Текст книги "Поцелуй багрового змея. Часть 2"
Автор книги: Сильвия Лайм
Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Следующие несколько дней я не видела льесмирая и сама не решалась приходить к нему. Спросить, продолжатся ли наши индивидуальные уроки, я так и не успела, а при мысли о новой встрече мне становилось ужасно грустно.
Не хотелось мучить Великого змея своими эмоциями, которые вряд ли удастся скрыть. И не было ни малейшего желания слышать снова, что в Самоцветах мне делать нечего. А так хоть поучусь еще немного, словно я одна из академистов и впереди у меня светлое будущее…
Сладкая ложь иногда приятнее горькой правды, в которой ты лишь неудачница, не наделенная никакими выдающимися качествами, лишенная дома, семьи и надежды.
Поэтому я продолжала ходить на занятия и с трепещущим сердцем ждать, когда закончится отведенный мне срок.
За это время наша группа успела познакомиться с мастерами истории Шейсары, географии, придворного этикета, материаломагии и артефактоведения. И большая часть предметов оказалась очень интересной. Я ловила себя на том, что обучение может быть не только средством достижения целей, но и действительно приятным занятием.
Вот только с каждым пройденным днем цепи страха и неотвратимости сжимали грудную клетку все сильнее. А затем однажды, возвращаясь с прогулки к себе в комнату поздно вечером, я неожиданно увидела Астариена, двигающегося прочь от огромного древа общежития.
Академисты незаметно разбегались от него во все стороны, и даже пространство вокруг его мощной фигуры словно бы темнело.
Я тоже хотела уйти с дорожки в сторону и сделать вид, что меня тут нет, однако мастер остановился так резко, что принять это за случайность было невозможно. Он взглянул на меня из-под мрачно сдвинутых бровей и бросил:
– Ровно через неделю за час до полуночи я буду ждать вас в лаборатории Белены. Мы проведем второй урок.
Сердце ударило в горло. Я была так удивлена, что единственное, на что меня хватило, это спросить:
– За час до полуночи? Так поздно?
Щеки уже горели, а воспаленный мозг рисовал самые неприличные фантазии, которые можно воплощать в такой поздний час.
Но самое страшное, что, похоже, все это великолепие опять отразилось если не на моем лице, которое я старательно делала как можно более безразличным, то в каких-то невидимых флюидах запаха, которые мгновенно уловил мастер.
Ну а как еще объяснить то, что его губы мгновенно сжались, превратившись в тонкую линию? Что еще стало бы причиной раздражительно приподнятой брови, которая и в спокойном-то состоянии имела резкий, почти хищный излом?
– Да, гематит Шиарис, – почти прошипел мастер. – За час до полуночи, потому что в полночь распускаются соцветия белой королевы – одного из самых редких и ядовитых растений Шейсары. И я, несомненно, рассказал бы об этом на занятии, но тебе, Фиана, необходимо узнать все заранее, не так ли? – почти сквозь зубы проговорил он, сцепив руки за спиной и глядя на меня сверху вниз.
Он меня отчитывал, а у меня в ушах лишь стояло собственное имя, произнесенное его голосом.
“Фиана…”
“Фиана…”
Злился он или нет, но каким-то неуловимым образом на первой букве “а” в моем имени его тембр неизменно падал, уходя в легкую, едва заметную хрипотцу, от которой меня пронзала дрожь.
– Может быть, ты хочешь начать лекцию прямо здесь, на лестнице, Фиана? – продолжил он, едва не заставив меня вообще потерять нить разговора.
Паучьи боги, когда я успела так влюбиться?
Доктор, пропишите мне таблетки, мне становится хуже…
– Не стесняйся, скажи, само собой, я немедленно брошу все дела и исполню твое желание.
Голос Астариена был таким холодным, что я наконец уловила смысл его слов. От них меня проморозило изнутри до самой глотки, лишив дара речи.
Я с трудом сглотнула и, пошевелив пересохшим языком, проговорила:
– Не стоит ради меня так утруждаться, мастер Риш…
Руки сжались в кулаки, а вместе с комом в горле я, кажется, проглотила и сердце.
– Если вам так тяжело даются индивидуальные занятия со мной, я сумею обойтись и без них. Благодарю за уделенное в прошлый раз время.
На этих словах я уже смотрела в пол и так плотно сжимала челюсти, что они едва не хрустнули. А как только договорила, развернулась и быстро шагнула прочь. Вот только не успела я отодвинуться от мастера даже на полметра, как он резко схватил меня за предплечье, вырвав жалкий вскрик, и проговорил:
– Если ты не придешь на занятие своими ногами, я найду способ доставить тебя иным способом, Фиана Шиарис, – прошипел он, глядя прямо мне в глаза двумя багровыми безднами.
И вот тогда уже он сам развернулся и пошел прочь, отпустив меня так неожиданно, что я чуть не упала.
Похоже, Астариен Риш любил оставлять последнее слово за собой.
И вот прошло короткое мгновение, а мастера ядов уже словно ветром сдуло. Черным и мрачным ветром, какие дуют только в самых глубоких подземельях.
При этом я поняла, что ни в коем случае не заставлю льесмирая применять ко мне какой-то способ доставки. Мастер, конечно, не уточнил, какой именно он будет, этот способ, но, чувствуя, как позвоночник до сих пор бьет дрожь от прозвучавшей угрозы, я решила во что бы то ни стало не злить Астариена еще сильнее.
Мало ли на что способна изощренная фантазия нага, отравившего своего предшественника и зарезавшего казиса всей Шейсары?
Время шло, а я со все приближающимся ужасом ждала, когда минует отведенный срок, на небе засияет серебристый месяц, а мне придется через всю академию красться к таинственной лаборатории Белены.
Глава 8
Астариен, беспокойно сцепив руки за спиной, смотрел вдаль с широкого каменного балкона лаборатории Белены. Он находился буквально на волоске от того, чтобы не начать нервно расхаживать взад и вперед. Но это было бы уже чересчур для Великого змея.
Поэтому весь его силуэт оставался неподвижным, а со стороны в ночном полумраке, окрашивающем мир в приглушенные синие тона, и вовсе могло показаться, что его фигура выплавлена из камня.
Черные волосы рассыпались по темной мантии с красными узорами, а взгляд Багрового змея был прикован к одной точке. К основанию большого волшебного Древа, усеянного окнами, словно отверстиями в муравейнике. Лаборатория Белены располагалась на пятом этаже главного здания Самоцветов, и с ее балкона можно было обозревать почти все окрестности академии. Широкий сад, расположившийся внизу, белоснежные дорожки, от которых отражался голубоватый лунный свет, и то самое Древо, у корней которого Астариен высматривал тень хрупкой, но невероятно ловкой и быстрой девчонки, секрет которой он никак не мог разгадать.
Девчонки, которая похитила его покой и никак не желала покидать его мысли.
Он с силой стиснул зубы и ждал, из последних сил заставляя себя оставаться на месте, не броситься самому в это гессайлахово общежитие и не вытащить ее оттуда силой, перекинув через плечо.
Что она вообще о себе думает? Простая человеческая девушка из одной из самых дальних провинций Шейсары, куда даже прогресс добирается в последнюю очередь. Без него в Самоцветах она не задержалась бы и на месяц!
Да, как оказалось, на данный момент большая часть преподавателей девчонкой если и не слишком довольны, то по крайней мере потенциально отстающей ее не считают. А мастер Гроар так и вовсе при каждом удобном случае с восторгом рассказывает всем, как “какая-то вертлявая первокурсница превратила его в камень на первом же занятии”. А потом громко хохочет и хлопает себя по ноге.
Вот только прошло не так много времени с начала обучения, и наверняка совсем скоро Фиана Шиарис все же начнет отставать. К тому же, как только по его собственной дисциплине начнется практический этап, девчонка провалится так быстро, что и моргнуть не успеет.
И при этом она еще имеет наглость дерзить ему и отказываться от занятий, которые он предложил?
Астариен совершенно не понимал, что на уме у этой странной академистки. И это страшно его злило. Хотя где-то в глубине души Великий змей и догадывался, что причиной его злости на самом деле была вовсе не сама Фиана Шиарис. А то, что рядом с ней его голова совершенно отказывалась соображать и он утрачивал контроль над ситуацией.
Командор гвардиаров златоликого царя Шейсары не привык терять контроль над чем бы то ни было.
Но он терял.
Каждый раз.
Как тогда, когда он почувствовал на девчонке запах другого мирая. И это едва не лишило его окончательно способности соображать. Он сам не понял, как оказался у порога ее комнаты. Как толкнул дверь, едва не выломав замок.
Обычно колдовское Древо фей не пускает в комнаты чужаков. Именно для этого и существуют волшебные ключи, принимающие причудливую форму согласно слепку ауры одного из хозяев покоев. Но Астариену пришлось нарушить устав академии, наорать на кастеляншу и забрать у нее универсальный ключ. И все для чего?
Для того, чтобы голыми руками придушить Нефритового змея, что делил комнату с Фианой Шиарис. Без причины, объяснений и какого-либо хоть одного вразумительного повода.
Астариен помнил только одно: как алая пелена застлала ему взгляд, а потом его собственную ладонь, сжимающую горло внучатого племянника.
Джерхан не сопротивлялся. Впрочем, вряд ли ему это помогло бы. Похоже, парень быстро сообразил, что в таком состоянии с родственничком лучше не вступать в конфронтацию. Впрочем, Нефритовый змей повел себя вполне в собственном стиле.
Он рассмеялся.
И, похоже, именно это и остановило Астариена от того, чтобы не переломать парню пару-тройку костей.
– Я так и знал, что ты взбесишься, – хрипло проговорил Джерхан, продолжая улыбаться, потирая шею, на которой от удушья остались небольшие пятна.
Астариен сморщился. Он не собирался вредить парню, и в мыслях не было.
Впрочем, он вообще не слишком понимал, какого хекша тут делает.
– Тебе бы с гневом поработать, дедуля, – продолжал Джерхан, уже совершенно приходя в себя и не переставая усмехаться.
– Я тебе не дедуля, – прошипел Багровый змей, закатывая глаза.
Он уже вполне неплохо держал себя в руках, и только раздражение и ярость никуда не делись.
Отчего-то ему было крайне неприятно представлять, как Джерхан целует его ученицу. Несмотря на то, что именно парню, как ее одногруппнику, это было вполне позволено правилами Самоцветов. Отношения между учащимися никогда не порицались.
В отличие от отношений между мастером и академисткой…
Однако, в очередной раз представив внучатого племянника, целующего Фиану, он поймал себя том, что перед глазами снова начинает колыхаться алая пелена бешенства.
Поэтому он глубоко вздохнул и постарался об этом не думать.
Вот только… Раз уж он все равно пришел…
Багровый змей резко развернулся и, сцепив руки за спиной, чтобы ненароком снова не начать душить нагло ухмыляющегося парня, жестко бросил:
– Если я еще раз почувствую на ней твой запах, каждая маленькая змейка в академии узнает, кто ты такой.
Фраза прозвучала совершенно спокойно, но Джерхан побелел в тот же миг. Он поднял на него настолько красноречивый взгляд, что Астариену на миг даже стало стыдно. Ведь он сам его сюда и устроил, сам же согласился участвовать в обмане племянника. А теперь…
Но прямо сейчас что-то клокотало внутри Багрового змея, что-то бурлило, расплескивая разъедающую кислоту. Поэтому расставить все точки казалось самым правильным решением, чтобы нейтрализовать отраву. В любом случае это гораздо лучше, чем переломанные кости и исключение парня из Самоцветов.
– Я ясно выразился? – приподнял бровь Астариен, легко выдержав полный укора взгляд Джерхана.
– Как подло с твоей стороны угрожать, – проговорил вдруг тот, склонив голову набок, а потом нагло добавил: – Впрочем, я понятия не имею, о чем ты говоришь…
Пожал он плечами, чуть лениво повернувшись к окну. И только краем глаза непрерывно наблюдая за действиями двоюродного деда.
Астариен побагровел, но еще хуже ему стало, когда наглец неторопливо подошел к кровати Фианы и уселся на ней, откинувшись назад и сложив ногу на ногу.
– Хороший денек сегодня, да? Тепленький! – пропел негодяй, окончательно выводя мастера ядов из себя.
Но второй раз Астариен наступать на одни и те же грабли не собирался. Он стиснул зубы и, закрыв глаза, переждал вспышку ярости. Лишь затем спокойно выдохнул и ровным, полным льда голосом отчеканил:
– Все ты прекрасно понял, Джерхан. Не забывай, кому ты обязан обучением здесь и кто все эти годы оставался твоей единственной поддержкой в семье. Все это в любой момент можно изменить, если ты пожелаешь.
Нефритовый змей повернул к нему голову так резко, словно от этого зависела чья-то жизнь. А потом выпалил:
– Ты думаешь, я стал бы вредить тебе, Астариен?
Мастер ядов стиснул зубы, ощутив, как от одной простой догадки по его спине прокатилась морозная дрожь.
“Думаешь, я стал бы вредить тебе?” – пронеслось у него в голове эхом.
Эта фраза могла означать лишь одно.
Джерхан догадался.
И если сумел он, то могли и другие… А ему-то казалось, что его поведение безупречно и со стороны никто и никогда не поймет, насколько чудовищная бездна голода каждый раз просыпается в его сердце, стоит только неподалеку мелькнуть хрупкой фигуре Фианы Шиарис.
Астариен передернул плечами и, еще сильнее сжав челюсти, направился к выходу из комнаты.
Племянник молчал до тех пор, пока он не распахнул дверь, а затем бросил в спину:
– Что, так сильно жжет, да?
Он замер, словно в спину прилетел кинжал. Несколько мгновений стоял, не в силах сдвинуться с места, а затем повернул голову и бросил через плечо негромко:
– Да. И я тебя предупредил, Нефритовый.
С этими словами он ушел прочь.
А теперь стоял на своем балконе и, как мальчишка, ждал.
Ждал…
Пока в тени огромного колдовского Древа наконец не появились знакомые очертания женской фигуры.
***
Я торопливо шла по белоснежным плиткам тропинки и нервно озиралась по сторонам, словно кто-то из случайных прохожих вот-вот должен был уличить меня в страшном преступлении. Мол, что хорошего может академистка, завернутая в старый серый плащ-хламиду, делать посреди ночи на улице совершенно одна? Конечно же, ничего. Разве что воровать, убивать или красться к любовнику.
И если первый со вторым пунктом меня ни капельки не трогали, то вот от третьего я изрядно смущалась, будто где-то в нем скрывалась часть правды.
Я быстро передвигала ногами, боясь, что меня кто-то заметит, и странным образом чувствуя чей-то пристальный взгляд. Некоторое время я даже в ужасе глазела по сторонам, пытаясь понять, откуда это царапающее ощущение чужого внимания. Но так никого и не обнаружила.
Как это водится в Самоцветах, после отбоя в десять часов вечера по территории особенно никто уже не разгуливал. Не то чтобы за нарушения режима серьезно наказывали, в конце концов Верхняя Шейсара – одно из самых безопасных мест, которые можно только вообразить. Кажется, я даже сейчас слышу, как за высоким забором где-то вдали раздается шорох длинных мирайских хвостов и звон монист формы офицеров городской стражи.
Нет, ничего ужасного после отбоя с академистами произойти не могло. Но в Самоцветах поощрялось точное выполнение правил, должное приучить всех поступивших сюда к дисциплине.
Поэтому только изредка можно было встретить на той или иной скамейке, скрытой сенью деревьев и цветущих кустарников, какую-нибудь целующуюся и хихикающую влюбленную парочку.
Но, кажется, мне повезло остаться полностью незамеченной.
Крайне довольная собой, я прошмыгнула на первый этаж главного здания Самоцветов, с удовольствием погрузившись в прохладу каменных стен после душной улицы. Несмотря на то, что солнце уже зашло, вокруг все еще оставалось достаточно жарко. И даже легкое академическое платье, являющееся частью формы учеников, не слишком спасало.
Собственную одежду, привезенную из дома, я старалась не надевать. Она больше напоминала лохмотья вроде того плаща, что должен был тщательно скрыть мой облик. В шкафу в нашей с Джерханом комнате кроме формы для занятий спортом оказалось еще несколько прекрасных нарядов чисто-черного цвета с вышитой россыпью самоцветов. Цвет подходил к нашему факультету – гематит. А вышивка обозначала принадлежность к самой академии.
В основном мало кто из учащихся носил нечто подобное. Большинство предпочитало собственную одежду, и правила этого не запрещали. Да и попробуй запрети какой-нибудь богатенькой мирайе надевать тонну ее любимых украшений вместе с расшитыми жемчугом платьями.
При этом такие, как я, имели возможность выбора: носить собственный хлам или красивую академическую форму. И я была счастлива.
В общем, проникнув тенью в главное здание, я наконец могла выдохнуть спокойно. Осталось только подняться на пятый этаж, где располагается лаборатория Белены, а затем оставшиеся два часа занятия у мастера ядов капельку посгорать от стыда и смущения. И все! Буду свободна, как ветер.
Делов-то куча.
Сегодня я была вовсе не в таком ужасе, как обычно, когда меня ждала встреча с Багровым змеем. Ведь на этот раз я придумала одну восхитительную хитрость, которая должна была избавить мастера Риша от запаха моей постыдной влюбленности. Или как там это называется у мираев…
Нет, сегодня у меня есть возможность не краснеть, как перезревшая мякоть инжира, а сохранить хотя бы каплю достоинства.
Ну… по крайней мере, я так думала.
Поднимаясь по лестнице на самый последний этаж здания, я размышляла о том, как буду себя вести, как постараюсь держаться от мастера подальше и обязательно, просто обязательно буду разговаривать с ним уверенно и смело! Прежде у меня никогда не было проблем в общении с кем бы то ни было. Я не слишком переживала, когда мельком перекидывалась парой слов с маститыми ворами в подземных ходах под Шейсарой, не беспокоилась насчет того, как буду выглядеть перед самыми заправскими разбойниками, вместе с которыми мы тренировались в одном зале. Все они так или иначе подчинялись моему брату, и бояться мне было особенно нечего. А Синдар со своей стороны никого ко мне и не подпускал.
Теперь же я словно откатилась назад лет на пять-десять, в тот возраст, когда девочки впервые смотрят на симпатичного мальчика и теряют способность связно рассуждать. У меня такого никогда не было! Да и симпатичных мальчиков вокруг меня не водилось. Только воры. А иногда и убийцы, с которыми мне позволялось только драться, но не особенно-то разговаривать.
И вот, оказавшись в положении наивной влюбленной девчонки и ни разу не сталкиваясь с этим прежде, я понятия не имела, что делать.
Но, как известно, самое важное перед схваткой – продумать тактику будущего боя. И, сделав это, я, кажется, наконец почувствовала себя чуточку спокойнее.
Разве что ладони становились все более влажными, чем ближе я оказывалась к заветной лаборатории, да сердце клокотало в горле. Но это ведь мелочи, правда? Я же все просчитала?..
Когда мне осталось пройти последний лестничный пролет, внезапно на четвертом этаже раздались тихие шаги.
Из-за нервного возбуждения, которое с какой-то стати все равно решило овладеть моим телом, как насильник невинной жертвой, я резко шарахнулась в сторону, спрятавшись за поворотом.
В целом не было ничего ужасного в том, что кто-то обнаружил бы меня в такой поздний час в академии. Я вполне могла сказать правду, мол, иду на позднюю практику в лабораторию к мастеру ядов. И там уже не мое дело, какие бы слухи могло породить то, что я растрепала правду, которую мастер попросил скрывать. Пусть бы сам отчитывался!
Но при этом каким-то внутренним чутьем я ощущала, что показываться на глаза кому бы то ни было вовсе не стоит.
Именно поэтому я тихонько выглянула из-за угла, пытаясь посмотреть, с кем же меня чуть не столкнула судьба на этаже, который по какой-то странной причине совершенно не был освещен…
По спине скользнуло морозное дуновение.
Я почти ничего не видела в кромешной тьме, но была готова поклясться, что на другом конце коридора в женский туалет повернула бледная, невероятно медлительная, словно призрак, фигурка феи…
Я была не слишком-то большим специалистом по феям. Однако лишь эти представители мильеров обладали таким особенным строением, что казалось, будто их хрупкие тела способны рассыпаться в пыль от самого легкого дуновения ветра. Тонкие кости, воздушная походка и волосы, напоминающие на свету нити настоящих рубинов.
Сперва, как только они появились в Шейсаре вместе с остальными расами, их даже приняли за посланцев богини Иль-Хайят – высшего божества мираев. Они походили на вестников первой в мире женщины, что стала наполовину змеей и приручила рубиновый огонь, который впоследствии превратился в символ правящей династии.
Однако стоило мильерам поведать свою истинную историю, как стало ясно, что это ошибка. Феи не были посланцами богини. Они оказались изгнаны из собственного мира силами какой-то катастрофы, затем едва не погибли, скитаясь и сходя с ума на земле, где не было магии. И лишь в самом конце своего пути они появились у нас, в Шейсаре.
Звучит как сказка: другие миры, путешествия, катастрофы… Но именно это я прочла в историческом справочнике по мильерам, когда готовилась к поступлению в Самоцветы.
В общем, несмотря на то, что феи оказались вовсе не созданиями змеиного божества, у некоторых мираев все равно появилась особенная любовь к ним. Богатые и наделенные властью мужчины из Великих змеев часто предлагали розововолосым девушкам стать их хасси – любовницами. На змеином языке появилось даже новое слово “ильхасси”, что означало “рубиновая возлюбленная”.
Царь Торриен не поощрял подобных пристрастий своих подданных, но вроде как он не мог запретить самим феям соглашаться на роль любовниц мираев, как это произошло бы еще двадцать лет назад.
В те времена не существовало антидота к мирину и связь с Великими змеями была чревата смертью. Если человеческая женщина беременела от мирая, она умирала. С феями могло произойти то же самое.
Однако в наше время уже было проверено, что антидот против мирина прекрасно действует как на людей, так и на фей. И процент смертности очень низок.
Старые традиции запретов сохранились лишь в правилах вступления в брак. Феи не могли стать женами мираев, как не могли ими стать и простые человеческие женщины. Только сайяхасси были исключением – женщины, подобные царице Иллиане, их еще звали змеинокровными. К сожалению, они были столь редки, что и говорить не о чем.
Мне уже было известно, что я не одна из них. Меня не найдет в лесу прекрасный мужчина, не влюбится и не заберет к себе в золотой дворец, как Торриен Золотой змей забрал свою будущую царицу. Нет. Мы не будем жить душа в душу, не зная голода и холода.
И родители не воскреснут…
Впрочем, сейчас был не самый лучший момент для печальных размышлений, поэтому, постаравшись сконцентрироваться, я стала усиленно всматриваться во тьму коридора.
Шло время, а фея не появлялась.
Я нахмурилась, потерев виски. Не могло же мне показаться, верно?
Впрочем, может, и могло. Весь сегодняшний день я думала только о том, что вечером мне нужно будет идти к мастеру ядов. Даже на занятии по магическому сопротивлению материалов половину лекции пропустила мимо ушей. Стыдно признаться.
Поэтому, на миг замерев, я оперлась о стену и закрыла глаза, постаравшись глубоким дыханием восстановить беспорядочное биение сердца.
Вот только мне это не удалось. Потому что в ту же секунду, как я это сделала, меня будто пронзило насквозь вибрацией тихого, сводящего с ума шепота:
“Череп… вены… и рубин, моя королева… кровь… кровь… кровь…”
Я отшатнулась в сторону, попятившись назад так резко, что едва не упала с лестницы. В голове пульсировал ужас, я едва не закричала. И в последний момент шагнула мимо ступеньки, не вовремя осознавая, что опоры под ногами больше нет, а руками зацепиться не за что.
И я падаю.
В голове мгновенно пронеслось: падение с такой высоты спиной вперед, скорее всего, станет для меня последним в жизни. И вряд ли мне удастся удачно сгруппироваться.
Это конец. Определенно конец.
Вот только едва я успела мысленно попрощаться со всем, что любила, как произошло что-то невероятное. Невероятное потому, что у меня не было ни малейшей возможности это отследить – настолько велика была скорость течения времени.
Что-то черно-красное мелькнуло рядом, как чудовищный ураган цвета крови и ночи, и через мгновение, тихо вскрикнув, я оказалась в крупных кольцах мирайского хвоста.
И только сверкающая змеиная чешуя играла красным золотом в свете тусклого светильника над лестницей, когда я повернула голову и встретилась с пылающими яростью глазами Багрового змея.
– Я даже не буду спрашивать, какого гессайлаха происходит, Фиана Шиарис, – отчетливо прошипел он. Из-под верхней губы сверкнули острые клыки, которые в спокойном состоянии у мастера ядов были вовсе не видны.
А у меня так глухо и остро стучало под ребрами, что я не могла оторвать от них взгляда. От них и от напряженного, отчего-то необычно бледного лица льесмирая.
Только затем я обратила внимание, как часто и быстро поднимается и опускается его грудная клетка, виднеясь из распахнутой мантии. Как беспомощно валяется на полу сорвавшийся пояс, распластавшись по лестнице, словно спящая змея. И вот тогда я несколько запоздало сообразила, что мастер никак не мог оказаться возле меня так быстро, если только не перевоплощался на ходу. Ведь еще пару секунд назад, готова поклясться, его не было поблизости.
Получается, прямо сейчас где-то должны были остаться его порванные штаны…
Подняв голову к лестничному пролету между четвертым этажом, на котором мы находились, и пятым, я как раз обнаружила на самом верху, над “змейкой” пояса, темную ткань форменных брюк, превратившихся в лохмотья.
– Не будете спрашивать?.. – тихо повторила я за мираем просто потому, что у меня в голове не было ни единой мысли, а сказать что-то нужно.
От застрявшего где-то в районе солнечного сплетения липкого страха соображать было тяжеловато. От этого, а еще потому, что рядом со мной снова был мастер ядов… С его огромным хвостом, обвившимся вокруг меня с чудовищной силой, но с удивительной осторожностью, которую трудно заподозрить в такой громадине. Кольца змеиных мышц сжимали так жестко, что можно было даже не надеяться выбраться, но при этом я почти свободно дышала. Лишь на исходе вдоха ребра касались гладкой и твердой, как камень, змеиной кожи, над которой мои ладони зависли, будто в ужасе.
Я не могла дотронуться до него – до огромного хищно-колдовского хвоста…
Вот только это был не ужас вовсе, а застрявшее в горле желание, отравленное нерешительностью. Словно стоит мне коснуться пальцами маленьких сверкающих чешуек, как я окончательно перестану быть самой собой. Фианой Шиарис, которая боится змей. Человеческой женщиной, которая не гладит хвосты нагов. Академисткой, которая не влюблена в своего преподавателя.
Вовсе не влюблена…
– Нет, я не буду спрашивать, гематит Шиарис, – чуть тише продолжал Багровый змей, глядя мне в глаза озерами красного золота. – Я просто придушу тебя на месте.
Я не слышала, что он говорит. Его слова словно проходили сквозь меня, пролетая насквозь и растворяясь где-то в полумраке лестничного пролета.
А я из последних сил держала себя в руках, лишь бы не прошептать в ответ, жалобно всхлипывая, что если бы он не пришел, то я бы умерла. Что если бы не громадная спираль его хвоста, от которого у меня сдавливало горло, то я бы разбилась. А еще – что я ужасно испугалась чего-то, чему у меня нет даже названия.
В этот момент я закрыла глаза и судорожно вздохнула, стараясь, чтобы из глаз не потекли слезы. И неожиданно мастер меня просто отпустил. Неторопливо и осторожно, словно я могу снова упасть с лестницы, стоит ему отойти в сторону.
Я хотела сказать, что это не так. Что я могу спокойно и твердо стоять на ногах. Что я самостоятельный и взрослый человек. Мне уже почти двадцать…
Но едва объятия багрового хвоста расслабились, отпуская меня, как его сменили сильные руки. Одна обняла меня за спину, а вторая перехватила под коленями так быстро, что не успела я произнести даже звук, как уже оказалась на руках мастера ядов.
– Что?.. Не на… – отрывисто проговорила я, широко распахнув глаза и глядя в жесткое лицо Астариена. Но голос оборвался, едва он яростно взглянул на меня в ответ.
Его челюсти были плотно сжаты, а лицевые мышцы напряжены. Мастер двинулся вверх по лестнице, скользя на огромном хвосте и неся меня так, словно я не вешу вовсе ничего.
Впрочем, по сравнению с громадной массой змеиной части его тела я и впрямь смотрелась не больше крохотной мышки, закуски для голодного хищника.
Нижняя часть тела Астариена струилась по ступеням, как вода, будто и вовсе не замечая этих препятствий, поднимаясь наверх с такой скоростью, словно хозяин куда-то торопился. Но это было обманчивое впечатление. Просто мираи двигались гораздо быстрее людей из-за разницы в размерах и мышечной силе.
Мне ничего не оставалось, как замереть и позволить унести себя туда, куда хочет Астариен. К тому же я вдруг поняла, что и не хочу сопротивляться. Что мне гораздо спокойнее, когда он вот так касается меня. Когда прижимает к себе, словно закрывая своей огромной фигурой от всего на свете. И когда его руки, в которых так уютно и горячо, становятся стеной, сквозь которую не проникнет ни один страшный шепот.
Вот только мастер ядов не был ни моим защитником, ни стеной. Он был просто преподавателем, от которого у меня кружилась голова, перехватывало дыхание, а сердце начинало бить с перебоями.
И, к сожалению, на этом все. Разве что иногда, на наших занятиях, таких как сегодняшнее, я ведь могла позволить себе представить, что это не так?..
Поэтому я положила голову ему на грудь и закрыла глаза, тяжело дыша. Втягивая его едва уловимый и почти совсем непонятный мне запах. Моего обоняния сейчас не хватало, чтобы различить его нюансы, которые были так очевидны, когда по моим венам струился мирайский яд. Сейчас мне просто нравилось ощущать жар его тела, чувствовать под щекой мягкую ткань распахнутой мантии пополам с обнаженной грудной клеткой…
Я сама не заметила, как скользнула пальцами под складку одежды и, затаив дыхание, положила ладонь на горячую кожу.
Мне просто нужно было почувствовать… что он настоящий. Что все это мне не привиделось.
А еще ужасно хотелось ощутить вновь, каким было на ощупь смуглое золото его тела…
В этот момент мастер ядов словно бы судорожно выдохнул, продолжая двигаться вперед. Затем распахнулась дверь лаборатории, а льесмирай почему-то замер, осторожно опустив меня на ноги.
Я отдернула руку, испугавшись, что позволила себе лишнего и Астариен меня вот-вот отчитает.
Глупая-глупая Фиана!
Но стоило поднять взгляд на Багрового змея, как стало ясно, что ругать он не собирается. На меня он не глядел вовсе. Его губы были напряжены, а взгляд направлен точно вперед.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?