дока и мы попытались проникнуть на корабль русских. Нам удалось найти только одного выжившего моряка, сэр, полагаю, это был их капитан, и он был очень плох. Даже хуже, чем я теперь, сэр! – Купер нездорово засмеялся.

Его надтреснутый смех быстро перешел в кашель, и на белую ткань больничной пижамы изо рта вновь брызнули красные капли. Кто-то из медиков принялся быстро колдовать над аппаратурой жизнеобеспечения.

– Но прежде чем отправиться на званый обед к Шаро Великой, он все-таки успел нам передать тот гермоконтейнер, – наконец продолжил Купер. – Моряк немного говорил по-английски и смог нам рассказать самое главное. Русские где-то там у себя в России разгадали тайну местоположения «Наследия», сэр! Они нашли в Москве могилу Шаро Предрекшей, у которой, как известно, могилы никогда не было. Там, под плитой, был пенал с координатами. Это широта, сэр. Долгота лежит под такой же могилой, принадлежащей доктору Уэйну, у которого тоже могилы нет. И эта могила здесь, в окрестностях Лос-Анджелеса. Русские даже сделали карту. У них есть текст мемориальной таблички, так что это место можно найти. Они уверены, что оно существует, так как то, что было в Москве, лиги считали своей святыней. Наверняка они берегут и это место, сэр!

Внезапно Купер приподнялся на кровати и схватил полковника за руку:

– Мы должны найти его, сэр! Отправьте туда отряд! Танки, технику, людей! К дьяволу эту базу! Она уже никому не нужна, у нас есть «Наследие»! Теперь мы изменим этот гнойный мир калек и инвалидов! Мы дожили до этого дня! Я дожил! К черту скафандры…

Речь капрала стала бессвязной, он рухнул на койку и забился в горячем бреду, корчась от боли.

– Боюсь, что это все, – мрачно констатировал врач, – вряд ли нам удастся привести его в здравый рассудок еще раз.

– Этого достаточно, док, – ответил полковник, с трудом отдирая от себя вцепившуюся мертвой хваткой руку капрала, – вколите ему дозу морфина. Самую роскошную дозу, какая только может помочь ему обрести вечное счастье и покой. Он не заслужил провести свои последние минуты в страданиях.

– Да, сэр! – отрапортовал доктор и кивнул одному из медиков.

Тот достал ампулу, загнал ее в инъектор и с сухим щелчком сделал умирающему капралу укол. Конвульсии Купера стали замедляться, мышцы расслабились, наконец он замер, и на его губах появилась блаженная улыбка. Капрал остановил взгляд на полковнике и затих.

Полковник посмотрел на Мэрфи:

– Идемте, капитан. Пора разобраться с бумагами русских. Все это очень… неожиданно. И штаб требует доклада, они уже проели мне всю плешь прямо через гермошлем!

Танк, лязгая гусеницами, развернулся вокруг своей оси и двинулся обратно, вдвое расширяя только что пробитую брешь в трехметровых зарослях токсичной растительности. Метрах в двадцати от него второй танк проделывал такую же операцию. Пара БМП и несколько джипов, ощетинившихся крупнокалиберными пулеметами, заняв круговую оборону, прикрывали отряд с тыла и флангов.

– «Браво-1», это «Танго-1», проход готов! – раздался в наушниках доклад танкиста.

Капитан Мэрфи отдал команду, отправляя солдат в образовавшиеся проходы, и еще раз сверился с картой. Сомнений нет, это где-то здесь, совсем рядом, сразу за стеной растительности. Если, конечно, русские не ошиблись, составляя карту. По крайней мере, штаб Альянса был в этом уверен. Они так опасались, что лигам стало известна цель экспедиции русских, что отдали приказ добыть вторую часть координат как можно скорее, используя все доступные ресурсы. Мэрфи усмехнулся, представив, как себя сейчас чувствует полковник, оставшийся на базе фактически без техники и самых боеспособных солдат. Тот факт, что штаб выслал к нему подкрепление, которое достигнет базы через каких-то восемь-десять часов, являлся слабым утешением. Ничего, полковнику небольшая нервная встряска пойдет на пользу. Все равно всю грязную работу, как всегда, делать ему, Мэрфи.

В общем-то, дорога сюда оказалась не такой уж и сложной. Занесенные землей и песком дороги и ямы, в которые дважды проваливалась техника, которую приходилось долго и муторно вытаскивать. Повсеместно встречающиеся поросшие гигантскими ядовитыми зарослями развалины, покрытые мхом, к которому лучше не подходить без особой нужды. Столь непривычные для жителей Центров Колорадского Альянса и столь обыденные для Калифорнии деревья, как и везде, искореженные мутациями и облепленные канцерогенным грибком. Ну и давно уже ставшая частью его жизни смерть, незримо витающая в каждом миллилитре под завязку напичканного всякой ядовитой дрянью воздуха. В общем, в этом походе не было ничего такого, чего бы он не встречал раньше. Наоборот, почти прогулка. Ни облаков смертельно опасных насекомых, мгновенно забивающих дыхательные фильтры, ни бешеных стай представителей вечно голодной мутафауны, ни колоний термитов, пожирающих резинопластик скафандра, словно бумагу. Эти места были относительно спокойными, и именно этот факт больше всего тревожил капитана.

Раз природа здесь настолько дружелюбна, значит, тут живут лиги. Это закон, который он надежно усвоил за пять лет службы на базе, единственной во всей Калифорнии, волею Шаро Предрекшей еще не размазанной лигами тонким слоем по сухой глине давно погибшей почвы. Мэрфи был уверен, что секрет стойкости базы заключается в ее удаленности от еще живых почв и в нескольких десятках километров пустошей, лежащих вокруг. А вовсе не в огневой мощи десятка единиц тяжелой техники и пары минометных батарей. Две с половиной сотни солдат не смогли бы сдержать натиск нескольких тысяч вооруженных лигов, возьмись они за базу всерьез. Просто лигам есть откуда черпать нефть и без их вышек. А самое главное – на базе нет воды. Лиги не будут возить воду автоцистернами за три сотни километров, как это делают люди. Зачем им это, если они могут просто жить рядом с водой? В отличие от людей, для этих уродов смертельная окружающая среда – дом родной. Они не носят скафандры и не фильтруют сырую воду, от одного только глотка которой «чистый» человек если вдруг даже и не погибнет, то уж точно заработает себе статус «инвазивного». Вот поэтому их база жива до сих пор, только поэтому и никак иначе. И лично Мэрфи не питал на этот счет наивных иллюзий.

Однако сейчас его отряд был совсем не рядом с мощными и надежными укреплениями базы. Сотня вооруженных до зубов людей находилась в самом центре ареала диких лигов. Конечно, когти, клыки и дубинки мало чего стоили в бою против танковых орудий, автоматов и крупнокалиберных пулеметов. Атака безмозглых существ могла представлять угрозу, только если мутанты застигнут их врасплох, да еще с огромным численным перевесом. Но как раз в условиях, когда вокруг тебя стеной стоит многометровый сорняк и видимость с трудом превышает пару-другую метров, стоило быть максимально внимательным и предельно осторожным.

Его отряд преодолел заросли и оказался на сравнительно ровном месте. Видимо, когда-то здесь был или парк, или поле, или еще что-то более или менее облагороженное. Чахлые кривые деревья редко покрывали обширную поляну, со всех сторон окруженную токсичной растительностью.

– Сэр, похоже, тут ежедневно бывает не одна сотня лигов! – раздался в эфире голос одного из разведчиков. – Все вокруг вытоптано. Полагаю, последние лиги ушли отсюда совсем недавно.

– Их спугнул шум двигателей техники, – ответил Мэрфи, разглядывая следы, в изобилии рассыпанные вокруг, – наверняка поганые уродцы попрятались где-то неподалеку! Готов поклясться, что заросли вокруг кишат ими!

Он окинул взглядом окрестности и скомандовал:

– Занять круговую оборону! «Фокстрот-2» и «Фокстрот-3», работать по карте! Ищите эту чертову плиту! – И остановившийся отряд вновь пришел в движение, меняя боевой порядок.

Плиту нашли быстро. Надпись на ней совпадала с имеющимся образцом. Русские не ошиблись – она действительно была для уродов чем-то значимым. Все вытоптанные тысячами уродливых стоп широкие тропы вели именно к ней. Трава вокруг потемневшей от времени и погоды каменной таблички, скромно выпиравшей из земли на пару сантиметров, была заботливо выщипана и подстрижена, судя по рваным краям, делали это не то зубами, не то когтями.

– Не поднимается! – Один из разведчиков попытался поддеть плиту лопатой. – Толстая. Надо взрывать, а то провозимся долго!

– Так сделай это, сержант! – недовольно поморщился Мэрфи.

Пока солдаты возились с установкой заряда, он отошел от них и вновь осмотрел окружающие небольшое поле заросли. Капитан махнул рукой танкисту, с любопытством наблюдающему из танкового люка за возней разведчиков у загадочной плиты:

– «Браво-1», разворачивайте огнемет! – и добавил, подозрительно покосившись вокруг: – Не нравится мне все это дерьмо!

Танкист козырнул и разочарованно полез расчехлять укрепленный на танковой башне стационарный огнемет.

– Капитан, сэр! – подошел к нему разведчик. – Заряды заложены!

– Взрывай.

В эфире раздалось предупреждение о подрыве, и сквозь гермошлем скафандра пришел глухой звук взрыва. На месте мемориальной плиты повисло небольшое облако пыли. Несколько солдат немедленно принялись отбрасывать в сторону куски разбитого гранита, кто-то начал орудовать лопатой.

– Ну что там, сержант? – Мэрфи направился к месту раскопок.

– Тут что-то есть! – Сержант отбросил лопату и ухватился руками за какой-то продолговатый предмет. – Сэр, похоже, это гранитный…

Истошный крик боли в эфире заглушил его слова. Мэрфи мгновенно, повинуясь отработанному рефлексу, бросился на землю, изготавливаясь к стрельбе. Лиги появились бесшумно и абсолютно неожиданно, огромным потоком выплескиваясь из зарослей. Ближайших к многометровой стене растительности солдат охранения буквально смело толпой.

– Беглый огонь! – заорал в эфир Мэрфи, вертясь волчком и пытаясь оценить сложившуюся вокруг обстановку. – Огнемету работать по ближайшим кустам!

Стоящая вокруг тишина мгновенно взорвалась грохотом боя. Автоматные очереди потонули в оглушительном уханье танковых орудий и дробном перестуке крупнокалиберных пулеметов. Первую волну лигов практически сразу перепахало взрывами, свинцовый ураган в считаные секунды безжалостно вырезал толпу, неуклюже, но упорно бегущую на искалеченных мутациями конечностях, стремясь во что бы то ни стало добраться до людей. Лиги не останавливались и не поворачивали назад, казалось, что инстинкт самосохранения им просто не знаком. Еще полминуты назад ровная и аккуратная поляна быстро покрывалась рваными ранами воронок и истекающими кровью телами. Тупорылый раструб огнемета лениво выплюнул длинную струю напалма, по широкой дуге заливая заросли пылающей смесью, и воздух быстро затянуло клубами ядовито-зеленого дыма.

Спустя десять минут на землю, усыпанную залитыми кровью трупами, упал последний лиг. Отряд еще некоторое время ожидал появления врагов, но вокруг было пусто, заросли больше не подавали признаков жизни, и только треск горящего напалма нарушал неожиданно наступившую звенящую тишину. Мэрфи поднялся на ноги и огляделся. Бой был окончен. Похоже, им пришлось перебить всех лигов в округе, чтобы добраться до этой плиты. Он отдал команду зачистить территорию и доложить о потерях и поспешил к разведчикам, которые держали оборону возле обломков плиты, где застала их атака лигов.

Из проводивших раскопки солдат в живых осталось лишь двое. Нескольких человек сейчас доставали из-под горы трупов, рядом с куском плиты лежал сержант, напичканный стрелами и дротиками, словно подушка для иголок. Мэрфи наклонился к нему и забрал из мертвых рук цилиндр из темного гранита. Значит, здесь действительно что-то есть. Будем надеяться, что русские не зря отдали богу душу перед самой целью своего путешествия, пройдя через всю свою дикую страну и преодолев океан, а взвод Пауэрса, Купер и его люди не просто так полегли в этой гнойной дыре. А ведь правительство наверняка попытается избежать шумихи и по-тихому наложить лапу на эту информацию, это более чем в их духе. Как бы то ни было, но лично он держать все это в тайне не собирается. Капитан положил цилиндр в гермоконтейнер русских, к которому он уже начал привыкать, и отдал команду:

– Операция закончена, срочная эвакуация! Уходим немедленно, шевелитесь!

Он подошел к танку и посмотрел вверх, на поднимающиеся высоко в небо клубы густого дыма. Если вдруг кто-то особенно тугой на ухо не услышал звуки боя, то лучшего способа его об этом оповестить не найдешь. Надо уносить отсюда ноги, и побыстрее. Если где-то неподалеку рыскают «вояки», то следующий бой запросто может оказаться далеко не таким успешным. А то и вовсе последним. Мэрфи еще раз окинул взглядом усеянную сотнями трупов поляну и полез на броню.

– Эй, там! Картрайт! Ты еще не свалилась оттуда, малышка? – зашипел помехами эфир. – Прием!

Дик оторвал взгляд от созерцания аризонской пустыни, бескрайним океаном раскинувшейся на многие сотни миль вокруг, медленно покачал головой влево – вправо, разминая затекшую в гермошлеме шею, и ответил на вызов:

– Не дождешься, Кэллуэй!

Ехидный Кэллуэй, рыжий детина, которого природа снабдила интеллектом более чем скудно, редко упускал возможность поиздеваться над Диком. А так как оба они числились в одном взводе, то в обществе Кэллуэя ему приходилось бывать намного чаще, чем хотелось бы. Вот и на этот раз рыжий придурок, обязанный сменить Дика на посту через четыре минуты, похоже, не очень-то торопился это сделать.

– Придется тебе пожариться там еще часок, Картрайт! – довольным голосом сообщил Кэллуэй. – Приближается поезд!

Дик посмотрел вниз, ища глазами Кэллуэя, но сделать это с высоты двухсот тридцати шести метров было не просто. Наконец он заметил маленький силуэт джипа, притаившегося в тени огромной трубы. Пара людей в скафандрах с такой высоты больше походили на прямоходящих муравьев.

– От силы полчаса! – поправил сменщика Картрайт. – Поезд уже недалеко, я отлично его вижу.

– Не-е-ет, – нарочито скептически протянул Кэллуэй, – час, час, никак не меньше! Я уже чувствую, как медленно движется поезд! Да и потом, надо же все проверить, мало ли что! Вдруг в вагон забрался какой-нибудь особо шустрый лиг? Ничего не могу для тебя поделать, Дикки, друг мой! Приказ лейтенанта, все на проверку состава!

– Там и без тебя есть кому проверить! – скривился Дик. – Ты бы лучше думал о своих обязанностях.

На мгновение ему даже показалось, что он прямо отсюда видит довольную рожу Кэллуэя, уверенного в своем неотразимом остроумии.

– Приказ начальника – закон для подчиненного! Не смею ослушаться! – Голос Кэллуэя не скрывал злорадства. – Да ты не беспокойся за меня, Дикки! Не то еще свалишься оттуда от волнения! А ведь тебе еще нести службу целый час! Увидимся, девочка моя! – заржал он. – А пока развлекайся! Можешь почитать мне вслух какую-нибудь древнюю китайскую поэму! Люблю, знаете ли, поэзию после обеда! Особенно на китайском!

К смеху Кэллуэя присоединилось несколько голосов, изнывающая от скуки дежурная смена охраны завода не могла пропустить это шоу очередной издевки над Картрайтом. Все-таки какое-никакое, а развлечение среди унылой службы, погруженной в душную июньскую жару. Дик промолчал и обреченно проводил взглядом крошечный силуэт джипа, покатившего к заводским укреплениям. Теперь придется проторчать на этой чертовой трубе на час больше. Кэллуэй наизнанку вывернется, но найдет способ протянуть резину, в этом можно было не сомневаться. Прибытие поезда – хороший предлог.

Дик поднес к гермошлему бинокль и принялся наблюдать за приближающимся составом. Тепловоз, тащивший тройку груженных углем вагонов и пару оружейных платформ, издалека напоминал Дику игрушечную железную дорогу, которую дядя Хо подарил ему на восьмой день рождения. За двести лет игрушка прошла через руки не одного десятка мальчишек и в итоге представляла собой кучу мусора, но трудолюбивый Хо умудрился придать ей былой вид. Он кропотливо, часами, порой засиживаясь до глубокой ночи, возился с клеем, паяльником и краской, реставрируя изломанные затертые вагончики, смятые рельсы и разбитые семафоры. В конце концов в комнате у Дика появилась почти точная копия железной дороги от завода до угольного разреза Черной Мессы. Даже прицепных вагончиков было три, прямо как на самом деле. И две боевые платформы, одна впереди локомотива, другая замыкающая состав, точно как взаправду ощетинились пулеметами и сверкали стальными клепками бронеплит пассажирских блоков. Вот только восстановить у игрушки электропитание было уже невозможно, и маленькому Дику приходилось двигать поезд вручную. Но это занятие никак не смущало ребенка, наоборот, оно приводило его в восторг, и даже было время, когда Дик хотел стать машинистом, после того как вырастет…

Тем временем состав приблизился к проверочной отметке, и Дик приложил к гермошлему руку, нащупывая затянутой в перчатку скафандра рукой переключатель дальней радиосвязи.

– «Состав-1», это «Наблюдатель-1», вы приближаетесь к поясу безопасности, вижу вас хорошо, подтвердите прием! – Картрайт огласил стандартную формулировку радиопереговоров согласно действующей инструкции.

– «Состав-1», это «Наблюдатель-2», вижу вас хорошо, прием! – продублировал его запрос наблюдатель с поста на второй трубе. – Как дела, Сэм?

– Это «Состав-1», прием уверенный! – послышался в эфире голос начальника поезда. – У нас все в порядке, рады вернуться домой! Я успел соскучиться по вашим уродливым физиономиям, и даже по твоей, Уолт! Хотя жаль, что ты так и не свалился с этой чертовой трубы!

– С возвращением, Сэм! – откликнулся наблюдатель со второй трубы. – Я тоже тебя очень люблю! Мои чувства постоянно разрываются между тобой и моей Дороти!

В эфире снова раздался смех. Уолт, дежуривший сегодня на второй трубе, и начальник поезда были давними приятелями, и их шутливые перебранки давно стали чем-то вроде ритуала в дни возвращения шахтерской экспедиции.

– Иди к черту, Уолт! – сварливо отшутился начальник поезда. – Я люблю только свою жену! Ну, и еще немного твою!

Эфир вновь загоготал.

– А не пальнуть ли мне в чье-то толстое пузо? – театрально-задумчиво произнес Уолт, перекрывая смех.

– Отставить разговоры! – прозвучал голос заводского управляющего, и смех мгновенно стих. – Как прошла экспедиция, мистер Райс?

– Спасибо Шаро Предрекшей, очень хорошо, сэр! – немедленно откликнулся начальник поезда. – Возвращаемся груженные под завязку!

– Превосходно! – ответил управляющий. – Добро пожаловать домой!

Железнодорожные ворота в укреплениях завода открылись, пропуская состав, и тотчас же захлопнулись вновь. Спустя несколько минут началась разгрузка угля и выгрузка экспедиции, эфир заполнился рабочей суетой, и Дик снова принялся разглядывать окрестности, стараясь держаться в спасительной тени небольшого навеса. В почти сорокаградусную жару маленький тент, сооруженный кем-то когда-то очень давно из куска фанеры, был единственной защитой наблюдателя, засевшего на вершине огромной трубы, от палящих солнечных лучей. Система терморегуляции скафандра едва справлялась с тем, чтобы запечатанный в армированный резинопластик человек не превратился в жаркое.

Дик оглянулся назад и посмотрел на раскинувшийся внизу желтый квадрат Центра Сохранения Генетических Ресурсов «Пэйдж». Хоть это и третий по численности из четырех Центров, некогда объединившихся в Колорадский Альянс, но значение его производственного комплекса по изготовлению угольных фильтров было сложно переоценить. Сам Дик считал свой Центр наиболее важным из всех, а недостаток населения он списывал на удаленность местонахождения и стычки с лигами. Да и как можно не оценить Центр, снабжающий Альянс первейшим средством выживания – фильтрами? В «Пэйдже» делали все виды фильтров, от небольших сменных картриджей для индивидуальных скафандров до огромных многокаскадников, использующихся в фильтро-вентиляционных установках Периметров. И уголь, основу основ фильтропроизводства, Центр «Пэйдж» добывал сам, не только удерживая единственное на весь Альянс месторождение угля, но и содержа в эксплуатируемом состоянии целую железную дорогу к нему. Пожалуй, с таким бесспорным героизмом мог сравниться только ЦСГР «Гувер», удерживающий нефтедобывающую базу в Калифорнии – самом логове лигов. Но «Гувер» – это столица, штаб Альянса. У них и возможности другие, и людей в три раза больше… Хотя служить на той базе Дик бы не хотел. Шутка ли сказать – Калифорния! Жуткое место, пострашнее набитых лигами гнилых лесов Флагстаффа.

Дик посмотрел на встроенные в скафандр часы. Его смена закончилась пятьдесят минут назад, а этот подонок Кэллуэй все еще не появился. Впрочем, Уолта с соседней трубы тоже не сменили. Видимо, Кэллуэй заступал на смену с одним из своих таких же дебильных дружков, и оба они решили использовать прибытие шахтерской экспедиции как возможность заступить на пост хотя бы на час позже. Надо признать, что торчать шесть часов на двухсоттридцатишестиметровой трубе в малоподвижной сидячей позе было занятием не самым приятным. За год службы Дик так и не избавился полностью от боязни высоты, хотя и стал воспринимать ее гораздо спокойнее.

Дядя Хо говорил, что еще до наступления хаоса, больше двухсот лет назад, на месте их ЦСГР «Пэйдж» лежал небольшой уютный городок с одноименным названием. Их центр даже вошел в историю «Сёрвайвинг Корпорэйшн» как единственный, построенный на месте города. Насколько можно понять из исторических документов, городок был настолько мал, а местность у плотины ГЭС настолько удобна, что концерн попросту выкупил у государства небольшой город в полном составе. К тому же это позволило избежать проблем со строительством на территории индейских резерваций. Центр «Пэйдж» обещал быть тихим и спокойным местом, где сотрудники «СК» могли бы без особых хлопот переждать свои триста лет, срок, предреченный Великой Шаро, по истечении которого на планете наконец вымрут последние лиги. Кто бы мог подумать, что после наступления хаоса, когда система ирригации Аризоны рухнула и штат превратился в мертвую, раскаленную солнцем пустыню, лиги смогут не только скопиться в ядовитых лесах Флагстаффа, но и успешно выживать в них. В результате Центр неожиданно оказался в опасной близости от самого крупного ареала обитания лигов в Аризоне.

Как следует из истории, полторы сотни лет назад лиги, собравшись в огромном количестве, совершили нападение на Центр. Сражение было тяжелым, победа стоила Центру больших потерь и разгерметизации фильтропроизводственного комбината, в котором с тех самых пор все работы велись только в скафандрах. То нападение отразили. Благо в те времена в ЦСГР жило гораздо больше людей, чем сейчас. По документации Центр вообще рассчитан на миллион человек, но представить себе такое количество народа у Дика никогда не получалось. Население всего Калифорнийского Альянса не дотягивало до восьмиста тысяч, а тут миллион в одном Центре! Неужели когда-то в каждом центре жило столько людей! Вспомнишь тут предречения Шаро Великой…

В общем, после того жуткого нападения система обнаружения противника была серьезно пересмотрена. Производящий фильтры комбинат располагался на базе мощной теплоэлектростанции, некогда снабжавшей энергией добрую часть Аризоны и заброшенной с наступлением хаоса. Три огромные трубы ТЭС, возвышавшиеся над пустыней, до этого бесхозные, быстро приспособили под наблюдательные пункты, установив на их верхушках смотровые площадки, оснащенные прожекторами и приборами ночного видения. По стенам труб проложили механические лебедочные подъемники. Как видно из документов, эта мера не оказалась лишней, с тех пор наблюдательные пункты, установленные на трубах, многократно спасали Центр от внезапного нападения лигов. Дик и сам один раз видел на горизонте отряд лигов и, согласно инструкции, подал сигнал тревоги. К счастью, лиги в тот день к Центру приближаться не стали. Так что служба в отряде наблюдателей была хоть и рутинной, но весьма почетной.

Правда, к настоящему времени из трех наблюдательных постов функционировали только два, третья труба, наиболее подверженная воздействию ветров, стала слишком ненадежной, даже несмотря на все попытки ремонтников содержать ее в порядке. Положа руку на сердце, больше всего Дику было страшно не в те часы, когда он должен был смотреть вниз с огромной высоты, а в те минуты, когда он спускался или поднимался на трубу в тесной корзине подъемника. Воображение постоянно рисовало ему картины падения одна страшнее другой…

– Эй, Картрайт, ты там еще не спишь? – противно загнусавил в эфире голос Кэллуэя. – А то смотри, если тебе понравилось там сидеть, я могу прийти позже!

Дик собрался было что-нибудь ответить, но его опередил Уолт:

– Эй, вы, придурки, а ну быстро тащите свои задницы наверх! Не то, клянусь Шаро Предрекшей, в следующий раз я сменю вас на шесть часов позже!

Спорить с убеленным сединами ветераном никто не решился, и спустя десять минут Дик уже болтался в спускающейся вниз корзине подъемника. Вздрагивающая при каждом порыве ветра металлическая клеть, медленно ползущая вдоль отвесной стены гигантской трубы, уже не вселяла в Картрайта панический ужас, но на всякий случай он привычно закрыл глаза и прочел молитву Великой Шаро.

– Я так погляжу, мне стоит заранее готовить вторую порцию, сынок! – Старый Том, добродушный повар секторальной столовой, одобрительно смотрел, как Дик бодро уплетает тарелку пищевого компаунда. – Эвон как ты проголодался-то, сидючи на трубе! Того и гляди, съешь мое варево вместе с тарелкой! Хочешь добавки?

Дик виновато улыбнулся, расправляясь с последними остатками мутной белесой кашицы, и отодвинул тарелку.

– Ну… Если только позволяют лимиты… – неловко пробормотал он.

Хоть рота наблюдателей и имела усиленный продовольственный паек, но на полноценную вторую порцию его не хватило бы никогда. Странно, что старый повар так уверен в своих словах. Не иначе, начальство объявило праздничные надбавки к питанию по случаю успешного возвращения шахтерской экспедиции.