Текст книги "Типология коранических сказаний. Выявление реалистических, символических и мифологических аспектов"

4. Связь иносказания и лжи

Отрицающие наличие в Коране иносказания аргументируют свою позицию тем, что иносказание есть род лжи и родственно ей, а приписывать Аллаху ложь недостойно и невозможно[49]49
  Джалал ад-Дин Суйути. Ал-Иткан фи ‘улум ал-Кур’ан. Т. 2, с. 753.


[Закрыть]. Если иносказание и метафора представляют собой род лжи и вымысла, то можно ли по-прежнему признавать иносказательный характер некоторых выражений Корана?

Один исследователь, ссылаясь на то, что ‘Аллама Табатабаи с философских позиций считал любые виды иносказания ложью, пишет: «Итак, ‘Аллама или должен признать, что иносказание в Коран не проникло, или, придерживаясь своих философских воззрений, представить новый комментарий, основанный на вымысле, ошибочности и лжи, дабы в его взглядах не возникло противоречий и Коран не содержал в себе сатиру и абсурд»[50]50
  ‘Абд ал-Карим Соруш. Кабз ва баст-е тиурик-е шари‘ат, с. 122.


[Закрыть].

Это высказывание представляется ошибочным, поскольку иносказание и метафора базируются на символико-аллегорическом истолковании, а потому отличаются от ложного утверждения. Тот, кто хочет солгать, в своих словах избегает символов и аллегорий. Используя метафору, человек, прибегающий к иносказанию, с помощью введенного контекста не позволяет речи перейти в русло прямого значения. Однако в случае с вымыслом речь не идет о контексте[51]51
  Йусуф Саккаки. Мифтах ал-‘улум, с. 198.


[Закрыть].

Относительно же взглядов, приписываемых ‘Алламе, необходимо сказать, что он отличает иносказание и метафору от подлинных заблуждения и лжи. Действительно, первое с точки зрения реализма не соответствует денотатам, но обладает реальным эффектом, поскольку возбуждает внутренние чувства со всеми вытекающими внешними последствиями. А заблуждение и ложь не только не соответствуют действительности – они бессмысленны и бесполезны. Таким образом, иносказание и метафора по своим результатам отличаются от заблуждения и лжи[52]52
  Сейед Мухаммад Хусейн Табатабаи. Усул-е фальсафе ва равеш-е реалисм, с. 283–288.


[Закрыть].

Кроме того, необходимо обратить внимание на то, что «достоверность иносказательного суждения не подтверждается истинным высказыванием, но становится очевидной из самого иносказания. Например, если кто-то скажет: “ ‘Али – лев, и ‘Амр ибн ал-‘Ас – лев”, – то оба эти суждения, несмотря на их истинность, будут ложью. Однако если эти высказывания будут носить иносказательный характер, то первое окажется истинным, а второе – ложным, а не так, что первое будет “одобряемой” ложью, а второе – “порицаемой”. Неверно отождествлять достоверность и ложность реальности с достоверностью и ложностью иносказания»[53]53
  Мустафа Малекийан. Шарх ва барраси-йе назарийе-йе кабз ва баст, с. 25.


[Закрыть].

5. Различия между истиной и иносказанием с точки зрения философии и литературы

Итак, становится ясно, что признание высказывания иносказательно-аллегорическим совершенно необязательно означает его несоответствие действительности, поскольку существует различие между понятиями «истина (прямое значение)» и «иносказание» в литературном смысле и понятиями «истина» и «иносказание» в философском смысле.

В рамках философии «истина» (хакика) есть описание внешней объективной реальности. Она представляет собой форму знания, соответствующую действительности, о которой рассказывает[54]54
  Мухаммад Таки Месбах. Амузеш-е фальсафе. Т. 1, с. 219.


[Закрыть]. С точки же зрения литературы истина (хакика) есть использование слова в его общепринятом, прямом значении, а иносказание (маджаз) – использование слова в значении, отличном от общепринятого[55]55
  Са‘д ад-Дин Тафтазани. Мухтасар ал-ма‘ани, с. 152–154.


[Закрыть]. Поэтому наличие в Коране иносказания в его литературном понимании не означает того, что в его содержание проникли элементы вымысла и лжи.

6. Область распространения иносказания и его отличие от мифа

Коран отличается изяществом, риторичностью, красноречием, а также изобилует словесными и образными украшениями. Литературоведы и критики признают, что гармоничное сочетание букв и сплетение слов, вызывающие восторг предложения, а также зеркальное воплощение смыслов вкупе с пропорциональностью слов в Коране уникальны. Подобающая лаконичность и уместная пространность речи, своевременный повтор, иносказание и апострофа, аллюзия и метафора, сравнение и уподобление, интервалы (фавасил), а также такие фигуры речи, как омонимия, антитеза, аналогия, ‘акс, табдиль, эпаналепсис (тасдир), соблюдение соответствия (мура‘ат ан-назир) и т. п. – вот те свойства, которыми Коран обладает в полной мере[56]56
  Мухаммад Бакер Са‘иди Роушан. Мо‘джезешенаси, с. 146–170.


[Закрыть].

Таким образом, мусульмане никогда не считали, что наличие в Коране иносказания, аллюзии и метафоры неразрывно связано с символизмом, мифологическим сознанием и вымышленными аллегориями. Ни один айат они не рассматривали исключительно с точки зрения его этического влияния без гносеологической опоры[57]57
  См.: Мухаммад Бакер Са‘иди Роушан. Хакикатгерави эстратежи-йе асаси дар забан-е Кур’ан // Элахийат ва хокук 11, с. 77–90.


[Закрыть].

Комментируя слова о том, что Аллах беседовал с пророками[58]58
  Ал-Бакара 2:253.


[Закрыть], ‘Аллама Табатабаи отвергает аллегоризацию означаемых священных текстов. Так, он пишет: «Айаты Корана, а также слова пророков прошлого явственно свидетельствуют о том, что, вне всякого сомнения, в своих высказываниях они не подразумевали никакого иносказания. Если будет уместно истолковать их слова в символико-аллегорическом смысле, то в этом случае все божественные истины и вероучительные положения, о которых они рассказали людям, можно перенести на чисто материальные значения, отрицающие всякую метафизику»[59]59
  Сейед Мухаммад Хусейн Табатабаи. Ал-Мизан фи тафсир ал-Кур’ан. Т. 2, с. 314.


[Закрыть].

Комментируя «айат о ростовщичестве», изложенный в форме пословицы («Те, кто берет лихву [букв. поедают рост], восстанут [из могил] только такими же, как восстанет тот, кого шайтан повергает своим прикосновением»[60]60
  Ал-Бакара 2:275.


[Закрыть]), ‘Ал-лама цитирует тех, кто утверждает, что «это уподобление относится к разряду уступок традиционной культуре арабов в части ошибочных верований. Так, они полагали, что сумасшедшие были одержимы джиннами. Подобного рода высказывания, будучи очевидной аллегорией, не вызывают никаких сомнений, поскольку в них отсутствует какое-либо предписание и в них не наблюдается связи с действительностью. Смысл этой притчи заключается в том, что ростовщики подобны безумцам, которыми овладел шайтан, лишив их контроля над собой. Однако то, что эти джинны на самом деле опираются на прикосновение шайтана, невозможно, поскольку Аллах в силу своей справедливости не позволит шайтану овладеть умами своих рабов, особенно верующих».

Критикуя подобную точку зрения, ‘Аллама пишет: «Аллах Пречист от того, чтобы утверждать свои речения на бессмыслице, если только не желает опровергнуть ее. Характеризуя Коран, Аллах сказал: “Воистину, это – Писание великое! Не подступает к нему ложь ни спереди, ни сзади”[61]61
  Фуссилат 41:41–42.


[Закрыть]. И еще сказал: “Воистину, это – слово разделяющее, и это – не шутка!”[62]62
  Ат-Тарик 86:13–14. См.: Сейед Мухаммад Хусейн Табатабаи. Ал-Мизан фи тафсир ал-Кур’ан. Т. 2, с. 412.


[Закрыть]».

Муртаза Мутаххари пишет: «Коран не похож на иные религиозные писания, в которых затрагивается целая цепочка таинственных вопросов о Боге, творении и бытии… Напротив, Коран излагает основы вероучения и рассуждения, необходимые человеку, а также основы нравственного воспитания, социального и семейного укладов»[63]63
  Муртаза МутаххариМутаххари. Ашнайи бо Кур’ан. Т. 1–2, с. 10.


[Закрыть].

Глава 2
Общие сведения о коранических сказаниях

1. Определение понятия «сказание» (кисса)

Как правило, между сказанием и романом проводят такие различия, которые, во-первых, не слишком точны, а во-вторых, до некоторой степени номинальны и зависят от личного вкуса. В популярном определении утверждается, что сказание лишено твердого сюжета и главным образом опирается на причинно-следственные связи. Роман же, как считается, напротив, обладает четким сюжетом. Ввиду того, что в действительности это различие в известных сказаниях не носит всеобъемлющего характера (в соответствии с современным определением сказания и романа), мы исходим из отсутствия разделения этих двух жанров. Даже если между ними и существуют некие тонкие различия, они нисколько не повлияют на тот аспект, в котором мы рассматриваем коранические сказания.

Сказание имеет давнюю историю, уходящую примерно в четвертое тысячелетие до н. э.[64]64
  Джамаль Мир Садеки. Адабийат-е дастани, с. 32.


[Закрыть] В качестве определения понятия «сказание» можно привести следующую цитату: «Это фиксированный подбор одного или нескольких персонажей, событий, среды и идей, излагаемый разговорным или повествовательным языком, или обоими одновременно, и формирующийся на базе определенной структуры, состоящей из упорядоченных частей. Между его элементами существует четкая связь, построенная на методе, соответствующем каждому типу связи»[65]65
  Махмуд Бастани. Ал-Кава‘ид ал-балагийа фи ду’ ал-манхадж ал-ислами, с. 297.


[Закрыть].

Автор сказания передает образ, запечатлевшийся в его сознании и в его душе, и делает это так, что этот образ в том же самом виде запечатлевается в душе слушателя[66]66
  Шайх Амин Бакри. Ат-Та‘бир ал-фанни фи-л-Кур’ан, с. 215; Мухаммад Наджи Мушаррих. Ал-Афак ал-фаннийа фи-л-киссат ал-кур’анийа, с. 14.


[Закрыть].

Кроме того, понятие «сказание» определяют следующим образом: «Сказание представляет собой изложение мысли, пришедшей на ум автору, или фиксацию картины, воздействовавшей на воображение автора, или излияние чувств, обуревающих последнего. Эти мысль, картину или чувства автор стремится передать читателю с помощью речи, дабы слушатель испытал то же впечатление, что и он»[67]67
  Махмуд Тимур. Дирасат фи-л-кисса ва-л-масрах, с. 99.


[Закрыть].

Обобщая различные определения, можно сказать следующее: «Сказание – это художественное произведение, построенное на базе определенного фундамента и обладающее художественным контекстом, планом и сюжетом. В нем автор воспроизводит свои мысли, чувства и фантазии, навеянные жизнью и окружающим миром в рамках одного или нескольких событий, с участием одного или нескольких персонажей, в определенном месте и времени с помощью описательного или разговорного языка (или их обоих)». Описанный выше художественный процесс преследует конкретную интеллектуальную цель и строится вокруг определенного идейного ядра, когда все составные элементы сказания, объединенные художественным стилем, направлены на изложение и освоение этой интеллектуальной цели[68]68
  Махмуд Бастани. Ислам ва хонар, с. 76, 158.


[Закрыть].

2. Значение слова кисса в Коране

Говоря о значении слова кисса в Коране, помимо слова касас, необходимо рассмотреть слова хадис, наба’ и масал.

Форма касас происходит от трехбуквенной именной основы первого порядка касаса (асса, йукассу, кассан, касасан)[69]69
  Ибн Джаузи. Нузхат ал-а‘йан ан-навазир фи ‘илм ал-вуджух ва-н-наза’ир, с. 490.


[Закрыть], основными значениями которой являются «резать» и «следовать»[70]70
  Ибн Манзур. Лисан ал-‘араб. Т. 7, с. 73.


[Закрыть]. В персидских словарях этой основе усваиваются значения «рассказывать», «посылать за кем-либо»[71]71
  Ахмад ибн Мухаммад Газнави. Тараджим ал-А‘аджим, с. 279.


[Закрыть] и «отправляться следом»[72]72
  Мухаммад ибн Мансур Марвази. Ад-Дурар фи-т-тарджуман, с. 249.


[Закрыть]. Понятие «сказание» передается словом кисса потому, что в нем одно слово следует за другим[73]73
  Мухаммад ибн Хасан Туси. Ат-Тибйан фи тафсир ал-Кур’ан. Т. 6, с. 93.


[Закрыть]. Сказитель (касс) – тот, кто передает одно сообщение за другим и одно высказывание за другим[74]74
  Мухаммад ибн Ахмад Азхари. Тахзиб ал-лугат. Т. 8, с. 256.


[Закрыть]. Когда Коран говорит: «И сказала она его сестре “Следуй [всюду] за ним”» (ва калат ли ухтихи куссийахи)[75]75
  Ал-Касас 28:11.


[Закрыть], – то подразумевается «следуй за ним по пятам»[76]76
  Ибн Манзур. Лисан ал-‘араб. Т. 7, с. 74.


[Закрыть].

Некоторые комментаторы называют касас формой множественного числа от кисса[77]77
  Фахр ад-Дин Тарихи. Маджма‘ ал-бахрайн. Т. 3, с. 511.


[Закрыть]. В тафсире Насафи[78]78
  Наджм ад-Дин ‘Умар Насафи. Тафсир-е Насафи. Т. 1, с. 325.


[Закрыть] в комментарии на айат «В этом Коране, что Мы открыли тебе, Мы рассказываем (накуссу) тебе лучшие из повествований (ахсана ал-касаси)»[79]79
  Йусуф 12:3.


[Закрыть] говорится, что, вероятно, слово касас является формой множественного числа от кисса и, возможно, обладает именным значением (то есть нахну накуссу ‘алайка ахсана ал-иксаси). В таком случае речь идет о причастии страдательного залога (максус). Тогда получается следующее: «Мы рассказываем тебе лучшее из тех повествований, что рассказывают» (нахну накуссу илайка ахсана ма йукасса мин ал-ахадис)[80]80
  Фахр ад-Дин Тарихи. Маджма‘ ал-бахрайн. Т. 3, с. 511.


[Закрыть].

‘Аллама Табатабаи говорит об обеих формах, но отдает предпочтение причастию: «Касас означает “сказание” (кисса), а ахсана ал-касаси – “лучшее сказание и повествование”. Вероятно, кто-то скажет, что это слово – отглагольное существительное, означающее “сказительство, рассказывание” (киссасарайи). Какое бы из этих значений ни оказалось, они оба верны, ибо, если это слово используется в значении существительного (кисса), то сказание о Йусуфе – это лучшее сказание, а если оно употребляется в значении отглагольного существительного (киссасарайи), то опять же изложение повествования о Йусуфе [= Иосиф] таким образом, каким это сделано в Коране, является лучшим “рассказыванием”»[81]81
  Сейед Мухаммад Хусейн Табатабаи. Ал-Мизан фи тафсир ал-Кур’ан. Т. 11, с. 120.


[Закрыть].

В Коране от корня касаса образовано 30 форм – шесть масдаров, 20 глагольных производных, а также четыре случая употребления слова кисас. В большинстве эпизодов со всей очевидностью подразумевается основное значение этого слова – «следование», «неотступно следовать».

Буквально это слово означает «воссоздание»[82]82
  Ибн Манзур. Лисан ал-‘араб. Т. 2, с. 131.


[Закрыть] и «нечто новое»[83]83
  Халил ибн Ахмад Фарахиди. Китаб ал-‘айн, с. 167.


[Закрыть], а в Коране оно встречается в значении «известие», «речь», «Коран», «наставление», «сон», «новшество» и «повествование»[84]84
  Мухаммад ибн Хусейн Дамгани. Ал-Вуджух ва ан-наза’ир фи-л-Кур’ан, с. 259.


[Закрыть]. Отметим два случая, когда это слово используется в Коране в значении «сказание, повествование».

«Дошел ли до тебя рассказ о почетных гостях Ибрахима [= Авраам]? Вот, вошли они к нему и сказали: “Мир!” Ответил он: “Мир! Люди неведомые!”»[85]85
  Аз-Зарийат 51:24–25.


[Закрыть]

«Дошел ли до тебя рассказ о Мусе [= Моисей]? Вот, воззвал к нему Господь его в долине священной Тува: “Отправляйся к Фир‘ауну [= фараон], ибо он преступил [все границы]”»[86]86
  Ан-Нази‘ат 79:15–17.


[Закрыть].

В этих двух отрывках в соответствии с контекстом айатов под словом хадис подразумевается «сказание».

Это слово означает «сообщение»[87]87
  Халил ибн Ахмад Фарахиди. Китаб ал-‘айн, с. 784.


[Закрыть], «известие»[88]88
  Махди Мухаккек. Лисан ат-танзил, с. 34.


[Закрыть] (форма множественного числа – анба’). В некоторых случаях в Коране оно имеет значение «сказание, рассказ». Например:

«Прочти им истинный рассказ о двух сыновьях Адама, [о том], как принесли они оба жертву, и как у одного была она принята, а у другого – не была принята»[89]89
  Ал-Ма’ида 5:27.


[Закрыть] (в комментарии Насафи в переводе текста айата сказано: «Прочти им рассказ о двух сыновьях Адама, ничего не прибавляя и ничего не убавляя»[90]90
  Наджм ад-Дин ‘Умар Насафи. Тафсир-е Насафи. Т. 1, с. 16.


[Закрыть]).

«Мы доподлинно прочитаем тебе для верующих людей повесть о Мусе [= Моисей] и Фир‘ауне [= фараон]»[91]91
  Ал-Касас 28:3.


[Закрыть].

Это слово означает «подобный» (форма множественного числа – амсал)[92]92
  Махмуд ибн ‘Умар аз-Замахшари. Ал-Кашшаф. Т. 1, с. 72.


[Закрыть]. Некоторые исследователи относят это слово к семье семитских языков[93]93
  Артур Джеффри. Важеха-йе дахиль дар Кур’ан-е Маджид, с. 273.


[Закрыть]. Данному слову присваивали значения «метод», «наставление», «мучение», «предания» и «качество»[94]94
  Мухаммад ибн Хусейн ад-Дамгани. Ал-Вуджух ва-н-наза’ир, с. 264–265.


[Закрыть]. К этому необходимо прибавить значение «сказание». Например, «Воистину, перед Аллахом ‘Иса [= Иисус] подобен Адаму: сотворил Он его из праха, потом сказал ему: “Будь!”, и он стал»[95]95
  Ал ‘Имран 3:59.


[Закрыть]. В данном случае Абу-л-Футух Рази[96]96
  Абу-л-Футух Рази. Рауд ал-джинан ва рух ал-джанан. Т. 3, с. 36.


[Закрыть] и Насафи[97]97
  Наджм ад-Дин ‘Умар Насафи. Тафсир-е Насафи. Т. 1, с. 86.


[Закрыть] понимают слово масал в значении «сказание».

3. Общие характеристики коранических сказаний

Священный Коран, как он и сам неоднократно указывает, был ниспослан, чтобы служить книгой наставления на истинный путь. А один из принципов наставления – говорить со слушателем на одном языке. Для этого Коран избрал самый совершенный язык, по его собственному выражению, «ясный» (мубин)[98]98
  Ал-Хиджр 15:1; Ан-Намл 27:1.


[Закрыть]. Безусловно, этот язык ясен не только для арабов, ибо если бы это оказалось так, то Коран уже не был бы книгой наставления, «руководством [истинным] для людей»[99]99
  Ал-Бакара 2:185.


[Закрыть]. В коранических сказаниях, главной задачей которых является наставление, тоже необходимо искать подобные элементы-маркеры – элементы, которые будут знакомы слушателю, либо возникнут предпосылки для знакомства и установления связи с ними. Природа сказания – пробуждение эмоций и революция духа. Как же можно пробудить эмоции, если слушатель не в состоянии установить связи с атмосферой, действующими лицами и событиями сказания?[100]100
  Сайид Кутб. Ат-Тасвир ал-фанни фи-л-Кур’ан, с. 259.


[Закрыть]

Именно поэтому наглядные реконструкции в Священном Коране обретают особое назидательное значение, превращаясь в толкование единобожия: «Преславный Аллах представил доказательства Своего бытия и единства и разъяснил их с помощью притч (масал) и разнообразных приемов, дабы они поняли и усвоили их»[101]101
  Мухаммад Джавад Муганнийа. Ат-Тафсир ал-кашшаф. Т. 5, с. 47.


[Закрыть].

Сказание в его общераспространенной форме представляет собой свободный нарратив, реализованный в избранном художественном стиле. Однако в Коране сказание – это один из способов решения назидательных задач, поскольку Коран – Книга призыва и уведомления. Стилистика коранического сказания всегда подчиняется этой общей особенности Священной Книги. Коран использует сказание сообразно своим целям и задачам[102]102
  Сайид Кутб. Ат-Тасвир ал-фанни фи-л-Кур’ан, с. 117; Шайх Амин Бакри. Ат-Та‘бир ал-фанни фи-л-Кур’ан, с. 227; Мухаммад Наджи Мушаррих. Ал-Афак ал-фаннийа фи-л-киссат ал-кур’анийа, с. 13; Нур ад-Дин ‘Итр. Ал-Кур’ан ал-Карим ва ад-дирасат ал-адабийа, с. 224; Фадль Хасан ‘Аббас. Ал-Касас ал-Кур’ани иха’уху ва нафахатуху, с. 10.


[Закрыть].

Необходимым условием красноречия Корана является то, что элементы его сказаний заимствованы главным образом из материала, знакомого жителям Хиджаза времени Пророка. Однако это сделано таким образом, чтобы жители всего мира, как в ту, так и во все эпохи, смогли установить духовную связь с упомянутыми элементами. Разумеется, это не означает, что мы можем попытаться приравнять коранические сказания к сказаниям, созданным людьми, например, связав указания Корана на «людей слона» (асхаб ал-фил) или «людей рва» (асхаб ал-ухдуд) с текстами, которые не могут быть названы сказанием в принципе[103]103
  Мухаммад Камиль Хасан Махами. Ал-Кур’ан ва-л-киссат ал-хадисийа, с. 13; Мухаммад Шадид. Манхадж ал-кисса фи-л-Кур’ан, с. 42.


[Закрыть].

Именно поэтому стилистика Корана нова и характерна лишь для него самого: это не стихи, подобные арабской поэзии, и не проза, схожая с арабской прозой. В нем нет изощренности рифмователей и прорицателей-кахинов, в нем собраны особенности самых разных возвышенных речений[104]104
  Мухаммад Хади Ма‘рифат. Ат-Тамхид фи ‘улум ал-Кур’ан. Т. 5, с. 10.


[Закрыть].

4. Архитектоника коранических сказаний

По той же самой причине архитектоника коранических сказаний тоже обладает рядом отличительных особенностей. Коранические сказания имеют особую архитектонику, в соответствии с которой все детали сказания и его составные части живо связаны друг с другом, так что какая-либо часть сказания представляет собой либо образ, завершающий предыдущую часть и перешедший из нее, или подробное описание ее, или впечатление от нее, или что-либо связанное с ней. Все составные части подчинены единому идейному стержню, на который опирается сказание независимо от того, является его структура старой или новой[105]105
  Махмуд Бастани. Ислам ва хонар, с. 163.


[Закрыть].

С точки зрения распределения элементов коранические сказания относятся к жанру рассказа. Лишь в редких случаях они передаются в стиле повести (например, сказание о Йусуфе). Разница между рассказом и повестью с точки зрения распределения элементов такова. В рассказе выделяется один элемент, который становится стержнем всего повествования, затушевывая остальные элементы. В повести же все элементы распределены в соответствии с текущим моментом, так что каждый из них обладает своим местом и ценностью, поэтому, когда одного из них не хватает, художественное равновесие произведения нарушается[106]106
  См.: Мухаммад Наджи Мушаррих. Ал-Афак ал-фаннийа фи-л-киссат ал-кур’анийа, с. 33; Сайид Кутб. Ат-Тасвир ал-фанни фи-л-Кур’ан, с. 132–136; Махмуд Бастани. Ислам ва хонар, с. 161.


[Закрыть].

В Коране присутствует несколько типов построения диалогов, используемых в сказаниях. Сказание должно быть свободно от всех созданных ранее ограничений, обращаясь к стилю, соответствующему его атмосфере, текущему моменту и пространству. Именно поэтому в коранических сказаниях используются различные формы диалогов[107]107
  ‘Абд ал-Хафиз ‘Абдраббихи. Бухус фи касас ал-Кур’ан, с. 74–75.


[Закрыть]. Так, диалоги коранических сказаний неоднородны по своей длине, степени иносказательности, а также степени подробности в изложении деталей[108]108
  ‘Абд ал-Карим Хатиб. Ал-Касас ал-кур’ани фи мантукихи ва мафхумихи, с. 123.


[Закрыть]. Иногда событие излагается кратко, а диалог – пространно, иной же раз событие излагается подробно, а диалог – кратко. Иногда пространный диалог изображает картину лишь одной из сторон события, а иногда короткий диалог описывает событие всесторонне[109]109
  Сарват Абаза. Ас-Сард ал-касаси фи-л-Кур’ан ал-Карим, с. 95–96.


[Закрыть].

Красноречие Корана проявляется во всех его частях, в том числе в сказаниях. Красноречие же требует, чтобы в речи не было неуместного многословия. Поэтому диалоги коранических сказаний приводятся без лишних подробностей и приукрашиваний. Коран упоминает только животрепещущие, динамичные, самые важные и впечатляющие элементы диалога – те элементы, которые снимают завесу с реальной действительности, скрытой в сущности вещей и людей[110]110
  ‘Абд ал-Карим Хатиб. ал-Касас ал-кур’ани фи мантукихи ва мафхумихи, с. 140–141.


[Закрыть].

5. Компоновка элементов в коранических сказаниях

О компоновке элементов в коранических сказаниях необходимо кратко сказать следующее. Под персонажем в кораническом сказании подразумевается не только человек. Персонажем здесь считается любое живое существо, которому приписывается какое-либо событие, высказывание или размышление. Поэтому и ангелы, и джинны, и птицы, и насекомые, и человек – все они относятся к персонажам коранических сказаний[111]111
  Ма’мун Фарид Джарар. Хаса’ис ал-киссат ал-исламийа, с. 75.


[Закрыть]. Введение персонажа может быть прямым или опосредованным. При опосредованном способе автор представляет персонаж, показывая его деяния, мысли и чувства через диалоги и общую канву сказания[112]112
  Джамаль Мирсадеки. ‘Анасер-е кисса, с. 189; Хусейн ‘Али Джа‘фари. Барраси-йе хонари-йе бехтарин кисса-йе Кур’ан, с. 154.


[Закрыть]. В коранических сказаниях иногда используется этот метод, и персонажи описываются с помощью аллюзий и риторических фигур.

Природа событий в коранических сказаниях различна. События здесь бывают трех видов: порожденные предопределением, необычные и чудесные, а также обыденные и естественные[113]113
  Ма’мун Фарид Джарар. Хаса’ил ал-киссат ал-исламийа, с. 81.


[Закрыть]. В компоновке событий коранические сказания идут по двум направлениям:

1. Прямая компоновка, то есть в соответствии с естественным порядком их совершения. Этот принцип наблюдается в большинстве коранических сказаний.

2. Смешанная компоновка, не соответствующая порядку совершения событий[114]114
  Там же, с. 82–83.


[Закрыть].

Время в коранических сказаниях выступает в роли руки, поддерживающей события и приводящей их в движение. Если бы не эта рука, лишенные жизни события падали бы на землю без движения[115]115
  ‘Абд ал-Хафиз ‘Абдраббихи. Бухус фи касас ал-Кур’ан, с. 58.


[Закрыть]. Таким образом, наличие в коранических сказаниях времени является живым, осознанным и значимым[116]116
  Ма’мун Фарид Джарар. Хаса’ис ал-киссат ал-исламийа, с. 86–87.


[Закрыть]. Место подобно емкости, в которой помещаются события коранических сказаний, а время подобно руке, поддерживающей их. Итак, роль места в сказании не так важна и значительна, как роль времени. Весьма вероятно, что место совершения событий не оказывает особого влияния на передачу основного посыла сказания[117]117
  ‘Абд ал-Карим Хатиб. Ал-Касас ал-кур’ани фи мантукихи ва мафхумихи, с. 91–92.


[Закрыть]. По этой причине Коран в принципе не упоминает о месте действия сказания, если только оно не играет существенной роли в развитии событий и реализации назидательной функции (например, Египет, Мадйан, гора Синай, пески)[118]118
  Ма’мун Фарид Джарар. Хаса’ил ал-киссат ал-исламийа, с. 89–90.


[Закрыть].

Диалог – это дух, который вдохнули в безжизненное тело коранических сказаний. Без этого духа весь корпус слов сказания предстает грудой камней. Разнообразие в диалогах придает ходу повествования красоту и степенность. Несмотря на внешнюю простоту, диалог обладает сложным и утонченным внутренним содержанием. При передаче диалога рассказчик должен проявить такое мастерство, чтобы через него придать сказанию экспрессивность, динамичность и жизненность[119]119
  Мухаммад Ахмад Халафулла. Ал-Фанн ал-касаси фи-л-Кур’ан ал-Карим, с. 261.


[Закрыть]. Иными словами, диалог должен быть настолько выверенным, чтобы он мог передавать знаки, движения и чувства, скрытые в душе действующих лиц сказания[120]120
  Ма’мун Фарид Джарар. Хаса’ил ал-киссат ал-исламийа, с. 83.


[Закрыть].