Текст книги "За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко"

Налицо «размывание» кадрового костяка вциковцев с одновременным усилением позиций СНК СССР в ЦИК СССР. Официально А. С. Енукидзе разъяснил товарищам: состав ВЦИК 12-го созыва «…остается почти такой же, что и в прошлом году. В прошлом году мы имели 303 члена и 163 кандидата, в этом году мы имеем 300 членов, т. е. уменьшение на тройку, и 133 кандидата, т. е. число кандидатов уменьшилось на 30 человек. Такое изменение произошло по следующим обстоятельствам: Центральный комитет партии дал директиву, чтобы внутреннее соотношение членов ЦИК, т. е. соотношение группы по центральному списку с группой, которая выставляется с мест, а также и партийное соотношение – изменить.

Мысль Центрального комитета заключалась в том, чтобы список по центральной группе сократить до 50 % и весь остаток сокращенного центрального списка распределить между местами. То же самое было предложено и по кандидатскому списку, причем было оговорено, чтобы сокращение по кандидатскому списку коснулось всего кандидатского списка, а излишки, примерно 30 человек, передать Совету Национальностей для кандидатов в члены Совета Национальностей (здесь и далее в цитате курсив наш. – С.В.), которые отсутствовали у нас на прошлых выборах в Союзный ЦИК. Кроме того, Центральным комитетом была дана директива местам, чтобы из добавочного числа, которое передается местам, и из имеющегося числа кандидатов в члены [В] ЦИК, принять во внимание (так в документе. – С.В.), чтобы в [В] ЦИК проводились низовые работники, т. е. ограничить проведение в Центральный исполнительный комитет верхушек мест в лице председателей губисполкомов и секретарей губкомов. В особенности была подчеркнута мысль [о том], что эти 30 или 29, приблизительно, мест, которые были от центра урезаны, были переданы местам и чтобы из этого числа проводили рабочих и крестьян, непосредственно связанных с профессией, непосредственно работающих на фабриках и заводах, и крестьян от сохи»[310]. Помимо этого ЦК РКП(б) «… дал директиву, чтобы процент беспартийных довести, приблизительно, до 30. Таким образом, по разверстке, которая будет мною оглашена и которая принята Сеньорен-конвентом, мы получили до 300 членов ВЦИК, из них 79 беспартийных – рабочих и крестьян, что составляет примерно 28 %. Так что в этой части директива ЦК Партии нами осуществлена»[311].

ЦК РКП(б) дал и вторую директиву, «…которая была обращена к местам, чтобы при намечении кандидатов в члены [В] ЦИК проводить рабочих и крестьян, непосредственно связанных со своей профессией»[312].

«Таким образом, в структуре ВЦИК произошли два изменения, – резюмировал Енукидзе: – процент беспартийных против 12 прошлогодних был повышен до 28 при том же числе членов ВЦИК и, кроме того, было значительно увеличено число членов ВЦИК из местных низовых работников. Если принять во внимание эти обстоятельства, то в целом ВЦИК по своей структуре, несомненно, отличается от прошлых ВЦИКов»[313].

Если большевистское руководство стремилось усилить ЦИК СССР, в том числе за счет введения в его состав всех наркомов СССР, то ВЦИК, напротив, разбавлялся за счет рабочих от станка и крестьян от сохи «в смысле приближения [В]ЦИК к местам»[314].

Весьма характерно задание, данное 15 апреля 1926 г. Информационным отделом ЦК ВКП(б) редакциям газеты «Беднота» и «Крестьянской газеты»: принять меры к тому, чтобы не позднее 15 мая «…по возможности прислать в ЦК соответствующие материалы из писем крестьян, селькоров и др.», по ряду вопросов, первый из которых – «Выдвижение крестьян в уездные, окружные…, губернские и центральные органы (степень и целесообразность использования выдвинутых, на какой работе использованы, процент выдвинутых, оказавшихся неспособными к данной работе, связь выдвиженцев с деревней, количество выдвинутых»[315].

13 октября 1925 г. на заседании Коммунистической фракции II сессии ВЦИК М. И. Калинин был вынужден признать правоту следующего замечания одного из членов ВЦИК: «Я считаю чрезвычайно целесообразным включить в текущие вопросы вопрос об организации Бюджетной комиссии при ВЦИК, т. к. все союзные республики имеют бюджетные комиссии и только одна наша республика – РСФСР – тянется в хвосте. Так что мне казалось бы чрезвычайно целесообразным раз навсегда организовать Бюджетную комиссию для того, чтобы дать возможность своевременно ознакомиться с бюджетом, а то члены ВЦИК приехали, и то, что нам доложит НКФин, мы должны в комиссии рассмотреть в течение двух часов и потом принять решение»[316]. Действительно, к чему была спешка с организацией бюджетной комиссии системообразующей республики СССР? Примечательно, что председателем Бюджетной комиссии ВЦИК стал Н. М. Шверник – нарком РКИ РСФСР, в будущем, в годы сталинского политического террора, – один из наиболее грозных партийно-контрольных чистильщиков. М. И. Калинин, рекомендуя Н. М. Шверника фракции, заявил: «По своему положению, как народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции, он является достаточно подготовленным к тому, чтобы удовлетворительно руководить работами бюджетной комиссии, т. к. он знаком со всеми сторонами нашего хозяйства по своей должности, а лично он не является заинтересованным ни в какой из бюджетных областей»[317]. Все бы хорошо, но лучше бы председателем Бюджетной комиссии ВЦИК поставили человека, детально разбиравшегося в финансовых вопросах. Это, несомненно, позволило бы лучше отстаивать интересы Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.

19 ноября 1926 г. на заседании Коммунистической фракции III сессии ВЦИК 12-го созыва при обсуждении нового состава Бюджетной комиссии[10]10
  Отметим, что в 1920-е гг. Бюджетная комиссия имелась и в Политбюро, председательствовал на ее заседаниях по должности наркома финансов Г. Я. Сокольников (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 86. Д. 17. Л. 10).


[Закрыть] секретарь ВЦИК А. С. Киселев доложил, что между II и III сессиями состав Бюджетной комиссии увеличили до 45 человек (одного потом исключили), и предложил дополнительное увеличение состава до 61 члена и 7 кандидатов. Только теперь Киселев, выступавший от имени Президиума ВЦИК, констатировал необходимость «…приблизить Бюджетную комиссию ЦИК Союза к нашей Бюджетной комиссии, потому что если будет иначе (как раньше было – одни члены там, другие здесь), то увязки в работе не будет. Задача сейчас состояла в том, чтобы [с] близить ту и другую комиссии, за исключением отдельных лиц. Работа будет тогда увязана, ибо все члены комиссии будут в курсе дел союзных и наших и отстаивать их (интересы РСФСР. – С.В.) будет легче»[318].

Деятельность ЦИК СССР в середине 1920-х гг. была, мягко говоря, далека от совершенства. В протоколе № 1 заседания фракции Президиума Совета Национальностей СССР от 27 октября 1925 г. значится один-единственный пункт: «О работе Президиума Совета Национальностей ЦИК Союза ССР». Постановили: «1. Констатировать, что Президиум Совета Национальностей со дня своей организации регулярно не работал, вследствие чего до сих пор необходимого авторитета в стране не создал и не установил правильного отношения к себе со стороны наркоматов, прессы и т. п. 2. Считать, что такое положение вещей грозит подрывом авторитета не только Совета Национальностей, но и всего Президиума ЦИК Союза ССР. 3. Считать необходимым срочным развертыванием планомерной работы в корне изменить это положение дел»[319]. Протокол был отпечатан в 50 экземплярах, приведенный был направлен одному из старейших большевиков Михе Цхакая[320].

Деятельность Президиума Совета Национальностей СССР вызвала резкую критику… Президиума ВЦИК. 14 декабря 1925 г. последний орган заслушал вопрос «О взаимоотношениях органов РСФСР и Президиума Совета Национальностей», в котором констатировал: «…согласно Положению о ЦИКе Союза ССР, Президиум Совета Национальностей в порядке подготовки вопросов к сессии вправе вступать в непосредственные сношения с ЦИКами автономных республик и исполкомами автономных областей только по вопросам, внесенным последними на обсуждение Совета Национальностей. […] Между тем Президиум Совета Национальностей, как видно из протоколов его заседаний от 26/V, 5/IX, 6/X, 27/X и 19/XI, совершенно не занимаясь вопросами, рассмотрение которых по Конституции на него возложено, вышел за пределы прав, предоставленных ему Конституцией и Положением о ЦИКе Союза ССР, и присвоил себе осуществление функций надзора и управления»[321].

Президиум ВЦИК с негодованием отметил: «Ни один вопрос из рассмотренных Президиумом Совета Национальностей, за период времени с мая по ноябрь с.г., не может быть отнесен к категории тех, кои подлежат обсуждению в Совете Национальностей и, следовательно, рассмотрению в порядке подготовки, его Президиума»[322]. Критика была аргументированной и по смыслу своему совершенно убойной. Фактически Президиум Совета Национальностей СССР обвинялся в открытой узурпации ряда прав Президиума ВЦИК[323].

Президиум ВЦИК указал, какие именно решения Совета Национальностей и его Президиума следует отменить или перерешить[324], и констатировал: «1) деятельность Президиума Совета Национальностей вышла за пределы, установленные Конституцией Союза ССР; 2) Президиум Совета Национальностей присвоил себе не отнесенные к его ведению функции управления и надзора; 3) направление этой деятельности нарушает установленные общие принципы соподчиненности органов власти Союза ССР и РСФСР; 4) нарушение этих принципов может повлечь за собою установление ненормальных взаимоотношений Президиума Совета Национальностей, ВЦИК, ЦИКов автономных республик и исполкомов автономных областей и, наконец, 5) установленное ст. 29-й Положения о ЦИКе Союза ССР право ЦИКов автономных республик и исполкомов автономных областей непосредственно вносить вопросы на обсуждение Совета Национальностей не вытекает из Конституции Союза ССР и дает повод к различным недоразумениям между органами РСФСР и Президиумом Совета Национальностей»[325].

Президиум ВЦИК счел целесообразным принять проекты постановлений, в которых: «1) признать, что деятельность Президиума Совета Национальностей не должна выходить за пределы его компетенции, установленные ст. 25-й Конституции Союза ССР и ст. 27-й Положения о ЦИК Союза ССР; 2) установить, что сношения Президиума Совета Национальностей с ЦИКами автономных республик и облисполкомами автономных областей по подготовке материалов к вопросам, подлежащим рассмотрению Совета Национальностей, производятся через соответствующие ЦИКи союзных республик; 3) признать необходимым внести изменения в ст. 29-ю Положения о ЦИК Союза ССР, исключив в этой статье слова: “центральными исполнительными комитетами автономных республик и областными исполнительными комитетами автономных областей”; 4) считать необходимым усиление деятельности Президиума Совета Национальностей по подготовке и проработке материалов, подлежащих рассмотрению Совета Национальностей»[326].

Совнарком СССР постоянно пытался присвоить себе законодательные функции, тем самым сохраняя традиции ленинских «декретов Советской власти», когда постановления Совнаркома никак не являлись подзаконными актами по отношению к постановлениям ВЦИК и его Президиума. Так, на II сессию ЦИК СССР был внесен Совнаркомом СССР проект Постановления ЦИК СССР «О введении в действие Положения о местных финансах» (предполагалось, что данный нормативный акт будет действовать с 1 октября 1926 г.), в котором говорилось, в частности: «Законодательство по вопросам местных финансов осуществляется Центральным исполнительным комитетом, Советом народных комиссаров и Советом труда и обороны Союза Советских Социалистических Республик, а также, на основе и в пределах настоящего Положения, ЦИКами, совнаркомами и ЭКОСО союзных республик»[327]. Правда, в основном тексте права Центральному исполнительному комитету СССР действительно были предоставлены весьма широкие. Так, ст. 8-я гласила: «Перенесение с местного бюджета на бюджет союзной республики каких-либо расходов может производиться по постановлению ЦИК Союза ССР или по постановлению ЦИК союзной республики, немедленно доводимому до сведения ЦИК СССР. Перенесение расходов с местного бюджета на общесоюзный бюджет может производиться только по постановлению ЦИК СССР»[328].

19 ноября 1926 г. И. В. Сталин получил (надо думать, в числе других членов Президиума ЦИК СССР) как «член Президиума ЦИК Союза ССР»[329] проект Положения о Секретариате Центрального исполнительного комитета Союза ССР – «для внесения поправок с возвращением в Секретариат Президиума ЦИК Союза ССР в недельный срок»[330]. Генсек, судя по всему, отвлекаться от дел партийной важности не стал, но это не важно, поскольку в данном проекте, судя по всему, были попросту зафиксированы сложившиеся структура и функции Секретариата:

«1. Секретариат Центрального исполнительного комитета Союза ССР образуется в составе: 1) т. Калинина М. И. (или очередного Председателя ЦИК Союза ССР [Червякова и др. – С.В.]); 2) т. Енукидзе А. С.; 3) т. Иванова А.; 4) т. Кульбелерова; 5) т. Пахомова.

2. Секретариат Центрального исполнительного комитета Союза ССР: а) подготовляет вопросы, вносимые на рассмотрение и утверждение Президиума ЦИК Союза ССР; б) разрешает дела, не имеющие принципиального характера и не являющиеся законодательными актами; в) рассматривает и составляет повестки заседаний Президиума ЦИК Союза ССР, Президиума Совета Национальностей и Президиума Союзного Совета; г) рассматривает дела, направляемые в него Президиумом ЦИК Союза ССР, Президиумом Союзного Совета и Президиумом Совета Национальностей, и дает, в соответствии с Конституцией Союза ССР, направление делам, поступающим в него из Президиума Союзного Совета и Президиума Совета Национальностей; д) предварительно рассматривает вопросы, вносимые Президиумом Союзного Совета и Президиумом Совета Национальностей на рассмотрение и разрешение Президиума ЦИК Союза ССР; е) передает на предварительное рассмотрение Президиума Совета Национальностей вопросы и дела, вносимые на рассмотрение и утверждение Президиума ЦИК Союза ССР, касающиеся национальной политики, жизни и быта отдельных национальных образований Союза ССР; ж) направляет на предварительное рассмотрение Президиума Союзного Совета вопросы, вносимые на рассмотрение и утверждение Президиума ЦИК Союза ССР, касающиеся советского строительства; з) оказывает содействие Президиуму Союзного Совета и Президиуму Совета Национальностей в выполнении ими функций, предусмотренных Конституцией Союза ССР и Положением о ЦИК Союза ССР; и) в случае необходимости заслушивает доклады Секретаря ЦИК Союза ССР, его заместителя и Секретарей Союзного Совета и Совета Национальностей по некоторым вопросам, касающимся работы Президиума ЦИК Союза ССР, Президиума Совета Национальностей и Президиума Союзного Совета; к) согласовывает вопросы, связанные с взаимоотношениями Президиума Совета Национальностей и Президиума Союзного Совета с ЦИКами союзных республик, СНК Союза ССР и наркоматами Союза СССР; л) обеспечивает Президиуму Союзного Совета и Президиуму Совета Национальностей получение всех необходимых материалов для осуществления их функций, предусмотренных Конституцией Союза ССР и Положением о ЦИК Союза ССР; м) предварительно рассматривает вопросы, обжалуемые Президиумом Союзного Совета и Президиумом Совета Национальностей на основании ст. 53-й Положения о ЦИК Союза ССР; н) руководит работой единого аппарата ЦИК Союза ССР, который, в соответствии со ст. ст. 22, 34 и 60 Положения о ЦИК Союза ССР, обслуживает Президиум ЦИК Союза ССР, Секретариат ЦИК Союза ССР, Президиум Союзного Совета и Президиум Совета Национальностей.

3. Все вопросы разрешаются Секретариатом ЦИК Союза ССР и приводятся в исполнение от имени Президиума ЦИК Союза ССР, точно так же и все сношения Секретариата ЦИК Союза ССР ведутся от имени Президиума ЦИК Союза ССР (курсив наш. – С.В.).

4. Заседания Секретариата ЦИК Союза ССР происходят не реже одного раза в неделю в дни, установленные Секретариатом ЦИК Союза ССР.

5. Созыв Секретариата ЦИК Союза ССР и подготовка повестки к его заседанию возлагаются на Секретаря ЦИК Союза ССР»[331].

На самом деле А. С. Енукидзе в вопросе научной организации труда в ЦИК СССР явно не дотягивал до Хозяина в партии. Секретариат ЦИК СССР в середине 1920-х гг., судя по всему, представлял собой нечто среднее между Малым Президиумом (узкий состав Президиума ВЦИК)[332] и Секретариатом ВЦИК Советов в начале 1920-х гг. Тем не менее представляется, что именно следствием получения И. В. Сталиным проекта А. С. Енукидзе стало следующее послание заместителя заведующего Секретным отделом ЦК ВКП(б) Я. Е. Брезановского «В Секретариат ВЦИКа»: «Прошу высылать регулярно в Секретный отдел протоколы всех заседаний Секретариата ВЦИКа»[333]. Милым «добавлением» к этому документу стало письмо того же самого Брезановского от 25 января 1927 г. – теперь уже «ЦИК СССР, СНК СССР, СТО и ВЦИК»: «Секретный отдел ЦК ВКП(б) просит (какой осторожный глагол. – С.В.): 1. Впредь высылать протоколы на имя т. Сталина в 2-х экземплярах со всеми приложениями (проектами и постановлениями). 2. Высылать регулярно (просьба! – С.В.) совершенно секретные протоколы и постановления»[334].

После всего этого последовали и «просьбы» уточняющего характера. 2 марта во «ВЦИК СССР (имеется в виду Всероссийский ЦИК. – С.В.), т. [Г.К.] Клингер[у]» было направлено следующее послание: «Секретный отдел ЦК вторично просит на присылаемых материалах в Секретный отдел – справках к повесткам заседаний, проектах постановлений и др. приложениях к повесткам заседаний и протоколам – проставлять в правом верхнем углу каждого отдельного постановления: название учреждения, номер протокола или повестки, пункт и дату. Одновременно в целях облегчения работы прошу присылать все материалы одновременно с повесткой, а равно и протоколы вместе с относящимися к ним материлами: секретными, совершенно секретными и несекретными. Указанные материалы (протоколы, повестки и др.) просьба присылать в одном экземпляре»[335]. Правда, на данную просьбу ответ был дан весьма ироничный и при этом решительный: «Изложенное Вами в вышеуказанном отношении нами получено впервые, а не вторично. Посылка всех материалов одновременно с повесткой не всегда представляется возможной, ввиду того что в повестку иногда включаются вопросы окончательно еще не разработанные. Поэтому приходится материалы рассылать дополнительно. Протоколы и повестки посылались на имя т. Сталина в двух экземплярах, согласно Вашего отношения за № 8715/с от 25/I – [19] 27 г. Впредь они будут посылаться в одном экземпляре. Что касается Вашего замечания относительно пометок на материалах, то таковые будут делаться. Зав. Секретариатом Презид[иума] ВЦИК Клингер»[336].

Примечательно, что система принятия законов в высшем государственном органе «власти» стала функционировать только во второй половине 1920-х гг., о чем свидетельствует принятое 13 июля 1927 г. на заседании Коммунистической фракции Президиума ЦИК СССР постановление по внесенному секретарем фракции А. С. Енукидзе вопросу «О резолюциях, принимаемых Президиумом Совета Национальностей»: «1. Признать, что резолюции и постановления, принимаемые Президиумом Совета Национальностей, исходят от имени Президиума Сов[ета] Национальностей и на утверждение Президиума ЦИК Союза в целом не вносятся. 2. В случае если Президиум Совета Национальностей считает необходимым тому или иному своему постановлению придать законодательный характер, он входит в Президиум Союза ССР с соответствующим законопроектом. 3. В отношении резолюций, принятых Президиумом Совета Национальностей по докладам УССР и Карельской [А] ССР, поручить Президиуму Сов[ета] Национальностей выделить конкретные пункты, требующие санкции Президиума ЦИК Союза и в порядке, указанном о Положении о ЦИК Союза ССР, внести на утверждение Президиума ЦИК Союза»[337].

Не позднее 20 декабря 1927 г.[338] М. Г. Цхакая отредактировал доклад Президиума Закавказского ЦИК на заседании Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР «О развитии и изменении национальных взаимоотношений народов ЗСФСР за время советской власти», в котором в частности говорилось: «… Закавказская Советская Федерация получила край разрозненный, разоренный, и, естественно, первыми мероприятиями советской власти были восстановление и поднятие хозяйственной деятельности народов, населяющих Закавказье, экономическое и политическое объединение разрозненных республик и областей в Федерацию и установление полного национального мира народов. Идея Закфедерации во всей хозяйственной и политической деятельности Зак[авказского] правительства последующих лет целиком получила оправдание как единственная целесообразная форма советской власти в Закавказье. По мере оздоровления общей экономики Закавказской Федерации происходит разворачивание народнохозяйственных ресурсов отдельных республик, входящих в состав ЗСФСР. Свидетельством этого развертывания являются показатели госбюджета ЗСФСР. Начиная с 1922 г., происходит непрерывное уменьшение дефицитности бюджета: если в 1922/23 г. бюджет ЗСФСР сводился с дефицитом в 84,2 %, то в 1926/27 г. он сведен с дефицитом только в 14 %. Иначе говоря, если сами доходы в 1922/23 [г.] покрыли только 16 % потребностей республики, то в этом году они уже покрывают 85 % потребностей»[339]. Сложно не задаться вопросом: из каких средств покрывался дефицит? И не дать ответ: из средств РСФСР и в крайнем случае Украинской ССР.

На заседаниях Президиума Совета Национальностей представители регионов СССР старались представлять интересы своих избирателей, что особенно ярко выражалось в прениях по вопросам о союзном бюджете. М. Г. Цхакая призвал своих товарищей по Президиуму не забывать видеть за местными интересами общесоюзные: «…безусловно, каждый член ЦИКа, а особенно Совета Национальностей, обязан выявлять не только достижения, но и недостатки и дефекты, нужды масс. Если даже его край “обидели” (это бывает), то ничего нет дурного в том, что он об этом говорит. Мы с вами – единая рабоче-крестьянская страна, единая, одинакового типа, особая нация – рабоче-крестьянская социалистическая советская нация, которая убеждена, что в ближайшем будущем по своему образцу и подобию переделается все человечество, хотят [этого] или нет господа империалисты и их сподвижники меньшевики. Это положение обязывает нас, и мы с вами, конечно, должны быть патриотами своего угла, потому что мы там отвечаем перед массами, которые нас выбирают. Но при этом, конечно, не надо забывать слона и гвоздя в рамках своих местных интересов, – общего, союзного, советского»[340]. Факт выступления в прениях – наглядный показатель того, что при обсуждении союзного бюджета большинство членов Президиума Совета Национальностей (конкретно приведенное замечание было адресовано Н. А. Скрыпнику) тянули «одеяло» каждый на свою республику[341].

Примечательно, что на заседаниях Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР присутствовали и выступали в прениях по отдельным вопросам представители «ЦК ВКП(б)», а вернее – центрального партийного аппарата[342].

Как и следовало ожидать, по образу и подобию ВЦИК до образования Советского Союза Секретариат ЦИК СССР являл собой альтернативный Президиуму ЦИК орган. Решения принимались по тем же вопросам, что принимал и Президиум, в необходимых случаях резолютивная часть заканчивалась следующим пунктом: «Настоящее постановление провести опросом членов Президиума ЦИК Союза ССР»[343]. Правда, в отличие от ситуации в партийных органах, где сталинский Секретариат стал реальной альтернативой Политбюро, ни о какой реальной власти Секретариата ЦИК СССР речи не шло.

Ситуацию осложнял тот факт, что советский парламент еще во времена ВЦИК и ленинского Совнаркома являлся руководителем без денег – со всеми вытекающими отсюда последствиями. А в конце 1927 г. М. Г. Цхакая на заседании Бюджетной комиссии ЦИК СССР произнес филиппики о еще большем урезании бюджета непосредственно ЦИК СССР: «…нам становится очень трудно и подчас тяжело от того, что при ежедневном наплыве обращающихся к нам невозможно удовлетворить требования и половины обращающихся. Даже Председатели ЦИК – этого верховного учреждения советских республик – не имеют возможности, хотя бы [в] сколько-нибудь минимальном виде, удовлетворить острую нужду трудящихся, ищущих знания и хлеба и часто мечущихся по всему Союзу ССР. Если в прошлом году Председатель ЦИК мог, например, немедленно помочь демобилизованному красноармейцу, то в настоящем году он не только не сумеет этого сделать, но, может быть, и на хлеб ему дать своевременно [будет не в состоянии]. Мы замечаем в бюджете страшное урезывание средств и без того небольшого бюджета ЦИК. Ведь верховный орган – ЦИК, как известно, не хозяйственная организация, у него мало средств, а все на него глядят. А ведь верховный орган в лице Председателя ЦИК, не только правительство (так в документе. – С.В.), но и еще больше – староста, старшина, самое доступное лицо в государстве. Поскольку он стоит во главе самого верховного органа советской власти, поскольку сам он является самым доступным лицом для масс, тем более важно, чтобы Председатели ЦИК так жестоко бюджетом не были стеснены, когда наши деревни и города на биржу труда выбрасывают такую массу безработных, остро нуждающихся и к нему обращающихся»[344].

В филиппиках своих, что весьма показательно, Цхакая не забыл сделать книксен в сторону СНК СССР и его Наркомата финансов: «Положение наше в рамках теперешнего бюджета […] самое жестокое, очень и очень тяжелое. Стало быть, вопрос касается даже самого верховного органа, самого, казалось бы (! – С.В.) авторитетного, но вместе с тем (по идее и фактически) доступнейшего для масс и связывающего нас с вами с массами. Он должен взять на себя роль почти всех комиссаров вплоть до Наркомсобеса, в особенности Наркомсобеса, ибо там не удовлетворяют, не смогут удовлетворить всех потребностей. А ведь это, товарищи, крик жизни. И именно Председателю ЦИК и ЦИК следует эти вопросы разрешать, не отказывать в выдаче грошей голодному безработному. Я довожу [это] до Совета Национальностей […] потому, что это безусловно является одной из немалых задач управления рабоче-крестьянской страной. Да, действительно, товарищи, мы находимся в жесточайших условиях, сколько [мы] ни стараемся урезывать скудные наши средства в других областях, все-таки нельзя удовлетворить всех. Поэтому на местах говорят: “Как же Председатель ЦИК не может того или другого сделать?!” Нужды мы знаем, но что же можем сделать? Ведь мы с вами, товарищи, всегда за сохранение бюджетной дисциплины (курсив наш. – С.В.). Но при составлении нового бюджета нужно учесть этот крик жизни и развить побольше социальное обеспечение и в целях удовлетворения массовой нужды не лишать возможности удовлетворять ее тех лиц, которые стоят перед массами больше, чем кто-либо другой, – я имею в виду Председателей ЦИКов. Надо дать им возможность выполнить перед трудящимися мира свою тяжкую роль. Это, безусловно, насущная необходимость и с точки зрения т. н. престижа власти, и с точки зрения солидарности обращающимися с просьбой. К нам не только мужчины, но и женщины с детьми обращаются массами. […] Мы нуждаемся в резервах, и если они найдутся, они не пропадут»[345].

Так или иначе, нельзя не признать, что к концу 1920-х гг. Президиум Совета Национальностей СССР вел без преувеличения масштабную работу по защите прав национальных меньшинств (в том числе еврейского и немецкого населения) и консолидации различных народов в единую «советскую семью»[346]. К примеру, если в 1927 г. М. Г. Цхакая заявил в докладе Закавказской СФСР о том, что «три-четыре года тому назад» республика не бралась самостоятельно решать «южноосетинский и вообще “осетинский” вопрос […] в виду того что это дело и РСФСР, потому что Северная Осетия входит в РСФСР, как Юго-Осетия в ЗСФСР (т. е. ССР Грузию)»[347], то в 1929 г. за дело действительно взялись на союзном уровне. В Постановлении Президиума Совета Национальностей «по докладу Всегрузинского Центрального исполнительного комитета по организации обслуживания национальных меньшинств ССР Грузии» говорилось: «6. Придавая серьезное значение мероприятиям по поднятию благосостояния районов национальных меньшинств, в особенности в договорной ССР Абхазии и автономной области Юго-Осетии, необходимо обратить особое внимание на развитие лесного хозяйства и лесной промышленности в этих районах с тем, чтобы наряду с рациональной эксплуатацией лесного хозяйства были приняты меры к усилению мероприятий по лесу-культуре, лесоустройству и лесомелиорации. 7. Принимая во внимание крайнюю неудовлетворенность дорожной сети в районах национальных меньшинств, являющуюся одним из основных препятствий к проведению хозяйственных и культурных мероприятий, усилить в этих районах, особенно в Юго-Осетии, Аджаристане и Абхазии, строительство шоссейных и грунтовых дорог, а также организовать правильное автотранспортное движение для местностей, отдаленных от ж.-д. путей сообщения. Обратить внимание правительств ССР Г[рузии], ЗСФСР и РСФСР (! – С.В.) на необходимость объединенными усилиями ускорить работу по проведению перевальной дороги между Южной и Северной Осетией. Президиум Совета Национальностей признает необходимым скорейшее окончание строительства Черноморской ж.д.»[348]. Причем данное постановление было принято по итогам заслушивания членами Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР доклада ЦИК Грузии и содокладов Абхазии и Аджаристана «об организации и обслуживании (ср. с формулировкой постановления. – С.В.) национальных меньшинств в Грузии»[349].