Текст книги "Знак судьбы"

Глава 7. Сиенна

Несмотря на то, что после попытки заставить Лохлина повиноваться моей воле, я легла спать пораньше, отдохнуть мне так и не удалось. Даже при том, что в итоге пришлось отступить и дать попятную, я кожей чувствовала, что на самом деле могла заставить его повиноваться.

Но если бы я сделала это, то лишила бы его воли. Лохлин стал бы моим рабом, хотя обладал собственным разумом. И что пугало меня сильнее, так это то, что животное в нем хотело повиноваться больше мне, чем ему.

Я повернулась на бок; одеяла дарили телу жар и сдавливали его. Я открыла глаза и вгляделась в темноту, прятавшую кое-что…

Передо мной с обнаженной грудью стоял Джордан, – бледный, словно в нем не осталось ни капли крови. Возле его сердца зияла рана, а по узкой груди стекали струйки черной крови.

– Сиси, ты сказала, что защитишь меня. Что я буду в безопасности. Ты сказала, что придешь за мной. Но не сделала этого. Ты не выполнила своих обещаний.

Я застонала и потянулась к нему.

– Джордан, я пыталась. Я пришла сюда ради тебя. Я хотела забрать тебя, как и говорила…

– Нет, ты не пыталась, ты была слишком медлительна. Как и раньше. Когда меня забрали, ты и тогда была медлительна.

Его глаза были злыми и печальными. Печальнее чего бы то ни было.

Разочарованными.

Его взгляд был стрелой, пронзающей так, как не смогло бы ничто другое.

Я вся дрожала, но нашла в себе силы встать и подойти к Джордану. Сперва я осторожно обхватила его мертвенно-бледные и ледяные пальцы, а затем обняла так, будто бы в этот раз точно могла спасти.

– Джордан, пожалуйста. Я не хотела, чтобы ты умирал, я хотела спасти тебя! Я люблю тебя, Джордан, ты знаешь это. Пожалуйста, ты должен знать: я все делала, чтобы найти тебя.

Он сделал шаг назад, увеличивая между нами расстояние, а затем покачал головой и пристально посмотрел на меня.

– Так много несдержанных обещаний. Если бы ты действительно любила меня, то прилагала бы больше усилий. Тогда бы ты точно спасла меня.

Его слова были острее любой заколки, вонзавшейся в сердце. Мои ноги подкосились, и я упала на колени, уставившись на него; слезы текли по лицу.

– Нет, я пришла за тобой, Джордан, я пришла за тобой!

– Если бы ты ушла, я остался бы жив. Я был бы жив.

Рыдания тяжелым комом застряли в груди.

Я покачала головой.

– Нет, нет. Джордан, это не так.

Его взгляд был бессердечным, холодным и злым, он выдернул свои руки из моих.

– Тебя предупреждали, что все мы умрем, и все же ты осталась.

Дрожа, я обхватила себя руками, пытаясь защититься от колких и холодных слов, что разрывали меня на части. Слов юноши, который многие годы был моей единственной семьей. Слов юноши, которого я любила так сильно, что бросила собственную жизнь в огонь ради его спасения.

Я моргнула, и всего на долю секунды видение дрогнуло. Тело Джордана словно наложилось на другое: фигуру в плаще с длинными волосами, что выбивались из-под капюшона, и женственными изгибами. Нечеткими. Но тем не менее.

Я покачала головой и медленно поднялась на ноги. Хоть это и сон, он был реалистичным. Невероятно реалистичным, даже если я этого до конца не понимала.

– Ты не Джордан, верно?

Его образ еще раз дрогнул, и передо мной предстала женщина в плаще с капюшоном. Несмотря на пышные формы, она была крепкой и выше меня.

Она заговорила хриплым голосом, – таким же, какой я слышала от мотыля и во сне о маргаритках.

– Тебя предупреждали. Ты не вняла моему предупреждению и заплатишь за это.

Я уставилась на нее, выпрямившись. Я была уверена, что это та сука, что убила Джордана, так же, как и Скарлетт.

– Кто ты?

Ее смех раздался отовсюду.

– Я – все, я – мир, я – звезды и тьма, ты должна склониться предо мной в благодарность за то, что находишься в моем присутствии.

Ноги подкосились под внезапным давлением, заставившим меня снова опуститься на колени.

– Ты убила Джордана, да? – Я не могла сказать, откуда знала это, просто нутром чувствовала, – а чутье редко подводило меня.

Я не видела ее улыбки, но ликование было ощутимым.

– Я позаботилась о том, чтобы это случилось, да. Хочу заметить: ты не можешь остановить меня; не можешь остановить то, что грядет.

Она протянула к моему сердцу когтистую ладонь и сжала ее. Боль мгновенно пронзила меня, проникнув до мозга костей. Электричество от ее прикосновения мощной волной ударило по мне, заставив выгнуть спину.

Я кричала, а она смеялась, но сон не прекращался. Я не проснулась от боли, лишь корчилась, пытаясь остановить агонию, от которой нельзя было убежать. Меня поймали.

Я тяжело дышала.

– Может, убить тебя сейчас? Ты слабее, чем я ожидала, Корумбра. Похоже, Эльхимна сделала неудачный выбор. – Она дернула рукой и с силой ударила меня, повалив набок.

Мне удалось сделать вдох.

– Пошла… Ты…

Мир закружился, моя энергия иссякла, но сила растеклась вокруг в поисках чего-то. В поисках веревки, с помощью которой я могла бы подняться и спастись.

Я увидела пару ястребов, сидящих за окном и словно наблюдающих за мной, а затем начала бездумно вытягивать из них силу. И они добровольно делились ею со мной, – в какой-то момент один даже упал с уступа, отдав свою жизнь ради спасения моей.

Используя пополнившийся запас силы, я вырвалась из сна, подальше от фигуры в плаще.

Мокрая от пота, я лежала на спине и тяжело дышала, словно действительно боролась за жизнь. Но это был всего лишь сон, ведь так? Я выглянула в окно, где как раз и увидела взлетающую птицу. И хотя первые несколько взмахов ей дались с трудом, она все же улетела. Другая исчезла.

Значит, это был не просто сон?

Я подняла руку и, коснувшись своего лица, ощутила жар и отпечаток ладони. Страх пронзил меня. Я с трудом выбралась из-под одеял и поднялась на ноги.

– Сиенна? – тихо заговорила Бетани со своей стороны комнаты. – Все в порядке? Ты стонала во сне.

– Я… просто плохой сон.

– Я тоже не могу уснуть. – Вспыхнул свет, Би сползла с кровати. – Хочешь чего-нибудь поесть?

Я не хотела, но кивнула.

– Пожалуй.

Она выскользнула из комнаты, и я мгновенно пожалела о том, что позволила подруге уйти и оставить меня одну.

Казалось, даже при включенном свете тени подкрадывались ко мне, словно были живыми и преследовали меня. Словно женщина в плаще была там, ждала, когда я ослаблю бдительность.

Что со мной? Оракул и Диана не знали, почему я слышала голос мотыля или что может происходить в моей голове.

И женщина в плаще назвала меня Корумброй. Что это значит? И кто такая Эльхимна?

Слишком много вопросов – и ни одного ответа.

Я снова коснулась своей щеки, почувствовав там жар. Слегка пошатываясь, подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение.

Отпечаток когтистой руки был отчетливым. Я тяжело сглотнула.

Бетани вернулась в комнату с хрустальным графином темно-янтарной жидкости.

– Забудь о еде, нам нужно выпить. В конце концов, это поможет уснуть.

Я повернулась, и подруга посмотрела прямо на меня, ее глаза остановились на моей щеке.

– Что, черт возьми, это такое?

Дрожа, я подошла к ее кровати и села на край.

– Хороший вопрос. Кажется, я схожу с ума, Би. Мне… мне приснился сон, и эта ужасная женщина пыталась убить меня. Она дала мне пощечину, а потом я проснулась с этим…

– Какая жуть! – Бетани нежно прижала руку к моему лицу. – А она большая девочка, ее рука намного больше моей.

В уголках глаз застыли слезы. Она не считала меня сумасшедшей.

– Ты веришь мне.

– Трудно отрицать то, что я вижу собственными глазами. – Бетани налила мне выпить. – Держи, тебе это нужно.

Я пригубила напиток, который поначалу приняла за виски, но почувствовала, как по горлу потек мягкий ром с нотками кокоса.

Бетани не пригубила свой, а залпом выпила.

– Хочешь поспать в моей постели? Может, это отгонит тот сон. Не похоже, чтобы кто-то боролся за место в наших постелях.

Я рассмеялась.

– Я думаю, Уилл хотел бы оказаться в твоей постели, Би. Пусть он и полный идиот. Ты даже сказала, что вы двое почти… но потом в нем проснулась совесть.

Она фыркнула и снова налила себе выпить.

– Скорее, глупость.

Я улыбнулась и осушила свою рюмку, после чего протянула ее Би. Она наполнила ее до краев, и я тут же выпила половину. Может, алкоголь и не был решением проблем, но он приятно заглушал страх, который вытащил меня из сна в реальный мир.

– Ты должна пнуть его под зад, – сказала я. Слова были несколько агрессивными – спасибо ромовым шотам. – Как его может не волновать то, доживем ли мы вообще до завтра? Я могла умереть во сне этой ночью из-за какой-то сумасшедшей сучки с комплексом Волан-де-Морта! А ты можешь умереть завтра, даже если не будет войны. Да и вообще, мы не знаем, что принесет следующий час, не говоря уже о следующем дне.

Я проглотила внезапный ком в горле, снова подумав о Джордане. Мы не знаем, сколько нам отведено. По крайней мере, я увидела его до того, как он умер. Но это было слабым утешением. И слова женщины в плаще пробудили это во мне. В смерти Джордана было столько же моей вины, сколько и чьей-либо еще. Возможно сложись все иначе, его не убили бы.

– Верно! – Би опрокинула второй шот и налила себе третий. – Мы вполне можем завтра умереть! И что потом? Вечность сожалений. – Она покачала головой и опрокинула рюмку. – Пойду лягну его по шарам, а затем предложу поцеловать, чтоб стало лучше.

Она со стуком поставила рюмку и, слегка пошатываясь, вылетела из комнаты. Я же не успела сказать ей и слова.

– Как быстро все обострилось и накалилось, – пробормотала я под нос, делая глоток рома.

Я старалась не думать ни о Джордане, ни о женщине в плаще.

Нас окружает смерть, и мы часто рискуем погибнуть от рук как друзей, так и врагов, – к сожалению, тут грани размыты.

Я допила остатки рома и подумала о том, чтобы вернуться в свою постель. Но в эту же секунду по телу пробежала дрожь. Нет, не хочу ложиться одна. Если бы Бетани осталась, я бы приняла ее предложение поспать вместе в ее постели. Я не была уверена, что присутствие другого человека остановит сон, но от этого становилось чуточку спокойнее.

Я могла бы позвать Лохлина и напроситься побыть его мягкой игрушкой, но быстро поняла, что мне все же не нужны его дружеские или какие бы то ни было объятия.

В итоге ром помог мне принять самое правильное решение. И прежде, чем смогла передумать, я схватила шелковый халат и, завернувшись в него, вышла из комнаты. Я знала, где находятся его комнаты. Я хотела, чтобы его руки обнимали меня.

Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до нужной двери – буквально через мгновение я уже стучалась в его покои, а через пару ударов остановилась и, сделав шаг назад, замерла. Но тут же, повинуясь какому-то странному импульсу, я развернулась и направилась обратно в нашу с Бетани комнату за бутылкой рома – только после этого я вновь осмелилась пойти к Доминику.

Теперь я снова постучала, на этот раз нижним краем бутылки. Но по ту сторону было тихо.

Он уснул?

Или его там нет?

Я повернула ручку и толкнула дверь. Комната была тускло освещена, но даже так сразу стало ясно, что его там нет. Закрыв за собой дверь и поставив бутылку рома на стол, я вошла в комнату. Я позволила пальцам пробежаться по вещам, которые, несомненно, принадлежали ему. Кожаные нарукавники, жилет, жезл, который он предпочитал любому другому оружию.

Усталость накатила с такой силой, что колени едва не подкосились. Выскользнув из шелка, я, пошатываясь, добралась до его кровати и скользнула под одеяла. Подушка пахла им, и я плотнее прижалась к ней, представляя, что это Доминик.

С какой стати его присутствие могло защитить меня от женщины в плаще? Я не знала наверняка, но чувствовала, что он смог бы.

Доминик, независимо от того, что мы чувствовали друг к другу, ни за что бы не позволил мне бороться с этой тьмой в одиночку. Из глаз потекли слезы, любезно предоставленные ромом и истощением. Я поступила глупо и по-детски, оттолкнув Доминика. Чего, в конце концов, мне это стоило? Шанса иметь рядом мужчину, который буквально сжег бы себя заживо, дабы убедиться, что я в безопасности? Мужчину, который боролся со всеми своими низменными побуждениями, дабы убедиться, что со мной все в порядке? У него были свои недостатки, но я не могла отрицать тот факт, что он делал все возможное, дабы защитить меня. Для тех, кто безразличен, подобного не делают.

– Идиотка, – шепнула я в подушку и прижала ее к щеке.

Одеяла были тяжелыми. Страх и беспокойство из-за сна, скорбь по Джордану, осознание того, что я, возможно, оттолкнула мужчину, в котором нуждалась и которого хотела больше всего на свете, придавили меня. Эмоциональная и физическая усталость наконец победила, и я позволила сну снова овладеть мной.

Зная, что здесь, в пространстве Доминика, я была в бóльшей безопасности, чем когда-либо в своей жизни.

Глава 8. Сиенна

С момента пробуждения мое тело изнывало. Чувствительные от поцелуев Доминика губы, слабые от напряжения бедра… Я чувствовала себя отдохнувшей и довольной. Впервые за неведомо какое время я проспала всю ночь. Никаких метаний, никаких снов, никаких пощечин и призрачных сук – просто чистый, неподдельный сон, благодаря которому я поняла, что Диана была права. Мне нужно позаботиться о себе, дабы в предстоящей битве быть как можно сильнее. Я чувствовала прояснение в голове и прилив сил – и слава богам, потому что я стала еще одним говорящим червем, избежавшим смирительной рубашки.

Личная заметка: спать с Домиником каждую ночь… по крайней мере, до тех пор, пока мы все не погибнем ужасной смертью в этой войне.

Увидев пустое место рядом, я перекатилась на бок. Я знала, что он ушел… его присутствие не было чем-то, по чему я могла скучать, но я не чувствовала себя отвергнутой или обделенной. Если я и сомневалась в его чувствах ко мне, прошлой ночью Доминик все прояснил.

Он любил меня. Все было далеко от совершенства, и я понятия не имела, к чему это в конечном счете нас приведет – возможно, к гибели, – но это не имело значения. Больше нет.

Мы связаны судьбой.

Парными узами.

И ни один из нас ни черта не мог с этим поделать.

Что-то в этой уверенности дарило освобождение. Не нужно было принимать никаких решений. Не нужно было защищать свое сердце или пытаться вести себя разумно. Я пойду по этому пути до горького конца и расплачусь за это, потому что у меня больше нет выбора.

В животе заурчало, и я села, потягиваясь.

– Сиенна? Ты там? Выходи скорее! – раздался в коридоре голос Дианы.

Я свесила ноги с кровати.

Сердце бешено колотилось.

Она казалась нервной.

Ее голос звучал испуганно. Проявление эмоций было настолько редким для нее явлением, что я начала в спешке одеваться, параллельно ответив ей:

– Иду! Сейчас!

Я прошла по коридору – и следом обнаружила Диану с побледневшим лицом.

– Что-то случилось с Бетани, – сказала Диана без предисловий, схватив меня за предплечье и потянув в противоположный коридор. – Она должна была встретиться со мной в оружейной рано утром, чтобы мы обсудили инвентарь, но не пришла. Это на нее не похоже, поэтому я подумала, что с ней что-то не так. Прежде чем я успела позвать ее, Уилл выбежал в панике.

Сердце подскочило к горлу, я сорвалась на бег. Диана следовала за мной по пятам. Прошлой ночью Би ушла к Уиллу, как я – к Доминику. По правде говоря, я подбила ее к этому. Потому что Уилл любил ее. Конечно, он никогда бы не навредил ей.

Что там Диана говорила… что-то о вампирах, которые не умеют любить?

Я отбросила эту мысль и без стука ворвалась в спальню Уилла.

– Что случилось? – спросила я, от удивления остановившись на полушаге – комната была полна людей.

Ликан и Герцогиня стояли возле него, а рядом с ней Мирра и группа мужчин и женщин в белых лабораторных халатах.

– Мы не можем точно сказать, что происходит, но у нее сильный жар, – сказала Эванджелина, махнув мне рукой.

Мне почти не хотелось идти. Я еще даже не начала переживать потерю Джордана. А если я потеряю еще и Би?

Это не из-за тебя, резко напомнила я себе, заставляя ноги двигаться.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, а когда вновь их распахнула, то посмотрела на Бетани. Ее лицо было цвета пожарной машины. Наклонившись, я рукой потянулась к ее лбу и тут же почувствовала исходящий от тела жар. Вместе с тем она металась и ворочалась.

– Ш-ш-ш, все хорошо, Би. Я здесь, – пробормотала я, кладя свои ледяные пальцы на ее пылающую кожу.

Она облегченно зашипела, подаваясь навстречу моим рукам.

– Когда это началось? – спросила я, посмотрев на Уилла, стоящего напротив меня и не сводящего глаз с Би.

– Может, полчаса назад. – Его ноздри раздулись, он посмотрел на потолок, будто надеясь, что там находятся нужные ему ответы. – Она крепко спала. Я обнимал ее всю ночь, и ничего этого не было. Потом, когда взошло солнце… – сглотнув, он замолчал и только спустя несколько секунд попытался продолжить: – В нее словно демон вселился. Ее тело напряглось, начались судороги.

Почти так же, как было с самим Уиллом, когда мы начали выманивать мотыля из его тела. Но, конечно…

– Люди ведь не могут подхватить мотыля, да? То есть мы, – быстро поправила я.

– Нет, дитя, – сказала Эванджелина, медленно качая головой. – Червь назван кровавым неспроста. Он питается исключительно кровью, попадающей в желудок. Он умер бы на диете из обычной пищи; следовательно, он избегает любого хозяина, который не является вампиром.

Как бы ни претила мне идея извлечь еще одного мотыля из тела, я была слегка разочарована, ведь в таком случае мы знали бы, что делать.

Я убрала руку, но не удивилась, обнаружив, что холод собственного страха растаял от обжигающего жара ее кожи.

– Все хорошо, – пробормотала я, положив ей на лоб другую руку и закрыв глаза. – Я здесь.

Я сосредоточилась на точке в животе, где сила горела ярче всего, но когда я попыталась передать ее целебные свойства Би, она с шипением улетучилась в небытие.

– Прости, только сейчас услышал, – произнес Доминик, протискиваясь через команду врачей. Оказавшись рядом, он взял меня за свободную руку. – Лохлин послал за мной на тренировочную площадку. Что случилось?

Я облизнула губы, крепко сжимая его пальцы. Благодаря присутствию Доминика я чувствовала себя увереннее.

– Мы пока не знаем.

В этот момент Би дико затрясла головой, назвав мое заявление ложью.

Я знала.

Улика была прямо перед глазами, ясная как день: на кремовой коже ее шеи красовались два алых сочащихся отверстия, чернеющих по краям. Они выглядели… неправильно.

Я уставилась на Уилла, стараясь, чтоб голос звучал спокойно.

– Ты укусил ее?

Несмотря на мою попытку держать ровный тон, слова прозвучали одновременно и обвинением, и утверждением.

Я будто забыла, как сильно хотела, чтобы всего несколько часов назад Доминик сделал со мной то же самое. Как близко мы подошли к тому, чтобы разделить эту самую близость.

– Дело не в этом, – сказала Эванджелина прежде, чем Уилл смог ответить. – Такого не случается.

– Она хотела, чтобы я это сделал, – сказал Уилл, и, несмотря на отрицание Герцогини, выражение его лица говорило мне, что мы на одной волне. – Она попросила меня об этом, но я бы никогда не сделал ничего, что навредило бы ей. Кроме удовольствия, это ничего не должно было вызвать в ней. Я выпил совсем чуть-чуть… Не понимаю… – Уилл в отчаянии покачал головой, выглядя сломленным человеком, а не королем вампиров.

– Это правда, мой звездный свет. Простой укус и бережное обращение не должны вызвать у нее тошноту. Это просто невозможно.

И все же я знала, что это так.

– Расскажи мне, как это обычно работает, – сказала я, поворачиваясь к Доминику. – Вампир кусает человека, и после этого он чувствует себя совершенно нормально? Будто ничего и не произошло?

– На самом деле, наука довольно увлекательная, – вмешался один из врачей-оборотней, взяв на себя инициативу. – В кровоток выделяется химическое вещество, которое поступает к рецепторам в мозге. Это вызывает прилив эйфории и такое количество дофамина, что партнер чувствует нечто подобное оргазму. У нас чуть не возникла проблема с уличным наркотиком, созданным по образцу этого химического вещества. Мы бы пустили это на самотек и назвали бы прогрессом, если бы это не вызывало у нашего вида сильное привыкание. Нам удалось в значительной степени искоренить его до того, как оно достигло уровня эпидемии, но я уверен, есть еще несколько волков, которые держат его в своих домах для личного использования.

– У людей и вампиров он вызывает наркотическую эйфорию, но настоящий вред должен наноситься намеренно. Например, когда ДюМон поцарапал тебя, он изо всех сил старался пометить и причинить тебе боль, чтобы это длилось дольше, – подтвердил Доминик, скривив губы при воспоминании. – Никаких побочных эффектов, кроме некоторой болезненности в области раны, нет. По крайней мере, ни у кого, с кем я когда-либо сталкивался, не было.

Я отказывалась думать сейчас о его клыках в чьей-либо шее во время этих встреч. Мне нужно было сосредоточиться на выяснении того, что случилось с Би, а если я допущу подобную мысль, то загоню себя в незрелую, ревнивую, полную ярости кроличью нору, из которой нет выхода.

Часть меня хотела убедить Уилла, что не было ни малейшего проблеска… момента, когда вся эта неразбериха с одержимостью мотылем, возможно, заставила его временно потерять рассудок и пожелать Бетани зла, но один взгляд на его несчастное лицо заставил меня прикусить язык и переключиться.

– А что насчет превращения? Укус никогда не превращал человека в вампира? – выдала я, хотя уже знала ответ.

– Волки могут превращать других в себе подобных, но к вампирам это не относится, – без осуждения сказала одна из женщин-врачей.

– Вампирами рождаются, а не становятся, – согласилась Эванджелина.

– Значит, аллергическая реакция? Может, на его слюну или еще что-то?

Я знала, что хватаюсь за соломинку, потому что Уилл пил из нее раньше, но соломинки – все, что у меня было, поэтому паника начала пускать во мне свои корни, когда тело Би стало необъяснимо горячим.

– Опять же, мы не знаем подобных случаев, – сказала Эванджелина, устало покачав головой. – По правде говоря, слюна Уилла должна была сделать рану почти незаметной. Тот факт, что она все еще открыта и сочится, странен сам по себе.

Уилл взял Би за руку и поднял голову, удерживая мой взгляд.

– Ты не раз спасала меня, Сиенна. Пожалуйста… можешь попробовать еще раз?

Я очень хотела стать для него маяком надежды, но придерживалась честности.

– Могу попробовать. Я не перестану пытаться, но не думаю, что это сработает. Что-то внутри нее словно сопротивляется мне. Думаю, сперва нужно сбить температуру.

– Мы с самого начал пытались это сделать, – пробормотал один из врачей, указывая на что-то похожее на груду одеял в изножье кровати. – Они хранятся в криогенной камере[2]2
  Криогенная камера – сосуд (камера) или помещение, предназначенное для создания экстремально низких температур.


[Закрыть]. Последние двадцать минут мы держали ее завернутой в них, но лихорадка не спала.

– Не хочу никого еще больше тревожить, но нам нужно думать, и быстро, если хотим остаться в том же составе, – сказала Диана, ее лицо омрачилось беспокойством. – У нас есть около восьми часов до того, как полная луна осветит небо. После мы уже никому не сможем помочь.

Об этом говорили последние несколько дней. Волки готовились к полнолунию, но я была слишком поглощена своим горем по Джордану, чтобы обращать внимание на происходящее.

– Для вашей же безопасности всем вам нужно оставаться за запертыми дверями. Мы принимаем все меры предосторожности и стараемся вести себя как можно цивилизованнее, но я смогу контролировать ситуацию лишь тогда, когда луна начнет притягивать нас. В основном мы будем на открытом воздухе, но все очень непредсказуемо. Даже врачи будут… недоступны…

Глаза Би внезапно распахнулись, и Диана резко замолчала.

Би схватила меня за руку, ее ногти впились в мою кожу. Она перевела свой жадный, лихорадочный взгляд в мою сторону и захныкала.

– Пожалуйста, Сиенна… помоги.

Я с тошнотворной уверенностью осознала, что не имеет значения, что было в прошлом. Укус Уилла медленно убивал мою подругу.

И я ничего не могла с этим сделать.