Текст книги "Поцелуй багрового змея. Часть 2"

В этот момент горячий язык змея проник в меня с уверенным требованием, с силой и властью полноправного хозяина. И мои пальцы непроизвольно сжались от удовольствия, стоило почувствовать, как он ласкает меня, одновременно входя в меня языком и вдавливаясь бедрами. Вызывая сноп разноцветных искр перед глазами.

Как никто и никогда до него. Словно он прекрасно знал, как довести меня до безумия всего парой прикосновений.

Было настолько хорошо, что в это казалось невозможно поверить.

Мне не хватало дыхания, потому что я задерживала его, лишь бы сильнее ощущать поцелуи мастера. Я пыталась впитать подушечками пальцев каждый изгиб его фигуры. Прочувствовать, изучить, растворить в себе…

Или позволить своему телу раствориться в нем.

Все перед глазами кружилось. И в этот миг я не думала о том, чем это кончится. Потому что я была готова на все. Несмотря на то, что у меня никогда не было мужчины, я готова была позволить мастеру ядов все, что он захочет.

Все, что уже хочу я…

Потому что каждое его прикосновение сводило меня с ума. Как наркотик мгновенного привыкания, без которого невозможно прожить и дня, если единожды его попробовал.

Вот только в этот самый миг в дверь дома кто-то постучал. Громко. Стук прозвучал грохотом надвигающейся грозы.

Астариен вздрогнул, а через мгновение будто через силу оторвался от меня, взглянув пылающим багровым взглядом, в котором медленно возводились каменные стены и рождался холод – постоянные спутники Багрового Змея академии Самоцветов. Спутники, видеть которых я совершенно не желала.

“Нет, пожалуйста…” – едва не выдохнула я, глядя, как он осторожно отпускает меня и сжимает челюсти.

Еще несколько ударов в дверь.

Один.

Два.

Три.

– Прошу простить, – проговорил бесцветным голосом мастер Риш. – Я…

Его зубы стиснулись так сильно, что, кажется, даже губы побелели. Глаза чуть прищурились и заледенели.

– Потерял самообладание. Был неправ…

А мне больше всего на свете хотелось крикнуть: “Да в чем же ты был неправ? В чем? Если я целовала тебя в ответ?..”

Но горло сдавило спазмом, и я не могла выдавить из себя ни звука. В груди так бешено колотилось, что впору было вызывать медиков.

В это мгновение льесмирай отодвинулся от меня на шаг, резко схватил расшитый золотыми завитушками длинный халат со стены, накинул на плечи и тут же вышел из ванной комнаты. А за его спиной волшебным образом таял хвост. И вот уже я смотрела в широкую спину преподавателя академии, который хоть сейчас мог начинать вести занятие. Халат был подозрительно похож на двуполую мантию, а волосы сами собой рассыпались по плечам, дополняя образ.

Я осталась стоять в ванной комнате одна, лишь отдаленно слыша, что где-то на пороге доме раздаются приглушенные голоса.

Сумасшедшая магия, которая вспыхнула между мной и Астариеном Ришем пару мгновений назад, стремительно развеивалась, и я уже не верила, что случившееся и впрямь правда, а не фантазия, привидевшаяся мне в каком-нибудь нескромном эротическом сне.

Одном из тех, в которых я действительно часто видела Багрового змея…

Когда я наконец-то сумела заставить себя выйти из влажного, пронизанного напряжением помещения, у меня на лицо намертво налипла нервная улыбка и лживо спокойное выражение. Мне хотелось выглядеть уверенной в себе, словно ничего особенного и впрямь не произошло.

Действительно, что же тут особенного? Академистка подглядывала за одним из своих преподавателей, вместо того чтобы послушно оставаться в комнате. Преподаватель же ее за это поцеловал, вместо того чтобы наказать. А затем извинился, вместо того чтобы продолжить начатое.

Никто не сделал того, что положено. Впрочем, может, в академии Самоцветов так принято? Кто его знает.

В общем, со стиснутыми зубами и онемевшими лицевыми мышцами я тенью проскользнула сперва в комнату, где меня оставлял мастер, а затем в коридор. Именно оттуда доносились негромкие голоса.

Признаться, мне очень хотелось взглянуть, кого это гессайлахи принесли. Все внутри до сих пор слегка вибрировало, и я чувствовала себя не совсем здоровой. Именно поэтому, в общем-то, я и собиралась быстро попрощаться с льесмираем, пока он занят разговором, и исчезнуть. Вряд ли мастеру Ришу пришло бы в голову при посторонних хватать меня, отчитывать или просить остаться в его доме чуть подольше.

Не уверена, правда, что он сделал бы хоть что-нибудь из этого. Иногда складывалось впечатление, что Багровому змею вообще все равно: останусь я в его ванной, буду есть сладости в гостиной, как приличная девочка, или вообще испарюсь, словно водяной пар на темных стенках его душевой кабинки.

Однако, едва я прошмыгнула в коридор, приготовившись бросить какое-нибудь короткое прощание сквозь натянутые в театральной улыбке губы, как замерла столь резко, словно передо мной вдруг разверзлась бездна.

И частично так оно и было. Мастер Астариен с напряженно выпрямленной спиной разговаривал с мастером уязвимостей. Элайнирой ис-Савардией…

У нее, как всегда, через плечо на грудь была перекинута толстая русая коса, блестящая в солнечном свете всеми оттенками жемчуга. С самого ее кончика вниз свешивались мягкие лапы белоснежной шелковой ленты.

Сирена улыбалась, глядя широко распахнутыми сверкающими глазами на мастера ядов. В ее руках были какие-то бумаги, в которые она усердно показывала, что-то щебеча о расписании и дополнительных занятиях третьего курса “Золотого авантюрина”. А мастер, сцепив руки за спиной, негромко отвечал.

Я не слышала. И не видела выражения лица Багрового змея. Видела только, как изредка, будто невзначай, взгляд Эйлайниры скользил по влажным волосам Астариена, рассыпавшимся по широким плечам, по его глазам и губам, уткнувшимся в записи.

И от этого зрелища все внутри у меня словно обливалось горячей кислотой.

А потом мастер уязвимостей вдруг заметила меня.

Она резко выпрямилась, а ее руки с силой сжались. Радужки безупречной речной чистоты потемнели, и мне показалось, что где-то в их глубине загорелся пугающий огонь.

Впрочем, через мгновение все исчезло.

– Гематит Шиарис? – спросила она с улыбкой – такой теплой, что от нее впору было зажариться.

Астариен вздрогнул и лишь затем повернул голову, взглянув на меня так, словно забыл о моем присутствии в его доме.

Собственно, как я и предполагала…

– Прошу меня простить, я ужасно тороплюсь, – проговорила я сбивчиво. – Не буду вас отвлекать…

Я уже собиралась проскользнуть мимо двух этих замерших в неподвижности статуй, воспользовавшись тем, что, кажется, всех присутствующих сковало странное оцепенение, однако мне это не удалось.

– Что вы тут делаете? – спросила Элайнира как раз в тот момент, когда Астариен преградил мне путь чуть лениво выставленной в сторону рукой.

Дверной проем был не слишком широким. И я замерла на месте.

– Не торопись, – проговорил он, а я вдруг заметила, что мастер ядов один среди всех в этой академии называл меня на “ты”. Как ни странно, остальные преподаватели обращались к академистам на “вы”. Впрочем, похоже, Астариен вовсе не выделял меня среди прочих учеников. Он со всеми придерживался идеи собственного превосходства… или равенства. Я пока этого так и не поняла. – Сперва восстанавливающий состав, который я тебе обещал.

И начал разворачиваться, явно для того, чтобы скрыться в комнате и там смешивать свои скляночки. А я, похоже, должна была остаться на пороге дома вместе с мастером уязвимостей, которая, кажется, одним взглядом находила все мои болевые точки.

Ну уж это вряд ли!

– К сожалению, я очень тороплюсь! – воскликнула я, поднырнула под его руку и помчалась прочь по калено-белым плиткам академической тропинки.

Боковым зрением я успела заметить, как широко распахнулись глаза Багрового змея, словно ему никогда в жизни до меня не перечили.

Совсем скоро меня и след простыл, но казалось, что я все еще слышу за спиной колдовской голос сирены Элайниры: “Что она делала у вас, мастер Риш?..”

Без ответа.

Только мое сердце стучало в горле.

Когда я наконец остановилась, чтобы перевести дух, прижавшись спиной к чему-то теплому, оказалось, что умчалась я в сторону, совершенно обратную древесному общежитию. А нагретые камни были стеной какого-то очередного академического корпуса, скрытого зарослями фейского сада.

Я покачала головой, смутно представляя, как в Шейсаре прежде жили без фей. Палящее солнце выжигало приличную часть растений, оставляя только самые специфические вроде пальм. У нас на окраине, конечно, и леса росли. Однако для того, чтобы ухаживать за таким садом, какой раскинулся в стенах Самоцветов, пришлось бы регулярно устраивать столь серьезный полив, что и моря бы не хватило.

А феи умудрялись с легкостью вырастить на сухой земле даже самый прихотливый цветок. И, учитывая, что женой ректора была одна из самых известных фей в Шейсаре, можно было не слишком удивляться тому факту, что территория академии пестрила диковинными деревьями и кустарниками, которых не было больше нигде.

Эти незамысловатые размышления немного отвлекли меня и позволили успокоиться. Я взглянула на стену дома, на который оперлась, и задумчиво провела пальцами по обласканным солнцем камням. Здесь было тихо и пустынно, словно корпусом давно не пользовались, поэтому я не торопилась продолжать путь.

Однако в какой-то момент по спине прокатилась ледяная волна ужаса. Потому что где-то на границе фантазии и реальности я услышала отвратительный грудной голос:

“Она восстанет, восстанет… И убьет всех…”

Глухой звук с нотками то ли рычания, то ли шипения пронзил насквозь, подняв дыбом каждый крохотный волосок на теле. Я шарахнулась в сторону, пытаясь понять, откуда доносился этот ужасный голос, заозиралась по сторонам, прислушиваясь.

Но вокруг оставалось так же тихо, как и прежде. Солнце светило по-прежнему ярко, трава под ногами колыхалась от легкого, едва заметного ветерка, садовые травы благоухали.

И только сердце у меня в груди билось так быстро, словно готово было разорваться.

Я постаралась покинуть странное место как можно скорее. Возможно, это была трусость. Но находиться там, где кто-то собирается всех убить, мне совершенно не хотелось. Всю дорогу до общежития я прокручивала в голове одну-единственную фразу: “Мне показалось… показалось”.

Мало ли чего послышится от обезвоживания? Следовало поскорее отдохнуть и привести себя в порядок. Тогда галлюцинации однозначно исчезнут.

Вот только память продолжала повторять звуки отвратительного голоса:

“Она восстанет, восстанет… И убьет всех…”

И проклятая интуиция шептала, что мне не показалось.

Приложив к громадному древесному стволу общежития усыпанный камушками листик клена, я поднялась почти на самый верх, туда, где и располагалась наша с Джерханом комната. Сейчас она была совершенно пуста, парень где-то пропадал. Внутри было тихо и уютно, а из распахнутого окна в комнату лился приглушенный листвой золотой свет.

Оказавшись дома, я довольно быстро успокоилась. А ближе к вечеру, стараясь вообще выбросить сегодняшний день из памяти, постаралась уснуть. Вот только стоило мне, кажется, на пару мгновений провалиться в сон, как я проснулась от какого-то звука.

За окном ярко светил серебряный месяц.

Подскочив на постели так, словно мне под одеяло забрался ядовитый подземный паук, первое мгновение я не могла понять, что происходит. Несмотря на все попытки не нервничать, после шепота в саду академии моя психика явно слегка расшаталась, и сейчас первым, о чем я подумала, была огромная, восставшая из мертвых древняя змея, с чудовищными клыками и длинным языком. Змея, готовая стянуть всех своими кольцами, задушить и съесть.

“Она восстанет, восстанет… И убьет всех…”

Тем страшнее стало, когда взгляд упал на громадный зеленый хвост, в лунном свете потемневший и ставший почти сапфирово-синим. Его кольца стелились по полу, как морские волны на какой-нибудь абстрактной картине, как спиральное тело неизвестного монстра, что готов переломать ребра незадачливой жертве.

Я с трудом подавила крик, едва сообразив, что передо мной никакой не монстр, а Джерхан. Он лежит на своей постели, едва умещаясь на ней в ипостаси Великого змея. Сцепил руки под затылком и, казалось, задумчиво глядел в потолок. Только глаза его были закрыты, а грудная клетка высоко вздымалась, резко опускаясь.

Я осторожно встала на ноги и, с трудом обходя громадный хвост, приблизилась к спящему соседу. Вот только едва я подошла к нему, стало ясно как минимум два факта.

Первый: Джерхан не спал.

Второй: он был пьян в сколопендру.

Его глаза резко распахнулись, сверкнув в полумраке ночи дикими изумрудами.

– Не спится, фиалочка? – улыбнулся он, дернув уголками губ. Но улыбка на лице так и не появилась. – Или я тебя разбудил?

Лицо Джерхана выглядело в точности так же, как и всегда. Взгляд казался таким же чистым и цепким. Однако я отчетливо чувствовала запах какой-то настойки с еловыми и можжевеловыми нотами. А еще было что-то резкое в мельчайших движениях его тела. В ударах хвоста о пол…

– Трудно спать, когда рядом кто-то настолько беспокойный, – ответила я нарочито неторопливо, краем глаза замечая, как снова дернулась громадная зеленовато-синяя плеть мирайского хвоста.

Джерхан выглядел как мужчина, и в таком облике его сложно было даже представить девушкой по имени Ханна. Обнаженная грудная клетка казалась очень широкой, на поднятых вверх руках натянулись тугие рельефные мышцы. А длинные камышовые волосы, рассыпавшиеся по подушке, в темноте стали почти пугающе темными. Только черный ошейник оставался на месте. Но сейчас он почему-то совсем не казался женским.

Туда, где начинался хвост, я не смотрела. Мне хватало воспоминаний о Багровом змее.

– Тебе неловко, – вдруг проговорил парень, не сводя с меня острого взгляда. – Все еще боишься…

Это был не вопрос. Констатация факта.

Но не успела я сказать ни слова в ответ, как Джерхан протянул ко мне руку, обхватил запястье и дернул на себя. Я успела лишь вскрикнуть, как уже оказалась сидящей на его постели.

Рядом с ним.

И он все еще не улыбался.

– Ну? – Его бровь слегка насмешливо изогнулась. – Ты же хотела, чтобы я показал тебе свой хвост. Что же ты застеснялась, фиалочка?

Все это выглядело настолько двусмысленно, насколько возможно. Вот только в Джерхане я не видела ничего похожего на тот огонь, что вспыхивал каждый раз в глазах Астариена, стоило мне приблизиться к нему. Или стоило ему самому случайно сократить между нами расстояние.

Глаза Нефритового змея оставались спокойными и бесчувственными, как лед. Но лед настолько холодный, что об него впору обжечься.

Что-то тревожило Джерхана, отравляло его изнутри, и казалось, что в его золотисто-зеленых радужках я вижу отголоски этого яда.

– Я не стесняюсь, просто не планировала проводить ночь возле нетрезвого парня, – ответила я как можно спокойнее.

Джерхан сжал губы и выдохнул.

– Я вполне неплохо соображаю, Фи, тебе нечего бояться, – улыбнулся он одними уголками губ. И на короткое мгновение его глаза мрачно вспыхнули. Затем он опустил руку вниз и достал из-под кровати откупоренную бутылку чего-то ужасно дорогого. На пузатом стекле красовалась нарисованная змея насыщенно-травяного цвета, а из ее рта вверх выходило облачко пара с каллиграфическими буквами названия:

– “Зеленый змей”, – не глядя прочитал Джерхан и игриво приподнял бровь.

– Так вот о чем ты говорил в прошлый раз, – усмехнулась я, вспоминая наш разговор, в котором я вот так назвала его, а он уточнил, что его прозвище – “Нефритовый”. А “Зеленый” – это кое-что другое.

– Именно, – улыбнулся в ответ парень, и темное выражение его лица на миг стало светлее, мрачная складка между бровей начала исчезать. – Хочешь попробовать?

– Вот уж не думаю, – покачала головой я.

Хотя бутылка и выглядела ужасно красивой, а я никогда не пробовала ничего подобного. Под самым горлышком вниз свешивались декоративные бусы, еще сильнее украшая бутылочку и приманивая меня ее хотя бы посмотреть.

– Да брось, я вижу, что ты хочешь, – усмехнулся Джерхан и, заложив одну руку за голову, игриво посмотрел на меня. – Ну же, давай, хотя бы потрогай…

Обе фразы он произнес неожиданно низким и негромким голосом, словно говорил о чем-то совсем другом.

Я вдруг покраснела, несмотря на то, что парень явно скрывал улыбку за нарочито многозначительным выражением лица.

– Кто я, по-твоему? – спросила, прищурившись. – Какая-нибудь неудачница, заливающая горе алкоголем?

– То есть так я сейчас выгляжу со стороны, да? – спросил он тут же, склонив голову набок, и я мгновенно вспыхнула:

– Нет-нет, я не это имела в виду!

Хотя, возможно, он и впрямь заливал горе. Впрочем, неудачником Джерхана я не считала. Он же Великий змей! А еще он сильный, хитрый, сумел обмануть всю академию! Еще веселый, конечно, и даже красивый…

Кажется, я покраснела еще сильнее.

Надо было идти спать! Вот надо было!

– Давай, фиалочка, побудь немного плохой девочкой, – промурлыкал сосед с легкой хрипотцой в голосе, и его губы растянулись в хищной улыбке. Он протянул мне “Зеленого змея” и уверенно вложил в руки. Пришлось принять от него пузатую бутыль. – Уверен, тебе понравится, – кивнул он на содержимое сосуда.

Я собралась с силами и поднесла его к губам. Декоративные бусины звякнули о стекло.

Не отравлюсь же я, в конце концов, этим пойлом? Ну подумаешь, сделаю один глоток. Или два. Или три.

Напиток оказался ужасно вкусным!

– Ух ты, это что такое-то? – удивилась я, ожидая почувствовать какой-то горький обжигающий вкус, но ощутив на языке лишь сладость вперемешку с хвойной и травяной составляющей.

Я поднесла горлышко к носу и постаралась уловить знакомые запахи.

Увы, несмотря на то, что мастер ядов на прошлом занятии заставил меня изучить ароматы аж тридцати бутыльков с выжимками и маслами, вряд ли все запахи отложились у меня в голове. Да и обоняние от этого лучше не стало.

Я сумела различить всего несколько нюансов:

– Чувствую полынь, можжевельник, лимонную мяту, кажется кориандр, разрыв-траву и какие-то орешки, – проговорила я задумчиво. – Ну, может быть, еще корень мандроцвета.

– Очень неплохо, – поощрительно улыбнулся Джерхан, и мне даже стало чуточку приятно. – Обычно люди не могут опознать и половины того, что ты назвала.

– Спасибо, – неуверенно проговорила я в ответ. – Жаль только, что мастер Риш не считает мое обоняние достаточным для того, чтобы продолжать обучение в академии.

Пока в горле разливалось приятное тепло от напитка, в сердце вдруг начала разливаться горечь.

Джерхан приподнял бровь, задумчиво глядя на меня, а затем залпом выпил еще несколько глотков. Отставил бутылку на пол и снова заложил обе руки за голову, отчего мышцы на его руках и груди натянулись, как канаты, а бархат кожи заиграл в лунном свете.

Мне стало неловко, но не успела я даже подумать о том, чтобы уйти, как парень проговорил:

– Не всегда мы получаем то, что нам хочется, верно?

И я вдруг поняла, что он говорил не только обо мне.

О себе.

Стало ужасно любопытно: что же такое произошло в его жизни, что он вынужден скрывать собственный облик?

– Мастер не выгонит тебя, – неожиданно добавил Джерхан, и я вздрогнула, с ног до головы покрывшись колючими мурашками.

– Почему ты так решил? Он уже сказал, что обучаться без мирайского яда у меня не получится. А кусать меня каждый раз он явно не будет.

Я сжала губы, не в силах сдержать расстройства.

Нефритовый змей повернулся ко мне и едва заметно покачал головой.

– Ты ненормальная, если тебя саму устраивает такое обучение. Но я не тот, кто будет тебя отговаривать. Я сам далеко не пример для подражания, – усмехнулся он невесело и сделал еще один большой глоток напитка.

– Так почему ты решил, что мастер меня не выгонит? – спросила я, чувствуя, как под ребрами все сжалось в ожидании ответа.

Джерхан приподнял бровь, внимательно глядя на меня. Его насыщенные зеленые глаза странно сверкнули.

– А сама ты не понимаешь? – спросил он вдруг, чем еще сильнее вогнал меня в ступор.

– Нет, а должна?

– Ты же влюблена в него по уши, – ответил вдруг парень, чем совершенно выбил меня из колеи.

– Что за глупости? – фыркнула я и отвернулась, тоже сделав несколько глотков из бутылки, лишь бы заполнить паузу. – Ни в кого я не влюблена!

В горле клокотал пульс, перед глазами потемнело от крови, ударившей в голову.

Стало так жарко, что впору раздеться. Но вряд ли Джерхан посчитал бы это хорошей идеей.

Впрочем, может, и наоборот – посчитал бы. В его нынешнем состоянии вообще сложно что-то спрогнозировать. Вон и взгляд стал каким-то диким, и на дне вертикальных зрачков вспыхнуло пламя…

– Не влюблена, значит? – негромко спросил парень, и его голос прозвучал словно бы с каким-то предостережением. Только вот я его не поняла, с головы до ног покрывшись мелкими пупырышками беспокойства.

– Ни капельки, – кивнула я и снова глотнула терпкого напитка.

Хвойная сладость разлилась по горлу, а в следующий миг смешалась со сладостью на губах Джерхана.

Потому что он вдруг резко поднялся на кровати и, обхватив мое лицо, страстно поцеловал.

Весь воздух вышибло из груди, словно от удара.

Губы Нефритового змея были горячими и мягкими, а руки – властными и сильными. Они скользнули по моей спине, обхватывая и прижимая к обнаженному мужскому телу.

Это был очень странный момент, в течение которого я не могла вздохнуть от неожиданности и легкого шока, широко распахнутыми глазами смотря в точно такие же распахнутые глаза Джерхана.

Зеленые, с темным оттенком того пьяного травяного напитка, который застыл у него на губах.

Первые несколько мгновений мы оба не двигались, а затем плавным, но четким движением Джерхан проник ладонью в волосы у меня на затылке, сжав их и привлекая меня еще ближе, и вдруг прихватил зубами мою нижнюю губу, потянув вниз, будто заставляя меня распахнуть губы. И почти сразу же его обжигающий язык с привкусом можжевельника скользнул внутрь меня коротким и дерзким движением, не подразумевающим отказа.

И вот тут я наконец сумела справиться со ступором.

– Какого хекша ты творишь? – выдохнула я, коснувшись ладонями гладкой мускулистой груди.

“Девушка… Ханна… Кто вообще мог поверить в эту чушь?..”

У меня под пальцами словно оказалась гранитная стена. Пойди попробуй сдвинуть!

Джерхан, так и не подумав отпустить, отстранился не больше чем на пару сантиметров, продолжая смотреть мне в глаза.

У него тоже были вертикальные зрачки. Очень редко я видела их в зеленых глазах соседа и прямо сейчас, скажем так, была сбита с толку этим не меньше, чем поцелуем.

И “сбита с толку” – это самое мягкое определение происходящего.

– А что такого ужасного я сделал, фиалочка? – с легкой улыбкой спросил парень, склонив голову набок и пройдясь пальцами где-то у меня под волосами.

Под ночнушку словно просыпались колючие искорки, защекотав кожу.

Когда гладят, это и змее приятно, ясен пень. Но целоваться ради этого со всеми подряд у меня не было никакого желания.

– Отпусти меня, будь добр, – сморщилась я. – Ты, конечно, весь из себя красавец и душа компании, но… – продолжила я, еще сильнее упираясь ему в грудь.

– Но? – приподнял он бровь с усмешкой, а затем его взгляд снова упал к моим губам.

– Но я не любитель целоваться с девушками, – выпалила я, окончательно возвращая себе способность рассуждать здраво, а главное – быстро соображать.

Глаза парня расширились, и я уж думала, что он оскорбится. Впрочем, на что-то такое я и рассчитывала. Тогда бы он меня точно отпустил.

Однако Джерхан вдруг расхохотался, а его руки и впрямь расцепились у меня за спиной. Но соседушка не стал увеличивать между нами расстояние и вновь падать на свою кровать. Вместо этого он уперся рукой в постель позади себя и продолжил внимательно смотреть на меня.

Хорошо было бы, если б я встала и вернулась к себе. Соседняя кровать – так себе убежище, но все-таки хоть какое-то расстояние между мной и пьяным Великим змеем.

Вот только мне уже было довольно жарко, а кровь стала двигаться гораздо быстрее. Краешком сознания я предполагала, что это действие коварной настойки, но в любом случае побег начал казаться мне крайне позорным мероприятием.

Я ведь не трус, правда?

– Я бы с легкостью доказал тебе, Фи, что от девушки во мне не так уж много, – с усмешкой проговорил Джерхан. – Но боюсь, что ты к такому повороту событий совсем не готова.

С этими словами он снова подхватил бутылку и в несколько глотков уменьшил ее содержимое наполовину. А потом вдруг замер, взглянув на меня неожиданно незнакомым взглядом, и проговорил:

– И разве плохо было бы на одну ночь забыть о том, что мучает тебя?

"…и меня", – будто раздалось недосказанное.

Я громко сглотнула.

– Что ты скрываешь, Нефритовый змей? – спросила я тихо.

И вот после этого новый мужчина, который вдруг возник передо мной на коротких несколько секунд, снова исчез, вернув прежнего насмешливого и скрытного Джерхана.

Парень откинулся назад на подушки и, убрав руки за голову, посмотрел в потолок.

– Астариен никогда не выгонит тебя, – проговорил он вдруг, ловко заставляя меня забыть о том, что еще секунду назад я пыталась разгадать его собственные тайны. Теперь мне стало резко не до них.

– Что ты имеешь в виду?

По губам змея скользнула мрачная улыбка.

– Он чувствует твою реакцию на него, – начал он неторопливо. – Каждую твою остановку сердца, каждый судорожный вздох. Когда жар приливает к твоим щекам и у тебя начинает кружиться голова…

Джерхан резко посмотрел на меня, и об остроту его взгляда вкупе с жесткостью правды, которая срывалась с его губ, можно было обрезаться.

В горле резко пересохло.

– Он не выгонит тебя, Фиана, – серьезно сказал мирай, так редко называющий меня по имени, а не кличкой. – Если бы хотел – давно выгнал. Уже сейчас ты нарушаешь правила, влюбившись в своего преподавателя. Астарен мог отказаться от занятий с тобой. Перевести тебя на другой факультет. Мираи очень чутко реагируют на запах страсти. А для мастера ядов это и вовсе как красная тряпка для быка. В силу его неестественно чуткого обоняния ты для него либо раздражающий фактор, либо… – Джерхан вдруг замер, а его глаза снова ярко вспыхнули. – Предмет интереса, от которого он не может отказаться.

– Что за чушь… – хрипло выдохнула я, почти оглохнув от пульса в ушах.

– Чушь? – переспросил парень, но больше не улыбался. – Поэтому же тогда ты так покраснела, а пульс у тебя увеличился почти в два раза? Или, может, на самом деле это запоздалая реакция на мои поцелуи?

Уголки его губ наконец вновь приподнялись, но Джерхан покачал головой и снова упер взгляд в потолок.

“Проклятые змеи, – мелькнуло у меня в голове нервное. – Ничего от них не скроешь…”

Ведь если сосед говорил правду…

Может быть, Астариен и сегодня поцеловал меня лишь потому, что чувствовал мое сумасшествие по другую сторону душевой кабинки? Поэтому и извинился…

Руки сами собой сжались.

Я, конечно, не рассчитывала, что нравлюсь ему так же, как он мне. Но осознавать тот факт, что я его просто спровоцировала, а самому ему на меня наплевать, было все же больно.

Может, он каждый раз, встречаясь со мной, просто пересиливает себя, испытывая неудобства и раздражение от моего запаха, а занятия не отменил потому, что уже дал обещание. Поэтому он и злой все время, как хекшаррас… Я, небось, у него уже в печенках сижу со своими неуместными желаниями!

– М-да, вижу, мои слова тебя не обрадовали, а расстроили, – задумчиво бросил тем временем сосед, как оказалось, не сводя с меня глаз. – Клянусь, никогда не пойму женщин.

Я прикусила губу, чтобы не сказать чего-нибудь грустного и унизительного. И так было неловко оттого, что Джерхан столь легко догадался о творящемся у меня внутри безумии. А уж как было неловко оттого, что все знал и мастер ядов…

– Иди спать, Фи, а то, честное слово, я найду способ заставить тебя забыть о Багровом змее, – проговорил он с хищной усмешкой. Вертикальные зрачки на миг заострились, заставив меня вздрогнуть. – Способ хоть и недолговечный, но действенный, – усмехнулся он.

А в следующий миг мощный зеленовато-синий хвост, блестящий в лунном свете, вдруг обвил меня, заставив вскрикнуть, и, подняв вверх, как питон мог бы поднять мышонка, переложил на мою собственную постель.

– Спи, фиалочка, – бросил он, вытащив откуда-то тонкую шелковую простыню с золотой вышивкой. Чуть ленивым движением укрылся ей вместо одеяла, и почти сразу же ткань опала вниз, потому что хвост изумрудными искрами растворился в воздухе.

Парень отвернулся к стене, и почти сразу же его дыхание выровнялось, четко давая понять, что он уснул. А я еще долго лежала рядом, глядя в потолок и не в силах осознать тот факт, что мастер ядов видел меня насквозь.

Прекрасно знал все, что я чувствую к нему.

И через силу терпел меня рядом…

Прошло несколько дней, во время которых я увидела мастера ядов всего один раз. Это произошло на следующее утро после того, как Джерхан устроил у нас ночной распив “Зеленого змея”. Торопясь на занятие к мастеру истории Шейсары, на лестнице главного корпуса академии я буквально носом воткнулась в застегнутую на все пуговицы черно-красную мантию льесмирая Риша.

Это уже начинало входить в привычку.

Меня словно молнией прошибло и парализовало. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Я – будто увидела монстра, он – словно увидел меня впервые.

Причем прошло не более доли секунды, как челюсти мастера сжались, крылья носа затрепетали, как от ярости, а глаза ярко вспыхнули.

У меня все упало внутри.

– Теплого солнца, гематит Шиарис, – процедил Астариен, и его багрово-золотые глаза чуть прищурились.

– Теплого… – проговорила я сбивчиво.

– Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, – выдавил он через силу и будто бы с каким-то скрытым намеком.

Я, правда, так и не поняла с каким. Только стало немного стыдно при мысли, что с его обонянием он мог уловить запах выпитого мной вчера алкоголя. А академистам распивать напитки в стенах Самоцветов строго запрещается.

Но раз меня никто не видел, то и предъявлять претензии не к чему. К тому же я уже морально подготовилась к будущему отчислению и особенно не боялась. Какая разница, сколько правил я еще нарушу, если все равно мне тут не учиться из-за слабого обоняния?

Подумав об этом, я сжала губы и приподняла подбородок, постаравшись придать взгляду как можно больше уверенности.

И нечего на меня так смотреть…

– О, я чувствуя себя прекрасно! – выпалила я звонко, и мне показалось, что Астариен вздрогнул, словно я сказала нечто ужасное.

Впрочем, под мантией особенно не разберешь, вздрогнул он или это ткань колышется от ветра. А ничего ужасного я не говорила.

После всего этого мастер коротко кивнул, затем обогнул меня, словно стараясь не касаться, и быстро ушел прочь. Только полы одежды развевались за его спиной, как огромные крылья коршуна.