Текст книги "Новое прочтение старых газет"

Третий приезд Рутгерса

День 5 января 1923 года выдался холодным. Мороз старательно разрисовал стёкла окон надеждинского приезжего дома. Вечером, с интересом рассматривая вытканные им замысловатые узоры, Бела Кун спросил у Рутгерса:

– Я много слышал о вашем проекте, о мытарствах, которые он перенёс. Неужели вы до сих пор не потеряли надежд на его полное осуществление?

Себальд сидел за столом, что-то писал. Вопрос товарища застал его врасплох, но он быстро нашёлся с ответом:

– Нет, не потерял. Правда, 31 октября прошлого года в мою душу закралось сомнение. На последнем заседании президиума Госплана мне показалось, что хозяйственники относятся к моим планам враждебно. Когда страсти улеглись, понял: никто идею промышленной иммиграции иностранных рабочих, создания комбината Надеждинский завод – Кузбасс не отрицал. Наоборот, все, в том числе и уральцы, одобряли, приветствовали её. Это ещё раз подтвердили прошедшие здесь переговоры.

Председатель правления колонии Рутгерс и заведующий отделом пропаганды и агитации (агитпроп) Уралбюро ЦК РКП(б) Бела Кун приехали в Надеждинск 4 января. Они должны были вместе с правлением треста выработать условия найма «кузбасовцев» для восстановления Надеждинского завода.

С утра они навестили американских добровольцев. Себальд подробно рассказал им о новом договоре, подписанном 25 декабря. Мнения присутствующих сразу же разделились, в коллективе иммигрантов образовались две группировки. Первая (меньшая) «стремилась бросить работу на заводе, вторая (большая) настаивала «остаться и трудиться как отдельно выделенная группа в рамках профсоюза и заводоуправления».

Мысли меньшинства высказывали члены ИРМ. Им не понравилось новое соглашение. Оно учитывало требования нэпа, уроки прошедшего года. Это окончательно подорвало у представителей ИРМ веру в «чистый коммунизм», который они мечтали построить в Советской России.

Большинство иностранцев прижились в Надеждинске, неплохо разбирались в «азбуке» новой экономической политики, не сомневались в братских чувствах русских рабочих. Стремились во что бы то ни стало помочь им.

Этому в значительной степени способствовала городская партийная организация. Коммунисты с честью держали своё слово, данное 13 июля Рутгерсу на партийном собрании. Американских пролетариев они окружили заботой и вниманием, делали всё для того, чтобы сблизиться с ними, сдружиться. Райком партии (постановлением ВЦИК от 6 июля 1922 г. Надеждинский уезд был ликвидирован) часто проводил с американской партячейкой общие собрания, приглашал добровольцев на городские массовые мероприятия. В партячейке на 1 января насчитывалось 9 коммунистов и 6 кандидатов.

По рекомендации райкома «аиковцев» приняли в части особого назначения, и они вместе со всеми участвовали в сборах ЧОН, патрулировали по улицам города, охраняли партийные и советские учреждения. Не без содействия русских большевиков «кузбассовца» Гринберга избрали в состав пленума завкома профсоюза Надеждинского завода.

Все знаки внимания, которые оказывались иностранным пролетариям в Надеждинске, трудно перечислить. Поэтому нас сегодня нисколько не удивляет то тёплое, сердечное отношение к двум замечательным интернационалистам – венгру Б. Куну и голландцу С. Рутгерсу, – которое продемонстрировали надеждинцы в первых числах января 1923 г. Их приветливо встречали, внимательно выслушивали на заводе, в партийных и советских учреждениях, в райкоме металлистов.

4 января. Вечер. Ответственный секретарь райкома РКП(б) А. И. Власов (в этой должности был утверждён 4 сентября 1922 года) открыл заседание, предоставил слово Б. Куну. Он говорил о двух группировках американских рабочих, просил учесть их пожелания, не торопиться с решением вопроса о найме.

– Это была одна из многих моих встреч с вождём венгерской революции, – рассказывает член КПСС с 1917 г. П. М. Уральский. Петр Михайлович тогда заведовал агитпропом райкома, участвовал в этом заседании. – По долгу службы я часто виделся с ним, беседовал о наших общих делах. Разговор обычно ничем не затруднялся. Он свободно владел русским языком, собеседника никогда не перебивал, слушал его внимательно. Бела Кун любил людей, поэтому все относились к нему с большим уважением.

К сожалению, не помню деталей, связанных с пребыванием двух интернационалистов в Надеждинске.

Себальд, учитывая желания рабочих, предложил не разбивать их по индивидуальным квалификациям, объединять в автономные группы. С этим предложением согласились М. К. Ошвинцев, Гринберг, его товарищи.

Дальнейший ход заседания говорит о беспокойстве двух великих интернационалистов за судьбу каждого добровольца, об их стремлении оградить иностранных рабочих от всяких неприятностей. Они заявили, «что со стороны спецов треста к американцам было замечено нежелательное отношение[32]32
  Возможно, что появилось отношение недоверия в обстановке отсутствия контроля и управления, документы не приведены.
  Иностранных рабочих слишком мало, инженеров нет, они своими силами не могут качественно выполнить сложную работу.
  «Классовый партийный подход автора очерка позволил наглядно показать подлую и гнусную сущность врагов пролетариата всего мира, увидеть злорадный оскал врагов трудового народа в зверском лице старых специалистов» (опыт применения метода социалистического реализма) К сожалению, здесь продолжено дело лживых наветов и репрессий 30-х годов прошлого века.


[Закрыть]».

Себальд возвращался из Москвы в Кемерово. В его памяти ещё свежи были события октября прошлого года. Он, видимо, не мог простить себе тех минутных сомнений, которые были вызваны неблаговидным поступком И. И. Субботина. Иван Иванович в день заключительного заседания президиума Госплана телеграммой сообщил в Москву о том, что отремонтированный американскими рабочими двигатель вышел из строя, что надеждинцам почти всё приходится переделывать заново. Предположим, случилось такое. Зачем было радоваться чужой беде, использовать её в корыстных целях?

Михаил Константинович понял, о ком шла речь, сказал, «что этот взгляд со стороны американцев явился в момент разрешения вопроса передать или не передать им завод, но, во всяком случае, какого-либо неправильного отношения со стороны спецов к американцам правление треста не допустит».

Бела Кун не удовлетворился этим ответом. Он решил до конца выяснить отношение правления треста к новому договору, спросил:

– Как Вы думаете, принесут ли американские рабочие и техники пользу заводу, если таковых ещё привезут из Америки?

– Безусловно, – отвечал Ошвинцев, квалифицированных рабочих, которые научат нас новым методам труда, мы приветствуем. Они, бесспорно, принесут пользу. А поэтому к их приезду приготовим общественное мнение.

Переговоры завершились 5 января. В заседании правления треста, кроме Ошвинцева, Б. Куна, Рутгерса, его переводчицы Бронки Корнблит, участвовали Марксон, Шульц, Фис и другие. Оно проходило в форме пресс-конференции, представители Американской индустриальной колонии задавали вопросы, Михаил Константинович отвечал им.

В обстановке полного взаимопонимания стороны договорились, что американские добровольцы образуют две группы, одна будет работать в механическом, другая – в строительном цехе. Каждая из них изберёт себе бригадира, который с согласия заводской администрации мог применять американскую систему труда, изготовлять свои инструменты при досрочном и качественном выполнении заказов претендовать на повышение разряда тарификации, для перевозки тяжестей и больных использовать лошадей заводоуправления. Постановили случаи конфликтов передавать на рассмотрение особой комиссии при завкоме профсоюза, предоставили «кузбассовцам» право представительства в ней.

Решение квартирного вопроса, оплаты коммунальных услуг Бэла Кун посоветовал передать в Уралэкосо. По просьбе Рутгерса Ошвинцев согласился в случае извещения «заводоуправления о предполагающемся прибытии новой партии» добровольцев немедленно перебросить американских плотников на ремонт выделенных квартир.

Протокол заседания лег в основу официального договора об условиях найма иностранных рабочих, заключённого «АИК – Кузбасс» с Надеждинским заводоуправлением.

21-й век. Надеждинск, Загородка, 11. Это в этом доме жили мой дед Иосиф Абрамович Тетельбаум, моя бабушка Анна Андреевна, мой папа. Здесь гостила американская семейная пара.

Глазами друга

Коос работал в механическом цехе. Весной 1923 года вместе с другими зарубежными пролетариями он ремонтировал паровозы[33]33
  1923 год – последний год, когда в Надеждинске оставались иностранные рабочие. Но АИК «Кузбасс» в Кемерово продолжала развиваться. Рутгерс составил дополнительную заявку на 300 квалифицированных рабочих из США.


[Закрыть].

Нелл по-прежнему трудилась на кухне. Правда, 1923 году хлопот у неё прибавилось. Продукты, закупленные «АИК – Кузбасс» в Америке, были однообразными: макароны, сушёные картошка и фрукты. Недостаток свежих овощей и мяса отразился на здоровье рабочих. Появились больные, которым требовалось дополнительное питание. О каждом таком «кузбассовце» Нелл докладывала общему собранию. Коммуна решала переводить или нет его на диету.

Нелл уставала не меньше, чем Коос, но часто спать ложилась позже мужа. Вечерами она писала письма на родину. Писала понемножку, а когда получала марки, складывала в конверт всё, что копила неделями, и отправляла.

В последней декаде марта Нелл получила весточку от голландских друзей-комсомольцев. Им было всё неведомо, интересно. Они задавали кучу вопросов.

«О чём написать им? – Думала Нелл, поправляя свалившееся с Кооса одеяло. Собрание в этот вечер кончилось быстро. Фис давно спал сном хорошо потрудившегося человека. – О том, что администрация завода от государства первую промышленную ссуду, заказ на рельсы, что рельсопрокатный цех перешёл на двухсменную работу, предприятие медленно, но верно поднимается на ноги? Но ведь обо всём этом Коос до меня написал».

Нелл уже в который раз присела к столу. «Начну с обыденного», решила Нелл.

«Два больших окна нашей комнаты выходят на запад, – по чистому листу бумаги побежали первые строчки. – Днём я хорошо вижу сад, привокзальный участок, ясным вечером, – величественное солнце, которое садится за дальние белые горы. Я не нахожу слов для описания заката. Природа великолепна! Очень хотелось, чтобы вы посмотрели всё это сами. Да и температура воздуха в Надеждинске равномерная. Не то, что в Голландии – сегодня дождь, завтра – северо-восточный ветер».

Нелл поставила точку, задумалась: «Нет, начало не то, да и не интересно, наверное, друзьям о природе и погоде читать. Отвечу лучше не волнующий вопрос». Буквы, пристраиваясь одна к другой, создавали новые строчки:

«Вы спрашиваете, большая ли здесь нужда. Нет никакого сравнения с тем, что было, когда мы сюда приехали.

Разница колоссальная. Экономика набирает силы, укрепляется, жизнь становится лучше, хотя многого и теперь не хватает. Очень многого! Ещё тиф и холера оставляют ребятишек сиротами, пополняются детские дома. Еды в этих учреждениях достаточно, больше всего они нуждаются в одежде, обуви, школьных принадлежностях. Коос послал в «Трибуну» (орган коммунистической партии Голландии. – А.М.) воззвание о помощи детским домам».

«Написать о том, – опять размышляла Нелл, – как на наших глазах вырос авторитет городской партийной организации, как на прошлых выборах в местные Советы население отдало коммунистам большинство голосов, как возросла активность надеждинцев? Она живо представила общегородской митинг трудящихся, посвященный рурским событиям. Он состоялся 11 февраля и принял резолюцию «против политики французской буржуазии, оккупирующей Рурскую область, угнетающей германский рабочий класс». С 1 по 23 апреля райкомы РКП(б) и ВСРМ организовали ряд субботников. Средства, заработанные общим безвозмездным трудом, поступали в фонд помощи рурским пролетариям.

Первомайские торжества также свидетельствовали о всёвозрастающей политической активности надеждинцев. В праздничном шествии участвовали 6000 человек. В этот день коллективы Надеждинского завода и Богословско-Сосьвинской железной дороги заложили памятник борцам революции.

Кульминационным моментом этой небывалой активности явилась 3-я конференция рабочих-металлистов Богословского района (прошла 22 мая). Делегаты после доклада о международном и внутреннем положении Советской Республики единогласно решили послать приветственные телеграммы Ленину, в ЦК ВРСМ и протест против ультимативной ноты Керзона.

Американские товарищи не оставались в стороне от всех этих бурных событий, но на их пути стояла языковая преграда. На помощь иммигранткам снова пришёл райком РКП(б). По его рекомендации фабзавком организовал при Надеждинском заводе школу ликвидации неграмотности для иностранных рабочих, которые разделились на две группы. В первой занимались совершенно не знающие ни слова по-русски, во второй – немного владеющие русским языком. Занятия проводились по 3 часа в день два раза в неделю.

Нелл, конечно, не могла написать о событиях апреля – мая, но даже то, чем располагала, она не вместила бы и в сотне писем. Её внимательный, пристальный взгляд улавливал всё. Она сообщала друзьям, что директор завода – бывший рабочий, что «он со своим техническим штабом всем управляет, но о нуждах тружеников заботится по-другому, чем у вас». Нелл имела в виду взаимное доверие и уважение.

Она писала и, казалось бы, обыкновенных, не заслуживающих внимания деталях быта надеждинцев. «Здесь почти все дома деревянные»: – говорится в её письме, – «всё передвижение теперь на санях», «пожарные тоже на санях, это интересное зрелище: ряд саней с колоколами летит по дороге»; «женщины не носят шляп, т. к. тогда у них уши бы отмёрзли, носят платки… длинные пальто и валенки, ори «полощут бельё в проруби… и думают», что оно после этого станет чище, чем, если его полоскать в водопроводной воде, на речку приходят с санками, «на которых стоит корзина с бельём и дощечка с ручкой (валёк – А.М.)».

Как тут не вспомнить сегодняшний день, не сравнить! Серов оделся в асфальт, старые, вросшие в землю дома один за другим уступают место многоквартирным зданиям, в которых есть все удобства, даже природный газ (о нём надеждинцы и понятия не имели!).

Сейчас, встретив лошадку на улице, мы снисходительно улыбаемся. Комфортабельные автобусы, личные легковые автомашины самых последних марок, мотоциклы – все виды транспорта, кроме живой тягловой силы, курсируют по утопающим в зелени улицам нашего города. О противопожарной технике и говорить не приходится!

За 50 лет Советской власти надеждинские женщины настолько осмелели, что в самые сильные январские морозы не только серенького платка, пуховой шали стесняются. Им меховые шапки, тёплые сапожки, пальто самой последней модели подавай! Ни одна уважающая себя серовская[34]34
  Серовская женщина – это жительница Надеждинска. В 1939 году город и завод были переименованы в честь подручного сталевара и лётчика, героя войны в Испании Анатолия Серова.


[Закрыть] женщина не пойдёт на Какву бельё полоскать. Дома есть горячая и холодная вода, стиральная машина. На речку она приходит только в самые жаркие летние дни лишь для того, чтобы искупаться в прохладной воде.

Было уже далеко за полночь. Нелл прочитала то, что написала, совсем было собралась свернуть листки и положить в конверт, но вспомнила: ничего не сообщила о своей жизни. Она снова принялась писать:

«Колония… сократилась до 29 рабочих. Остальные по разным причинам уехали, некоторые в Москву и Петроград (только 2 вернулись в Америку). Все они, насколько нам известно, получили работу. (В феврале по предложению президиума Екатеринбургского губкома РКП(б) райком расформировал национальные ячейки, в т. ч. американскую. При райкоме были созданы соответствующие секции, членов партии прикрепили к производственным ячейкам. – А.М.).

В мае приедут из Америки 5 инженеров, чтобы к 1.X. с.г. снова составить план приёмки завода… В Кемерово… предприятия уже полностью переданы «АИК – Кузбасс»… И теперь… угольные шахты дают значительно больше продукции, чем в прошлом году, что должно укрепить Россию. Это, конечно, великолепно!».

– Теперь, кажется, всё, – Нелл сказала это вслух, поставила последнюю точку и дату: 30 марта 1923 г.

* * *

* 1923 год – семья Тетельбаум в Выксе. Всё было хорошо, но случилось несчастье. Умерла дочка Иосифа и Анны. Ёлочка. Несчастный случай по причине всеобщего голода.

Елена Тетельбаум 02.07.1922 – 26.08.1923

_____________________

На обороте фотографии надпись рукой Анны Андреевны:

1 год, 1 месяц, 3 недели

* После гибели Ёлочки Иосиф и Анна перебрались из Выксы в Москву, где Иосиф работал на заводе «Динамо», о чём сохранились самые лучшие отзывы.

В Москве родился Петя, мой папа, его имя в честь П. М. Вавилова, который звал Иосифа к себе, снова вернуться в Надеждинск.

Маленькая семья вернулась в Надеждинск, но встретиться с Вавиловым уже не пришлось. Пётр Михайлович внезапно умер летом 1925 года, когда возвращался из Екатеринбурга со съезда доменщиков Урала, где выступал с докладом об успешных опытах по доменной плавке на сушёных дровах и торфе. В работе съезда участвовали также все опытные доменщики Надеждинского завода: Е. А. Таубе, А. К. Фанбулов, И. В. Поносов, П. И. Сычёв.

Е. А. Таубе входил в президиум съезда и представлял также Госплан СССР.

* * *

Не так давно в Интернете появились новые сведения о Себальде Рутгерсе и АИК-«Кузбасс», см. здесь: http://openkemerovo.ru/wiki/Рутгерс,_Себильд_Юстинус

Привожу цитаты из этого источника:

«В 1922 году большевистские лидеры не могли гарантированно утверждать, что их власть продержится хотя бы два-три года. В условиях промышленного и политического кризиса вкладывать деньги в долгосрочные хозяйственные проекты было делом явно нерачительным. Это осознавал и сам Рутгерс, закрывший в Кузбассе в период АИКа несколько шахт. Сбыт угля Рутгерс находил с великими трудностями, и это ему удавалось только при помощи кремлевской протекции. Но если дело – не в увеличении кузбасского промышленного производства (в условиях отсутствия рынка сбыта это только усугубило бы кризис), – то зачем нужна была АИК?»

«Между тем Рутгерсу открывают доступ к мощным финансовым потокам, обеспеченным золотом. Золото оседает в Европе именно у тех людей и банкиров, которые лично знают Рутгерса. В условиях политической нестабильности в России знакомство с Рутгерсом вполне могло рассматриваться руководством страны как гарантия безбедной жизни за рубежом в случае падения Советов. К такому выводу пришли историки после изучения тысяч АИКовских документов».

Согласно этим сведениям, получается, что шумиха с пролетарским интернационализмом только красивое прикрытие главной цели затеи Ленина и Рутгерса. Правящая верхушка не в наше время придумала вывоз финансовых капиталов за границу «на чёрный день». Теперь это делается совершенно открыто, а мы были такими наивными!

Всё спрашивали, а где же золото партии?

А как было приятно осознавать, что в мире есть только пролетарская солидарность, которая ведёт к всеобщему светлому будущему!

По новым обстоятельствам можно и призадуматься о счастливой судьбе Себальда Рутгерса. Возможно, за столь серьёзные услуги его и оставили в покое и не подвергли репрессиям. В отличие от Бела Куна, на неудачные революции которого было потрачено немало денег.

Можно припомнить историю царского, а затем советского, генерала графа А. А. Игнатьева, который по всем понятиям должен быть причислен к врагам Советской власти и уничтожен. Но за колоссальный финансовый вклад в банки Франции после смерти Ленина (Игнатьев знал, что Ленин – немецкий агент), на имя советского правительства и сохранение русской разведывательной агентуры в Европе был удостоен высоких почестей и репрессиям подвергнут не был.

Письмо из Голландии

Московская квартира семьи Тринчер. Гертруда Сергеевна (в России Себальда звали Сергеем) читает воспоминания Нелл Фис:

– «После этой речи (выступал С. Берг – А.М.) все русские товарищи встали и нас обнимали, что многих трогало до слёз. Так показывали свои братские чувства люди, на лицах которых оставались следы гражданской войны, голода и тифа». – голос её задрожал, она руками прикрыла лицо, перестала читать.

Я поднялся из-за стола, подошёл к окну. За раскрытыми створками его с шестого этажа многоквартирного дома моим глазам открылась величественная панорама утопающего в зелени Московского государственного университета. «А что если бы здесь стоял Рутгерс? – спросил я себя – Что но сказал бы своей дочери, наблюдая эту картину?». Мне представилась примерно такая беседа.

– Отец, недавно на географической карте я пыталась найти Надеждинск и не нашла.

– Сегодня Герта, я хотел побывать в памятных для меня местах, но Москва так помолодела, что мне тоже не удалось отыскать. В первые годы Советской власти на Ленинских горах не было этого университета.

А новые жилые районы, Выставка достижений народного хозяйства, Останкинский телецентр? Да что там новостройки столицы! Когда смотришь на эту панораму, тебе не кажется, дочка, что Советский Союз – это гигантская строительная площадка, на которой по заветам Ильича люди разных национальностей возводят общее величественное здание коммунизма?

– И в фундамент этого здания заложен твой кирпичик, отец?

– не преувеличивай моих способностей, Герта, Я обыкновенный человек. От некоторых других, может быть, отличаюсь тем, что у меня есть твёрдые идеалы и известное упорство.

– Разве этого недостаточно?

– Нет, недостаточно. Один я без горячей поддержки Ленина, русских и иностранных коммунистов не вывел бы американскую колонию на широкую дорогу.

Чтобы нарушить тишину, усаживаясь к столу, прошу Гертруду Сергеевну до конца прочесть ту часть воспоминаний, в которой говорится об одном из общегородских партийных собраний надеждинских коммунистов с участием американской ячейки.

– Гертруда Сергеевна, скажите, пожалуйста, у Вас есть связь с кем-либо из «кузбассовцев»? – спрашиваю у неё, когда она завершила перевод текста.

– Нелл Фис. Она приезжала в Советский Союз. Мы вместе посетили Кемерово и были до глубины души тронуты тем приёмом, который оказали нам сибирские шахтёры и металлурги. Я, мои спутники очень разволновались, когда на одной из кемеровских улиц увидели вот этот щит.

– Она нашла снимок, подала мне, читаю: «Улица названа именем Рутгерса Себальда Юстиусовича, голландского коммуниста, пламенного интернационалиста, организатора автономной индустриальной колонии «АИК – Кузбасс». 1879–1961 гг.».

– Я дам адрес Нелл, напишите ей, она с удовольствием вам ответит.

Гертруда Сергеевна живо интересовалась бывшим Надеждинском, очевидцами событий тех дней. Пришлось рассказать ей о Серове, о семьях Рычковых, Семковых, Чувашовых, Хозяиновых. Отцы, старшие дети этих и многих, многих других семейств с оружием в руках отстояли Советскую власть, восстановили завод. Они несколько позже, чем намечал Рутгерс, осуществили ленинскую идею: организовать единый промышленный комплекс Урало-Кузбасс, создали мощную социалистическую индустрию, которая сыграла решающую роль в грозные годы Великой Отечественной войны.

На всех этапах социалистического строительства советские люди чувствовали локоть зарубежных братьев по классу[35]35
  ««Вестник металлопромышленности» (№№ 4–6, 1924 г.) сообщает также, что «Еврейско-Американский распределительный комитет «Джойнт» привёз весной 1923 г. в район Одессы и Николаева 85 тракторов, из них 80 «Waterloo Boy» по 25 л.с. Этими тракторами подняли за сезон 20000 десятин».
  За один сезон колёсные американские тракторы выработали свой моторесурс.


[Закрыть]. Летом 1924 года Надеждинский, как и другие металлургические предприятия Урала, перешёл на кокс, вырабатываемый Кузнецким коксохимическим заводом, восстановленным «АИК – Кузбасс». В тридцатых годах группа немецких рабочих в чугунолитейном цехе Надеждинского завода выполняла ответственные заказы для строившегося Магнитогорского гиганта, коллектив металлургов соревновался за знамя американских пролетариев.

Дети и внуки тех, кто поднимал Надеждинский завод, сейчас готовят весомые трудовые подарки славному юбилею вождя пролетарской революции, демонстрируют глубокую преданность ленинским принципам пролетарского интернационализма, помогая словом и делом народам, завоевавшим национальную независимость и борющимися с международным империализмом. Нельзя сегодня не вспомнить нашего мастера сталеварения Героя Социалистического Труда Г. И. Барышникова, который в своё время поделился с чехословацкими металлургами передовыми методами работы серовцев и был награждён орденом Труда ЧССР.

– Вы бывали в нашем городе? – спросил я у Гертруды Сергеевны, рассказывая о Серове.

– Приезжала вместе с отцом в июле 1922 года.

– Что же Вам больше всего запомнилось?

– Я ещё малышкой была, наверное, поэтому на всю жизнь запомнила кусок ржаного чёрного хлеба, которым «кузбассовцы» угостили меня в своей столовой.

Прошло полгода с того дня, как позади осталась Москва, отправлено моё письмо в город Гарлем, что расположился на нидерландской земле. Недавно пришёл долгожданный ответ из Голландии.

«Ваша весточка, – пишет Нелл Фис, – очень обрадовала меня. Хорошо сознавать, что благодарные уральцы не забывают нас. Скоро исполнится 50 лет, как мы с мужем уехали из Надеждинска. В мае 1923 года обещанная группа американских инженеров не явилась не Северный Урал. В самом начале лета мы приняли предложение правления «АИК – Кузбасс», решили перебраться в Кемерово. Райкомы партии и металлистов, узнав об этом, раньше, чем намечалось, устроили испытание в школе ликбеза американских рабочих. Экзаменационная комиссия, приняв во внимание короткий срок обучения, отметила, что большинство иммигрантов учились удовлетворительно.

Год, прожитый в вашем городе, не прошёл для нас бесследно. Мы получили прекрасную политическую закалку.

Когда я вспоминаю о Надеждинске, то думаю о городе, полном дыма от углевыжигательных печей. Приятно, что в нём сейчас много садов и парков.

Вас интересует судьба некоторых наших товарищей. К сожалению, все они умерли. Последний из них – бельгиец Ван Доорен скончался в мае 1968 года. Я, как единственная оставшаяся в живых «кузбассовка», присутствовала на похоронах.

Лично о нас Вы можете узнать в газете «Удмуртская правда».

«Какое отношение семья Фис имеет к Ижевску?» – думал я, заказывая телефонный разговор с Удмуртской республиканской газетой.

– Мы писали о супругах Фис, – отвечали мне. – Но почему они вас заинтересовали? Работали в Серове? Это для нас – новость. К сожалению, их подробными биографическими сведениями мы тоже не располагаем. Знаем, что Коос и Нелл работали в Кемерово, потом перебрались в Харьков. Оттуда в начале войны эвакуировались в Ижевск. Здесь трудились на заводе. Коос умер в 1944 году, его жена после войны вернулась в Голландию. Над могилой замечательного интернационалиста шефствует весь коллектив предприятия.

Нелл вырастила дочь Марселлу. Замечательно, что Марселла часто общается с советскими людьми. Она – гид-переводчик, хорошо владеющий русским языком.

Далеко не все добровольцы, прибывшие с пароходом «Варшава» в Петроградский порт, вернулись в свою страну. СССР для значительной части «кузбассовцев» стал второй родиной. Сами они, их дети и внуки вместе с трудящимися нашей страны строят коммунизм.

Дело Рутгерса живёт, развивается, крепнет. Оно – в работе Совета Экономической Взаимопомощи социалистических государств, в решениях последнего московского международного Совещания коммунистических и рабочих партий. О нём писатели и журналисты напишут ещё новые книги, ему поэты посвятят свои стихи, сценаристы и режиссёры создадут кинофильмы.

Подвигу русских и иностранных рабочих жить в веках!

А. МЕНЬШИКОВ