Текст книги "Найти мужа за один день"

Глава 4

Даниэль внимательно рассматривал Кэрри. «Я не такая, какой они меня представляют». Какое любопытное заявление. Неужели она открыто заявила о том, что не является настоящей Карлитой Сантаро?

Даниэль решил не вдаваться в подробности. Если он будет чересчур дотошным, Кэрри может уйти в себя, и он никогда не получит необходимую информацию.

Он раздал сэндвичи с ветчиной и сыром и разлил по пластиковым стаканчикам газированную воду. Даниэль решил, что лучше всего выждать время.

Однако возникла проблема. Ему почему-то было очень трудно сосредоточиться. Каждый раз, когда Кэрри хмурилась, он хотел увидеть ее улыбку. Он должен оставаться объективным и сохранять ясную голову, но продолжает отвлекаться и разглядывать ямочки на ее щеках. Даниэль обнаружил, что смотрит на ее губы и задается вопросом, не впиться ли в них поцелуем.

Он отмахнулся от нежелательных мыслей.

Аннабель слопала свой сэндвич и побежала к качелям. Через несколько секунд она уже летала взад-вперед, напевая песню о принцессе.

– У вас очаровательная дочь. И у нее сильный характер, – произнесла Кэрри, смеясь.

У Кэрри был легкий и мелодичный смех. Черт побери, он продолжает отвлекаться, хотя должен сосредоточиться.

– Да, она с характером. – Даниэль откашлялся. – Вы, наверное, скучаете по жизни в замке.

Кэрри задумчиво посмотрела вдаль. Наверное, она тщательно продумывает ответ. Неужели такой простой вопрос обеспокоил ее?

– Нет, на самом деле не скучаю. Я никогда не любила королевскую жизнь.

– Почему?

Положив руку на подол светло-желтого платья, Кэрри притворилась, будто смахивает с него ворсинку. По какой-то причине она медлила с ответом. Даниэль цинично подумал, что она старается придумать правдоподобное, но лживое объяснение.

Он представлял, какие ожидания возлагаются на Кэрри. От него самого требовали следовать по стопам деда и отца. Иногда Даниэль задавался вопросом, как сложилась бы его жизнь, если бы он стал, например, ландшафтным дизайнером или художником.

Кэрри была сдержанной и спокойной. Она действительно походила на принцессу, хотя и сидела под кленом, на старом одеяле в испачканном платье.

– Из меня плохая принцесса, – сказала она спустя долгое время. – Хотя я очень старалась стать лучше.

На секунду Даниэль ей посочувствовал. Он знал, каково это – стараться оправдать чьи-то ожидания и достичь невозможного. Например, работая на телевидении, он постоянно стремился брать новые вершины, не желая опозорить фамилию Рейнольдс.

Даниэль интуитивно знал, что Кэрри его не обманывает.

– Значит, ваша мама отдыхала здесь раньше? – спросил он.

Кэрри кивнула:

– Еще до моего рождения. Мои сестры уехали на каникулы с бабушкой и дедушкой на побережье Амальфи, а мама решила отдохнуть в одиночестве.

– И часто она так отдыхает?

– Нет. Королевские обязанности отнимают все ее время. Думаю, она выбрала период между торжественным открытием какого-нибудь объекта и важным банкетом. – Кэрри рассмеялась.

– А вы? Вы живете так же, как ваша мать?

Кэрри неуверенно улыбнулась:

– Ваши расспросы напоминают мне интервью.

– Просто я хочу лучше вас узнать.

Она с подозрением выгнула бровь:

– Да? Зачем?

– Не каждый день я встречаюсь с принцессами. Тем более с красивыми принцессами.

– Вы мне льстите. – Она отмахнулась.

– Я говорю правду. Если бы я действительно брал у вас интервью, то делал бы заметки в блокноте или включил бы диктофон. У меня нет ни того ни другого. – Даниэль вытянул руки, доказывая свои слова. – Хотя людям было бы очень интересно познакомиться с необычной принцессой.

Она рассмеялась:

– Необычная? Я?

– Да, вы кажетесь настолько необычной, что мне почти трудно поверить, что вы – особа королевской крови. – Он наблюдал за ее реакцией на это завуалированное обвинение, но выражение лица Кэрри оставалось задумчивым.

– Необычная… – задумчиво повторила она. – Мне нравится.

Она говорила тихо, и Даниэлю стало не по себе от того, что он все-таки втянул ее в разговор о жизни в замке. Тут он вспомнил об обязанностях журналиста.

– Именно это ваше качество я хочу отобразить в интервью, – продолжил он. – Не кажется ли вам, что мир должен узнать вас настоящую?

– Настоящую? – Кэрри долго обдумывала его слова, потом одарила сияющей улыбкой. – Хорошо. Давайте проведем интервью.

– Отлично. Обещаю, что не буду задавать провокационных вопросов и…

Она подняла руку:

– У меня одно условие.

– Какое?

Ну вот. Сейчас она скажет, чтобы он вообще не затрагивал тему ее королевского происхождения.

– Я хочу поговорить о реальных причинах моего приезда в США, – произнесла Кэрри. – И ничего более.

Даниэль лишился дара речи. Кэрри надеялась, что совсем скоро он придет в себя. Она хотела поставить репортера на место и добиться преимущества. Кэрри не любила общаться с представителями СМИ: они чаще вредили, чем помогали. И если уж она согласилась дать Даниэлю интервью, то предпочитает держать ситуацию под контролем.

Это означало, что она не станет отвечать на провокационные вопросы о жизни королевской семьи. Кэрри будет говорить только о виноградниках Учелли, производстве вина, маркетинге и уровне продаж.

Подбежала Аннабель и прервала размышления Кэрри. Ее волосы запутались в диадеме, которая съехала набок.

– Позволь мне поправить, – сказал Даниэль и протянул руку к голове дочери.

Девочка отскочила:

– Нет, папа. Я не хочу, чтобы ты трогал.

Он вытащил расческу из заднего кармана брюк:

– А вдруг твои волосы запутаются в качелях? Дай я…

– Нет, папа. – Она отклонилась назад, прижимая ладонью непокорные кудри. – Ты рвешь мне волосы, когда причесываешь. Я хочу, чтобы меня причесывала бабушка. Она не делает больно.

Выражение лица Даниэля стало беспомощным и грустным. Кэрри видела, что он не знает, что сказать. Вчера вечером в библиотеке она заметила противостояние между отцом и дочерью. Вот и сейчас назревает скандал.

Сколько раз Кэрри пыталась достучаться до своего отца и дать ему понять, что его младшая дочь хочет самостоятельно решать свою судьбу. Она старательно доказывала, что не хочет вести светский образ жизни и заниматься той работой, которая, по его мнению, ей подходила.

– Волосы у девочек ужасно непослушные, да? – спросила Кэрри Аннабель. Девочка кивнула. – Хочешь, я тебя причешу?

Малышка настороженно взглянула на отца, но он уже вручил расческу Кэрри, явно обрадовавшись возможности уклониться от ответственности. Аннабель села на одеяло перед Кэрри, и та, осторожно сняв с ее головы диадему, принялась за дело.

– Я много знаю о волосах, – произнесла Кэрри. – У меня есть две сестры. Мы каждый день меняли прически.

– Вас тоже причесывал папа? – спросила Аннабель.

Кэрри рассмеялась, представив, как ее высокий и суровый отец занимается подобными глупостями. Она пригладила локоны на макушке девочки и надела ей диадему.

– Нет, обычно мама.

– А моя мама умерла. – Аннабель прикусила нижнюю губу, на ее глаза навернулись слезы. – Вот поэтому меня причесывает папа.

У Кэрри сжалось сердце. Наступило молчание. Даниэль помрачнел. Узнав о том, что Даниэль вдовец, Кэрри изменила свое отношение к нему.

«Может, он не такой уж злой репортер?» – подумала она.

Посмотрев на печальное личико Аннабель, она протянула расческу Даниэлю, который выглядел грустным и… потерянным.

Кэрри наклонилась к девочке:

– Хочешь, я помогу тебе стать самой лучшей принцессой, Аннабель?

– А можно? – Она наморщила нос, немного повеселев. – Как?

– Ну, начнем с самого простого.

Аннабель села на колени, ее голубые глаза больше не были омрачены горем. Она оживилась:

– С чего?

– С походки. – Кэрри встала, протянула девочке руку и сделала шаг. – Слышишь шелест?

– Шелест?

– Смотри на мое платье. – Она прошла вперед, и юбка закачалась у ее лодыжек. – Если ты будешь ходить тихо-тихо, то услышишь шелест платья. Когда я и мои сестры были маленькими, мы учились правильной походке.

Аннабель пошла следом за Кэрри. Тюлевая подкладка ее наряда шелестела от каждого движения. Девочка захихикала:

– Я шелестю. Теперь я принцесса?

Кэрри прижала палец к носу Аннабель:

– Думаю, да. Но ты должна много тренироваться.

– Хорошо. – Она подбежала к одеялу и схватила плюшевую собаку. – Ну, Уитни, я покажу тебе, как должна ходить принцесса.

Зажав собаку под мышкой, девочка убежала вниз по холму.

Кэрри уселась рядом с Даниэлем:

– Она такая милая.

Он одарил ее благодарной улыбкой:

– Спасибо. Вы подняли ей настроение.

– Пустяки.

– Не пустяки. Ей нужно женское влияние. У нее есть бабушка, но… – Он покачал головой и вздохнул. – Было трудно, когда умерла Сара.

– Я сожалею. – Кэрри наблюдала, как Аннабель носится по траве. Как трагично, что такая маленькая девчушка потеряла мать.

– Если не возражаете, я спрошу, почему умерла ваша жена?

Долгое время Даниэль молчал. Кэрри уже пожалела, что задала этот вопрос. Но вот он заговорил:

– Она погибла в автокатастрофе. – Его голос был тихим и мягким, наполненным горечью. – Она должна была работать сверхурочно в тот день, но меня вызвали на работу, поэтому Саре пришлось срочно ехать домой, чтобы присмотреть за Аннабель. Шел дождь, она ехала слишком быстро, и… – Он покачал головой.

– Мне очень жаль, Даниэль. – Кэрри легко коснулась руки Даниэля.

– Прошел год, но иногда мне кажется, будто это случилось вчера. – Он посмотрел на дочь, которая положила плюшевую собаку на качели для самых маленьких. – Мои отношения с покойной женой были… не очень хорошими. Мы собирались разводиться. – Он снова вздохнул, продолжая смотреть на дочь. – Никогда бы не подумал, что стану отцом-одиночкой.

Кэрри не могла представить, с какими трудностями пришлось столкнуться Даниэлю. Она стала относиться к нему еще снисходительнее.

– Мне очень жаль. Вам пришлось трудно, – произнесла она.

Он грустно улыбнулся:

– Это еще мягко сказано. Я ничего не знаю о плетении косичек, колготках и чаепитии. Вряд ли дочь еще когда-нибудь пригласит меня на кукольное чаепитие. Я ведь нарушил правила.

– Мой отец тоже никогда не разбирался в воспитании девочек, так что вы не одиноки. Хотя все равно у него на нас не было времени.

– Он вечно был занят делами страны?

– Точно. – Кэрри смяла пустую тарелку, поднялась и бросила ее в ближайший мусорный бак. Потом снова села на одеяло и, откинувшись назад, оперлась на локти, желая погреться на солнце. – В детстве я чаще видела нянь и горничных, чем маму с папой.

– Могу представить.

– Ваши родители много работали? – спросила она.

– Мой отец был настоящим трудоголиком.

– Чем он занимался?

– Писал статьи, которые изменили мир, – с издевкой произнес Даниэль. – Так он говорил. Он получил Пулитцеровскую премию в области журналистики. Он освещал такие темы, браться за которые другие боялись, потому что они были слишком опасными.

– И ему удалось?

– Что именно?

– Изменить мир.

– Нет. – Он протяжно выдохнул. – Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о моем детстве.

– А для чего?

– Чтобы лучше узнать вас. – Даниэль растянулся на одеяле, открыл контейнер с виноградом и предложил его Кэрри.

Она отправила виноградину в рот, потом снова оперлась на локти, наслаждаясь теплыми лучами солнца.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– За то, что развеселили Аннабель. В последнее время она нечасто смеется. – Даниэль улыбнулся Кэрри, и у нее засосало под ложечкой.

Какой же он красивый мужчина! А какая у него улыбка! Она почти заставила Кэрри забыть о рассудительности. Она вдруг вспомнила совет Фейт закрутить короткий роман.

Кэрри покачала головой. Даниэль – репортер, ему не следует доверять. Но причин ему не доверять Кэрри почему-то не могла вспомнить.

– Она прекрасная девочка. – Кэрри наблюдала, как Аннабель разговаривает с игрушкой. Лицо девочки было оживленным и очень выразительным. – Она напоминает меня в ее возрасте.

– То есть?

– Я всегда жила в собственном мире, и из-за этого часто попадала в неприятные ситуации. – Кэрри рассмеялась.

Даниэль положил ей в ладонь несколько виноградин, и Кэрри пожалела о том, что он не решился поднести плоды прямо к ее губам. Стоп! Что с ней происходит?

– Я понимаю, – произнес он. – Вы кажетесь непокорной.

– Плохая из меня принцесса.

– Почему о вас так мало пишут в прессе? – Он поднял руки. – Я просто собираю о вас сведения.

И должен сказать, что в Интернете о вас практически ничего нет.

– А на фотографиях, которые вы разыскали, я разодета для какого-то события, да?

Он кивнул:

– На снимках вы даже не похожи на себя.

– Потому что это не я. Не я… – Кэрри вздохнула. – Есть две причины, почему обо мне сложно что-то узнать. Во-первых, я стараюсь избегать светских мероприятий, насколько это возможно. Мне всегда нравилось проводить время в конюшнях, садах… Я стремилась туда, где могла чувствовать себя свободной. Я стала работать на виноградниках, когда мне исполнилось восемь лет. Мой отец всегда ругал меня за этот странный выбор. Он считает, что я должна выбрать для себя более подходящее занятие…

– То есть более спокойное? – подытожил Даниэль.

Кэрри рассмеялась:

– Да. И то, которое подобает королевской особе.

– Королевской особе нельзя собирать виноград?

– Нельзя. Он меньше всего хочет, чтобы на страницах газет появилась фотография, на которой я по локоть в виноградном соке. А во-вторых, мои сестры всегда намеренно привлекают внимание прессы, а я остаюсь за бортом. Одна работает в художественной галерее, другая стала дизайнером.

– А ваша мать? – спросил Даниэль. – Она однажды отдыхала в Уинтер-Хейвене?

Кэрри кивнула:

– Да. Под вымышленным именем. Чтобы никто ее не узнал. Она провела здесь все лето, жила обычной жизнью. Она считала этот городок самым простым и незамысловатым на Среднем Западе, поэтому и выбрала его. – Кэрри окинула взглядом парк. – Ей здесь нравилось. И мне тоже.

– Вряд ли СМИ знали, что ваша мать была здесь. Я провел небольшое расследование и не смог найти ничего, кроме репортажей светской хроники. Странно, почему журналисты не донимают вас.

Кэрри пожала плечами:

– Я не наследница престола. Я третья дочь короля, «запасная» принцесса, как прозвали меня репортеры в день моего рождения.

Даниэль покачал головой:

– Не могу поверить, что о вас так говорили.

– О-о, обо мне еще и не так говорили. Было обидно. Эти стервятники знают, как ударить побольнее. – Она выдохнула. – Но я не хочу относить вас к этой категории людей.

– Я стал журналистом не для того, чтобы обижать людей.

– Рада это слышать.

– Теперь вы мне верите?

– Немного.

Даниэль усмехнулся:

– У нас прогресс. Это хорошо.

– Да, но зачем нам этот прогресс… – задумчиво произнесла Кэрри.

– Почему же вы выбрали виноделие? – продолжил Даниэль.

– Я совершила немало ошибок, прежде чем нашла работу, которая мне действительно нравится. – Она перебирала зеленые виноградины и наблюдала, как они отскакивают друг от друга. – Собирая плоды, мы хотим, чтобы каждый из них был целым и совершенным, спелым и сочным. Но некоторые плоды слишком малы и незрелы, потому что им не хватает солнца. Но в конце концов именно благодаря несовершенным виноградинам получается лучшее вино.

– Как так?

– Они придают напитку особенный вкус. Если смешать разные плоды, то получится неповторимый букет, который невозможно создать из плодов одинаковой формы и зрелости.

– В королевской семье также уживаются различные личности, – заметил Даниэль.

Она рассмеялась:

– Да. По крайней мере я так думаю.

– В каждой семье есть свои противоречия.

Кэрри сглотнула, когда их взгляды встретились.

Ах, какой красивый и яркий оттенок у его голубых глаз! Кэрри влюбится в Даниэля, если не обуздает свои чувства.

– А какой вы в своей семье? – спросила она.

– Я? – произнес Даниэль. – Я отдаленно напоминаю своего отца. Я превратился в трудоголика, который упустил много приятных моментов, пока изо всех старался продолжать дело Рейнольдсов. Но я отношусь к тем нестандартным виноградинам, которые не могут найти своего места в жизни. – Даниэль отпил воды и улыбнулся. – В любом случае не пора ли перестать анализировать меня, доктор Фрейд?

– Поэтому вы уехали из Нью-Йорка и поселились здесь? – продолжила Кэрри, не обратив внимания на его замечание.

Даниэль выгнул бровь:

– Откуда вам об этом известно?

– Я умею пользоваться Интернетом, мистер Рейнольдс. – Она улыбнулась, и он рассмеялся в ответ. Она прочла о Даниэле несколько статей.

– Ответ не в бровь, а в глаз, мисс Сантаро. – Он протяжно выдохнул и посмотрел на дочь, которая играла у качелей. – Жизнь в Нью-Йорке была трудной для Аннабель особенно после того, как она потеряла мать. Я много работал, и она чаще общалась с няней, чем со мной.

– Понимаю, – кивнула Кэрри, заметив сожаление на лице Даниэля.

– Вот почему я вернулся в Уинтер-Хейвен. По крайней мере, здесь девочка общается с бабушкой, которая безумно ее любит и балует.

– Всем нужны такие бабушки.

Он внимательно посмотрел на Кэрри.

– Вот поэтому мне так важно сделать этот репортаж. Я буду честен с вами и обещаю хорошо проработать вопросы для интервью, Кэрри. Если все получится, я смогу остаться в Индиане, и Аннабель будет рядом со своей бабушкой. – Опершись на локоть, Даниэль повернулся на бок.

– Так… какова настоящая причина вашего приезда в США? – спросил он. – Вы так и не сказали мне.

– Год назад я перешла в отдел импорта и экспорта на винодельне Учелли и стала изучать вопросы продажи и маркетинга. До этого я занималась и сбором винограда, и производством вина. Чем больше я работала, тем сильнее хотела учиться виноделию. А потом поняла, что для увеличения прибыли вина нашей страны должны быть представлены на американском рынке. Когда у меня появилась возможность поработать в магазине, где нашу марку впервые выставили на продажу, я за нее ухватилась.

– Все решили изучить виноделие от начала и до конца?

Она кивнула, потом отпила воды:

– Да.

Секунду Даниэль размышлял над ее ответом. Аннабель танцевала вальс вокруг качелей, прижимая к себе Уитни, который, очевидно, был ее партнером. Выражение лица Даниэля смягчилось, он улыбнулся.

– Вы не были замужем? – спросил он, не взглянув на Кэрри.

Резкая смена темы разговора застала Кэрри врасплох.

– Я? Нет. Я даже не была помолвлена.

– В это трудно поверить. Вы красивая женщина.

– Ну, принцессы не пользуются столь высоким спросом, как вы думаете.

– Ну, а у нас принцессы нечасто появляются.

Она рассмеялась:

– Согласна.

– Ваши сестры замужем, – заметил Даниэль.

Кэрри хлебнула воды, наблюдая за ним и пытаясь понять его мотивы.

– На самом деле замужем только Мариабелла. Аллегра, которая стала королевой после того, как мои родители отошли от дел, помолвлена, и если нам удастся ее уговорить, она когда-нибудь выйдет замуж. – Отставив бутылку с водой, Кэрри скрестила руки на груди. – Почему вас так заинтересовало мое семейное положение? Вы уже начали интервью?

– Я… – Даниэль смутился, но Кэрри продолжала смотреть на него в упор. – Ну, я провожу расследование.

Его слова подействовали на нее как ушат ледяной воды. Она должна была предвидеть такой поворот событий. Надо было прислушиваться к интуиции. Кэрри расслабилась вдали от замка и позволила себе мечтать, как любая другая девушка.

– Я думала, вы пригласили меня на пикник, потому что я вас заинтересовала. Я, а не мой статус. – Она отрывисто выдохнула. – Каков ваш план? Где вы прячете микрофон?

– Нет никаких микрофонов. Я клянусь. Если вы согласитесь на интервью, оно будет проходить в студии.

Заметив какое-то странное выражение в его глазах, Кэрри спросила:

– Что вы скрываете?

Даниэль вздохнул:

– У моего босса возникла идея на основе сказки «Принцесса на горошине». Он хочет…

– Чего он хочет? – задав вопрос, Кэрри уже знала ответ.

– Проверить принцессу на подлинность. – Даниэль поднял руки. – Я не мог ему возразить. Видимо, босс решил, что шоу в стиле «Принцесса на горошине» будет замечательным. Я пытался с ним спорить, но он настоял на своем. Он, к сожалению, главный.

Кэрри уныло рассмеялась:

– И как же вы собираетесь меня проверять? Заставите улечься на двадцать тюфяков?

– Честно говоря, не знаю. – Даниэлю было тяжело говорить об этом. – Мне очень жаль, Кэрри. Если бы я мог что-то сделать…

Она резко вскочила, схватила бутылку вина Учелли и бросила ее на мягкое одеяло. Та приземлилась с глухим стуком. Золотистый напиток искрился на солнце.

– Мне не нужно сдавать экзамен, чтобы доказать, кто я такая. Вы хотите знать, кто такая Карлита Сантаро? Посмотрите вот сюда. Все находится в этой бутылке. Моя душа живет не в каменном замке, а в этом прекрасном вине. Не будет никаких глупых испытаний.

Затем Кэрри повернулась на каблуках и ушла, запретив себе надеяться, что влечение к Даниэлю не принесет ей проблем.