Текст книги "Сказание о царствовании великого князя московского Иоанна IV Васильевича II"

З

а ними Дания шедши в просителях и сердце милосердного самодержца надломившиси и проливши благодеяние на грешные головы ливонцев. Ответствоваши тако датчанам: «Мы короля от своей любви не отставим: аки ему пригоже бысть с ним в союзном приятельстве, тако мы его с собою в приятельстве и союзной любви учинити хотим. Тому ужо 600 лет, аки великий осударь русский Георгий Владимирович, называемый Ярославом, взявши землю Ливонскую всю и в свое имя поставивши град Юрьев, в Риге и Колывани церкви русские и дворы поставивши и на всих ливонских людей дани наложивши. Опосля невзгод горестных, тайно от наших прародителей взявши бысть они из королевства Датского двух королевичей; но наши прародители за то на ливонских людей гнев наложивши, многих мечу и огню предавши, а тех королевичей датских из своей Ливонской земли вон высылаху; Казнивши их и вторично, сведав что ливонцы тайно признаху над собой власть римского цесаря. Тако Фридрих-король аще не знавшисего, то мы велим явити вам древние договоры ордена с наместниками Новугородскими: вычтите и разумением обоймите истину глаголящую нами и аще согласия не найдете, то в наш град Колывани не вступаши бысть более».

А

к ливонцем сказавши то: «Все ливонцы от прародителей наших извечные наши данники; аки мы без оставшиси посля отца своего трех лет от роду, то наши неприятели прикардонные, узряша то, наступивши на наши земли, а люди Ливонской земли, увидевши наши невзгоды, переставши поминки платити, и в Риге церковь нашу во имя Николы чудотворца, гридни и платы отдавши ливонским попам и купцам; в Клывани русские гридни и платы колыванские люди за себя взявши, в Юрьеве церковь Николы-чудотворца раззоряху, конюшнюю на том месте поставивши, а улицами русскими, палатами и погребами юрьевцы самовластно завладевши. Однако мы зла помнити не желавши, аще покаяние в твердости засевши в головах ливонцев, то мы жалуем им опасную грамоту на время меж маем и ноябрем месяца лета 1559 в Новом Свете, в его пересчете. Дабы в се время али сам маистр ударивши нам челом в граде Москве, али приславши бо людей самых благородных родов для заключения мира».

П

о изошедши словес сих, дана бысть опасная грамота датским послам, в кое даровано бысть перемирие ливонскому ордену до срока: месяца ноября, лета 1559 от Рождества Христова. Но маистр и не думавши покая обнаруживавши в делах своих черных и время отпущенное ему Господом для отдохновения, пользовавши в других разумениях. Напившиси яду мести, он к полскому королю Жигимонду обратяша взоры свои и в низком поклоне ему землю ливонсукю продавши и за то войска тучного и денег хороших с него просивши. И собрав рать выступивши он за месяц до снискончания перемиря на дорогу кровипролития христианских людей. И бысть начала лихого дела, в кое отпор чинивши полки сильные, правоверные рыцартам немецким лютерановой веры, егде внове слава воссиявши и озаривши величием своим подвиги воевод русских и бысть прославлены их имена в вечности.

Н

о прежде король Жигимонд-Август требовавши от великого князя и царя всея Русии не вступавшися более на землю Ливонскую, на что отвечено ему бысть то: «Тебе хорошо известно, что Ливонская земля от предков ших по се время не принадлежала никакому другому осударству, окромя нашего, плативши нам дань, а от Римского осударства избиравши себе духовных мужей и маистров для своего закона по утвержденным грамотам наших прародителей. Ты пишешь, что егда ты вздумавши идтити войною на Ливонскую землю, то я за нее не вступалси и тем указавши, что ноне не моя земля; знай, что по всемогущего Бога воле начиная от великого осударя Рюрика до сих пор держим Русское осударство и, аки в зеркале смотряша на поведение прародителей своих, о безделие писати и глаголаху не хотим. Шедши ты и стояху на своих землях, а на наши данные земли не наступавши и вреда им никакого не делавши; тако почто бысть нам к тебе писати о твоих землях? Аки хотяша, так на них и стояху; аще какую им истому сделавши, то сам знаеши. Аще маистр и вся Ливонская земля вопреки крестному целованию и утвержденным грамотам к тебе приезжаху и церкви наши русские раззоривши, то за эти их неправды огонь, меч и расхищение на них не переставши, паки не обратятся и не исправятся».

В

ременем тем ратные люди осаду учинивши града Фелин, и при уговорах изловивши бывша маистра ордена Фирстенберга и ландмаршала его Филиппа Белого. Обоих во первопристольную привезши и к ногам самодерца бросивши, дабы они челом бивши царю и во грехах покаяние свое принесши, прощение испросивши. Но заартачившиси, гордости приисполнившиси Филипп Белый и дерзновенно глаголаху осударю опасные речи и за то проклявши Иоанн Васильевич се глупого ландмаршала и аще с ним брата его и троих рыцартов, кои быша с ним ноне стояху.

П

огнавши бичами се людей по улицам московским на позор выставлявши, а потом головы с плечь их отсекши и собакам, те оставшееся телеса их грешные бросивши, убо в земле токмо верные Богу люди лежат, а от грешников не покаявшихся и следа не должно в свете этом остававшися.

П

рознаху про се император, убоявшиси зело велико и бросивши землю ливонскую, бежавши он неведомо куда. А вчерашние хадатаи за ливонскую землю, ставши они деливши промеж себя ее. И ноне собравшиси по осени рыцаты лета 1551 от Рождества Христова и явлена и бысть истина, что за гордыню их неприклонную и многие грехи их тяжкие и неправды, кои бысть учинивши они против правоверных христиан покаравши их Спас наш Иисусе Христе и воля его ноне в низложении ордена сего, чему и ставши бысть, егда днесть пятого, месяца мая, лета 1562 от Рождества Христова в граде Риге маистр Кетлер при собрании всих командоров снявши с себя рыцартский крест и мантию и передавши орденскую печать послу полскому и объявиша: «Ордену более не бысть»! И все рыцарты с себя знаки те посымавши уплакавшиси сильно. И бысть Господь и есть его воля и тако буде до снискончания века. Что уготовано им, то и сбудитися, а другого не дано, аще нет Его воли на то.

Слово десятое:

В круге ближнем.

П

ри живоначальной троице и благословении Присвятой Богородице зачинаем слово темное, слово неведомое, в кое сказано бысть перемана случившаяся в великом князе и царе всея Русии, яко глаголал Спас наш Иисус Христос, словесами пророка Исаия: «Приближаху ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня». (Матфей 15, 8)

В

полном счастие бысть Иоанн Васильевич паки преславная царица Анастасия живот свой сохранявши. Но вот время прииде, егда болезни многие одолевши ее и помощи черпавши она токмо в богомолии. По осени, лета 1559 от Рождества Христова к Николе Чудотворцу в Можайске обратяша взоры свои царица Анастасия и самодержец ее бысть при ней, аки вести злые прибывши. Сути их бысть в поражении воевод русских в Ливонской земле и возопивши сердце Иоаново на неправду се и ехавши спешно, восхотяша он, но царица непотребна для пути сего бысть и токмо ради нее осударь отменивши свое желание бысть во граде Москве

Д

о месяца июня, лета 1560 от Рождества Христова, живши царица Анастасия в малом благополучии и в нынешний срок внове занемогши тяжкой болезнью и одолевши ее злосчастная, сваливши бедняжку в постели широкие. Время ныне не к разу сухое стоявши и родившиси ветер аки неведомо, и пожарище учинившиси, при нем весь Арбат осветивши, и к Кремлю поползши дымец окаянный, грозя попавши всю округ. Узряша аки опасности великие отвез голубку свою Иоанн Васильевич скоро в село Коломенское, а сам на пламя беспощадное поспешивши, дабы вставши неподступной стеной на пути, пожиравшего все огня адового.

И

не одолевши его царствие сатанинское, стоявши он супротив ветра в бестрашии великом, призывавши Вседержителя Небесного к себе в защитники. Нерушимым бестрашием удививши всих боляр знатных, чем и сподвергши их ко рвению потушити пожарище дьяволова. Зело буйный огонь бысть и не скоро его одолети случившиси, много беды он прежде принесши во град Москву, но при голове великого князя и царя всея Русии бысть ладно окончившиси все.

М

еж тем царица Анастасия страха натерпевшиси довольно от беспокойства своего сильного за Иоанна Васильевича занемогла внове. Знахари вороживши над ней страстно, но пусто все бысть и на пятом часу днесть седьмого, месяца августа, лета 1560 от Рождества Христова переселившиси она из нашего грешного мира, в мир егде Господь дарит людям чистым душой отдохновение.

Г

оре безрамерно прииде в этот днесть во град Москву и сильно страдавши от потери все кругом и народ весь выйдя провожавши в пути последние царицу свою слезами умываяси. И егда шедши траурная процессия за гробом Анастасии в девичьий Вознесенский монастырь, дабы упокоившиси она там навеки, то народ теснившиси сильно округ ее, что проходу не бысть и вовсе. Померши матушка и народ осиратевши плакавшиси безутешно. И ступавши великий князь и царь всея Русии во след гробу Анастасии не чуявши земли и потому взявшии его под руци князья Юрий Васильевич да Владимер Андреевич и аще царь казанский Александр.

И

велико рыдавши и стенавши в тот днесть самодержец, не токмо провожавши царицу он, а и счастие свое, что в душе его теплившиси. Погасши милосердие Христово, ноне со всех спросится и отмерится всем по грехам его. Убо прииде меч карающий замест длани дающей, коя ужо иссохши бысть и дела в другое русло потекши с исходом инным.

И

оправившиси от горя своего великого и глянувши на всих боляр зором грозным, восхотяша он справедливости постановити ноне, убо думавши что любезную супругу счаровавши злыдни, недруги ее. А он знавши кто питавши к ней нелюбовь тайную, но терпевший до времени все и егда ныне исполнившиси злое, решивши, что срок прииде и посему повелеша бысиь учинивши суд над теми. Нам не ведомо, да и не по чину судити в истине ли стояху слухи те, есть на то Господь Вездесущий, Ему зримы тайны и места темные в судьбах рабов Его, а коль он паки молчит, то обратяша взоры к наместнику Его – к великому князю и царю всея Русии Иоанну Васильевичу, пусть он сам и речет аки истина на том решении его, а мы потому уму, что Вседержитель снабдивши нас углядим се.

В

от словеса его мудрые, что бысть запечатлены саморучно на бумаге, в послании первом к болярину Курбскому: «До того же времени бывшему сему собаке, Олексею Адашеву, вашему началнику, нашего царствия во дворе, и в юности нашей, не ведаю каким обычаем из батожников водворившася; нам же такия измены от велмож своих видевше и тако взяв сего от гноища и учинив с велможами, а чающе от него прямые службы. Каких же частей и богатств не исполних его, и не токмо его, но и род его! Какова же служения праведна от него приях, напреди возвестим. По сем же совета ради духовнаго и спасения ради души своея, приях попа Селивестра, а чающе тоже, что он предстояния ради у престола владычня, побрежет своея души, а он, поправ священные обеты и херотонию, иже со ангелы у престола владычня предстояния, идеже желают ангелы приникнути, идеже повсегда агнец Божий жремый за мирское спасение и никогда же пожренный, – еже он во плоти сый, серафимская службы своими руками сподобися, и сия убо вся поправ лукавым обычаем, исперва убо яко благо нача, последуя Божественному Писанию. Мне же ведевшу в всякого разсуждения, и сему совета ради духовнаго повинухся волею, а не в неведение; он же восхитився властию, яко же Илия жрец, нача совокуплятися подобно в дружбу мирским. По том же собрахом вся архиепископы, и епископы, и весь освященный собор русския митрополии, и еже убо в юности нашей содеянная, на вас, боляр наших, наши опалы, та же и от вас, боляр наших, еже нам сопротивное и проступки, сами убо пред отцем своим и богомолцем, перед Макарием, митрополитом всеа Русиии, во всем в том соборне простихомся; вас же боляр своих, и всех людей своих в проступках пожаловали и впредъ того не вспоминати, и тако убо мы всех вас яко благи начахом держати.

В

ы же перваго своего лукавого обычая не остависте, но паки на первая возвратистеся, и паки начасте лукавым советом служити нам, а не истенною, и вся со умышлением, а не простотою творити. Тако же и поп Селивестр со Алексеем задружилися и начаша советовати отаи нас, мневше нас неразсудных суще, и тако вместо духовных мирская нача советовати, и тако помалу всех вас боляр в самоволство нача приводити, нашу же власть с вас снимающе, и в супротивословие вас приводяще, и честию вас мало не с нами равняюще, молотчих же детей болярских с вами честию уподобляюще. И тако помалу утвердися злоба сия, и вас почали причитати к вотчинам и ко градам и к селом, еже деда нашего великого государя уложение, которые вотчины у вас взимати и которым вотчинам еже несть потреба от нас даятися, и те вотчины ветру подобно раздаяли неподобно, и то деда нашего уложение разрушили, и тем многих людей к себе примирили. И по том единомысленника своего, князя Дмитрея Курлятева, к нам в синклит припустили, нас же подходя лукавым обычаем духовнаго ради совета, бутто души ради творит, а не лукавством; и тако с тем своим единомысленником начал злый свой совет утверждати, и ни единыя власти оставиша, идеже своя угодники не поставиша, и тако во всем свое хотение улучиша. По сем же с тем своим единомысленником от прародителей наших данную нам власть от нас отъяша, еже все болярам нашим, по нашему жалованию честию и председанием почтенным быти, сия убо вся во своей власти и вашей положиша, яко же вам годе, и яко же кто каке восхощет; по том же утвердися дружбами, и всю власть во своей воли имый, ничто же от нас пытая, аки нест нас, вся строения и утвержения по своей воле и своих советников хотения творяще. Нам же что аще и благо советующе, сия вся непотребна им учиняхуся, они же аще что непотребна учиняхуся, аще что строптиво и развращено советоваху, но сия вся во благо творяху.

И

тако убо ниже во внешних, ниже во внутренних, ниже в малейших и худейших, глаголю же до пища и до спания, вся не по своей воле бояху, но по их хотению творяхуся; нам же аки младенцем пребывающим.

И

но се ли «сопротивно разуму», еже не восхотехом в совершеннем возрасте младенцем быти? Та же по сем и сия утвердися: еже нам противословие ни единому еже от худейших советников его тогда потреба рещи, но сия вся аки злочестива творяхуся, яко же в твоей бессоставной грамоте написано; от его же советников, аще кто и худейших, нам не яко владыце или яко к брату, но аки к худейшему человеку надменная словеса неистове изношаху, и сия вся благочестиве вменяхуся им; кто убо мало послушание или покой нам сотворити, тому убо гонение и мучение велико; аще же кто раздражити нас чем нас чем или кое принесете нам утеснение, тому богатство, и слава, и честь; аще ли не тако, то душе пагуба и царству разорение. И тако убо нам в сицевом гонении и утеснении пребывающим, и такова злая не токмо от дани до дани, но от часу растяху; и еже убо нам сопротивно, сия умножахуся, а еже убо нам послушно и покойно, сия умаляхуся. Таково убо тогда православие сияше! Кто же убо может подробну изчести, еже в житейских пребывании, хожениих и в покое, та же и в церковном предстоянии и во всяком своем житие гонение и утеснение? И тако убо сим бывающим, нам же сия Бога ради вмещающим: мняще убо яко душевныя ради ползы сицевая утеснения творити нам, а не лукавства ради.

Т

а же по Божию изволению со крестоносною хоругвию всего православного воинства, православного ради христианства заступления, нам бо двигшимся на безбожный язык казанский, и тако неизреченным божиим милосердием, иже над тем безбожным языком победу показавше, со всем бо воинством православного християнства здравы возвратихомся восвояси. Что же убо изреку от тебе нарицаемых мученников доброходство к себе? Како убо, аки пленника всадив в судно, везяху зело с малейшими людми сквозь безбожную и неверную землю. Аще не бы всемогущая десница вышняя защитила мое смирение, то всячески живота грозилось бы лишити. Таково тех доброходство к нам, за кого ты глаголешь, и тако за нас души полагают, еже нашу душу во иноплеменных руки тешатся предати!

Т

а же нам пришедшим в царствующий град Москву, Богу же милосердие свое к нам множащу и наследника нам тогда давшу, сына Димитрия; мало же времени минувшу, еже убо в человеческом бытии случается, нам же немощию одержимым бывшим и зело изнемогшим, тогда убо еже от тебе нарицаемыя доброхоты восшаташася яко пиянии, с попом Селивестром и с началником вашим Алексеем Адашевым, мнявше нас небытию быти, забывше благодеяний наших, ниже своих душ, еже отцу нашему целовали крест и нам, еже кроме наших детей иного осударя себе не имати, они же хотяша воцарити, еже от нас разстоящася в коленех, князя Володимера, младенца же нашего, еже от Бога данного нам, хотяша подобно Ироду погубити, и како бы им не погубити, воцарив князя Володимера. Понеже бо и во внешних писаниих древних реченно есть, но обаче прилично: «Царь бо царю не кланяется; но единому умершу, другий обладает». Се убо нам живым сущим, такова от своих подовластных доброходства насладихомся, что же убо по нас буде! Та же божиим милосердием нам узнавшим и уразумевшим внятельно, и сий совет их разсыпася, попу же Селивестру и Олексею Адашеву оттоле не престающе вся злая советовати, и утеснение горчайшее сотворяти, на доброхотных же нам гонение разными видами умышляюще, князю же Володимеру во всем его хотение утверждающе, та же и на нашу царицу Анастасию ненависти зело воздвигаше и уподобляюще ко всем нечестивым царицам; чад же наших ниже помянути могша.

Т

а же по сем собака изменник старый ростовский князь Семен, иже по нашей милости, а не по своему достоинству сподоблен быти от нас синклиства, своим же изменным обычаем литовским послом, пану Станиславу Давойну с товарыщи, нашу думу изнес, нас укоряя и нашу царицу и наших чад; и мы то его злодейство сыскав, и еже милостиво казнь свою над ним учинили. И после того поп Селивестр и с вами, своими злыми советниками, того собаку под покров свой взявши и помогати ему всеми благими, и не токмо ему, но и всему его роду. И тако убо оттоле всем изменникам благо время улучися, нам же убо оттоле в болшом утеснении пребывающим: от них же во едином и ты бысть еси, явлено еже с Курлятевым нас хотесте судити из-за Сицково.

Т

а же убо начавшиси войне, еже на германы, о сем же убо напереди слово пространнейши ся явити, попу же Селивестру и с вами, своими советниками, о том на нас люте належаще; и еже убо согрешений ради наших приключающихся болезнех на нас и на царицей нашей и на чадех наших, и сия убо вся вменяху аки их ради, нашего к ним непослушания сия бываху. Како убо воспомяну, иже во царствующий град с нашею царицею Анастасею с немощною от Можайска немилостивное путное перехождение? Единаго ради мала слова непотребна! Молитвы же убо и перехождения по святым местам, и еже убо приношение и обеты ко святыне о душевном спасение, и о телесном здравие, и о всем благом пребывании нашем и царицы нашея и чад наших, и сия вся вашим лукавым умышлением от нас отнюдь взяшася, врачевствей же хитрости, своего ради здравия, ниже помянути тогда бяше.

И

сице убо нам в таковых зелных скорбех пребывающим , и понеже убо такова отягчения не можем понести, еже не человечески сотвористе, и сего ради, сыскати измены собаки Алексея Адашева со всеми его советниками, милостивно ему свой гнев учинивши, смертные казни не положивши, но по разным местам разославши, попу же Селивестру, видевше своих советников ни во что же бывше, и сего ради своею волею отоиде, нам же яко благословне отпустившим, не яко устыдившеся, но яко не хотевшу ми судитися здесь, но в будущем веке пред агнецем божиим, еже он повсегда служа и презрев лукавым своим обычаем, злая сотвори ми; но в будущем веке хощу суд прияти, елико от него пострадах душевне и телесне. Того ради и чаду его сотворих и по се время во благоденстве пребывати, точию убо лица нашего не зряй. И аще убо подобно тебе кто смеху бысть глаголети, еже попу повиноватися? И понеже убо до конца не весте християнского мнишеского устава, како подобает наставником покарятися, понеже бо немощни бысть слухи, требующиучителя лета ради, и понеже бысть требующи млека, а не крепки пищи, сего ради тако сия глаголеть. И того ради убо попу Селивестру ничего зла не сотворих, яко же выше рех. А еже убо мирским, яже подо властию нашею Сущим, сим убо по их измене, тако и сотворихом: исперва же убо казнию конечною ни единому коснухомся, всем же убо, иже к ним не приставше, повелехом от них отлучатися и к ним не приставати, и сию убо заповедь положивше и крестным целованием утвердихом; и понеже убо от нарицаемых тобою мученников и согласных им наша заповедь ни во что же бысть и крестное целование преступивше, не токмо отсташа от тех изменников, но и больше начаша им помогати всячески промышляти, дабы их на первый чин возвратити и на нас лютейше составляти умышление; и понеже убо злоба неутолима явися и разум непреклонен обличися, – сего ради повинные по своей вине таков суд принявши. Се убо есть по твоему разуму «сопротивно разуму обретеся, разумевая», еже вашей воли не повинухомся? Понеже сами имуще совесть непостоятельну и крестопреступну, и малого ради блистания злата перемененну, се убо и нам советуете. Сего ради реку: о, июдино окаянство се хотение! От негоже избави Боже, душа наша и всех православных християн. Яко же убо Июда злата ради предавши Христа, тако же убо и вы наслаждения ради мира сего православное християнство и нас своих осударей, предавши есте, души свои забыв и крестное целование преступивши есте.

В

церквах же, яко же ты лжеши, сия несть бысть. Се убо, яко же выше рех, сего ради повинныя прияша казнь по своим винам, а не яко же ты лжеши, неподобне изменников и блудников нарицаеши мученики и их кровь победоносну и святу, и нам супротивных силными нарицая, и отступников наших воеводами нарицаешь; доброходство же их и души их полагания за нас – сия вся изъявлена есть, яко же выше рех. И не можеши рещи, яко и ныне облыгание есть, но сия их измены всей вселенный ведомы, аще восхотеши, и в варварских языцех увеси и самовидцов сим злым деянием можеши обрести, иже куплю творящим в нашем царствии посолственных прихождениях приходящим. Но сия убо быша. Ныне же убо всем, иже в вашем согласии бывшим, всякого блага и свободы наслаждающимся и богатеющим, и никая же им злоба первая поминается, в первом своем достоянии и чести суще.

С

вета же во тму прилагати не тщуся и сладкое горко не прозываю. А се ли убо свет или сладко, еже рабам владети? А се ли тма и горко, еже от Бога данному осударю владети, о неможе многа слова пространнейше напереди изъявленно?

О

провидении же и прогневании подвластных наших перед нами. Доселе русские владатели не истязуемы бысть ни от кого, но вольны бысть подвластных своих жаловати и казнити, а не судилися с ними ни перд кем; аще же и подобает рещи о винах их, ино выше реченно есть».

С

казано основательно самодержцем и тому бысть ставши, и возымевши действие, убо ближние Захарьены ужо глаголаху: «Осударь, ты в отчаянии, царство так оно аще более, а два изверга торжествуют: добродетельну царицу изведоша Селивестор поп и Адашев болярин, ее враги тайные и чародеи убо они без чародейства не возмогши бы тако долго владети умом твоим».

И

постановлено се бысть, и собор учинивши, егде суд праведный сотворяху намеревшиси при участии митрополита, епископов и дума Болярская. Но обвиненных в худых делах звавши не ставши, потому аки страх великий засевши у тех кто возведоша на них навет. И шептавши они самодерцу: «Осударь, аще ты допустишь их к себе на глаза, то они подобно василькам ядовитым возмогут очаровати тебя и детей твоих; да кроме того и народ и люди ратные любят их, не миновати ноне бунта против тебя, и нас перебьют они каменьями. А хоть и не случиси того, – они опять обойдут тебя и возьмут в неволю. Эти негодные чародеи ужо державши тебя аки будто в оковах, повелеваша тебе в меру есть и пити, не дававши тебе ни в чем воли – ни в малых, ни в больших делах. Не мог ты ни людей своих миловати, ни царством владети. Аще бы не бысть их при тебе – таком славном, храбром и мудром осударе, аще бы они не державши тебя, аки в узде, то ты бы почитай всей вселенной обладавши мог. А то они своим чародейством отводяша тебе очи, не давши тебе ни на что смотрети, сами жаждавши царствовати и всеми нами владети. Токмо допусти их к себе – ноне же тебя и ослепят! Вот нынче отогнав их от себя, ты истинно прииде в свой разум, открывши очи свои. Ноне ты – истинный помазанник Божий, никто инной – ты сам один всем владеешь и правишь».

Б

ог ли глаголавши иль дружба, но митрополит Макарий возроптавши на се словеса изрек: «Подобает опальным быти здесь пред нас и нам убо слышети воистину достоит, что они на то отвечают». Самодержец бысть в то время в неведении и воставши тогда супротив митрополита архимадрит кремлевского Чудова монастыря Левкии, сказавши что сии люди опасны для царя и тому причин реченно ужо много и дабы истина торжество обретоша ноне собор чинити надобно без них. Разум Великого князя и царя всея Русии аще в скорби туманной пребываху и потому рассудилоси ему так: «Яко един от убогих монастырей бысть он, а при Левкии он возвеличевшиси сравняся всяким благочинием с великими обителями. Старания к Божьему угодничеству на лице, знать истина в его устах».

И

состояще соборный суд над попом Селивестром и болярином Адашевым без их существ, а в обвинителях бысть одни противники их. И читавше клятвопреступления долго и засим окончив се многие требоваши смертной казни их, а други кто не согласен бысть молчавши просто, страшаси возроптати. Но милосердие в сердце царском аще не иссякло и потому определивши тако им наказание: Селивестра попа на дикий остров Белого моря сославши в обитель Соловецкую, а болярину Адашеву житие блюсти свое в непокорном Феллине, но оспорив се приговор для Адашева болярина и конечный бысть приказ заключити его в Дерпт, егде он спустя два месяца в руки Господни предавши себя. Впадоша он в недуг огненный, для ожидания ужо не мирского, но Божьего, верховного суда.

И

не токмо их коснувшись руца суда соборного, но и людей что подбиваша онных на чародейство, в их числе бысть известна обитавшая в доме Адашева полка Мария Магдалыня принявшая православие. Она бысть уличена аки чаровница и согласница Олексея Адашева, о ней и разгадано бысть, что порчу с ее рук наведено на царицу и аще соделавши она лихо всей семье царственной. Приговор учинивши в правде сурово, обрекши Марию Магдалыню и ее пять сыновей на казнь смертную. Окоромя ее положивши смертную казнь аще соратникам Адашева и попа Селивестра, на том и успокоившиси исправив кривые стези царские, направив их в вольное русло, егде тма вырастает в свете, а свет во тме гаснет.

И

дабы закрепивши се деяние и утвердивши новый дух в окружении великого князя и царя вся Русии, удумаши обвинявшие, приводивши к присяге всих боляр ближних и людей знатным родством увенчаные, что не помыслят они более сношения водивши с виновниками и на стороне у осударя обещают бысть, чем верными и останувшися ему. Пвиновавшиси все и в верности присягнувши на деле царю, а по духу новому окружению.

С

сего и начавшися перемены, что ранее бысть не в почете, ноне хорошо ставши на Русии, а что хорошо бысть в прошлом, то погано сделавшиси. И вот постное время кончено бысть, а время пиров, пьянства и беспричинного праздного настроения прииде в царские палаты. С неделю туживши самодержец по усопшей царице своей и впадоша он в прелюбодейство великое и решивши ноне митрополит и епископы чтобы прекративши грехопадение царское, подобает ему женитися. И обратяша к нему со словом: «Отложи скорбь и жениси Иоанн Васильевич дабы нужды себе не наводити». Послушав ближних, раздав по церквям милостыню великую и поминки в Иерусалим, и в Грецию дабы молилиси за упокой царевны Анастасии, в пятницу днесть восемнадцатый месяца августа лета 1560 в Новом Свете в его пересчете, объявиша великий князь и царь всея Русии, что намерен он внове женитися на сестре короля полского Жигимонда, убо сказано же у Апостола Павла: (Первое послание к Коринфянам, Гл. 7) «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться».

С

сего времени и оставивши тужити и горестные стенания по царевне Анастасии во дворце, новый прядок власть взявши ноне над разумом Иоанна Васильевича. Постный срок его лицемерным бысть назван, а беседы приятные и шутки все от сердца идучи, ноне постановлено бысть.

Т

ута и углядевши ужо явно, аки перемена случившиси с самодержцем, аще ранее он в обычае державши в чистоте пред Богом состоявши и во храме и в молитве уединенно сокровенно исповедоша грехи свои. А в Совете болярском и посереди народа стояще у него одно чувство овладеваши им: да влавствую, аки Всевышний указавши властвовати своим истинным помазанникам! Чинити суд нелицемерный, забота о безопасности каждого Богом доверенного ему раба Господня и едино всех, в целостности охрана общего царства, торжество Веры правой, свобода христиан еси дума завсегдашняя его. Ласков к народу и к болярам, награждая всих в достоинстве, щедротами бедности умиряя, а зло добросердечием своим заслоняя, се Богу уроженный царь возжелавши в днесть Страшного Суда услышати глас Милости: «Ты еси Царь правды!» и умиленно глаголаху ответ: «Се аз люди, яже дал ми еси ты!»

Н

оне светлые пиры зачиняются, шутки и пляски во дворце слышны, и ставши он бысть теснен для собравшихся и потому отселивши в другие дома брата великого князя и царя всея Русии Юрия и царевича Олександра. Кто же на игрищах и потехах себя важно, пристойно указывавши, трезво державшиси, тех вином на чело выливавши зело обсмеивая.

С

тарые любимцы ушедша, ноне новые объявиша, вот имена их:Олексей Басманов, сын его, кравчий Федор Босманов, князь Офанасий Вяземский, Василий Грязной, Малюта Скуратов-Бельский. Они поденщики всяку волю Иоанна Васильевича угадывавши и исполнявши не разбирая на худое иль доброе, ко времени иль нет. Хитростию, лицемерием и лукавством своим вкравшиси они в душевные чертоги самодржца и волю над ним державши крепкую. Многие кто видевши великого князя и царя всея Русии удивлялся зело на перемену его, убо от воздержания и чистоты сердца, егде помыслы в Боге лежат, унизившиси он до распутства и пьянства.

З

ло аще посееное в детстве его, ноне прорасши и всходы черные ужо видны явственно. О том и печаловавшися многие боляры, сожалея о времени пристойной чистоты осударевой. Но ласкатели самодержца углядевши их норов скоро, вложивши в уши его словеса навета: «Вот недоброхоты твои! Данную ими клятву преступивши, житие свое ведут адашевским обычаем, вредные слухи сеют, волнуют умы народа тебе подвластного, жаждут прежнего своеволия над тобой».