Текст книги "Огненный цветок"

Глава 15

4 – 6 августа 1876 года

Мягкие порывы вечернего воздуха обдавали тело Мэдди, заставляя ее трепетать, как раньше от солнечного света и воды, когда Лис почти почтительно снял ее одежду, а она смотрела на него сквозь опущенные ресницы.

В блестящих сумерках она была необыкновенно ароматна. Лис прикусил губу, борясь с желанием, возникающим внутри его.

– Боже милостивый, – не веря своим глазам, пробормотал он. Ее грудь, грациозно изогнутые руки, закинутые за голову, пальцы, запутавшиеся в этих великолепных волосах… она была прелестна.

– Что? – прошептала Мэдди.

Чувствуя его одобрение, она позволила себе улыбку Моны Лизы, наблюдая за игрой эмоций на его лице.

– Вы красивы, – Лис едва узнал свой хриплый шепот. – Слишком красивы. Опасны…

Мадлен не могла даже покраснеть в этом мире rpeз.

– Вы знаете меня, Лис. Иногда я думаю, что вы понимаете меня лучше, чем я сама. Я не опасна. – Она рассматривала его смуглое, привлекательное лицо. – Если кто и опасен, так это вы.

Ее тонкая рука дотянулась до него, дотронувшись до его груди, видневшейся в прорехе расстегнутой рубашки. У Лиса перехватило дыхание, его удивила неистовость его реакции, но он уже не задумывался, что бы это значило. Его движения были нежными и нарочито медленными. Сначала он потянул за пояс ее брюк и стащил их вместе со спущенной рубашкой, затем медленно снял свою одежду и вытянулся рядом с ней. Солнце уже почти село, оставляя за собой бледно-лиловые тени.

– Я не хочу быть опасным… – Он провел кончиками пальцев по изгибу ее бедра.

– Я понимаю. – И она каким-то непостижимым образом действительно понимала.

Их глаза находились очень близко друг от друга, и в этот момент Мэдди увидела, что происходит в его душе. Ответов на опутывающие Лиса загадки не было, но она понимала, что за болью, которую он испытывал и не мог не причинить ей, скрывались честность, доброта и мужество. Он опять будет причинять ей боль, если она будет находиться поблизости… но не сегодняшней ночью.

– Я отчасти вел себя так безумно по отношению к вам из-за того, что произошло между нами в повозке… что все это было не так, – нежно произнес Лис. Он переплел свои пальцы с ее и поцеловал ее руку. – Я все же не могу дать вам то, что вам по-настоящему нужно, то есть мое сердце и будущую любовь. Вот почему это никогда не должно было произойти – нет, не пытайтесь убедить меня, потому что я знаю мир гораздо лучше вас, мисс Эвери. Вы младенец, когда дело касается сердечных дел.

Мэдди переполнила чистая радость просто оттого, что он говорит с нею так серьезно.

– Именно это я и имею в виду: вам следовало держаться от меня на расстоянии, меня приводит в ярость то, что вы пренебрегли всеми моими предостережениями. Но, так как исправить случившееся мы не можем, я могу по крайней мере попытаться облегчить вам испытание. Если бы я имел хоть малейшее понятие, что это вы…

Теперь Мэдди улыбнулась.

– Вы бы до меня и пальцем не дотронулись!

– Это лучше, чем взять вас в первый раз как проститутку.

Она пристально уставилась на него, и улыбка ее улетучилась: «Что он имеет в виду?»

– Но вы были грубы и нелюбезны, – возразила она.

– Дорогая моя, – натянуто произнес он, – вы даже не представляете, что вы недополучили. Но сегодня ночью я дам вам все, чего вы заслуживаете, – Лис скользнул рукой по ее ягодицам и прижал ее бедра к своим, – в первый и последний раз – со мной, по крайней мере.

Мэдди была смущена и, тем не менее, так возбуждена, что биение ее сердце отдавалось в ее ушах, а по телу пробежал долгий покалывающий холодок.

– Я не…

– Но получите, – отрезал Лис, – если мы перестанем болтать. – Его дыхание щекотало ей ухо, он целовал ее глаза, виски, лоб, щеки и, наконец, ее ждущие губы.

Мэдди совершенно растаяла в плену рук и губ Лиса, она лежала дрожа и тяжело дыша. Как может простое прикосновение вызвать такое великолепное чувство?

С мучительной осторожностью он целовал ее шею, ласкал кончиками пальцев внутренюю часть ее руки и тихо что-то бормотал, что окончательно уничтожило последние сдерживающие ее силы.

Мэдди открыла рот, чувствуя дуновение мягкого ночного ветерка между раздвинутыми ногами. Возможно ли, что это реально?

Лис увидел, как набухает ее грудь, как она выгибается в его сторону, и отвернул гибкое тело Мэдди. Это был его подарок ей – эти моменты удовольствия, почти настолько совершенные, насколько ему это удавалось. Он эгоистично понимал, что этот дар он делает и самому себе. Он знал, что через всю жизнь пронесет память об этой осуществленной мечте.

Подняв ее волосы, он дотронулся губами до ее затылка, затем погладил ее грациозные плечи и чувствительные места ее спины, вдоль позвоночника… Наконец, он обхватил руками ее ягодицы. На одно трепетное мгновение Мэдди почувствовала горячий прилив крови оттого, что он нажал на нее, но потом это ушло. Его сильные пальцы массировали ее зад, мягко, потом глубже посылая иголочные уколы электричества по ее нервам.

Затем Лис скрупулезно исследовал каждый изгиб и впадину ее стройных ног. Он встал на колени и поднял ее ногу, целуя стопу, в то время как его глаза поглощали каждую подробность ее обнаженного тела.

Когда он опустил голову и приложился губами к ее бедру, Мэдди простонала и невольно подалась бедрами навстречу ему. Лис схватился за них и раздвинул шире. Она покраснела, поднимая голову, и в панике опустила взгляд, но Лис встретился с ним.

– Шшшш, – успокаивал он ее, – вы боитесь себя, не меня. Я не причиню вам вреда. В самом деле.

От его грубоватой насмешки у нее на глаза навернулись слезы, и любовь мощными волнами пронизала все ее тело.

Она погладила его каштановые волосы, благодарная свету, позволяющему ей видеть ответ в его глазах. В следующий момент он покрыл ее своим сильным телом, прочувствованно целуя в губы. Это было действительно опасно, Лис знал, но его это больше не волновало. Во всяком случае, сегодняшней ночью.

Ее руки обвили его плечи, губы растворялись в бешеном эротическом танце любви, и у Мэдди создалось впечатление, что она парит над облаками. Каждая клеточка ее плоти была невыразимо чувствительна, благодаря действиям Лиса, но еще более возвышенным было простое удовольствие от ощущения его тела и возможности обнимать и целовать мужчину, которого она любит.

Руки Мэдди испытывали голод. В разгаре бесконечных поцелуев она запустила пальцы в его волосы, осязая локоны, соблазнявшие ее целыми неделями, когда они падали на воротник Лиса, затем коснулась его мускулистых плеч и спины. Он был весь горяч и крепок, до удивления знаком, как будто все это они проделывали и раньше… От его запаха у нее кружилась голова.

Лис не мог с уверенностью сказать, как долго это будет продолжаться. Он освободил свои губы от поцелуев Мэдди, несмотря на ее протесты, и смело устремился ниже. Ее грудь была прелестна: полная, кремовая, зрелая, с ярко-розовыми сосками, возбуждающе темневшими в ночи. Лис покачал головой: это была самая прекрасная из мук.

Когда, после долгих мгновений медленных ласк, горячий язык Лиса окружил ее сосок, Мэдди издала какой-то нечеловеческий тихий звук. Ему пришлось взять в руки ее грудь, и в то время как он губами прильнул к соску, Мэдди откинула голову назад, корчась от наслаждения. До нее смутно дошло, что ее раздвинутые ноги увлажнились, ее желание усиливалось с каждым мгновением, а бедра словно жили своей жизнью, совершенно независимо от Лиса.

– Пусть это придет, – подбадривал он неровным голосом.

И, хотя сама Мэдди не понимала, о чем он говорит, ее тело, казалось, понимало все. Она сжимала зубы, чувствуя на себе тепло его голубых глаз, хотя ее глаза были закрыты.

– Я хочу, – простонал голос, который она узнала как свой собственный.

В течение нескольких ударов сердца его пальцы продолжали массировать ее грудь, затем самого трепещущего от желания места ее тела коснулось что-то влажное и теплое. С ее губ сорвался крик. Язык Лиса дрожал, она тяжело дышала, и наконец наступил блаженный прилив эйфории. В ужасе Мадлен поняла, что не только рыдает, но и крепче прижимается к его рту во время сильного спазма.

Когда толчки, сотрясавшие ее тело, начали утихать, Мэдди была шокирована тем, что испытывает не стыд, а чувство блаженства и завершения. Сейчас она была ближе к Лису, чем когда-то могла мечтать. Он не только делил с ней это наслаждение, но и вел ее.

Сам пылая страстью, Лис был ошеломлен, услышав несдержанный смех Мэдди. Она потянула его за волосы, когда он набросился на нее с хищными поцелуями. Ее ноги обнимали его бедра, ее рот сиял под его губами, и она не боялась больше его возбужденного состояния.

– Если я причиняю вам боль, – прошептал он, – остановите меня.

– Вы не можете, – ответила Мэдди, – мы созданы, чтобы быть вместе.

Этой ночью он был готов поверить ей. Ощущение вхождения в нее, уютную, влажную, было так мучительно приятно, что Лис на какое-то мгновение решил, что он умер, но это не тронуло его. Она права – они подходили друг другу, как будто занимались любовью тысячи раз. Их ритмы магически совпадали: Мэдди встречала каждый его глубокий рывок, и Лис вскоре понял, что больше не может задавать тон их любовной игре. Кровь билась в его голове, мысли были уничтожены огромной силой страсти, гораздо более интенсивной, чем он испытывал раньше.

Хотя Лис планировал эту последнюю сцену любовной игры, обжигающее биение кульминации пришло с неожиданной внезапностью. Мэдди схватилась пальцами за его спину, и он вскрикнул. Ее крепкое объятие вызвало его стон, когда утихла последняя обжигающая судорога.

На Мэдди нахлынула волна безмятежного доверия. Она внимательно посмотрела на слегка отведенное лицо Лиса и увидела, что и он ошеломлен и обезоружен. Откинув назад его влажные волосы, она коснулась губами его бороды и улыбнулась.

– Боже, – выдавил он, наконец, потрясенный и смущенный.

Кожу Мэдди покалывало, когда Лис освободился от нее и откатился по одеялу. В воздухе становилось прохладнее, и где-то вдалеке ухала сова.

– Лис, – ее голос едва слышался, – что-то не так? Я хочу спросить, я не?..

Пристально посмотрев на нее, он решительно произнес:

– Боже правый, это не вы – это я!

Он сел, и его широкая спина и сильная голова вырисовывались на фоне фиолетового неба.

– Вот что получается, когда ты дьявольски самонадеян. Почему я вообразил, что смогу дать вам нечто совершенное? Это…

Он осекся, глядя в темноту.

– Черт, я ставлю себя в еще более глупое положение, пытаясь объяснить.

Мэдди не хотела ничего слышать. Она встала на колени, обвила его руками и воскликнула:

– Вы правы в одном: это все вздор! Каждый момент был совершенен, превосходя все мои мечты! Я понятия не имею, почему вы считаете, что потерпели неудачу, но мне жаль, что вы так думаете. Я счастлива!

Лису пришло в голову, что она права. Почему он не может предаться удовольствию и не думать о собственных недостатках? Вероятно, он ошибался, считая, что может сбросить тень Литтл Бигхорн. Пока он несет это бремя, размышлял Лис, он, вероятно, не сможет свободно наслаждаться жизнью… не говоря уж о том, чтобы принять настоящую любовь.

– Лис? – прошептала Мэдди, ошеломленная и смущенная ощущением, что он опять куда-то унесся в мыслях. – Вы слышали, что я сказала?

Он повернулся к ней лицом, и она увидела его снова холодный взгляд.

– Разумеется, слышал… и согласен с вами. Это было безумием с моей стороны. Непростительным. Но я же предупреждал вас, правда? Я говорил, что не могу дать вам то, что вам нужно.

– Прекратите так говорить! – закричала Мэдди. Ее изумрудные глаза сверкали гневом, и она резко отбросила волосы, огненным потоком струящиеся по ее обнаженным плечам. Лис прикусил губу и обнял ее. Они стояли на коленях на легком ночном ветерке, крепко держась друг за друга, и Мэдди, мигая, пыталась подавить слезы.

– Мне очень жаль… – Его слова звучали чуть слышно. Он медленно поднял ее лицо, поцеловал ее соленые глаза и щеки, а затем и губы. Они были розовыми, почти в синяках от занятий любовью, а их поцелуй становился все слаще.

– А мне нет! – ответила наконец Мэдди. На ее лице играла шаловливая улыбка.

В нем ключом бил смех, и ему нестерпимо захотелось выпустить его на волю вместе с болью, которая упрямо отказывалась покидать его. Наконец он все-таки рассмеялся и увидел удивление и ответную радость в ее глазах. Они смеялись, потом она снова притянула его на стеганое одеяло, и они снова смеялись и любили друг друга. Пришло время, и звездное небо покрыло их, как черное бархатное покрывало, усыпанное бриллиантами.

После этой ночи чудеса, казалось, наполнили жизнь Мэдди. Когда они очутились на равнине, сама земля показалась ей чудом. Почему она не заметила этого, впервые пересекая территорию Дакоты с бабушкой Сьюзен и Бенджаменом? Трава бесконечным морем покрывала прерии. Оказывается, она прорастала корнями на два фута вглубь, как сказал ей Лис, чтобы обеспечить корм буйволам, независимо от погоды. Над ними простиралось небо, как голубая чаша из веджвудского фарфора, украшенное причудливым разнообразием облаков. Некоторые сбивались в холмы, напоминая собой сливки, другие плыли бороздами, словно вытянутые и разорванные клочья белого хлопка.

Каждый закат был более красив, чем предыдущий. Мэдди с Лисом вместе любовались зрелищем, разворачивающимся на безграничном небе. Каждый закат и восход казался более захватывающим дух, чем виденный ранее. Каждый был чудом.

И не меньшим чудом был для Мэдди Лис. Ее постоянно интриговало, что творилось в его душе. Он казался ей головоломкой, ключи от которой он из осторожности держал на замке. Между ними оставалось столько неопределенного, столько того, что, как он настаивал, он не может ей дать, что она с удовольствием предавалась реальности.

Ночью Лис был благодушен, но осторожен. Только когда в черном, как смоль, небе поднялась луна, Мэдди пробудилась от глубокого сна, соблазненная восхитительными удовольствиями, ожидающими ее. Она придвинулась к Лису и прижалась к его горячей обнаженной груди. Он перекинул через нее одну ногу и, сонно вздохнув, инстинктивно пробежал по ней рукой. Грубая рука с длинными пальцами, которую она обожала, добралась до изгиба ее зада и скользнула под мужскую рубашку, которую она надела вместо ночной.

Наконец, когда Мэдди вся дрожала, все больше возбуждаясь возникшей между ними бессловесной страстью, в этот, нереальный час, когда все спят, губы Лиса нашли ее губы. Как будто этот эпизод был не в счет и утром мог сойти за сон. Лис дал себе волю, целуя ее, лаская горящими руками, целуя до боли ее соски и, наконец, ворвавшись в ее нетерпеливое тело.

С рассветом Мэдди проснулась и увидела, что Лис сворачивает их лагерь. При виде его ее щеки залила краска, но он не уклонился от ее пристального взгляда. И все же оба не произнесли ни слова. Оба понимали, что это произошло, однако легче было делать вид, что каждый мечтал о чем-то более возвышенном.

Стояла вторая половина дня. Мадлен ехала верхом рядом с Лисом, разделяя его молчание и созерцая красоту прерии и чудесное тело своего возлюбленного. Как экзотичен он был по сравнению с ней, налитый мускулистой силой своих запястий, рук, бедер, рядом с которыми она казалась ребенком. Он был первым мужчиной, которого она видела обнаженным, и это делало его еще более неотразимым и таинственным. Ей страстно хотелось прикоснуться к нему. Наконец, не выдержав, Мэдди заговорила.

– Лис, надеюсь, я не затрону слишком болезненную для вас тему, но я хотела сказать, что мне было очень жаль услышать о смерти мистера Хиккока. Он ведь был вашим другом?

Лис слегка поднял подбородок, крепче сжал вожжи и повернулся, остановив на Мэдди взгляд голубых глаз.

– С вашей стороны очень любезно вспомнить Билла. Он был редким человеком. Мы подружились за те последние недели, и, если честно, мне до сих пор не верится, что его нет. Все кажется сном, не так ли? И ночь, когда мы покинули Дидвуд среди хаоса, поднявшегося после убийства Билла, и все, что случилось потом, коли на то пошло. – Он выгнул бровь. – Думаю, я бы больше расстроился из-за Билла, если бы у меня не было чувства, что он готов к уходу. Он сам мне об этом сказал.

Лис замолчал, снова сосредоточившись на мулах. Они не требовали большого внимания, когда несколько миль двигались по открытой прерии, но теперь холмы заграждали обзор широкого моря бледно-зеленой травы, простирающегося перед ними. После того как Лис проведет мулов мимо этих последних препятствий, перед ними должен показаться Бир Батт.

Мысли Мэдди витали вокруг фразы, произнесенной Лисом. Итак, размышляла она, все это для него как сон. Именно так он оценивает отношения между ними?

Она весело улыбнулась ему.

– Если вы имеете в виду приятный сон, а не кошмар, я соглашусь с вами. Конечно, я имею в виду не убийство мистера Хиккока. Я, разумеется, могу понять, что вы хотите сделать вид, что этой ночи не было!

Лис молча, пристально смотрел перед собой, сосредоточившись на скалистой, крутой дороге, по которой передвигались мулы. У них за спиной гремела и стонала крытая повозка, пока дорога не выровнялась и они не выехали на открытое место.

Лис натянул вожжи, и Мэдди проследила за его взглядом. Вдали из бледного зеленого океана травы, казалось, поднимался высокий, остроугольный остров.

– Что это такое? – выдохнула она.

– Бир Батт. – На него нахлынули воспоминания из прошлого, захватывая, словно невидимая рука. Лис чувствовал, как повлажнели его ладони и пот выступил на лбу. Боже, сколько же времени он угробил с сиуксами на Литтл Бигхорн? Его конфликт, казалось, был сложнее, чем он воображал. Пристально глядя на гранитных часовых, поднимающихся над прерией более чем на тысячу футов, он понял, что у него, как и у Мэдди, были личные причины для этого путешествия. Мельком взглянув на нее, он сказал:

– Впечатляюще, не правда ли? Сиуксы, или лакота, давно считали Бир Батт священным местом, подходящим для их сборищ. Они приходили сюда в конце лета, чтобы откормить пони, немного поторговать и в случае нужды послать сигналы дымом костров другим группам… – Он говорил почти бессознательно, а когда запас его слов иссяк, умолк и его голос.

– Мы туда и едем, да? – осведомилась Мэдди, стараясь возвратить его к реальности. Их приключение больше не было шуткой. Вскоре она окажется среди тех самых индейцев, которые недавно убили более двухсот американских солдат.

– Да, – поднял брови Лис. – Вы же не боитесь, правда?

Она с трудом проглотила слюну, но ей удалосьулыбнуться.

– Вероятно. Немного. – Не успели эти слова сорваться с ее уст, как сердце начало биться, как индейский там-там, о котором она читала в детстве. – Лис, вы говорили моему отцу, что провели некоторое время среди сиуксов. Может быть, вы бывали раньше в Бир Батте? Скажите, чего мне ожидать? Думаю, мне не мешает узнать побольше об индейцах, кроме тех мифов, которые я слышала о них!

Задумавшись, он прищурился на солнце.

– Это же мифы, не так ли? – настаивала Мэдди, повысив голос.

– Большей частью. – Он посмотрел на ее побледневшее лицо и рассмеялся: – Где та смелая, своенравная женщина, которая поехала сюда без приглашения, чтобы найти свою сестру и выяснить, что в действительности представляют собой сиуксы?

– Я… я все еще такой себя и чувствую! – возразила она, облизав губы. – Просто… я хочу сказать, я не могу не испытывать некоторой растерянности… перед неизвестным.

Лис сжалился над ней.

– Да, я знаю, что вы имеете в виду. Я открою вам секрет. Я и сам не был готов к тому чувству, что вызвал во мне Бир Батт. Я был здесь раньше, – на какой-то момент он замолчал. – Я бы хотел сказать вам, что нас ожидает, Мэдди, но я и сам не знаю. С тех пор, как я бывал здесь, – я провел долгое время среди сиуксов, – многое изменилось. Тогда они еще верили большинству обещаний белых. У них еще было достаточно свободы вести привычный образ жизни. Теперь все кончено, несмотря на победу индейцев на Литтл Бигхорн. Не сомневаюсь, что люди, которые пошли за Безумным Конем, еще более расстроены и разгневаны, чем остальные лакоты, вот почему я бы предпочел, чтобы вы остались в Дидвуде. Плохо, что вы послушали вашу бабушку, а не нас с отцом. Она прекрасная женщина, но в данном случае у меня впечатление, что слепой ведет слепого.

– Вы же не думаете на самом деле, что они причинят нам вред? Вы сказали отцу, что верите в свою безопасность, что у вас есть друзья среди сиуксов и даже среди людей Безумного Коня?

Лис пожал плечами.

– Неужели вы считаете, что я бы открыл свою боязнь и страх перед вашим отцом, даже если бы они у меня были? Сейчас я не могу дать вам никаких гарантий, но несколько лет назад дал бы. Большинство лакота, которых я знал, были милейшими людьми. Ваш отец и я, мы оба сказали вам, что чувствуем по отношению к индейцам.

– Но вы не уверены, что они остались такими же? – Мэдди чувствовала, что следует оставить эту тему, но она волновала ее, как кость голодную собаку. Сварят ли ее живьем над горящим костром, или четыре лошади разорвут ее, разбегаясь в разные стороны?

– Не знаю, что еще вам сказать. Этих людей лишили надежды. Нетрудно догадаться, какие чувства они испытывают по отношению к белым. Некоторые, с которыми они дружили, отвернулись от них, и мне они могут не поверить. – Лис вынул из кармана сушеный абрикос и, пожевав, добавил: – Хотя лакота мудры. Они вспомнят, что я у них ничего не просил и не нарушал данных им обещаний. В те годы, проведенные в прериях, я делил с ними лишь дружбу, смех и работу. У них нет причин наказывать меня за грехи других белых американцев. Я верю, что мы будем в безопасности.

Мэдди громко вздохнула, и ее прелестное лицо медленло расплылось в улыбке.

– Ну что ж, это для меня достаточно. Теперь я с удовольствием испытаю следующую главу наших приключений. Мы будем в безопасности! – Она с пафосом повторила его слова, словно это могло придать им больше вероятности.

Лис вздохнул, но его сердце было неспокойно. Они с Мэдди, вероятно, будут в безопасности… пока Безумный Конь и его приспешники из лакота не обнаружат, что он был среди солдат, преследовавших индейцев в тот позорный день на Литтл Бигхорн.