Текст книги "Рэй"

Глава 7

Знаете, Филимон был довольно… странным человеком.

Нет, не в том плане, что у него водились… как он сам говорил, «тараканы в голове». Хотя и это тоже было, но нет.

Я о другом.

На некоторые вещи он всегда смотрел очень… очень своеобразно.

Ну, вот в чем проблема была заставить ученика подметать улицы в наказание? Или почему нельзя было оплатить ущерб, который я нанёс по собственной глупости?

И деньги были, и я бы не переломился от метлы или тряпки, но нет. Фил упёрся. У него были свои взгляды на то, чем я должен был заниматься. Сейчас-то я понимаю, что он был прав. Вместо общественных работ он так нагрузил меня чтением и письмом, что я волком готов был выть.

Нет, он не сидел над моей душой, но он отвел меня к тому самому ювелиру. Он заплатил ему целый золотой, а так же вручил ивовый прутик. Нет, не простой. Он его заворожил так, что от легкого удара по спине у меня появлялся ожог с пузырями. Да, он проходил за пару минут, но вот боль… Боль была чудовищной.

Вы можете сказать, что он был жесток и категоричен, но поверьте, я никогда так не старался, как рядом с тем прутиком. На приличный уровень чтения, чтобы не по слогам и достаточно осмысленно, я смог выйти на третий месяц. Как раз к осени, когда небо стало регулярно серым, сверху шёл противный мелкий дождь, а местные готовились к зиме. Нет, снега в тех краях не было, а вот затяжные дожди, сырость и пронизывающий до костей ветер – да. Этого зимой в тех краях хватало.

Да, сейчас я вспоминаю ту зиму с улыбкой, но также во мне просыпаются те чувства. Чувства обреченности и постоянной усталости.

Фил после моей попытки совладать с огнём, отмел её как провальную и взялся за другие. С водой и воздухом вышло так же паршиво. Нет, я не утопил город и не устроил бурю. Он успел купировать мой выброс. Однако эти стихии были занесены в чёрный список. С землей… с землей у меня вышло очень туго, и весь мой выхлоп закончился треснувшим булыжником с силой. Нет, это не потому что я научился себя контролировать. Просто с этой силой у меня было всё очень и очень сложно. Свет… Ну, скажем так, со светом было безопаснее. Просто белоснежный светящийся столб до небес вместо нашего дома. Тьму блокировать он не стал, дабы объяснить мне, что такое тьма в её первозданном виде.

Этот пример я запомню надолго.

Кстати, тот пустырь в часе езды от города. Говорят, до сих пор стоит в нетронутом виде. Там не растут деревья и трава. Голая земля.

Итогом всех попыток Фила достучаться до меня стало чаепитие.

Да, ближе к весне к нам заявился Карл, с которым мой учитель и устроил чаепитие. Почему он называл это чаепитием – понятия не имею. Они пили какую-то крепкую штуку. Прозрачная жидкость выглядела как вода в их маленьких стеклянных кружках. Чай пил только я.

Забавная, кстати, у них была традиция.

* * *

– Ну-у-у-у, – протянул Карл. – За встречу!

– За встречу, – кивнул Фил, затем слегка ударил по рюмке друга своей, отчего раздался звон, а после опрокинул в себя содержимое рюмки. – Хр-р-р-р… хороша, чертовка. Ты где, кстати, её достал?

– Гномы, – пожал плечами Карл.

– А у них ты что делал?

– Пытался выяснить что-нибудь про Кратоса, – вздохнул Карл. – Столько мне голову морочили, а в итоге – пшик. Ладно, хоть «Слезу гор» у них выпросил.

– М-м-м-м? – поднял голову маг, уже засунувший в рот вилку с квашеной капустой. – А иф фего они ее фонят?

– Гонят? Так из грибов. У них же нихрена под землей, кроме грибов и плесени, не растёт. Всё покупают.

– У них же города на поверхности были. Что-то же выращивали.

– Те города давно смели. Сейчас коротышки сидят под горами и носа не высовывают.

– А кто смел?

– А кто у нас самый беспощадный и безжалостный хищник? – хмыкнул Карл.

– Люди, – вздохнул Фил. – Поди еще и торговлю контролируют, не давая продыха?

– Есть такое, но ты же знаешь гномов. Когда надо – они вьются не хуже ошпаренных ужей. Там договорятся, тут левую штольню сделают. По-черному кое-где торганут, где-то взятку сунут. В общем, как обычно. Голодом не сидят, но без излишеств.

– Мда, – хмыкнул Фил.

– Ты расскажи, что у тебя? Как Рэй?

– С ним всё сложно, – буркнул учитель и покосился на ученика, что с довольной миной уплетал пироги с творогом, не забывая громко прихлёбывать чай.

– Читать-то он научился?

– Да, но без небольшой стимуляции он бы мурыжил чтение и письмо со счётом ещё года два, – Фил протянул руку и взял бутылку. – Тут проблема другая. Мы основную стихию в нем искали. Всё перебрали. От света до тьмы. Ничего не идёт.

– В смысле, у него нет основной стихии? – нахмурился Карл, наблюдая, как друг разливает по рюмкам. – Вообще?

– Да. Представляешь? Хоть ты тресни. Из него сила прёт рекой бурной, а толку? Основной как не было, так и нет.

– Может, плохо смотрел?

– Куда уж там. Я снова его проверял на древесине. Ни одного листочка с каймой.

Карл поджал губы, взялся за рюмку и произнёс:

– Ну, между первой и второй…

Друзья чокнулись, снова опрокинули содержимое в желудок, а затем принялись закусывать.

Рэй был голодным и поэтому увлекался тем, что поглощал выпечку, взятую на троих гостей, усердными темпами. Разговор он тоже слушал внимательно, прекрасно понимая, что решается его судьба, но это совершенно не мешало ему уминать одну плюшку за другой.

– Слушай, – произнес Карл, когда прожевал кусочек сала. – Я тут в Мироград заглядывал.

– Куда?

– Столица Тефтона.

– Это где? – нахмурился Фил.

– Раньше это был Северный Джамал. Сейчас там, вроде как, сильнейшие маги живут. Хотел на них поглядеть.

– И?

– Да, вот… там просто никто основой не пользуется. Все просто заклинания строят. Кто петельки вяжет, кто конс… тфу… конструкты строит. Некоторые на слова завязывают. Хрень, в общем полная.

– Так в Нафале рабов обучали, – недовольно буркнул Фил. – Что за мерзость? Какие, к черту, конструкты и плетения? Это же дремучий лес!

– Как есть, – кивнул Карл. – Бред сивой кобылы, но что есть, то есть.

– Карл, блин, – буркнул Фил и бросил вилку в миску с квашеной капустой. – Ты мне даже аппетит перебил. Я хотел глянуть на их техники, а теперь… Теперь даже расстраиваться не хочу.

– Я это не ради капусты тебе говорю, – произнес друг, но тем не менее пододвинул к себе миску. – Просто ты тут сказал, и я подумал… А что… что если Рэй действительно не имеет стихии, которая станет его основой? Что, если у него этой стихии… просто нет?

– Слушай, нормально ведь сидели, – буркнул Фил. – Зачем настроение портишь?

– Нет, ты просто подумай. Сила есть, а использовать он её нормально, как мы с тобой, не может. Какие у него варианты?

Учитель тяжело вздохнул и с жалостью взглянул на мальчишку, что даже перестал жевать булку со сладкой чёрной смородиной.

– Это ведь техники рабов, – произнес он.

– Это способ применять силу с предсказуемым результатом, – не согласился Карл. – А о том, что ему когда-то обучали рабов, тут только ты и я помним об этом.

Фил поджал губы, взял бутылку и принялся снова разливать.

– Господи, мой ученик будет пользоваться техниками рабов… Кому бы сказал – засмеяли бы.

– Знаешь, если уж на то пошло, то стоит их ему дать таким образом, чтобы он был достоин звания твоего ученика, – произнес Карл. – С анализом и… может, ему «Око» сделаем?

– На кой черт ему око? Эримии вымерли. Ещё при нас с тобой последнего добили. Нет смысла превращать глаз в способ увидеть потоки силы.

– А ты сам подумай. Он сможет без труда разглядывать то, что делает противник. Это уже половина победы в любом случае. Да и должен же он хоть в чем-то превосходить этих выскочек? Секретное оружие, так сказать.

– Самое сильное оружие, – произнес Фил, взглянув на ученика. Он постучал пальцем по виску и добавил: – Оно вот тут. Ничто не может быть опаснее и эффективнее мозгов. Разум – самая удивительная и самая опасная вещь на этом свете. Запомнил?

Рэй молча кивнул и откусил пирог.

– Как бы там ни было, но я предлагаю пойти этим путём. К тому же, если вдруг выяснится, что основа у него всё-таки есть, то никто не мешает ему заняться полноценными техниками после. Одно другому точно не помеха.

Друзья подняли рюмки, чокнулись и молча выпили.

– В общем, ты подумай. Практика ему в любом случае нужна, а так… Так будет хотя бы немного самостоятельным.

– Тоже верно, – нехотя кивнул Фил. – Думаю, дам ему основы Ромула, а там потихонечку дотянется до местного уровня.

– Хах, ты оптимистичен, – фыркнул Карл.

– Думаешь, не справится? – покосился на Рэя учитель.

– Я не про мальчика. Я про местных. У них нет никакой основы Ромула. Эти идиоты просто зубрят заклинания и хранят наработки в секрете, чтобы другие не узнали.

– В смысле? – хлопнул глазами маг. – А как они… как они вообще создают заклинания? Они их… тупо зубрят?

– Ага, – кивнул с довольной мордой Карл. – Я еще не вникал, что случилось со времён последней большой бойни, но факт есть факт. У них есть какой-то пул заклинаний, но никакой систематики в плане построений нет. И что-то мне подсказывает, что уже и не будет.

Фил, уже подовдинувший к себе тарелку с жареным картофелем, в котором виднелись грибы, опустил ложку и буркнул:

– Ты сейчас серьёзно?

– Серьёзнее некуда. Если всё пойдет так, как идет сейчас, то пара тысяч лет – и они окончательно деградируют в шаманов и травниц.

– Слушай, вот за шаманов не надо…

– Да-да, – махнул рукой друг. – Духи имеют разум, шаманы либо проводники их воли, либо угнетатели духов. Я помню. Кстати, давно их не видел. Куда все подевались?

– Свалили от тупоголовых кретинов, что обучаются по технике рабов и делают вид, что так и надо, – буркнул Фил и, положив ложку на стол, потёр лицо руками. – Слушай, мне моя псевдосмерть уже не кажется такой хорошей идеей.

– Ну, начнём с того, что ты живой. А ведь мог двинуть кони по-настоящему. Так? Так. Ты выкрутился из ситуации почти без потерь. Так? Так. На секунду, метку смерти получить – это тебе не в бездну прогуляться.

– Я её не получал, – буркнул Фил. – Мне её поставили, как поставили и ей.

– Только вот она не смогла обмануть мироздание и смерть, а ты смог, – выразительно взглянул на него Карл. – Признаться, были моменты, когда я действительно думал, что метка тебя достала.

– И ты испугался. Испугался и принял одну из сторон?

Толстячок шмыгнул носом и кивнул.

– Я тоже боялся, – признался Фил. – Боялся, что встречу тебя где-нибудь в астрале. Это был бы один из самых дерьмовых вариантов.

Друзья умолкли. Карл взял бутылку и молча принялся разливать. Фил же молча наблюдал за ним и поэтому слегка вздрогнул, когда подал голос Рэй:

– Зачем вы… бегаете от смерти? Вы так боитесь умереть?

– А ты не боишься? – хмыкнул Карл.

– Боюсь. Боюсь и не хочу. Но рано или поздно я состарюсь и умру. Так со всеми будет.

– Так будет только с теми, кто не готов идти до конца, – хмыкнул Фил. – Идти ради своей цели на край земли, заглянуть за него и пройти дальше. Если есть цель, то даже мироздание можно обмануть, а со смертью – договориться. Понимаешь, о чем я?

Рэй задумчиво кивнул.

– Не уверен, что точно, но я думаю, что у вас есть какая-то цель. Ради неё вы стараетесь и сумели обойти смерть. Так?

– Так, – кивнул Карл.

– И что это за цель? – спросил Рэй, вглядываясь в лицо учителя. – Ради чего вы это делаете?

– Ты понимаешь, что на тебе ученическая метка? Ты не сможешь мне навредить и рассказать мою тайну. Даже если захочешь это сделать?

Рэй молча кивнул и откусил пирог со смородиной.

– Мы с Карлом не рождены этим миром. Нет, в смысле, наши тела из этого мира, но вот душа – нет. Нас сюда засунули… или засунуло… Мы не знаем, как это объяснить, но мы оказались в этом мире. Памяти у нас не осталось, но периодически мы встречаем слова, которые возвращают кусочки. Кусочки из нашего родного мира.

– Иногда из-за одного слова на нас вываливается ушат воспоминаний из прошлой жизни. Как мы жили, что любили есть, что пили. Как одевались или кого любили. А иногда вообще ничего, – пояснил Карл. – И непонятно, по какому принципу это работает.

– Мы перебрали сотни гипотез, – кивнул учитель. – Но все без толку.

Рэй перестал жевать. Он с задумчивым видом наблюдал, как учитель и его друг разливают прозрачную жидкость, после чего спросил:

– Вы хотите вернуться обратно?

– Да, но есть нюанс, – кивнул Фил, подняв рюмку. – Чтобы вернуться обратно – надо знать… куда возвращаться. А мы этого не помним.

– Поэтому слоняемся по земле и собираем слова, – кивнул друг.

Рэй несколько минут молчал, наблюдая за двумя друзьями, что опрокинули содержимое рюмок в рот и принялись закусывать.

– Вы так хотите вернуться обратно? Почему? Что там такого, что вас так туда тянет? – спросил Рэй. – Это ведь не просто прихоть.

– Мы собирали слова просто так, – произнес Карл. – Это было своего рода хобби. Интересное, забавное хобби. Пока не нашли одно слово, после которого не можем отделаться от тоски. Она не проходит и…

– Она как камень на душе, что не дает вздохнуть полной грудью, – закончил за друга Фил. – Словно что-то незримое… Что-то, от чего не помогает крепленое вино. Даже ни одна женщина не может заставить забыть это ощущение.

– Что за слово такое? – нахмурился ученик.

– «Родина», – по-русски произнёс Фил, отчего как-то осунулся и помрачнел.

Мальчишка взглянул на тёмную сущность. Тот выглядел не лучше.

Карл взял бутылку, разлил по рюмкам до краев, взял одну и без единого слова или звона маленьких стеклянных кружечек, опрокинул в себя напиток. Закусывать не стал, лишь поднёс кулак к носу и с силой втянул носом воздух.

Фил повторил за ним.

Над столом повисла тяжелая пауза.

Рэй, понимая, что спросил то, о чем спрашивать не стоит, уточнять ничего не стал. Он продолжал уплетать пироги. Ощущение, что он за столом лишний, всё нарастало. Подхватив ещё один пирог с чёрной смородиной, он извинился, и стараясь не шуметь, ретировался в свою комнату.

Уходя, уже с лестницы, он обернулся.

Учитель и его лучший друг молча сидели друг напротив друга. Без слов, кивков или взглядов. Оба смотрели в стол. Карл не глядя взял бутылку, так же налил по полной стопке, и они, словно околдованные, молча вновь опрокинули в себя алкоголь.

Без тостов и звона дорогущего стекла.

* * *

Помню, учитель мне когда-то сказал: «В тишине, в полном молчании, ты можешь почувствовать человека. Лишь с тем, кто тебе по-настоящему близок ты можешь молчать. Просто так молчать. Без неловкости или мыслей. Просто потому что вам не надо говорить».

Помню, я ещё не раз вспоминал, как они тогда напились до беспамятства. Мне пришлось сначала положить их на бок, чтобы не дай бог не захлебнулись собственной рвотой. Глупо, конечно, но я действительно боялся, что они там все замажут содержимым своих желудков. Ближе к утру, я понял, что они в норме. Храп стоял такой, что соседи в окна заглядывали. В итоге, кое-как я утащил Фила в комнату. Карла трогать побоялся. Он при храпе испускал чёрную дымку, что так мне напоминала ту тьму, которая выжгла всё на поляне.

Ну, а по утру Фил начал меня учить… «технике рабов» как он выражался.

Думаете, он мне сразу заклинание показал?

Ха!

Черта лысого! Он меня заставил зубрить.

Огромная таблица на двадцать восемь листов. Каждый лист шириной в четыре мои ладони, а длиной в локоть. Первая колонка – название, вторая – основа пространственной структуры, третья – функция. И что самое противное – я не понимал, что зубрил. Для меня это все было сущей бессмыслицей или, как говорил сам Филимон, «Абракадабра». Поначалу шло очень туго. Мой молодой и неокрепший мозг просто отказывался этот бред воспринимать. Но… Фил знал, как подойти к делу с максимальной эффективностью.

Вы все правильно поняли.

Фил отправился на недельку в соседний городок, в котором завёлся то ли оборотень, то ли какая-то магическая тварь, жрущая людей по ночам, а я был передан на поруки улыбчивого и добродушного ювелира. Только вот улыбчивым и добродушным он был, пока в его ручонки не попадал тот самый ивовый прутик. Сейчас я вспоминаю то время и думаю… что улыбался он от золотых монет, которых не жалел мой учитель на мое «усиленное» обучение. Хотя сбрасывать вариант, что ему нравилось доставлять боль тоже нельзя.

Через месяц, когда Фил вернулся с довольной миной, он позвал меня, и мы с ним впервые приступили к практике.

Те самые основные пространственные структуры оказались элементами. Теми самыми элементами, что образовывали то или иное действие заклинания.

Так считали после того, как разобрали эту технику, но на самом деле, пространственные структуры ничего с реальностью не делают. Они заставляют силу течь и проявлять свойства в определенном ключе. А вот эффект зависит в первую очередь от того, какие свойства вы придаете той или иной стихии. И это уже «Стагномика», а никакие не пространственные структуры.

…

Возможно, мой учитель был прав, и те, кто называют себя «светилами магических наук», действительно идиоты.

Простите. Мы немного отвлеклись.

Я же тренировал…

Фельт и Рундум. Две простых структуры, которые давали довольно примитивный эффект. Фельт давал ускорение силе воздуха. Это была специфичная и подлежащая силе конструкция. По факту её наполнение силой и активация давали простой поток воздуха. Вторая «Рундум» давала эффект вращения. У неё было несколько настроек, и поток воздуха можно было превратить как в небольшой торнадо, так и в узконаправленный поток с жуткой скоростью вращения. Всё зависело от углов и дополнительных соединений внутри структуры.

Я же выбрал максимально безопасные настройки со слабым потоком и максимальным радиусом вращения.

Помню, это было глубокой зимой и впервые за много лет в тех краях выпал снег. Дети бегали по белому пушистому покрову. Лепили снежки и швырялись друг в друга, а я… А я на заднем дворе под хмурым взглядом Фила пытался повторить две эти структуры.

Глава 8

– Ты слишком сильно давишь, – произнёс Фил, указав на легкую белёсую дымку между рук ученика. – Проще и спокойнее. Это не должно быть усилием. Будешь работать с камнем – там это только в плюс. Воздух же напряжения не терпит.

Учитель поднял руку и легким, плавным движением провёл по воздуху, где тут же сформировалась парочка структур из лёгких голубых линий. Пара секунд, и они растаяли в воздухе.

– Понял?

– Понял, – насупившись, произнёс Рэй. Он снова поднял руки, сосредоточился и…

– Не дави! – раздался строгий голос учителя.

Рэй встряхнул руками, задрал голову к небу, где с серых хмурых облаков падал снег, а затем покосился на Фила, что достал небольшой ивовый прутик.

Мальчишка тут же поёжился и снова поднял руки.

– Не давить, – попросил он, постаравшись повторить то, что делал учитель.

Руки расслаблены, ноги слегка согнуты, и внезапно между его рук вместо белёсой дымки появились линии. Они нехотя сложились в нужные структуры, и вокруг мальчишки завертелся ветер.

Легкий, без натуги, ветерок, подхватил снег с земли и закружил его вокруг Рэя. Словно играясь, он то и дело закидывал в его рыжую шевелюру горсть лёгкого и пушистого снежного песка.

Рэй стоял с открытым ртом, наблюдая за происходящим. Вихрь усиливался и поднял снег уже со всего двора. Его становилось всё больше, но вращение не было беспорядочным. Снег разошёлся по линиям. Рваным, с периодическими завитками, но они четко прослеживались.

Всё закончилось в один момент.

Словно кто-то выдернул стержень, и всё вращение резко спало, засыпав мальчишку, улыбающегося до ушей, с ног до головы снегом. Он стоял и улыбался как дурак, несмотря на то, что за шиворотом теплой куртки оказалось как минимум пару горстей снега.

– Как ты? – с лёгкой улыбкой спросил Фил, наблюдая за ним.

– Красиво, – хлопнув горящими глазами, произнёс ученик. Он шмыгнул носом и утёр его кулаком.

На кулаке была кровь.

Мальчишка нахмурился, глядя на неё, и поднял взгляд на учителя с непонимающим выражением лица.

В следующую секунду он пошатнулся и рухнул в снег лицом вниз.

– Надо было с огня начинать, – буркнул Фил, направившись к потерявшему сознание ученику.

* * *

– Ну! Рассказывай! – раздался где-то вдалеке голос Карла. – Чего звал?

– Он Фель и Рундум смог провернуть, – ответил голос учителя.

Рэй поморщился и попытался открыть глаза. Поначалу он смутился от того, что вокруг темно и совершенно ничего не видно, но быстро сообразил, что это тряпка на его глазах. Убрав её, он протёр глаза и быстро сообразил, что он в своей комнате.

– Сразу два?

– Сразу два. И знаешь что? Его стихия приняла. Прям как родного. И снег в воздух подняло, и по слоям разложило вдоль силовых линий, словно так и надо, – ответил Фил с нотками лёгкого превосходства. – Не с первой попытки, но всё же…

– Я тебе говорил, что мальчишка непростой, – с упреком в голосе заметил Карл. – Из парня выйдет толк. Пусть он и останется с этими техниками, но толк все равно будет. Лишь бы в голове не было каши всякой. А то пойдёт мир завоевывать или, не дай бездна, его спасать.

– Хуже спасителей мира идиотов не бывает, – поддакнул учитель.

Рэй же приподнялся на кровати и постарался сесть. С горем пополам у него это получилось. Слабость во всем теле была просто неимоверная. Однако стоило ему принять сидячее положение, как в глазах слегка потемнело, и полетели мушки.

Мальчишка схватился за край кровати и попытался проморгаться.

– И как он сам? Сильно его накрыло? – спросил Карл.

– Да. Сам знаешь, первое заклинание – самое трудное, – вздохнул Фил. – Он сразу после него в обморок рухнул, и кровь носом пошла. В общем… Ничего страшного. Поваляется пару недель – отойдёт. Потом продолжим.

Сосредоточившись на словах учителя, Рэй возмущенно вскинул голову. Головокружение отступило, и он попытался встать. Получилось отвратительно, и он плюхнулся на задницу. Собравшись с силами, попытался ещё два раза и на третий, держась за спинку кровати, смог устоять.

– Слушай, сколько ему сейчас? – донесся голос Карла.

– Ну, на вид лет двенадцать-тринадцать…

– А в реальности?

– Я не спрашивал.

– Серьёзно? Ты даже не поинтересовался, сколько ему лет? Ты же его учитель!

– Да какая разница? – послышался возмущенный голос Фила. – Что это меняет?

– Да так… Ничего особенного. Из девочек в этом возрасте ежемесячно начинает течь кровь, а у мальчиков внезапно начинает ехать крыша и раздуваться ноздри при виде девочек.

– Если ты про его мужскую потребность, то он о ней ничего не говорил. Если надо – сказал бы.

– Ты сейчас серьёзно? Фил, он ведь еще мелкий. Как ты себе это представляешь? «Учитель, у меня хрен стоит так, что на животе спать больно! Что делать?» или «Почему мне нельзя свой стручок в ту молодуху вставить?».

– Слушай, давай не утрируй, – раздалось недовольное ворчание Фила. – Думаю, он прекрасно знает, откуда берутся дети.

– А ты с чего так решил? С того, что ты знаешь?

Фил громко и недовольно вздохнул.

Рэй же тем временем прошёл до двери и открыл ее.

– Хорошо, – буркнул учитель. – Загляну на невольничий рынок. Присмотрим какую-нибудь девку для него. Клеймо поставим. Пусть будет. По крайней мере, будет кому ходить за едой.

– Я в норме, – сказал мальчишка, держась за косяк. – Я могу продолжить!

Двое старых друзей оглянулись на него. Карл смотрел на него с усмешкой, а Фил с неодобрением.

– Просто немного ослаб, – произнёс ученик и, постаравшись выпрямиться, сделал пару шагов вперёд не касаясь стен.

Тут его ноги подкосились, в глазах снова потемнело, и он рухнул на пол в беспамятстве.

– Слушай, – произнёс Карл?. – Поищи там моряков. Они узлы хорошие вязать умеют. Так, на всякий случай.

– Прямо мысли мои читаешь, – буркнул Фил, поднимаясь из-за стола. – Давай, помоги мне. Закинем его в кровать и чем-нибудь привяжем. Иначе этот «продолжальщик» точно себе голову разобьёт.

* * *

Зараб тоже был одаренным, но немного другого толка.

Магией он не владел, хоть его чутье и руку иногда с ней связывали. Многие говорили, что у него дар, говорили о золотых руках, а кто-то из зависти пускал слухи, что, дескать, артефакты у него, вот и выходят просто фантастические товары.

Однако нет.

Зараб был кузнецом.

Настоящим кузнецом без всяких условностей. Не крестьянином, что нахватался по верхам и кует по праздникам или после уборки урожая, когда часть пшеницы продаст и купит себе металла. Он был мастером, к которому шли люди.

Да, заказов из разряда «подковать лошадь» у него было крайне мало. В основном он брался за оружие и броню проезжающих через их город караванщиков и их охраны. Бывало, ковал стальные части такелажа для кораблей. Довелось ему однажды и якорь выковать для приличного баркаса. Работы, одним словом, хватало.

Однако, несмотря на то, что человек с легкой сединой в волосах всю свою жизнь посвятил кузнечному делу, люди продолжали приписывать ему дар земли, благословение подгорного божества или использование артефактов.

Такова уж людская природа. Никто не хочет думать о том, сколько времени и сил для самосовершенствования потратил на это Зараб.

– М-м-м-мда, – протянул кузнец, сидя на пеньке с трубкой.

Он размеренно и спокойно набивал ее табаком, поглядывая на «смутьянов и баловников», что опять вышли на небольшую площадь, образованную просторным перекрестком в ремесленном квартале.

На нём маг со своим учеником в очередной раз устраивали свои тренировки, на которые сбегалась вся окрестная детвора. Пару раз получив по шапкам, они перестали шуметь и, обступив площадь по краям, молча наблюдали за происходящим.

Чего уж греха таить, многие взрослые тоже из любопытства приходили посмотреть. Не каждый день можно увидеть мажескую ворожбу, причём с комментариями от опытного мага.

С недавних пор это вообще превратилось в традицию, и после обеда, когда городской колокол отбивал три часа пополудни, многие устремлялись к этому перекрестку.

Развлечений и работы в городе зимой было слишком мало, чтобы упускать такое зрелище.

Зараб не стал сопротивляться данной традиции.

Тем более, что его кузница находилась как раз на этом перекрестке, и чтобы поглазеть на работу ученика, ему ходить никуда не надо было. Достаточно просто выйти во двор.

А тут ещё и знакомые, и друзья наведывались. Кто поболтать, а кто и с угощением, которое приносили с собой. Кто квасу кувшин принесет, а кто и пирогов каких.

Дошло до того, что кузнец наскоро поставил перед входом в мастерскую стол со стульями и небольшим навесом. Правда, крышу пришлось сделать из старой парусины, которую он промазал раствором из земляного масла. Досками было бы больно дорого, да и плотники зимой цену ломили. Сухая древесина была сильно в спросе в порту. Корабли на приколе проходили ремонт.

Рецепт раствора ему подсказал кожевник, живущий вниз по улице. Он, кстати, тоже регулярно захаживал на представления ученика.

– Удержит, думаешь? – задумчиво спросил кожевник, поглядывая на Рэя, что стоял напротив учителя и кивал его объяснениям.

– Должон, – отозвался плотник, что сидел за столом. – Вторую неделю эту магию мучает.

– Удержит, – пробасил Зараб, поднеся уголек ветки, что принёс собой из кузни. – Он и вчера почти удержал. Если бы не повело его – точно бы удержал.

Ученик же тем временем взял корзину с поломанными палочками размером с его палец и принялся рассыпать их по каменной мостовой.

– А я все боялся – подожжет что-нибудь, – подал голос гончар с кружкой кваса.

– Маг не даст, – покачал головой кузнец и пыхнул раскуренной трубкой. – Чай не дурак. Не будет гадить там, где живет.

– Другим одаренным такое правило не писано, – вздохнул кожевник. – Сестрица у моей жены приехала. В Даграде жила почти пять лет, пока не овдовела. Брат мужа изживать ее стал. От муженька то детей не вышло.

– И чего тамошний маг? Лютует?

– Лютует, – кивнул плотник. – И спалить кого может, ежели не в настроении, и на наместника наорать, и в рожу плюнуть. В край берега потерял.

– Сильный поди? – спросил Зараб, выпустив облако дыма.

– А кто его знает. У него на лбу же не написано… Но то, что сестрица жены моей рассказывает – вроде как, и не сильнее нашего.

Зараб шмыгнул носом, затянулся и задумчиво уставился на ученика, что встал посреди перекрестка с опущенными руками и, сосредоточившись, прикрыл глаза.

Под его ногами начал подниматься дымок. Веточки начинали тлеть, пока не появился огонь. Сначала робкий, едва заметный. Спустя несколько секунд он занялся капитально и взмыл до пояса парнишки.

Ремесленники и другие зрители притихли.

В этот момент Рэй поднял руки до уровня плеч, и вокруг него закружил ветерок, ещё сильнее распаляя пламя. Секунда, вторая, и ветер резко усилился и подхватил веточки, что принялись вращаться вокруг мальчишки, создавая подобие огненной сферы.

– Не удержит, – встревоженно произнёс кожевник, уже всей душой болея за рыжего мальчишку.

– Не болтай под руку, – не сводя взгляда с огненного вихря, произнёс кузнец.

Рэй же тем временем поднял руку над головой и сжал кулак.

Ветер резко рванул, ускоряясь. Ветки и не думали разлетаться. Они словно притягивались внутрь. Пламя разгоралось и, внезапно, всё смешалось.

Вихрь вытянулся вверх и сомкнулся над головой мальчишки во вращающуюся огненную сферу. Пламя стало сплошным, а ветки совершенно исчезли.

Перекресток наполнился гулом от пламени, а в стороны полетел пепел. Веточки уже давно прогорели, но пламя и не думало покидать сферу огня, в которой укрылся ученик.

Учитель же всё это время стоял с недовольным выражением лица. Руки его были сложены на груди в замок, но как только сфера замкнулась, на его лице появилась довольная улыбка. Руки он сложил за спиной и подошёл к пылающей сфере. Протянув руку, он оценил жар и кивнул.

– Достаточно! – послышалась его команда, чётко разлетевшаяся по окрестностям.

Ветер начал утихать, и через секунду пламя с хлопком ушло вверх, выплюнув в небо последний пепел.

В центре, где только что бушевала огненная сфера, стоял счастливый Рэй. Рыжие волосы во все стороны, улыбка до ушей, глаза блестят и беспечно-счастливое выражение лица.

– Что скажешь? – спросил Фил, с лёгкой улыбкой осматривая ученика.

Мальчишка шмыгнул носом, вытер кровавую каплю, что появилась на носу, и совершенно не обращая внимания на неё, словно это уже вошло в привычку, счастливо произнёс слово, что слышал от учителя на русском языке:

– «Заебись»!

Фил тихо рассмеялся. Среди зрителей нашёлся кто-то, кто начал хлопать в ладоши, аплодируя новому заклинанию совсем ещё юного ученика, едва тянущего по виду на деревенского отрока. Тут же подключились другие зрители и отдельные хлопки превратились в настоящие овации. Кто-то залихватски свистнул.

Рэй закрутил головой со счастливым лицом. Люди ему улыбались, а он был полон счастья и всей душой улыбался им. Огонь, наконец, ему покорился.

– Раз у нас тут получилось представление, – произнёс Фил с довольной миной. – То в конце принято кланяться. Не в пояс. Нагибают спину ровно на сорок пять градусов. Это уважение и благодарность, но не покорность.