Текст книги "Жемчуг богов"

Глава 8

«От настоятельницы монастыря Сано-Иво игуменьи Лауры грешнику, бандиту, бунтовщику и вероотступнику Сезару дю Гальмаро.

То, что вам, сын мой, гореть в Пекле, известно всем, даже тем грешникам и бандитам, которые с вами прячутся по джунглям, не упуская любой возможности досадить добропорядочным и богобоязненным гражданам. Об этом я упоминаю затем, чтобы вы и ваше отребье не забывали хоть раз в неделю уделить пару минут молитве и хотя бы раз в году исповедоваться во храме, чтобы нам, смиренным сестрам, знать, за какие ваши гнусности молить о прощении Господа Единого и Всемогущего.

Сегодня прибыл к нашей обители ваш вшивый посланник, но мы его к себе не пустили, чтоб не плодить антисанитарию в Божьем доме. Сказал он, что приехал забрать от нас Божью овечку Сандру, заботу о коей вы передали в наши заботливые руки. Не отдам! Ей, овечке Божьей, и так ваша поганая кровь покою не дает. Хоть мы ее стараемся держать в строгости, но сил наших больше чем на ближайшие пять лет не хватит. Третьего дня Сандра, овечка Божия, замечена была в келье своей за чтением богопротивной книжицы «Вдвоем под небесами». Где взяла, не признается. Я, пока прочла, вся исплевалась, и до сих пор, как вспомню, так в краску бросает. А вчера Сандра, овечка Божия, явилась ко мне на исповедь, а от нее табачищем несет. «Курила, паршивка?» – спрашиваю, а она в ответ хитро так прищурилась и говорит: «Грешна, матушка». Хорошо хоть – не врет на исповеди, а то давно бы лозы отведала. Если и дальше так пойдет, вырастет из нее греховодница такая же, как вы, несмотря на все наши заботы. Яблочко от яблоньки недалеко падает.

Одно утешение – в науках Сандра, овечка Божия, преуспела, хоть и особым старанием себя не утруждает. А посланнику вашему, даже если он с мылом помоется, я Сандру, овечку Божию, не отдам. Сами приезжайте. Заодно и исповедуетесь. Сама слушать ваши сальности я не буду – к о. Стефану, иеромонаху, сходите, и пока от него справку о покаянии не принесете, даже разговаривать не буду».

1 марта 2970 г. Канун Первого Причастия Святого Иво.

«Мужам, кои не оставили отчизне двоих сынов и одну дочь, без крайней нужды на рать в иные земли не ходить. А кто пойдет, того бить лозой по пяткам и держать взаперти, покуда рать не пройдет».

«Правда Нова Града», запись на бересте, датирована 15 201 годом от Начала Времен.

43-я зарубка на Лампе, ночь после заката

Какая-то сила обратила его в вихрь и погрузила во тьму. Он пытался вернуть себе телесную оболочку, но лишь обращался в боль и вновь растворялся во тьме.

Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем где-то наверху возникло неясное свечение, и он снова стал ветром. Но лишь на мгновение…

Лопо открыл глаза и обнаружил, что стоит босиком на мокрой траве, как Эдам, только что нажравшийся яблок с запретного дерева. Он огляделся, и оказалось, что лужайка со всех сторон огорожена барьером из белых булыжников, на которые почему-то больно смотреть. За пределами каменного кольца стояли люди в просторных белых одеждах. Много, сотни три, если не больше. На него в упор, не отрываясь, смотрела совсем молоденькая женщина, сидевшая на каком-то возвышении, и ему вдруг захотелось исчезнуть. Вместо того, чтобы стать ветром, он обратился в камень – но лишь на мгновение. Просто ему дали понять, что никуда он не денется. Теперь на нем был тот самый белый мундир, в котором ему вспоминался отец.

Женщина смотрела ему в глаза и, казалось, видела его насквозь. Она сказала что-то на непонятном языке, и он тряхнул головой в последней безнадежной попытке избавиться от наваждения, овладевшего им с момента падения в бездонное горло Каркуситантхи.

– А вы кто? Ангелы? – Лопо с трудом выдавил из себя древнеромейские слова.

– Что ж… Ели ты хочешь, чтобы мы ответили первыми, мы ответим… – сказала женщина, и лицо ее слегка посуровело. – Но тогда ты из гостя превратишься в пленника.

– Я и так пленник… – Он слегка пошевелил пальцами, проверяя их способность двигаться. – Лопо да Пальпа, полковник вооруженных сил Движения за Свободу и Процветания Сиара.

– Ответы порождают вопросы… – Она взмахнула рукой, и двое юношей выдернули из кольца один из булыжников. – Ты можешь подойти к нам. Ты свободен, но не уходи. Ты ведь тоже хочешь о чем-то спросить.

Выйдя из кольца, он и впрямь почувствовал, что свободен. На несколько мгновений он воспарил и увидел с высоты каменное кольцо, собравшихся вокруг него странных людей, рощу, изрезанную многочисленными тропинками, окруженную бескрайней холмистой степью, поселок из аккуратных круглых домиков под травяными крышами, дорогу, уходящую за горизонт, и мрачную крепость, преградившую путь от дороги до рощи. Он вернулся. Легко возвращаться, если знаешь, что в любое мгновение можешь уйти.

Она сидела прямо на мягкой траве в трех метрах от него, и Лопо расположился напротив нее в неудобной позе, подогнув под себя ноги.

– Значит, я не умер? – Он уже сам начал догадываться, что это хоть и не Этот свет, но и не Тот, и всё-таки хотел получить этому подтверждение. И почему-то очень хотелось верить странной собеседнице с красивым и совершенно непроницаемым лицом.

– Нет. – Впервые на ее лице мелькнула тень улыбки. – Ты не умер. Ты и не можешь умереть, даже если очень захочешь, даже если этого захотят все прочие – живые, мертвые, бессмертные. Ты просто чужой здесь, и всем будет лучше, если ты вернешься туда, откуда пришел.

– Без Сандры я отсюда ни ногой.

– Значит, ты был не один… Что у нее – Жезл? Корона?

– Нет, Безымянная, у нее Лампа.

30 августа, 12 ч. 32 мин.

– Команданте, их взяли! – Капитан Муар, начальник личной охраны, был одним из немногих, кто имел привилегию входить в рабочий кабинет Гальмаро без доклада и без стука, хотя пользовался ею, лишь когда приносил хорошие или очень хорошие вести.

– Кого? – спросил команданте, не отрываясь от просмотра накопившихся за ночь бумаг.

– Террористов, которые шоссе расковыряли! – поторопился уточнить капитан.

– Ну и какой тебе за это орден нацепить? – Гальмаро наконец-то удостоил его короткого взгляда.

– Их взяли люди Вентуры. – Капитан снял фуражку и присел на краешек старинного, сохранившегося еще с колониальных времен, кресла для посетителей. – И я не могу выяснить, кто их сдал Вентуре. Его орлы, кроме как головы рубить, ни на что не годны.

– Вот и спроси у Вентуры.

– Спрашивал. Не говорит. Произвел, дескать, следственные действия – и весь разговор. Но не в этом дело. За теми ребятами, что шоссе заминировали, не директория.

– А кому я еще мешаю? – почти искренне удивился Гальмаро.

– Взяли их на побережье. Два ромея, шестеро из Альби, один эвериец и один варяг. Наемники. Им просто заплатили, а кто, они, похоже, и сами не знают.

– Может, знают, но молчат.

– Команданте, вы же знаете, что у нас не молчат, если знают. Но денег им отвалили столько, что подержанный океанский лайнер купить можно вместе с командой, обслугой, оркестром, рестораном и официантками. У директории таких денег нет, а если и есть, то не раскошелятся…

– Вентуру ко мне! – рявкнул Гальмаро, и капитана вместе с фуражкой как ветром сдуло из кресла.

Если не директория, то кто? Команданте был уверен, что за границей всем наплевать, что происходит в Сиаре, кроме эверийцев, у которых свой шкурный интерес. Гардарика далеко, да и зачем им… Желтолицым тем более… Могут, конечно, ближайшие соседи обеспокоиться, что разберется старина Сезар с директорией и за них, бедных, возьмется. Хотя тоже нет – они даже если скинутся, у них у всех бюджет лопнет. Кроме Коррана, пожалуй. У корранцев деньги есть, но им-то это зачем. Нет ни общей границы, ни общих интересов, ни общих родственников. Было дело, даже займы у них брали, так отдали же всё вместе с бешеными процентами. Нет, скорее, всё-таки у кого-то из директории ненависть пересилила жадность. Гальмаро вдруг поймал себя на том, что его волнует проблема, которую он еще несколько дней назад и не заметил бы. Ну, хочет его кто-то грохнуть, ну и пусть хочет, кто только не хотел… А вдруг свои? Эта мысль показалась ему настолько интересной, что он даже припомнил: последняя чистка в рядах высшего и старшего офицерства была целых восемь лет назад, и за мятежом в Хавли наверняка тоже кто-то стоял. Он вспомнил мятежного полковника, которому лично вручал когда-то «Звезду Сиара», и подумал, что на психопата тот явно не похож, а значит, то ли из излишнего благородства, то ли по глупости согласился стать пешкой в чьей-то большой игре. Власть в Сиаре после войны за независимость менялась раз двадцать, если не больше, но традиции офицерского корпуса оставались неизменны: на третьем месте – верность уставу, на втором – непосредственному начальнику, а на первом – собственная мера понимания патриотизма. Всё-таки генерал Раус был прав, не позволив поставить к стенке уцелевших мятежников. После этого мера понимания у многих изменилась бы не в лучшую сторону.

В дверь постучали, и из-за створки показалась голова дежурного адъютанта.

– Команданте, к вам гражданин Сальдо Вентура. – Почему-то любой из офицеров в последнее время не упускал случая подчеркнуть, что Вентура – сам по себе и к армии никакого отношения не имеет.

– Пусть войдет, – отозвался Гальмаро. – Только дверь придержи, а то он пузом косяк выставит.

Адъютант понимающе улыбнулся и распахнул дверь во всю ширь. Вентура не вошел, а вплыл, как броненосец в гавань, увешанный всеми регалиями, которыми успел обзавестись за последние девять лет героической борьбы с внутренними врагами.

– Сальдо, голубчик, – команданте посмотрел на него чуть ли не с нежностью, – скажи, пожалуйста, к чему такая секретность. Ты же знаешь, что капитан Муар лично отвечает за мою безопасность – мог и поделиться с ним полезной информацией. Или сам бы первым ко мне с докладом пришел… Хотя я понимаю, трудно тебе своим ходом. Надо будет приказ издать: ограничить живой вес армейских офицеров и гражданских чинов, ну, скажем, сотней килограммов.

– С поправкой на рост, – добавил Вентура, как бы не замечая иронии. – У меня есть пара телохранителей – один в два метра ростом, другой – два-двенадцать. Им меньше сотни никак нельзя.

Воспользовавшись секундной паузой, Вентура положил на стол, за которым сидел Гальмаро, серебряный перстень с серым аметистом. Команданте поднял его, и Вентура впервые увидел, что пальцы «отца народа» слегка дрожат.

– Где она? – спросил Гальмаро, пригвоздив собеседника взглядом к спинке кресла.

– В шестом блоке. Камера для почетных гостей. – Толстяк довольно оскалился, ожидая одобрения.

– Где ее взяли?

– Сама подставилась. В джунглях севернее Хавли вышла прямо на кордон народного ополчения. Сообщила, что располагает важной информацией. Вчера утром ее доставили ко мне.

– Как ты думаешь, что ей надо?

– Перстенек она просила вам показать, значит, до вас и добиралась. А сведения о десанте – демонстрация добрых намерений вроде как… Хотя, может быть, они и диверсию специально подстроили, чтобы потом исполнителей сдать и втереться к нам в доверие.

– Пошли в твою богадельню. – Гальмаро легко поднялся и начал застегивать тесный воротничок. – Только сначала позвони своим церберам, чтобы все жучки в камере отключили.

– Из соображений безопасности я не советовал бы вам оставаться с ней наедине. – Вентура ожидал чего-то подобного, он даже подумывал, а не скрыть ли от команданте появление нежданной гостьи, хотя и понимал, что такого всё равно не утаишь.

– За мою безопасность отвечает Муар. Пусть у него голова болит. Она сильно изменилась?

– Смею напомнить, я ее раньше не знал. Выглядит хорошо, как новенькая…

30 августа, 16 ч. 17 мин.

Стены и потолок были покрыты серым кафелем, вместо тюремной параши в углу стоял голубой унитаз, на крышке которого стоял баллончик с ароматизатором. На дощатом полу, тщательно натертом мастикой, лежало несколько циновок, украшенных орнаментами маси, а вместо нар в углу стоял мягкий диван, как будто сбежавший из аристократической гостиной. На стул из того же гарнитура был предусмотрительно положен комплект постельного белья, а над столом возвышалась ваза с фруктами и графин с чем-то зеленовато-прозрачным. Было ясно, Вентура точно знает, что за муха угодила в его паутину, иначе зачем ему быть столь предупредительным. Значит, и Сезар скоро появится или ее препроводят к нему – впрочем, не всё ли равно.

Странно, но перед встречей с Гальмаро она испытывала совсем не то волнение, которое ей хотелось бы. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как она виделась с ним в первый раз, и почти двадцать, когда в последний.

«Дура! Дрянь! Стерва! – Он не кричал, а выдавливал из себя слова, стараясь, чтобы не услышал конвой, который отправился не на хрен, как было приказано, а за ближайшие кусты, создав иллюзию собственного отсутствия. – Если бы ты три года назад сама сказала, кто ты такая… Если бы ты просто наплевала на своих долбаных связных, выкинула бы к чертям рацию, стала бы той, за кого себя выдаешь…

– Делай, что должен делать, – сказала она холодно, поймав момент, когда слова застряли у него в горле.

Гальмаро резким движением расстегнул кобуру, и тут же прямо из чащи на поляну ворвался шустрый грузовичок. Два офицера вытащили из него молодую женщину, одетую в короткую зеленую юбку и желтую безрукавку – точно так же, как она, Диана Иберро, Дина Кедрач, шпионка из Гардарики, приговоренная к расстрелу военным трибуналом. Сезар выстрелил дважды, и пули просвистели где-то рядом. Она не успела даже удивиться, как это он сумел промахнуться с такого расстояния. Чьи-то сильные руки схватили ее, а не успевший вырваться крик заткнул кляп, от которого почему-то воняло бензином и хлоркой. Когда ее тащили к машине, один из офицеров споткнулся о распростертое в траве тело, одетое в короткую зеленую юбку и желтую безрукавку, по которой расползались два кровавых пятна.

Через три дня, когда ее в полуобморочном состоянии притащили к воротам консульства Гардарики в Корране, капитан Раус надел на безымянный палец ее правой руки серебряный перстень с аметистом и сказал на ухо:

– От команданте. На память. Он сам распорядился…»

Заскрипели замки, и в камеру вошел охранник с подносом. Из-под салфетки, накрывающей блюдо, доносился давно забытый аромат. Тугуруку под острым маринадом! Пища для почетных гостей. Национальное кушанье маси. Стоит хоть чуть отклониться от рецепта, и изысканное блюдо превращается в смертельный яд, действующий медленно, безболезненно, но наверняка. Может быть, Сезар решил таким образом привести в исполнение давний приговор. Хотя нет… На него не похоже. Здесь, в Сиаре, никогда не было моды на восточные изуверства. Виновен – к стенке! Не виновен – извините, поздно. Дороги у нас, знаете ли, хреновые… Впрочем, столько лет прошло – всё могло измениться. Раньше при нем таких жаб вроде Вентуры не было.

Когда охранник удалился, Дина всё-таки начала есть ящерицу, как положено, руками. В конце концов, если они ее решат убить, то обязательно сделают как решат. Так, по крайней мере, вкусно…

На тарелке уже лежали тщательно обглоданные фрагменты хрупкого скелетика, когда дверные замки заскрипели вновь. Дина подумала, что это охранник поторопился вернуться за посудой, но в дверях стоял команданте Сезар дю Гальмаро собственной персоной. Слегка осунувшийся, поседевший, с тростью, но всё еще он, тот самый…

– Добрый день, команданте. – Она заставила себя непринужденно улыбнуться и направилась к умывальнику – помыть руки после еды.

– Что тебе надо, Диана?

– Надеюсь, ты не очень торопишься… – Она закрутила вентиль и стряхнула с ладоней брызги.

– Ты знаешь, что приговор еще в силе?

– Я знаю, что приговор приведен в исполнение. Кстати, кого ты тогда подсунул им вместо меня?

– Ее всё равно бы расстреляли. Ты явилась, чтобы это выяснить?

– А ты не рад?

– А это здесь при чем?

– От твоего настроения зависит, какой у нас будет разговор.

– Говори, зачем ты здесь. – Гальмаро уселся на диван. – Не со мной же повидаться в самом деле.

– И за этим тоже. Хотя не это главное. Только за этим кто б меня сюда пустил. До нас слухи дошли, что ты собрался за небольшую плату сдать часть Сиара под тартарриновую помойку.

– Откуда?

– От верблюда. Мы что, по-твоему, не работаем…

– Это внутреннее дело Сиара.

– Понятно. Государство – это я! Пойми же ты, наконец, простую вещь! Достаточно на глобус посмотреть, чтобы сообразить, кто для свободного Сиара естественный стратегический союзник, а кто выжмет вас, как лимон, а потом самих на помойку выбросит.

– Мы знаем, что делаем.

– Совершенно ясно, что Конфедерации вы нужны как сырьевой придаток и помойка. А Соборная Гардарика кровно заинтересована в том, чтобы Сиар стал свободной и процветающей страной. В противовес Конфедерации. В Эвери населения в двенадцать раз больше, чем в Сиаре, а территория почти вдвое меньше. И вы рядом. Что такое тысяча триста миль через пролив! Пройдет несколько лет, и они вас задавят – сначала экономически, а потом начнется массовая иммиграция и отторжение территорий.

– Так зачем вам тогда здесь шпионить?!

– Шпионить?! Нам тоже надо знать, что здесь происходит и можно ли с вами вообще иметь дело. Ты и сам знаешь, что я ни тебе, ни Сиару зла никогда не желала, даже когда меня на расстрел тащили. Никогда!

– Знаю. Если бы не знал, то пристрелил бы. А насчет помойки – это ты зря. Мы сами эксперта наняли. Из независимых. Если сделает выводы, что складирование отходов…

– Твой эксперт сейчас у нас. И уже, кстати, признался, что он агент Департамента Безопасности Конфедерации и что, независимо от настоящих результатов экспертизы, его отчет уже готов. Осталось его только подписать и разрекламировать.

Гальмаро слегка побледнел, и по его скулам пробежали желваки.

– А если еще припомнить, что они Сандру чуть не пристрелили, – добавила Дина, присев возле него.

Несколько секунд продолжалось молчание, пока Гальмаро усмирял вскипевшую в нем волну гнева и раздражения.

– Они обещали ее вытащить. – Он положил руку ей на плечо и слегка сжал пальцы. – Я им тоже кое-что обещал. Если не вытащат.

– Сезар, пропусти нас к пещере. Мы сами попробуем. Если даже Вико туда кого-нибудь отправит, им-то наплевать, а мне…

– А ты запись видела? Ты понимаешь, что обычным людям там ловить нечего. Ты меня знаешь, но я смотрел, и мне страшновато было. Тут не люди нужны. Это тебе – не грудью на штыки. А в Эвери для таких дел специальных психов выводят.

– А мы всё равно попробуем. Кстати, что за психи?

– А это ты у Вико спроси. Или у эксперта. Возьми пассатижи и спроси. А Вико обещал начать операцию через два дня.

– Значит, нам надо попасть туда завтра.

– Отдыхай пока. Я подумаю. До вечера. – Гальмаро поднялся и пошел к двери, но на полпути остановился. – Кстати, так кто же нанял тех террористов? Я ведь только об этом и зашел спросить.

– Я не имею полномочий разглашать данную информацию. Это не в интересах Соборной Гардарики и не в интересах Сиара.

– А если паяльником под ребро?

– Сам знаешь, что не поможет.

1 сентября, 11 ч. 25 мин.

– Всё-таки эти гардарикцы абсолютно бесчестные люди. – Тика покосился на часового, присевшего под раскидистым папоротником. – Мало того, что они не держат своих обещаний, так еще и стараются сделать всё наоборот. Обещали переправить к себе, обеспечить непыльной работой и всем остальным, необходимым для скромной и достойной жизни, а притащили обратно в эти поганые джунгли и не даже не сказали зачем.

– Зачем говорить о том, что и так ясно. – Зеро сидел на нижней ступеньке лестницы, взлетающей к жертвенному алтарю древнего храма местных язычников. Мелкие деревца и кустарники пробивались на стыках плит и в многочисленных трещинах. Казалось, что пирамида вот-вот развалится, словно карточный домик, а пумы, львы, грифоны и ящеры, украшающие портал, бросятся сверху на кучку беззащитных, до зубов вооруженных людей.

– Ну? – Чувствовалось, что Тика сам знает ответ, но боится даже мысленно его произнести.

– А то, что не те, так эти затолкают нас в эту пещеру. Так что, друг Тика, готовься либо к смерти, либо к великим свершениям.

– Нет уж, готовиться я ни к чему не буду. Я и так всегда готов. Давай постараемся обойтись без мрачных прогнозов, – предложил Тика. – Ты им нужен, чтобы, значит, планы разоблачить, не зря они тебя то на фото, то на видео снимают. А вот я-то им зачем?!

– За компанию. Не может ведь геройский разоблачитель в одиночку по джунглям шастать.

– Если так, то мы им живыми пригодимся. Может, не погонят нас туда. А может, и сбежим… – Тика вновь покосился на часового.

Зеро решил промолчать. Им овладело непривычное уныние – игра, в которую его втравили обстоятельства, при любом раскладе ничем хорошим кончиться не могла. Зернышко попало в жернова, будущее не сулило ни выгоды, ни славы. Хотелось выть. Нет, даже выть не хотелось. С Департаментом было даже проще иметь дело – сделаешь то-то и то-то за такую-то цену (разговор короткий, но понятный), а теперь – ствол под ребра, и вперед. Дожил. Докатился. Захотелось или заснуть, или проснуться в привычном жизненном пространстве шесть на девять под гудение монорельсовой дороги за окном. И никакого тебе Тики, Сиара, Гардарики, пещеры, летающих тарелок и тартарриновых стержней в оболочке.

Над непроглядным зеленым сводом затарахтел вертолет, и десантники, отдыхавшие на ступенях чуть поодаль, задрали лица вверх, стараясь что-то высмотреть среди густой зелени, а некоторые схватились за ручные гранатометы.

– Или к ним подкрепление, или их засекли, – заметил Зеро. – А бежать нам в любом случае некуда. Разве что в маси-урду записаться.

Сверху прямо на них сквозь ветви и листву обрушился воздушный поток от винта, затем вниз свалилась веревочная лестница. Теперь уже за оружие взялись все – такого поворота событий явно никто не ожидал. Не прошло и минуты, как по лестнице сквозь зеленую крышу спустилась белокурая «атаманша», призывно махнула рукой и снова полезла вверх. Здоровенный детина в лихо завернутом берете хлопнул Зеро по плечу и подтолкнул его к лестнице. Пришлось подниматься первым. Лестницу болтало из стороны в сторону, всё время хотелось ухватиться за какую-нибудь лиану, но Зеро отчетливо понимал, что это могут расценить как попытку к бегству. Продравшись сквозь заросли, он увидел здоровенный десантный вертолет с сиарским серебряным соколом на борту, глубокие протекторы армейских ботинок «атаманши» и… выглядывавшего из распахнутой дверцы генерала Рауса. От неожиданности Зеро даже на мгновение ослабил хватку, и воздушный поток чуть было не сбросил его вниз. Но пальцы сами до белизны в костяшках вцепились в лестничную перекладину, а снизу детина в берете уже что-то орал по-своему, показывая ему кулак убедительных размеров. Пришлось поторопиться с последним усилием. «Атаманша» и генерал одновременно схватили его за шиворот и втащили вовнутрь.

– Куда мы летим?! – В отличие от почти бесшумных эверийских вертолетов, этот рычал как сотня диких мамонтов, и чтобы «атаманша» могла его услышать, Зеро пришлось кричать.

– Всё идет прекрасно! – невпопад ответила она и указала ему место на скамье у правого борта подальше от иллюминаторов.

В дверном проеме начали появляться десантники и тут же рассаживаться по местам – тридцать два. Предпоследним в проеме показался Тика, и ему досталось место на противоположном конце противоположной скамьи.

Зеро решил больше не задавать вопросов и полностью довериться обстоятельствам. Спать не хотелось, есть не хотелось и лететь неизвестно куда не хотелось тоже – ничего не хотелось. Прошло меньше недели с момента бегства, точнее – пять дней. После первого допроса Тику и его оставили в покое и даже перевели в сухой и теплый бункер, в котором были даже наспех сколоченные нары и крохотное окошечко под потолком. Вечером на следующий же день их вывели на берег, где стоял под парами десантный экраноплан, на который уже загрузили злосчастный зонд. Часа полтора, не меньше, пришлось созерцать несущуюся навстречу скучную поверхность океана, и лишь в глубоких сумерках при лунном свете Зеро разглядел очертания рубки и мостика всплывшего подводного крейсера. И тут же двое схватили его за плечи, а кто-то третий завязал ему глаза. В таком виде его довольно долго водили по каким-то трапам, длинным стальным коридорам, потом протолкнули в узкую дверцу, в которую он едва протиснулся, и зафиксировали ремнями в мягком кресле. А потом где-то сзади раздался какой-то гул, и он ощутил, как резкое ускорение вдавило его в спинку кресла. Душа провалилась в пятки и, казалось, не собиралась возвращаться на место. И не вернулась бы, если бы рядом не раздался спокойный голос «атаманши»: «Не волнуйтесь так, господин Валлахо… Мы в десантной ракете, направляемся в район Хавли. Места эти вам знакомы, и мы хотели бы, чтобы вы провели с нами небольшую экскурсию».

Зеро живо представил себя в роли экскурсовода: «А вот это, господа гардариканцы, или гардарикцы – как вас там, пещера Каркуситантха, питается исключительно человечиной. Кстати, вы подумали о том, что в процессе посещения у нее может внезапно разыграться аппетит? Тех, кто не оставил завещания или имеет крупные долги, я бы попросил куда-нибудь уйти. В конце концов, есть более безопасные развлечения, например – купание в озере Гуро, где почти нет крокодилов, а бешеные аквалангисты попадаются крайне редко, и всё потому, что содержание в воде соляной и азотной кислот, а также тяжелых металлов превышает предельно допустимые показатели в среднем в сто двадцать три раза. К тому же для этого не надо покидать Эвери – 17-й маршрут монорельса, остановка так и называется – «Озеро Гуро». Впрочем, я забыл, что вы из Гардарики, и в Эвери вам попасть гораздо труднее, чем сюда. Тогда, конечно, вы имеете все права, но я должен заявить, что по вашим долговым и прочим обязательствам я как экскурсовод никакой ответственности не несу…»

Он почувствовал, что его опять-таки клонит в сон, несмотря на рев вертолета. Но засыпать было нельзя ни в коем случае – в последнее время, стоило ему задремать, как им овладевал очередной кошмар: то белокурая девица с вампирскими клыками, рыдая над окровавленной тушей огромной тугуруку, пыталась объяснить ему, что она не виновата, а ящерка сама до нее докопалась, то сама Каркуситантха, разинув черную пасть, преследовала его с утробным урчанием и джунглями, вздыбленными на загривке…

Впрочем, заснуть он всё равно не успел бы. Уже через полчаса ревущее чудовище опустилось на знакомую поляну неподалеку от входа в пещеру, где всё еще стоял их осиротевший вагончик. Головорезов майора Зекка, судя по всему, поблизости не было, зато возле вагончика построились, как на параде, четыре сиарских легких бронетранспортера на резиновом ходу. Высадка заняла не более минуты, и вертолет тут же с подобающим ревом удалился.

«Атаманша» что-то сказала по-гардарикски и распахнула небольшой чемоданчик, в котором, как оказалось, размещалась походная аптека, ощетинившаяся многочисленными шприцами, уже заправленными каким-то зельем. Десантники молча начали закатывать рукава, а детина, который был приставлен к Зеро, подтолкнул его вперед без очереди.

– Что это? – спросил Зеро, не надеясь получить ответ.

– Психотропное средство, – вопреки ожиданиям, ответила «атаманша», изгоняя воздух из иглы. – Никаких побочных эффектов. Только примерно на двое суток избавит вас от способности чувствовать страх, а инстинкт самосохранения ограничит разумными пределами.

– Послушайте! – Зеро попытался оказать сопротивление в устной форме. – Я-то вам зачем, в конце-то концов?!

– А затем, – «атаманша» уже натирала спиртиком его запястье, – чтобы через некоторое время громко, чтобы все слышали, сказать всю правду о том, что здесь видели и еще увидите. Кроме, разумеется (укол!), спецназа Гардарики в джунглях Сиара.

Сзади Зеро хлопнули по плечу, что означало просьбу посторониться, и перед иглой предстал Тика, который был на удивление молчалив и сосредоточен. Итак, перспектива отправиться-таки в пещеру преследовала его как злой рок, от которого не сбежать и не откупиться. Стоило преодолеть одни обстоятельства, как сами собой возникали другие. Матушка-неотвратимость взяла его за шкирку и тащит в строго заданном направлении. Впрочем, существовал и запасной выход – получить пулю в позвоночник при попытке к бегству, но такой вариант развития событий нравился Зеро еще меньше. Вдруг он заметил, что черная пасть пещеры, этот рассадник ужаса, приют призраков, вестибюль Пекла и т. д., уже не внушает ему того ужаса, который он испытывал еще пару минут назад. Снадобье начинало действовать, и страх окончательно испарился, когда рядом на траву плюхнулся Тика.

– Тика, у тебя нет больше корранских сигар? – Зеро задал вопрос, которого и сам от себя не ожидал.

– Есть одна. – Тика настороженно посмотрел на него. – Но тебе-то зачем?

– Да так… Разговор поддерживаю. – Зеро как бы невзначай придвинулся поближе к Тике и начал шептать, едва шевеля губами: – Давай прикинем: если хотя бы на минуту потеряться из виду и хотя бы на сотню метров удалиться в джунгли, то они скорее сдохнут, чем нас найдут.

– Так-то оно так, только из виду нас никто не выпустит.

– Но! – Зеро широко улыбнулся, сделав вид, что услышал от Тики что-то забавное. – Если вдруг что-то их отвлечет… Направо от пещеры и в гору. Да?

Тика едва заметно кивнул и тут же обратился к «атаманше», которая продолжала колоть свое воинство:

– Смею вас предупредить, что здесь совсем недавно квартировало подразделение майора Зекка. Если они вас, то есть нас обнаружат…

– Если нас обнаружат, я обещаю вам легкую смерть, – заверила его «атаманша», не отрываясь от дела.

– Собственно, именно об этом я и хотел попросить. – Голос Тики обрел привычные интонации. – Я полагаю, вы прекрасно осведомлены о том, что в Департаменте Безопасности, в котором я, то есть мы с гражданином Валлахо имели неосторожность служить, те же законы, что и в гангстерских кланах: малейшая ошибка влечет немедленную отставку через повешенье. Но всё-таки осмелюсь спросить, какова же моя роль в вашем плане…

– Молчать и делать, что скажут! – рявкнул опекавший Зеро детина, до которого как раз дошла очередь на укол. Тика немедленно, причем в буквальном смысле, прикусил язык – он никак не ожидал, что кто-то в этой команде, кроме «атаманши», говорит по-эверийски.

«Аптечка» захлопнулась, из-за вагончика с шумом вылетела стайка мелких ярко-зеленых птичек, со стороны Хавли донесся едва слышимый рокот мотора, запищала рация на поясе «атаманши». Она лишь пару секунд прижимала к уху головной телефон и, ничего не сказав в ответ, тут же что-то резко скомандовала своим головорезам. Зеро и Тику резво подхватили и почти волоком повлекли к ближайшему стальному гробику на колесах. Двигатель взревел так, что зазвенели разболтанные заклепки, и сквозь прорезь в броне было видно, что они выруливают на грунтовку, ведущую к пещере, а потом яркая вспышка затмила весь пейзаж. Раздался грохот, бронетранспортер начал медленно опрокидываться на бок, а снаружи послышалась беспорядочная стрельба. На Зеро свалился Тика, а на Тику – оторвавшееся сиденье. С грохотом распахнулся люк, запахло паленой резиной, а из кабины в «салон» повалил густой черный дым. Тика лежал мешком, но когда Зеро сделал попытку вылезти из-под него, слабо застонал.