Текст книги "За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко"

6 июля 2-я сессия ЦИК СССР 1-го созыва приняла постановление «О введении в действие Конституции Союза Советских Социалистических Республик». До образования Президиума ЦИК СССР на основе Конституции все его полномочия возлагались на Президиум ЦИК СССР, выбранный на 1-й сессии ЦИК СССР 30 декабря 1922 г. в составе 18 членов[255]. Отдельные уточнения в Конституцию СССР исправно вносились вплоть до 26 апреля 1927 г. (31 января 1924 г., 24 октября 1924 г., 20 мая 1925 г., 26 апреля 1927 г.) 256. В июле 1923 г. Президиум ЦИК СССР известил народы и правительства мира о том, что высшие органы власти и управления СССР оформились и приступили к своей работе. В строгом соответствии с озвученной на XII съезде РКП(б) И. В. Сталиным позицией высшего большевистского руководства, с июля 1923 г. ЦИК СССР стал двухпалатным[257]. Голосование, как правило, проводилось раздельно. Прения по докладам также велись раздельно. Предложения обсуждать доклады на общем собрании обеих палат первое время не встречали поддержку, но с конца 1920-х гг. с согласия обеих палат все чаще стали практиковаться совместные заседания[258].

Следует заметить, что для, по крайней мере, «зиновьевской» части руководящего ядра ЦК РКП(б) Советский Союз должен был в обозримом будущем стать частью «Союза советских республик Европы и Азии»[259]. Собственно, это зафиксировано в «строго секретных», разосланных «только членам ЦК и членам Президиума ЦКК»[260], тезисах доклада Г. Е. Зиновьева на Пленуме ЦК РКП(б) и совещании ЦК с парторганизациями, которые были приняты за основу Политбюро 21 сентября 1923 г. и одобрены с поправками Комиссией ПБ 22 сентября. Зиновьев был искренне убежден: «Грядущая германская революция приближает революцию в Европе, а затем и мировую революцию – в величайшей степени. […] В связи с этим и тактика РКП ныне должна быть до известной степени перестроена в расчете на более быстрый темп мировых событий»[261].

31 января 1924 г. 2-й съезд Советов СССР утвердил союзную Конституцию, состоявшую из двух разделов – Декларации об образовании СССР и Договора об образовании СССР. Декларация, принятая еще 1-м съездом Советов СССР, вошла в Конституцию без изменений. Договор содержал теперь вместо 26 статей – 72. Специальный раздел был посвящен гарантиям суверенных прав союзных республик. Сочетание союзного суверенитета и «суверенитета» республик гарантировалось разграничением сферы компетенции между союзными и республиканскими органами «власти»[262].

Образование СССР изменило правовое положение республик. Во всех союзных республиках были приняты новые конституции, которые, исходя в целом из принципов Конституции СССР, одновременно являлись ее дополнением. В некоторых конституциях (РСФСР, ЗСФСР и ТССР) отсутствовали за ненадобностью главы о суверенных правах республик и праве на сецессию, однако в Абхазской, Грузинской, Армянской, Азербайджанской ССР статьи о праве выхода из СССР имелись[263].

«Верховным» органом власти СССР был объявлен Съезд Советов, а в период между съездами – ЦИК СССР[264]. В период между сессиями ЦИК СССР «высшим органом власти» признавался Президиум ЦИК СССР, образуемый Центральным исполнительным комитетом в количестве 27 членов, в число которых входили в полном составе Президиумы Союзного Совета и Совета Национальностей[265]. Очередные Съезды Советов должны были созываться Центральным исполнительным комитетом СССР один раз в год, чрезвычайные съезды созывались Центральным исполнительным комитетом СССР «…по его собственному решению, по требованию Союзного Совета, Совета Национальностей или же по требованию двух союзных республик»[266]. ЦИК СССР мог отложить созыв Съезда Советов «при чрезвычайных обстоятельствах»[267], чем он и воспользуется в годы Великой Отечественной войны.

Функции, полномочия и структура ЦИК СССР были определены в Конституции 1924 г. и Положении 1923 г. ЦИК обладал широкими полномочиями в экономической области (выработка единого народнохозяйственного плана и государственного бюджета СССР, установление общесоюзных налогов и доходов, единой денежной системы), в области национально-государственного строительства, в решении спорных вопросов между союзными республиками. ЦИК СССР был наделен правом отмены постановлений съездов Советов и ЦИК союзных республик, нарушавших Конституцию СССР, устанавливал принципы землеустройства и землепользования, судоустройства и судопроизводства. В области внешнеполитической деятельности ЦИК СССР уполномочивался заключать внешние займы, ратифицировать договоры (с 1925 г.)[268], однако все ключевые внешнеполитические решения принимались с 1919 г. в Политбюро ЦК РКП(б)[269], которое, собственно, продолжало их принимать с последующим проведением «в советском порядке» – через общесоюзный ЦИК, при том что руководство внешними сношениями формально входило в компетенцию Совнаркома[270].

Статья 17-я закрепляла за ЦИК СССР определение круга деятельности Президиума ЦИК СССР и Совета народных комиссаров СССР. Центральный исполнительный комитет наделялся правом «приостанавливать или отменять декреты, постановления и распоряжения» Президиума ЦИК СССР, а также съездов Советов и центральных исполнительных комитетов союзных республик и других органов власти на территории СССР[271]. Юридически закреплялось, что СНК СССР «во всей своей работе ответственен перед Центральным Исполнительным Комитетом [СССР] и его Президиумом»[272].

Все декреты, устанавливающие общие нормы политической и экономической жизни, подлежали обязательному рассмотрению в ЦИК СССР. Все вопросы решались открытым голосованием и простым большинством голосов. По старой партийной традиции, восходящей к съездам «единой» РСДРП, допускалось и поименное голосование по требованию членов ЦИК СССР[273], однако на всем протяжении истории союзного ЦИК прецедентов не было.

Члены союзного ЦИК наделялись законодательной инициативой, обладали правом запроса, могли участвовать на заседаниях любого органа власти и управления на территории СССР[274]. Однако при этом законодательной работой занимался и СНК СССР, предварительно рассматривавший все проекты постановлений, которые затем вносились на утверждение в ЦИК СССР и его Президиум. Совнарком издавал декреты и постановления, имевшие силу закона, что серьезно сужало возможности ЦИК СССР[275]. Как видим, и здесь повторялось положение, сложившееся в высших советских органах Республики Российской – ВЦИК и Совнаркоме – после 2-го Всероссийского съезда Советов в конце 1917 г.

Исключить члена ЦИК из его состава мог только съезд Советов и лишь в особых случаях – сам ЦИК, обязанный уведомить об этом съезд. ЦИК СССР работал сессионно: очередные сессии проводились три раза в год. По Договору об образовании СССР, сессии ЦИК СССР намечалось проводить в столицах союзных республик, однако в Конституцию СССР 1924 г. данное положение не вошло и состоялось всего две выездные сессии: в Тбилиси (1925) и в Ленинграде (1927)[276]. Вторая, естественно, была связана с 10-летием Октября, хотя из четырех пунктов ее повестки дня один (естественно, последний) и не носил парадный характер: 24 августа 1927 г. Фракция ВКП(б) Президиума ЦИК СССР, заслушав «Вопросы II сессии ЦИК Союза ССР 4-го созыва», приняла два решения: «1) о времени и месте созыва сессии: Созвать II сессию ЦИК Союза ССР 4-го созыва 15 октября 1927 г. в гор. Ленинграде; 2) о порядке дня и докладчиках по вопросам порядка дня: 1. Внешнее и внутреннее положение Союза ССР к 10-летию Октябрьской революции (докладчик – т. А. И. Рыков). 2. Итоги хозяйственного развития на 10 лет и основные перспективы дальнейшего развития народного хозяйства Союза ССР (докладчики – тт. В. В. Куйбышев и Г. М. Кржижановский). 3. Внешняя и внутренняя торговля Союза ССР (докладчик – т. А. И. Микоян). 4. Законы, принятые в период между I и II сессиями ЦИК Союза ССР 4-го созыва (докладчик – т. А. С. Енукидзе)»[9]9
  РГАСПИ. Ф. 94. Оп. 1. Д. 84. Л. 15. Через неделю, 31 августа 1927 г., третий пункт, во изменение предыдущего решения, было постановлено снять, а вместо него поставить следующий – «Итоги культурного строительства народов Союза ССР за 10 лет (докладчик – т. А. В. Луначарский)» (Там же. Л. 17). Во-первых, такой парадный доклад был ближе к деятельности ЦИК СССР, чем СНК СССР, а во-вторых, вопрос о внешней и внутренней торговле стал в 1925 г. формальным поводом для объявления войны Политбюро ЦК РКП(б) каменевскому Совету труда и обороны СССР, и большевистское руководство могло опасаться осложнений с Объединенной оппозицией, которая, кстати, изрядно подпортила сталинско-бухаринскому ядру ЦК ВКП(б) «Красный день календаря» 1927 г. как в Москве, так и в Ленинграде.


[Закрыть]. Последний пункт, как видим, о законах, к которым ЦИК СССР как коллегиальный орган не имел особого отношения, лишь освещая их своим сиянием. Как водится, продолжительные перерывы между сессиями привели к расширению законодательной и контролирующей деятельности Президиума ЦИК СССР[277]. Таким образом, на новом витке исторической спирали состоялся повтор ситуации 1917-го и последующих годов во ВЦИК Советов[278].

Для подготовки всех материалов и сессий ЦИК СССР обе палаты избирали свои Президиумы, которые и образовывали общий Президиум ЦИК СССР. Первое заседание Президиума состоялось 10 января 1923 г. Он включал 19 человек: 11 – от РСФСР, 4 – от УССР, 3 – от ЗСФСР, 1 – от БССР. На I сессии ЦИК 2-го созыва избрали новый Президиум в составе 21 члена. Помимо семи человек, избранных на совместном заседании обеих палат, в него вошли в полном составе Президиумы обеих палат. Президиум признавался высшим законодательным, исполнительным (!) и распорядительным органом власти между сессиями ЦИК СССР. Он имел право на издание законодательных актов, внесение изменений в Конституцию, за исключением ее основ. Президиум ЦИК объединял работу СНК РСФСР и ЦИК союзных республик, мог приостанавливать действие постановлений СНК СССР, съездов Советов союзных республик и республиканских ЦИК. Президиум мог издавать постановления и распоряжения; он информировал палаты ЦИК о наиболее важных постановлениях, изданных в период между сессиями[279].

Принятие Конституции СССР 1924 г. потребовало внесения серьезных изменений в Основные законы союзных республик. 2 июля 1924 г. (в протоколе по-военному точно указано – в «12 ч 15 мин») Д. И. Курский (председатель), А. С. Енукидзе, Н. В. Крыленко, П. И. Стучка, А. Г. Белобородов, Н. Тюрякулов, А. А. Сольц и В. А. Аванесов, а также секретарь В. И. Игнатьев собрались на первое заседание Комиссии Президиума ВЦИК по пересмотру Конституции РСФСР, образованной на основании постановления 11-го съезда Советов РСФСР:

«1. СЛУШАЛИ: Информацию т. Курского о задачах и составе комиссии.

ПОСТАНОВИЛИ:

1). Сообщение т. Курского принять к сведению.

2). Признать необходимым одновременно с внесением в Конституцию РСФСР изменений в связи с образованием Союза ССР внесение в нее также изменений и дополнений в связи с постановлениями предыдущих съездов Советов и сессий ВЦИК и согласование ее с действующими положениями о местных органах власти и положениями об автономных республиках и областях.

2. СЛУШАЛИ: О расширении компетенции комиссии и об отсрочке в связи с этим ее работы до III сессии ВЦИК 11-го созыва.

2. ПОСТАНОВИЛИ:

А). Войти через Президиум ВЦИК на II сессию ВЦИК с предложением поручить Президиуму ВЦИК расширить работу по пересмотру Конституции РСФСР на указанных выше основаниях.

Б). Поручить т. Енукидзе войти в Президиум ВЦИК об утверждении этого постановления.

3. СЛУШАЛИ: О плане дальнейшей работы комиссии.

3. ПОСТАНОВИЛИ:

А). Для более обстоятельного пересмотра текста Конституции РСФСР образовать четыре подкомиссии: 1. По вопросам ведения центральных органов власти и увязки Конституции РСФСР с Конституцией Союза ССР. 2. О местных органах власти (исключая автоном[ные] объединения). 3. По вопросам, касающимся национальных республик и областей. 4. По вопросам бюджета.

Б). Утвердить следующий состав подкомиссий: 1. По вопросам ведения центральных органов власти – тт. Енукидзе (председатель), Крыленко, Аванесов. 2. О местных органах власти – тт. Белобородов (председатель), Стучка, Рогов. 3. По вопросам, касающимся национальных республик и областей, – тт. Тюрякулов (председатель), Курский, Енукидзе, Ибрагимов, с привлечением т. Коркмасова. 4. По вопросам бюджета – тт. Крыленко (председатель), Аванесов, с привлечением к работам в п[од] комиссии на правах ее членов тт. Левина и Свидерского.

В). Для разрешения вопросов, касающихся различных отделов Конституции РСФСР, и для согласования работ п[од] комиссий, созывать совещание председателей п[од] комиссий.

Г). Согласованный председателями п[од] комиссий текст Конституции РСФСР внести на обсуждение пленума комиссии, назначив его на средние числа августа.

Д). Сроком окончания работ всех п[од] комиссий установить 10 августа.

Е). Комиссия и п[од] комиссии работают в помещении ВЦИК и пользуются его техническим аппаратом.

За председателя комиссии А. Енукидзе.

Секретарь комиссии Игнатов»[280].

Примечательно председательство в РСФСРовской комиссии А. С. Енукидзе – секретаря союзного ЦИК: на данном этапе аппарат ЦИК СССР представлял собой аппарат ВЦИК. Весьма характерный штрих во взаимоотношениях союзного и российского «парламентов», который вносит существенные коррективы в нарисованную П. И. Стучкой в статье «О Союзе Советских Социалистических Республик» картину: «На первый взгляд отношения особенно сложны в Москве, где рядом, отчасти совпадающие по составу (курсив наш. – С.В.), находятся ЦИК Союза и ВЦИК. Но ВЦИК ныне, уступая часть власти ЦИКу Союза, существует просто на правах ЦИКа одной союзной республики – РСФСР, сохраняя одновременно свое верховенство по отношению к ЦИКам автономных республик РСФСР»[281].

Казалось бы, создание союзного ЦИК должно было облегчить задачу по расширению представительства союзных республик с одновременной ликвидацией практического значения российского парламента. Однако ВЦИК сохранил многие признаки союзного руководства, главным образом связанные с формированием бюджета, несмотря на тот факт, что ЦИК СССР и ВЦИК активно «помогали» в вопросе распределения финансовых потоков Политбюро ЦК РКП(б), СНК СССР, а также Совету труда и обороны СССР[282]. Нарком финансов Г. Я. Сокольников справедливо заметил 7 октября 1924 г. на заседании Коммунистической фракции сессии ВЦИК 11-го созыва: «…когда речь идет о цифрах 15, 20, 30 и 40 млн руб., которые в бюджете составляют колебание в ту или иную сторону, то решающее (курсив наш. – С.В.) значение имеет выбор СНК и СТО»[283] – а вовсе не советских или российских парламентариев.

Только 25 мая 1925 г. на заседании Президиума ВЦИК в составе председателя М. И. Калинина, членов Президиума А. Г. Белобородова, А. И. Догадова, А. С. Енукидзе, А. С. Киселева, Д. И. Курского, М. М. Лашевича, И. А. Любимова, И. Д. Правдина, А. В. Полуяна, М. И. Рогова, П. Г. Смидовича, А. П. Смирнова, А. В. Шотмана и членов ВЦИК Т. В. Сапронова, Н. А. Кубяка и М. В. Шевле, а также представителей ведомств, был заслушан 46-м (!) пунктом повестки дня вопрос «О разделении функций между ЦИК Союза ССР и ВЦИК в области хозяйственного и финансового управления». Руководство парламента постановило: «1. Разделение хозяйственных и финансовых функций ЦИК Союза ССР и ВЦИК провести с нового бюджетного года. 2. Для предварительной проработки вопросов, связанных с разделением функций, образовать комиссию в составе т. Полуяна в составе тт. [врид заведующего Административно-хозяйственного отдела ВЦИК Н.А.] Жиделева, [ответственного сотрудника Финансового отдела ВЦИК Н.М.] Никитина, [заведующей Секретариатом Президиума ЦИК СССР М.С.] Черлюнчакевич[284] и [управляющего Кремлем и домами ВЦИК А.Д.] Метелева»[285]. Как видим, ни одного «старожила» в состав комиссии не включили.

ВЦИК как представительное учреждение должен был, выражаясь по-советски, постоянно демонстрировать свою близость к массам, неустанную заботу о них. 8 октября 1923 г., к примеру, он направил всем ЦИКам автономных областей, губернским и областным исполкомам циркулярный нагоняй за подписями М. И. Калинина и Т. В. Сапронова по вопросу об обеспечении инвалидов войны на местах, в котором напомнил, что сам ВЦИК, в числе других мероприятий «по урегулированию этого вопроса, своим постановлением от 11 января 1922 г. призвал на дело помощи больным и раненым красноармейцам и инвалидам войны вооруженные силы в лице Всерокомпома и его местным органов – компомов. Опыт более чем годичной работы […] показал, что там, где они поставлены надлежащим образом и в надлежащие условия, они представляют собой [мощные] аппараты, привлекающие через партийные и профессиональные организации, а равно и через широкие массы трудящихся большие средства и тем значительно дополняющие деятельность хозорганов»[286]. Поскольку достаточное (курсив наш. – С.В.) обеспечение инвалидов войны» являлось «вопросом общегосударственной и политической важности», Президиум ВЦИК обращал внимание ЦИКов автономных республик, губернских и областных комитетов на необходимость «самого широкого и всестороннего содействия Всерокомпому и его местным органам в их деятельности» и конкретно указывал: «1) Комитеты помощи больным и раненным красноармейцам и инвалидам войны безусловно должны быть организованы во всех губерниях и областях РСФСР. 2) В комитетах, для руководства работой, должны быть привлечены испытанные в советской работе товарищи, что придаст комитетам надлежащую авторитетность, необходимую для выполнения лежащих на них ответственных задач. 3) В комитетах должна быть установлена регулярная отчетность о деятельности комитета, его задачах и планах как перед местными советскими органами и центром, так и перед трудящимися массами – в газетах. 4) Выполняя свои задания, комитеты должны находиться в тесной связи и под непосредственным руководством и наблюдением президиумов исполнительных комитетов, как это имеет место в центре (курсив наш. – С.В.). 5) В целях развития и успеха работы комитетов, губернские исполнительные комитеты должны оказывать всевозможное содействие по распространению изданий комитета, по проведению разрешенных сборов, по устройству ими торговых предприятий и по переходу их деятельности от индивидуальной помощи отдельным инвалидам к организации коллективных форм трудовой помощи»[287].

ВЦИК и его руководство играли важную роль в Советском Союзе в момент его оформления – первая сессия ЦИК СССР (1922) постановила: «До созыва II сессии ЦИК [СССР] все полномочия по изданию декретов и постановлений, обязательных для всего Союза, передаются ВЦИК и его Президиуму»[288].

История ВЦИК как высшего государственного органа вроде бы должна была закончиться с ратификацией РСФСР союзного договора СССР. Сравните два постановления Большого Президиума ВЦИК – от 13 и от 27 июня 1923 г. 13 июня Большой Президиум, заслушав вопрос «О подготовке материалов ко 2-й сессии ВЦИК», постановил: «Ввиду медленного поступления материалов, подлежащих обсуждению на сессии ВЦИК, на предварительное обсуждение и рассмотрение Президиума ВЦИК от 23/V—19[23] г. о сроках представления таковых на его утверждение: 1. Указать Совнаркому на невыполнение им постановления Президиума ВЦИК и предложить срочно закончить всю работу по вопросам, подлежащим обсуждению на сессии ВЦИК. 2. Обязать докладчиков и содокладчиков по вопросам повестки 2-й сессии представить в Президиум ВЦИК все материалы в трехдневный срок в количестве, потребном для рассылки всем членам ВЦИК»[289]. 27 июня Большой Президиум ВЦИК направил на сессию ВЦИК для доклада по вопросу о ратификации РСФСР союзного договора Т. В. Сапронова[290] и тут же постановил: «Поступившие из СНК вопросы, подлежащие обсуждению на сессии ВЦИК, принять к сведению и перенести на рассмотрение Президиума ЦИК Союза СССР»[291]. Казалось бы, что отныне «гамлетовский вопрос» о взаимоотношениях парламента с правительством ставился в повестку дня союзного ЦИК, однако весь парадокс ситуации, отмеченный еще советской историографией, состоял в том, что 13 июля 1923 г. только что сформированный Президиум ЦИК СССР (союзный договор был ратифицирован на II сессии ВЦИК 3 июля[292]) своим постановлением подтвердил действие на территории СССР постановлений ВЦИК и его Президиума, опубликованных после образования Советского Союза[293]. Лишь «по мере создания государственного аппарата СССР указанные выше законодательные полномочия перешли к ЦИК СССР и его Президиуму»[294]. Процесс, как видим, затянулся, а вместе с ним и борьба Президиума ВЦИК за свои права высшего государственного органа власти. Впрочем, борьба эта все больше и больше напоминала агонию.

1 ноября 1923 г., заслушав доклад И. В. Сталина «О съезде Советов», Политбюро постановило «предложить Президиуму ЦИКа СССР созвать очередной съезд Советов в середине 1924 г.» и «поручить Секретариату ЦК разработать вопрос о созыве всероссийской партконференции применительно к сроку созыва съездов Советов и внести свои предложения на ближайшее заседание Политбюро»[295]. Правда, о созыве всероссийской конференции РКП(б) в преддверии съезда Советов просили ранее 13 крупных партийных организаций, и в т. ч. Уральское и Северо-Западное бюро ЦК, Петроградский и Екатеринославский губернские комитеты[296].

Отметим Протокол № 3 заседания Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР от 24 июня 1924 г. На заседании председательствовал Н. А. Скрыпник, присутствовали члены Президиума А. А. Андреев, В. А. Богуцкий, Я. Э. Рудзутак, Ф. Я. Угаров, Ш. З. Элиава, М. Г. Цхакая, секретарь ЦИК СССР А. С. Енукидзе, заместитель заведующего отделом ЦК ВКП(б) С. М. Диманштейн. Первым пунктом повестки дня был заслушан вопрос «О работе Президиума Совета Национальностей ЦИК Союза ССР», самым примечательным параграфом которого следует признать третий: «1. Все существенные экономические и политические вопросы, касающиеся тех или иных национальностей или союзных республик, стоящие перед Президиумом ЦИК Союза ССР, должны быть предварительно проработаны в Президиуме Совета Национальностей ЦИК Союза ССР, который дает по ним свое заключение и вносит на окончательное решение в Президиум ЦИК Союза ССР. 2. Признать необходимым постановку в порядок дня II сессии ЦИК Союза ССР вопроса о работе Совета Национальностей и Союзного Совета ЦИК Союза ССР и их Президиумов. 3. Пункты 1 и 2 настоящего постановления передать на утверждение директивного (партийного. – С.В.) учреждения, возбудив одновременно вопрос о порядке работ Президиума Совета Национальностей ЦИК Союза ССР»[297]. Это при том, что для начала можно было поручить тому же Енукидзе выработать проект постановления о порядке работ и, хотя бы предварительно утвердив его, послать на окончательное решение в «директивное учреждение».

На заседании не был решен вопрос о предоставлении секретарю Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР решающего голоса на заседаниях Президиума – «до следующего заседания Президиума»[298], однако на Енукидзе, избранного на указанную должность «временно, до очередной сессии» ЦИК СССР, возложили сбор руководящей труппы: было принято следующее решение по вопросу «О дне заседаний Президиума Совета национальностей…» – «Заседания […] должны происходить не реже одного раза в две недели. Для обсуждения наиболее существенных вопросов, стоящих перед Президиумом Совета Национальностей Союза ССР, заседания Президиума должны происходить не реже одного раза в месяц с обязательным участием членов Президиума, находящихся на местах. Признать необходимым, чтобы в Москве имели постоянное пребывание не только члены Президиума Совета Национальностей, проживающие в Москве, но и члены Президиума, находящиеся на местах (путем очередности или каким-либо иным путем), для обеспечения возможности постоянной регулярной работы Президиума Совета Национальностей. Поручить т. Енукидзе установить порядок, обеспечивающий присутствие на заседаниях Президиума Совета Национальностей по возможности всех его членов»[299]. В целом вопрос о наделении секретаря Президиума Совета Национальностей правом решающего голоса на заседаниях указанного Президиума стал делом времени, а сколько бы высокие руководители ни признавали необходимым кворум «путем очередности или каким-либо иным путем», речь шла о сосредоточении реальных функций Президиума Совета Национальностей СССР в Секретариате этого самого Президиума[300].

В рамках разработки проекта резолюции «О работе в деревне» к Октябрьскому 1924 г. пленуму ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьев направил В. М. Молотову ряд предложений, в числе которых находим и такое: «Предрешить [! – С.В.] включение в состав ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР большего количества беспартийных крестьян (минимум по одному на губернию) и поручить ряду членов ЦК ([М.И.] Калинину, [В.М.] Молотову, А. П. Смирнову и др. серьезно поставить работу этой беспартийной фракции, с учетом опыта ее деятельности в комиссии ЦК по делам деревни (дать этой фракции свой еженедельник, под нашим, на деле, контролем)»[301]. Уместно привести фрагмент из русского, Я. А. Кеслера, текста рок-оперы «Иисус Христос Суперзвезда»: «Славься, наша свобода, в рамках которой послушен народ!»

Январский (1925 г.) Пленум ЦК РКП(б) признал необходимым, по обсуждении вопроса «О расширении бюджета»: «1. Обеспечить наиболее близкое участие представителей союзных республик и областей как при предварительном составлении бюджета, так и при окончательном его утверждении; 2) обеспечить своевременное и всестороннее обсуждение бюджета в Бюджетной комиссии ЦИК, а равно и в сессии ЦИК СССР»[302]. По обсуждении «Вопросов ЦИК СССР и о съезде Советов»: «а) принять доклад т. Калинина к сведению; б) окончательное определение порядка дня и срока созыва сессии ЦИК СССР и съезда Советов поручить Политбюро»[303].

Советские биографы Серго Орджоникидзе не без пафоса писали: «Начало 1925 г. ознаменовалось выдающимся событием в жизни советского Закавказья. В первых числах марта в Тифлисе состоялась III сессия ЦИК СССР. Ни одно парламентское государство не знало случая, чтобы верховный законодательный орган могущественного союза равноправных республик заседал не в общесоюзной столице, а на далекой окраине, в гостях у народа, еще недавно попиравшегося сапогом великодержавного наместника, где всего четыре года назад хозяйничала иностранная военщина. Но то, что никогда не было возможно при царизме, чего не бывало и не могло быть в истории буржуазных парламентских республик, осуществилось в государстве, основанном на союзе рабочих и крестьян. Это могло произойти только в стране, где национальное равноправие было осуществлено, но осуществлено не на словах, а на деле»[304]. Тут можно комментировать многое: и тот факт, что Россия в XIX в. спасла единоверцев из опустевших грузинских «царств» от геноцида и рабства, и противоестественный «союз рабочих и крестьян», и «равноправие», которого была лишена РСФСР, и отсутствие в каких-либо странах, кроме СССР, «верховного законодательного органа могущественного союза равноправных республик», и многое другое. Заметим лишь, что прецедент, восхитивший советских историков, был создан в стране, в которой парламент не решал ничего. Из представителей руководящего большевистского ядра в Тифлис приехали лишь М. И. Калинин, Л. Б. Каменев, А. И. Рыков и Я. Э. Рудзутак[305]. Сталин с Зиновьевым и даже Троцкий, весьма популярный в Грузии после XII съезда РКП(б) 1923 г., эту закавказскую советскую республику своим присутствием не почтили.

Основным при конструировании ЦИК СССР стал «пресловутый» национальный вопрос. 25 апреля 1925 г., выступая на Пленуме ЦК РКП(б), М. И. Калинин напомнил, что недавно Политбюро избрало «комиссию, касающуюся одной части советского строительства – […] о происходящем во всех наших республиках произволе по национальному вопросу». По мнению председателя Центрального исполнительного комитета, не было «ни одной» союзной республики, где бы ни происходил «…сильный нажим национальных большинств (так в документе. – С.В.) по отношению к меньшинствам»[306]. «Только в одной республике национальные меньшинства вместо жалоб выражают благодарность – это Чеченская республика на Кавказе, – в 1925 г. о местонахождении Чечни всесоюзному старосте приходилось напоминать товарищам. – Там насильственно была присоединена часть казачества – это было два года тому назад. И недавно я получил телеграмму, что у этих казаков, которые раньше боялись оставаться в составе Чеченской республики, в настоящий момент эти опасения рассеяны, потому что чеченское правительство относится к ним очень внимательно (точное слово. – С.В.). Это за все время единственный случай, когда национальные меньшинства выносят благодарность, выражение доверия большинству»[307].

Весьма примечательное решение о механизме взаимодействия ЦИК СССР и ВЦИК содержится в протоколе заседания Коммунистической фракции 12-го Всероссийского съезда Советов от 10 мая 1925 г. по вопросу «О количестве членов и персонального состава ВЦИК» (докладчик – А. С. Енукидзе):

«А. О союзных наркомах и полпредах Союза ССР тт. Крестинском и Раковском.

Перенести всех союзных наркомов и полпредов Союза ССР тт. Крестинского и Раковского в список членов ЦИК Союза ССР.

Б. О сокращении списка центральной группы.

Сократить список центральной группы с 69 человек до 45 чел[овек] с тем, чтобы остаток распределить между местами.

В. О сокращении кандидатского списка.

Сократить кандидатский список на 30 человек, передав это количество мест Совету Национальностей для кандидатов в члены Совета Национальностей.

Г. О проведении в ВЦИК низовых работников.

Из переданного [на] места добавочного числа мест наибольшее количество предоставить низовых работникам, непосредственно связанным с производством, – рабочим и крестьянам от сохи.

Д. Об увеличении процента беспартийных членов ВЦИК.

Увеличить процент беспартийных членов ВЦИК с 12 % прошлого созыва до 28 %.

Е. Об общем количестве членов ВЦИК.

Принять количество членов ВЦИК 12-го созыва в размере 300 человек вместо 303 прошлого созыва.

Ж. Об общем количестве кандидатов в члены ВЦИК.

Принять общее количество кандидатов в члены ВЦИК в размере 134 вместо 163 прошлого созыва»[308].

Далее, в рамках «обсуждения» того же вопроса, «рассмотрели» подпункты «О персональном составе членов ВЦИК от центра» (утвердили список на 45 человек, среди которых значительную часть составили члены ЦК РКП и Совнаркомов СССР и РСФСР), «О персональном составе членов ВЦИК от ВЦСПС» (во ВЦИК провели 19 профсоюзных деятелей), «О персональном составе членов ВЦИК от государственной промышленности» (по этой категории прошли четыре человека, один из которых – И. Т. Смилга), «О персональном составе членов ВЦИК от Армии и Флота» (прошло пять человек, среди которых заместитель председателя РВС СССР И. С. Уншлихт, причем, что характерно, председатель РВС СССР М. В. Фрунзе не вошел во ВЦИК вовсе, а заместителя председателя РВС СССР К. Е. Ворошилова включили во ВЦИК не по этой категории, а «от центра»), «О персональном составе членов ВЦИК от губерний» (42 от Москвы, 19 от Ленинграда, 19 от Чеченской автономной области, причем среди «чеченцев» оказались А. И. Микоян, Н. Б. Эйсмонт и другие такие же «чеченцы», достаточно много оказалось товарищей с Урала и из Сибири – 20 и 17 человек соответственно, всего же по этой категории прошло 226 человек), «О персональном составе кандидатов в члены ВЦИК от центра» (34 человека, среди которых – бывший лидер децистов Т. В. Сапронов, притом что В. В. Осинского в составе ВЦИК больше не было, а также два секретаря и члена ЦК, не переизбранные в ЦК после поражений оппозиций на Х съезде РКП, – Е. А. Преображенский и Л. П. Серебряков), «О персональном составе кандидатов в члены ВЦИК от ВЦСПС» (9 человек), «О персональном составе кандидатов в члены ВЦИК от государствен[ной] промышлен[ности]» (4 человека), «О персональном составе кандидатов в члены ВЦИК от Армии и Флота» (2 человека), «О персональном составе кандидатов в члены ВЦИК от губерний (84 человека)[309].