Текст книги "Тайна Хрустального замка"

Глава пятая
Хрустальный замок

Рыцарь Гиальмар спустился в долину и поехал вдоль узкой речушки. Здесь внизу было немного темнее, воздух прохладнее, пахло сырой землей.

Гиальмар увидел сгорбленную старуху в холщовом переднике. Стоя по щиколотку в воде, она шарила под большим камнем, верно, искала раков.

– Скажи мне, почтенная старушка, – начал рыцарь Гиальмар. – Похоже, ты здешняя. Не знаешь ли, где дорога к Хрустальному замку? Я награжу тебя…

– Наградишь ударом хлыста, – угрюмо проворчала старуха. – Ступай себе. Не жду я от вас, знатных рыцарей, ничего доброго…

– На, держи! – Гиальмар бросил прямо в воду под ноги старухе золотую монету. Старуха проворно схватила монету, по локоть замочив рукав. Ее сморщенное лицо посветлело, она с доброй улыбкой посмотрела на рыцаря.

– Поднимись наверх – и не сойти мне с места, если ты не увидишь то, что ищешь. Хрустальный замок! Вон он, на холме, заросшем фиалками. Блестит, как твоя монета, да хранит тебя Господь и все святые! Только бы лучше не ходить тебе туда, господин. Недоброе это место, уж ты поверь старой Белинде. Встречала я в этом лесу хозяйку Хрустального замка. Сколько раз зазывала она меня к себе, чего только не сулила: что-де пройдут мои хвори и спина болеть больше не будет. И еды даст вдоволь. Да только такое она просила взамен, в дрожь бросает, как вспомню… Лучше воротись назад, добрый господин, послушай меня, старуху!

Но рыцарь Гиальмар только ласково кивнул ей на прощанье. Могучий Кардиф вынес его вверх по крутому откосу.

Сердце Гиальмара на миг замерло и сразу же гулко забилось, так что стеснилось дыхание.

Хрустальный замок! Вот он! Сверкает, обжигая глаза. Капля влаги сбежала по пальцам. Это шевельнулась завязанная вокруг запястья лента тумана, подарок феи Нентиэль. Словно хочет о чем-то предупредить.

Конь Гиальмара заржал, вскинулся на дыбы.

– Тихо, тихо, мой Кардиф, – рыцарь твердой рукой укротил коня.

Он подъехал к подножию хрустальной лестницы. Сквозь прозрачные ступени можно было разглядеть густую траву и хрупкие фиалки.

Гиальмар спешился, поднялся по лестнице и вошел в распахнутые двери замка.

«Уж не снится ли мне все это?» – оглядываясь, подумал он.

Колонны из цельного хрусталя поддерживали сводчатый потолок. Можно было видеть, как по небу мягко плывут слоистые облака. Яркая птичка села на хрустальную крышу. Желтый животик, растопыренные тонкие лапки.

– Тик-так! Тик-так!

Что это? На золоченых столиках, среди густой зелени стояло множество часов. Больших и совсем крошечных, украшенных фарфоровыми фигурками и драгоценными камнями. Стрелки одних казались неподвижными, другие, наоборот, вращались так быстро, что было трудно уследить взглядом.

Послышался журчащий переливчатый смех. Вбежала толпа юных девушек, одна милее другой.

Девушки сняли с плеч Гиальмара дорожный плащ. Одна из них, встав на колени, отстегнула золотые шпоры.

– Пойдем с нами, рыцарь, – защебетали девушки. – Ты, верно, притомился с дороги и голоден.

Девушки повели рыцаря за собой. Сквозь стены из хрусталя рыцарь видел с одной стороны волнующиеся под ветром верхушки леса Вительвельт, с другой стороны бескрайнее синее море. У берега одинокий, словно уснувший, корабль.

Гиальмар вошел в круглый зал с высоким куполом и остановился. Какой чудесный фонтан! Маленький мальчик из прозрачного мрамора. Мальчуган стоял посреди золотой чаши, похожей на распустившийся цветок. Слезы двумя витыми струйками лились из его глаз и со звоном разбивались о дно круглой чаши.

– Мальчик-фонтан! Мальчик-фонтан! – наперебой затараторили девушки. – Правда, смешной? Фонтан плакса. Вот глупый! А веришь ли, милый рыцарь, ночью, когда всходит луна, он плачет еще горше!

Девушки увлекли его дальше.

– Сюда, сюда!

Каждый новый зал изумлял рыцаря искусным убранством, великолепными украшениями.

И опять – всюду часы, спрятанные среди цветов.

– Тик-так! Тик-так! – словно догоняя Гиальмара, неслось ему вслед.

Вдруг девушки разом примолкли, притихли.

– Королева Демонта! Королева Демонта!

Перед Гиальмаром появилась женщина царственной красоты в искристо-зеленом платье. Огромные темные глаза завораживали и пугали.

– Рада приветствовать тебя в моем замке, благородный рыцарь! – сказала она, и далекая флейта подхватила ее певучий голос. – Мне нет нужды знать твое имя. Кто бы ты ни был, ты здесь желанный гость! Раздели с нами нашу трапезу.

Девушки усадили рыцаря на бархатные подушки. Они со смехом ластились к нему, улыбаясь, заглядывали в глаза.

К Гиальмару подошел старик в тяжелых одеждах. На груди – цепь с алмазной звездой.

– Склони передо мной голову, рыцарь, – проговорил старик. Глаза его вдруг сверкнули безумно и гордо. – Знай, жизнь для меня – ничто! Я мечтал об одном: найти новую звезду среди бесчисленных ночных светил. Здесь, в замке мечта моя сбылась. Я открыл неведомую доселе звезду и дал ей имя – Лиальбирон. Словно приколоченная небесными гвоздями, она всегда сияет над Хрустальным замком!

– Да продлятся твои годы, почтенный старец, – промолвил Гиальмар, – чтоб ты мог еще долго любоваться своей звездой!

– Долго?.. Ты говоришь, долго?.. – улыбка, полная скрытой горечи, мелькнула на его губах.

– Хочешь услышать великое? – К Гиальмару наклонился юноша с бледным лицом и ярко блестевшими глазами. В руке он держал темную старинную флейту. – О, как долго я искал эту мелодию среди путаных ничтожных звуков. Я был готов отдать все на свете, лишь бы найти ее. И вот она явилась ко мне сразу, как молния. Здесь, в Хрустальном замке…

Юноша поднес флейту к губам и заиграл.

– О, я как будто по самое сердце в небесах! – воскликнул Гиальмар. – Ты поистине великий музыкант, друг! Я готов слушать тебя вечно!

– Вечно? – юноша улыбнулся дрожащими губами. – Ты, верно, сам не знаешь, что говоришь. Но ты прав, вечно…

К Гиальмару на коленках подползла кудрявая девочка. Она рассыпала перед ним груду драгоценностей.

– Правда, красивые? Ну погляди же, рыцарь! – девочка нетерпеливо потянула Гиальмара за рукав. – И каждый день все новые. Еще и еще…

Одна из красавиц кинула девочке браслет. Девочка надела его на руку и, наклонив головку, принялась любоваться им, как взрослая. Нельзя было удержаться от смеха, глядя на нее.

– Сколько радости, веселья! – невольно воскликнул Гиальмар. – Поистине, королева, это замок счастья!

Королева Демонта благосклонно кивнула и улыбнулась легко и таинственно.

В этот миг взгляд Гиальмара упал на юную девушку, сидевшую одиноко в стороне. Ее нежное лицо было бледнее рассветного неба. Светлые волосы стянуты простой узкой лентой. Безнадежная грусть затаилась в глубине больших зеленых глаз, и от этого они казались темнее, чем были на самом деле. Хрупкая, задумчивая, она странно выделялась среди беспечно-веселых красавиц. В своем серо-серебристом платье, казалось, девушка тает в воздухе.

«О, Боже, кто она? Какие глубокие глаза и, кажется, по края налиты печалью». – Гиальмар, забыв обо всем на свете, смотрел на нее.

– Нинисель! – недовольно нахмурила стрельчатые брови королева. – Ступай отсюда. Ты наводишь тоску на моего гостя!

Девушка послушно поднялась, скользнула за колонну и исчезла.

Королева Демонта обвела сидящих за столом потемневшим взором.

– Впрочем, я никого не держу здесь. Двери открыты!

Словно вихрь ужаса промчался по залу. Будто он нес сокрушительный холод и гибель. Побледневшие девушки прижались друг к другу. Старый астроном скорчился в своем кресле, уронив лицо в ладони.

– Нет, нет, королева! Мы так счастливы здесь. Мы хотим жить здесь вечно!.. – послышались отовсюду трепещущие голоса. – Вечно, вечно…

Глава шестая
Нинисель

Рыцарю Гиальмару не спалось. Он думал, что сразу уснет, едва голова коснется подушки. Но нет!

Свет луны без труда проникал сквозь хрустальные своды, отражался в высоких зеркалах, превращая золото в серебро.

Гиальмар спустился в круглый зал. Мраморный мальчик казался сплетенным из лунных лучей. Его слезы с тихим стеклянным звоном падали в круглую чашу.

Послышался шелест и свист шелка. В лунном свете мелькнула тонкая фигурка в серо-серебристом платье.

– Нинисель! – окликнул Гиальмар девушку.

– Ты тоже не спишь, рыцарь? – Ее глаза, казалось, светились в полумраке. Она хотела уже пройти мимо.

– Постой, Нинисель, не уходи! – с непонятным ему самому волнением воскликнул рыцарь. – Ты непохожа на здешних девушек. Не спорю, они милы и так беззаботны. Но ты… Скажи, что тебя так томит и печалит?

– Зачем тебе знать это, рыцарь? – Нинисель с упреком посмотрела на него. – Пустое любопытство или насмешка?

– Нет, нет, как ты могла подумать такое! – поспешно возразил Гиальмар. – Я вижу, ты здесь чужая. Расскажи, как ты попала в этот замок?

– О, печаль, печаль!.. – провыл Ветер где-то в отдалении. Слышно было, как загремела медная цепь, задев за хрустальные зубцы башни.

– Ты говоришь столь участливо, рыцарь. – Нинисель подняла на него глаза, полные молчаливой грусти. – Давно так со мной никто не говорил. Но боюсь, ты соскучишься, слушая мой рассказ. Тогда прерви меня…

– Прошу тебя, говори, – попросил рыцарь, вглядываясь в ее склоненное лицо.

– Сначала мрак и путаница теней, я все забыла, – начала Нинисель. – Но вот я совсем еще малютка, брожу с моей матушкой по дорогам. Матушка просила подаяния под чужими окнами. Помню, в окне загорался огонек и освещал ее протянутую руку. Иногда слышалась брань, окно гасло и таяла в темноте рука матушки. Иногда ей кидали кусок хлеба или протягивали кружку молока: «Для твоей малютки, несчастная!» Но вот наступила эта страшная ночь, мне никогда не забыть ее. Стояла лютая стужа. Я удивилась, что рука матушки горяча, как огонь. Наконец мы вышли к мельнице, одиноко стоявшей на берегу замерзшей речушки. Дверь открыл одноглазый мельник, и я увидела, что по его рыжей бороде скатываются огненные искры. Он уложил матушку на постель, покрытую жесткой медвежьей шкурой. А меня в углу на охапке соломы. Я согрелась и крепко уснула. А утром я увидела, что матушки в комнате нет.

– Где моя матушка? – со страхом спросила я.

– Нет большей заботы, чем хоронить нищих, – с досадой проворчал одноглазый мельник. – Твоя мать умерла.

Я горько заплакала, но мельник больно ухватил меня за волосы и сказал, что если я не замолчу, он бросит меня в прорубь, где живут старые голодные щуки.

– Будешь жить у меня и подметать полы, – сказал он. – А подрастешь, научу тебя стряпать да прислуживать за столом… Тебе не скучно, рыцарь?

– Нет, нет, – с волнением воскликнул Гиальмар. – Ты как будто листаешь старинную книгу…

– На мою беду, – продолжала Нинисель, – был у мельника сын, такой же рыжий, как отец, и сущий разбойник. Я молча сносила насмешки и побои. Не знала, что худшее еще впереди. Когда я подросла, сын мельника, Сигни Рыжий, так его звали, сказал, что я вовсе не так уж безобразна и гожусь ему в жены. Я думала, что умру от ужаса и горя, но одноглазый мельник только посмеивался, стряхивая с бороды огненные искры.

– Лучше подумай, какое счастье тебе привалило, маленькая мышка!

На другой день на меня надели длинное платье из домотканого белого полотна и привели в комнату, полную подвыпивших мужчин и громко тараторивших женщин.

И вдруг все замолчали, глядя на меня. Я стояла, а они не шевелились, словно окаменели. Молчали и только глядели на меня.

– Да, девчонка недурна, – сказал наконец толстый мясник с красными отвисшими щеками. – Только смахивает на привидение, уж больно бледна.

– Ничего, сегодня ночью она разрумянится, – захохотал Сигни Рыжий и грубо обнял меня.

Я вырвалась и бросилась к двери, но Сигни Рыжий схватил меня за руку.

– Погоди, невеста моя, – усмехнулся он. – Вот я сниму башмаки с твоих резвых ножек, чтоб ты не вздумала убежать от меня.

Но я улучила минутку и незаметно выскользнула из дома.

Я бежала босиком по снегу. Где-то за деревьями я видела размытые огни домов, но они были так далеко. Я совсем окоченела и без сил упала на землю. Снежинки все падали и падали, они уже не таяли на моем лице и наконец холод проник в самое сердце.

Вдруг мне послышался далекий звон воскресных колоколов. Среди заснеженных деревьев мелькнуло слабое пятнышко света. Свет пробивался сквозь инистый туман. Я уже различала сквозные сияющие крылья…

«Это ангел небесный летит, чтобы взять мою душу, – подумала я, и меня охватили горький гнев и отчаяние. – Боже милосердный, за что? Разве это справедливо? Я так молода и еще не познала ни одной земной радости. О, если бы кто-нибудь нашел меня в этом лесу, спас, приютил, не дал замерзнуть. Я готова была бы служить ему до конца моих дней, отдать все, что имею!»

Едва я подумала это, погасло светлое облако, окружавшее меня, печально смолкли далекие колокола.

Вдруг кто-то взял меня за руку. Я увидела прекрасную черноволосую женщину в искристо-зеленом платье.

– Я – королева Хрустального замка, – ласково сказала она. – Согласна ли ты довериться мне, малышка? Ты будешь жить в тепле и роскоши и уже больше никогда не вернешься к одноглазому мельнику и его рыжему сыну. Согласна ли ты?

– Да… – из последних сил прошептала я. Мне хотелось встать перед ней на колени, но мое платье примерзло к обледеневшей земле.

Тут луна вышла из-за тучи и я увидела на снегу серебряного лебедя. Он покорно склонил голову. Королева усадила меня на спину лебедя и велела крепко держаться за его перья.

– Смотри не свались, – сказала она, и мы поднялись выше снежной тучи. Тихо сияли звезды. Но их свет был печален, и я не стала глядеть на них.

Вдруг меня окутало мягкое тепло. Я стояла посреди богато убранного Сквозь его хрустальные стены можно было разглядеть, как взвихренный снег вьется и мечется вокруг прозрачных башен. Простое домотканое платье превратилось в наряд из тонкого шелка, на руках блеснули кольца и браслеты.

– Но твой замок прозрачен! – я заплакала и прижалась к королеве. – Одноглазый мельник увидит меня и прикажет идти с ним!

– Не бойся, – с улыбкой ответила королева. – Для одноглазого мельника и его сына мой Хрустальный замок невидим. Потому что мельник и его рыжий сын в придачу не нужны мне.

– А я? – голос мой дрожал от страха. – Я нужна тебе?

– Да, моя девочка, ты мне нужна! – странно улыбнулась королева. – Тебя здесь ждут только радости и веселые забавы. Все это будет длиться вечно. Ты навсегда останешься прелестной и юной, как сейчас. Но за это ты должна отдать мне… Только не гляди на меня своими светлыми глазами, Нинисель! За это ты должна отдать мне…

Тут Нинисель оборвала свой рассказ, побледнела и умолкла.

– Ты не договорила. Что отдать? – спросил Гиальмар, сам не понимая, почему дрожь ледяными иглами пробежала по спине.

– Не спрашивай, рыцарь! Это тайна Хрустального замка, и я не вправе… – Нинисель повернула к нему искаженное страданием лицо. – И вот я живу здесь. Сколько лет, много, мало, сама не знаю. Но я больше не слышу звона колоколов, не вижу церкви там, за лесом Вительвельт. Я забыла все молитвы, не могу ни одну вспомнить…

Оба они, Нинисель и Гиальмар, не заметили, как, скрывшись за колонной, увитой до половины густой зеленью, их разговор подслушивает королева Демонта.

– Отрезать бы тебе твой болтливый язычок, крошка Нинисель, – неслышно прошептала она.

– Доверься мне, Нинисель! – с волнением проговорил Гиальмар. – Вся моя прежняя жизнь была лишь пустым сном, наваждением. Да и жил ли я прежде? Сейчас ночь. Дай мне твою руку, сбежим с этого холма – и мы свободны!

– Да, двери Хрустального замка открыты, – прошептала Нинисель. – Но есть сила, которая держит меня здесь крепче всех железных замков и засовов.

– У меня надежно укрепленный замок, верная стража! – горячо воскликнул Гиальмар. – Я смогу защитить тебя!

– Здесь бессильны мечи и копья. – Нинисель отвернулась, пряча лицо.

Гиальмар хотел взять Нинисель за руку, но она остановила его.

– Почему, Нинисель, почему? – в отчаянии проговорил Гиальмар.

– На мне лежит проклятье, никто не может спасти меня… – голос Нинисель дрогнул от боли.

«Накинуть бы на тебя мой черный плащ Молчания, малютка Нинисель» – королева Демонта теснее прижалась к колонне.

– Проклятье, говоришь ты? – воскликнул Гиальмар. – Тебя околдовали! О, моя Нинисель! Но я знаю, кто может развеять злые чары. В глубине леса, возле маленькой часовни живет святой отшельник…

Нинисель порывисто обернулась, так что длинное шелковое платье обвилось вокруг ее ног.

– О, рыцарь, если бы я могла открыться ему, рассказать все, снять с сердца эту каменную тяжесть, – голос Нинисель дрожал и звенел, – я была бы счастлива даже умереть.

– Ты будешь жить, мое сердце, мое сокровище! – Гиальмар склонился и с нежностью поцеловал ее руку. – Я еду сейчас же, не дожидаясь рассвета.

– Неужели еще возможно спасение? – прошептала Нинисель и добавила чуть слышно: – Я буду ждать…

Прошло немного времени, и ночную тишину расколол звучный цокот копыт коня.

– Нет, напрасно я сказала: «Буду ждать…» – прошептала, чутко прислушиваясь, Нинисель. – Для тебя будет лучше, если ты забудешь меня, рыцарь…

Глава седьмая
Что случилось возле хижины старого отшельника

Королева Демонта летела на серебряном лебеде над верхушками вековых деревьев леса Вительвельт. Она запрокинула голову и, не мигая, смотрела на холодную луну, скользившую в прозрачном облаке. За королевой, как обрывок черной грозовой тучи, растянулся в воздухе бархатный плащ.

– Опустись на поляну возле мельницы, – приказала она.

Лебедь послушно опустился на влажную траву, блеск его крыльев померк в тени могучего дуба.

– О, печаль, печаль… – просвистел Цепной Ветер. В лунном свете блеснули тяжелые медные звенья.

Королева взошла по ступеням крепкого деревянного дома и золотой тростью постучала в дверь.

На пороге появился старый хозяин мельницы.

– Вон какой ты стал, Сигни Рыжий, – брезгливо проговорила королева Демонта, отступая на шаг. – А когда-то ты был широкоплеч и недурен собой. Как раз под стать какой-нибудь деревенской красотке. Помню еще твоего отца. По его бороде вечно скатывались огненные искры. Скажи сколько тебе лет?

– Лет сто, а то и более, королева, – прохрипел Сигни Рыжий. – Время, как река, течет мимо, оставляя мне только всякие хвори да согнутую спину…

– Хватит пустых разговоров. Говорят у тебя есть сын. Кликни его! – нетерпеливо приказала Демонта.

– Никак невозможно, королева, – Сигни Рыжий горестно покачал головой. – Потому как вздернули его на виселицу, моего дорогого сыночка. Ну, было дело, пристукнул он на большой дороге какого-то богатея. Да ведь сквалыга ни за что не хотел по-хорошему отдать, что имел при себе. Клянусь преисподней, так недолго весь честной люд перевешать! Но есть у меня двое внучат. Старшенького зовут Сорвик. Славные, крепкие парнишки, останешься довольна.

Тут же через порог перешагнули двое верзил. Старший тоже рыжий с окладистой бородой. Второй помоложе и ростом пониже.

Королева оценивающим взглядом оглядела обоих братьев.

– Дело нехитрое, а я заплачу не скупясь, – наконец проговорила она. – Дошло до меня, что в чаще леса возле одинокой часовни поселился старый отшельник. Слушай, Сорвик, вижу, ты парень сметливый. Этот отшельник мне в досаду. Сделай так, чтоб я его не увидела, пролетая на моем лебеде над лесом Вительвельт.

– Что ж, думаю, мы с братцем справимся, нам такое не впервой, – весь подобравшись, как зверь, готовый к прыжку, сказал Сорвик.

– Такая услуга стоит не дешево, – добавил второй брат, глядя исподлобья.

Королева небрежно бросила тяжелый кошель на ступени крыльца. Старый мельник с неожиданным проворством наклонился и схватил кошель.

– Чую, чую, тут не желуди и не сухие грибы! – жадно ощупывая кошель, забормотал он. – Не сойти мне с места, тут полновесные золотые монетки…

Вдруг мельник выронил кошель и со стоном рухнул на колени перед Демонтой.

– Прости меня, прекрасная королева, дозволь спросить!

– Ну! – нетерпеливо сдвинула брови королева.

– Старая служанка Белинда говорила… – задыхаясь, прошамкал старый мельник, – она говорила, что видела на холме, заросшем фиалками, твой Хрустальный замок. И будто в окне мелькнула моя невеста Нинисель… Прости, королева, одряхлел я и стал бестолков, все сбиваюсь. Папаша помер, сына повесили. Прошло столько лет… Но тогда, в тот давний день, когда я решил отпраздновать нашу свадьбу с Нинисель, она была здесь. Я говорю про служанку, про Белинду. Была она тогда еще совсем малой девчонкой. Вот такой от пола. Вертелась под ногами да клянчила сласти… Но Белинда запомнила, запомнила Нинисель! И что же она говорит, милостивая королева? Клянется Богом, что Нинисель все так же молода и прелестна, как прежде!

– Ох, уж эти старые святоши, – темнея лицом, проговорила королева. – Знай себе, бормочут молитвы. От них не спрячешься…

– Я велел Белинде отвести меня туда, но увидел только пустой холм и засохшее дерево, – в тоске промычал мельник.

– Где уж тебе увидеть Хрустальный замок, – надменно усмехнулась Демонта.

– Мне не надо никаких денег, королева! Лишь бы разок, один только разок глянуть на Нинисель, – мутные слезы потекли из глаз мельника. – Теперь я знаю, все мои беды оттого, что тогда я не смог удержать маленькую Нинисель, сладкую девочку, сахарную… Увидеть ее…

– Не много ли ты хочешь? – нетерпеливо воскликнула королева. – Забудь Нинисель! Забудь навсегда, не произноси ее имени. Если она тебе приснится, забудь этот сон. Иначе жди беды!

– Нинисель, Нинисель… – не то всхлипнул, не то простонал мельник. – Дозволь сказать еще…

– Ты надоел мне, старик! – королева Демонта нетерпеливым движением накинула на мельника черный плащ Молчания. Мельник разом умолк, словно захлебнулся. Черный плащ на миг коснулся его губ.

Королева резко повернулась и пошла к лесу. Плащ Молчания стелился по влажной траве, пригибая ландыши.

Прошло немного времени, и два человека, похожие на тени, выскользнули из дома.

Луна отяжелела, опустилась вниз, стала багрово-красной.

– Сорвик, гляди, луна будто знает, что мы с тобой задумали, – послышался испуганный шепот.

– Молчи, братец, лишнего не болтай. Лес этого не любит… Видишь крест? Мы уже пришли. Мигом обтяпаем это дельце!

Посреди поляны молчаливо возвышалась каменная часовня. Неподалеку – низкая хижина, окруженная седыми от росы травами. Дверь открыта настежь.

За столом, сколоченным из грубых досок, сидел старец с тихим спокойным лицом. Перед ним лежала старинная раскрытая книга, тонкая свеча горела чисто и ровно.

Вдруг отшельник повернул голову и, прикрыв огонек свечи ладонью, посмотрел в сторону леса. Потом он вздохнул, осенил себя крестным знамением и снова склонился над книгой.

– Ты ударишь сзади, а я прямехонько под ребра, в сердце, чтоб уж наверняка, – прошептал Сорвик.

Он сделал несколько шагов и вдруг сдавленно вскрикнул:

– Что это? Меня будто скрутила невидимая веревка!

– И мне не шелохнуться! – простонал его брат. – Вот черт! Словно кто-то тащит меня назад к лесу.

– Нам нельзя уйти так, – задохнулся Сорвик. – Я кину нож! Я и отсюда достану старикашку.

– И я метну нож. Я на это мастак!

Два ножа, брошенные сноровисто и метко, рассекли воздух.

– Что это, брат? – Сорвик от ужаса присел, согнув колени. – Гляди!

Ножи влетели в открытую дверь хижины. Они закружились над головой отшельника, звякнули, столкнувшись в воздухе. И, повернув, полетели назад, целясь прямехонько в братьев.

Пламя свечи не дрогнуло, не качнулось.

Сорвик и его брат бросились опрометью прочь, ломая кусты, не разбирая дороги. Острый нож со свистом пронесся мимо Сорвика, срезав прядь его рыжих волос. Взвизгнул насмерть перепуганный младший братец. Нож разрезал на его плече куртку, задев кожу.

Через мгновение на опушке никого не было, только трещали сучья где-то в глубине леса.

– Что ж, доложу обо всем королеве Демонте, – потирая прозрачные руки, просвистел Ветер. – Вряд ли, вряд ли это ей понравится.