Текст книги "Жемчуг богов"

Дальше можно было не читать. Всё остальное уже не имело значения. То, что с таким трудом налаживалось годами, грозило рухнуть в одно мгновение из-за нелепого, дикого стечения обстоятельств.

– Выясните, где сейчас находится Гальмаро, и держите наготове вертолет.

Распоряжение ушло в сеть, вызывая цепную реакцию действий, направленных на немедленное исполнение. Теперь оставалось несколько минут на то, чтобы принять решение – взять курс на ликвидацию Гальмаро как вышедшего из-под контроля или всё-таки сделать еще одну попытку договориться. Судя по донесению, команданте сделал довольно резкое заявление, и если дочку в ближайшие дни не вытащить, с его стороны должны последовать соответствующие действия, резкие, непродуманные, но эффективные…

Где Гальмаро, Вико знал и сам, точнее, догадывался, еще точнее – был почти уверен. Или они сегодня же ночью обо всём договорятся, или… Если «отца народа» не станет, большая часть врагов директории предпочтет видеть в качестве лидера генерала Рауса, меньшая – разбредется по джунглям и начнет гадить всем подряд. Это затянет войну еще на несколько лет – для Сиара это не принципиально. Но, конечно, лучше бы договориться…

Вико привычным движением засунул в левый боковой карман пиджака старенький наган 45-го калибра, бережно хранимый в верхнем ящике стола для особо торжественных случаев. Память об отце, герое шестнадцати войн, точнее, гуманитарных миссий…

Четверо в штатском, ожидавших за дверью, приняли стойку смирно, но он не удостоил их даже легкого кивка, а, глубоко засунув руки в боковые карманы, ссутулившись, угрюмо проследовал к лифту. В подобных ситуациях следовало оставлять себе как можно меньше времени на раздумья. А ведь едва ли можно припомнить хотя бы одного из многочисленных диктаторов-революционеров, диктаторов-мафиози или просто диктаторов, кто умер своей смертью… Впрочем, у Гальмаро есть шанс, как и у него, Гресса Вико, серого кардинала Конфедерации Эвери. Осталось только дождаться точной информации о местонахождении команданте.

– Шеф! Вызывает пост спецсвязи, – проснулся динамик.

Вико поднял трубку.

– Слушаю.

– Радиограмма от майора Зекка! Срочно! – доложила радистка с приятным голосом.

– Что там? – поинтересовался Вико и хлопнул пилота по плечу, давая таким образом команду остановить двигатель.

– Пока расшифрован только гриф «Срочно. Секретно». Текст вам принесут через пару минут.

Что ж, если майор Зекк еще жив и даже дает о себе знать, всё, может быть, не так уж и безнадежно… А если Гальмаро еще не перевел своих эверийских союзников в разряд оккупантов, значит, он тоже на что-то надеется, значит, можно ждать его появления с минуты на минуту…

22 августа, 0 ч. 10 мин.

Вико решил даже подняться на вертолетную площадку, чтобы прямо там встретить высокого гостя – из радиограммы майора Зекка следовало, что ждать оставалось недолго.

Они прилетели через сорок минут. Вертолет буквально плюхнулся на площадку, лишь в сотне метров от цели пойманный лучом прожектора. Гальмаро прибыл почти без охраны. Первым из кабины выкатился толстяк в синем мундире с аксельбантами, но без погон, и тут же отскочил в сторону, освобождая путь начальству. Могло даже показаться, что он вот-вот плюхнется на четвереньки, сделавшись ступенькой для высокопоставленной ноги. Два гвардейца и Вентура были не при оружии, а кобура, висевшая на поясе самого команданте, была демонстративно расстегнута и пуста. Он, словно слепой, ткнул тростью в бетон, как бы желая удостовериться в прочности поверхности, неторопливо приблизился к Вико и замер в трех метрах от него. Несколько секунд продолжалась немая сцена, пока Гресс не протянул ему руку, произнося протокольное приветствие:

– Рад приветствовать вас, команданте. Надеюсь, добрались без приключений?

Вико говорил по-сиарски, но Гальмаро, казалось, не сразу понял, о чем это он… Ответ прозвучал не сразу.

– Ноги бы моей не было в вашем имперском гадючнике, но кое-что надо решить немедленно. – Это было вполне в духе команданте – приветствовать примерно одинаково и союзников, и противников. – Вы сегодня принимаете по личным вопросам?

Вико натянуто улыбнулся и жестом пригласил высокого гостя проследовать внутрь помещения. Удивительно было, что Гальмаро сюда явился (а ведь мог впопыхах просто сбросить на Башню пару десантных бригад), странно, что он вовсе не выглядит ни излишне возбужденным, ни слишком пришибленным, непонятно, почему он сам не предупредил о визите, но и не сделал ничего, чтобы скрыть свое приближение. Ясно было одно: группа «Досье» поверхностно работала над характеристикой команданте, и следовало еще не раз проверить все аналитические выкладки, разработанные с учетом этой характеристики…

В кабинете Вико кто-то уже заботливо расставил на столе прохладительные напитки и легкие закуски. Гость и хозяин уселись в кресла друг напротив друга, и разговор был продолжен только после того, как входная дверь закрылась, оставив их наедине.

– Мне понятны причины вашего беспокойства. – Вико решил сразу взять инициативу в свои руки. – Понимаю, что слова здесь ничего не решают, но смею вас уверить, всё, что случилось, – это лишь цепь досадных недоразумений.

– Кто приказал им открывать огонь?! – Внешне Гальмаро оставался спокоен, но Вико заметил, как побелели костяшки его пальцев, вцепившиеся в подлокотники кресла.

– Во-первых, вы прекрасно знаете, как Каркуситантха действует на психику человека. – Вико плеснул в бокал содовой и протянул его собеседнику. – А во-вторых, насколько я знаю, от пуль никто не пострадал. Если бы не феномен, с которым нам пришлось столкнуться, всё было бы в порядке.

– Своих я давно поставил бы к стенке.

– Мы проведем дознание, и виновные будут наказаны по всей строгости.

– Этого мало.

– Я понимаю.

– И что?

– Через три-четыре дня из Эвери прибудет специально подготовленная группа.

– Почему не завтра?

– Необходимо провести ряд подготовительных мероприятий. Мы понимаем всю серьезность положения, и тянуть время вовсе не в наших интересах… Не в наших с вами.

– Шансы?

– Слишком всё это необычно… Вероятность успеха пока просчитать невозможно, но мы сделаем всё, что в наших силах.

– Делайте. – Гальмаро тяжело поднялся. – Но я должен быть в курсе. Вы находитесь на территории суверенного Сиара, и без моей подписи отныне ни один ваш приказ недействителен.

– Вот на этом мы можем потерять время.

– Не потеряете…

– Для нас сейчас нет ничего важнее, чем наши добрые отношения и взаимопонимание…

– А для меня есть. – Гальмаро в упор посмотрел на Вико. – Я знаю, что она жива и что ее можно вытащить оттуда. Вам тоже следует в это поверить.

Гальмаро вышел, не попрощавшись, и стук его трости вскоре слился с удаляющимся топотом свиты.

Как только шаги стихли, в кабинет быстро и бесшумно вошел секретарь-референт и молча протянул Грессу гербовый бланк с расшифровкой очередной радиограммы:

«В 23 часа 27 минут GW-3 покинул расположение лагеря и отбыл в неизвестном направлении. Оцеплением был открыт огонь на поражение, но через 3,5 секунды цель покинула сектор обстрела. Исчезли советник третьего ранга ван Дебби и агент Валлахо. Жду указаний. Майор Зекк».

Секретарь стоял возле шефа, терпеливо ожидая распоряжений, так же тихо, как и вошел. Вико вдруг подумал, а не приказать ли ему сделать набойки на каблуках…

ОТРАЖЕНИЕ ШЕСТОЕ

Родонагрон-бессмертный двигался к источнику. Он шел медленно и величественно, хотя мог перенестись туда почти мгновенно, превратившись в порыв ветра, стремительную молнию, тень. Впервые за многие столетия он ощутил, что где-то под ребрами копошится некое подобие страха.

Источник пробуждал тени прошлого, за которые почему-то до сих пор продолжала цепляться память. Казалось, плавание не кончится никогда… Лучше бы оно и не кончилось, потому что на дикой варварской земле стало еще тягостней. Подай то, принеси это, почисти мушкет, постирай исподнее, не отставай, щенок! Любой был выше его, любой из этих ничтожных грубых тупиц был выше его и мог помыкать им как хотел… И когда адмирал Виттор остановил на нем взгляд, выбирая, кого бы отдать кровожадным дикарям в знак примирения, он даже обрадовался, желая, чтобы жизнь скорее кончилась, потому что будущее не сулило ничего хорошего… Нет, об этом лучше не вспоминать. Лучше вспомнить о том, что было потом, когда его живьем бросили в холодное пламя, и огонь превратился в воду. А потом, когда его вынесло на поверхность, смертные, не зная, с кем связались, хотели сделать из него раба. Многие из них превратились в пепел, удобривший землю, которая с тех пор принадлежала ему и только ему. Он заставил их забыть свой птичий язык, он отнял у них богов, он повелевал ими, как игрок повелевает карточной колодой…

– Ты чем-то обеспокоен, великий? – поинтересовался Каббиборой, едва заметно струящийся рядом.

– Молчи, сквозняк! – приструнил его Родонагрон. Ветер, как всегда, верно угадал настроение владыки.

Сегодня игральная кость впервые за долгие века упала не так, как он хотел. Мальчишка жив, предводитель тланов не запятнал себя его кровью, но вовсе не это навевает ощущение какой-то неправильности, возникшей в мире, где всё подвластно ему.

Когда Источник впустил сюда Эленгу, было похожее ощущение, но явление басилеи – в прошлом… Скрываясь от его гнева, она отодвинула Ничто, овладев землями Велизора, а долина Ирольна стала полем для еще одной игры… Эленга не беспокоила владыку, его пугала неизвестность.

Источник уже почти затих, но редкие пузырьки продолжали подниматься из темных глубин. На Плите Поклонения стояли Кентур и Тамир-Феан. Предводитель тланов преклонил перед ним колени, но не склонил головы и смотрел прямо в лицо бессмертному. Его доспехи были покорежены, а в нагруднике зияла дыра, обнажавшая мускулистую грудь, густо поросшую рыжим волосом. Было видно, что он получил такой удар, от которого любого смертного ожидала немедленная гибель. Он явно чувствовал себя героем и ожидал награды. За его спиной, вцепившись в пояс воина, стоял крохотный вождь тигетов, он смотрел на владыку с испугом, и чувствовалось, что только врожденная гордость не позволяет ему заплакать.

– Говори, – милостиво позволил Родонагрон и на несколько вершков приподнялся над землей, чтобы тлан, поднявшись с колен, продолжал смотреть на него снизу вверх.

– Их было двое, белый воин без доспехов и прекрасная… – Чувствовалось, что Кентур не может подобрать верного слова. – Она была прекрасна. Пока мы бились, она превратилась в птицу Гару, схватила моего поверженного врага и унесла его с собой.

– Он был жив или мертв? – спросил владыка, приподнявшись еще выше.

– Он был жив. Мое оружие не раз вонзалось в его плоть, но он оставался невредим. А иногда он становился меньше суслика, и я не мог попасть в него. А потом она унесла его.

Родонагрон сверкнул глазами, и испепеляющее пламя охватило Кентура, и рядом с горсткой золы упал на землю малыш Тамир-Феан. Одежда на нем тоже дымилась, и он лежал неподвижно.

– Прибери этот прах, – небрежно бросил бессмертный вездесущему Каббиборою и исчез, чтобы через мгновение оказаться во внутренних покоях Твердыни.

Тому, что случилось, было только одно объяснение – из глубин Источника явились двое, и кто-то из них, если не оба, был бессмертен, хотя и не так могуч, как он, ибо кто может сравниться могуществом с Родонагроном-владыкой.

– Ждущие суда уже истомились в ожидании высшей милости. – Каббиборой вновь неторопливо кружил под высокими сводами. – Две дюжины дней миновало с тех пор, как недостойные Милосердные Слуги упустили твоего врага у входа Притвор Видящих. Они ждут милости или справедливости.

На сей раз ветер принял образ огромного пушистого дымчато-серого кота и слова произносил лениво и протяжно.

– Ты всё убрал? – Родонагрон сам не понимал, зачем он об этом спросил, и тут же ощутил, как недавнее беспокойство возвращается к нему. Он был рад чувствовать хоть что-то.

– Я убрал прах, как повелел мой повелитель, – отозвался ветер, ложась у ног владыки.

– А там еще что-то было?

– Конечно. Мальчишка остался жив… Его прикрыл своим телом предводитель тланов, прежде чем обратиться в пепел, который мне и пришлось развеять по твоему мудрому повелению.

– И он смог мне воспрепятствовать?!

– Ведь ты же сам не раз позволял ему прикоснуться к Жезлу.

Родонагрон швырнул в него свою алую мантию, которую тут же охватили языки пламени. Раздался вопль, отразившись от сводов многократным эхом, и через мгновение Каббиборой в образе смиренного юноши стоял на коленях перед повелителем, не смея поднять глаза.

– Тебе одному приходится напоминать, кто здесь владыка. – Бессмертный говорил спокойно, но ощутил, как внутри него рядом с тенью страха поднимается тень гнева. – Отправляйся гонять облака, пока не позову…

Каббиборой исчез, и стены зала покрылись легкой изморозью. Владыка вел себя совсем не так, как подобало бессмертному, и это настолько поразило леденящий ветер, что поначалу он метнулся на юг и лишь над Бертолийскими горами, опомнившись, повернул в сторону ледяных пустынь, где над ним никто не имел власти, поскольку великий Родонагрон не обращал взора в сторону этих земель. Каббиборой носился по этому безлюдному краю большую часть вечности, чувствуя себя здесь истинным владыкой.

Но теперь он был зол на своего господина. Тот позволил себе поступить с верным слугой как с презренным рабом, не помышляющим ни о чем, кроме кражи. Вновь внизу потянулись бесконечные долины и холмы, снова показалась Твердыня. И вдруг он, сам не осознавая, что творит, метнулся вниз, к Источнику. Маленький Тамир-Феан по-прежнему лежал неподвижно на мраморных плитах и едва заметно дышал. Нет, он, леденящий ветер Каббиборой, не предаст своего владыку, он проглотит обиду и останется верен… Но это не значит, что нельзя сделать ему мелкой пакости… Владыка хотел, чтобы этот ребенок был мертв, но он жив, пусть живым и остается.

Ветер бережно поднял тело Тамир-Феана. Так бережно, что не колыхнулась ни одна складка лохмотьев, в которые превратились его роскошные одежды. И Каббиборой неторопливо полетел в сторону Притвора Видящих, рассчитывая оказаться на месте лишь затемно, чтобы странные отшельники, к которым даже владыка не всегда может подступиться, не заметили, кто сделал им этот подарок. Видящие из всего могут извлечь пользу, хотя совершенно непонятно, что они считают полезным. И этот ребенок им нужен – Каббиборой почему-то был уверен, что это так…

Глава 7

«Поведенческие аномалии, которые принято связывать с психическими отклонениями от так называемой нормы, еще нельзя признавать симптомами болезни. Медицинская практика показывает, что попытки увести индивидуальное сознание от привычных стереотипов, следуя которым личность ощущает себя комфортно, но которые тем не менее не вписываются в общепризнанные стандарты, расшатывают психику, делают ее уязвимой для расстройств, что в конечном итоге и является благодатной почвой для возникновения серьезных психических заболеваний. Промежуточные состояния, когда психика индивида пребывает в состоянии неустойчивого равновесия, как правило, легко поддаются всестороннему анализу посредством элементарных гипнотических регрессий. Слабое звено многих лечебных программ и психотерапевтических методик состоит в том, что они направлены лишь на преодоление такого промежуточного состояния, а его можно и нужно использовать для блага пациента. В кризисные периоды индивид наиболее восприимчив к воздействиям извне, если они находят опору в его подсознании.

Нижеизложенная методика позволяет не только снимать стрессовые ситуации, избавлять от вредных привычек, поднимать жизненный тонус, предупреждать нервные срывы, но и открывает возможность инициации и развития тех черт личности, которые необходимы индивиду в его профессиональной деятельности и повседневной жизни».

Пояснительная записка к докторской работе «Терапевтическое использование промежуточных состояний человеческой психики» Лолы Гобит, аспирантки кафедры психиатрии и психотерапии Медицинской Академии. Эвери – 784 г.

«В каждом человеке скрывается монстр, но не в каждом монстре остается место человеку»

Стив Кинг-Конг, беллетрист.

22 августа, 6 ч. 15 мин.

Рассвет они застали уже над океаном. Тика небрежно колдовал над панелью управления и был непривычно молчалив, подозрительно молчалив… Зеро тоже молчал, стараясь ни о чем не думать – этой ночью он лишился всего: дома, работы, надежд, перспектив. Этой ночью… Нет, пожалуй, раньше – когда согласился на рискованное, но заманчивое предложение. Впрочем, по большому счету он получил именно то, к чему стремился – перемену судьбы. Он впервые осознал, что лететь в Сиар его заставили не грандиозные посулы, в реальность которых он так до конца и не поверил, а именно ощущение рутинности всего, что происходило с ним, когда бы то ни было.

– Еще пара часов, и мы на месте! – сообщил Тика и хищно улыбнулся.

– На месте… – невпопад отозвался Зеро.

– База законсервирована сорок лет назад, – начал тут же комментировать Тика. – Прикрыли ее по первому договору о сокращении вооружений. Координаты я добыл в архиве Департамента. Просто так, на всякий случай – вот и пригодилось. Информация настолько древняя и бесполезная, что ее даже не ввели в электронную базу данных. Так что никому не придет в голову нас там искать, а когда начнут, будет уже поздно.

– Никогда не поздно. – Зеро с новой силой ощутил всю нелепость ситуации, в которую он угодил. Ему вдруг захотелось заскулить по-собачьи или стукнуть Тику по голове чем-нибудь тяжелым. – Нас всё равно найдут, а не найдут – нам же хуже.

– Ах, Зеро, вы так и не поняли, что такое Департамент! Средневековый «Орден Десницы Спасителя», мафия над мафией, фабрика смерти во имя жизни. Вы думаете, обязательства руководства чего-нибудь стоят, если в задницу жареный петух клюнет! Был приказ. Выполнение поощряется, невыполнение карается – вот и вся логика, и прошлые заслуги не в счет, даже будущие заслуги не в счет. – Тика на мгновение умолк и вдруг оглушительно расхохотался, так что Валлахо вздрогнул от неожиданности. – Неужели вы всерьез подумали, что Тика ван Дебби способен дезертировать?! Вы же по-своему искушенный человек… Успокойтесь. Мы выполняем приказ Гресса Вико. Вот! – Он протянул Зеро сложенный вчетверо потертый лист бумаги. – Это мне оставил Савел. Я нашел это в нашем вагончике. Не волнуйтесь, всё в порядке.

Зеро облегченно вздохнул, но желание стукнуть Тику не пропало, а наоборот, резко усилилось.

– Тика, вы, случайно, не псих? – поинтересовался он. – А если бы я, вместо того чтобы лезть в это корыто, сунул вам ствол под ребро и препроводил бы к майору…

– Во-первых, у вас нет ствола, а во-вторых, у вас не было времени об этом подумать, а когда оно появилось, было уже поздно. Впрочем, я надеюсь, вы не будете распространяться о моей невинной шутке. Ну, не сдержался. А вы тоже хороши, ведь это совершеннейший бред – всерьез думать, что от Департамента можно скрыться. Нет уж, приятель, нам с вами предстоит тянуть лямку до конца и надеяться, что этот самый конец еще не скоро. Уверен, что господин Вико просто решил не гробить понапрасну людей и технику, а наш мнимый побег дал ему единственную возможность получить передышку и как следует подготовиться к операции по спасению «принцессы».

– Тика, а вы не боитесь, что шеф доведет инсценировку до логического конца, и нас всё равно поставят к стенке, как только приземлимся.

– Возможно, но маловероятно. Шеф ни перед кем не отчитывается, и вряд ли ему надо будет предъявлять наши трупы вышестоящим инстанциям. Скорее всего, мы пару недель позагораем на роскошном пляже с роскошными девочками, то есть с сотрудницами Департамента, а потом опять возьмемся за дело.

– Только не с сотрудницами. – Зеро вспомнил горничную из Башни, и ему захотелось немедленно выпить.

– Впрочем, я забыл… Вы, кажется, женаты. – Тика снова захохотал, а потом протянул Зеро изящную фляжку. – Держите, вам же хочется…

– Вы что, мысли читаете?

– На брудершафт, – предложил Тика.

– Только целоваться не будем, – согласился Зеро и отхлебнул из горлышка. Это был ром, и фляга принадлежала Савелу. Где-то на дне сознания шевельнулось смутное подозрение, но Тика тут же всё объяснил:

– Флягу я еще вчера выкрал у советника Бакса, во избежание. Вы… то есть ты, конечно, знаешь, что у него несколько обострен интерес к напиткам крепче кефира. Служебные обязанности, понимаешь… У него была еще пластмассовая канистрочка, но я ее не нашел.

Вскоре внизу начали мелькать крохотные острова, золотой песок в пене прибоя, гладкие лагуны, казавшиеся зеркальными рядом с рыхлой поверхностью океана, зеленые заросли… Тика всё чаще заглядывал в карту и наконец показал пальцем на подковообразный клочок земли с двумя лысыми холмами.

– Тюк-Атю, – сообщил он с видом знатока. – Туземное название. Как по-настоящему – на карте не указано, скорее всего, никак. Хотя никаких туземцев на этих островах уже лет триста нет, кроме обезьян, разумеется.

Зеро решил на сей раз не поддерживать разговора, тем более что опасался предстоящей мягкой посадки. Он почему-то сомневался в пилотских способностях своего попутчика.

– А тут большого ума не надо, – тут же начал успокаивать его Тика. – Это же не вертолет какой-нибудь. Все ошибки пилота компенсируются автоматикой. Достаточно ввести команду, и порядок.

Тарелка снижалась стремительно и плавно, Зеро даже не почувствовал толчка, когда ее серебристое брюхо распахало волны. Берег приближался, но там никого не было, а ведь Тика утверждал, что их будет ожидать почетный караул сотрудниц Департамента в бикини или без… Дошутится Тика, ох, дошутится. Под днищем скрипнул песок, и тарелка замерла в сотне метров от двух скособоченных пальм.

– Вот и приехали. – Тика нажал синюю кнопку на пульте, и овальная дверца распахнулась, впуская в кабину влажный подсоленный воздух.

На берегу по-прежнему, кроме них, никого не было. Ветер слегка раскачивал пальмы, желто-красный попугай, вцепившись лапами в ветку, смотрел на них с укоризной, волны в порядке очереди набегали на берег.

– Может, искупаемся пока, – предложил Зеро. – А то что-то хозяева не торопятся.

– Не успеем, – отозвался Тика и указал на одинокую фигуру в тропической желто-зеленой униформе, которая двигалась к ним вдоль берега. – Уже встречают. Я думаю, нам сейчас посоветуют отогнать тачку в гараж.

Фигура приблизилась, и Зеро разглядел, что это женщина – стройная, светловолосая, но, похоже, не первой молодости. Она была в полевой форме и при оружии – автомат с глушителем, пистолет в кобуре, кинжал в ножнах, только каски на голове не хватало.

– Не знаю, как тебе, а по мне так очень даже ничего. – Тика смотрел на нее в бинокль, который торопливо достал из бардачка. – Хотя одета слишком уж официально.

– Скажи спасибо, что не прислали какого-нибудь толстого фельдфебеля с гомосексуальными наклонностями, – мрачно пошутил Зеро. Он хотел отобрать у Тики бинокль, но дама приблизилась уже достаточно для того, чтобы разглядеть ее невооруженным глазом.

Она улыбнулась, увидев, что ее разглядывают, поправила автомат на ремне и попыталась пригладить волосы соломенного цвета, которые ветер тут же снова растрепал.

– Странно, – заявил вдруг Тика. – По уставу вооруженных сил Конфедерации даже женщины должны носить короткую стрижку. Похоже, она пользуется большой благосклонностью начальства. Кстати, Зеро, там ром остался? Неплохо бы предложить даме выпить. За встречу.

– Остался, – ответил Валлахо, тряхнув фляжкой, и тут же влил в себя последний глоток. – Я думаю, нас угостят. Мы же в гостях.

Тика посмотрел на него с укоризной, но сказать ничего не успел.

– Привет, парни! – уже приветствовала их дама с автоматом и тут же представилась: – Капитан Диана Кедро, береговая охрана. К вашим услугам.

– Нет, это мы к вашим услугам! – Тика уже спрыгнул на песок. – Тика. Тика ван Дебби, советник третьего ранга. А это со мной частное лицо. – Он кивнул на Зеро, который так ни слова и не сказал, только слегка кивнул.

– Комендант Тюк-Атю уполномочил меня пригласить вас на завтрак, – сказала она официальным тоном, видимо, желая охладить пыл Тики. – Только ваше… судно надо поставить в ангар.

– Прошу. – Тика пригласил ее в кабину и запоздало сообразил, что там всего два кресла, и оба заняты.

– Тика у нас вроде как за рулем, – заполнил Зеро возникшую паузу, – а вы, капитан, садитесь мне на колени.

Тика чуть слышно крякнул от досады и угрюмо, даже не стряхнув песка с ботинок, полез на свое место.

Больше всего Зеро боялся, что ворота в ангар окажутся похожими на пасть Каркуситантхи, но всё выглядело весьма цивилизованно – металлический купол, окрашенный под окружающую местность, да еще и прикрытый маскировочной сетью, был совершенно не заметен с воздуха. Диана хоть и устроилась у него на коленях, в светскую беседу вступать не пожелала, то ли от презрения к штатским, то ли просто Зеро ей не приглянулся. Она лишь указала, куда лететь, а когда зонд неторопливо втянулся в ворота и опустился на бетонный пол рядом с зачехленным вертолетом, одним движением выскочила наружу, даже автомат не лязгнул. И тут же началось странное. Из-за вертолета показалось не меньше дюжины бойцов в масках, Зеро с Тикой стремительно и ловко вытащили из кабины, нацепили на обоих наручники и, не дав сказать ни слова, затолкали в тесное помещение, освещенное единственной тусклой лампочкой. Здесь к тому же еще и дурно пахло.

24 августа, 0 ч. 45 мин.

– Ваше молчание, доктор Гобит, только подтверждает наши подозрения. – Прьемьер-советник, координатор секретариата ДБ Олло Тарсан глядел ей в глаза, не мигая. Впрочем, глаз его было почти не видно из-под набрякших век, а его лица невозможно было рассмотреть из-за яркой лампы, неполное затмение которой устроила его лысая макушка.

Всё происходило в офисе Центра Коррекции Личности и походило на скверный спектакль со скверными актерами. Полвзвода Охранного Резерва в полном обмундировании развалилось на креслах, двое ассистентов в белых халатах лежали (руки за голову) на ковре. Они старались не шевелиться – каждое шевеление вызывало легкий, без замаха удар носком армейского ботинка по ребрам. Олло делал вид, что настроен весьма благодушно и вообще ничего особенного не происходит, однако тонкие запястья Лолы были прикованы наручниками к спинке жесткого стула, который она сама когда-то принесла из ординаторской специально для не слишком желанных посетителей.

– Доктор Гобит, уверяю вас, президент в курсе, – продолжал увещевать ее премьер-советник. – Уже полностью доказано, что Гресс Вико совершил несколько непростительных ошибок, и что порой его деятельность была направлена не на укрепление безопасности Конфедерации, а на удовлетворение личных амбиций. Мы абсолютно ничего не имеем против вас лично. Вы ведь только исполняли распоряжения непосредственного начальника. Но, согласитесь, здесь проводились бесчеловечные эксперименты на живых людях. Это крайне аморально, и вы как светило отечественной науки должны это понимать лучше, чем кто-либо.

Вошел какой-то тип в штатском и встал у двери рядом с двумя точно такими же. Из коридора донеслось несколько пистолетных выстрелов, за огромным окном, сидя на ребрах антенн, беззвучно каркали вороны. Зашелестел кондиционер, кто-то из вояк неосторожным движением смахнул со стола бумаги, но вместо того, чтобы броситься их собирать, откинулся в кресле и сунул в рот длинную, тонкую, наверняка вонючую сигару. Вокруг что-то происходило, а премьер-советник продолжал говорить, чем дальше, тем убедительнее и тверже. Казалось, у него сейчас лысина озарится светом нетленным, а вместо ушей вырастут ромашки.

– …все мы делаем ошибки, но то, что совершил ваш куратор, Гресс Вико, которого я, поверьте, несмотря ни на что, продолжаю ценить и уважать, уже трудно назвать просто ошибкой. И я хочу лишь убедиться, что вы вместе с вашим Центром были слепым оружием в его руках. Нет, никто не обвиняет его в государственной измене или заговоре, Боже упаси… Но он явно не надлежащим образом понимает цели и задачи Департамента, его место и роль. Больше, чем он сам себе навредил, вы ему уже не навредите. А вот о собственном благополучии и своем Центре вам стоит подумать. Сейчас вам освободят руки, и вы мне быстренько составите подробный доклад о визитах, распоряжениях и высказываниях Вико за последние полтора года. И учтите – меня интересует всё, даже фразы, брошенные вскользь. Всем известно, доктор Гобит, что у вас феноменальная память…

Щелкнули замки наручников.

– Да, господин Тарсан, я прекрасно запомню всё, что здесь происходит. – Лола попыталась встать, но чья-то тяжелая рука легла на ее плечо. – Я надеюсь, вы не тронули дежурный персонал. За срыв программ Центра вы можете ответить значительно строже, чем за эту комедию.

– Вам сейчас необходимо проявить максимум благоразумия, – посоветовал Олло Тарсан, делая акцент на слове «максимум», и один из его подручных уселся напротив Лолы, сунув ей под нос диктофон.

Она вспомнила. За долгую жизнь перед ней промелькнули тысячи лиц, и стоило только стремительно перелистать бездонную книгу памяти, найти нужную страницу. Лет сорок назад, точнее, сорок один год и три месяца… Она тогда только-только приобрела небольшую частную практику в Орди-Хоме, фешенебельном пригороде Новой Александрии. Никакой репутации, минимум опыта, одна только уверенность в себе… Она тогда решила привлечь внимание клиентов лишь необычайной дороговизной своих услуг, и расчет ее сработал безотказно. Кудесница, колдунья – так стали называть ее через пару лет, а тогда… Дородная матрона в фиолетово-желтом уродливом платье привела к ней мальчика лет восьми. Тому почему-то нравилось ловить кошек и потрошить их живьем. Впрочем, она не обратила бы особого внимания на увлечение сынка, если бы не многочисленные жалобы соседей. Лола тогда чуть ли не с первого взгляда поняла: неизлечим. Устранить садистские наклонности не представлялось возможным – было возможно лишь направить их в иное русло. Несколько бесед на отвлеченные темы, пара сеансов гипноза, и мальчику удалось внушить, что, демонстрируя, выставляя напоказ свою жестокость, невозможно получить то, чего он действительно хочет.

И вот этот мальчик сидит сейчас возле нее, лысый, обрюзгший, страдающий подагрой, несварением, легкой формой склероза, геморроем, воспалением надпочечников… Впрочем, ото всего этого его, кажется, лечат, а вот психические отклонения сохранились в неприкосновенности.

– Не хотите ли расчленить морскую свинку? – вдруг спросила она спокойно и приветливо. – У нас в виварии есть сотни две.