Текст книги "Повести и рассказы"

‒ Ты поплывешь со мной? ‒ спросил Агнар, обнимая девушку на берегу.

‒ Нет, мое место здесь, с моими волками, ‒ девушка уткнулась лицом ему в грудь, чтобы не показывать слез. ‒ Я их приручила и не могу их бросить.

‒ Ты навсегда останешься в моем сердце, ‒ сказал Агнар.

‒ Пока я буду жить в твоем сердце, я буду тебя ждать, ‒ ответила Урсула, вытирая слезы изумрудных глаз.

Буря несла Драккар «Бегущий по волнам» на скалы в тумане, но благодаря сигнальному костру на берегу мореходы нашли безопасный путь к суше.

Костер Агнара сработал, как маяк. В благодарность за спасение Олаф ярл и капитан корабля позвал Агнара к себе в дружину. Олаф и его люди возвращались из Упсалы, где они отдали жертвы Одину Всеотцу богов и людей. Упсала ‒ самый почитаемый храм викингов. Девять жертв, девять миров. Один девять дней и ночей был распят на великом ясене ‒ древе жизни, корнями уходившем в глубь всей земли. «Бегущий по волнам» уходил от берега все дальше. На высоком утесе-фьорде стояла маленькая фигурка. Рыжая девушка пела грустную песнь звонким голосом, провожая корабль взглядом печальных зеленых глаз. В песне одинокая дева провожала викинга в поход и уже тосковала по нему. Агнар стоял на носу корабля и всматривался в звездное ночное небо. Вот созвездие Большой медведицы.

Маленькая медведица – Урсула. Агнар сильнее сжал рукоять меча, подаренного валькирией. Казалось, грустная песнь и звонкий, знакомый, нежный голос прорывались сквозь ночь и тишину. Олаф скомандовал, и викинги налегли на весла. Драккар поплыл еще быстрее, а голос становился все тише, пока не растаял в шуме волн.

***

Агнар думал, что провел на острове с Урсулой всего месяц, но на самом деле прошел целый год. Похоже, этот остров без названия, вечно окруженный туманами, был проклят богами. Олаф после возвращения домой к отцу конунгу Хальфдану планировал отправиться в Гардарику. Олаф рассказывал, что это земля очень богата, что там много городов и там живут люди, обликом похожие на нас, викингов. Конунг данов Рагнар открыл путь в земли англов и саксов, Эрик Рыжий добрался до побережья Винланда, где живут краснокожие люди с перьями на головах. А Харальд-рыжая борода ярл норвегов поклялся не стричь волосы, пока не станет конунгом всех норвегов. «Почему бы не отправиться в Гардарику? ‒ думал Агнар, мечтая о предстоящем приключении, богатствах и славе. ‒ Скальды будут петь о нас».

В большом чертоге конунг Хальфдан устроил пышный и большой пир в честь возвращения Олафа и дружинников. Агнар с интересом осматривал большой зал ‒ как искусно мастера работали с деревом. Сюжеты узоров знакомы Агнару с детства, ему эти истории рассказывал названный отец Харбард. Вот картина сотворения мира из тела поверженного богами великана, а в конце ‒ Рагнарек, гибель богов и людей. Конец Света. Известный бард Брегги завел песню Сагу о Биовульфе, вожде гаутов, который голыми руками убил тролля Гренделя, а потом ‒ следующая песнь о Брунхильде, королеве-воительнице Исландии, и о славном герое Сигурде, убившем самого дракона Фафнира. На деревянном резном троне слева сидела красавица Наина, дочь конунга Хальфдана, а справа от него сидел Олаф, приемный сын конунга. Наина гордо взирала в зал из-под пушистых и длинных черных ресниц. У нее были черные пушистые локоны цвета вороньего крыла, уложенные в косы, ниже пояса и голубые глаза, напоминающие море и тоску по нему. Наконец, когда все наелись, напились и наговорились, конунг Хальфдан встал с трона и объявил:

‒ В наши края, в наш дом пришел зверь, жестокий и беспощадный. Каждое полнолуние чудище проникало в чертоги и убивало в свое удовольствие. Кто убьет зверя, ‒ пробасил конунг, ‒ получит все, что пожелает, ‒ и многозначительно взял за руку свою дочь Наину. Хальфдан был уже стар и поседел, а под конец пира конунг и хозяин чертога уснул на троне. До полнолуния оставалось три дня. Но таинственный зверь был не единственной напастью некогда золотого чертога. По ночам прекрасную Наину терзали кошмары. В кошмарах к молодой девушке приходил злой дух, маленький бес, и домогался ее любви. Наина никому не признавалась в этом секрете, но, непонятно почему, открылась Агнару ‒ незнакомцу, приплывшему с ее братом. Наверное, ей было стыдно сказать об этом родным. По словам Наины, кошмары были больше похожи на явь, чем на сон, и дочь конунга просыпалась в холодном поту, и уже несколько дней подряд ее мучила бессонница. Но Агнар кое-что придумал. В эту ночь Агнар занял чертог принцессы и ее постель в ожидании злого духа из снов. Викинг погасил очаг и с головой накрылся одеялом. Агнар неподвижно лежал на большой девичьей кровати, затаившись подобно охотнику в засаде. Факелы погасли, полночь вступила в свои права. Агнар прислушался ‒ тишина, покой и полумрак. Но вдруг безмятежную тишину нарушили тихие, еле уловимые, глухие звуки. Маленькие шаги, как будто кот крадется, или ребенок топает. Агнар выглянул из-под толстого мехового одеяла. Прищурился, но ничего не увидел, только слышал. Нечто маленькое передвигалось по комнате и даже бормотало само с собой. Невидимка вздохнула и залезла на кровать с трудом. Агнар почувствовал вес маленького тела ‒ не больше кота или ребенка. Невидимка потянула к спящему свои короткие руки.

‒ Иди ко мне, красавица, ко мне, милая, ‒ приговаривало нечто тонким голосом. И ‒ о, чудо ‒ в воздухе в мгновение ока возникло маленькое уродливое существо, бородатое, лохматое, с маленьким толстым телом, короткими руками и ногами; голова, больше туловища, без шеи лежит на кряжистых плечах, ноги короткие и кривые, нос большой и горбатый. Карлик наклонился к спящему под одеялом и снова потянул свои ручонки ‒ короткие, но с большими и жесткими, волосатыми, потными ладонями, приговаривая тонким голосом, ‒ Наина, любовь моя. ‒ Одним резким движением Агнар смахнул меха и схватил коротышку за густую, спутанную бороду.

– Кто ты такой, похотливый гном, и откуда здесь взялся? ‒ викинг крепко держал незваного гостя за бороду.

– Да как ты смеешь, человечек, ‒ верещал коротышка-гном, покраснев от боли и обиды. ‒ Я великий колдун и прокляну тебя. Отпусти, отпусти, пес!

‒ Проклятья мне не страшны, я заговоренный, ‒ ухмыльнулся викинг. Урсула перед разлукой дала ему на прощание оберег ‒ маленький молот Тора. Агнар носил его на шее, не снимая.

Но злобный коротышка не сдавался вмиг, он увеличился в размерах, оброс мохнатой шкурой и шерстью и заревел, как медведь. Он, оборотень-перевертыш, обратился в медведя. Медведь ревел и вырывался, но Агнар крепко держал его. Это была иллюзия, обман, даже в шкуре медведя карлик остался карликом. Но метаморфозы продолжились: медвежья морда мимикрировала, и на Агнара уже дышал зловонным дыханием змей, заполонивший скользким телом княжеский чертог. Агнар только рассмеялся. ‒ Ты мне не страшен, червяк, ‒ молодой викинг схватил змея за горло и душил. Змей стал слабеть, задыхаться и кряхтеть, и вот в руках Агнара снова неказистый гном.

‒ А теперь говори, в чем твоя сила, или умрешь, ‒ Агнар приставил меч к короткой шее карлика. ‒ Говори, не то станешь еще короче на голову, ‒ пригрозил викинг. После безуспешных попыток вырваться любвеобильный гном открыл свою тайну. Вся его сила была в легкой стальной маске-невидимке, позволяющей своему хозяину притворяться кем или чем угодно. Более того, коротышка поведал, что меч Агнара не просто меч, а знаменитый и непобедимый клинок Хрунтинг. Коварный карл пытался выторговать свою жизнь за золото, которое он прятал в пещере и, скорее всего, воровал в сокровищнице золотого чертога. Гном утверждал, что его зовут Регис и что он из очень древнего рода подземных жителей. Регис поклялся в верности Агнару и даже обещал помощь в убийстве зверя, терзающего чертог и его жителей по полнолуниям. Но Агнар не был наивным, он знал, что хитрый и подлый коротышка хочет его обмануть.

‒ Признавайся, гнусный карл, что это за зверь и как его убить. ‒ Гном и викинг стояли у входа в пещеру, где, по словам карлика, он хранил золото. Полузверь-получеловек приходил в замок по полнолуниям, потому что именно в полнолуние обретал силу зверя. Карлик знал это, ведь у него был сговор со зверем. Человека, который жил в обличье зверя, звали Ивар. Ивар был младшим сыном конунга. Он был трусливым и завистливым и мечтал о власти. Мечтал поскорее занять трон отца. И однажды, чтобы убрать конкурента, он бросил раннего Олафа, своего сводного брата, на охоте, когда на него напал медведь. Ивар просто бросил его на снегу умирать, но Олаф выжил, и Ивара изгнали из золотого чертога за трусость. Его имя больше никогда не упоминали в замке, а боги прокляли его. Ивар стал зверем, каким и был внутри. Изгнание ‒ самое страшное наказание для викинга. Изгнанника никто не приютит, и любой может его убить, не боясь мести, а трусость для викинга ‒ самый страшный грех, страшнее предательства. Оборотень обещал карлику отдать свою сестру в обмен за помощь. Красавица Наина и карлик ‒ любовь зла, хотя ‒ какая любовь. Карликом двигала страсть и похоть.

‒ Вот здесь, на дне озера, я спрятал мешок, ‒ гном показал рукой на подземное озеро в центре пещеры. – Ныряй, храбрый викинг, и золото твое, а я плавать не умею. Гномы ‒ дети земли, и в воде мы тонем.

Агнар знал, что там есть какой-то подвох.

‒ Не умеешь плавать, сейчас научу, ‒ викинг схватил карлика за бороду, поднял и бросил в воду. По мутной воде пошли большие круги, потом вода забурлила и запузырилась. Карлик закричал диким, истошным криком и пропал под водой, от него осталось только маленькое кровавое пятно. Неизвестно, что жило в этой воде, но оно было свирепым и голодным. До полнолуния остался один день. Оборотень скоро появится. Его пытались убить и не раз, но обычное оружие не причиняло чудищу никакого вреда. Подобно Бальдру, любимому сыну Одина, зверь был неуязвим, но и Бальдра аса весны настигла смерть от рук коварного Локи. Никто не вечен. Карлик проговорился, что его можно убить только серебром. Надеюсь, не обманул, отродье Локи.

***

Ночью в комнате, где спал Агнар, тихонько открылась и заскрипела деревянная дверь. Неужели Вервольф пришел раньше срока? Агнар вскочил с кровати, у него в руках уже был нож, который обычно лежал под подушкой. Привычка ‒ доверяй, но проверяй.

‒ Это не тот клинок, который тебе понадобится, ‒ услышал Агнар нежный голос и смех в полутьме. Перед ним стояла Наина в медвежьей шубе. Она слегка прятала глаза под пушистыми ресницами, легким движением девушка сбросила меха на пол, изящно поведя нежными плечами. Девушка была обнажена, и языки пламени, огоньки факелов играли и отражались на шелковой оливковой коже. Мать Наины была не из северных земель.

– Разве я не красива? ‒ Наина улыбнулась, ‒ разве я не нравлюсь тебе? ‒ пропела девушка. ‒ Разве ты не хочешь разделить ложе со мной? Завтра полнолуние, и мы все можем умереть, но у нас есть сегодняшняя ночь. ‒ Молодой викинг оглядел красавицу сверху вниз, с головы до ног. Она невольно покраснела. Агнар поднял шубу и накинул на плечи хозяйки.

‒ Здесь холодно, дева, оденься и иди спать. Это был всего лишь сон. Разве могу я так поступить с хозяином дома, я гость.

‒ Но я сама пришла, ‒ Наина потупила красивую голову, повернулась и убежала прочь.

Агнар уснул, ему приснилась Урсула, ее рыжие локоны и зеленые глаза. Ему даже показалось, что слышал ее звонкий голос: «Пока я буду жить в твоем сердце…»

Агнар попросил у Наины серебряную цепочку и гордость девушки ‒ серебряное зеркало. Зверя можно убить только серебром. Тонкая цепочка была очень искусно сделана, легкая и тонкая, но при этом прочная, как сталь. Нет, ее ковали не гномы ‒ слишком изящная, тонкая работа, ‒ а эльфы. Завтра никто не умрет. Никто, кроме зверя, и кошмар закончится, закончится навсегда.

***

За окном некогда золотого чертога сияла полная Луна. Все обитатели чертога, как сказал Агнар, заперлись, каждый в своем чертоге. Никто не должен пострадать, только он знает, как убить зверя. Человек-волк, по рассказам карлика, обладал необыкновенной скоростью и силой. Агнар должен быть также скор, и кольчуга только замедляла бы его скорость и реакцию. Он взял с собой только серебряное зеркало и цепочку. По золотому чертогу пронесся громкий, отчаянный и дикий, отражающийся от стен эхом вой. Агнар встретил вервольфа в большом, пиршественном зале. У Агнара был готов сюрприз для незваного гостя. Черная лохматая фигура в два прыжка добралась до центра зала. Зверь остановился и покачал лохматой головой. Оборотень увидел себя в серебряном зеркале и замешкался. Агнар снял маску-невидимку, он оказался у зверя за спиной и свистнул. Волк оскалил зубы и хотел вцепиться в лицо викинга, но тот вовремя отошел назад. Агнар, как аркан, накинул серебряную цепь зверю на шею. Серебро причиняло монстру невыносимую боль. Вервольф рычал, выл в попытках порвать злосчастную цепочку, но становилось только хуже. Агнар ее только затягивал все туже и туже. Но зверь и не думал сдаваться, он напрягся всем своим телом, задрожал и одним усилием порвал цепь. Размахнувшись огромной лапой, оборотень достал Агнара. Удар порвал рубаху и нанес глубокие раны. Хорошо, что не в горло, куда метил хищник. Но произошло нечто странное: Агнар не почувствовал боли, только прилив сил. Похоже, поцелуй валькирии действовал. Его сердце забилось быстрее, рефлексы и чувства обострились.

‒ Похоже, мы оба с тобой неуязвимы, ‒ Агнар надел маску снова и обернулся Иваром, Иваром-человеком. Зверь снова на миг оторопел.

Агнар, не мешкая, схватил факел и подпалил волку морду. Зверь завыл и бросился в атаку. Агнар заманивал его ближе к большому очагу и зеркалу. Волк завыл снова, яростно и очень дико, и прыгнул. Агнар уклонился вовремя, и волк провалился в горящий очаг. Вновь вой, но огонь не убил его. Зверь уже выбирался из очага, готовый разорвать дерзкого человека в клочья, но Агнар снял серебряное зеркало и со всей силы ударил им вервольфа. Зеркало разбилось, осколки серебра впились в тело зверя. Волк завыл на этот раз от боли. Он слабел. Агнар подобрал большой и острый осколок серебра и нанес удар в горло зверя. Человек-волк заскулил и истек кровью, пуская красные пузыри. Все было кончено. Наутро, когда все проснулись ‒ хотя в такую ночь никто не мог заснуть ‒ Агнар преподнес в дар конунгу голову чудовища. Туловище зверя Агнар сжег в огне, на всякий случай, а пепел решили разнести по ветру. Голову чудища посадили на пику рядом с чертогом. Кошмар закончился, Золотой чертог снова стал таковым. Страх и ужас остались позади. Зверь успел извести почти всех дружинников и много народу перебил. Зверь не щадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. Но сегодня большой зал готовился к пиру. Агнар не любил всю эту суету и прогуливался по местному рынку. Все махали и приветствовали его. Вот она ‒ слава. На лобном месте, у позорного столба Агнар нашел истощенного человека. Он был странно одет в серые лохмотья, на груди лежал деревянный крест. Агнар спросил: «Кто это, и в чем он виноват?» Это оказался английский священник, миссионер. А виноват он в том, что проповедовал христианство и говорил против наших богов. Когда конунг спросил, чего хочет герой в награду, Агнар просто ответил, что хочет, чтобы этого раба отпустили на волю. Конунг дал слово. На радостях монах подарил Агнару свой крест и сказал: «Да хранит тебя Господь!» А Агнар в ответ дал ему свой оберег ‒ молот Тора: «Да хранит тебя Тор, христианин!» «Вот настоящая гибель богов», ‒ думал Агнар. Новый христианский Бог пришел из-за моря, и время старых богов подходит к концу. Конунг Хальфдан умер ночью, во сне. Спокойная, мирная смерть, но позорная для викинга. Врата Вальхаллы не откроются перед ним. Но почившего конунга похоронили со всеми почестями. Покойного уложили в длинную погребальную ладью с широким полосатым парусом. Ветер раздувал парус и уносил корабль и викинга в неизвестность. В последнее путешествие ‒ без возврата. Рядом с конунгом положили его меч и обоюдоострую секиру. Конунг лежал, как живой, как будто он просто спит. Его одели в кольчугу и панцирь вместе с круглым щитом, большим и малым. На груди старика красовался рогатый ритуальный шлем, а вокруг было рассыпано золото и серебро, монеты из разных стран, драгоценности и меха. Все то, что конунг завоевал при жизни, и все, что пригодится ему после смерти. Род и предки Хальфдана призывали его к себе, в чертоги скорби. Погребальная ладья медленно поплыла по волнам, повинуясь течению реки. Жители Золотого чертога стояли на пристани и провожали своего вождя. Когда корабль смерти отплыл достаточно далеко, лучник пустил зажженную стрелу, потом другую. Погребальная ладья постепенно превращалась в погребальный костер. Конунг покидал этот мир в огне и воде. Горящая ладья скрылась в водопаде. А пламя горело все сильнее в закатном солнце.

Раны Агнара, на удивление, быстро затянулись ‒ за одну ночь. Это чары. Кроме того, волчья голова на пике превратилась в человечью ‒ в голову Ивара-предателя. Но это было еще не все. Рано утром в чертог прибежал местный перепуганный рыбак по имени Ульв. Он сказал, что там, на ледяном озере, стоят 12 воинов. Оказывается, гнусный карлик нанял на золото, которое украл из сокровищницы, 12 берсеркеров. Проклятый коротышка. Берсеркеры ‒ это не просто воины, в бою их охватывает ярость и жажда крови, боевое исступление, и в бою они не знают ни страха, ни пощады. Другие викинги боятся и сторонятся их.

***

На следующий день, в назначенный час, когда утренний туман растворился, противники увидели друг друга. Берсеркеры были без кольчуги и доспехов. Они стояли с голым торсом, с круглыми щитами и топорами в руках. Каждый прикрывал щитом соседа. Этот строй назывался стеной щитов. Олаф и Агнар переглянулись. Их было только двое. Больше воинов не было, всех извел зверь. Двое против двенадцати. «Что ж, если победим, будет много славы, а если умрем, нас ждет Вальхалла». Схватка была яростной и жаркой, противники не щадили ни себя, ни друг друга. Берсеркеры окружали Агнара и Олафа в кольцо. Ярл и молодой викинг встали спина к спине, сражаясь на смерть. Удары сыпались со всех сторон. И снова удары стали о сталь, искры огня и кровь. Берсеркеры нападали парами, преимущество на их стороне. Они постоянно менялись. А Олаф и Агнар начинали уставать. Внезапно под ногами послышался треск. Лед не выдержал. Есть только один шанс. Агнар ударил Хрунтингом изо всех сил и лед треснул. Берсеркеры зашатались, точнее, лед под их ногами. Несколько врагов уже исчезли в темной воде. А братья по оружию, викинги, добивали их и сталкивали в воду. Осталось еще двое. Агнар снял щит из-за спины, использовал его как коньки и скользил по льду. Набирая скорость и отталкиваясь одной ногой, он проскочил между двумя противниками, резко нырнул вниз, уйдя от топора, и ударил берсеркеров по ногам, перебив и отрезав им ноги. Отдышавшись и положив меч, Агнар подошел к Олафу. Молодой ярл умирал, истекая кровью от полученных ран. Он умер у Агнара на руках со словами: «Один, я иду к тебе». Лед трескался и таял, красные пятна расползались в причудливые узоры. Агнар отнес тело Олафа подальше и сел, опершись на меч; у него кровоточило плечо, но он заметил это только сейчас. Агнар не носил доспехов, он верил в судьбу. Боль была жгучая, и рана не заживала. Лезвие было отравлено, и яд проникал все глубже с каждым биением сердца. Похоже, чары валькирии рассеялись. Вдалеке показалась вороная лошадь, потом всадник. У всадника были длинные черные волосы, как и окрас лошади. Наина молча подошла к Агнару, бросила взгляд на погибшего брата и заплакала.

‒ Что ты здесь делаешь? ‒ Агнар взял ее за плечи и хотел защитить, успокоить, но вместо ответа он почувствовал боль в груди. Наина ударила его ножом в сердце.

‒ Ты отверг меня, глупец, ‒ из красивых голубых глаз бежали крупные слезы. Бойтесь мести отверженной женщины. Наина вскочила на вороную и ускакала, куда глаза глядят. Больше ее никто никогда не видел. Агнар упал на снег рядом с Олафом, будто тонул. Огромное озеро треснуло, как зеркало, и, избавившись от ледяных оков, воды переливались и заиграли красками на зимнем солнце. Агнар чувствовал, как жизнь по капле уходит от него с каждым вдохом. Перед его глазами уже открывались огромные золотые врата Вальхаллы. От них исходило свечение, ярче солнечных лучей или звезд. Темные орлиные крылья валькирий уже кружили над его головой. Две валькирии опустились и подобрали Олафа, другая валькирия с белыми, как снег, волосами наклонилось к молодому викингу. Это его знакомая Сиг. Валькирия ему улыбнулась. Агнара несло течение реки, волны несли его к золотой лодке. От лодки по всему озеру шло сияние. Кто-то протянул ему руку и поднял в лодку. Это Харбард. Старый седой лодочник с одним глазом в широкополой шляпе.

‒ Я знаю кто ты, старик, ‒ тихо произнес Агнар.

‒ Ты всегда это знал, ‒ ответил Один-Всеотец. ‒ Пора домой.

Агнар слышал зов боевых рогов, бой барабанов и пение сотен и сотен воинов. Они приветствовали его. Они ждали его. Кажется, что он сам летит на крыльях, золотые врата Вальхаллы уже открываются перед ним. Свет, исходящий из врат, усиливается и озаряет его. Пение тысяч и тысяч воинов и труб становится все громче и громче. Харбард-Один держит его за руку, как в детстве. Но неожиданно кто-то тянет его назад, к земле. Агнар слышит голос, знакомый и нежный, но не может вспомнить, чей он. Голос слабеет, становится глухим, как будто кто-то зовет его словно из-под воды. Голос тонет в громе барабанов, хоре воинов и песне золотых труб. Но голос не сдается; нежная, хрупкая, слабая рука крепко держит павшего викинга.

‒ Отдай его мне, Всеотец, ‒ просит золотая русалка, сияющая и печальная от горя. У нее зеленые, изумрудные глаза Урсулы, и ее рыжие волосы пылают, как пламя, как сотня факелов. Урсула ‒ он когда-то знал это имя, но забыл, забыл в другой жизни.

‒ Оставь его, Ундина, – говорит Один. ‒ Не мучай его. Это его судьба. Я его создал и всему научил. Его место в Вальхалле, час конца уже близок.

‒ Это было всего лишь сном, дева, ты бессмертная нимфа, а он всего лишь человек. Радуйся, что он ушел молодым и сильным, а не дряхлым и старым. ‒ Всеотец был неумолим.

‒ Но я могу его спасти, ‒ в изумрудных глазах русалки блестели слезы, похожие на крапинки расплавленного золота, крупицы янтаря.

‒ И ты готова отдать свое бессмертие? Нет, дева, но ты можешь проводить его. Не печалься, разве ты не чувствуешь зерно новой жизни, которое живет в тебе? Он живет в тебе. ‒ Когда-то давно, тысячу лет назад, Урсула была морской нимфой, и люди поклонялись ей и приносили дары. Но ундина полюбила смертного, обычного человека, и боги наказали ее. Они запретили ей любить и иметь детей, а ее возлюбленного превратили в дикого вепря, и его загнали охотники. Врата Вальхаллы закрылись, унося с собой Агнара и Харбарда на золотой лодке.

***

 
И когда на мир опустится тьма,
Воин спустится с неба
И встанет рядом с нами.
Мы будем биться
С демонами и драконами,
Мертвые будут биться с живыми
В час гибели богов и людей,
В час конца света,
В час Рагнарока.
 

***

Девять лет назад… Одноглазый старик и мальчик рыбачили в лодке на середине реки.

‒ Сегодня, Агнар, тебе исполняется двенадцать лет. Ты уже совеем мужчина, настоящий викинг.

– Знаю, Харбард, ‒ отвечает мальчик. ‒ Расскажи, Харбард, а что будет, когда волк проглотит Солнце?

Старик поправил шляпу.

‒ Когда Фенрир, сын Локи, огромный волк, ‒ старик скорчил гримасу, но мальчик не испугался, а засмеялся, ‒ проглотит Луну и Солнце, на мир опустится вековая тьма, и пробьет час Рагнарека ‒ час гибели богов и людей.

‒ А кто убьёт Фенрира? ‒ задумался мальчик.

Старик лукаво улыбнулся и подмигнул единственным глазом.

‒ Его убьешь ты, мой мальчик. Мой храбрый мальчик, ‒ и старик потрепал по-отечески волосы на голове мальчика. ‒ А пока не зевай, гляди ‒ клюет….

Старик и мальчик оба схватились за удочку и чуть было не перевернули лодку.