Текст книги "Рэй"

Сергей Вишневский
Рэй

Глава 1

Меня зовут Рэй.

Сколько лет я уже не произносил это имя, а уж тем более не писал.

Да-а-а-а.

Меня многие знают, но под разными именами.

Где-то меня звали «Проклятье Сардирила», в песках Сартории меня называют «Северная чума». Не уверен, но слышал, что в Картарасе меня называли «Убийцей семерых».

Мда.

Почему-то меня не назвали «Исцеляющей дланью» или «Последней надеждой бедняка». Я ведь немало уделял времени помощи простым людям.

Но люди… Людям характерно помнить зло. Согласитесь, сказки о злом и ужасном волшебнике гораздо лучше расходятся в массах, чем присказки о добром волшебнике, что помогает.

Людская природа, да…

Как бы там ни было, я пишу это не для того, чтобы оправдаться, нет.

Это скорее для того, чтобы… разрушить парочку основательных мифов, да и традиция такая: на старости лет писать о своей жизни. Ну, и конечно же отдать дань моим учителям. Да, они были… своеобразными. Что же…

Меня зовут Рэй.

В нашей глуши фамилий не было. Просто Рэй из Холмовой деревни. Располагалась она в Гаштале. Небольшая, но достаточно богатая страна в предгорьях Драконьего хребта.

Сказать, что я рос шебутным – нельзя. Сейчас я вспоминаю себя и думаю, что я был достаточно рассудительным, хоть и слегка горячим. Рос себе спокойно и так бы и остался вторым сыном плотника. Женился бы, дом построил, детей завёл, жил бы обычной сельской жизнью, но увы.

Случай.

Хах.

Из-за малины.

Представляете?

Если бы не та чертова малина…

* * *

Широкоплечий подросток оглядел свору пацанят.

Тут были и те, кому явно было около восьми-девяти лет, а были и те, кто выглядел лет на шестнадцать. Все одеты в рубашки и штаны, видавшие лучшие времена. То шов где-то неровный, то заплатка. Ноги у всех босые.

– Значит так, – произнёс парень, которого за глаза называли «Сажень» за ширину плеч. – Слушай сюда. Это вам не дурня на торге поколотить. Это уже за другое.

Парень прервался, внимательно оглядев всех и заглядывая в глаза каждого, выискивая признаки страха.

– Для тех, кто мха в уши напихал – заозерские повадились в наш лог ходить. Нашу малину собирают и целые тропы там натаптывают. За тот лог я отца спросил, и дед еще говорил. Малиновый лог наш всегда был. Старшим не до него всегда – работы хватает. А вот мы, Холмовые отроки, с того лога всегда малину брали. Малина там слаще, крупнее и идёт до самых заморозков первых. Эту малину деды наши собирали в отроках. После них отцы наши. А теперь мы собираем. Поэтому лог Малиновый наш, и мы с него берём. Это всем понятно?

– Чего непонятного, – подал голос рыжий, покрытый веснушками мальчишка. – Все туда ходим. И след заозерских видели, и тропы вытоптанные.

– Мы с Иваном, Еремеем и Грогом отловили шестерых. Объяснили что к чему и по головам настучали знатно, чтобы неповадно было, – кивнул Сажень. – Да только заозерским малины нашей тоже хочется. У них отроков в этом году много вышло. Как пить дать придут правду качать. Всем кагалом. Посему караулить будем все вместе. Если не сегодня, то завтра сунутся, к гадалке не ходи. Всем понятно?

– Понятно… – вразнобой отозвались притихшая ребятня.

– Грог, – кивнул на высокого и худощавого парня Сажень. – Слушай сюда! Идем без обеда. Вернемся до сумерек. Кто с собой краюху хлеба не взял?

Тот самый рыжий мальчишка, что подал голосу, оглянулся на двух братьев, один из которых был явно его старше на пару лет. Все трое подняли руки.

Грог оглянулся на Саженя. Тот кивнул, и он скомандовал:

– Рэй, веди своих сюда.

Рыжий кивнул братьям, и они подошли к старшим отрокам. Дети загомонили, послышались смешки, но в итоге у каждого из рыжих братьев в руках оказалось по приличной горбушке хлеба.

– А ну! ША! – рыкнул Сажень, и когда его маленькое войско притихло, он произнёс: – До полудня сидим спокойно, не высовываемся. После полудня младшие пойдут картошку печь. Костер за логом разведут. Остальные – по старшим делимся, как условились. Все усекли?

– Все! – нестройным хором ответили мальчишки.

Ребята двинулись к лесу, разделившись на пять групп и распределившись по зарослям вокруг лога и вдоль вытоптанной заозрескими тропинки.

Рэй с двумя братьями направился в группе с Грогом. Их позиция была самой дальней, но это мальчишку совершенно не волновало. Он всё время вертел головой, периодически останавливался и нагибался, вороша что-то в земле.

– Рэй! – окликнул его Грог. – А ну, подойди сюда.

Рыжий парень подошёл и старший приказал:

– Покажи, что в руке!

Мальчишка недовольно засопел, но все же показал кулак, в котором был продолговатый камень.

– Рыжий, ты нас под монастырь подвести хочешь? – с гневом заглянул ему в глаза старший. – Или хочешь, чтобы с тебя спрос был кровью?

Парень опустил взгляд под ноги.

– Все слышали? Чтобы никаких камней или ещё чего! Только кулаки!

В этот момент раздался пронзительный свист, и ребята резко обернулись.

– Сажень! – тут же узнал свист старшего среди отроков.

Парни сломя голову ломанулись на призыв, а метров через двести заметили уже начавшуюся драку.

– Бей заозерных! – раздался крик Грога.

Со всех сторон на внушительную толпу пришедших для выяснения прав на сбор малины набросились группы местной ребятни. Крики, мат, гам и глухие удары.

Мальчишки не были бойцами, да и никто их не учил. Однако это не мешало им махать кулаками, напрыгивать со спины, валить противников и даже кусаться.

Для многих подобные драки покажутся глупостью, но именно это было неотъемлемой и очень важной составляющей социальной жизни среди ребятни. И именно в таких драках они показывали, на что способны и сколько тумаков готовы выстоять плечом к плечу рядом со своими друзьями.

Так и Сажень, подтверждая свой статус, принял первый удар заявившихся заозерских со своей группой. Резво отмахиваясь кулаками, сбрасывая противников со спины, не забывая отвешивать им пинков куда придется, он умудрялся быть в гуще драки и при этом оставался на ногах.

Да, брови уже рассекли, и лицо заливало кровью, но даже это не могло его остановить.

Драка была славной и отчаяной, но никто не вытащил припрятанного ножа. Никаких камней или дубинок. Даже ветку никто не посмел взять. Правила таких разборок знали и холмовые, и заозерские.

– ХАК! – выдал Грог, когда ему в живот прилетел совсем еще мелкий, но жутко агрессивный мальчишка лет восьми на вид. От такого удара высокий парень завалился на спину с выпученными глазами. Мелкий шкет тут же попытался оседлать свою жертву и начать бить кулаками по морде, пока не очухался, но тут приподнявшемуся заозерскому в голову прилетело ногой от рыжего парня.

– Карт по правое плечо! Гога – левое! – заорал Рэй и, как только они встали по бокам от него, тут же скомандовал: – Не зевай! Гога – добивай!

Парни плотным строем двинулись к основной драке, откуда Рэй выхватывал противников и резко отпрыгивал назад. Противнику тут же прилетало в голову от старшего брата Гоги, а если не хватало, чтобы усмирить драчуна, тогда подключался Карт, выдавая пару прицельных ударов в голову с ноги.

Медленно, не торопясь парни начали расшвыривать противников. К ним тут же подключались оставшиеся стоять холмовые. Раз за разом выдавая тумаков, они смешали заозерских, и спустя десяток минут интенсивной работы противники начали заканчиваться.

– Бегом! – раздался визгливый голос кого-то из заозерских. – Бегом!!!

От этого крика противники дрогнули, и те, кто еще мог ходить, самостоятельно ломанулись прочь под залихватский свист холмовых отроков. Кто-то даже додумался за ними погнаться, но убегающие очень сильно торопились.

– Сажень! – опомнился от драки Рэй. – Сажень где?!!

Здоровяк лежал на земле рядом с каким-то белобрысым парнем в отключке. Заозерский же стоял на карачках и мотал головой. Заметив рядом поверженного противника, он подполз к нему и замахнулся для удара по лежачему.

– А ну стоять, сука сутулая! – рыкнул Рэй, метнувшись к нему.

Шаг, второй и белобрысый парень нанес первый удар, замахнулся для второго, но тут…

БАХ!

Удар Рэя пришелся прямо в голову. В момент, когда его нога коснулась головы заозерского отрока, произошла вспышка. Противника отбросило на несколько метров, а холмовская детвора замерла, не зная, что делать.

– Рэй? – раздался голос со спины.

Рыжий парень обернулся и начал часто моргать, пытаясь разогнать мушки перед глазами.

– А чего… что случилось-то… – пробормотал он, ощущая, как подкашиваются ноги. – Вы это… худо мне…

Мальчишка рухнул на землю, а к нему тут же метнулись оба брата.

* * *

– Заходи, Лука, – кивнул на лавку перед собой бородатый мужчина.

Вошедший рыжебородый гость стянул шапку с головы и со смурным видом направился к столу.

– Здравия тебе, Тобот, – произнёс он и уселся напротив хозяина дома. – Звал, говорят.

– Звал, – кивнул мужчина и положил руки на стол, тут же сплетя пальцы. – Был я тут в Заозерье. Староста тамошний звал. Уже слышал, что он хочет?

– Нет, – недовольно буркнул рыжебородый.

Хозяин дома оглянулся на печь, где колдовала над горшком его уже не молодая жена.

– Марфа, поди на улицу. Уши лишние слова красть будут.

Женщина недовольно зыркнула на супруга, но спорить не стала, спокойно отставив горшок в сторону и направившись прочь. Когда она вышла, староста деревни вздохнул и тяжело посмотрел на отца Рэйя.

– Если бы это с нашим с кем стало – миром разошлись бы. Чай не каждое поколение одаренные в селе заводятся. Только вот заозерные…

– Чего хотят? – не поднимая взгляда от столешницы, произнёс Лука.

– Крови хотят. Отец Германа за сына радел сильно. А кузнец в наших краях… сам понимаешь. Такого побоку не пустишь.

Лука крепко сжал шапку, поднял взгляд на старосту и произнёс:

– Хочешь, чтобы я им на растерзание Рэйя отдал? Отроки кулаками махали, за лог выясняли право, а этот сученыш лежачего бить полез. А теперь что? На растерзание им Рэя отдать?

– Ты не бузи, остынь, – примирительно произнёс староста. – Герман до сих пор в себя не пришёл. Может и не придёт уже. Спит, не ест и не пьёт. Если выживет – может, на том и разойдемся. А может и… Может и сгинет. Тогда что-то решать надо.

– Сына не отдам, – сразу отрезал Лука.

– Ты, вроде, мужик рослый, умом вроде не обделен, а всё одно меня за зверя держишь, – покачал головой Тобот. – Я бы и не взял его в качестве виры, но ты понимать должен. Нам с Заозерными еще жить и жить. Вопрос решать надо. Причем сейчас, пока ещё Герман дышит.

– Если придумал чего – прямо говори. Я твоих речей не понимаю.

Староста тяжело вздохнул, помолчал несколько секунд, но затем произнёс:

– Я так думаю, надо Рэйю из наших земель уходить. Уходить далеко так, чтобы никому неповадно было. Так и жизнь ему сохранишь, да и спор сам собой на нет сойдёт.

Лука было вскинулся, но Тобот тут же указал на него пальцем.

– Крови между нами быть не должно! Сам знаешь, будем в ссоре – зиму не протянем. Заозерные торг ведут с городищем, а нас туда на порог не пустят. Если случись чего – без них голодом сидеть будем, пухнуть. Я крови Рэйя лить не хочу, потому тебе дело предлагаю. Уведем его с земель наших – оно само и уляжется.

– А кузнец ихний просто так забудет? – хмыкнул рыжебородый мужик.

– Он не забудет, но слова против старосты не скажет. А с Глебом мы уже обговорили это, – признался Тобот. – Так и крови литься не будет, и спросить будет не с кого.

Лука набычился, но промолчал.

– Герман, если отойдет, розг получит за то, что на лежачего с кулаками полез. А если нет, то уходить надо Рэйю. Через неделю торжище будет – я мужиков подряжу. Доведем его и пристроить попробуем. Если нет – в городище, на попечение городничему оставим. С голоду не помрёт, и крыша над душой будет.

– Нужен ему больно малец неумеха…

– Если мы с Глебом в письмеце попросим за него – нужен будет. Приглядит, пристроит, а там глядишь, и в люди выбьется.

Лука молчал.

Он всей душой болел за сына и кипел от несправедливости, но ситуация диктовала свои правила. Либо отдать сына на растерзание заозерским, либо отправить мальчишку одного в городище, где он ему уже ничем помочь не сможет.

– Ну, что думаешь? Слово дашь?

– Не дам, – мотнул головой отец Рэйя. – Думать надо.

– Думай, – пожал плечами староста. – Только долго не думай. Герман этот преставиться может в любой момент. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул рыжебородый мужчина, поднялся и поклонился. – Спасибо за слово твоё. К утру ответ дам.

– Ступай, – кивнул ему староста.

* * *

На небе плыли тяжелые тёмно-серые тучи. Ветер ещё не давил так, чтобы гнулись кромки деревьев, но уже и не шептал в кустах. Погода стремительно портилась.

Лука с хмурым видом сидел на пороге. В его руках был небольшой старый нож, доставшийся ещё от отца, и небольшая деревяшка, из которой он неторопливо и задумчиво вырезал заготовку для ложки.

Из трубы дома, в котором он сидел, шёл сизый дым, намекая на скорый обед, над которым колдовала его супруга. Небольшой приземистый бревенчатый дом, в котором жила вся семья, выглядел ухоженным. Резные ставни, ровные фронтоны и аккуратная резьба по дереву на перилах крыльца.

Нож скользил по дереву, выбирая ровные и аккуратные стружки, что летели под ноги хозяину дома. Одна за одной, медленно, неторопливо. Любой, взглянув на него, сразу бы понял, что он погружен в свои тяжелые мысли.

– Бать! – раздался голос от калитки.

Лука поднял взгляд на трёх сыновей, что стояли у калитки с полными лукошками малины. У старшего и младшего брата было по синяку под глазом. Не свежие, уже начавшие «цвести», но украшение мужского лица от этого ещё больше приковывало взгляд.

– Сюда идите, – кивнул он им на крыльцо.

Три брата переглянулись и, явно ощущая неприятности, подошли к отцу. Старший, стараясь прикрыть братьев, поставил лукошко и сел рядом с отцом, отделяя младших.

– Карт, малину в дом занеси. Пусть мать приберёт, – произнёс отец, снова начав медленно снимать стружку за стружкой.

Как только младший брат скрылся в доме, отец прекратил своё занятие и взглянул на детей.

– Наделали дел вы…

Братья переглянулись.

– Не врал я, отец, – подал голос Рэй. – Не было у меня умысла Германа покалечить. Да и не знал я, что за мной сила. Оно само как-то…

– Слышал уже, – сморщился отец, придирчиво осматривая заготовку. – И с Тоботом вчера за то говорили.

– И чего решили? – с опаской поинтересовался Рэй.

– Герман, тот белобрысый. Он сын кузнеца заозерского. Ссоры с ним никто не хочет. Да и крови между нами быть не должно. Заозерские с городищем торг ведут, через них всё идет.

– То не кровь, – буркнул Рэй. – Он лежачего бить начал.

– А это уже значения не имеет, – произнёс отец и отложил заготовку. – Он сейчас лежкой лежит и непонятно: встанет ли когда. А если представится… кровь выходит.

Рэй опустил голову, а слово взял старший брат.

– И что теперь будет? Мы кровь свою им на растерзание отдадим?

Лука хмуро взглянул на сына и произнёс:

– Уходить Рэйю надо. За то Тобат и староста заозерских сговорились. Если он уйдёт, то спроса ни с кого не будет. Кузнец, конечно, обиду затаит, но против старосты не пойдёт.

– А… А куда я пойду? – растерянно спросил Рэй.

– В городище пойдешь. На следующей седмице там торжище начнётся. Там тебя пристроим. Пока там будешь жить обживаться, а как время пройдёт, может, и уляжется всё.

Рэй сглотнул.

– Может… может сделать чего? Может лекаря с городища позвать? – начал на ходу выдавать Рэй, испугавшись одной мысли об изгнании.

– Не пойдёт к нам лекарь, а если и пойдёт, то таких денег заломит, что мы за всю жизнь не видывали, – ответил отец и с грустью посмотрел на сына. – Не трусь. Голым не отпустим. Соберём, что сможем. Заречный староста бумагу обещал. С нашим старостой перед городничим просить будут. Без куска хлеба и крыши над головой не останешься, а там… там как сложится.

Отец поднялся и с мрачным лицом от тяжелого разговора направился в дом.

Гога сидел рядом с таким же потерянным лицом, как и сам Рэй.

– Я же… я же по правде все сделал, – пробормотал Рэй. – Я же ни в чём не виноват…

Повисла пауза на несколько секунд. Рэй пытался собраться с мыслями, но сам факт того, что его изгоняют из дома за правое дело, ввёл его в ступор.

– Рэй, – подал голос старший брат. – Ты за ведьму горную слышал?

– А? – вскинулся Рэй.

– О ведьме, что в горах живёт, слышал? – переспросил брат. – Говорят, врачевать она умеет, да и силой не обделена.

– Так она же ведьма! За услугу спросит так, что мало не покажется! Она же кровью за кровь берёт!

Гога хмуро кивнул, но затем добавил:

– Может и так, но всяко лучше, чем…

Средний брат оглянулся на дом и произнёс:

– Батя не пустит, – буркнул он. – С ведьмами якшаться – беду в дом принести.

Старший нахмурился и кивнул, после чего поднялся на ноги.

– Хоть так крути, хоть эдак… Все равно худо выходит.

В этот момент с неба начали падать первые капли. Дождь был не сильным, но по отсутствию просветов на небе можно было понять сразу: зарядил он надолго.

В начавшемся дожде со стороны полей появилась фигура. Гога, заметив её, нахмурился. Домов там не было. С той стороны была только дорога к Заозерскому селу.

– Кто в такую погоду шастает? – спросил он, хмурясь.

Рэй поднялся на ноги рядом с ним и хмуро уставился в на фигуру. Он ещё не разглядел незнакомца, но в груди уже почему-то защемило в предчувствии беды. И чем ближе к их дому на отшибе подходил незнакомец, тем сильнее наседало чувство тревоги.

Двое ребят, стоявших на крыльце, даже не услышали, как скрипнула дверь за спинами, и на порог вышел отец. Он тоже заметил фигуру.

– Слушай сюда, – схватил он сына за загривок. – Беги к Тоботу, скажи, я согласен. Кузнец в селе, пусть сюда идёт. Понял?

– Папка, так я же…

– Рот закрой и делай, что велено, – затолкнул он мальчишку себе за спину и рыкнул: – Лесом уходи! Бегом!

Перепуганный рванул за дом, а затем припустил по подлеску в сторону дома старосты, а отец остался встречать гостя. Когда тот подошёл метров на двадцать, то молча вытянул из-за пояса топор.

Не простой топор, коим орудовали плотники и простые мужики. Лезвие широкое, рукоятка длинная. Лука видел такие у наёмников и охранников караванов, что встречал в городище на торге.

Говорить было нечего, поэтому глава семейства молча достал нож из-за пазухи, скинул ножны и пошёл навстречу кузнецу.

– В дом иди, – приказал он старшему сыну. – Иди и не вздумай высовываться. Дверь на засов запри.

Гога сглотнул, метнулся в дом и тут же закрыл дверь на засов. Через несколько секунд послышался жалобный стон оконных рам с мутным и тонким стеклом. Старший сын запер ставни изнутри и принялся закрывать окна.

Дождь усилился. Под ногами была пока еще сухая земля, но на душе у Луки было погано. Бородатый мужчина с мрачным лицом подходил всё ближе. Молча, смотря на него исподлобья.

– Здравь будь, Сеня, – произнес Лука, с трудом признав в мрачной физиономии и густой бороде заозерского кузнеца.

– И тебе не хворать, – буркнул кузнец.

– С чем пришел? – спросил отец семейства больше для разговора. Всё и так было понятно.

– За сыном твоим пришёл, – ответил тот, качнув топором. – Твой моего забрал, а я его заберу.

– Помер, значит, – сглотнул Лука и покрепче перехватил в руке нож.

– Отдай. Мое право на кровь его, – спокойно произнес кузнец, не сводя взгляда с Луки. – Не доводи до греха.

– Не дури. Знаешь ведь, кровь польется худо всем будет. За так глаза уже никто не закроет. Не было умысла у него убивать. Сила первый раз вышла.

– Умысла не было… Говоришь, кровь пойдёт… Худо всем будет? – кузнец слегка подогнул ноги, перехватил топор и произнёс: – У меня сыновей больше нет. Дело передать не кому. Род прервался…

Тут он слегка пригнулся, готовясь броситься на Луку, и произнёс:

– …Мне уже все равно. Уйди. Не доводи до греха. Я не за тобой пришел…

Глава 2

Знаете, связываться с ведьмами – плохая идея.

Нет, не потому что они злые или страшные. Всё дело в том, что ведьмы… Никогда и ничего не делают просто так. И если вы не обладаете силой, чтобы с ними справиться, или властью, чтобы отправить их на костер, то связываться с ними не стоит.

Однако если у вас есть сила или власть, то на кой черт вам обращаться к ведьме?

Как бы там ни было, но я был юн и…

Главное не врать самому себе.

Я испугался.

Очень.

И на тот момент мне казалось, что покинуть родной дом и родные земли гораздо страшнее и хуже связи с ведьмой.

Издержки возраста. Двенадцать лет – не тот возраст, когда можно думать рационально и адекватно. Больше рефлексируешь и эмоции заполняют разум полностью.

Наверное, именно поэтому я побежал не к старосте, а к Саженю. Да, может со страху, может из-за надежды, что могу все исправить, но направился я к нему. Там короткий разговор, скорые сборы и вот итог.

Я с куском сыра от Саженя, с десятком картофелин и лаптями, что стянул у своего старшего брата Грога, отправился в сторону гор. К ущелью Ведьмы.

У меня тогда не хватало мозгов для того, чтобы задуматься над названием ущелья. Все знали, что оно – Ведьмино, и там живёт ведьма. Так было всегда, и никто не задумывался о том, сколько она живёт. Я был не исключением.

И вот еще странный факт. Я почему-то не подумал о том, что раз кузнец пришёл к нам, то значит, Герман мёртв. А с того света его уже никто не вернёт. Нежить не в счет. Таким как раньше он уже не будет.

Но моя пустая голова была занята совсем другим. Надеждой, страхом перед неизвестностью и искренней верой, что отец не начнёт рубиться насмерть с кузнецом.

На третий день, уже без еды и воды, я дошёл до этого места.

Обычная долина между двух гор, зелёные деревья, кустарник вдоль чахлого ручья. Ну и серый приземистый каменный домик, что находился на пригорке. Старый настолько, что, казалось, находился тут со времён сотворения мира.

Между камнями мох, на крыше растущее дерево. Дверь, даже издали заметно, с щелями, рассохшаяся. На окнах даже бычьего пузыря нет. Просто провалы во тьму.

Мрачное зрелище, ничего не скажешь.

Тут-то я впервые и задался вопросом: «А что, если ведьмы нет? Что, если померла давно?»

Да, я был юн и о таком пустяке даже не подумал.

Но нет.

Старая карга была на месте… Или старый хрен? Тут, в общем, как посмотреть…

* * *

Рэй сглотнул и, оглядевшись, ещё раз подошёл к старой двери. Ручка у неё была кованой в виде хищной головы волка, что держала в зубах кольцо.

Не обращая внимания на явно дорогую и совершенно неуместную ручку на такой старой и дряхлой двери, мальчишка потянул за кольцо, но дверь не поддалась.

Растерявшись, парень несколько секунд растерянно постоял, затем ещё раз оглянулся и в полной тишине постучал.

БУМ-БУМ-БУМ!

Звук был настолько оглушительным, что он отшатнулся.

– Ишь ты! Культурный что ле? – раздался совсем юный девичий голос.

Рэй растерялся, не зная, что делать, но тут голос недовольно выкрикнул:

– Входи, раз пришёл! Чего стоишь?!!

Мальчишка протянул руку, схватился за кольцо и потянул ещё раз, результат был тот же. Дверь даже не шелохнулась.

– Толкни, дурень!

Рэй смутился и тут же толкнул дверь, которая перед ним распахнулась.

В полутемном помещении его встретил большой каменный стол. Столешница из каменной плиты с резьбой по краю в виде волчьих голов и завитков то ли плюща, то ли какой другой ползучей растительности. Рядом со столом находились каменные лавки. На одной из них сидела молодая девчушка лет тринадцати, не больше. Грудь под свободной рубашкой едва виднеется.

В доме мебели больше не было. Только по углам виднелись остатки рассохшихся корзин да труха от старой мебели.

– Ты кто? – спросил Рэй, явно не ожидав найти тут молодую девочку.

– А ты к кому пришёл? – наклонив голову спросила та.

– Я к ведьме шёл. Говорят, в этом ущелье живёт.

– Значит, пришёл, – пожала плечами девочка, достала небольшую миску с крупой и высыпала перед собой на стол. – Зачем ведьму искал? Чего хотел?

– За дело я ей скажу, – буркнул Рэй, всё ещё не веря в то, что перед ним непростая девчонка.

Та между тем высыпала крупу на стол перед собой. Разровняв её ладонью, она принялась тыкать пальцем и выводить соринки из кучи, которые тут же скидывала обратно в миску.

– Так говори. Говорю же, нашёл, что искал.

Мальчишка оглянулся наружу и спросил:

– А не молода ты для ведьмы?

Когда он повернул голову обратно, перед ним за столом сидела скрюченная старуха, что подслеповато щурилась и нагибалась почти до самого стола.

– Ты…

Старуха подняла голову от стола, взглянула на него белесыми буркалами, указала на дверь и прокаркала:

– За тенью своей смотри!

Рэй резко обернулся и обнаружил, что тень от него, вопреки свету, тянулась на улицу, но стоило ему на неё взглянуть, как та втянулась обратно в полумрак жилища.

– Это… это почему? – спросил он и снова взглянул на ведьму, что уже в облике молодой девчушки продолжала собирать соринки из кучки крупы и складывать в миску.

– Граница тут. Между мраком и явью, – спокойно ответила ведьма. – Во мраке света нет, а значит, и тени не будет. Вот она и трусит. Боится, что во тьме растворится.

Мальчишка опустил взгляд на тень, что едва заметно подрагивала.

– Поэтому и говорю: следи за ней. Сбежит тень – в век не найдешь.

– Тень?

– Себя, дурень, – фыркнула девчонка продолжая заниматься своим делом. – Что хотел? Зачем пришёл сюда?

– Я… – растерялся Рэй, но взяв себя в руки, проговорил: – За помощью пришёл.

– Говори, что хочешь.

– Говорят… сказывают всякие, что ты за дело кровью берёшь, – растерянно пролепетал мальчишка.

– Если хочешь, чтобы Герман живой был – кровью возьму. Но не твоей. Брата или мать заберу, – совершенно спокойным голосом ответила девочка. – За другое – по-другому будет.

Рэй сглотнул.

– Почему кровью? Он ведь…

– Мёртв. Три дня как мёртв и в земле лежит. За такое делом не берут.

Рэй, услышав слова хозяйки старого дома, впал в ступор. Он около минуты молчал, пытаясь собраться с мыслями. Мысль о том, что сын кузнеца мог умереть, летала где-то на задворках сознания, но вперёд вырваться не могла. Сейчас же, получив информацию в лоб, он растерялся.

– Сам бы додумался, если бы в голову не только еду ложил, – усмехнулась ведьма. – Домой у тебя пути нет. Не простят тебе кровь.

Мальчишка осунулся и с надеждой спросил:

– И что? Совсем никак? Ни ногой в родные земли?

Девчонка хмыкнула и подняла взгляд от крупы на гостя.

– Есть один путь. Долгий, сложный, но есть.

Рэй с надеждой взглянул на ведьму.

– Надо одну гробницу открыть. Тогда твой путь и начнётся. Справишься – будет тебе дорога домой. Нет – голову сложишь.

Рэй сглотнул, затем почему-то вспомнил мать с отцом и братьями и, опустив плечи, спросил:

– Что за гробница? И что возьмёшь за то?

– Гробница в Королевском ущелье. Вы его Пастью дракона кличите. А плату… платой мне будет тот, кто из гробницы явится… Если справишься. А нет – и суда нет.

Мальчишка кивнул и спросил:

– Как мне туда добраться? И где еды взять. Сегодня ни крошки во рту не было.

– Сядь, – кивнула ему на лавку девочка и взглянула в миску, оценивая количество соринок.

Когда Рэй уселся, она одним взмахом смела со стола чистую крупу, а затем высыпала перед собой соринки. Внимательно вглядевшись в них, она что-то зашептала.

За окном резко начало темнеть. Раздался едва слышный шорох, и небольшой дом начал погружаться во тьму.

– Ничего не бойся. Никого не слушай. Чтобы не явилось тебе – не верь, – зашептала ведьма, когда Рэй с перепугу уже вскочил и едва смог различить контур девчонки. – Через тьму тебя проведу. Запомнил? Ничего не бойся. Никого не слушай и ничему не верь…

* * *

– Мне дальше пути нет, – произнесла ведьма, сложив руки в замок на груди. – Дальше твой путь. Прямо по коридору до большого каменного блока, на котором и стоит гроб. Откроешь его – будет тебе путь домой.

– Если нет? Убьёт меня?

– А тебе не все равно? Тебе дорога домой нужна, а мне тот, кто в гробу, нужен. Всё по-честному.

Рэй сглотнул и взглянул в полумрак длинного коридора.

– Ты хоть лампаду какую бы дала, – проворчал он. – Там же не видно ничего…

Мальчишка обернулся и обнаружил, что за его спиной никого нет. На пару секунд он растерялся, но тут же сжал кулаки и направился в темноту.

Коридор после пары десятков метров расширился, и Рэю показалось, что он вошёл в большой просторный зал, но тут на стенах вспыхнули факелы.

– Твою ж! – дёрнулся было мальчишка, но замер на месте.

Вдоль стен, в небольших нишах, стояли каменные гробы, а по сторонам от них находились каменные статуи. Воины с копьями наизготовку, в броне, с виду похожей на чешую. Парочка стояла рядом с каменным гробом с большими топорами.

– А какой гроб-то? – растерянно спросил мальчишка и покосился на статуи. – А вдруг порубят меня?

Парень медленно и осторожно пошёл вперед. С каждой секундой страх прокрадывался всё глубже и глубже, но тут зал окончательно залился слабым светом факелов.

Трепещущие тени отплясывали свой танец на стенах, явив перед сельским мальчишкой из глубинки настоящую древнюю гробницу. Посреди зала, на огромном постаменте, стоял каменный гроб из красного мрамора. Все его стены и крышка были покрыты странными надписями на незнакомом Рэю языке.

Парень осторожно подошёл к постаменту, не забывая оглядываться по сторонам, а затем осмотрел гроб. Он ходил вокруг него почти минуту, но так и не заметил ни шва, отделяющего крышку, ни каких-то признаков, что его можно открыть.

Рэй осторожно поднёс руку и провёл пальцем по буквам, вытравленным в красном мраморе.

В этот же миг красный цвет сменился на синий, а затем крышка разделилась на две части тонкой белоснежной полосой и откинулась в стороны, с оглушительным грохотом упав на пол.

– Повёлся, Карл! – заорал выскочивший из гробницы мужик лет сорока на вид. Огромная длинная, до самых пяток, борода, отросшие лохматые волосы и серая, почти пепельная кожа. – Повёлся, старый кретин! Я выиграл спор!

Рэй шарахнулся назад, оступился и рухнул спиной назад, выпучив глаза и начав хватать ртом воздух с перепугу. Одежда выглядела как лохмотья, а сам незнакомец был вылитый мертвец.

– Карл? – оглянулось существо из гроба. – Карл, сучий потрох! Ты где?

Его мутный взгляд остановился на мальчишке, что от страха трясся, сидя на заднице.

– Ты кто?

– Рэй, – выдавил мальчишка.

– А где Карл?

Ребенок растерянно замотал головой, но тут раздались тихие шаги, и в коридоре показалась та самая девочка.

– Фил, мерзкий ты ублюдок! – воскликнула она с глазами, пылающими адским гневом. – Ты… ты… Ты за все ответишь, ублюдок!

– Я? – возмутилось существо из гробницы. – Ты! Ты проиграл спор! Ты повёлся и…

Тут до незнакомца наконец начало кое-что доходить. Факелы, саркофаги, статуи-охранники. Мысль о том, что спор зашёл слишком далеко, внезапно пронзила его разум.

– Так, стоп, – вытянул руку с ладонью в сторону приближающейся девочки незнакомец. – Зачем ты перенёс меня в эту дыру? И на кой черт сделал тут усыпальницу? Или ты принёс меня уже после того, как…