Текст книги "Собаки. Письма на заметку"

06
Я все еще где-то

Покойный Чак Джонс – легендарный художник-мультипликатор, создатель в том числе Хитрого Койота и Дорожного Бегуна – в своей книге утверждает, что его любимый «дядюшка Линн» научил его еще в детстве «всему, что мне впоследствии понадобится для написания сценариев». Он также отмечал огромное позитивное влияние дяди на всю свою жизнь в целом, называя его «идеалом», который он «боготворил». Дядя Линн тоже был неплохим сочинителем. Однажды, вскоре после грустного события – смерти любимого семейного пса Джонсов по имени Тедди – дядя Линн выслал это полное теплоты письмо юному Чаку и остальным детям.

Дядюшка Линн – Пегги, Дороти, Чаку и Дику Джонсам

(Дата неизвестна)

Дорогие Пегги и Дороти и Чак и Дик!

Вчера вечером у меня зазвонил телефон.

– Дядя Линн? – спросили меня в трубке.

– Разумеется, – сказал я. – Меня зовут Линн Мартин. А вы, вероятно, какой-то неизвестный мне племянник?

– Это Тедди. – В голосе послышалось нетерпение. – Тедди Джонс. Тедди Джонс, домашний пес, адрес – Уодсуорт-авеню, дом 115, город Оушен-Парк, штат Калифорния. Это не местный звонок.

– Прошу прощения, – сказал я. – Не хочу тебя обидеть, но я никогда раньше не слышал, чтобы ты разговаривал. Лаял, да. Выл на луну.

– Сам-то не лучше, – фыркнул Тедди, снова очень нетерпеливо. – Значит, так. Пегги и Дороти и Чак и Дик, похоже, сильно расстроены, потому что они думают, будто я умер. – Пауза. – Ну, в каком-то смысле так и есть.

Должен вам сказать, что разговор с псом, который только что признался, что мертв, был для меня опытом новым и слегка неожиданным.

– Если ты умер, – сказал я, – то почему ты мне звонишь?

Опять наступила пауза, немного раздраженная.

– Потому, – сказал он, настолько внятно и раздельно, насколько можно ожидать от собаки. – Потому что пока я был жив, дети часто не знали, где я, но всегда знали, что я где-то. Так вот, я хочу, чтобы ты им передал, что я, возможно, слегка умер, но я все еще где-то.

– Может, сказать им, что ты попал в рай, Тедди? Думаю, это помогло бы им…

– Не говори глупостей. – Тедди откашлялся. – Так. Ты где сейчас?

– Э, нет. Мы пытаемся выяснить, где ты, а не где я, – гавкнул я в ответ.

– О, а я и не знал, что ты умеешь лаять. – Он, похоже, был удивлен тем, как хорошо я владею языком.

– Минуточку, – сказал я. – Ты не можешь не знать, где я, иначе ты не мог бы позвонить мне по телефону. Так?

– Как же мало ты понимаешь, – вздохнул Тедди. – Все, что я сказал – это что звонок не местный. Откуда ты взял, что я говорю с тобой по телефону? Они меня спросили, где ты, и я сказал, что не на Уодсуорт-авеню, а в другом месте. Они и соединили меня с другим местом, и вот я здесь, а ты здесь.

– Можно, я тебе перезвоню? – сказал я в растерянности. – Может быть, это внесет некоторую ясность.

– Подумай головой, – сказал Тедди. – Как ты можешь мне перезвонить, если ни ты, ни я не знаем, где я?

– Ну дай мне хотя бы какой-нибудь намек, – взмолился я. – Например, есть ли рядом с тобой другие собаки? Что-то же мне надо будет детям рассказать.

– Подожди. – Тедди, кажется, осмотрелся. – Я только что видел помесь мопса и шнауцера с крылышками. Их было достаточно, чтобы приподнять от земли его шнауцерную половину, но мопсовая по большей части волочилась по траве и натыкалась на пожарные гидранты.

– Гидранты?

– О, да тут их целые рощи. Сотни и сотни. Желтые, красные, белые, полосатые. К сожалению, похоже, что мне больше не нужно на них писать. Даже если я хорошенько поднатужусь, из меня выходит только воздух. Пахнет духами, – гордо добавил он.

– Очень похоже на собачий рай, – сказал я. – А как насчет деревьев, на которых растут бараньи отбивные, сахарные косточки и прочие подобные вещи?

– Знаешь, – вздохнул Тедди, – хоть ты и представитель среднего класса, я бы даже сказал, выше среднего, идеи у тебя какие-то странные. Но я звоню не за тем. Пегги, Дороти, Чак и Дик верят всему, что ты им говоришь, что по моему мнению простой наивностью можно назвать только с огромной натяжкой. В общем, наивность или нет, они тебе верят, поэтому я хочу, чтобы ты сказал им, что я остаюсь их честным благородным старым псом, и что я сейчас в таком месте, где я могу их видеть, а они меня нет, и что я всегда за ними присматриваю, а также прислушиваю и принюхиваю. Скажи им, что только потому, что они меня не видят, не значит, что я не с ними. Объясни, что днем не видно звезд, но они все равно никуда не делись. Включи поэтическое воображение, попроси их представить меня в виде Собачьей Звезды[7]7
  Сириус, самая яркая звезда в ночном небе, альфа Большого Пса.


[Закрыть] или чего-нибудь подобного и передай, что, если будет нужно, я и отсюда облаю и искусаю каждого, кто посмеет их беспокоить. И то, что я склеил тапочки, никак не помешает мне прогнать любые их неприятности.

Вот так он и сказал. Я так и не выяснил, где он был, но зато узнал, где он всегда будет – неподалеку от Пегги, Дороти, Чака и старины Дика Джонса.

Искренне ваш

Линн Мартин, всеобщий дядюшка

07
Как мне недостает ее

Романтическая поэтесса и критик Анна Сьюард родилась в 1742 году в английском Скалистом краю, и получила прозвище «Личфилдского лебедя» – по имени города, где она жила большую часть своей жизни. Сьюард решительно отказывалась от брака и умерла в 1809 году незамужней, проведя всю жизнь в одиночестве – если не считать любимой болонки Сапфо, названной в честь величайшей поэтессы древней Греции. Это письмо она написала своему другу Уильяму Ньютону вскоре после смерти своей четвероногой спутницы.

Анна Сьюард – Уильяму Ньютону

16 января 1791 г.

16 янв. 1791 г.

Пишу Вам, столь вскорости после получения письма от Вас, все еще под впечатлением от жестокого удара, нанесенного мне внезапной смертью в моем присутствии милой моей собачки, через разрыв, как считается, аневризмы в ее горле, никогда не дававшей ей ни малейшего повода к беспокойству до той самой минуты, когда она явилась причиной ее погибели. Жизнь ее была трехлетним наслаждением, столь безоблачно было ее существование, столь весел ее дух, столь ловко ее легкое гибкое тело, столь приятно ее чуткое внимание. Как мне недостает ее, неизменно верного и дорогого друга – не каждому сердцу дано познать; познав же, суждено неминуемо исполниться жалостью…

Джованни[8]8
  Джон Савилль, викарий Личфильдского прихода; Анна брала у него уроки музыки и питала к нему романтический интерес.


[Закрыть] оплакивает ее с ничуть не меньшим чувством; и судьба ее не оставила сухими глаза всего моего скромного хозяйства. Потеря эта набросила покрывало немоты на большой, но скудно населенный особняк, в котором прежде лились непрестанно выражения ее радости или же сторожевой строгости. Ее неизбывное ко мне расположение, ее нежность и безупречное послушание ежечасно напоминают о себе, «волнуя душу горечью печали»[9]9
  Цитата из элегии «На приближение весны» Джона Скотта (1731–1783).


[Закрыть].

Мой изобретательный, ученый и благосклонный сосед, мистер Грин, обладающий завидным даром стихосложения, выслал мне нижеследующие чарующие строки на следующий день после того, как со мной не стало моего прелестнейшего, невиннейшего, благоразумнейшего, любимейшего создания.

К МИСС СЬЮАРД ПО СЛУЧАЮ СМЕРТИ ЕЕ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ БОЛОНКИ САПФО

 
Уйми же слезы, нежный ангел мой,
Что милый взгляд дерзнули омрачать;
Расстанься с сожаления тюрьмой,
С души сними страдания печать.
 
 
Ужели сердце, горечью полно,
Забудет дружбы сладостный напев?
Ужель уму унынье суждено,
И блекнет он, утрату претерпев?
 
 
О чем твоя любовь в последний миг
Тебя молила, испуская дух,
Когда жестокий рок ее постиг
И разлучил с тобою злой недуг?
 
 
Когда судьба представила свой счет,
Вотще тянулась к ней твоя рука.
Но знай: искусства век не истечет,
Хоть наша жизнь земная коротка.
 
 
Позволь себе свободно рифмы лить
И, вознося куплеты к небесам,
Любимой Сапфо вечность подарить,
Бессмертье даровать ее красам.
 
 
Природа так порою заключит
Ничтожну мошку в дивном янтаре:
Пускай хрустальный гроб ее молчит,
Но в нем лучей дивимся мы игре.
 

Жестоко дыхание этой суровой зимы; надеюсь, она не нанесет постоянного урона Вашему домашнему уюту. Ледяная поступь ее повергла мое самочувствие в печальное состояние и обязала меня положиться всецело на помощь медицины. В этом месяце наконец немощь моя отступила под натиском искусных докторов; однако господин Савилль, справедливый и человечный, до сих пор страдает от резей в желудке – необычного, и оттого опасного свойства. Пошли ему небо, чтобы природа их была преходящей, и в милости своей восстанови здоровье особы столь ценной! Adieu![10]10
  «Прощайте» (фр.).


[Закрыть]

08
Нам требуется ваша помощь

Начиная с 1800 года, когда Джон Адамс вселился в только что отстроенный Белый дом со своими изобретательно названными собаками – Юноной и Сатаной, – большинство американских президентов делили свой кров в доме номер 1600 по Пенсильвания-авеню в Вашингтоне с собаками. Дональд Трамп оказался первым за более чем столетие, нарушившим традицию – не прерывавшуюся после Уильяма Маккинли, последнего бессобачного обитателя, вступившего в должность в 1897 году. В 1989 году, как только президентская конура была освобождена спаниелем Рональда Рейгана по имени Рекс, его место немедленно было занято Милли, питомицей Джорджа Буша – старшего. Через несколько месяцев Милли принесла потомство, и один из щенков, Рейнджер, стал всеобщим любимцем. В 1992 году, в ужасе от того, что Рейнджер неудержимо набирал вес, президент разослал это срочное сообщение всему персоналу Белого Дома.

Джордж Буш – старший – команде Белого дома

6 февраля 1992 г.

БЕЛЫЙ ДОМ

ВАШИНГТОН

6 февраля 1992 г.

МЕМОРАНДУМ

ВАЖНО

ДЛЯ ВСЕОБЩЕГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ

КОММЮНИКЕ ПРЕЗИДЕНТА

ТЕМА: МОЙ ПЕС РЕЙНДЖЕР

В последнее время Рейнджер участвует в программе контроля за весом. Или она завершится успехом, или нам придется вносить его в программу выставки откормленного скота в Хьюстоне, в разделе «Херефордская порода, высшее качество».

Все отделы призываются подписать формальное «обязательство», состоящее буквально в следующем: «МЫ СОГЛАСНЫ НЕ ПОДКАРМЛИВАТЬ РЕЙНДЖЕРА. МЫ НЕ БУДЕМ ДАВАТЬ ЕМУ ПЕЧЕНЬЕ. МЫ НЕ БУДЕМ ДАВАТЬ ЕМУ КАКУЮ-ЛИБО ИНУЮ ЕДУ».

В дополнение к вышеизложенному у Рейнджера отобран допуск. Ему велено не ходить по коридорам без сопровождения. Эти ограничения относятся как к Восточному, так и к Западному крылу, а также ко всем жилым помещениям, с третьего этажа и до самого-самого нижнего подвала.

Рейнджеру по-прежнему позволено свободное перемещение в Кэмп-Дэвиде[11]11
  Загородная резиденция президента.


[Закрыть]. Персонал Кэмп-Дэвида, включая морских пехотинцев, офицеров флота, всех гражданских лиц и всех детей, настоящим призывается «стучать» на любого, обнаруженного за кормлением Рейнджера.

Рейнджер согласился носить жетон «НЕ КОРМИТЬ» в дополнение к своему именному жетону.

Я, разумеется, буду держать вас в курсе битвы Рейнджера с ожирением. В настоящий момент он выглядит как небольшой дирижабль – дружелюбный, милый и симпатичный, но тем не менее дирижабль.

Нам требуется ваша помощь. Всеобщая помощь.

ПРЕЗИДЕНТ

(подпись)

Джордж Буш

09
Всевидящее око[12]12
  Письмо публикуется с сохранением авторской стилистики и пунктуации.


[Закрыть]

Уроженка Филадельфии Дороти Юстис в середине 20-х годов прошлого века переехала с мужем в Швейцарию, где они занялись разведением и дрессировкой немецких овчарок для службы в полиции. В конце 1927 года Юстис написала статью в еженедельный американский журнал «Сатердей ивнинг пост», где рассказала о работе, ведущейся в Германии с целью подобрать специально обученных собак в помощь солдатам, потерявшим зрение. Статья вызвала огромный интерес, и в редакцию поступили сотни писем, среди которых самым прочувствованным было вот это, написанное слепым девятнадцатилетним юношей по имени Моррис Франк. Юстис согласилась выдрессировать собаку специально для него, и пятью месяцами позже он приехал в Швейцарию, чтобы познакомиться со своим новым другом, немецкой овчаркой Бадди. Впоследствии Юстис и Франк основали школу собак-поводырей «Всевидящее око» – старейшую в мире.

Моррис Франк – Дороти Харрисон Юстис

9 ноября 1927 г.

Нэшвилл, штат Теннесси

9 ноября 1927 г.

Дорогая мисс Юстис!

В отношении вашей статьи «Всевидящее око» напечатанной в «Сатердей ивнинг пост» 5 ноября, представляет для меня большой интерес и поэтому я позволил себе направить вам это письмо.

Я часто думал о таком способе помочь слепым, но никогда не слышал о его практическом применении, но конечно же несколько случаев в Америке убедительны, что если правильным образом организованы и под нужным наблюдением то это будет очень большой помощью для всех слепых в нашей стране. Я был бы очень благодарен если бы вы смогли направить мне больше информации по этому вопросу и направить мне адрес этой школы в Германии, или дрессировщика в этой стране кто делает что нибудь похожее потому что я очень хотел бы устремить вперед эту работу в нашей стране тоже, потому что три с половиной года назад в возрасте шестнадцати лет я был лишен зрения и знаю по собственному опыту что значит восстановление и что значит быть зависимым от платного помощника который лишен сочувствия и не увлечен своей работой и не возвращает оказываемое ему добро и как вам хорошо известно в нашей стране много и таких у кого даже платных сиделок нет.

Я хотел бы очень сильно выразить свое личное спасибо и благодарность за то, как вы справляетесь и выдвигаете свое предложение. Это более коснулось всех кто в моем положении, зная что то что вы говорите близко к истине и я уверен что это дало зрячему населению хорошее представление про то что нам нужна не жалость а дружеская шутка и похлопать по плечу, прошу прощения великодушно за такую беспорядочность в моем письме но своим жалким способом я пытаюсь отдать вам благодарность которой вы заслуживаете.

Благодарю заранее за любую информацию которую вы можете позволить мне получить.

Остаюсь искренне ваш

Моррис Б. Франк

10
Голос его, как Вам довелось услышать, огромен

«Библиотека натуралиста», выходившая между 1833 и 1843 годами – революционная серия книг под редакцией шотландского естествоиспытателя сэра Уильяма Джардина, изданная знаменитым гравером Уильямом Лизарсом. Каждый из ее сорока выпусков посвящен отдельному классу животных и иллюстрирован работами лучших художников, в задачу которых входило изобразить естественный мир как можно ближе к жизни. Два тома о собаках разделены по породам. В разделе, посвященном могучим сенбернарам, можно найти это очаровательное письмо, присланное Лизарсу Томасом Лодером, шотландским писателем, чей пес по имени Бас и позировал для портрета, сопровождавшего статью.

Томас Дик Лодер – Уильяму Хоуму Лизарсу

26 июня 1839 г.

Грейндж-хаус, июня 26, 1839 г.

Уважаемый господин!

Мой сенбернар Бас, коему Вы оказали высокую честь, заказав у господина Стюарта его портрет, доставлен к нам был сэром Хью Дальримплом, баронетом Норт-Бервик, непосредственно из аббатства Сен-Бернар, и сэр Хью передал его мне в декабре 1837 года щенком четырех или пяти месяцев от роду; рассчитывая таким образом, можно утверждать, что ему теперь один год и девять месяцев. Вряд ли, следовательно, он достиг своего окончательного размера. Голос его, как Вам довелось услышать, огромен; в самом деле, лает он так гулко, что я свободно различаю его еще с тропы Медоу-Уок, в миле от дома. Ему же я и обязан возвращением пса, когда он был украден у меня ломовыми извозчиками вскорости после того, как я его получил. Он пропал на какое-то время, но к величайшей моей радости был приведен домой почтальоном; и рассказ его заключался в том, что он, проходя по некоторой улице, услышал лай изнутри двора и немедленно его узнал. Он постучался у ворот и решительно заявил хозяину собственности: «У вас здесь большой пес господина Томаса Лодера». Тот принялся отрекаться. «Я знаю, он здесь», настаивал почтальон, «клянусь, что я слышал только что голос большого пса господина Томаса; во всем Эдинбурге не сыщется второго, что так лаял бы». Хозяин признал тогда, что у него есть большая собака, которую купил он за безделку у возчиков угля; и наконец, с превеликой неохотой, вывел пса почтальону, который и вернул его домой. Но хотя он и обладает огромным голосом, во всем остальном Бас – наиболее благорасположенное и веселое создание, какое мне доводилось видеть; в самом деле, крохотный ручной спаниель Рэйт тиранил его много месяцев после его прибытия из-за границы. Я наблюдал, как мелкое животное нападало на великана, грызущего кость, и тот немедленно и покорно переворачивался на спину, задирая лапы в воздух, в то время как Рэйт, ухватившись за кость зубами, пытался уморительно и безуспешно перелезть через огромную голову поверженного противника, испуская при этом наиболее смехотворное подражание грозному рычанию, каковое должно было передать всю неизмеримую глубину его собачьего возмущения. Бас, впрочем, уже прекратил терпеть подобные оскорбления, решив однажды тряхнуть малыша в качестве предупреждения; но во все остальное время он с ним в прекрасных отношениях, хотя Рэйт, движимый ревностью, никогда не упускает возможности на него наброситься. Если случится чужому псу напасть на Баса на дороге или улице, он скорее убежит, чем ввяжется в свару; но, будучи вынужден к драке, поворачивается, сбивает врага на землю одним движением, а затем, не заботясь даже укусить, наваливается на него всем телом, пока тот не запросит пощады, задыхаясь. Но эта его предельная мягкость порождена юным возрастом; ибо если случилось бы ему вступить в честный бой, не сомневаюсь, что он оказался бы достойным соперником любому, будь то о двух или четырех ногах, кто осмелился бы напасть на него. Чтобы дать Вам представление о его мощи, расскажу Вам историю, что случилась уже несколько месяцев тому. Бас особенно отметил одного из почтальонов, что доставляют нам письма, хотя это и не тот же самый, которого я уже имел случай упомянуть. В обязанности почтальона, о котором идет речь, кроме собственно разноски писем входило еще и переносить сумку, полную корреспонденции, от одного почтового отделения к другому, и эту сумку он поручал Басу в попечение. Бас следовал за этим человеком по всем особнякам в округе, где тот должен был произвести доставку; и неизменно расставался с ним у ворот монастыря святой Маргариты, возвращаясь оттуда домой. Если же мы запирали наши собственные ворота, чтобы предотвратить его прогулки, пес перемахивал через ограду, чтобы достигнуть своей цели. Однажды, когда этот почтальон либо сказался больным, либо имел какие-то иные препятствия к выполнению своих обязанностей, он вместо себя выслал другого. Бас подошел к нему, пытливо заглядывая в лицо, в то время как тот пятился незаметно, испуганный подобной встречей и весьма заинтересованный избежать знакомства. Но как только он вышел за ворота, Бас отправился ему вослед, выказывая решительное намерение заполучить его сумку. Почтальон делал все возможное, чтобы оставить ее в своем распоряжении. Однако наконец Бас, не видя более перед собой мирного способа обрести желаемое, поднялся на задние лапы, а передние положил на плечи несчастного, уложив его таким образом навзничь, после чего спокойно поднял сумку и отправился безмятежно в избранный путь. Почтальон, в великом недоумении, поднялся и последовал за псом, делая время от времени бесполезные жесты, призванные убедить его расстаться со своей ношей. В следующем же доме, где он производил доставку, он поделился с хозяевами своими опасениями и пожаловался на свое жалкое положение; однако они успокоили его, объяснив, что пес всегда переносит сумку. Бас обошел с ним все дома, которые требовалось посетить, до самых ворот святой Маргариты, где выпустил сумку, поклонился и вернулся в дом. Полагаю, что довольно описал Вам Баса. Его спутник Рэйт отличился тем, что однажды, в стремлении лаем ответить на какое-то беспокойство у ворот, выпрыгнул из окна, расположенного в двадцати трех с половиною футах над землей, прямо на камни. Некоторое время он пребывал без сознания, но никаких внутренних повреждений не получил и, проведя час на обычной своей подушке в большом кресле в столовой, не выказывал более никаких последствий своего падения.

Остаюсь Вам преданный

Т. Дик Лодер

11
Спот

Зора Хёрстон была плодовитым автором и преподавателем; ее изыскания в области жизненного опыта афроамериканцев заслужили ей прозвище «королевы Гарлемского Ренессанса»[13]13
  Культурное движение афроамериканцев первой трети XX века, охватывавшее все области искусства, с центром в Гарлеме, районе Нью-Йорка.


[Закрыть]. К сожалению, несмотря на рано пришедшую к ней славу, достижения Хёрстон были в значительной степени забыты к 50-м годам прошлого века, и она умерла в 1960 году в бедности, в возрасте 69 лет. Последнее десятилетие своей жизни Хёрстон провела во Флориде в компании терьера Спот, которую она подобрала в 1950 году, и ее дочери Шэг. В 1952 году Хёрстон написала это письмо к своей подруге и агенту Джин Уотербери, поделившись с ней планом так и не написанной книги о своих мохнатых питомцах.

Зора Нил Хёрстон – Джин Паркер Уотербери

15 июня 1952 г.

Огалли, Флорида

15 июня 1952 года

Дорогая Дж. П. У.!

Ах, как я рада награде! Вы смотритесь так представительно на фотографии, получая ее от моего имени. Боже мой! Я бы не управилась выглядеть прелестнее и сама собою.

[…]

Стараюсь работать, но это непросто теперь, когда нужно постоянно заботиться о деньгах. Думаю, [что] наконец нашла хороший подход к «Спот». Вы и не представляете, сколько мне досталось звериной психологии, пока я наблюдала за Спот, за ее дочерью и за кошкой, которая удочерила меня. Я не представляла, что кошки настолько разумны. Я расписала план по разделам. Каждый относится к какому-то эпизоду в моих наблюдениях. Например: 1. «Кошачье чувство юмора». Да, я поняла, что у кошек оно есть. Моя кошка ставит развлечение выше еды. Случаи в качестве иллюстрации. 2. «Пережиток прошлого». Дочь Спот и ее возвращение к волку. 3. «Исчезнувший щенок». Шэг, дочь Спот, принесла семерых щенят. Двумя днями позже их было всего шесть. Загадка исчезнувшего щенка. Возможно, Шэг винила в этом Спот? Драматическое напряжение между двумя собаками почти две недели. (Я думаю, Шэг сама разделалась со щенком. Спот поняла, что находится в положении обвиняемой, и опасалась смертоносного нападения от своей гораздо более крупной и дикой дочери. Сцена: Спот, в ногах постели, смотрит вниз, в раскосые глаза дочери-убийцы, и дрожит в страхе за свою жизнь каждой жилкой тела. Я в роли спасителя. Заг[а]дка так и не разрешена). Шэг, дикая, но преданная собака. Будучи наказанной, убежала, задушила двух соседских кур и принесла их мне. 3 [так]. «Спот-акушерка». 4. «Любовные происшествия». Наблюдения за собачьими ухаживаниями. У меня есть доказательства, что их любовь продолжается и после спаривания. Спот влюблена в пса (принадлежащего члену городского управления), который был кастрирован. Спот не понимает возникших у него трудностей, но ее верность ему от этого не страдает. Никого другого она не желает. Он живет в квартале от нас по той же улице, и она невероятно волнуется, когда ожидает его увидеть. Стоит ему залаять, будь то днем или ночью, она немедленно мчится туда. У нее не было течки уже девять месяцев. В каком-то смысле подалась в монахини из верности своему евнуху. Если Шэг или любая другая самка залает ему в ответ, она полезет в драку. Это только между ними двумя, и не позволено никому другому. (Никто не может понять, почему она так себя ведет. Единственное объяснение – любовь, сходная с человеческой). 5. «Воющий котенок». Котенок, менее чем трех месяцев от роду, приходит на рассвете к двери, странным образом завывая. Обе собаки и моя кошка, по имени Джин Макартур Хёрстон, умница и красавица, шарахаются от воющего котенка в странном ужасе. Рычат и шипят, но ни одна не решается подойти ближе и отогнать. 6. «Инстинкт подражания». Психологи животных не устают подчеркивать, что домашние животные не подражают людям, но это не так. Шэг пыталась помочь мне собирать зеленый горошек, срывая стручки зубами. Она безупречно имитирует человеческую улыбку. Врач, ее осматривавший, сказал мне, что это невозможно – в собачьей морде нет мышц, отвечающих за улыбку, и тем не менее. Обе собаки и кошка помогают мне ловить и убивать бабочек и тараканов в доме. Шэг любит лежать на подоконнике. Увидев, как я отдергиваю занавеску, она ухватилась зубами за край и тоже попробовала. Спот хочет помогать, перетаскивая предметы, когда видит, что я убираюсь. Разумеется, с нее станется отнести один башмак на место, а с другим запрыгнуть на кровать или выбежать на улицу. 7. «Следить за щенками». Обе собаки спокойно оставляют на меня щенков, но отказываются выходить, если не видят, что я осталась со щенками. Свидетельство полного доверия ко мне, которого они не питают друг к дружке. Показательное понимание и согласие. Джин Макартур то же самое. У нас остался один ее котенок, к которому она очень привязана, но со мной оставляет его в любое время. Даже позволяет мне его купать. Забавная картинка – месячный котенок в качестве благодарности пытается вылизать меня всю своим крохотным язычком.

Думаю, что получится в общей сложности 4 тысячи слов, разделенных по подзаголовкам, как я указала.

Ну и жара здесь! С рыбы в ручье так и катится пот.

С любовью

Зора