Текст книги "Сказание о царствовании великого князя московского Иоанна IV Васильевича II"

Н

а то рассвирипевши зело душа Иоаннова извергшиси чужеродную бурею из недр адовых. И бысть она излита на болярина Дмитрия Оболенского-Овчину, егда он бысть оскорблен надменно любимцем юнным осударя Федором Басмановым глаголаху ему: Мы еси служим трудами полезными царю, а ты гнусными делами содомскими!» То, бысть Басмановым доложено жалобою при обеде царственном, услыху се самодержец во гневе испепеляющем вонзивши Дмитрию Оболенскому-Овчине нож в самое сердце.

И

тако примерам бысть зело доволно, глаголаху аще вам один для укрепления веры вашея в правде словес моих. Бысть болярин, князь Михайло Репин и случившиси ему узревши, аки царь напившиси меда крепкого в пляс поиде и к себе болярина Репина и зазывавши начавши, сам маску одевавши и ему глаголя: «Веселиси, играй с нами», на то болярин Репин сорвавши маску потоптавши ее отвечавши самодержцу: «Осударю бо быти скоморохом? Чтоб аз болярин, ставши тако безумствовати и бесчинствовати!». Иоанн Васильевич зело разгневан бысть на то, и ноне прогнавши его, а спустя днесть несколко повелеша над ним смертоубийство прямо во церкви при чтении Евангелия обагривши кровь его алтарь Святой. В туже ночь самую, бысть решен живот князя Юрия Кашина брата его, егда он шедши в церковь к заутренне. И бысть таковых дел аще довольно, но не этот ужас страшит нас, ужас грядет аще напереди.

И нет более воздержания в великом князе и царе вся Русии, ставши он ноне самодержавным помазанником Божиим, яко записано в писании Святом: «…он верен дому моему: устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит; аки же вы не убоялиси упрекати раба Моего, Моисея?».

Слово одинадцатое: Не любити я вас пришед, но ненавидети я вас пришед.

Ознаменовавши себя крестным знамением, зачнем новое слово, в кое не для осуждения иль для других каких худых дел, а для свидетельствования истины живота его, откроем темное житие великого князя и царя всея Русии.

Аки и бысть желанно у самодержца женившися на сестре короля полского Жигимонда, то пославши Федора Сукина в Ливонию и наказ ему давши: «Едучи дорогою до Вилны, разузнавати накрепко про сестер королевских, сколко им лет, каковы ростом, аки тельны, какова которая обычаем и которая лучше? Которая из них буде лучше, о той ему именно и глаголаху королю. Аще болшая королевна буде так же хороша, аки и меншая, но буде ей болше 25 лет, то о ней не глаголаху, а глаголаху о меншей; сведывати накрепко, чтоб бысть она не болна и не очень суха; буде которая болна, или очень суха, или с каким-нибудь другим дурным обычаем, то об ней не глаголаху – глаголаху о той, которая буде здорова, и не суха, и без порока. Хотя бы старшей и бысть более 25 лет, но аще она буде лучше меншей, то глаголаху о ней. Аще нельзя буде доведатися, которая лучше, то глаголаху о королевнах безымянно; и аще согласятся выдати их за царя и великого князя, то Сукину непременно их видети, лица их написати и привести к осударою. Аще же не захотят показати ему королевн, то просити парсон их писанных».

Много пытавши Сукин о королевнах паки не избравши младшую Екатерину и о том глаголаху он королю Жигимонду. Но паны ему передавши ответ в коем речено бысть от короля полского, что прежде ему надлежит совет по сему поводу собравши и тама решивши се вопрос важный, аки завещенно ему бысть отцом королев, кои почивший ужо. Ждавши зазря все, их условия выполнявши исправно, но вот поляки выдвинувши последнее: мировую возжелавши они порубежно подписавши с великим князем и царем всея Русии, егде выгоду для себя имевши восхотевши лукавые.

Сберегая обычаи прародительские Иоанн Васильевич отклонивши вести беседы о мире на рубежах, рече Жигимонду что искати мира нужно во граде Москве, а не егде в поле. Бранью ответивши окаянные поляки, гетман Радзивилл в месяце сентябре, лета 1561 от Рождества Христова взявши в руци свои мерзкие град Тарваст. Но наши воины с лихвой после чинивши отпор зловредным полякам и следующим летом ливонцев под Пернау укоривши жестоко раззоривши град Тарвест. Хитрый король полский Жигимонд не имея злата на войну взмолившиси прося в грамотах спешного мира заключити, но Иоанн Васильевич ужо раскусивши ядовитость Жигимонда и отписав ему о том: «Во всем твоем писанье не нашли мы ни одного такого дела, которое бысть бы прямо написано: писал ты все дела ложные, складывая на нас неправду. Ты умеешь слагати вину свою на других. Мы всегда уважавши твои праведные требования; но забыв условия предков и собственную присягу, ты вступившиси в древнее достояние царства нашего; убо Ливония наша, и бысть и буде. Упрекавши ми гордостию, властолюбием; совесть ми покойна, я воевавши единственно для того, дабы даровати свободу христианам, казнити неверных или вероломных. Не ты ли склонявши короля свейского к порушению заключенного им с Новымгородом мира? Не ты ли глаголаху со мной о дружбе и сватовстве, призываху крымцев воевати мою землю? Грамота твоя к хану у меня в руцах, а прежде этого ты пославши к нам Яна Шимковича, а к Перекопскому хану писавши, что Шимкович послан не делати дело, а разодрати его; и прежде ты посылавши ты к Перекопскому хану свою грамоту, укорявши в ней нас многими неподобными словами. И аще ужо так, то нам от тебя блше чего ждати? Всю неправду в тебе мы достаточно высмотревши, и тако ужо знавши тебя совершенно, и более знати нечего. Возлагаем надежду на Судию Небеснаго; он воздаст тебе по твоей злой хитрости и неправде».

Тута ужо Иоанн Васильевич и оставивши мысль свою о женитьбе на полской королевне Екатерине оконченой, повернувши венец свой на азиатскую сторону, егде ему и бысть указано на знатнейшего черкесского владетеля Темир-Гук из Кабарды. И без дальных слов Кученей бысть приидох во град Москву дня пятнацатогонадесять, месяца июня, лета 1561 от Рождества Христова. Ноне же смотрины устроивши на дворе его и углядевши Иоанн Васильевич за ней красоту безмерную, полюбивши ее тута же и повелеша учити Закону Божьему и аще объявиша о желании своем бысть с ней в совместном едином житие.

Бысть венчанию самодержца дня двадцать первого, месяца августа, лета 1561 от Рождества Христова, егда ужо она принявши веру нашу при восприемнике митрополите от купели, давши имя ей Мария Темрюкова. Три дня во всей Москве праздновавши венчание царское и дабы черносошный народец не терзавши думу Иоанна Васиьлевича об омрачении веселия знатного, запретивши всем на то время покидати двор свой.

И аки вступивши во брак, то бысть мысль сама прииде великому князю и царю всея Русии о составлении нового завещания, егде указавши он престолонаследие за царевичем, а паки бысть Ивану аще в измальстве ходити, то душеприказчиков положивши за ним. Боляре же, что бысть опекунами присягу принесши, что не буде они искати мимо наследника себе осударя другого и управлявши станут, аще Господь приберет Иоанн Васильевича, царством, аки есми царь и великий князь написавши в духовной своей.

После веселия, наступавши время делов внутренних, убо царство участия самодержца требовавши. В силу вступивши уложение о княжеских вотчинах дня пятнацатогонадесять, месяца января, лета 1562 от Рождества Христова, дабы более княжата не имевши более родовых отчин, а сами себе подвигами ратными обретавши их. В тоже время свершившиси аще дело кое положивши далее беседу нашу и сказано о чем буде следующее: болярина Ивана Бельского взявши под стражу крепкую и содержавши его на Угрешенском дворе на Москве. Учинивши допрос за ним, открывшиси что заговор созревавши за спиной у самодержца и он – Бельский, сукин сын решивши скоро в Ливонию бежавши. Упавши он мерзкий изменник в ноги великому князю и царю всея Русии с покаянием рече: «С Жигимонтом Августом королем есми ссылался и грамоту есми от него себе опасную взявши, чтобы мне к нему ехати, восхотевши аз премного есми бежати от тебя осударь».

И положивши бы гнев царева на такого, но милосердие аще зиждившиси в сердце Иоанна Васильевича и при печалниках кои в первой руке бысть известные фамилии и во второй руке такоже более сотни княжат и боляр калибру разного, а такоже сам Митрополит со всем духовенством под покров свой его взявши, то простивши вину Ивану Бельскому самодержец. Но крепкое слово с него взявши что не буде впредь сносившися с Жигимонтом Августом королем ни человеком, ни грамотой, не принимавши чужеземцев у себя на дворе и не приказывавши никакого слова за рубежи царства. Для порядка, убо крепко помнившиси есми вина ему, аще лишивши Ивана Бельского удельного княжества, а там и с миром его отпустивши, оставивши в покое пред судом грядущим Отца нашего Небесного.

И бысть по делу ливонскому доволно раздражений, аще послы королевские ожидаемые на Москве для переговоров не прибыху, то источившиси терпение у Иоанн Васильевича и поставивши ведавши Москву болярам Юрьевым, Яковлеву и князю Старицкому. А наследнику повелша: «по вестем во все городы о бережение к воеводам писати от себя, и всякие свои земские дела положивши делати сыну своему царевичу Ивану».

Сам осударь головою вставши у войска в 280 тысяч душ, обозных людей 80 900 и пушек есми 200. В Государевом полку с Иоанном Васильевичем бысть Александр Сафа-Киреевич; в Большом полку – князь Семен Палецкий, а к нему аще сеит и князья и мурзы и казаки Городецкие и царев Шихгалеев двор и Темниковские князья и мурзы и казаки; в полку Правой руки – царь Симеон Касаевч Казанский, да князь Василек Черкасский с черкасскими людьми, да служилые татары; в Передовом полку – царевич Тохтамыш, да царевич Бекбулат, да нагайские мурзы Тахтар-мурза, Темир-мурза, Булат-мурза, Бебезян-мурза, Уразлыева дети; в полку Левой руки – царевич Кайбула, да князья и мурзы и казаки Кадомские; в Сторожевом полку – царевич Иоак; в ертауле – нагайские татарове, кои прииде к самодержцу от Измаила князя в посольство, Бекчюра со товарищами да астраханские князи и мурзы и казаки.

Се ратное множество людей переиде рубежи и подступивши днесть тридцать первого, месяца генваря, лета 1563 от Рождества Христова ко граду Полоцк, дабы полонивши его. И в первые днесть месяца февраля бысть огонь страшный и стенобитные орудия ударивши и сокрушивши укрепления полоцкие, тако что изошедши защитники в замок Верхний и тама укрывшиси. А позже ливонцы вылозкой ответивши, восхотевши они под ночным покровом отвоевавши город, но пусто все их усердия бысть. А днесть одинадцатогонадесять месяца февраля навалившиси всей силой на «Темные ворота» что в башне крепкой бысть. И дня пятнадцатогонадесять, месяца февраля, лета 1563 от Рождества Христова сокрушившися стена в 300 сажень и быть ноне решена планида града Полоцка. И тогда изыди епископ полоцкий Гарабурды из замка Верхнего и объявиша великому князю и царю всея Русии, что град ныне более непротивится воле Иоанна Васильевича.

Токмо полские ратные люди заартачившиси аще бранитися непереставши, но и они егда милосердие получивши от самодержца: идоша вон из града при оружии и имущим скарбом, то прекративши борьбу напрасну.

В третий днесть после, аки падоша град Полоцк, то вошед Иоанн Васильевич в него и учинивши суд свой справедливый над защищавшими его. Наемное войско полское, в пятьсот душ отпустивши с миром и щедротами осыпавши их убо пришелцы они. С ливонским людьми бысть подход особый, они изменниками бысть самодержцу, руцу поднявши на вотчинника своего и потому кара Господня обрушившиси на них и бысть им худо: казну их взявши себе, на услужение холопское всех знатных, богатых, дворян и купцовый люд обрекши, а с жидами поступив аще суровее, кто из них креститися в веру православную не возжелавши тех топили, аки еретиков в Двине-реке.

С народом ливонским покончив, ноне установивши во граде Полоцке оплот веры правой во Христа Иисуса Спаса нашего, порушив все латинские церкви, монастыри и порубивши всех монахов-бернардинцев. И в свершении всего повелеша великий князь и царь всея Русии присовокупивши себе титул князя полоцкого, с тем и гонцов пославши, дабы во всех храмах царства служивши и воздавши хвалу Вседержителю Небесному о ниспосланном Им разрешении утраченной древней отчины. О сем и митрополиту отписавши: «Се ныне исполнилоси дивное пророчество русского угодника, чудотворца Петра-митрополита о граде Москве, что взыдут руци его на плещи врагов его; Бог несказанную милость излиявши на нас, недостойных, отчину нашу, град Полоцк, нам в руци давши».

И бысть по сему праздниство великое долгодневное, егде пиры и звон веселия нискончаемо изливавшиси и аки справивши ладно взятие града Полоцка, то отправившиси в дорогу, ко граду Москве.

И егда изошедши из града Полоцка великий князь и царь всея Русии, то оставивши во граде воевод трех – князя Петра Ивановича Шуйского, Василия и Петра Семеновичей Серебряных-Оболенских и наказ им крепкий давши: «Укрепляти град наспех, не мешкая есми, чтоб бысть бесстрашно; егде буде нужо, рвы старые чистити и новые покопати, чтоб бысть рвы глубоки и крутые есми; и в остроге, иже место выгоревши, повелеша заделати накрепко, стены в три или в четыре. Ливонских людей во град-крепостницу, приезжих и тутошних детей болярских, землян и черных людей ни под каким видом не пускати, аще в какой-нибудь торжественный днесть или великий праздник, упросят в Софийский собор ливонские люди, бурмистры и земские люди идтити, то пустити их во град понемногу, учинивши при том береженье большое , прибавя во все места голов; и ни под каким бы видом без болярского ведома и без приставов ни один человече, ни шляхтич, ни посадский, во град не входиша, во граде должно жити одни попы у церквей с своими семьями есми, а лишние люди у попов не живши бы. Во граде устроити надлежит светлицу, и ночевати в ней каждую ночь воеводам с своими полками поочередно; с фонарем ходити по граду беспристанно. Управу давкати ливонским людям, расспрося про здешние всякие обиходы, аки у них обычаи ведутися, по их обычаям и судити; судебню учинити за градом в остроге; избирати голов добрых из дворян, кому верити можно, и приказывати им судити в судебне всякие дела безволокитно и к присяге их привести, чтоб судивши они прямо, посулов и поминков не бравши, а записывати у них земским дьякам, выбрав из земских людей; на суде бысть с ними бургамистрам. Кто из детей болярских, шляхты и посадских людей останется жити на посаде, у тех бы не бысть ратного оружия. Аще в ком-нибудь из них воеводы примерят шатость, таких людей, не вдруг затеявши какое-нибудь дело, ссылати во Псков, в Новугород, в Луки Великие, а оттуда в Москву».

Встреча уготована для самодерца зело великая, что ужо при Казанской победе устроена бысть. В Иосифовом монастыре встречавши Иоанна Васильевича его старший сын, царевич Иван, а на последнем ночлеге оставшимся до града Москвы, в селении Крылатском, бысть тама младший его сын, царевич Федор, брат Юрий, ростовский архиепископ Никандр с другими епископами, архимандритами, игуменами. Сам же есми Митрополит со всем духовенством московским ждавши великого князя и царя всея Русии у церкви Бориса и Глеба на Арбате.

Все се шествие самодержца бысть при великом множестве народном, егде милостивый осударь в теснении, шедши при умилении взглядов. И подошед время есми прибыти ему к митрополиту, то бивши он им челом, что милостию Пречистой Богородице, молитвами великих чудотворцев и их молитвами Господь Бог милосердие свое свыше сниспославши, отчину его, град Полоцк, в руци давши ему. Духовенство осударю в ответ многолетствовало, дабы ему в своей отчине бысть, благодарение великое и похвалы воздававши, убо своим великим подвигом он церкви святые от иконоборцев люторей очистивши и оставших христиан воединое стадо православия собравши.

Король Жигимонд, аки узнавши, что град Полоцк падоша пред великим князем и царем всея Русии, то пославши немедля просивши дабы уняти брань, убо буде к Успеньеву днесть во гараде Москве послы его. В се время князь Дмитрий Вишнивецкий оставивша службу во граде Москве есми и утек тайно в Ливонию. Гонцу Клобукову засланного в Ливонию Иоанн Васильевич давши наказ ему крепкий: «Аще вопросят о Вишневицком, то отвечати: притек он к осударю нашему, аки собака, и потек от осударя, аки собака же, а осударю нашему и земле убытка никакого не учинивши се действо его».

Но в сердце у самодержца казак засевши крепко, потому аки он подвигов сотворивши много для царства. И ценя его храбрости нашептавши великий князь и царь всея Русии Клобукову в самое ухо: «Выведай, аки приехавши князь Дмитрий Вишневицкий на королевское имя, то король ему жалование давши ли, и живет при короле ли, и в какой версте держит его король у себя? Да проведывати про Черкасских – Алексея и Гаврилу: каков их приезд бысть к королю и чем их король пожаловавши? Аще Алешка Черкасский пршлет к гонцу и объявит, что хочет опяти ехати к осударю, то отвечати ему, что челобитье его буде донесено до осударя».

Ноне же к Перекопскому хану отписавши великий князь и царь всея Русии о предложении мира, уведомивши о славной победе над Жигимондом глаголаху: «Все паны королевские бивши челом болярам нашим, да прекратим их бедствия. Боляре мливши князя Владимира Ондреевича и вместе с ним припадоша к ногам моим, вещая: «Осударь! У вас одна Вера: на что более проливати кровь? Руки твои наполнилися полона и богатства; ты взявши лучший град у Жигимонда. Недруг в слезах горючих, и возжелавши ныне он бысть в твоей воле». Аз не хотевши оскорбити любезного мне брата и вельмож добрых; мы возвратилиси!.. Угодно ли тебе бысть моим другом?»

И бысть ответ от Давлет-Керия, на два лета мир обещавши он Иоанну Васильевичу и слово свое, аки бысть в последствии державши крепко.

А с ливонской стороны послы приехавши токмо к Благовещанию и бысть им упрек не токмо в опоздании, но и бысть грамота схвачена тайная о преписке меж Жигимондом и королем шведским в кое, он глаголивши зачавши брань в союзе против Святой Русии.

И бысть послам ливонским глас от самодержца: «Есми ли брата нашего правда, что ссылается со шведским на нас; а что он не бережет своей чести, пишется шведскому братом ровным, то есми его дело, хотя бы и хотя бы и водовозу своему называлси братом – в том его воля. А то брата нашего правда ли? К нам пишет, что Лифляндская земля – его отчина, а к шведскому пишет, что он вступившиси за убогих людей, за повоеванную и опустошенную землю; знать есми не его земля! Нас называет беззаконником, а какие в его земле безбожные беззакония вершатся, о том не разумеет. Брат наш к шведскому, пригоже ли такое укорительное слово, пишет, что москали – враги Христа, что с ними нельзя постоянного мира, дружбы и союза имети? Потом епископы оказавши неподобную гордость: прежде они называлиси братьями и грамотами ссылалиси с нашими болярами, а ноне затеявши ссылатися с митрополитом, тогда аки митрополит у нас в такой же чести, аки наши братия: так пригоже ли подданным нашим митрополиту братиями писатися».

Многожды споров есми на это бысть и пререканий разных, но вот о мире глаголаху послы ставши и на инной лад рекши ужо они. Печати на уста свои наложивши послы ливонские убо уступавши не могши земли, кои требовавши боляре наши. Узряша аки переговоры не имевши более продолжения никакого Иоанн Васильевич уступиша им Подольскую землю, Волынскую и Киев с днепровскими градами, дабы ливонские послы уступивши ему Полоцкий повет и орденские владения. Но заартачившиси послы, упрямство свое выказывая и в нужде великой самодержец аще Курляндию отдавши, назначивши Двину рубежом и восхотевши ужо мир с ними заключивши на лет пятнацатинадесять, но послы и тута в отказ ему поиде. Тогда самодержец более терпевши не смог есми и встав глас им свой явивши: «Аз, есмь осударь христианский, презревши царскую честь, с вами, брата своего слугами, изустно глаголаху; что надобно бысть болярам нашим с вами глаголаху, то аз есмь с вами глаголаху: аще у вас от брата нашего указ о любви и добром согласии, аки меж нами доброе дело постановити, то вы нам скажите то».

И отвечавши послы на то: «Милостивый осударь великий князь! Дозволивши перед собой глаголаху нашему писарю, потому что я рос при осударе своем короле от молодых дней и язык мой русский помешался в пословицах с полским языком, так что рече мне и не узнати вам, что стывши глаголаху».

Великий князь и царь всея Русии ждати не ставши сам слово изрекши: «Юрий! Глаголаху перед нами безо всякого на то сомнения, аще что и по-полски речешь, мы поймем. Вы глаголаху, что мы припоминавши и те грады, кои в Полше, но мы припомнивши не новое дело: Киев бысть прародителя нашего, великого князя Владимера, а те все грады бысть к Киеву; от великого князя Владимера прародителя наши, великие осудари, великие князья русские, теми градами и землями владети, а зашедши есми земли и грады за предков осударя вашего невзгодами прародителей наших, аки прииде Батый на Русскую землю, и мы припоминаем брату не о чужом, припоминаем о своей искони вечной отчине. Мы у брата своего чести никакой не убавляем; а брат наш описывает наше царское имя не сполна, отнимает, что нам Бог давши; изобрели мы свое, а не чужое; наше имя пишут полным именованием все осудари; кои и повыше буде вашего осударя; и аще он имя наше сполна описывати не хочет, то его воля, сам он про то знает. А прородители наши ведут свое происхождение от Августа-кесаря, так и мы от своих прародителей на своих осударствах осудари, и что нам Бог давши, то кто у нас возьмет? Мы свое имя в грамотах описываем, аки нам Бог давши, а аще брат наш не пишет нас в своих грамотах полным наименованием, то нам его списывание не нужно».

И боляре ноне указуя глаголаху: «А от цесарства нам тое земли имати не про что, буде он брат наш кому хочет подданным бысть, то он ведает; а мы аки есть осудари почен от Августа Кесаря, обладающему всею вселенною, брата нашего Пруста его ж постави в березах Вислы реки во град Машборок и Торунь и Хвоиница и Преслава и Гданеск и инных многих городов по реку, глаголемую Немон, впадшую в море Варяжское, до сего часа по имяни его заветца Пруская земля. А от Пруста четвертоенадесять колено до великого осударя Рюрика даже до нас божию благодатию самодержцы есмя, а ни от кого кроме Бога ничего не делаем, з Божию благостию свою честь держим и на своих осударствах осударим, потому и сами о себе имянуемся».

На то грамота имеласи и вот она как есть правда о происхождении рода царского. Сказание о великих князьях Владимерских великия Русииа.

Сказание о князьях Владимерских

От история Ханаонава и предела, рекома Арфаксадова, перваго сына Ноева рожьшагося по потопе. По отца своего Ноя благословению разделися вся вселенная на три чясти тремъ сыномъ его: Симу, Хаму и Афету. Извержеся от нерадениа Хамъ от благословениа отца своего Ноя, зане не покры наготы отца своего Ноа, упившася виномъ. Егда истрезвися Ной от вина и вразуме, елико сътвори ему сынъ его меньший, и рече: «Проклят буди Хамъ, да будет рабъ братома своима». И благослови дву сыновъ своих Сима н Афета, иже покрыша наготу отца своего опаки зрящи, наготы же не видеше. И благослови Симова сына Арфаксада, яко да вселится в пределех Ханаоновых. И родишася ему две близняте: первому имя Мерсемъ, второму Хусъ, – сии начялницы Египту. И умножившимся от них родом по коленом. Отлучися Хусъ во глубочайшая страны Иньдея и разпространися тамо на востоце; Мерсу же умножишася племена даже до се страны. Афету же излишая племена от северных стран даже и до полунощиа. И воста некий началник того же рода именемъ Фарисъ в Калаврийских странах и созда град во имя свое именемъ Арфакса. Правнук же его именемъ Гайдуварий, се первый написа астрологию въ Асирии в пределех Симовех, и по семъ Сеостръ. Се же Сеостръ первее всех на земли въцарися в Египте, и по колену его многая лета преминушя. И от его роду нача царствовати Филиксъ, и тъй пооблада вселеньною. По Филиксе же, многимъ летомъ минувшимъ, воста некий царь въ Египте от того же рода именемъ Нактанавъ влъхвъ, се роди Александра Макидоньскаго от Алимъпияды, жены Филиповы. Се вторый пооблада вселенною лет 12, и всех летъ живота его 32, скончася и предаде Египетъ ряднику своему Птоломею. Мати же Александрова по смерти сына своего возвратися къ отцу своему Фолу, царю ефиопьскому. Фолъ же вдастъ ю ко второму браку за Виза, сродника Нектонавова. Виз же роди от нея дщерь и нарече ю Аньтия; и созда град в Сосвенех и нарече имя граду в свое имя и в дщери своея Визаньтия, иже ныне именуемъ Царьград. От Александра Макидоньскаго до Птоломеа Прокаженаго премину Птоломеевъ

Птоломей же Прокаженый име дщерь премудру именемъ Клеопатру, и та правяше Египетьское царство под отцемъ своимъ Птоломеемъ. И в то время Иулие, кесарь римъский, посла зятя своего Антонина, стратига римъскаго, на Египетъ воиньством. Антонину же пришедшу со многими вои по суху и по морю на брань Египту. Посла же Клеопатра ко Антонину, стратигу римскому, послы своя со многими дарми, глаголющи: «Веси ли, о стратиже, египетьское богатьство? Лутше ми есть с покоем царствовати, нежели с малоумьемъ излияти крови человеческиа». Умили же ся Антонинъ и прият Египетъ без крови, и посяже за нь царица Клеопатра премудраа; и въцарися Антонинъ въ Египте. И услышавъ Иулие, кесарь римъский, Антониново презорство, и постави брата своего Августа стратигом над ипаты, и посла его с четыре браты своими и со всею областью римскою на Антонина. И пришед Августъ, взят Египетъ, и уби зятя своего Антонина, самъ седе вь Египте. Взят же и Клеопатру царицу, дщерь Птоломеа Прокаженаго, и посла ю в Рим в кораблех со многим богатством египетским и Клеопатру. Она же глаголющи: «Лутши ми есть царици египетьской смерть прияти, нежели пленьницею приведеной быти в Римъ», – и умори себе ядом аспидовым.

Восташа же на Улия ипаты: Врутосъ, и Помъплий, и Крас, и убиста его в Риме. И скоро прииде весть къ Августу вь Египет о Улиеве смерти; и опечалися зело о братне смерти. И скоро созва вся воеводы, и чиноначялники, и нумеры, и препоситы, и возвещает им смерть Иулия, кесаря римъскаго. Они же единогласно реша, римляне и египтяне: «О преславный стратиже, Улия кесаря брата твоего от смерти въставити не можем, а твое величество веньчаяем венцем римскаго царства». И облекоста его во одежду Сеострову, начялнаго царя Египту, в порфиру и висонъ, и припоясаста его поясомъ дерьмлидом, и возложиста на главу его митру Поря, царя иньдейскаго, юже принеслъ Александръ Макидоньский от Иньдиа, и приодеша его по плещема окроиницею царя Филикса, владущаго вселенною; и рядостне вскликнушя велиим гласом: «Радуйся, Августе, царю римъский и всеа вселенныа!»

 В лето 5457 Августу, кесарю римъскому, грядущу въ Египетъ с своими ипаты, яже бе власть египетьская рода суща Потоломеева. И срете его Ирод Антипатров, творя ему велие послужение вои, и пищею, а дарми. Предаде же Богь Египетъ и Клеопатру в руце Августу. Августъ же начятъ дань подкладати на вселенней. Постави брата своего Патрикиа царя Египту; Августалиа, другаго брата своего, постави Александрии властодержца; Ирода же Антипатрова асколонитянина за многия ради его почести постави царя над июдеи въ Иерусалиме; Асию же поручи Евлагерду, сроднику своему; Алирика же, брата своего, постави в поверъшии Истра; и Пиона постави во Отоцех Златых, иже ныне наричются Угрове; а Пруса, сродника своего, в брезе Вислы реце во граде Марборок, и Турнъ, и Хвоини, и пресловый Гданеск, и ины многи грады по реку, глаголемую Немон, впадшую в море. И житъ Прусъ многа времена летъ и до четвертаго роду; и оттоле и до сего времяни зоветься Прусьская земля.

 И в то время некий воевода новгородьцкий именемъ Гостомысл скончеваетъ свое житье и созва вся владелца Новагорода и рече имъ: «О мужие новгородьстии, совет даю вамъ азъ, яко да пошлете в Прусьскую землю мужа мудры и призовите от тамо сущих родов к себе владелца». Они же шедше в Прусьскую землю и обретоша тамо некоего князя именемъ Рюрика, суща от рода римъскаго Августа царя. И молиша князя Рюрика посланьницы от всехъ новгородцовъ, дабы шел к ним княжити. Князь же Рюрик прииде в Новъгород, имея с собою два брата: единому имя Труворъ, а второму Синеус, а третий племенник его именем Олегъ. И оттоле наречен бысть Великий Новградъ; и начя княз великий Рюрик первый княжити в нем.

 А великого князя Рюрика четвертое колено великий князь Володимер, иже просветил Русьскую землю святым крещеньем в лето 6496. А от великого князя Владимира четвертое колено князь великий Владимир Всеволодич Манамах, правнук. Егда седе в Киеве на великом княжении, совет начят творити с князми своими и с боляры и велможи, тако рек: «Егда аз мал есмь преже мене царствовавших и хоругви правящих скипетра великиа Русииа, якоже князь великий Олег ходил и взял с Цариграда великую дань на вся воа своа и здрав восвояси возвратися; и потом Всеслав Игоревич, князь великий, ходил и взял на Коньстянтине граде тяжьчайшую дань А мы есмя Божиею милостью настолницы своих прародителей и отца моего великого князя Всеволода Ярославичя и наследницы тоя же чести от Бога. Ныне света ищу от вас, моея полаты князей, и боляр, и воеводъ, и всего христолюбиваго воиньства; да превознесется имя святыа живоначалныа Троици вашея храбрости могутьством Божьею волею с нашимъ повелением; и кий ми совет против воздаете?» Отвещаста же великому князю Владимиру Всеволодичю его князи, и боляре, и воеводы: «Сердце царево в руце Божьи, и мы вси есмо в твоей воле». Князь же великий Владимир собирает воеводы благоискусны и благоразумны и поставляет чиноначалники над различными воиньствы – тысущники, сотники, пятдесятники над различными чинми боренья; и свокупи многия тысяща воинства, и отпусти их на Фракию, Цариграда области; и плениша я доволно и возвратишася с многим богатеством.

Т

огда бе в Цариграде благочестивый царь Константинъ Манамах, и в то время брань имея с персы и с латыною. И составляет советъ мудре и царьски, отряжает послы к великому князю Владимиру Всеволодичю: Неофита митрополита ефесьскаго и с ним два епископа, милитиньска и митилиньска, и стратига Антипа антиохийскаго, игемона иерусалимъскаго Еустафия, и иных своих благородных. От своея же выя снемлет животворящий крест от самого животворящаго древа, на немъже распятся владыка Христос. Снемлет же от своея главы венец царьский и поставляет его на блюде злате. Повелевает же принести крабьицу сердоликову, из неяже Августия, царь римский, веселяшеся, и ожерелье, иже на плещу своею ношаше, и чеп от злата аравьска исковану, и ины многи дары царьскиа. И предаде их митрополиту Неофиту с епископы и своим благородным посланником, и посла их к великому князю Владимиру Вселодичю, моля его и глаголя: «Прийми от нас, о боголюбивый благоверный княже, сиа честныа дарове, иже от начатка вечных лет твоего родьства и поколенья царьский жребий, на славу и честь и на венчание твоего волнаго и самодержавнаго царствиа. И о немже начнут тя молити наши посланницы, что мы от твоего благородиа просим мира и любве, яко церкви Божьа безмятежна будет, и все православие в покои пребудет под сущею властью нашего царства и твоего волнаго самодержавъства великиа Русииа, яко да нарицаешися отселе боговенчаньный царь, венчан сим царьским венцем рукою святейшаго митрополита кир Неофита с епископы». И от того времени княз великий Владимир Всеволодичь наречеся Манамах, царь великиа Русиия. И пребысть потомъ прочаа времена съ царемъ с Констянтином в смирении и любве. И оттоле и доныне тем венцем венчаются царскимъ велиции князи володимерьстии, егоже прислал греческий царь Коньстянтинъ Манамах, егда ставятся на великое княжение русьское.