Текст книги "Маршал Победы Жуков"

Глава 13
На рожон!

На странице 184 мистер Резун снова лжет о том, что якобы сотрудники НКВД запрещали советским летчикам 22 июня 1941 года вступать в бой с немецко-фашистскими захватчиками:

«А в это время давно горели аэродромы. А в это время чекисты хватали тех немногих летчиков, которые на свой страх и риск успели поднять самолеты в небо, вступить в бой и вернуться живыми на землю. До войск дошла пока только директива Жукова № 1: на провокации не поддаваться! Тот, кто вступил в бой, – провокатор. Тому тут же, на аэродроме, среди горящих самолетов и рвущихся боеприпасов чекисты отбивали почки, чтобы другим неповадно было на провокации поддаваться».

На самом деле советские летчики вступили в бой с немецкими агрессорами в первые минуты Великой Отечественной войны, и никто их за это не арестовывал:

«В чрезвычайно трудных условиях в бой с фашистскими стервятниками вступили летчики Западного фронта и наносили им ощутимые потери. В течение первого дня войны они совершили 1896 боевых вылетов, уничтожив более 100 самолетов противника.

В первый же день войны в небе Белоруссии славные наши соколы применили воздушный таран.

На тридцатой минуте войны командир звена 124-го истребительного авиационного полка 9-й смешанной авиационной дивизии лейтенант Д.В. Кокарев таранным ударом сбил фашистский самолет, а сам благополучно приземлился на своем аэродроме. Его подвиг был отмечен орденом Красного Знамени.

10-я смешанная авиационная дивизия под командованием полковника Н.Г. Белова выполняла задачи по прикрытию сосредоточения наших войск на брестском направлении. В 5 часов 20 минут в районе Пружан летчики 33-го истребительного авиационного полка вступили в неравный бой с врагом. Штурман эскадрильи лейтенант С.М. Гудимов меткой очередью сбил бомбардировщик, но его машина была подбита. Не выходя из боя, он бросил свой объятый пламенем краснозвездный истребитель наперерез врагу и таранным ударом заставил рухнуть на землю еще один вражеский самолет.

По десяти и более боевых вылетов в день совершали летчики 123-го истребительного авиационного полка. В краткой боевой истории части за 22 июня 1941 г. есть такая запись: «Четыре истребителя (капитана Можаева, лейтенантов Жидова, Рябцева и Назарова) вступили в бой с восемью Ме-109. Самолет лейтенанта Жидова был подбит и пошел на снижение. Три фашиста, видя легкую добычу, сверху стали атаковать его, но капитан Можаев, прикрывая выход из боя лейтенанта Жидова, меткой очередью срезал один “мессершмитт”, а другой фашистский самолет был подожжен лейтенантом Жидовым. В конце боя у лейтенанта Рябцева был израсходован весь боекомплект. Лейтенант Рябцев, не считаясь с опасностью для жизни, повел свой самолет на самолет противника и таранным ударом превратил его в обломки.

В этом бою были сбиты три фашистских истребителя при одной своей потере».

В четырех воздушных боях первого дня войны принял участие командир 123-го авиационного полка майор Б.Н. Сурин и лично сбил три вражеских самолета.

Всего, как указывается в боевой истории 123-го полка, летчики полка сбили в первый день войны 30 самолетов противника.

Завершил счет таранных ударов в первый день войны заместитель командира эскадрильи по политической части 127 иап[165]165
  Истребительный авиационный полк.


[Закрыть] 11 сад[166]166
  Смешанная авиационная дивизия.


[Закрыть] старший политрук А.Д. Данилов. В газете «Красная Звезда» за 9 июля 1941 г. в передовой статье «Крылатые герои Отечественной войны» сообщалось: «С девятью самолетами противника вступил в бой… старший политрук Андрей Данилов. Спустя несколько мгновений два из них были сбиты. Расстреляв все патроны, бесстрашный летчик направил свою машину на вражеский самолет».

Впоследствии выяснилось, что, будучи тяжело раненным, старший политрук Данилов посадил поврежденный самолет с убранными шасси в поле и потерял сознание. Был подобран жителями деревни Черлены и доставлен в госпиталь. После излечения был назначен комиссаром вновь сформированного полка»[167]167
  Краснознаменный Белорусский военный округ. 2-е изд., испр., доп. М.: Воениздат, 1983. С. 93–94.


[Закрыть].

В.Р. Мединский сообщает: «В первый же день войны – 22 июня 1941 года – немцы потеряли 300 самолетов. Больше, чем в любой из других её дней»[168]168
  Мединский В.Р. Война. Мифы СССР. 1939–1945. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011. С. 402.


[Закрыть].

А.В. Исаев подтверждает слова В.Р. Мединского и опровергает мистера Резуна:

«Старший лейтенант с чисто русским именем Иван Иванович Иванов на И-153 в лобовой атаке таранил немецкий бомбардировщик He 111, рвавшийся к аэродрому. Оба самолета, охваченных пламенем, рухнули на землю. И.И. Иванов был пилотом дежурного звена 46-го истребительного авиаполка 14-й авиадивизии. Аэродром Млынув, на котором базировался 46-й ИАП, вообще стал настоящим кладбищем немецких бомбардировщиков. Только 51-я бомбардировочная эскадра “Эдельвейс” в течение 22 июня потеряла в районе Млынува 7 своих Ju88. Все они, по немецким данным, были сбиты советскими истребителями. Еще один Ju88 “Эдельвейса” был потерян в районе Луцка, также в зоне ответственности 14-й авиадивизии»[169]169
  Исаев А.В. Чудо Приграничного сражения. С. 514.


[Закрыть].

Да и сам мистер Резун себя опровергает в книге «Ледокол» и пишет о том, что советские летчики вели оборонительные бои с германскими агрессорами с первого дня Великой Отечественной войны.

«Начиная с 22 июня, авиация Черноморского флота вела активные боевые действия в интересах Дунайской военной флотилии…

…22 июня 1-й авиационный корпус нанес массированный удар по военным объектам Кёнигсберга.

26 июня 1941 года 4-й авиационный корпус начал бомбардировки нефтяных полей Плоешти в Румынии. За несколько дней бомбардировок добыча нефти в Румынии упала почти в два раза»[170]170
  Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? 2014. С. 569.


[Закрыть].

На 184-й странице мистер Резун снова врет:

«Не имея времени и возможности ждать указаний от великого стратега, командующие фронтами и армиями генералы Кузнецов, Павлов, Черевиченко и Кирпонос были вынуждены превышать полномочия и нарушать преступные запреты Жукова. Они отдавали собственные приказы “действовать по-боевому”. А это означало, что централизованное управление Красной Армией потеряно. Это советскими трибуналами во все времена квалифицировалось как преступная халатность и каралось расстрелом». Это ложь.

Приказ «действовать по-боевому» отдал лишь командующий Западным фронтом генерал армии Павлов. Генерал-полковники Кузнецов, Черевиченко и Кирпонос такого приказа не отдавали. Мистер Резун на странице 178 пишет о том, что только командующий Западного особого военного округа генерал армии Д.Г. Павлов в первые же часы войны не справился с командованием и потерял управление над вверенными ему войсками:

«Не имея указаний Москвы, командующий Западным фронтом генерал армии Павлов 22 июня в 5 часов 25 минут на свой страх и риск отдал приказ: “Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому”».

На 188-й странице мистер Резун обвиняет Г.К. Жукова в неправильном сосредоточении войск в западных приграничных военных округах Советского Союза:

«На главных направлениях войны войска Западного и Юго-Западного фронтов уже в мирное время находились в мышеловках – в выступах, которые глубоко врезались в территорию противника. Уже в мирное время основные группировки советских войск с трех сторон были окружены противником. Оставалось только ударить по их тылам и отрезать пути снабжения, что противник и сделал. В этом виноват Генеральный штаб и лично его начальник генерал армии Жуков. Это он определял группировку войск. Без разрешения Генерального штаба командующий округом не имеет права переместить не то что армию или корпус, но даже один батальон, полк или дивизию».

Г.К. Жуков в своей книге объясняет ошибочность такого расположения войск Красной Армии в западных приграничных округах:

«Накануне войны 10-я армия и ряд других частей Западного округа были расположены в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара по флангам. Между тем дислокация войск фронта на гродненско-сувалковском и брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки.

Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны. Когда главные группировки противника смяли фланги войск прикрытия и прорвались в районе Гродно и Бреста, надо было быстро отвести 10-ю армию и примыкающие к ней фланги 3-й и 4-й армий из-под угрозы окружения, рокировав их на тыловые рубежи – на угрожаемые участки. Они могли значительно усилить сопротивляемость действующих там соединений. Но этого сделано не было.

Аналогичная ошибка повторилась и с армиями Юго-Западного фронта, которые также с запозданием отводились из-под угрозы окружения.

Во всем этом сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта умелого руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточенных сражений, разыгравшихся на огромном пространстве»[171]171
  Жуков Г.К. Указ. соч. С. 252.


[Закрыть].

На 186-й странице английский мистер еще раз обвиняет Г.К. Жукова:

«А гениальный стратег в это время строчил новый документ – Директиву № 3. Текст ее он почему-то тоже не стал приводить в своей книге. И есть на то причина. Директива № 3 предписывала Красной Армии не обороняться, а наступать: “окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки”, “окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды… к исходу 24.6 овладеть районом Люблин”».

Г.К. Жуков в своей книге объясняет и эти ошибки в Директиве № 3:

«Следует указать еще на одну ошибку, допущенную Главным командованием и Генштабом, о которой я уже частично говорил. Речь идет о контрнаступлении согласно директиве № 3 от 22.6.41 года.

Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало обстановки и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы»[172]172
  Там же.


[Закрыть].

На странице 188 английский «исследователь» утверждает, что основные силы Красной Армии накануне Великой Отечественной войны располагались южнее Полесья:

«Главный удар германская армия нанесла севернее Полесья по войскам Павлова. А главные силы Красной Армии находились почему-то южнее Полесья. Жуков якобы все знал, все понимал и все предвидел, якобы знал, что нанесут удар севернее Полесья, но свои главные силы сосредоточил почему-то совсем в другом месте».

Да почему же? Севернее Полесья западную границу СССР прикрывали три военных округа, в составе которых было 10 армий. В.А. Анфилов сообщает:

«Ленинградский военный округ, войсками 14-й армии которого командовал генерал-лейтенант В.А. Фролов, и 7-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко должен был прикрывать участок границы от Баренцева моря до Ладожского озера, а 23-й армией генерал-лейтенанта П.С. Пшенникова – от Ладожского озера до Финского залива. Общая протяженность фронта прикрытия достигала 1600 км.

8-ю армию под командованием генерал-майора П.П. Собенникова и 11-ю армию генерал-лейтенанта В.И. Морозова Прибалтийского военного округа планировалось развернуть на 300-километровом участке границы с Восточной Пруссией. Побережье Балтийского моря, острова Эзель и Даго должны были обороняться силами Балтийского флота, а также 67-й стрелковой дивизией и 3-й отдельной стрелковой бригадой 27-й армии, которой командовал генерал-майор Н.Э. Берзарин.

470-километровый участок западной границы Белорусской ССР прикрывали войска Западного военного округа: 3-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова, 10-я армия генерал-майора К.Д. Голубева и 4-я армия генерал-майора А.А. Коробкова»[173]173
  Анфилов В.А. Бессмертный подвиг. С. 173–174.


[Закрыть].

Мистер Резун добавляет:

«С первого дня войны на Западном фронте воевала 13-я армия генерал-лейтенанта П.М. Филатова»[174]174
  Суворов В. Беру свои слова обратно: Вторая часть трилогии «Тень Победы». Донецк: Сталкер, 2005. С. 266.


[Закрыть].

Южнее Полесья западную границу Советского Союза прикрывали два военных округа, в составе которых было 6 армий. В.А. Анфилов пишет:

«Прикрытие западной границы Украины от Влодавы до Липканы (865 км) должны были осуществлять армии Киевского военного округа: 5-я – генерал-майора танковых войск М.И. Потапова, 6-я – генерал-лейтенанта И.Н. Музыченко, 26-я – генерал-лейтенанта Ф.Я. Костенко и 12-я – генерал-майора П.Е. Понеделина. (П.Г. Понеделина. – С.Ж.)

На участке от Липканы до Одессы (650 км) развертывались войска Одесского военного округа»[175]175
  Анфилов В.А. Бессмертный подвиг. С. 174.


[Закрыть].

Одесский округ должен был выделить управление только 9-й армии (Которую возглавил командующий Одесского военного округа генерал-полковник Я.Т. Черевиченко. – С.Ж.), которую предполагалось включить в Юго-Западный фронт. В связи с этим 20 июня Военный совет Одесского округа направил специальный доклад наркому обороны, в котором предложил создать Южный фронт на базе своего управления[176]176
  Анфилов В.А. Провал «блицкрига». С. 202.


[Закрыть].

В целях создания более прочной, устойчивой обороны на левом фланге советско-германского фронта Ставка Главного Командования 23 июня решила развернуть на юге еще одну армию – 18-ю, управление которой было сформировано за счет штаба Харьковского военного округа. Командующий округом генерал-лейтенант А.К. Смирнов назначался командующим этой армией. Для объединения действий советских войск против армий противника, развернувшихся в Румынии, 23 июня был создан Южный фронт. Командующим фронтом назначили генерала армии И.В. Тюленева, членом Военного совета – армейского комиссара А.И. Запорожца, а начальником штаба – генерал-майора Г.Д. Шишенина»[177]177
  Там же. С. 441–442.


[Закрыть].

Война застала войска Ленинградского военного округа (14-я, 7-я и 23-я армии), которым командовал генерал М.М. Попов, в пунктах дислокации мирного времени. Округ, прикрывавший государственную границу с Финляндией на фронте в 1670 км, имел 21 дивизию и одну стрелковую бригаду. Прибалтийский особый военный округ (8-я, 11-я и 27-я армии, 5-й воздушно-десантный корпус), возглавляемый генералом Ф.И. Кузнецовым, прикрывал 300-километровую полосу от Балтийского моря до южной границы Литвы. Кроме того, округ должен был оборонять морское побережье протяженностью 420 км. Его войска насчитывали 25 дивизий и одну стрелковую бригаду. Общая численность войск округа составляла всего 379,5 тыс. человек, имелось 4938 орудий и минометов, 1274 танка и 1078 самолетов. В Белоруссии, где агрессор намечал нанести свой главный удар, размещались войска Западного особого военного округа (3-я, 4-я, 10-я и 13-я армии, 4-й воздушно-десантный, 21-й и 47-й стрелковые, а также 17-й и 20-й механизированные корпуса), которым командовал генерал Д.Г. Павлов. Для действий в 470-километровой полосе округ располагал 44 дивизиями (всего 678 тыс. человек, 10 296 орудий и минометов калибра свыше 50 мм, 2189 исправных танков и 1539 боеготовых самолетов). Большинство соединений также находилось в казармах и лагерях, а десять стрелковых дивизий резерва округа совершали марш походным порядком в приграничную полосу. На Украине границу СССР на 860-километровом фронте, от Припятских болот до Молдавии, прикрывали войска Киевского особого военного округа (5-я, 6-я, 12-я и 26-я армии, 5-й кавалерийский, 7-й, 31-й, 36-й, 37-й и 55-й стрелковые, 9-й, 15-й, 19-й, 24-й механизированные и 1-й воздушно-десантный корпуса) под командованием генерала М.П. Кирпоноса. Этот округ являлся самым мощным в Красной армии. В его составе имелось 58 дивизий, из которых 15 стрелковых находились на марше. Всего в составе округа насчитывалось 957 тыс. человек, 12 604 орудия и миномета, 4783 танка, 1759 самолетов. Рассвет 22 июня застал соединения армий первого эшелона на зимних квартирах и в лагерях. Войска Одесского военного округа во главе с командующим генералом Я.Т. Черевиченко прикрывали границу с Румынией протяженностью 480 км, а также Черноморское побережье, включая Крым. Округ имел 22 дивизии. В основном они находились в пунктах дислокации мирного времени, но в первом часу ночи были подняты по боевой тревоге. Стрелковые дивизии первого эшелона начали выдвижение к границе[178]178
  Великая Отечественная война 1941–1945 годов: в 12 т. 2014. Т. 1. С. 104.


[Закрыть].

Итак, севернее Полесья – 10 советских армий плюс еще 5 армий Второго стратегического эшелона. Заламаншский мистер сообщает:

«И не считая 20, 21, 22, 24-й, а в ближайшей перспективе и 28-й армии, которые либо уже разгружались на территории Белоруссии, либо двигались в эшелонах, либо грузились в дальних провинциях»[179]179
  Суворов В. Разгром. С. 277.


[Закрыть].

Южнее Полесья – 6 армий плюс 2 армии Второго стратегического эшелона:

«Так это не считая 16-й и 19-й армий, одна из которых уже разгрузилась на территории КОВО, а другая прибывала и разгружалась»[180]180
  Там же. С. 275.


[Закрыть].

Составим таблицу № 1.

Источник: Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940–1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. М.; СПб.: Летний сад, 2005. С. 243–249.

Следовательно, получается, что севернее Полесья было и прибывало 10 + 5 = 15 советских армий, а южнее Полесья было и прибывало 6 + 2 = 8 советских армий. Так почему же «главные силы Красной Армии находились почему-то южнее Полесья»?

На странице 191 мистер Резун пишет:

«Что бы делал великий Жуков, если бы у него было не десять мехкорпусов, а только два, как у Кузнецова?

Что бы делал великий Жуков, если бы против него воевала не одна танковая группа, а две, как против Павлова?

У командующих фронтами генералов Кузнецова и Павлова не было права бросить разгромленные войска и убежать в Москву. У начальника Генерального штаба генерала армии Жукова такое право было. Он бросил разгромленные по его вине войска и был таков».

На 189-й странице заламаншский «исследователь» сообщает количество танков в германских танковых группах:

«У генерал-полковника Кузнецова в Прибалтике – 2 мехкорпуса, против него 1 германская танковая группа – 631 танк.

У генерала армии Павлова в Белоруссии – 6 мехкорпусов, против него 2 германские танковые группы – 1967 танков».

В книге «Последняя республика» английский мистер указывает:

«Вопрос выпускнику трехмесячных курсов младших лейтенантов: какое превосходство должен иметь наступающий?

Ответ: трехкратное»[181]181
  Суворов В. Последняя республика. 2015. С. 245.


[Закрыть].

Следуя странной логике мистера Резуна, сравним. Итак, у командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Кузнецова Ф.И. на 22 июня 1941 года под командованием находились: 3-й мехкорпус, в составе которого было 672 танка[182]182
  Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). 3-е изд., испр. и доп. М.: Вече, 2008. С. 526.


[Закрыть], и 12-й мехкорпус – 730 танков[183]183
  Там же.


[Закрыть]. Следовательно, против 631 немецкого танка у генерал-полковника Кузнецова было 1402 танка (1274 исправных), то есть более чем двукратное превосходство. Для обороны было вполне достаточно.

У командующего Западным фронтом генерала армии Павлова Д.Г. на 22 июня 1941 года под командованием находились: 6-й мехкорпус, в составе которого находился 1131 танк; 11-й мехкорпус – 414 танков; 13-й мехкорпус – 282 танка; 14-й мехкорпус – 518 танков; 17-й мехкорпус – 63 танка; 20-й мехкорпус – 94 танка. Итого – 2502 танка[184]184
  Там же.


[Закрыть], из них 2189 исправных. (Мистер Резун сообщает, что в ЗОВО было 2900 танков[185]185
  Суворов В. Разгром. С. 277.


[Закрыть]) против 1967 германских танков, то есть 1,3–1,5 превосходство.

Да и в книге «Разгром» английский мистер утверждает о том, что Западный особый военный округ под командованием генерала армии Д.Г. Павлова мог отразить германский удар:

«Силы в Белоруссии тоже были. И для прикрытия границы. И для обороны. И для наступления.

В составе Западного особого военного округа 21 июня 1941 года было 599 450 бойцов и командиров, да к тому же ещё и 71 715 призванных из запаса. Итого – 671 165 бойцов и командиров.

Винтовок и карабинов тут было 773 445.

Пистолетов-пулемётов – 24 237.

Пулемётов – 27 672.

Орудий и миномётов – 14 170.

Боевых самолётов – 1771. В том числе 1539 исправных.

Танков – 2900. В том числе 2192 исправных (Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940–1941 гг. Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. М., 2005. С. 243).

Делите эту мощь на 470 км. А лучше – на 220 или 250.

Это не считая войск НКВД, их самолётов, танков, пушек, пулемётов, бронепоездов.

И не считая 20, 21, 22, 24-й, а в ближайшей перспективе и 28-й армии, которые либо уже разгружались на территории Белоруссии, либо двигались в эшелонах, либо грузились в дальних провинциях.

В 20-й армии – 113 193 бойца и командира, 2076 орудий и миномётов, 959 танков.

Остальные армии – ей под стать. Не буду цифирью мучить. Всё это теперь опубликовано в официальных справочниках. Так что уж 250 км фронта такими силами можно было как-то удержать»[186]186
  Там же. С. 276–277.


[Закрыть].

В общем, Западному фронту, «отмахнуться было чем»[187]187
  Там же. С. 279.


[Закрыть].

На страницах 189–191 мистер Резун возлагает ответственность на Георгия Константиновича Жукова за якобы неумелое руководство войсками в танковом сражении в районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды в конце июня 1941 года:

«С первых дней войны Жуков координировал действия Юго-Западного и Южного фронтов.

…У генерала армии Жукова в Молдавии и Украине – 10 мехкорпусов, против него 1 германская танковая группа – 799 танков.

Ну уж здесь, наверное, гениальный стратег продемонстрировал полководческий талант! Увы. Жуков загонял бесполезными маршами шесть корпусов, потом бездарно сжег их в сражении, остальные четыре мехкорпуса изрядно обескровил.

Ныне миру внушено, что танковое сражение 1943 года под Прохоровкой было самым грандиозным в истории Второй мировой войны и во всей мировой истории. Но это не так. Самое грандиозное танковое сражение в мировой истории произошло 23–27 июня 1941 года в районе Дубно, Луцка и Ровно. В этом столкновении шести советских мехкорпусов с 1-й германской танковой группой советскими войсками командовал Жуков. У него было полное количественное и качественное превосходство.

В 1-й германской танковой группе из 799 танков, из которых:

– тяжелых танков – 0,

– плавающих танков – 0,

– танков с дизельными двигателями – 0,

– танков с противоснарядным бронированием – 0,

– танков с длинноствольными пушкам калибра 75-мм и выше – 0,

– танков с широкими гусеницами – 0.

Для того чтобы сдержать такое количество германских танков на государственной границе и не пустить их на свою территорию, Жукову в Украине и Молдавии было достаточно иметь 266 танков примерно такого же качества, как германские, – чтобы уровнять силы с наступающей стороной, обороняющимся достаточно иметь в 3 раза меньше танков. Фактически у Жукова в составе Киевского и Одесского военных округов было 8069 танков, в 30 (тридцать!) раз больше, чем требовалось для обороны.

Один только 4-й мехкорпус, который Жуков бросил в сражение против 1-й танковой группы, имел 892 танка, в том числе 414 новейших Т-34 и КВ, равных которым не только у Гитлера, но и вообще ни у кого в мире не было даже в проектах.

8-й мехкорпус имел 858 танков, включая 171 танк Т-34 и КВ.

15-й мехкорпус – 733 танка, в том числе 131 танк Т-34 и КВ.

22-й мехкорпус – 647 танков, в том числе 31 танк Т-34 и КВ.

(Мало? Но у Гитлера не было ни одного танка, равного или подобного этим, ни на одном из фронтов.)

Каждый из этих корпусов можно смело считать настоящей танковой армией. В ходе войны редко какая советская армия имела такое количество танков. И германские танковые армии такого количества танков в своем составе в ходе войны никогда не имели. США, Великобритания, Франция, Япония, Италия в этой области до уровня СССР и Германии подняться не сумели и в своих вооруженных силах никогда танковых армий не имели.

Кроме новейших танков Т-34 и КВ, под командованием Жукова в июне 1941 года на Украине и в Молдавии были танки следующих типов:

Т-28 – 215 машин,

Т-35 – 51 машина,

БТ-7М – 370 машин,

Т-37 – 669 машин,

Т-38 – 123 машины,

Т-40 – 84 машины.

Ни в 1-й германской танковой группе, ни во всей Германии, ни во всем мире не было ни одного танка, хотя бы приблизительно равного этим «устаревшим образцам».

Имея такое превосходство над противником, Жуков самое грандиозное танковое сражение мировой истории позорно проиграл. Член военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н.Н. Вашугин по завершении сражения застрелился. Вашугин был комиссаром, не он готовил, планировал и проводил это сражение. Эту танковую битву готовил, планировал и проводил Жуков. Он сжег за четыре дня шесть мехкорпусов, а остальные порядочно обескровил. После такого разгрома Жуков тоже должен был застрелиться и тем снять с себя хоть часть позора. Вернее, сначала должен был застрелиться Жуков, а уж потом остальные, кто за тот позор не нес такой ответственности, как Жуков.

Но Жуков сел в самолет и улетел в Москву».

Английский мистер утверждает, что сражение в районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды произошло 23–27 июня 1941 года. На самом деле оно развернулось с 23 по 29 июня 1941 года:

«С 23 по 29 июня в районе Луцк, Радехов, Броды, Ровно развернулось встречное танковое сражение. Главные усилия войск Юго-Западного фронта направлялись на разгром 1-й танковой группы, наступавшей в полосе смежных флангов 5-й армии генерала М.И. Потапова и 6-й армии генерала И.Н. Музыченко, разрыв между которыми достигал 50 км. Удар по левому флангу танковой группы Э. Клейста со стороны Луцка на Дубно наносили 9-й и 19-й мехкорпуса. С юга, из района Броды на Радехов и Берестечко, против её правофланговых соединений наступали 15-й и 8-й мехкорпуса. В контрударах принимали участие также стрелковые дивизии 5-й и 6-й армий. Действия советских войск поддерживались фронтовой авиацией и дальнебомбардировочным авиакорпусом»[188]188
  История второй мировой войны 1939–1945: в 12 т. М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1973–1982. Т. 4. С. 42.


[Закрыть].

26 июня 1941 года генерал армии Жуков был отозван в Москву, и поэтому с 27 июня 1941 года его на Юго-Западном фронте не было:

«26 июня на командный пункт Юго-Западного фронта в Тарнополь мне позвонил И.В. Сталин и сказал:

– На Западном фронте сложилась тяжелая обстановка. Противник подошел к Минску. Непонятно, что происходит с Павловым. Маршал Кулик неизвестно где. Маршал Шапошников заболел. Можете вы немедленно вылететь в Москву?

– Сейчас переговорю с товарищами Кирпоносом и Пуркаевым о дальнейших действиях и выеду на аэродром.

Поздно вечером 26 июня я прилетел в Москву и прямо с аэродрома – к И.В. Сталину»[189]189
  Жуков Г.К. Указ. соч. С. 255.


[Закрыть].

В.А. Анфилов сообщает, что эта битва продолжалась вплоть до 1 июля 1941 года:

«В районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды развернулось одно из крупнейших танковых сражений Великой Отечественной войны, в котором с обеих сторон участвовало свыше 1500 танков. В тот день генерал Гальдер сделал следующие записи в дневнике: “Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. На стороне противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство… Противник, как и ожидалось, значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 1-й танковой группы. На отдельных участках отмечено продвижение”.

Генерал Потапов утром 26 июня решил “ударом 19-го и 9-го механизированных корпусов во взаимодействии с 36-м стрелковым корпусом (выдвигавшимся из резерва фронта на рубеж Кременец-Дубно) уничтожить противника и овладеть Дубно”.

…Оценив обстановку и подведя итоги первого дня наступления, Военный совет фронта рано утром 27 июня (Когда Г.К. Жуков был уже в Москве. – С.Ж.) принял решение продолжать контрудары силами механизированных корпусов. По его указаниям генерал Потапов приказал 9-му и 19-му механизированным корпусам атаковать противника между Луцком и Ровно и отбросить его у Млинова за р. Икву. 36-й стрелковый корпус получил задачу нанести удар на Дубно. Указанные соединения утром 27 июня перешли в наступление. Разгорелось встречное сражение, так как и противник при поддержке крупных сил авиации наступал вдоль шоссе Дубно – Ровно.

…28 июня сражение в районе Ровно, Дубно, Броды продолжалось. Враг бросил крупные силы танков и авиации. Обстановка стала чрезвычайно напряженной. Неоднократно прерывалась связь штаба 5-й армии с соединениями 9-го и 19-го механизированных корпусов, которые подвергались сильным ударам противника на земле и с воздуха.

…29 июня войска фронта, в том числе и механизированные корпуса, вели фактически только оборонительные действия. 9-й механизированный корпус действовал в районе Клевани, а 19-й – на рубеже р. Горынь, прикрывая шоссе Ровно-Гоща. По этому шоссе противник рвался к Новоград-Волынскому. Тяжелые бои в районе Лопатина вели части 15-го механизированного корпуса. Но наиболее неблагоприятные условия борьбы сложились для 8-го механизированного корпуса, расчлененного на две группы. Против 34-й танковой дивизии, прорвавшейся в Дубно, противник развернул пять дивизий. Все попытки частей 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий прорваться на соединение с 34-й дивизией, которая оказалась в окружении, и в этот день не увенчались успехом.

…Но сражение в районах Ровно, Дубно все еще продолжалось. Во исполнение приказа командующего фронтом 27-й стрелковый, 22, 9-й и 19-й механизированные корпуса 5-й армии с утра 1 июля нанесли удар с фронта Луцк, Гоща в общем направлении на Дубно. Разгромив противостоящие части противника, советские войска осуществили глубокий прорыв на юг. “1 июля западнее Ровно, – записал на другой день Гальдер, – последовало довольно глубокое вклинение русских пехотных соединений из района Пинских болот во фланг 1-й танковой группы…” Для ликвидации нависшей угрозы противник был вынужден бросить в этот район крупные силы. 13-я танковая и 25-я моторизованная дивизии 3-го моторизованного корпуса вели бои с советскими войсками западнее Ровно. Для действий против наших частей генерал Клейст ввел через Луцк полк дивизии СС “Адольф Гитлер”. 16-я танковая дивизия также перебрасывалась из Дубно на Ровно, чтобы отражать натиск советских соединений.

Сосредоточив крупные силы в районе Ровно, противник локализовал прорыв войск 5-й армии. Однако развить наступление до 2 июля – дня общего отхода войск Юго-Западного фронта – соединения Клейста так и не смогли. “11-я танковая дивизия, как и следовало ожидать, не может продвинуться, – констатирует 1 июля Гальдер. – Продвигается по-прежнему одна лишь 13-я танковая дивизия. 14-я танковая и 25-я моторизованная дивизии следуют за ней. Подтягивание пехотных дивизий, которые необходимы как для наступления на фронте, так и для прикрытия фланга с севера и востока в случае поворота группы армий на юг, идет крайне медленно”.

…В итоге ожесточеннейших сражений, развернувшихся в районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды в период с 22 июня по 1 июля, 1-я танковая группа и 6-я армия противника, наступавшие на направлении главного удара группы армий “Юг”, понесли большие потери и не смогли осуществить в эти дни оперативный прорыв. Это вынуждены признать и наши враги. “Оперативный прорыв 1-й танковой группы…, – пишет генерал Гот, – до 28 июня достигнут не был. Большим препятствием на пути наступления немецких частей были мощные контратаки противника из района южнее Припятьских болот по войскам, продвигавшимся вдоль шоссе Луцк-Ровно-Житомир. Эти контратаки заставили крупные силы 1-й танковой группы изменить направление своего наступления и вместо продвижения на Киев повернуть на север и ввязаться в бои местного значения. Но и танковый корпус, действовавший на южном фланге, добился небольших успехов. Его передовые части к концу июня находились почти в 100 километрах западнее реки Случь”.