Текст книги "Маршал Победы Жуков"

Не явилось ли столь быстрое, я бы сказал, столь стремительное продвижение по службе и в то же самое время малая опытность, а вернее, отсутствие этого опыта в руководстве таким количеством соединений различных видов и родов войск, причиной разразившейся катастрофы?

…Служба же, которую прошел Павлов, не дала, конечно, ему возможности ни освоиться как следует со своим положением, ни тем более охватить надлежащим образом огромный объем организаторской и оборонительной работы, которую он взял на свои плечи.

Известно, что в то время новые рубежи, на новых границах нашего государства, готовы не были, старым же рубежам надлежащего значения уже не придавали. Если к этому прибавить, что полным ходом шло перевооружение нашей армии, то становится ясным, в какую сложную обстановку попал Павлов, не имея для этого надлежащей подготовки. Тут и опытнейшему военному с большим стажем руководящей работы было бы весьма и весьма сложно справиться с такой задачей.

Кто предложил кандидатуру Павлова на этот ответственнейший пост?! Ведь с присвоением воинского звания генерала армии к Павлову не пришел необходимый опыт и знания, нужные для руководства этой огромной военной организацией»[153]153
  Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная… Воспоминания Главного маршала авиации. 1941–1945. М.: Центрполиграф, 2008. С. 67–68.


[Закрыть].

Глава 11
Почему Жуков не ввел в действие план «Гроза»?

На 167-й странице мистер Резун утверждает о том, что советским военачальникам запрещалось самим составлять планы обороны Советского Союза:

«Если бы Красная Армия готовилась к оборонительной войне, то каждому командиру, от командующего округом и ниже, следовало только указать боевую задачу, сказать, что надо делать. А о том, как именно выполнять поставленные задачи, должны были думать сами командиры и их штабы. Каждый командир и его штаб должны были сами составлять планы обороны.

Однако Красная Армия готовилась не к оборонительной войне на своей территории, а к какой-то другой войне. Потому, чтобы не раскрыть замысел предстоящих освободительных походов, всем командирам и всем штабам запретили составлять какие-либо планы на случай войны. Всё в свои руки взял начальник Генерального штаба Жуков. Генеральному штабу под руководством Жукова пришлось составлять планы не только для высшего руководства Красной Армии, но и для всех нижестоящих уровней управления.

В случае войны приграничные военные округа превращались во фронты. Каждый фронт – это группа армий. Генеральный штаб готовил подробные планы боевых действий для каждого фронта, каждой армии, корпуса, дивизии, полка. Все эти планы упаковывали в так называемые “красные пакеты”. Каждый командир, от полка и выше, хранил в своем сейфе такой пакет, но не имел представления о том, какой именно план в нем содержится». Это ложь.

Военачальники Красной Армии сами составляли оборонительные планы и поэтому прекрасно знали, что в этих планах содержится. Генерал-полковник Сандалов Л.М. опровергает заламаншского лгуна и свидетельствует:

«Командующий армией генерал-майор А.А. Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные “красные пакеты” с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, разработанными по плану прикрытия РП-4. Эти пакеты хранились в штабе армии (4-й армии Западного особого военного округа. – С.Ж.) и не вручались командирам соединений потому, что не было еще утверждено округом решение командующего армией. Однако командиры соединений знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления»[154]154
  Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении. М.: Вече, 2010. С. 424.


[Закрыть].

Далее на той же 167-й странице английский мистер сообщает:

«В случае опасности из Генерального штаба должен был поступить приказ на вскрытие пакетов. Получив такой приказ, каждый командир должен был вскрыть “красный пакет” и действовать в соответствии с указаниями, которые в нем содержались».

Маршал Советского Союза Баграмян И.Х. свидетельствует о том, что в начале Великой Отечественной войны на Юго-Западном фронте был введен в действие предвоенный план обороны Советского Союза:

«На шум подкативших машин выбежал генерал Пуркаев. На лице – величайшее нетерпение и досада. Так и казалось, что сейчас он закричит: “Где вы пропадали?!” Но генерал смолчал: видимо, вспомнил, что сам назначил срок нашего прибытия. Взмахом руки прервал мой рапорт.

– Быстрей разгружайтесь и за работу! Немедленно по всем каналам связи передайте командирам корпусов второго эшелона, чтобы вводили в действие оперативный план “КОВО-41”. Добейтесь подтверждения, что это распоряжение получено. Когда ответы поступят, доложите мне»[155]155
  Баграмян И.Х. Указ. соч. С. 87–88.


[Закрыть].

И далее у И.Х. Баграмяна читаем:

«Читатель может спросить, а не проще было бы в целях экономии времени подать из Генерального штаба короткий обусловленный сигнал, приняв который, командование округа могло бы приказать войскам столь же коротко: ввести в действие “КОВО-41” (так назывался у нас план прикрытия государственной границы). Все это заняло бы не более 15–20 минут.

По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа»[156]156
  Там же. С. 92.


[Закрыть].

На странице 168-й заламаншский «исследователь» вопрошает:

«Так были ли у Красной Армии планы войны? Были. Маршал Советского Союза А.М. Василевский объясняет:

Разумеется, оперативные планы имелись, и весьма подробно разработанные, точно так же, как и мобилизационные планы. Мобилизационные планы были доведены до каждой части буквально, включая самые второстепенные тыловые части, вроде каких-нибудь тыловых складов и хозяйственных команд… Беда не в отсутствии у нас оперативных планов, а в невозможности их выполнить в той обстановке, которая сложилась».

Генерал-полковник Болдин И.В. (22 июня 1941 года он был генерал-лейтенантом, заместителем командующего Западным особым военным округом генерала армии Павлова Д.Г.) свидетельствует, что Красная Армия в первые дни войны пыталась действовать по разработанным перед войной планам прикрытия государственной границы:

«Наконец из Москвы поступил приказ немедленно ввести в действие “красный пакет”, содержавший план прикрытия государственной границы. Но было уже поздно. В третьей и четвертой армиях приказ успели расшифровать только частично, а в десятой взялись за это, когда фашисты уже развернули широкие военные действия.

Замечу, кстати, что и этот приказ ограничивал наши ответные меры и заканчивался такими строками: “Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить”. Но о каком прикрытии государственной границы могла идти речь, когда на ряде направлений враг уже глубоко вклинился на нашу территорию!

Захожу к Павлову, передаю содержание моего последнего разговора с наркомом обороны. Сообщаю, что С.К. Тимошенко разрешил мне вылететь в Белосток. Прощаюсь и стремглав бегу к машине»[157]157
  Болдин И.В. Страницы жизни. М.: Воениздат, 1961. С. 86


[Закрыть].

На 169-й странице «лишь скромный собиратель цитат»[158]158
  Суворов В. День М. Когда началась Вторая мировая война? 2015. С. 288.


[Закрыть] пишет:

«Но Жуков не спешил. Вот его рассказ:

И вот поймите наше с Тимошенко состояние. С одной стороны, тревога грызла души, так как видели по докладам из округов, что противник занимает исходное положение для вторжения, а наши войска из-за упорства Сталина не приведены в готовность, с другой же – сохранялась все еще, пусть и небольшая, вера в способность Сталина избежать войны в 1941 году. В таком состоянии мы находились до вечера 21 июня, пока сообщения немецких перебежчиков окончательно не развеяли эту иллюзию.

Итак, вечером 21 июня 1941 года у Жукова больше не было иллюзий. Он понял: это война!

Если понял, то почему не ввел в действие свой план?»

Г.К. Жуков вечером 21 июня 1941 года составил Директиву № 1, в которой приказал: занять огневые точки УРов на государственной границе, рассредоточить и замаскировать всю авиацию, все войска привести в боевую готовность, рассредоточить и замаскировать их, привести в боевую готовность противовоздушную оборону страны. Иными словами, всем войскам западных приграничных округов приготовиться к оборонительным действиям:

«Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью:

“Военным советам ЛВО, ПрибОВО,

ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару

Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков.

21.6.41 г.”»[159]159
  Жуков Г.К. Указ. соч. С. 233–234.


[Закрыть].

В этой главе мистер Резун снова использует свой излюбленный прием, вместо предъявления неопровержимых доказательств, которых у него нет, он с помощью повторов навязывает свое мнение:

1. Страница 169: «Сегодня становится ясно, что Жуков даже не пытался ввести свой план обороны государства в действие».

2. Второй раз страница 169: «Если понял, то почему не ввел в действие свой план?»

3. В третий раз страница 169: «Что же должен делать Жуков, получая такие сообщения? Ясное дело: вводить в действие план отражения агрессии! Но он упорно этого не делает».

4. Страница 170: «Опубликованы тысячи книг и статей историков и участников войны, и ни один маршал, ни один генерал или адмирал, ни один офицер, ни один историк-исследователь не сообщил о том, что Жуков или кто-то другой приказал ввести в действие заранее разработанные планы и действовать в соответствии с инструкциями, которые хранились в “красных пакетах”».

5. Страница 171: «Когда великий Жуков этим сигналом ввел в действие планы войны? Ответ: никогда».

6. Второй раз страница 171: «Но Жуков сигнала не дал. “Красные пакеты” так и остались в сейфах».

7. Страница 172: «Есть в сейфе “красный пакет”. На вскрытие “красного пакета” требуется разрешение того же Жукова. Но разрешения тоже нет».

Семь раз на четырех страницах заламаншский фальсификатор повторил о том, что приказа на вскрытие «красного пакета» НИКТО не отдавал и НИКТО не получал.

На 170-й странице мистер Резун еще раз повторяет:

«Опубликованы тысячи книг и статей историков и участников войны, и ни один маршал, ни один генерал или адмирал, ни один офицер, ни один историк-исследователь не сообщил о том, что Жуков или кто-то другой приказал ввести в действие заранее разработанные планы и действовать в соответствии с инструкциями, которые хранились в “красных пакетах”. Ни один командующий фронтом, флотом, армией, флотилией, ни один командир корпуса, дивизии, бригады или полка после нападения Германии не получал приказа на вскрытие “красного пакета”».

Маршал Советского Союза Рокоссовский К.К. опровергает выдумки заламаншского мистера и сообщает о том, что приказ на вскрытие «красного пакета» был получен, «красный пакет» был вскрыт, и оборонительная директива была выполнена:

«Около четырех часов утра 22 июня дежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет.

Вскрывать его мы имели право только по распоряжению Председателя Совнаркома СССР или Народного комиссара обороны. А тут стояла подпись заместителя начальника оперативного отдела штарма. Приказав дежурному уточнить достоверность депеши в округе, в армии, в наркомате, я вызвал начальника штаба, моего заместителя по политчасти и начальника особого отдела:

– Ваше мнение, товарищи, как поступить в данном случае?

Все высказали сомнение, подозревая какую-то провокацию.

Дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк.

Пришлось взять на себя ответственность и вскрыть пакет.

Директива указывала: немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель. В четыре часа приказал объявить боевую тревогу, командирам дивизий Новикову, Калинину и Черняеву прибыть на мой НП»[160]160
  Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1968. С. 11.


[Закрыть].

На странице 170 «выдающийся писатель, историк и военный аналитик» снова врет:

«В “Ледоколе” я писал, что планов отражения агрессии не было, зато существовал план внезапного нападения на Германию и захвата Европы. Кодовое название этой операции – “Гроза”. План был детально отработан. Он должен был вводиться в действие немедленно после того, как командующие фронтами и армиями получали короткий сигнал: “Гроза”».

В.А. Анфилов опровергает заламаншского фальсификатора-ревизиониста и сообщает о том, что операция «Гроза» – это не наступательный план Красной Армии, а ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ план прикрытия западной государственной границы Советского Союза:

«После получения директивы НКО о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным нападением утром немцев личному составу штабов округов также было не до сна. Там спешно принимались меры к тому, чтобы довести этот документ до войск, поднять их по боевой тревоге и привести в действие планы прикрытия. Так, штаб Западного военного округа передал в третьем часу утра в штабы армий сигнал “Гроза”, вводивший в действие “красный пакет”, в котором содержался план прикрытия государственной границы»[161]161
  Анфилов В.А. Бессмертный подвиг. С. 197 со ссылкой на Архив МО СССР. Ф. 208. Оп. 355802. Д. 1. Л. 1.


[Закрыть].

На 171-й странице английский мистер делает заключение:

«Ключ от всех планов – у Жукова. Стоило Жукову дать сигнал, и каждый командир вскрыл бы “красный пакет”, и все действовали бы согласованно по единому, заранее разработанному плану.

Но Жуков сигнала не дал. “Красные пакеты” так и остались в сейфах».

Г.К. Жуков честно и объективно объясняет причину того, почему он не отдал приказ вскрыть «красные пакеты»:

«При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными.

…Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов»[162]162
  Жуков Г.К. Указ. соч. С. 216, 251–252.


[Закрыть].

22 июня 1941 года в 3 часа 15 минут войска агрессивной Германии внезапно, вероломно, подло, без каких-либо претензий и без объявления войны вторглись на территорию миролюбивого Советского Союза. Спустя 2 часа 15 минут, в 5 часов 30 минут утра посол фашистской Германии в Москве Вернер фон дер Шуленбург вручил официальную ноту об объявлении войны заместителю председателя Совета народных комиссаров СССР В.М. Молотову. Эти 2 часа 15 минут советские руководители и военачальники не знали, что происходит на западных границах СССР: провокация или неспровоцированная агрессия? Воспользовавшись внезапностью и вероломством нападения, германские войска в некоторых местах сумели продвинуться вглубь Советского Союза на несколько километров. Поэтому предвоенные оборонительные планы Красной Армии оказались невыполнимыми.

Глава 12
Действовать по-боевому!

В книге «Ледокол» английский мистер поет песни о том, как будто бы действовал генерал армии Павлов в первые часы войны:

«Соседнему Западному фронту высшее командование ставит задачу нанести сверхмощный удар в направлении польского города Сувалки. И для командующего Западным фронтом генерала армии Павлова этот приказ тоже не стал сюрпризом. Он и сам знал задачу своего фронта и задолго до московской директивы уже отдал приказ наступать на Сувалки. Правда, наступать в условиях, когда германская авиация не подавлена внезапным ударом, а, наоборот, под удар в первые часы войны попал советский Западный фронт, – далеко не лучший вариант.

Западный фронт, его командующий и штаб, командующие армиями и их начальники штабов задолго до нападения Германии знали, что их ближайшая задача – окружение германской группировки в районе польского города Сувалки. Советский удар в направлении Сувалки готовился задолго до войны. Боевая задача была определена всем советским командирам. Конечно, командиры тактического уровня таких задач знать не имели права, но в вышестоящих штабах эти задачи были четко определены и сформулированы, запечатаны в секретные пакеты и хранились в сейфах каждого штаба до штаба батальона включительно»[163]163
  Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? 2014. С. 570–571.


[Закрыть].

А в книге «Тень Победы» на страницах 178–179 мистер Резун пишет о том, что командующий Западным особым военным округом генерал армии Д.Г. Павлов в первые же часы войны не справился с командованием и потерял управление над вверенными ему войсками:

«Не имея указаний Москвы, командующий Западным фронтом генерал армии Павлов 22 июня в 5 часов 25 минут на свой страх и риск отдал приказ: “Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому”.

Что это означает: действовать по-боевому? Наступать? Обороняться? Отходить? Или вот конкретная ситуация: пограничный мост. Приказано действовать по-боевому. Это значит удерживать пограничный мост? Или взорвать его? Или по нему двинуть на территорию противника разведывательные батальоны танковых дивизий?

Приказ действовать по-боевому означал, что каждый может действовать так, как сочтет нужным. Потому каждый действовал без всякой оглядки на других. Каждый командир отдавал приказы, понятия не имея о том, что делают соседи – наступают, обороняются, бегут или прячутся в лесах. Такая ситуация именуется страшным термином: потеря управления».

И далее, на 179-й странице, защищая Павлова, английский фальсификатор утверждает:

«Это происходило не только в Западном особом военном округе, но и во всех остальных». Это ложь.

Свои утверждения о том, что действия Красной Армии в начале Великой Отечественной войны были якобы стихийной импровизацией без планов, мистер Резун опровергает в книге «Ледокол»:

«Начиная с 22 июня, авиация Черноморского флота вела активные боевые действия в интересах Дунайской военной флотилии с целью открыть ей путь вверх по течению реки.

25-26 июня надводные боевые корабли Черноморского флота появились в районе румынского порта Констанца (Румыния напала на СССР 22 июня 1941 года. – С.Ж.) и провели интенсивный артиллерийский обстрел с явным намерением высадить морской десант. В то же время Дунайская военная флотилия начала десантные операции в дельте Дуная.

…22 июня 1-й авиационный корпус нанес массированный удар по военным объектам Кёнигсберга.

26 июня 1941 года 4-й авиационный корпус начал бомбардировки нефтяных полей Плоешти в Румынии. За несколько дней бомбардировок добыча нефти в Румынии упала почти в два раза.

…22 июня 1941 года 41-я стрелковая дивизия 6-го стрелкового корпуса 6-й армии (Юго-Западного фронта. – С.Ж.), не дожидаясь приказов сверху, действуя по предвоенным планам, перешла государственную границу в районе города Рава-Русская.

Утром 22 июня командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Фёдор Исидорович Кузнецов, не дожидаясь директив из Москвы, отдал приказ своим войскам нанести удар в направлении города Тильзит в Восточной Пруссии. Для штаба Северо-Западного фронта, для командующих армиями и их штабов такое решение не было сюрпризом: вариант удара на Тильзит за несколько дней до этого разыгрывался на штабных учениях и “был хорошо знаком командирам соединений и их штабам” (Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне 1941–1945: в 3 кн. Рига: Лиесма, 1966–1969. Кн. 1. С. 66–67).

Действия командующего Северо-Западным фронтом – не импровизация. Просто генерал-полковник Кузнецов ввел в действие предвоенный план.

Вечером того же дня высшее советское командование, еще не зная о действиях генерала Кузнецова, приказывает ему делать именно то, что он уже делает: нанести удар на Тильзит в Восточной Пруссии»[164]164
  Там же. С. 569–570.


[Закрыть].

Мистер Резун на 189-й странице сообщает:

«С первых дней войны Жуков координировал действия Юго-Западного и Южного фронтов».

На 179-й странице английский мистер пишет, как действовали бойцы и командиры Юго-Западного и Южного фронтов:

«Другие встали в глухую оборону. Среди них была 99-я стрелковая дивизия, которую генерал-майор А.А. Власов перед войной сделал лучшей дивизией Красной Армии. Власовцы стояли насмерть, защищая свою Родину. Кстати, в ходе войны 99-я стрелковая дивизия первой в Красной Армии была награждена боевым орденом. Это случилось 22 июля 1941 года.

Третьи перешли в решительное наступление. Например, боевые корабли Дунайской флотилии высадили мощный десант на румынских берегах и водрузили красные знамена освобождения везде, где только могли».

Войска Северного, Северо-Западного, Юго-Западного и Южного фронтов Красной Армии в первые дни войны действовали согласованно и выполняли предвоенные планы Генерального штаба РККА, разработанные под руководством генерала армии Г.К. Жукова. Бойцы и командиры Западного фронта тоже пытались действовать согласованно с другими советскими фронтами, флотами и флотилиями и пытались воевать по предвоенным планам, но командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов с первых же минут войны потерял управление над вверенными ему войсками.

На свои вопросы о том, что действия Красной Армии в начале Великой Отечественной войны были якобы стихийной импровизацией без планов, мистер Резун дает ответ в книге «Тень Победы» на странице 184. Из-за некомпетентности и неопытности некоторых советских военачальников германской армии удалось совершить прорыв в полосе Западного фронта. Заламаншский мистер объясняет, почему генерала армии Павлова Д.Г., генерал-майора Коробкова А.А. и других генералов судили:

«Они отдавали собственные приказы “действовать по-боевому”. А это означало, что централизованное управление Красной Армией потеряно. Это советскими трибуналами во все времена квалифицировалось как преступная халатность и каралось расстрелом».

На 195-й странице заламаншский мистер еще раз подтверждает, что Юго-Западный и Северо-Западный фронты не были разгромлены в самом начале войны, а представляли серьезную угрозу прорвавшимся сквозь Западный фронт немецким войскам:

«Но даже если бы у Гудериана всего было в достатке, то и тогда удар на Москву в тот момент был весьма рискованным предприятием. С севера над германской группировкой нависали войска советского Северо-Западного фронта численностью около полумиллиона солдат с сотнями танков и тысячами орудий. Сами они были практически неуязвимы, так как находились на непроходимых для немецких танков Валдайских высотах. С юга, из районов Киева, Конотопа и Брянска, танковой группе Гудериана и единственной линии ее снабжения угрожали войска советских Юго-Западного и Брянского фронтов численностью более миллиона солдат с тысячей танков и пятью тысячами орудий».