Текст книги "Новое прочтение старых газет"

Добро пожаловать!

25 ноября 1921 года. Поздний вечер. В окнах угоркома РКП(б) горят окна. Только что пением «Интернационала» VII уездная партийная конференция завершила работу, прошло организационное заседание нового состава комитета, избраны президиум и ответственный секретарь.

– Надеюсь, обстановка нам ясна, – сказал В. Д. Грачёв, крепко пожимая руку своему преемнику Я. Граудину[13]13
  Никаких прямых сведений о Граудине в Интернете нет.
  Но неожиданно нашёлся Отчёт Екатеринбургского ГубСНХ № 2 (май – октябрь 1921 г.), где с выражением сожаления отмечено:
  …6-го июня протоколом № 48 тов. Граудин был освобожден от должности члена Президиума, согласно постановления Губкома Р. К. II.
  Потрудился человек немного на хозяйственной работе и оставил какой-то след в реальной истории.


[Закрыть]. – Желаю успеха.

Василий Дмитриевич не ошибся. Ян Граудин до конференции успел хорошо познакомиться с Надеждинском и его обитателями. Сделать это труда не составляло. Некоторые старые коммунисты-надеждинцы знали 28-летнего латышского большевика. Ян прошёл с 1915 года в Верхней Туре и Кушве хорошую школу революционной борьбы, имел богатый опыт работы с людьми. В ряды РКП(б) он вступил в марте 1917 года. Перед отъездом в Надеждинск занимал пост заместителя председателя Екатеринбургского губернского совнархоза. Как Граудин оказался в городе металлургов, чем был вызван его приезд?

После заключения договора СТО с инициативной группой губком РКП(б) решил укрепить ядро Надеждинской партийной организации политически закалёнными, проверенными людьми. Одним из них был Ян Граудин. Молодой латышский большевик получил, наравне с другими, очень ответственное, почётное задание: на месте претворять ленинскую политику интернациональной солидарности трудящихся всех стран, направлять деятельность того маленького интернационала, который должен был возникнуть с приездом в Надеждинск иностранных специалистов и рабочих.

Весть о заключении договора немного опередила Яна. В городе она передавалась из уст в уста, постепенно обрастала былями и небылицами. На нелепости специализировались противники новой экономической политики. Они утверждали, что якобы Советское правительство продало завод американцам, что всех рабочих выгонят из Надеждинска, а те, которые останутся, будут «мальчиками на побегушках» у иностранцев.

Немало испытаний выпало на долю Грачёва за семь месяцев секретарства. Жизнь приготовила ему новый экзамен. Василий Дмитриевич помнил приезд в город делегации III Интернационала. Он не сомневался в том, что надеждинцы обладают хорошо развитым чувством международного пролетарского братства, но не мог доказать паникёрам абсурдность распространяемых ими слухов, не находил нужных слов. Грачёву трудно было объяснить, что такое «рабочая концессия», чем она отличается от капиталистической, в чём её преимущества (копия договора до Надеждинска ещё не дошла).

Поэтому Василий Дмитриевич очень обрадовался приезду Яна, рассказал ему всё без утайки.

– Ты прав: чтобы слухи не повредили работе завода, нужны срочные меры, – сказал Граудин, внимательно выслушав Грачёва, – Сделаем так: обойдем цехи, переговорим с рабочими, созовём общегородское партийное собрание и растолкуем что к чему.

День за днём Граудин, члены угоркома пропадали на производственных участках, советовались с рабочими. В ходе этих бесед выяснилось: металлурги также как и Андрей Чувашов, поддерживали идею «рабочей концессии», но опасались за своё рабочее место, за заработок. В конце октября (намного раньше, чем Сапожников предполагал) ходатайство угоркома было удовлетворено. Мука в район поступила. Райправление разработало и ввело прямую сдельщину с бесплатной выдачей продовольствия и обмундирования. Естественно расставаться с пайком (пусть и мизерным) в голодное время никто из надеждинцев не имел желания.

1 ноября состоялось общегородское партийное собрание. Я. Граудин разъяснил коммунистам содержание принятого соглашения, в заключение взволнованно сказал:

– Товарищи, не слушайте паникёров. Советское правительство Надеждинский завод не продавало и продавать никому не собирается. Иностранные рабочие едут к нам не ради наживы, не в увеселительное путешествие. Они сознательно идут на подвиг. Мы призваны встретить их по-братски. Совместная работа с ними возможна и необходима. Опасения металлургов за свою судьбу ни на чём не основаны. Вспомните хотя бы, что для выполнения производственной программы на 1921 – 22 операционный год району не хватает около 8 тысяч рабочих и служащих.

Собрание обязало коммунистов в случае надобности разъяснять трудящимся необходимость сдачи предприятия.

Граудин понимал: одного этого собрания недостаточно. Паникёрами были не только малосознательные рабочие, но и некоторые старые специалисты (они признавали только капиталистическую концессию), отдельные, недальновидные, политически неграмотные профсоюзные активисты. Один из них, ознакомившись с копией договора, когда он поступил в райком ВСРМ, заявил: «Если снабдить наших рабочих всем необходимым, то было бы выполнено то же самое, что и колонистами». Эти лица погоду, правда, не делали, но могли сделать, если бы городская парторганизация сразу же не развернула активную разъяснительную работу.

2 ноября договор обсудил президиум Северо-Уральского комбинированного районного отделения ВРСМ (сокращенно: Богословский райком ВСРМ). Отделение возникло 25–28 октября (время проведения первой конференции) в связи с созданием новой хозяйственной единицы. Оно объединило союзы металлистов, горнорабочих и деревообделочников. Председателем президиума был избран коммунист Дмитрий Михайлович Алексеев.

23 ноября, в день открытия VII уездной партконференции, обсуждавшей ход выполнения решений X съезда РКП(б), вышел исторический номер «Северного рабочего». Газета, выражая мнение городской партийной и общественных организаций, всех честных, верных делу Ленина надеждинцев, писала:

«Теперь с окончанием гражданской войны мы вступаем на путь восстановления и развития нашего хозяйства. На этом пути, помимо преданности и готовности жертвовать собой, потребуются технические и организационные навыки и знания. Мы их не могли приобрести по известным объективным причинам. И нам с отсталыми методами работы очень трудно возрождаться и развиваться. Пролетариат всего мира знает об этом. Он не может оставаться в стороне. Его помощь, безусловно, облегчит выполнение нашей задачи. В рабочей концессии, таким образом, проявляется международная солидарность. Поэтому мы приветствуем американских рабочих и говорим: «Добро пожаловать!».

Надеждинская городская партийная организация в сложной внутриполитической обстановке продемонстрировала глубокую преданность ленинским принципам пролетарского интернационализма.

Загадочные знаки

К концу 1921 года здоровье Ленина пошатнулось. У него появились упорные головные боли и бессонница.

3 декабря Политбюро ЦК предоставило Владимиру Ильичу отпуск. Он уехал в Горки. «Но ничто не могло отвлечь его от того дела, – писала в своих воспоминаниях секретарь СНК Л. А. Фотиева, – которому он посвятил всю свою жизнь». Ленин по-прежнему занимался государственной деятельностью.

17 декабря он начал готовить отчёт ВЦИК и СНК IX Всероссийскому съезду Советов. Владимир Ильич запросил у наркоматов краткие сведения о их работе. В одном из шести пунктов запроса, полученного председателем ВСНХ П. А. Богдановым, Ленин требовал данные о «О значении и перспективах предприятия Рутгерса и его группы». Тяжело больной человек интересовался делами колонии. Только поэтому факту можно представить, какое большое внимание Ильич уделял выполнению договора.

Наркомы представили запрашиваемые сведения, на основе которых Ленин составил план доклада о внутренней и внешней политике. В 20-м разделе наметок, посвященном металлургам, говорится:

«ПРЕДПРИЯТИЯ РУТГЕРСА?

Надеждинский завод (вдвое??). + уголь в Сибири"

Почему Ленин к одному маленькому слову «вдвое» поставил два загадочных вопросительных знака? Может он усомнился в осуществлении проекта Себальда, в возможности выполнения производственной программы Надеждинским заводом, намеченной по договору на 1922-й год?

Содержание ответа Богданова на запрос Ильича, к сожалению, не известно. Сегодня можно только предположить, что председатель ВСНХ сообщил Ленину об истинном положении дел, которые не удовлетворяли ни Советское правительство, ни оставшихся в Москве членов совета правления.

Владимир Ильич и после заключения договора, прежде всего, беспокоился о подборе необходимых людей для организационного комитета, который возглавлял все предприятия «рабочей концессии», руководителя группы интернационалистов на Надеждинском заводе.

Пленум совета управления «АИК – Кузбасс» назначил организатора этой группы Симона Берга. Секретариат ЦК РКП(б) возражал против его кандидатуры. 12 ноября Уильям Хейвуд вынужден был направить Ленину письмо. Он просил Владимира Ильича ускорить выяснение затянувшегося дела. Ленин, как всегда, был очень внимателен. Под английским текстом просьбы он написал заместителю председателя ВСНХ М. Т. Смилге: «Дайте… перевести и внести формально в президиум ВСНХ. НЕ ЗАСОЛИТЬ. Проверьте ЛИЧНО…».

Это один из множества случаев, когда Ленин настаивал на строжайшем контроле. В письмах, записках, адресованных сотрудникам государственных учреждений, он постоянно подчёркивал необходимость тройной проверки исполнения поручений.

28 ноября Оргбюро ЦК РКП(б) утвердило постановление Секретариата ЦК, признало нежелательным назначение Берга организатором группы Надеждинского завода. Временное исполнение обязанностей руководителя было возложено на Франка Домейна, который с небольшим количеством рабочих в декабре отправился в Надеждинск.

Ленина не устраивало половинчатое решение вопроса. Он продолжал настаивать на комплектование делового, компетентного управленческого аппарата колонии. В конце ноября Ильич пишет В. В. Куйбышеву: «Главное теперь в деле Рутгерса – постараться улучшить состав «Организационного комитета». Владимир Ильич сообщал, что он сам подключится к поиску нужных людей, проси Валериана Владимировича и Богданова «через товарищей, знающих американское рабочее движение, найти новых НАДЁЖНЫХ кандидатов. Мы их поставим в «Организационный комитет».

Удвоенная производственная программа 1922 года требовала значительного расширения фронта лесозаготовительных работ. При наличии того продовольствия и фуража, которыми располагал Надеждинский завод, можно было выполнить только минимальный план лесозаготовок.

Хейвуд пытался решить и эту проблему. Он держал постоянную связь с Советом Труда и Обороны. Уильям старался получить гарантированные 60000 пудов хлеба для того, чтобы дать возможность Уралэкосо обеспечить необходимый запас дров.

26 декабря управляющий делами СТО В. А. Смольянинов сообщил Хейвуду, что по распоряжению Наркомпрода Екатеринбургский губпродком выдаст надеждинским лесозаготовителям 30000 пудов хлеба. Вторую половину запрашиваемой муки главный продовольственный орган страны обещал предоставить в январе 1922 года.

Отношение Смольянинова обрадовало Хейвуда. В его ответном письме говорилось: «это, по всей вероятности, обеспечит нам (возможность сделать) достаточный запас дров для работ будущего сезона».

Однако радость Хейвуда была преждевременной. Советское правительство в условиях голода не сумело в намеченный срок выполнить это обязательство, доставка продовольствия задерживалась.

Ставя два вопросительных знака к одному слову, Ильич не терял веры в начатое Рутгерсом большое дело. Он только сомневался в быстром его осуществлении. Выступая 23 декабря с докладом на IX Всероссийском съезде Советов, Ленин произнёс «два слова о металлургии», которые многое проясняют. Он отметил, что «у нас нет оснований предаваться панике», «мы стоим на верном пути» и «можем надеяться, что подъём станет еще выше». Надежды на восстановление и дальнейшее развитие социалистической индустрии Владимир Ильич связывал, прежде всего, с новой экономической политикой, с неиссякаемыми творческими силами советского народа, действенной помощью пролетариев мира.

* Советские идейные сочинители легенд на историческую тему смело приписывают инженерные достижения необразованным «красным директорам». Не имея понятия ни о химических, ни о тепловых процессах доменной плавки они по своему разумению с легкостью необыкновенной пишут, например как, «повысив обычный температурный режим», сумели выплавить партию марганца. Но в домне выплавляли не марганец, а ферромарганец, специальный чугун с большим содержанием марганца, применяемый в качестве исходного материала при выплавке марганцовистых сталей.

Никто в упор не видит работу инженеров, настоящих специалистов, никто не читал научных статей, которые они писали.

Инженеры делают своё дело, не обращая внимания на суетящихся вокруг идейных вдохновителей, которые готовы в любую минуту обвинить их во вредительстве и саботаже.

Примечательно в связи с этим и заявление Богданова на съезде Советов, в котором нет даже тени намёка на то, что «рабочая концессия» нежизненна.

В президиум Съезда поступил запрос о положении дел с концессиями. Богданов, отвечая на него в заключительном слове, сказал: «Мы имеем соглашение с американскими рабочими. Мы отдаём им на полуарендных началах часть Кузнецкого каменноугольного бассейна и Надеждинский завод на Урале. Тут мы имеем дело с объединением передовых рабочих Америки, которые в количестве до 5000 человек, должны быть переправлены к нам и которые своим умением, знанием и энергией должны помочь нам …».

Журнал «Вестник металлопромышленности» (№№ 4–6, 1924 г.), в котором опубликована статья инженера А. К. Фанбулова «Плавка ферромарганца на древесном угле в доменных печах Надеждинского завода Богословского Горного Округа». О социалистической революции напоминают только аббревиатуры новых хозяйственных органов власти и марксистский лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Начало статьи инженера А. К. Фанбулова

Этот авторский номер старого журнала очень пригодился моему папе. Кроме статьи А. К. Фанбулова в нём оказалась статья польского инженера К. Адамецкого о новом методе организации производства в прокатных цехах. Этот метод получил современное развитие в диссертации П. И. Тетельбаума.

Фрагменты статьи А. К. Фанбулова

Последнее поручение

29 ноября состоялось очередное, не совсем обычное заседание коллегии Богословского горнозаводского райправления. Необычность его заключалась в том, что наряду с рядовыми вопросами обсуждался договор СТО с инициативной группой американских рабочих.

Коллегия руководствовалась решениями общегородского партийного собрания, президиума райкома ВСРМ. Вопрос о соглашении не считала нужным специально включать в повестку дня заседаний. К концу месяца выяснилось, что обмен мнениями необходим.

Виталий Степанович Гулин знал, что Ошвинцев и Субботин знакомы с содержанием договора, поэтому читать его не стал, подчеркнул несколькими общими словами политическое значение «рабочей концессии», основное же внимание уделил экономической стороне плана Рутгерса, давая этим понять, что разговор должен носить деловой характер.

– Времени со дня заключения договора прошло порядочно, – сказал он в заключение. – Нами же пока ничего практически не сделано. Чтобы не ударить лицом в грязь перед иностранными рабочими, мы должны навести порядок на предприятиях, подготовить их к сдаче.

При ручном труде да примитивной технике территория Надеждинского завода напоминала сплошное складское помещение открытого типа. Вокруг цехов высились горы готовой продукции и металлического лома, под толстым слоем пыли и снега лежала часть танков и оборудования.

Иван Иванович Субботин, слегка откинувшись на спинку кресла, сидел с видом задумчивым, отрешённым. Но стоило председателю коллегии райправления произнести последнее слово, как технический руководитель приподнялся, привычным движением правой руки надел очки, заявил:

– Советское правительство, Виталий Степанович, знает, на что идёт. Я не хочу, поэтому, касаться целесообразности заключения договора. С позволения присутствующих замечу только: до сдачи района рабочим-концессионерам кое-что не мешает уточнить. Нам, например, полезно было бы знать, когда приедут колонисты, какова дата подписания передаточного акта?

Договором не были предусмотрены сроки прибытия рабочих и сдачи предприятий в аренду.

Сказав это, Иван Иванович снова принял выбранную им удобную позу, до конца заседания больше не проронил ни слова.

– По-моему, не о порядках мы сейчас должны беспокоиться, – сказал вслед за Субботиным Михаил Константинович Ошвинцев. По вздрагивающим пальцам его сильных рабочих рук, покоящихся на коленях, хорошо было видно, как волнуется зампредправления. – Не успеем как следует подготовиться, беда небольшая. Иностранные товарищи, если они скоро приедут, поймут, что к чему, обижаться на райправление не будут. Зато любой честный человек осудит нас, если мы не воспользуемся начавшимся в октябре трудовым подъёмом и не примем решительных мер к расширению производства завода и лесозаготовок.

Речь Михаила Константиновича нельзя, конечно, понимать так, что райправление совсем не уделяло внимания Надеждинскому заводу, созданию требуемого запаса топлива. Коллегия заседала еженедельно. Ни одно заседание не обходилось без того, чтобы не решались проблемы восстановления и развития металлургической промышленности района. Вместе с заводоуправлением она занималась всеми сторонами жизни предприятия, начиная со снабжения его продуктами кончая технологией производства[14]14
  В своей статье инженер А. К. Фанбулов прямо написал, кем и когда он был на Надеждинском заводе:
  15. 04.1920 – 15.10. 22 – Заведующий доменным цехом.
  15.12.1921 – 15.04. 22 – Районный металлург Богословского горнозаводского округа.
  В 1923 году, когда заведующим доменным цехом назначили техника П. М. Поносова, А. К. Фанбулов стал помощником главного инженера завода и продолжал заниматься доменным производством. Мастер-практик П. И. Сычёв заведовал доменным цехом только в легендах историков.


[Закрыть].

В трудных условиях райправление нашло верный способ распределения поступающего по нарядам хлеба (заявки на другие продукты не удовлетворялись), тех немногих тёплых вещей которые присылал отдел снабжения и заготовок (снабзаг) Уралпромбюро; приблизило к заводу почти всех инженерно-технических работников. Иван Иванович не выезжал в район, исключительно контролировал деятельность основных цехов. В то время он начал работать над проблемой перевода мартеновских печей с древесного газа на буроугольный.

Инженер-доменщик Александр Кузьмич Фанбулов

Райправление оперативнее, чем прежде, руководило лесозаготовками. Райлеском, переименованный в главное лесничество, из Богословска оно перевело в Надеждинск, заведующим назначило квалифицированного специалиста.

Благодаря стараниям райправления, хлопотам Сапожникова в ноябре предприятие в целом перевыполнило производственную программу. Патриотические слова Андрея Чувашова и его товарищей воплотились в сверхплановые тонны металла. Мартеновский цех выдал наибольшее (в сравнении с прошлыми месяцами) количество стали. Значительно поправились дела с заготовками топлива, хотя ежемесячные задания по-прежнему не выполнялись. Не хватало рубщиков, транспортных средств и фуража.

Беда заключалась в том, при острейшей нужде в технических кадрах райправление после комбинирования не справлялось с широчайшим кругом обязанностей. Со второй половины октября внимание его было сосредоточено на вновь принятых предприятиях, таких как райлеском, райруда, Туринский кожевенный завод, строящаяся Самская железная дорога[15]15
  Самская железная дорога. Старая Сама – дальний угол Богословского округа, там были месторождения железных и марганцевых руд, но в то время возник большой интерес к торфоразработкам.
  Главный инженер-консультант Богословского округа П. М. Вавилов провёл успешные опыты по выплавке чугуна на торфе, что могло быть очень эффективным.


[Закрыть][16]16
  Из статьи А. К. Фанбулова следует, что в 1921 году на Надеждинском заводе работали домны № 2, № 3 и № 7, причём с весьма неплохими показателями.
  Инженер отметил, что цех не работал один день по случаю Пасхи, и ещё два дня из-за празднования 1 Мая. Советские историки эти важные события не заметили.
  Это кардинально расходится с официальной советской историей, согласно которой доменный цех практически не работал. Так представлено здесь у А. Меньшикова, потом это повторилось у М. Дайбо. А уж Л. Дзюбинский историю сочинял без всяких комплексов. Например, он позволил себе утверждать, что горного инженера Петра Михайловича Вавилова, которому не нашлось места в истории Надеждинска, «назначили техническим директором завода во второй половине 20-х годов 20-го века» («Творцы горячего металла» (2006)). Но, к сожалению, к этому времени П. М. Вавилова уже не было в живых.


[Закрыть].

Сколько было затрачено сил и времени для того только, чтоб на этих предприятиях навести элементарный бухгалтерский учёт, наладить службу статистики!

Деятельность райправления усложняли губернские и центральные хозяйственные органы. Отделы Уралпромбюро частенько распоряжались предприятиями района без согласования вопросов с коллегией. Указания Главугля, Главтопа, Главметалла и других московских учреждений поступали в Надеждинск с большим запозданием. Поэтому райправление иногда одну и ту же работу выполняло дважды, расточительно использовало малочисленные технические кадры.

– Что же вы предлагаете? – спросил Виталий Степанович у Ошвинцева.

– Помогать заводу больше, чем мы это делали раньше. Немедленно отправить письма в Уралпромбюро и Главметалл ВСНХ, выяснить сроки сдачи района, прежде всего Надеждинского завода, общее положение предприятий в связи с этим и главное – вопросы обеспечения лесных работ в достатке рабочей и тягловой силой, продфуражом. Ведь даже поверхностный анализ хода лесозаготовок подсказывает: при половинном штате мы справимся с планом рубки дров, но не сумеем полностью вывезти их к местам сплава.

Коллегия согласилась с высказанными предложениями. 2 декабря письма из Надеждинска отправились по названным Ошвинцевым адресам. Около двух недель райправление ждало ответ. Но ожидания были тщетны. Вслед за письмом в Екатеринбург и Москву выехал Гулин.

Виталий Степанович выполнял последнее ответственное поручение райправления, надеждинских рабочих.

Подарок

По приглашению клуба интернациональной дружбы школы № 22 летом прошлого года в наш город приезжали гости из ГДР. Надо было видеть, как радовались они за серовских ребятишек, как восхищались детскими яслями и садами, учебными классами и пионерскими лагерями.

– Для детей у вас сделано и делается очень и очень многое, – взволнованно говорили зарубежные друзья.

Нам было приятно слышать это из уст людей, для которых воспитание ребятишек является призванием и профессией. В тоже время каждый из нас невольно спрашивал себя: как же это так, живем в Серове и не замечаем своих достижений? Ну, что, скажем, удивляться детскому садику? Мало, что ли, у нас этих садиков, плохо они оснащены?

Давайте снова отправимся в далёкое-близкое прошлое. Оно, несомненно, поможет нам глубже осознать значимость того, что сделано по заветам Ленина за годы Советской власти.

* * *

– Как прошло ваше торжественное собрание? – поинтересовался Иван Петрович Сапожников.

– Я видел улыбку на лицах рабочих. Значит, прошло хорошо, – отвечал Ян Граудин.

– А кто подарок вручал?

– Алексей Иванович. Впрочем, какое это имеет значение?

– Такое, что Кайсин – один из большевиков, который хорошо знал Рычкова-старшего. И разве это не примечательно, что сейчас они всячески опекают Рычкова-младшего? Разве не проявляется в этом факте та спайка старых коммунистов, о которой мы сейчас много говорим?

– Это, Иван Петрович, бесспорно. Мы с вами можем спорить только вокруг форм и методов воспитания такой спайки в ячейках.

Разговор происходил в угоркоме партии. Ян возвращался из сортопрокатного цеха и в коридоре случайно встретил Сапожникова. Чем была вызвана эта беседа?

Зима 1922 года выдалась на редкость жестокой. Длительные, трескучие морозы переполнили чашу людских страданий. Голод, «сыпняк», порождённые империалистической войной и иностранной интервенцией, холод встали на пути восстановления и развития промышленности. Люди неделями отсиживались в Квартирах. Они не имели полушубков и валенок, не могли работать на открытом воздухе. Район нередко прекращал заготовку топлива. Впервые за всю историю существования Надеждинска Новый год встречали без нарядных ёлок, весёлых карнавалов и детских утренников. Из-за отсутствия топлива и продовольствия закрывались школы, детские учреждения. В городе сохранялись только два садика (заводской и железнодорожный). В холодных помещениях будущие металлурги и транспортники часами сидели без пищи (ничего, кроме хлеба, не получали). Они становились вялыми, скучными, теряли всякий интерес к играм. В конце января положение ещё более усугубилось. По заявке райправления в Надеждинск прибыл эшелон рабочих из Троицка Челябинской области. Многие родители в пути его следования умерли от тифа, ребятишки остались сиротами. Уездная комиссия помощи голодающим вынуждена была открыть второй приют на 110 человек. Она расходовала по разрешению губпомгола часть собранных продуктов и средств на нужды детдомов и семей красноармейцев.

Один заразный барак уже не вмещал всех больных. Угорисполком в срочном порядке оборудовал второй. Скудный рацион питания, недостаток медицинского персонала и медикаментов не способствовали выздоровлению людей. Тиф не считался с возрастом, подкашивал старого и малого. Зимой из бараков вывозили умерших на кладбище постоянно. А сколько надеждинцев замерзло в пути между городом и деревней?!

Поистине переполнилась чаша страданий, поистине велик народ, который испил её и сохранил веру в великое ленинское дело![17]17
  Хвала народу в сталинском стиле сейчас звучит несколько издевательски…


[Закрыть]

В морозный день постороннему могло показаться, что город целиком вымер. Единственным признаком и свидетелем его жизни был Надеждинский завод. Он действовал, несмотря на холод в цехах, продолжал выдавать продукцию. Его гудки да внимание коммунистов согревали сердца людей.

В этой трагической обстановке городская партийная организация направляла деятельность общественников и хозяйственников она старалась окружить вниманием каждого человека. Голоду, холоду и «сыпняку» коммунисты противопоставили ленинскую выдержку и сплочённость.

Внимание большевиков хорошо испытал на себе Василий Александрович Рычков (ныне пенсионер).

Вася был круглым сиротой. Отец его – Александр Васильевич – в Надеждинске слыл квалифицированным рабочим, активным большевиком. В 1918 году он ушёл добровольцем на фронт, погиб в жестоком бою с колчаковцами под Екатеринбургом.

Мать – Наталья Васильевна – осенью 1918 года, вскоре после захвата колчаковцами Надеждинска, как и многие её земляки попала в белогвардейскую комендатуру, которая размещалась в бывшем доме барона Таубе[18]18
  А. Меньшиков ни словом не обмолвился, кто такой на самом деле Евгений Александрович Таубе. Это тот самый управляющий Надеждинским заводом, который до революции за 10 лет правления обеспечил его мощное развитие. (А теперь ещё 10 лет потребовалось на его восстановление).
  Социал-демократы Надеждинска ещё до большевистского переворота заставили Е. А. Таубе покинуть завод, что привело к деградации правления, ускоренной национализации и полной разрухе.


[Закрыть]. Пьяные палачи допытывались, где находится муж. Но ни плётка, ни злобные выкрики не помогли им. Недолго она жила после этого испытания, умерла от «сыпняка» в начале 1920 года.

Осиротевшего подростка приняла в свою семью тётка. Он работал с 12 лет в сортопрокатном цехе крючечником[19]19
  Крючечники (крючочники) в старом прокатном цехе заняты ручной транспортировкой, загрузкой и выгрузкой из нагревательных печей стальных заготовок. Работа тяжёлая, требует силы и сноровки, особенно при выдаче из печи горячего металла на прокатку.
  Мальчик в 12 лет просто не сможет сдвинуть заготовку, масса которой порядка 100 кг. Он с трудом пустые клещи удержит, а для подъёма заготовки на цепях ему не хватит ни силы, ни собственного веса…


[Закрыть].

Вася, как, впрочем, все ребята, зимой на завод в отличие от взрослых не ходил, а бегал. Старенькая, поношенная одежонка плохо грела его исхудавшее тело. Больше всего подводили лапти. Стельки уже не спасали, снег свободно пробивался в образовавшиеся со временем дыры, быстро таял, ноги постоянно мерзли.

Это заметил товарищ Александра Васильевича вальцетокарь, секретарь партийной ячейки цеха Алексей Иванович Кайсин. Впрочем, старые большевики и раньше внимательно следили за подростком, помогали ему, как могли. По их рекомендации в 1920 году Вася был принят в комсомол.

Вот и сейчас Алексей Иванович с товарищами по партии решили выручить мальчонку. Посоветовались предварительно с Граудиным, как это лучше сделать.

12 января 1922 года Вася, как всегда, прибежал в цех, но вальцовщиков на месте не застал. Тогда частенько бывало: нет валков нужных профилей, прокатчики останавливают стан, уходят в вальцетокарку и ждут, когда один из немногих рабочих Володя Семков (теперь главный калибровщик завода имени Серова) выполнит их заказ[20]20
  Вальцовщики, рабочие на прокатном стане, никогда не ждут валков из вальцетокарной мастерской. Стан останавливают после износа всего сменного комплекта валков. К этому времени новый комплект, часто для нового сортамента, обязан быть подготовлен.
  Работа печей нагрева металла вхолостую дорого обходится, а если металл остался в печи, то он потом уйдет в брак и на переплавку.


[Закрыть]. 19-летний сын знаменитого вальцетокаря Дмитрия Васильевича Семкова, умершего в 1947 году, успешно осваивал обработку валков всех профилей, особенно для мелкосортного стана «320», на котором трудился Вася.

Рычков застал вальцовщиков в мастерской. Они стояли у Володиного станка, ждали необходимые им валки. Всегда голодные, мрачные, рабочие в этот раз улыбнулись мальчонке, расступились перед ним, пропустили его в центр круга.

– Снимай-ка свои лаптищи, – приказал ему Алексей Иванович.

Подозрительно оглядываясь по сторонам, как загнанный в клетку зверёк, Рычков повиновался. Его особенно смущало присутствие Граудина.

– А теперь выбрось их. – тоном, не вызывающим возражений, сказал секретарь партячеки, когда Вася разулся. Подросток безропотно выполнил это строгое приказание.

Всегда сосредоточенный. Увлечённый работой, Володя обычно ни на что не обращал внимания. Но тут он оторвал взгляд от станка и с любопытством наблюдал за происходящим.

– Поздравляю тебя, Василий Александрович, с днём рождения. – торжественно произнёс Алексей Иванович, крепко пожал руку имениннику и вручил ему небольшой свёрток. Вася развернул и окончательно растерялся.

В руках подростка были новенькие лапти, сплетённые по специальному заказу в заводской мастерской, и теплые портянки.

«Надолго хватит» – порадовался Семков за Васю, Сам он одну пару лаптей носил поочерёдно с братом. Работали они в разных сменах.

Рычкову в тот морозный январский день исполнилось 15 лет.

* * *

* Адрес дома управляющего заводом – Загородка 7. Здесь жили все «красные директора». Отсюда в 1928 году прибегал на Загородку 11 Павлик Маврин играть с Петей Тетельбаумом.

* Бывший неграмотный кузнец Евграф Маврин стал «красным директором» после работы в «рабочем контроле» на заводе руководимом В. А. Гассельблатом в Пермском крае. Получил продвижение после личной доставки вагона муки реквизированной его продотрядом у сибирских крестьян для голодающих рабочих. Погиб в 1931 году при невыясненных обстоятельствах. По версии времен репрессий – убит троцкистами.