Текст книги "Кровь пацана. Казанский феномен и люберецкий фактор. Хроники «асфальтовых» войн СССР и России"

Глава 10
Улан-Удинские Чан Кайши и Чингачгуки

Молодежные банды в советской Бурятии появились аж в 50-х годах XX века.

Местные жители преклонного возраста хорошо помнят «шмидтовских», «балтахиновских», «домспецовских», «партизанских», «заудинских»… Кастеты, велосипедные цепи, финки, ремни с бляхами, наколки и постоянные драки на танцах.

«Апокалипсис» начался в 70-х годах. Центр Бурятии Улан-Удэ стал превращаться в крупный промышленный центр Советского Союза. Стали приезжать русские специалисты, которые считали бурятскую молодежь немного туповатой. «Налим», «бурят – штаны горят» – обидные прозвища, надолго закрепившиеся за раскосыми парнями. Такую несправедливость терпеть было никак нельзя!

Юные «налимы» стали объединяться в группировки. Богатая молодежь из дома партийной элиты «Аквариум» стала называть себя «чан-кайшистами», или «чанками», в честь военного и политического деятеля Китая Чан Кайши.

Середняки взяли английское название – LST-63.

Но это было только начало… Бурятская молодежь по-прежнему оставалась в численном меньшинстве.

В начале 60-х за рекой Удой началось масштабное строительство пятиэтажек-«хрущёвок», куда переехали бурятские рабочие из сел и деревень, воспитанные на фильмах киностудии «ДЕФА» про индейцев. Так образовались новые банды: «хунхузы», «баргуты», «шошоны», «делавары», «гунны» и т. д., и т. п.

Все они собирались на местах сбора, которые называли «тайванями», и крошили друг другу морды, особенно не вылезая за мост, ведущий в центр.

Но общая вражда к «рюсский, мордой плюский» объединила их. Одни из них носили болоньевые плащи и туфли из ЧССР, другие – телогрейки и тапочки, но тем не менее в 1968 году они вместе вышли на мост через Уду с кличем «Уги-няс!» и отвоевали себе историческое место обитания в центре города. Были созданы общие законы, по которым стали существовать местные молодежные банды. Они не рвали с прохожих шапки, не обижали старших, были корректны с девушками и все проблемы решали в драке, при этом оставаясь друзьями «налимами». Также не допускалось влияние «мазеров», вожаков из блатных.

Каждая банда делилась по возрасту: «младшаки или шпана» (13–15 лет), «середняки» (школьники 16–17 лет и допризывная молодежь), «старшаки» (от 20 лет).

Но, как водится, мирного жития-бытия у них не сложилось. Очень скоро из «индейских» банд выплыла группировка «ГорТоп», которая вернулась к старым уголовным традициям. К ватникам снова добавились наколки, велосипедные цепи и желание отсидеть в тюрьме и получить почет. Это и есть прообраз современного движения «АУЕ»[1]1
  Решением Веховного Суда РФ от 17 августа 2020 года общественное движение «АУЕ» признано экстремистским и его деятельность на территории Российской Федерации запрещена.


[Закрыть]. Национальный вопрос перестал быть главным при приеме в ту или иную группировку. В 70-х они уже враждовали между собой и палили друг в друга из обрезов.

«Чанки» к 80-м годам свое отдрались, выросли, получили образование, заняли должности. А вчерашние «индейцы», ставшие «гортоповцами» отсидели, стали работягами, некоторые спились, а потом пришли 90-е… Но это совсем другая история.

Глава 11
Дзержинские «гуляки»

Молодежь города Дзержинска Горьковской (ныне Нижегородской) области «гуляла», объединившись в несколько группировок, вступить в которые (подшиться) можно было добровольно по рекомендациям родственников, друзей, соседей или одноклассников. Никакой проверки при этом не проводилось.

К середине 80-х по Дзержинску «гуляли»:

– КБР (колхозники, борцы, ресторановские);

– СУП (староправдинские, урицкие, победенские);

– ОПУС (Октябрята, Поповские, Университетские, Строители);

– НАТО (будяга, школьник, водозаборка).

Каждая группировка состояла из молодежных дружин, во главе которых стоял Автор (непререкаемый авторитет):

– Огурцы (13–14 лет) – подростки, только набирающие боевой опыт в стычках на районе один на один;

– Микроны (15–16 лет), закаленные в групповых битвах бойцы, уже дравшиеся за свой район в пределах города;

– Центры (17–18 лет), опытные бойцы, которых уже «принимала» за хулиганство милиция;

– Старики (от 20 лет и старше), «бати» всех «гулящих», прошедшие армию, зону. Драться им было необязательно. Их авторитет был непререкаем.

Собирались пацаны на «пятаках» для решения повседневных задач – «обязаловок», включающих в себя:

– сборы. Сбор денежных средств в общий котел группировки. Можно было сэкономить на обедах, а можно было «отжать» у негуляющих «ломовых». Так проверяли преданность своей группировке;

– Дискач. Проверка готовности пацанов к групповым дракам;

– Базары. Вершина «обязаловок» – драка стенка на стенку с применением уличного оружия – колов, монтажек, ставок (самодельные гранаты из баллончика с сифоном) и проч.

В принадлежности к «гуляющим» были свои бонусы – почет в учебном заведении, свободное передвижение по району и, что немаловажно, внимание девушек! Минус был один, но огромный – не дай Бог оказаться на чужом асфальте.

Гуляли в Дзержинске до 90-х, продолжая славные традиции пацанов 70-х, которые запросто ломали клюшкой для хоккея с мячом «Ленинград» за 3 рубля 60 копеек черепа и ребра врагов своего района со словами: «С кем гуляешь?»

Глава 12
Волгоградские «коробки»

Волгоградскую молодежь всю дорогу пытались увести с улицы, несмотря на то что она туда неудержимо рвалась.

В послевоенное время в тогда ещё Сталинграде наметился явный всплеск криминальных настроений среди молодежи. Поднимая родной город из руин, юные сталинградцы работали на износ и пар выпускали в драках.

Решение было найдено быстро. Школы бокса и борьбы. Вчерашние выпускники ремесленных училищ увлеклись, но ненадолго. Скоро полученные у тренера знания они начали применять друг против друга в уличных драках.

А тут говнеца на вентилятор подбросила бериевская амнистия. В город стали прибывать вчерашние зэки. И снова решение было найдено… Более-менее сговорчивых спортсменов объединили в добровольные дружины, помогающие милиции. Подкинули деньжат, комнату, отпуск – и всё стало хорошо. Теперь спортсмены – юные помощники милиции – колошматили добровольных пособников бандитов.

Так и жили. Город был восстановлен. Появились новые районы. А старая ненависть осталась… Ведь одни фактически помогали сесть в тюрьму другим.

Это и стало началом знаменитых «сталинградских пробивок». Первооткрывателями драк «район на район» стали пацаны с Красного (Краснооктябрьский район) и шпана со Спартановки, которую поддержала молодежь Трактора (Тракторозаводской район). В большую драку вписались Дзержинка, Кировка, Центр. Бойцы объединялись в коалиции и месили друг друга. Над городом повисла мрачная проблема, которую срочно нужно было решить. И снова на помощь был призван спорт… Правда, на этот раз не силовой.

Ставка была сделана на волгоградскую футбольную команду «Ротор». Товарищи сверху посчитали, что «боление» на стадионе за городскую команду объединит районщиков. И, как ни странно, они оказались правы. Только вот объединение произошло очень своеобразно…

Аккурат перед Первым фестивалем дружбы молодежи СССР и ГДР в 1977 году 16 июня на Центральном стадионе проходил матч между «Ротором» и «Кубанью». Волгоградцам на трибунах показалось, что арбитр подсуживает гостям. Игра закончилась со счетом «1:0» в пользу «Кубани». Трибуны взорвались и пожелали расправиться с судьями матча. А когда это не получилось, разъяренная армия болельщиков начала громить стадион и его окрестности. Только вмешательство всей милиции города смогло остановить беспорядки, в которых по самым скромным подсчетам участвовало более 8 тысяч человек со всех районов города в едином порыве.

Молодых людей каким-то чудом удалось вернуть к себе на районы и, несмотря ни на что, провести фестиваль, не ударив в грязь лицом перед товарищами из ГДР. Но проблема никуда не делась. Теперь «пробивы» стали проходить у себя на районе. Дрались квадрат на квадрат, коробка на коробку, дом на дом. Иногда производились вылазки за город. От волгоградских районщиков стали страдать жители пригородов – Веселая Балка, Городищи, Тулак, Гумрак. Было несколько вылазок в город Волжский за плотиной. Надо срочно было что-то делать.

Волгоградский комсомол снова нашел нестандартное решение – сделать Волгоград городом рока. Начиная с начала восьмидесятых в городе на Волге стали проводиться рок-концерты. «Альфа», «Круиз», «Галактика», «Ария» и множество других металлических коллективов регулярно выступало во Дворце молодежи и во Дворце спорта. Проводились рок-фестивали… Но и рок город не примирил. Заряженная довольно агрессивной энергией после концерта молодежь хотела что-то громить. Потасовки после концертов вспыхивали постоянно. Затихшая война между районами вышла на новый уровень.

Но, несмотря на это, после каждого концерта молодые волгоградцы объединялись и громили город. Точку этому беспределу поставил сожженный и перевернутый посреди города в 1987 году после рок-концерта троллейбус. Рок оказался совсем не мирным. Впрочем, как ДНД и спорт…

Руководство города всерьез начало искать решение проблемы массовых молодежных драк и хулиганства. А пока оно думало, как обуздать молодые кулаки и горячие умы, нашелся человек, который придумал занятие, которое смогло отвлечь районщиков от драк за квадраты. Звали этого человека Виталий Васильевич Стариков, известный волгоградский тренер по греко-римской борьбе, запомнившийся волгоградцам больше как Казак. И занятие это называлось…

РЭКЕТ.

Кто-то пришел к Виталию Васильевичу, кто-то пошел к его конкурентам-боксерам. Так каждый молодой волгоградец, любивший «почесать» кулаки, нашел себя в новой большой «драке», когда надо было уже делить не квадраты и коробки, а весь город. Вот такая вот вышла волгоградская вечная молодость.

Казака убили в 1993 году, когда молодежь уже не дралась «коробка» на «коробку». Они мечтали из этих «коробок» уехать в частный дом, а лучше вообще из страны на дорогой иномарке. «Коробки» так и остались их обитателям, работягам, которым не драться надо было, а зарабатывать себе на кусок хлеба.

А зрелищ и так хватало – вчерашние «коробочки» друг в друга стреляли каждый день.

Глава 13
Питерские «шоблы»

В Питере не только сумели проследить эволюцию хулиганской молодежи, но и выделили её в отдельную строку, не связывая с молодежной преступностью.

ШАЙКИ-ЛЕЙКИ. Дореволюционное дворовое хулиганье. Основной состав – маргиналы из деревень, дети крестьянства, приехавшие в большой город за копейкой. Название шайки получали по месту проживания или рождения – «владимирцы», «песковцы», «вознесенцы».

Прикид: картуз, залихватски сдвинутый на правое или на левое ухо, и шарф-кашне, полностью скрывающий горло.

Основные виды деятельности: праздноша-тайство днем и ночью с пением нецензурных песен и сквернословием, бросанием камней в окна, причинение домашним животным напрасных мучений, оказание неуважения родительской власти, администрации, духовенству; приставание к женщинам, мазание ворот дегтем, посягательство на женское целомудрие до изнасилования включительно; избиение прохожих на улице, требование у них денег на водку с угрозами избить, вторжение в дома с требованием денег на водку, драки; истребление имущества, даже с поджогом, вырывание с корнем деревьев, цветов и овощей без использования их, мелкое воровство, растаскивание по бревнам срубов, приготовленных для постройки.

ГОПЫ. Не путать с гопниками! Послереволюционная шпана, дети фабрик и заводов, уже рожденные в Питере. Название получали чаще всего в честь своих лидеров.

Прикид: брюки-клеш, кепки, фуражки-капитанки с большим лакированным козырьком, стеганая фуфайка, нечто среднее между матросским бушлатом и ватником.

Основные виды деятельности: отправляли естественные надобности среди публики, появлялись голыми, бросали в глаза нюхательного табаку, тушили свет в общественных местах, устраивали ложный вызов пожарных, срывали плакаты, портили памятники, ломали почтовые ящики, подпиливали телеграфные столбы.

ШПАНА. Довоенная и послевоенная хулиганская молодежь, уже впитавшая криминальные законы. Назывались… Да как, впрочем, они только не назывались… Особым шиком считалось упоминание в названии слова «шпана». Например, «Шпана с Обводного». Но, несмотря на некую приблатненность, под урок ребята косили только чисто внешне, стараясь не обременять себя большими сроками серьезных статей УК.

Прикид: синяя кепка-малокозырка, смятые «в гармошку» хромовые сапоги, белый шарф и, конечно, зуб-фикса. Эдакий карикатурный образ урки с юга СССР.

Основные виды деятельности: пьянство, разврат, уличные драки с применением подручных средств, мелкое воровство, гоняние «комсы» (комсомольцев), танцы-шманцы-обжиманцы с легкодоступными девушками, азартные игры в карты и уличные грабежи.

ШОБЛЫ. Хулиганы времен эпохи застоя, открестившиеся от явного криминала в противовес воровским кодлам. Ярые защитники своих дворовых коробок и колодцев. Названия вызывающие: «СС», «Квадрат», «Рубин».

Прикид: ботинки на высокой платформе, брюки, зауженные до колен и сильно расклешенные внизу (особым шиком считались пришитые к клешам стальные цепочки), солдатские ремни, свободно болтающиеся на бедрах, узкие водолазки и волосы до плеч.

Основные виды деятельности: нарушение общественного порядка, драки «район на район».

Конец питерского хулиганья пришелся на конец 80-х с появлением огромного количества неформалов и откровенных гопников. Почти столетняя история стала историей. Когда пришли 90-е, о ней просто забыли, вернее, вернулись к самым истокам питерского хулиганства, когда уже не за копейкой, а за длинным рублем в город потянулись тамбовские, великолукские и другие бригады…

Глава 14
Николаевские «стукалки»

Про украинский город Николаев лучше всего еще в XIX веке сказал один немецкий путешественник: «В Николаеве есть район – Слободка. Его особенностью является то, что здесь всегда кого-то бьют»…

Ошибся он только в одном – в Николаеве били не только на Слободке, а всегда и везде.

Слободка, Пески, Сталинец, Абиссиния, Намыв, Лески, Темводы, Соляные, Водопой, Белый дом, Дачи, Желдор, Сухой фонтан, Ракетка, Осляча горка, Старый Юг, Новый Юг, Париж, Завод и Берег – вот неполный список районов, на которых, начиная с 50-х годов прошлого века, Николаевская молодежь билась «за асфальт».

Но каждая драка имела свою характеристику и участников.

СТУКАЛКА. Выход «раз на раз» или один на один. Обычно сопровождалась выкриками и подзадориванием перед тем, как применить кулаки:

«Как дам, так и выскочит мадам»!

«Как дам – всю жизнь на аптеку работать будешь»!

«Да я с тебя семь шкур спущу и голым в Африку пущу»!

Активные участники «стукалок» – совсем юные представители Николаева, 13–14 лет. Дрались до первой крови или признания поражения. ПОНОЖОВЩИНА. Это групповая драка, в которой участвовали николаевцы разных возрастов. Битва стенка на стенку за честь района. Применение «приправ» (самопального оружия) только поощрялось. «Перья», «швайки», «резаный метр» – вот некоторые названия из нехитрого арсенала бойцов. Особой популярностью пользовались «гайки» – металлические кольца с острыми концами. Также в ход шли арматуры, штакетины и велосипедные цепи.

БОГОВАНИЕ. Удел старшаков, успевших отведать прелести зоны, когда дворовая романтика уже становилась блатной. Очень напоминает разборки современных бригад. Дрались пацаны, чьи имена были у каждого в городе на слуху. Схема таких разборок: драка-ресторан-тюрьма, а потом грохнули в подъезде. В таких драках не возбранялось использование огнестрельного оружия, которого после Великой Отечественной войны в Николаеве было немеряно.

Массовые драки в Николаеве закончились в 80-х годах XX века. Произошло это, как ни странно, когда вся местная шпана в едином порыве объединилась против общего врага – ПТУшников из Средней Азии.

Последнее сражение произошло на улице Карпенко у здания ПТУ № 8 и длилось почти неделю. Вся николаевская шпана громила здание и выцепляла своего противника. Бойцы менялись, дежурили по ночам, обзванивали друг друга. В события вмешалась местная милиция.

Именно тогда в Николаеве впервые были применены силы недавно сформированного отряда милиции особого назначения (ОМОН), предназначенного для подавления массовых беспорядков. Зарвавшихся «хозяев города» били дубинками, бросали в милицейские «бобики» и везли в участок.

Глава 15
Мурманский «Брод»

Во многих городах СССР существовал свой «Бродвей» – центральная улица города. Такой «Бродвей», или в простонаречии «Брод», естественно, был и в Мурманске. Нечетная сторона проспекта Сталина, а потом уже Ленина.

В теплые денечки по Броду бродили хмурые портовые рабочие и рассекали, соря деньгами, упакованные в импорт, пришедшие из «загранки» моряки. Тут же гуляли курсанты «мореманы», перемигиваясь со студентками местного «педа» в коротких юбках. Иногда на Брод выплывали местные бичи стрельнуть руль на опохмел, но быстро исчезали, гонимые доблестной милицией.

Это была нарядная сторона Мурманска. За образцово-показательными фасадами сталинских высоток скрывалась совсем иная форма жизни – поселки-самострои, оставшиеся со времен китайцев, где в коммунальных бараках с удобствами на улице проживали семьи мурманцев, считающих Брод своей территорией.

Старики рубились в домино, молодежь резалась в карты, бренчала на гитаре и осваивала блатные понятия и всё время дралась.

Особенностью «Брода» было то, что его бойцы дрались только на своей территории. «Эй, товарищ, папироской угощаешь?» – примерно с таких слов в 60-х годах начиналась драка бродских с чужаками, которые нечаянно забрели на их район.

Избивали невинных гостей, затащив во дворы – на «Броде» драться было не принято. У «Брода» существовали свои неписанные правила и были свои «короли». «Двое дерутся – третий не лезет», – именно так говаривали местные лидеры, спортивные крепкие парни в белых штанах и кепариках, с прилепленной к нижней губе «Беломориной».

Верховодили здесь, начиная с 60-х годов «буратиновские боксеры», названные в честь магазина на пяти углах. Ребята были лютые, дружные. Фирменным знаком во время драки считалось применение бритвы «мойки», которые «бродовские» с шиком метали противнику в лицо. Не убивали, но резали.

Единственный раз «Брод» вышел драться на чужую территорию. И этот раз стал последним. Это произошло в 1974 году. На роль противников были избраны курсанты местной мореходки, нагрубившие местным прямо посреди Брода.

Массовая драка с участием местных и курсантов в количестве почти 1000 человек произошла фактически в центре города, в сквере напротив местной, говоря современным языком, администрации Мурманска.

«Бродовские» были вооружены луками, «свинчатками», заточенными напильниками и «ромашками» (некое подобие булавы, состоящее из палки, на которую была насажена обычная шестерня). Курсанты отбивались ремнями и строили баррикады из скамеек, а потом пошли в атаку и оттеснили «бродовских» в родные дворы.

Партийному руководству Мурманска это, естественно, не понравилось. «Брод» был обозначен сбродом и было принято решение с ним что-то сделать.

К тому времени Мурманск стал разрастаться. Город взбирался на сопки и обрастал «спальными» микрорайонами, куда точечно и переселили «бродовцев» под видом улучшения жилищных условий. Вчерашние «короли» оказались в явном меньшинстве среди своих врагов, но те оказались ребятами не злопамятными, и очень скоро «бродовцы» растворились в общей массе, забыв свои законы и имена своих «королей».

Брод стал центральной улицей Мурманска, где простые люди смогли гулять по вечерам, не опасаясь за свои жизнь и здоровье.

В 80-х первые кооператоры поставили на проспекте Ленина свои ларьки и кафешки, но это, как говорится, уже не наша история…

Глава 16
Самарские «фураги»

Стожка, Запанское, Ямы, Толевой, Кирюха, Безымянна, Негритянка, Зубчага – частные дома, добрая половина из которых даже не была отмечена на городском генплане города Куйбышева 70-х годов.

Общаги, двухэтажные бараки с коммуналками, корпуса заводов, складов, баз, улицы без асфальта и фонарей – вот среда обитания куйбышевских «ФУРАГ», детей рабочих 70-х, выросших среди тоски и уголовных понятий.

Будущее у «фураг» было довольно предсказуемое – школа-восьмилетка, «каблуха» (ПТУ), завод, армия, а потом снова завод, если повезло. Если не повезло, то «твой дом – тюрьма».

И виноваты во всём были куйбышевские «быки». Почему-то таким странным прозвищем «фураги» окрестили жителей старого города, живущих в добротных купеческих домах, которые гуляли по городу в ярких одеждах, модных клешах и частенько сиживали в кафе.

У «фураг» ничего этого не было. Мальчики «хорошисты» стриглись под «канадку», спортсмены – под полубокс, «быки» делали модельные стрижки в доме быта «Горизонт».

«Фураги» стриглись под машинку – дешево и сердито. В одежде тоже присутствовал свой стиль – зауженные брюки, в которые без мыла не влезешь, белая рубаха, галстук для пацанского форса и пиджачок «лепень» или олимпийка вместо него. Ботинки превращались в «коры» (срезался каблук с внутренней стороны). Демисезонное пальтишко и неизменное белое кашне зимой и летом. И, конечно же, фурага – обычная и модная лохматая «бабайка» из махера.

В кармане лежал «чилим» и нож-выкидуха, которым не западло было пырнуть в дутую чехословацкую куртку ненавистного «быка», не пускавшего «фурагу» на свою территорию.

Кончились «фураги» в конце 80-х. Вернее, не кончились, а стали многочисленной самарской братвой, и лишь потом кончились. Многие навсегда…