Текст книги "Сталин, Александров и Краснознаменный ансамбль"

Глава 2
«Сделал народными песни, которые сложил его руководитель». Краснознаменный ансамбль и его основатели

23 февраля 1928 г. СССР торжественно праздновал 10‑летие Красной армии. В Москве это событие было отмечено созданием Центрального дома Красной армии (ЦДКА), которому было присвоено имя М.В. Фрунзе.

В перестроенном и переоборудованном здании бывшего Екатерининского института благородных девиц разместились и приступили к работе многочисленные отделы ЦДКА.

По инициативе режиссера эстрадного театра «Смычка» Ф.Н. Даниловича при ЦДКА было решено организовать коллектив, который станет пропагандировать посредством литературно-музыкальных монтажей и песен героическую историю Красной армии. Речь шла ни больше ни меньше как о создании нового жанра советской эстрады⁹⁸.

Как указано в статье «Путь ансамбля», «Краснознаменный ансамбль был организован, когда не было ни одного музыкально-вокального коллектива, который занимался в то время пропагандой боевых песен для Красной армии. В те годы существовали коллективы: академическая капелла, вокальные квартеты, были отдельные солисты, но в репертуаре этих коллективов и отдельных исполнителей почти не было песен, в которых отражалась жизнь бойцов, командиров и политработников. Чаще всего пели старые, уже отжившие мелодии песен царской армии, а к этим мелодиям были написаны новые, советские тексты. Такие песни о Красной армии, конечно, мало показывали героику, величие нашей Красной армии, ее бойцов и командиров. В то время не было коллектива, который бы не только занимался пропагандой песен о Красной армии, но и отражал их в художественной форме на концертной эстраде»⁹⁹.

Режиссером ансамбля стал опытнейший постановщик массовых музыкально-сценических произведений П.И. Ильин, а в качестве музыкального руководителя был приглашен выдающийся хормейстер и композитор, декан и заведующий кафедрой педагогического факультета Московской консерватории 45‑летний профессор А.В. Александров, перед которым были поставлены задачи подбирать, обрабатывать песни соответствующей тематики и разучивать их с вокальной группой¹⁰⁰. Ф.Н. Данилович сделал предложение трем профессорам Московской консерватории – Н.М. Данилину, П.Г. Чеснокову и А.В. Александрову, согласился только Александр Васильевич, да и то не сразу. По признанию Ф.Н. Даниловича, «наверное, он (профессор Александров. – С.В.) не один раз поругивал меня за настойчивость, когда я ловил его буквально везде: на даче, на улице, в консерватории, в техникуме»¹⁰¹. В уговорах Александра Васильевича сыграл свою роль и председатель Революционного военного совета СССР (с 1934 г. нарком обороны СССР) Климент Ефремович Ворошилов. Впоследствии Александров благодарил наркома за настойчивость, а Климент Ефремович композитора – за согласие возглавить ансамбль¹⁰².

В первоначальном составе ансамбля было «восемь певцов, два танцора, баянист и чтец»¹⁰³. «В течение трех с половиной месяцев подготовительной работы через ансамбль прошло несколько десятков вокалистов, которые или не подходили к выполнению нашей задачи по своей профессиональной непригодности или, хуже того, не хотели воспринять новую, создавшуюся музыкальную культуру Красной армии, – писал А.В. Александров. – Большинство из них привыкло петь арии и романсы. Наконец, удалось составить ансамбль из числа участников первого состава, по настоящий день в коллективе работают тт. Зюков, Розанов, Гальтлев, Максимов, Полежаев, Сурдин, Соловьев»¹⁰⁴.

12 октября 1928 г. в ЦДКА состоялось первое выступление ансамбля, на которое были приглашены представители советской общественности, музыкальные деятели и рецензенты московских журналов. Был показан литературно-музыкальный монтаж «22‑я Краснодарская дивизия в песнях». На сцене стояло полукругом девять стульев – для певцов и баяниста. Четким военным шагом на сцену вышли артисты и заняли свои места. Монтаж составили песни в музыкальной обработке А.В. Александрова: «Степная», «С помещиком, банкиром мы битву поведем» (на мелодию песни «Среди лесов дремучих», которую в годы Гражданской войны бойцы исполняли с новым текстом), «Красная звезда» (на музыку А. Любимова), «Вы жертвою пали», «Красноармеец умирал» (на музыку А. Сергеева) и «Гей, по дороге» (на мелодию еще одной старинной солдатской песни «Эх, в Таганроге», исполненную с новым текстом), а также красноармейские частушки «Мы три года воевали» (на музыку А. Сергеева), которые завершались веселой пляской.

Одним из самых впечатляющих моментов монтажа был похоронный марш «Вы жертвою пали» – певцы исполняли его с закрытыми ртами, как бы имитируя скорбное и торжественное звучание оркестра, на фоне которого чтец рассказывал об отдавших Советскому государству свои жизни бойцах дивизии¹⁰⁵. Завершавший выступление танец, поставленный одним из танцоров ансамбля – Василием Даниловичем Максимовым, был встречен зрителями так же тепло¹⁰⁶.

Премьера прошла с огромным успехом. «Артисты работали с подъемом, и программа смотрелась с большим интересом: все, что происходило на сцене, было знакомо и пережито присутствующими – недавняя история, воплощенная в формы литературно-музыкального и хореографического творчества, обрела новую жизнь, став произведением искусства»¹⁰⁷.

Уже через день газета «Красная звезда» сообщила: «Небольшой, но мастерский хор исполнял простые красноармейские песни. При этом бой, поражение, победа получили тончайшую музыкально-словесную выразительность. Аудитория слушала с затаенным дыханием»¹⁰⁸.

А 30 октября газета «Правда» опубликовала статью с высокой оценкой ансамбля, в которой говорилось, в частности: «… Работа ансамбля – это не простая передача песен. Это своеобразный монтаж из хорового исполнения песен под гармонику, художественного чтения, а также пляски. Выбранный материал строго соответствует теме выступления, исполнение выразительно и четко… Песни Красной армии, близкие массе, в его художественной передаче только выигрывают, а повествование о славных боевых днях воскрешает в памяти участников и раскрывает перед молодежью страницы героической истории Красной армии. Яркая, интересная и нужная работа»¹⁰⁹.

В течение октября – ноября 1928 г. ансамбль дал ряд концертов в армейских клубах Москвы, повсюду встречая теплый прием¹¹⁰.

1 декабря коллектив из восьми певцов (А. Гольтяев, П. Зюков, С. Колтыпин, М. Розанов, П. Самарин, А. Ткаченко, Ф. Толстых, С. Шаров), двух танцоров (В. Максимов, З. Светлов), баяниста (С. Сурдин) и чтеца (А. Горский) был официально зачислен в штат и получил название «Ансамбль краснознаменной песни ЦДКА имени М.В. Фрунзе»¹¹¹.

В таком составе коллектив начал выступать в частях Московского гарнизона и на сценических площадках столицы. В первой половине 1929 г. ансамбль в составе инструкторско-показательной группы Политуправления РККА и ЦДКА им. М.В. Фрунзе побывал с концертами в войсках Московского, Белорусского, Украинского и Северокавказского военных округов¹¹².

Характер работы труппы определила ее малая численность и, как следствие, высокая степень мобильности. А к концу 1929 г. численность ансамбля была доведена до 25 человек путем создания коллектива-дублера, в состав которого вошли 10 певцов (Р. Верхулевский, М. Зыков, П. Лебедев, Н. Миронов, М. Монтвид, М. Москвин, А. Сахчинский, А. Соколов, С. Талицын, С. Тибаев), 3 баяниста (В. Александров, И. Марьин, А. Семёнов), 2 танцора (С. Новиков и М. Полежаев) и чтец (Т. Соловьёв)¹¹³.

Весной 1929 г. А.В. Александров привлек к работе ансамбля своего старшего сына. По воспоминаниям Б.А. Александрова, ему довелось «заниматься с женской труппой (которая впоследствии была упразднена), явившейся частью эксперимента, пробой новых исполнительских красок. В то время сам жанр армейского ансамбля казался новаторским, революционным»¹¹⁴.

Специально для коллектива Б.А. Александров создал «Песню 10‑й армии» и «Буденновскую кавалерийскую», отразившие его неповторимый композиторский стиль, отличающийся русской напевностью и точной передачей специфики строевой солдатской песни¹¹⁵.

11 декабря 1933 г. ансамбль отметил свое пятилетие. В этот день был объявлен приказ главы военного ведомства СССР К.Е. Ворошилова с поздравлением коллектива и награждением его деятелей:

«Приказ № 185 Революционного военного совета СССР с поздравлением Ансамбля красноармейской песни Центрального театра Красной армии в связи с его пятилетием и награждением руководства и служащих ансамбля

г. Москва 11 декабря 1933 г.

Исполнилось пять лет со дня организации Ансамбля красноармейской песни ЦТКА.

За это время ансамбль дал ряд высокохудожественных работ, отражающих путь Красной армии, ее героику, ее борьбу за торжество социализма.

Ансамбль ЦТКА обслужил сотни тысяч бойцов, рабочих Москвы, Ленинграда, Магнитогорска, Турксиба, Кузнецка и других крупнейших промышленных центров страны. По типу ансамбля и под его влиянием созданы десятки ансамблей красноармейской песни в частях армии и флота, помогающие продвижению музыкальной культуры в массах бойцов и начсостава, способствующие развитию красноармейской художественной самодеятельности.

Поздравляю весь коллектив ансамбля с пятилетием прекрасной работы на службе Красной армии и приказываю наградить:

1. Художественного руководителя ансамбля – заслуженного артиста Республики П.И. Ильина – золотыми часами с надписью “От Революционного Совета”.

2. Музыкального руководителя ансамбля – заслуженного артиста Республики профессора А.В. Александрова – золотыми часами с надписью “От Революционного Совета”.

3. Работников, проработавших в составе ансамбля пять лет, тт. Соловьёва Т.А., Розанова М.М., Максимова В.Д., Полежаева М.П., трехмесячным окладом жалованья каждого, всех остальных работников ансамбля – месячным жалованьем.

Начальнику ЦТКА т. Орловскому объявляю благодарность за умелое руководство ансамблем.

Народный комиссар по военным и морским делам

и председатель Революционного военного совета

Союза ССР Ворошилов»¹¹⁶.

Следующее чествование коллектива состоялось через два года. 23 ноября 1935 г. К.Е. Ворошилов направил на имя И.В. Сталина записку с просьбой о награждении ансамбля, 25 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло опросом соответствующее решение¹¹⁷, 26 ноября Президиум Центрального Исполнительного Комитета СССР принял постановление «О награждении Ансамбля красноармейской песни и пляски ЦДКА и его руководителей, организаторов, старейших певцов, плясунов, баянистов»¹¹⁸. Постановление ЦИК СССР было опубликовано на следующий день: «Учитывая исключительные заслуги Ансамбля красноармейской песни и пляски Центрального дома Красной армии им. М.В. Фрунзе в деле культурного обслуживания красноармейцев и командиров, рабочих и колхозников, наградить ансамбль […] почетным революционным Красным Знаменем с орденом Красной Звезды на нем». С этого дня ансамбль стал именоваться «Краснознаменным ансамблем красноармейской песни и пляски Союза ССР»¹¹⁹.

Орденом «Знак Почета» наградили: художественного руководителя ансамбля П.И. Ильина, первого организатора ансамбля Ф.Н. Даниловича, певцов М.М. Розанова, В.К. Виноградова, А.И. Курского, Р.Е. Верхулевского, танцоров В.Д. Максимова, М.П. Полежаева, С.В. Новикова, Д.М. Борисова и баяниста И.М. Марьина.

В передовице «Правды» было напечатано: «Ансамбль красноармейской песни и пляски соединил в своем мастерстве замечательные черты нашего времени. Он возник из героики Гражданской войны, как эта героика преломилась и была опоэтизирована среди широчайших масс нашей страны. В свою очередь он сделал народными песни, которые сложил его руководитель, т. Александров. Подхваченная миллионами, “Партизанская” стала подлинным творением миллионов. На героической песне военных побед пролетарской революции ансамбль создал свое художественное лицо. А затем он вырос в необъятной стихии освобожденного народного искусства, питаясь его богатейшими родниками. Мастерство ансамбля стало его силой. Без любви к делу, без непрерывного творчества, без овладения техникой слова, звука, движения не мог бы ансамбль скромных артистов стать художественной величиной первого ранга. Мастерство дало возможность группе артистов из народа показать миллионам богатство, красоту нашей страны, поэзию ее народов, героический порыв их к свободе, теплую лирику, чарующий юмор»¹²⁰.

Летом 1936 г. разделенный на две труппы ансамбль отправился из столицы в воинские части Украины и Закавказья. С этого момента во всех поездках во главе творческого коллектива стоял А.В. Александров, исполнявший на концертах обязанности главного дирижера¹²¹.

В конце 1936 г. коллектив ансамбля был приглашен в гости к артистам Московского Художественного академического театра. Вл. И. Немирович-Данченко, обращаясь ко мхатовцам, заявил: «Учитесь у ансамбля песни и пляски театральному искусству. Вот где очень умело сочетаются темперамент и техника исполнения»¹²². Следует заметить, что в Музыкальном театре Вл. И. Немировича-Данченко А.В. Александров был консультантом по хоровой части¹²³.

14 марта 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) постановило присвоить А.В. Александрову звание народного артиста СССР¹²⁴. В тот же день решение Политбюро было проведено «в советском порядке» постановлением Центрального Исполнительного Комитета СССР: «За выдающиеся заслуги в деле культурного обслуживания красноармейцев и командиров, рабочих и колхозников – присвоить заслуженному артисту Республики т. Александрову Александру Васильевичу, художественному руководителю Краснознаменного ансамбля песни и пляски СССР звание народного артиста СССР. Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР М. Калинин…»¹²⁵

В этом же году А.В. Александров отметил 30‑летие музыкально-педагогической деятельности. В честь юбиляра в Колонном зале Дома Союзов был устроен торжественный прием. В этот день Александр Васильевич получил множество теплых приветствий и поздравлений – от воинских частей, работников искусств, учащихся, рабочих и колхозников. Под бурные аплодисменты был зачитан очередной ворошиловский приказ, вошедший в летопись ансамбля:

«Приказ № 32

народного комиссара обороны СССР К.Е. Ворошилова с поздравлением художественного руководителя Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски профессора А.В. Александрова с 30‑летием музыкально-педагогической деятельности

г. Москва 15 марта 1937 г.

Сегодня советская общественность отмечает 30‑летний юбилей музыкально-педагогической деятельности заслуженного артиста республики профессора-орденоносца Александра Васильевича Александрова.

С особенным удовлетворением отмечает этот юбилей Рабоче-крестьянская Красная армия. Девять лет профессор Александров стоит во главе Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски Союза ССР, являясь его бессменным художественным руководителем. Краснознаменному ансамблю т. Александров А.В. отдает весь свой большой музыкальный опыт дирижера и композитора. Его талантливому руководству Краснознаменный ансамбль песни и пляски Союза ССР обязан тем, что он стал первоклассным музыкально-хоровым коллективом нашей страны. Красная армия любит свой ансамбль, отражающий в замечательных песнях и плясках ее героические подвиги, ее боевой дух и высокую культуру.

Тов. Александров А.В. является автором многих прекрасных песен, которые стали подлинно народными, любимыми песнями нашей страны и Красной армии.

Художественному руководителю Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски Союза ССР профессору Александрову А.В. объявляю благодарность и награждаю его персональной легковой машиной.

Поздравляю Вас, дорогой Александр Васильевич, с 30‑летием Вашей славной музыкально-педагогической деятельности и желаю здоровья, сил и дальнейшей плодотворной работы на благо нашей Красной армии, на благо искусства нашей великой Родины.

Народный комиссар обороны СССР,

Маршал Советского Союза К. Ворошилов»¹²⁶.

Глава 3
«Говорят, что я очень славный парень». Борис Александров в Центральном театре Красной Армии и Московской консерватории

На протяжении ряда лет по окончании консерватории Борис Александров пробует себя в различных амплуа. Заведующий музыкальной частью, дирижер и композитор только что созданного Центрального театра Красной армии (ЦТКА, 1929–1937), доцент Московской консерватории (1933–1941), композитор, пишущий в различных жанрах симфонической и камерно-инструментальной музыки¹²⁷.

В 1982 г. Б.А. Александров, не уделив на страницах автобиографии сколь-нибудь значимого места своей работе в качестве заведующего музыкальной частью ЦТКА, писал: «Мои успехи тогда были более чем скромны, но и я в 1934 г. за работу в Театре Красной армии и в ансамбле получил от наркома К.Е. Ворошилова именные часы»¹²⁸.

Тут надо сказать, что работа в музыкальной части Центрального театра Красной армии была неразрывно связана с утомительной гастрольной деятельностью, которой Борис Александров вполне успел насладиться еще до своего прихода в ансамбль.

Возглавивший театр в 1935 г. режиссер А.Д. Попов на страницах своей книги «Воспоминания и размышления о театре» не счел нужным заострять внимание на фигуре Б.А. Александрова. Лишь описывая Краснознаменный зал ЦДКА, в котором театр ютился до «передислокации» в специально построенное гигантское здание на площади Коммуны, он указал: «Оркестр нашего театра, которым дирижировал Б.А. Александров, ныне народный артист СССР, помещался сбоку от сцены, на хорах Краснознаменного зала»¹²⁹. Однако, упомянув художественного руководителя Краснознаменного ансамбля лишь в общем контексте, А.Д. Попов рассказал об атмосфере, в которой жил и работал Центральный театр Красной Армии и, соответственно, трудился до перехода на постоянную работу в Краснознаменный ансамбль Б.А. Александров. Именно деятельность в ЦТКА во многом подготовила последнего к руководящей роли в ансамбле песни и пляски.

ЦТКА, как и Краснознаменный ансамбль, входил в систему органов Политуправления РККА. Высшее военное руководство «отечески, любовно» относилось к театральному коллективу, изыскивало «время для того, чтобы вникать в нужды театра»¹³⁰. Если «Первая конная», о которой мы расскажем подробно в следующей главе, в виде «литературно-музыкального монтажа» стала второй постановкой в основанном в 1928 г. Краснознаменном ансамбле, то созданный год спустя ЦТКА ведет свою историю как раз с этой «документальной эпической драмы»¹³¹ Вс. Вишневского. До определенного момента (примерно до середины 1930‑х гг.) Краснознаменный ансамбль и ЦТКА были, что называется, братьями-близнецами: агитационно-пропагандистскими и культурно-просветительными учреждениями в армии, а в искусстве – «лабораториями военной темы»¹³².

А.Д. Попов был «убежден, что такой тесной связи со своим зрителем не имел ни один театр. Ежегодно актеры выезжали в различные воинские округа, начиная от Мурманска на севере до границ Средней Азии на юге, от Белоруссии на западе до устья могучего Амура на Дальнем Востоке. На этих гигантских просторах Советского Союза жила, училась, работала Красная армия всех родов войск – летчики, танкисты, пехота, артиллерия»¹³³. Таким образом, Б.А. Александров пришел на культурный участок агитационно-пропагандистской службы всего на год позднее отцов-основателей и восьми первых артистов Ансамбля песни и пляски.

Армейская школа ЦТКА отличалась строгостью. Актеры и сотрудники театра «приезжали к бойцам не в качестве туристов и не как кратковременные гастролеры». Они, по свидетельству А.Д. Попова, «жили в их среде, спали в палатках, обедали вместе с бойцами в лагерных столовых, ходили все лето в военном обмундировании, чтобы не выглядеть “белыми воронами” и чтобы нас не задерживали каждые десять минут как незаконно попавших в военный лагерь. Надо сказать, что такое сближение с людьми армии не преминуло сказаться на наших “военных” спектаклях – они становились точнее, глубже, конкретнее. Эта конкретность в создании образов наших бойцов и командиров повлияла и на другие, “гражданские” театры, которые ставили военные пьесы»¹³⁴. Если А.В. Александров стал «военнослужащим» внешне и формально, то Б.А. Александров, который попал в ЦТКА молодым человеком, проникся армейским духом и достаточно органично вписался в военно-партийный контекст.

Жизнь среди военных формировала особый тип личности актера и сотрудника Центрального театра Красной армии. А.Д. Попов так писал об этом: «Общаясь с людьми нашей армии, я как режиссер многому научился. Я понял, как своеобразно формирует армия психологию человека и его поведение. Дисциплина, подобранность, единообразие формы одежды – все это является признаками внешнего сходства военных людей. Но есть более глубокое единство. Оно мне представляется особой, ежедневно воспитываемой в армейской среде способностью владеть своими эмоциями. Как бы ни был приятно взволнован, задет или возмущен военный человек, форма выявления его чувств и отношений особая – сдержанная, скромная и поэтому внутренне более динамичная. Мне казалось, что чисто профессиональная черта наших командиров и бойцов является вообще одной из характерных черт нашего современника¹³⁵. В военной среде переход от товарищеских отношений к служебным, и наоборот, первое время поражал меня тонкостью и богатством психологических красок, которых в гражданской среде я не видел, [поскольку] границы их всегда были стерты»¹³⁶. Этим проникались актеры и сотрудники ЦТКА, и Борис Александрович не стал исключением. Даже отнюдь не яркие всплески эмоций, которые он изредка позволял себе на длительных репетициях, вполне укладывались в традиционные армейские «нормативы». Скажем, если А.В. Александров по сути своей оставался консерваторским профессором, то Б.А. Александров – кадровым военным.

Итак, воинской дисциплине в ЦТКА уделялось особое внимание, но от армейской она все-таки отличалась. Театр постоянно выезжал на гастроли – можно сказать, что он жил в армии. Артисты преимущественно выступали в воинских частях, что накладывало отпечаток на них и на сопровождавшие их руководящие кадры театра, в частности, на заведующего музыкальной частью.

31 августа 1930 г. Борис Александров написал супруге, Ольге Михайловне Александровой, из Бобруйска, где находилась на гастролях группа ансамбля: «Сейчас у меня крупная неприятность. Дело в том, что наш трубач вчера отказался играть сигнал для сбора публики, за это его уволили, выдали литер и отправили обратно в Москву. Было заседание месткома, я дал туда свое заявление, где указал, что т[оварищ] трубач нанимался играть в оркестр и ансамбль, а сигналы для сбора публики он играл из личной любезности. И поэтому его нужно судить не административными мерами, а общественным порицанием. С моим мнением согласны почти все, эта резолюция пойдет в Союз [композиторов], я уверен, что администрация окажется не права. Сейчас же подал рапорт начальнику поездки, что ввиду следующих шести пунктов, которые я тебе сейчас не буду писать, оркестр играть не может, мы с ним сошлись на присылке из Москвы нового хорошего трубача»¹³⁷. Или из письма от 30 июня 1932 г.: «Сегодня “Военком”. Если б ты знала, как мне надоели эти пьесы, да и вообще – всё. Инструктаж совершенно не веду, ввиду очень большой загруженности красноармей[цев]. Да и не желаю. Попробуй-ка на такой жаре заниматься и драть горло, да кроме того, здесь ужасная пыль»¹³⁸.

3 июля 1933 г. Борис Александров писал Ольге Михайловне из города Бирзула, который он аттестовал как «даже не город, а крошечное местечко»¹³⁹:

«Дорогая моя Лёлечка! […] Папаша мне пишет, что меня хвалил Орловский (начальник Центрального театра Красной армии. – С.В.) за мою работу в лагерях.

В этом году я очень много занят, да я этому только рад; вот только не могу уже выносить наши спектакли, ужасно опротивели.

Сочинил вчера песню для одной дивизии, которая в июле празднует свой юбилей. Бартошевич замечательно написал текст песни.

От нас уже некоторая часть уехала. Двоих отправили за пьянство. Две актрисы уехали по каким-то очень нужным делам. Уехали Орловский, Брыль, Завадский. Можно смело половину труппы отправить обратно: некоторым здесь совершенно нечего делать, зачем их только возят?

В поездке ко мне все очень хорошо относятся. Говорят, что я очень славный парень. Действительно, поездка очень много помогает раскрыть человека, что [он] из себя представляет. Приходится во многих разочароваться, в Москве они положительные, но в общественной жизни, когда человека видишь весь день, становится очень много ясного в определении данного объекта.

Ужасно надоедают чужие люди: иногда плохое настроение, не хочется [ни с кем] говорить, а здесь, чтобы не обидеть, приходится отвечать – да еще в вежливой форме, а то ведь обидятся и назовут грубияном.

Масса таких мелочей, да когда плюс к тому мелочные люди, становится очень трудно жить в этих противных, душных вагонах»¹⁴⁰.

Было отнюдь не просто совмещать с основной работой и периодическими занятиями в Краснознаменном ансамбле преподавание в Московской консерватории, однако Б.А. Александров, несмотря на свои командировки по делам песенного инструктажа, проработал в вузе ряд лет.

Ученик Бориса Александрова К.Б. Птица в своем очерке «Мой самый молодой учитель» указал: «…он [Александров] был приглашен вести на нашем факультете чтение симфонических партитур вместо скончавшегося профессора П.Д. Крылова – замечательного мастера своего дела»¹⁴¹.

Борис Александров написал в книге «Песня зовет»: «По рекомендации Василенко, Глиэра и Ипполитова-Иванова по окончании Московской консерватории мне предоставили возможность годичной стажировки в классе у С.Н. Василенко по инструментовке и по сочинению у Р.М. Глиэра. В дальнейшем в Московской консерватории я вел класс инструментовки у дирижеров-хоровиков и теоретиков. Среди моих учеников были ныне известные всей стране музыканты и дирижеры – народные артисты СССР Клавдий Борисович Птица и Владислав Геннадиевич Соколов»¹⁴².

По свидетельству К.Б. Птицы: «В обращении с нами Борис Александрович оказался удивительно прост и внимателен. Он с большой педагогической чуткостью быстро и точно классифицировал наши профессиональные и личные качества и исходя из них установил непреложные взаимоотношения, наиболее целесообразные для успеваемости каждого из нас. Заметив мою увлеченность русскими композиторами, он насытил мой учебный план именно этой музыкой.

Занятия с Борисом Александровичем были очень интересны. Уроки наши шли легко и продуктивно. Время бежало незаметно. Было очень жаль, что занятия чтением симфонических партитур продолжались на нашем факультете всего один год. Для экзамена Борис Александрович назначил мне ни более ни менее как Вторую (“Богатырскую”) симфонию Бородина. К тому времени я уже приспособился довольно порядочно разбираться в многослойных дебрях симфонических партитур и находить возможности достаточно полного, доступного фортепианной аппликатуре и моим пианистическим данным выражения исполнения музыки. Борис Александрович, видимо, был доволен моей заинтересованностью и рвением»¹⁴³.

К.Б. Птица вспоминал: «…мы с трепетом подходили к фортепиано для показа домашнего задания и […] затем с радостью уступали место за роялем нашему педагогу, чтобы восхищенно внимать, как он с блестящим мастерством пианиста и дирижера демонстрировал: как же нужно все-таки по-настоящему играть партитуру финала Шестой симфонии П.И. Чайковского»¹⁴⁴.

Из письма Бориса Александрова, отправленного жене из Ленинграда 22 марта 1935 г.: «С консерваторией действительно получилась ерунда. Я со спокойной совестью уехал, закончил все зачеты, в комиссии нигде не состоял, относительно отпуска мне и в голову не приходило, что его нужно оформлять, тем более все говорили, что к 1 июня все зачеты кончаются, и отец мне по этому поводу тоже ничего не говорил – так что я был совершенно спокоен, и вдруг такая неприятность. Приходится себя считать уже выбывшим из консерватории совсем, потому что вряд ли можно поправить это дело. Уехать, бросить службу в консерватории и просить уже из другого города об отпуске – понимаешь, какая это получается ерунда. Вся надежда, конечно, на отца, если ему это удастся сделать, но я уверен в печальном исходе, и мне это очень неприятно, и я страшно расстроился»¹⁴⁵. Впрочем, все закончилось благополучно. 24 мая О.М. Александрова написала супругу: «Можешь успокоиться, с консерваторией Ал[ександр] Вас[ильевич] все уладил, хотя и ругался отчаянно»¹⁴⁶.

В предвоенные годы Борис Александров сочинил, в частности, две прелюдии, навеянные творчеством Мориса Равеля, однако сыграть их все никак не решался. Выручил молодого композитора его друг, замечательный музыкант А. Дьяков: он вызвался исполнить оба сочинения Александрова. Премьера состоялась в Малом зале Московской консерватории. Дьяков «сыграл так музыкально и выразительно, что все хвалили» и композитора, и исполнителя. К несчастью, в 1941 г. одаренный пианист погиб на фронте…