Текст книги "Искусство любви"

Теперь моргать и прищуриваться настала очередь Хорхе.

«Подумать только! Эти костюмы и платья ничем не отличаются от моих…» – Она на секунду прикрыла глаза, целиком погрузившись в волшебный и сияющий мир ее молодости, наполненный любовью и восхищением до краев…

Похоже, колесо времени откатилось назад не только для Бориса.

– Вы не могли бы отвезти меня в салон одежды? Я бы хотела купить себе длинное черное платье, я…

– О, конечно, конечно! Я сейчас позвоню. – Хорхе не дал ей договорить, суетливо тыча пальцами в клавиши мобильного телефона. – Вам же для сцены нужна одежда, обувь…

– Обувь не нужна, – певица улыбнулась своим мыслям.

Глава 3
Мы помним твое лицо

Хорхе взбудоражил весь Веракрус невероятной новостью: его Кармела нашлась, приехала к нему и даст вечером единственный концерт в его заведении! Он звонил только старым друзьям, но слухи о возвращении «Звезды побережья» разлетались среди тех, кто ее помнил, гораздо быстрее звонков Хорхе. И через пару часов он уже не столько звонил, сколько отвечал на звонки без умолку трезвонящего телефона…

В результате столики пришлось вынести, а стулья расставить рядами, принеся недостающие с открытой веранды.

Певица пришла в импровизированную гримерную за час – это была ее многолетняя привычка. Она медленно обвела взглядом комнату отдыха персонала, и, чем больше она находилась в ней, тем больше ее охватывало какое-то странное, неописуемое словами чувство. Затем села к туалетному столику с зеркалом, который, несмотря на его очевидную ненужность в этом помещении, сохранялся Хорхе в неприкосновенности. «Она смотрела в это зеркало, видя там… меня? Ну вот, я и здесь…»

На мгновение Певица закрыла лицо руками – перед глазами промелькнула ее сценическая жизнь. Но лишь на мгновение, а дальше…

Она надела черное платье, которое тотчас же сделало ее сосредоточеннее и строже. Оно оттеняло загар и очень шло ей – это придало артистке уверенности, которой ей сейчас так не хватало! Четкими, отточенными движениями она нанесла легкий макияж, распустила волосы, положила на стол часы и украшения… Сняла туфли.

Глубоко вздохнула и прошла в зал…

Столики отсутствовали, а стулья, расставленные как в зрительном зале, были заняты «почтеннейшей публикой». Свободных мест не было; желающие увидеть и услышать кумира своей молодости – красавицу Кармелу – стояли в проходах, занимая всё внутреннее пространство ресторана. Веракрус помнил и любил свою «Звезду побережья» – ну как же не посмотреть и не послушать ту, чьи фотографии до сих пор висят у многих в гаражах и эллингах! А их владельцы, привыкшие к встречающему их каждый раз открытому взгляду широко распахнутых глаз, и не замечают, что этот взгляд по-прежнему подпитывает той энергией, которой они захлебывались в годы своей молодости…

То, что Хорхе крикнул в зал по-испански, Певица поняла и без перевода. Он сиял искренней, наивной в своей радости улыбкой: смотрите, мол, как я безумно счастлив – моя Кармела вернулась ко мне!

Он уже собирался поставить диск, но Певица остановила его, жестом показав, что хочет что-то сказать зрителям. Хорхе кивнул, собираясь переводить. Микрофона не было – ведь в «Кармеле» никто не пел по вечерам. На двадцать лет певицу заменил музыкальный центр.

В зале было шумно, экспрессивная публика крутила головами и, не скрывая эмоций, обсуждала новость, не стесняясь показывать пальцем на певицу.

«Столько лет прошло, а она почти не изменилась; по-прежнему выглядит потрясающе… Будто мы вчера расстались с ней! А платье?! И как только она догадалась надеть его? В нем – ты была несравненна!!! Спой „Falta Amor“ и мы сойдем с ума… А та знаменитая певица? Ну, песни которой она пела, – интересно, выступает еще? Да, ее наряд сейчас на Кармеле смотрелся бы странно… О, Святая Мария – да она ж босая! Кармела! Мы любим тебя!!! Где ты была столько лет?! Мы не забыли тебя! Мы до сих пор помним прикосновение твоего взгляда, от которого замирало сердце!»

– Леди и джентльмены, – начала Певица, пытаясь перекричать шум.

Хорхе перевел. Стало заметно тише.

– В этом заведении более двадцати лет назад выступала девушка по имени Кармела. Сначала она подражала певице по имени ……, поскольку внешне походила на неё. И это было очень красиво! А затем она уехала в Россию и, уверяю вас, стала там замечательной певицей! Я, хоть и не встречалась с нею лично, но смею заверить вас – у меня не было, да уже и не будет такой великолепной ученицы!

…Воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь шелестом кондиционера да шумом, доносящимся с улицы. Хорхе едва держался на ногах, утирая лицо платком – ее внезапное публичное откровение буквально подкосило его!

– Но… 31 октября 1988 года она пропала… Считается, что она погибла, хотя… подробности мне не известны. Я… – Певица сглотнула подошедший к горлу комок, – узнала об этой истории сравнительно недавно, но, поверьте, она произвела на меня неизгладимое впечатление! Да, я и есть та самая певица, которой она подражала. Ну, скажите теперь, я похожа на нее? – Певица повела рукой, привычно обращаясь к залу, но люди сидели не шелохнувшись.

Мексиканцы в целом эмоциональны и словоохотливы, но если надо, они умеют слушать, да еще как!

– Она старалась быть моей копией и походить на меня во всем. И это ей блестяще удалось! Мало того, она даже превзошла меня в чем-то. А теперь я… хочу побыть ее копией и спеть за нее сейчас, вы позволите?

Хорхе едва успевал переводить; Певица говорила быстро и эмоционально, нимало не заботясь о том, удается ли ему это. Наконец он закончил.

Никто не проронил ни слова.

Люди будто окаменели, и Певица увидела перед собой зал таких лиц и таких глаз, которые, думается мне, уважаемый читатель, она не забудет долго. Как и всю эту историю.

Впрочем, если ее вообще можно забыть.

Бармен начал было суетливо перебирать диски, но певица остановила его. Жестом она попросила дать ей несколько листочков бумаги, и бармен протянул ей записи раскладки продуктов. Она свернула их в трубочку и… с ужасом поняла, что поставила перед собой дьявольски трудную задачу! Петь без микрофона, двигаться под неслышимую музыку, вспоминать ритмы… И получиться должно как минимум не хуже, чем у Кармелы!

За всю ее многолетнюю карьеру, ей никогда не приходилось делать такого.

…Она начала с медленной песни. Певица исполняла такую знакомую ей композицию, но сейчас, без музыкального сопровождения, она звучала совершенно иначе; казалось даже, что это новая песня, написанная специально к сегодняшнему выступлению! Каждое слово звучало теперь по-особенному – интонацией и мимикой ей приходилось вкладывать в них больший смысл, чем это было задумано автором!

Песня текла в зал, завладевала вниманием зрителей и – возвращалась на сцену к певице. Она забывала о себе, о зрителях, и неслышимая ими, но слышимая ею музыка вела ее за собой в волшебный мир, в котором возможно всё…

Человек обязательно воскреснет, если мир помнит его лицо… Нужно лишь сказать магические слова, жадное пламя спрячется, и мир вспомнит ее лицо…

Певица не понимала, откуда берутся образы, возникающие в ее душе… За двадцать лет она сотни раз спела эту песню, но сегодня это была песня о Кармеле – и зал, абсолютное большинство зрителей в котором не знали английского языка, прекрасно понимал, о ком и о чем она поет…

Впрочем, им казалось, что она и не поет, а рассказывает со сцены о своей собственной жизни! О том, что труд артиста так же тяжел, как и, например, работа в порту; что она любит Кармелу и шокирована известием о ее смерти; и что если бы она не погибла, то, возможно, стала бы знаменитой певицей; и что…

Небольшой зал ресторана Эрнандесов вместил едва ли больше трехсот человек, включая тех, кто занял проходы и дверные проемы. Но как смотрели на нее эти простые люди! В их взглядах была не просто энергия обожания, которой певица привыкла подпитываться на концертах от своих поклонников. Взгляды сегодняшних ее зрителей были наполнены гораздо более мощной энергией самой жизни – той энергией, которая бушевала в них двадцать лет назад, когда они, видя Кармелу, слушая ее, сходили с ума от своих Бланок, Эсмеральд, Алисий и Долорес! Молодость воскресла в ее слушателях и воскрешала ее саму – и это чудо совершила ее песня!

История знает немного примеров такого воздействия искусства.

Искусства любви.

…Она спела подряд с десяток песен практически без перерыва, едва закончив одну и начиная следующую, чтобы не выпускать зал из волшебных сетей, которые сплела ее энергетика, а держал – чудесный голос, не похожий ни на какой другой голос в мире.

В первом ряду рядом с Лаурой сидела Роза. Выросшая на этой истории и на этих песнях, она давно решила стать певицей. Но Хорхе с Лаурой ничего об этом даже и слышать не хотели, намереваясь дать ей европейское образование. Возможно, так всё и произошло бы, но теперь, после этого концерта…

На планах родителей можно было смело ставить жирный крест.

…Устала она как-то сразу, резко и внезапно: двое суток непрерывного стресса заставили организм запросить пощады. Ей показалось, что держать зал в напряжении ей дальше просто не под силу. Лица зрителей слились в единую смазанную маску, молчание зала сразу же показалось ей каким-то отстраненным и даже зловещим… Певица почувствовала, что силы вот-вот оставят ее и она упадет прямо на сцене…

Она закрыла глаза и поклонилась публике в пояс, словно извиняясь за то, что она – не Кармела…

Грохот аплодисментов обрушился на нее, но не ударил, а подхватил мощной волной и заставил резко выпрямиться. Она снова увидела их глаза! И прочитала всё, что было в них написано…

Нервы певицы не выдержали. Она метнулась в дверь служебного входа, да так неожиданно и резко, что Хорхе не успел среагировать.

Она заскочила в первую же приоткрытую дверь, надеясь найти там диван или хотя бы стул. Но в помещении находились лишь чаны да огромный серый агрегат; пахло сыростью. Ступни заскользили по сальному полу, и она едва не упала, судорожно вцепившись в край чана…

«О мой Бог, да это и есть та самая посудомойная!»

Певица оглянулась и увидела Хорхе, который стоял, прислонившись к косяку: он требовался ему как опора. Его глаза повлажнели.

Черное платье резко контрастировало со стопкой белых тарелок…

О чем он думал в этот момент?

Внезапно он сделал шаг ей навстречу. И она сделала шаг… Еще мгновение – и она заплакала, положив голову ему на плечо. Хорхе обнял ее и почувствовал что-то теплое, родное… Не было сомнений – он обнимает свою Кармелу, приехавшую наконец к нему из России или Бог знает откуда еще!

Певица не стеснялась слез; они сняли нервное напряжение, и она почувствовала неимовернейшую усталость, у нее подкашивались ноги. Немного выпрямившись, она скользнула взглядом по проему и… с ужасом увидела, что эту сцену наблюдают четыре человека разного возраста и пола. Они смотрели на них молча, без улыбок, не двигаясь, в каком-то странном оцепенении…

«Ну да, конечно же, они пришли за автографами; надо было закрыть дверь, не то сейчас сюда хлынет ползала… Но теперь поздно».

Она отпрянула от Хорхе, и он, повернувшись, увидел Пако, Тересию, Марту и Энрике.

– Не стесняйтесь, – он даже сделал попытку улыбнуться, чтобы подбодрить Певицу, пребывающую, похоже, в некоторой панике оттого, что она была застигнута врасплох чужими людьми в таком виде. – Это ее родители и братья…

Но это было уже слишком! Количество стрессовых ситуаций превысило все мыслимые пределы: чувства едва не оставили ее. Положение спас Пако. Он сделал шаг и довольно неожиданно для нее и, похоже, даже для себя, обнял Певицу.

– Спасибо вам. За всё. Приезжайте к нам еще, чтобы я… мы… могли посмотреть на свою Кармелу…

Хорхе зашептал перевод, и Певица с удивлением отметила, что его услуги в этот раз не потребовались. Пако поднял глаза и посмотрел внимательно на ее заплаканное лицо с потекшей косметикой. А ей было уже всё равно: давно она не чувствовала себя так спокойно и защищенно. Ведь ее окружали родные люди, которые так любили ее! Ни ее родственники, ни дети, ни даже муж не любили ее так: они, конечно, тоже любили ее, но по-своему – лишь как сестру, жену и мать.

Здесь же всё было иначе.

Это чувство входило в нее, наполняя сердце неизвестными ранее ощущениями. Она понимала каким-то шестым чувством, что Хорхе со своим южным темпераментом теперь порвет в клочки любого, кто только попытается нанести ей вред, а семья Кармелы получила, похоже, от нее то, что в свое время смог получить от Кармелы Хорхе…

– Скажите, – Тересия неожиданно начала, и Хорхе даже не сразу понял, что она обращается к Певице, – ведь никто же не видел ее мертвой…

Тересия не спрашивала, она утверждала, констатировала, подсказывала…

– Так почему же вы сказали, что она погибла?

«Босая заплаканная женщина в черном платье, скажи: где мое дитя?» – говорили ее глаза.

Хорхе стушевался, но перевел – похоже, она озвучила и его мысли!

Певица смущенно провела ладонью по лицу; она и сама отказывалась верить тому, что узнала о Кармеле. Она так же, как и все эти люди, хотела, чтобы слухи о смерти девушки оказались неправдой, недоразумением… Губы ее задрожали, но она начала говорить и не могла остановиться, лишь бы говорить хоть что-нибудь, лишь бы не молчать…

– Простите меня… Я не должна была так говорить. Я даже не знаю, что с ней случилось в том русском городе. Простите меня!..Мне известно только, что тридцать первого октября произошла автокатастрофа. Это всё, что я знаю. А дальше… Быть может, она потеряла память и не смогла назвать себя, ведь документов при ней, наверное, не было. Возможно, она до сих пор находится в России и… да, наверное, она жива, просто она ударилась головой и потеряла память… Да, да! Так и произошло, наверное… Не считайте ее погибшей, прошу вас, я действительно так думаю – ведь нет же никаких данных, что она погибла, верно?

А еще… – Певица вздрогнула, будто внезапно пришедшая в ее голову мысль, была не волнами, эфиром, а хорошим ударом кнута по спине – ведь вы все… и я… мы запомнили Кармелу молодой, поющей со сцены! Я… – она посмотрела на Хорхе – найду похожую девушку, и она будет петь вместе со мною, на сцене… Да, да! Я сделаю это! Мы объедем с ней весь мир! И… быть может, Кармела увидит нас и вспомнит?

А пока она не нашлась… я… я смогу заменить ее вам? Я согласна. Я напишу вам. И… я обязательно приеду еще!

Слушавшие ее стояли, не шелохнувшись: они понимали, что в ее словах не всё правда, но… они были произнесены таким родным для них человеком, с таким чувством и так искренне, что никто не решился возразить.

* * *

Только что вы, уважаемый читатель, перевернули последнюю страницу этой своеобразной книги. Ее нельзя назвать ни автобиографией, написанной со слов главных героев, ни жанровым творением, выведенным умелым пером профессионала… Такой человек предлагал Борису свои услуги, но он отказался. И попросил это сделать меня.

…Я прочел его книгу – ту, что он подарил Певице. А потом написал свою. Ведь Борис и Певица не могут быть ее авторами – ибо есть в этом что-то нелогичное, неверное… Не правда ли?

Я же не являюсь писателем, хотя немного и владею пером – мое имя вам не скажет ничего. А посему произведение это, возможно, получилось неровным и немного «неправильным»… Но похоже, Борис и хотел, чтобы вы полностью погрузились в мир безыскусных фраз и нефальшивых страстей. В мир невыдуманной Любви.

Удалось ли мне это, решать вам.

Про каждого героя этой невероятной истории я постарался написать так, чтобы вы, уважаемый читатель, не остались равнодушными к их жизни и поступкам.

Ведь все участники этой повести – реальные персонажи! Они лишь имеют другие имена.

Впрочем, имя одного человека – подлинное. Мне думается, вы догадались, о ком я говорю.

Певицу же я не нарек даже вымышленным именем. И сделал это намеренно.

Каждый должен узнать в ней свою Богиню Песни.

Ведь любая из певиц по-своему красива и по-своему талантлива; каждая старается донести до слушателя свою любовь к музыке! И у каждой имеются горячие поклонники ее творчества… И, сдается мне, каждая на ее месте поступила бы так же…

У каждого поколения были и будут свои кумиры – свои Певцы и Певицы… А посему это произведение не имеет окончания. Его допишут другие поколения слушателей…

Все совпадения имен, дат и мест действия являются случайными.

Но для чего пишу я эти банальные строки?

Ни в коем случае и ни в каком виде не пытайтесь повторить действия героев! Впрочем, у вас всё равно ничего не выйдет, ибо этот путь должен пройти только один человек. Он должен обязательно найти свою Кармелу, и только тогда я напишу еще одну книгу о том, что пришлось ему пережить, через что пройти, и чем заплатить…

«…Любовь – это восхитительный цветок, но требуется отвага, чтобы подойти и сорвать его на краю пропасти. Любовь – это искусство, и ею нужно уметь владеть так же, как и любым другим видом искусства…»

Это сказал Эрих Фромм – известный немецкий философ и психоаналитик; первый, кто написал книгу с таким названием.

Я думаю, что Борис немного владеет этим искусством, и поэтому все встречающиеся на его пути люди искренне стараются ему помочь, а в крайнем случае, просто не мешают… И, мне кажется, его мечта обязательно осуществится! Давайте пожелаем ему удачи!

А и в самом деле, вдруг случится чудо? Ведь во всей этой удивительной и невыдуманной истории было так много фантастического, невероятно ужасного и невероятно прекрасного, что она… просто не может закончиться на грустной ноте!

Таковы законы жанра.

Но таковыми должны быть и законы жизни. Именно потому я и взялся за этот проект.

P.S. Книга уже готовилась к печати, когда Борису приснилась… песня. И он был даже удивлен от того, что это не произошло ранее. Но та Высшая сила, что с небес управляет его судьбой, решила, что этот момент настал только сейчас.

…Его певицы много лет пели о тех, кто страстно любит. Теперь настала пора спеть и о них. Спеть тому, кто страстно любит. Пока на русском и английском, а потом и на всех других языках, ибо эту историю без труда поймут везде, где живет Любовь. А это значит – песня зазвучит в любой точке мира! И у тех певцов и певиц, что будут исполнять ее, возникнет надежда, что рано или поздно кто-то споет и песню, посвященную им…