Текст книги "Стражи беспорядка (сборник)"

Костюм с картиной Пикассо

В раздевалке девчонки опять пристали с расспросами к Ире.

– Ты что, карате занимаешься?

– Теннисом, – мрачно ответила Ира, вытряхивая из пакета кроссовки, похожие на лещей, – большим.

– Не знала, что это силовой вид спорта! – фыркнула полнеющая блондинка Репина. Она пыталась запихнуть свои телеса в лоно спортивного костюма, но по причине пристрастия к гамбургерам это становилось все труднее.

Когда мужская и женская части 8-го «В» воссоединились на поле, Борис Анатольевич уже стоял на беговой дорожке. В руке он держал секундомер, похожий на железное яблоко. Под мышкой у физрука помещался классный журнал.

– Сначала свою силу и ловкость покажут дамы, – объявил Борис Анатольевич, раскрывая журнал. – А джентльмены, если не возражают, посидят на трибунах и поболеют за одноклассниц. – Он махнул мощной рукой в сторону синих лавочек.

Джентльмены возражали, но озвучить свои возражения не рискнули.

Первыми бежали Маслова и маленькая, щуплая Мельникова, которая, однако, финишную черту сумела преодолеть одновременно со старостой: Маслову сильно тормозила тяжелая коса.

– Девять и десять, – сказал недовольно Борис Анатольевич. – Четверка.

Он ожидал от восьмиклассниц лучших результатов. Он ждал свершений. И надеждам его суждено было сбыться.

Следующими на старт вышли Шмель и Репина, которая старалась не дышать, чтобы на костюме не разошлась «молния». По команде соперницы установили левые ноги на линии старта и пригнулись. Ира собрала всю энергию в ступни и напрягла каждый мускул. Борис Анатольевич вскинул могучую руку.

– Внимание! Марш!

Разбрасывая песок, девочки ринулись вперед. Затем произошло нечто непонятное. Еще находясь одной ногой за линией старта, Ира вдруг как-то странно размазалась пятном по всему пространству над беговой дорожкой и через ничтожный отрезок времени «собралась» возле Бориса Анатольевича.

Физрук щелкнул кнопкой секундомера и ошеломленно поднес его к своему рубленому лицу. Глаза физрука начали раскрываться шире, шире и в конце концов стали, как у героев японских мультфильмов. Стрелка показывала секунду. Пока Борис Анатольевич пытался осмыслить этот потрясающий факт, к финишу подоспела раскрасневшаяся Репина.

Однако Борис Анатольевич ее даже не заметил, и результат Репиной так и остался тайной.

Исполненный первобытного удивления, физрук посмотрел на Иру.

– Ты что, раньше времени стартовала?

Ира глянула в нависающее над ней доброе лицо физрука.

– Одновременно с Репиной.

Учитель развел руками-экскаваторами.

– Ты что хочешь, чтобы я тебе записал результат, который в шесть раз превышает мировой рекорд?

Ира пожала плечами.

– Но так не бывает! – физрук помотал перед ее лицом мускулистым пальцем. – Люди с такой скоростью не бегают!

Тут бы Ире помолчать, но ее разозлило, что физрук не признает очевидного факта.

– Вы же видели, что бегают! Скажите просто, пятерку жалко!

Резко повернувшись, она отправилась к лавочкам.

Едва она села, возле нее возник Михайличенко. Он был в томатно-красном тренировочном костюме с рисунком зубастого монстра на груди. Чудовище выглядело так убедительно, что, увидев его, первоклассники нередко устраивали истерику.

– Ну, ты жжешь! – Михайличенко показал большой палец. – Какой результат?

– Секунда.

Михайличенко вылупил глаза.

– Какой?

– Какой слышал.

Едва обалдевший Михайличенко отошел, его место занял Антохин. На купленном в Испании костюме Максима красовалось изображение картины Пабло Пикассо «Девочка на шаре».

– Слушай, что происходит уиз ю?[23]23
  с тобой – англ.


[Закрыть] – спросил он.

Ира не ответила.

Антохин тоже некоторое время помолчал, глядя на беговую дорожку.

– Я подумал, не связаны ли твои сегодняшние странности с визитом к фантасту? И пятно у тебя после этого появилось… – Он кивнул на отметину меж Ириных бровей. – Не дал же он тебе в лоб, в самом деле! – Макс понизил голос до шепота: – Доверься мне! Я ноубади[24]24
  никому – англ.


[Закрыть] не скажу.

Ира уже собиралась ответить однокласснику как следует, но тут Борис Анатольевич призвал Макса на покорение спортивных вершин. Через несколько минут, выдувая отработанный воздух, Антохин снова присел рядом с Ирой.

– Драй,[25]25
  три – нем.


[Закрыть] – сказал он печально. – Но разве я виноват, что мой организм не приспособлен к физическим нагрузкам?

Это была правда. Организм Максима куда лучше был приспособлен к геометрии и истории. Если бы не физкультура, Антохин давно бы присоединился к плеяде круглых отличников, которые на вершине школьного Олимпа попивали нектар и бренчали на золотых арфах.

Ира пожала плечами и начала рыть носком ямку в песке. Когда этих ямок набралось около десятка, Борис Анатольевич наконец распустил 8-й «В» по раздевалкам.

Там девчонки снова стали приставать к Ире, но пары крепких слов хватило, чтобы унять их любопытство.

Ломоносов перед лицом опасности

За физкультурой следовала физика. На ней события необычного дня достигли кульминации.

Маленькая Наталья Александровна, стриженная «под горшок», планировала в ходе урока показать работу электрофорной машины. Это напоминающее киноаппарат устройство должно было путем вращения барабанов произвести электричество.

Встав перед кафедрой, Наталья Александровна сложила руки на животе, как оперная певица.

– Итак, начнем изучение электричества. Кто скажет, откуда берется ток?

Ангелы восьмиклассников склонились к ушам своих подопечных. Но и в этот раз поднялась лишь рука Антохина. Она возвышалась над головами одиноко, как анчар в чахлой и скупой пустыне.

Наталья Александровна окинула класс грустным взглядом. Ее печалила такая научная апатия. Со стены на класс сердито смотрели Ломоносов и Ньютон. Последний, казалось, со злости готов был швыряться в восьмиклассников яблоками.

– Ну, давай, Антохин, спасай нас, – сказала учительница.

Макс вскочил, грохнув стулом и затараторил:

– Атомные электростанции, гидроэлектростанции, генераторы, солнечные батареи, гибридные аппараты на водороде и этиловом спирте…

– Про Шмелиху не забудь, – сказал бас из задних рядов.

Наталья Александровна, обладавшая тонким слухом, остановила шествие Антохина по источникам электроэнергии и поднялась на цыпочки, отыскивая обладателя баса.

– Мешков, – сказала учительница. – Если у тебя есть дополнение к ответу Максима, встань.

Хулиган взгромоздился над исцарапанной партой и ткнул в Иру пальцем, толстым, как у Вия.

– Она меня знаете как током шандарахнула? Я десять метров летел.

– Над седой равниной моря, – хихикнул Михайличенко.

– Если тебе не интересна тема урока, – ответила Наталья Александровна, – то хотя бы не мешай другим.

– Думаете, я вру? – от возмущения лицо Мешкова затряслось, как потревоженный холодец. – Спросите любого!

– Он прав, Наталья Александровна! – сказала Маслова, поднимаясь вместе со своей косой из-за первой парты. – Это все видели!

– А что, – плеснул масла в огонь Смирнитский, – в конце концов, есть же организмы, которые вырабатывают электричество! Бразильские угри, например. А если б вы видели, что она на физре творила…

– Шестерки! – прошипела Ира, чувствуя, что начинает нагреваться.

Наталья Александровна хлопнула в ладоши, призывая класс к порядку.

– Друзья мои! Надо быть более серьезными в вашем возрасте. Прошу садиться. И ты, Максим, сядь.

Ученики переглянулись, пожали плечами и сели.

– Вернемся все-таки к научной точке зрения на происхождение электричества. – Наталья Александровна лилипутскими шажками обошла кафедру и встала позади «киноаппарата». Теперь ученики видели только ее плечи и горшкообразную голову.

– Источники электричества мы определили. Попробуем извлечь ток на практике.

Наталья Александровна возложила руки на барабаны машины, как делают священники при изгнании бесов из одержимых, и посмотрела на учеников.

– Мне нужен человек, чтобы вращать щетки машины. Я хотела вызвать мальчика, но раз тут, Ира, говорили про твою силу, может, поможешь?

Ира мрачно восстала из-за парты.

– Лучше не надо, Наталья Александровна. Пожалеете.

Учительница засмеялась, потряхивая прической.

– Эту машину крутил даже Борис Анатольевич, и, как видишь, она цела!

– Я предупредила. – Ира бросила нехороший взгляд в недра класса и направилась к доске. Она шла, чуть наклонив голову, словно собиралась драться.

Взявшись за согнутую буквой «г» ручку машины, Ира хмуро посмотрела на Наталью Александровну.

– Отойдите, пожалуйста.

– Зачем? – удивилась та.

– Для вашей безопасности.

Учительница пожала узкими плечиками и встала возле раскрашенной под березку подставки с папоротниками и кактусами. Ира отклонилась назад, прищурилась и одним пальцем толкнула ручку машины.

Тут же ее барабаны бешено завращались, гоня над партами сильный поток воздуха. У учеников зашевелились волосы. Из одного металлического шара аппарата в другой прыгнула ломаная белая линия. Затем раздался хлопок, и между потолком и кафедрой, как раз перед портретами ученых, повис клубок из переплетенных солнечных лучей. В лице Ломоносова отразился ужас. Ньютон с грохотом упал со стены на пол. Ученики в один миг исчезли под партами.

Ира прижалась спиной к доске, по которой прыгали солнечные отблески, и попыталась в панике соединиться с Управлением.

В следующую секунду возле сияющего клубка появился мужчина в белом халате. Совершая плавные пассы руками, он стал ласково поглаживать шар. Треск понемногу утих. Потом мужчина направил к шару указательный палец, и шар стал быстро уменьшаться, как бы сдуваясь, пока, наконец, совсем не исчез. Следом растворился и сам мужчина.

К счастью, его видела только Ира. Зато все остальные видели летающий клубок огня, и этого было достаточно.

Минуту в помещении стояла такая тишина, будто тут вовсе никого не было. Затем ученики стали выбираться из-под парт. Кто-то из мальчиков жалел, что не успел сфотографировать «опыт» на мобильник. Кто-то из девочек громко всхлипывал.

Наталье Александровне, которая по-прежнему стояла у «березы» с кактусами, показалось, что сейчас ее ноги сложатся, как телескопические удочки. С трудом оторвавшись от подставки для цветов, она села на стул и стала вытирать мокрый лоб платком. Но после таких переживаний требовалось кое-что покрепче платка. Не просидев и минуты, учительница встала и побежала в медпункт.

Грусть императрицы

Тут же класс взорвался треском отодвигаемых стульев и прыгающих столов. Лавина восьмиклассников накатила на кафедру.

– Горячий, – сказал Смирнитский, трогая аппарат предварительно послюнявленным пальцем.

– Ты что, того? – Михайличенко посмотрел на Иру. – Ты же могла школу спалить!

С Иры было довольно сверхспособностей.

Подбежав к своей парте, она бросила в рюкзак книгу по физике и, схватив его, выскочила в коридор. Там она едва не врезалась в директрису школы Алену Амадеевну. Поймав Иру, она стиснула ее руку крепкими пальцами, унизанными кольцами и перстнями.

– Что происходит? – Алена Амадеевна колыхнула каскадом своих подбородков. – Сначала является Ася Бениаминовна с рассказом про Гомера, потом Борис Анатольевич с известием о мировом рекорде, а теперь Наталья Александровна, которая двух слов связать не может и несет какой-то бред… – Директриса, сильно нажимая, провела большим пальцем по Ириному лбу. – А это что? Я же запретила ученицам делать вызывающий макияж!

Ира отшатнулась от директорского пальца.

– Это не макияж. Я плохо себя чувствую. Отпустите меня домой.

Ира и вправду чувствовала себя отвратительно. Она была хоть и грубым, но все же порядочным человеком, а сегодня, получается, вела себя хуже Мешкова.

В этот миг грохнула дверь кабинета физики. Из нее с криком «Ирк!» выпрыгнул Антохин, а следом Маслова с косой. Увидев в коридоре полыхающую золотом директрису, они замолкли и отошли к стеночке. Коса Масловой робко спряталась за ее спину.

Алена Амадеевна строго посмотрела на восьмиклассников.

– Проводите Иру до остановки и назад. И не вздумайте убежать! Я проверю!

Едва троица вышла за перекошенные ворота, Маслова заявила Ире:

– Ты совершенно не участвуешь в жизни класса! А ведь если бы ты была в нашей команде на внутришкольной олимпиаде, мы бы наверняка получили главный приз – дивиди-плеер!

– Маслова, – накинулся на нее Антохин, – прекрати. Не видишь, человек болен!

– Тебе плевать на жизнь класса! – Маслова махнула косой, как саблей.

Оттопыренные уши Антохина задрожали.

– Мне плевать? Да если б не мои пятерки, мы бы шиш в десятку лучших вошли!

– Ты их не для класса, а для себя получаешь! – кипела Маслова.

– Конечно! – Антохин едва не выворачивался наизнанку. – Ты у нас психолог! Всех видишь насквозь!

– Единоличник! – орала Маслова.

Они так шумели и махали руками, что пожилая пара иностранцев, забредшая в поисках Кремля в кривой Гимназический переулок, развернулась и побежала обратно к Большой Никитской. Старички решили, что это те самые страшные скинхэды, о которых так много пишут в иностранной прессе.

Пугая ворон, школьники прошли мимо консерватории и оказались у остановки, как раз когда там тормозил троллейбус. Ира рванулась было к нему, но Маслова схватила ее за рюкзак.

– Может, до дома проводить?

– Хочешь, чтобы я совсем оглохла?

Ира злобно отбросила руку Масловой и, не прощаясь, прыгнула в двери.

Салон троллейбуса оказался почти пуст и по-осеннему прохладен. В нем сидели несколько человек да контролерша, удивительно похожая на Екатерину Вторую с обложки учебника истории. У нее были черные штаны со стрелками и клеенчатая куртка. На груди, как орденская лента, висел моток троллейбусных билетов. «Екатерина» с царственной грустью смотрела в окно. Ее печалило отсутствие пассажиров.

Показав контролерше «проездной», Ира заняла любимое сиденье над левым задним колесом.

За троллейбусными окнами поплыли серые низкие и высокие дома. Иногда среди них вдруг вырастала неуместная стеклянная коробка. Тут же она сменялась опершимся на колонны особняком или церковью. Потом потянулись скучные ряды «хрущоб».

Ира перебирала в голове события прошедшего дня. Постепенно в ней крепло убеждение, что она далеко не лучшим образом распорядилась подаренной ей сверхсилой. А вдруг она бы и правда сожгла школу или еще хуже – кого-нибудь убила?!

Тем временем троллейбус пересек границу Садового кольца, и пассажиров прибавилось. Появился похожий на чугунную статуэтку африканец в ушанке. Втащился вьетнамец с баулом курток, которые он вез на Савеловский. На остановке «Москва-сити» в троллейбус ввалилась бригада усатых строителей, едущих обедать. Воспряв духом, контролерша сошла с «трона» и стала обилечивать вошедших.

Вдруг воздух у правого плеча Иры помутнел, а когда снова стал прозрачным, Ира увидела рядом с собой мужчину с большим лбом и маленькими глазами. На его черную мантию с трех сторон падали хвосты судейского парика. На коленях лежал черный портфель.

Ира испуганно прижалась к окну. Человек тем временем деловито распахнул челюсть портфеля и, забравшись в него почти по плечо, извлек бумагу с синим гербом. Пробежав взглядом по документу, он повернулся к своей соседке.

– Ирина Николаевна Шмель, девяносто восьмого года рождения…

Ира обмахнула губы языком.

– Я…

– Та-а-ак. – Человек положил бумагу поверх портфеля и, как утюгом, прошелся по ней ладонью. – Судебный пристав Веревкин. Имею сообщить, что вы нарушили кодекс Управления Высших сил и использовали выделенные вам способности в корыстных целях. – Он сонно мигнул. – В соответствии со статьей 109 Морального кодекса Управления суд нашел необходимым… – вдруг его слова слились в совершенную невнятицу, подбородок ткнулся в грудь, а голова задергалась от плеча к плечу. Мужчина еще немного почмокал губами, как бы договаривая слова, и вдруг захрапел.

Нахмурившись, Ира толкнула соседа локтем.

– Прошу прощения, – сказал он, мигая, – так много работы, что не высыпаюсь. – Он передал Ире постановление. – Соблаговолите ознакомится.

Под смазанным гербом, непонятно что изображавшим, было написано старомодным аккуратным почерком: «Отдел правосудия. Управление Высших сил. Постановление № 596/38: За нарушение правил пользования штатной энергией Ирина Николаевна Шмель приговаривается к воспалению легких. Учитывая несовершеннолетие обвиняемой, суд уменьшает степень болезни с тяжелой на среднюю. Судья Раджагопалачарья Випашьяна».

Ира толкнула пристава, который опять задремал, и вернула ему бумагу. Потирая глаза, он сунул постановление в портфель, затем сказал: «Приговор вступил в силу», зевнул и исчез.

Одновременно Ира почувствовала, как на нее наваливается чугунная тяжесть. Звуки вдруг сделались далекими и глухими, а окружающие Иру предметы мало того что потеряли свою резкость, но еще стали покачиваться, будто танцевали какой-то жуткий танец. А потом начался настоящий бред. Крыша троллейбуса вдруг сорвалась со своего места и улетела в неизвестном направлении. Окна принялись меняться местами, притом каждое уносило с собою фрагмент пейзажа. Улица приняла дикий вид. Люди вместе с сиденьями вылетали наружу и с хохотом носились над крышами. За ними летела «Екатерина», громогласно требуя показать билеты. В этот момент троллейбус подъехал к Ириной остановке.

Ира шагнула к дверям, чтобы сойти, но те, мяукнув, перебежали в другой конец. Ира бросилась за ними, но тут на ее глазах задернулись какие-то шторы, и она полетела в черную пропасть.

– Поддержите мальчика! – взвизгнула кондукторша.

Модно одетый пассажир, который тоже собирался выходить, схватил Иру за локоть. Выведя девочку из троллейбуса, он усадил ее на стальную лавочку под картой Москвы.

Понемногу зрение вернулось к Ире. Она увидела, что ей в лицо смотрит молодой, но уже начинающий лысеть человек, по виду офисный служащий. От него пахло дорогим одеколоном.

– Ты как, братишка?

Ира потрогала пятно на лбу, которое будто кто-то сверлил горячей дрелью.

– Нормально…

– До дома далеко? Может, проводить?

Ира поднялась с лавочки. Но Москва под ее ногами опять закачалась, словно плыла куда-то по бушующим волнам.

– Только помогите перейти дорогу.

Молодой человек снова схватил Иру за локоть и, не дожидаясь нужного сигнала светофора, перевел через поток автомобилей на другую сторону.

От остановки до дома Ира доковыляла сама. Впрочем, мужчина в модном плаще еще какое-то время стоял у светофора, озабоченно глядя ей вслед.

Возле подъезда Иру снова окружил мрак. Она нашарила изуродованную соседскими подростками лавочку и села. На этот раз ей пришлось ждать возвращения зрения минут десять. Почувствовав, что она может продолжить путь, Ира встала и, хватаясь за перила, потащилась на пятый этаж.

Добравшись своей двери у чердачной лестницы, Ира нажала звонок и прижалась щекой к прохладному железу, слушая приближающиеся шаги бабушки. Когда замок открылся, Ира уже не могла стоять.

– Что с тобой?! – ахнула бабушка, подхватывая внучку морщинистыми руками.

Но у Иры так распух язык, что она не могла им пошевелить. Ей казалось, что жар, выливаясь из ее головы, превратил квартиру в печь. Пылала дверь, горела вешалка в коридоре, искрилась разноцветными огнями железная подставка для обуви.

– Говорила же, надо лоб помазать! – запричитала бабушка. – Но у нас же все умные! Старших никто не слушает!

Жалея и одновременно ругая внучку, она сняла с Иры рюкзак и почти на руках дотащила в детскую.

– Что за человек! Никогда не делает, что ей говорят!

Кое-как нарядив Иру в пижаму, бабушка уложила внучку на диван и накрыла одеялом. Продолжая по привычке браниться, она принесла из спальни обувную коробку, где хранились лекарства, и заставила Иру проглотить горсть на редкость противных таблеток. Бабушка всегда уверяла, что чем противнее лекарство, тем оно полезнее. Впрочем, Ира не почувствовала их вкуса. Ей показалось, что таблетки в ней просто расплавились.

Но прошло совсем немного времени, и Иру стало трясти от холода. Вместе с ней замерзала квартира. На шкафу и стенах набухли ледяные наросты, с потолка пошел мелкий снежок. Над диваном закружилась пурга.

В конце концов Ире показалось, что ее обледенелая голова откололась от шеи, покатилась куда-то, как бильярдный шар, и провалилась в темную бездонную лузу.

Дым цветов

Ира опять стояла в каком-то кабинете. Надетую пару минут назад пижаму вновь сменила «джинса». На ногах явились крепкие ботинки.

Но это был не кабинет Калугина. Здесь имелась нормальная дверь с красивой ручкой. На окнах висели полупрозрачные занавески. Стены украшали картины. Правда, все они изображали одно и то же – луг со стадом овец. Между окнами стоял небольшой столик, над которым возвышалась статуэтка все того же длинноусого старца. Рядом лежал свиток с Ириным приговором.

За столом сидела Елена Константиновна. Она была в таком розовом платье, что при взгляде на него во рту становилось сладко. Возле нее, подперев правым плечом шкаф, стоял мрачный Иван Сергеевич.

Елена Константиновна покачала париком (сегодня он был зеленый) и посмотрела на Калугина.

– Я предупреждала, что ничем хорошим это не кончится. Разве можно давать сверхсилу ребенку?

Иван Сергеевич вынул руки из карманов и скрестил на груди.

– Мне это тоже не понравилось, но таково было указание Канцелярии судьбы…

Ира подняла мрачное лицо.

– Да, я действительно заработала с помощью сверхсилы пятерку. Но еще я защитила друга. Этого тоже нельзя было делать?

Елена Константиновна вздохнула.

– Нет, солнышко. На Земле нужно пользоваться только земными силами.

– Но, – Ира развела руками, – для чего тогда мне дали эти способности?

– Ты должна их использовать только в крайнем случае, – ответила Елена Константиновна. – В самом крайнем! А пока не вырастешь, лучше о них вообще забыть.

– Ну знаете! Нужно быть сверхчеловеком, чтобы иметь силу и не пользоваться ею!

– Вот именно! Им ты и должна стать! – Браслеты на руках Елены Константиновны торжественно звякнули. – Но для этого тебе надо заняться самовоспитанием. Тебе просто необходимо избавиться от некоторых эмоций, в том числе от ненависти. Иначе она приведет тебя к большим неприятностям. Конечно, негодяям нельзя давать спуску, но и ненавидеть их нельзя. Наказывать их нужно с любовью. Понимаешь, цыпочка?

Ира скорчила гримасу.

– Ну, ничего! – сказал Калугин. – Потом поймет. Не страшно совершать ошибки, страшно на них не учиться.

– Теперь нам с Иваном Сергеевичем нужно на заседание, – сказала Елена Константиновна, вынимая из шкафа деловую папку. – А ты погуляй, осмотрись. Ведь пока ты знакома с Управлением только по книгам!

С этими словами ангелы вошли в стену и исчезли. Постояв с минуту в опустевшей комнате, Ира пожала плечами и вышла в дверь.

Просторный коридор освещали свечи в высоких, в рост человека, канделябрах и люстры размером с летние беседки. Паркет сиял так, что болело в глазах. В коридор выходили сотни, а может – тысячи дверей.

По пути Ире то и дело встречались ангелы в самых разнообразных одеждах: за несколько минут перед ней прошла вся история Земли в костюмах. Она увидела и длинные ассирийские шапки, под которыми кучерявились не менее длинные бороды, и средневековые башмаки, похожие на стручки острого перца, и даже ангела-индейца в пышном головном уборе из перьев. Но чаще всего на глаза попадались камзолы, как у Ивана Сергеевича.

В конце коридора оказалась широчайшая лестница с белыми мраморными ступенями.

По ним Ира спустилась в зал с гигантской люстрой. Его стены и потолок покрывала пышная, словно сделанная из пирожных-безе, лепнина.

Миновав зал, Ира вышла в огромные двери.

Никаких красок и слов не хватит, чтобы описать увиденное Ирой снаружи. Однако, попробуем.

Здание Управления выглядело торжественно, как свадебный торт. Кудрявый козырек поддерживала четверка антеев в швейцарских ливреях. Перед зданием простирался чудесный парк. Он напоминал творения знаменитого садовода Андре Ленотра, но гармония формы и цвета тут была тоньше и выше. Цветы казались раз в десять больше обычных и светились. Издаваемый ими аромат был так силен, что виделся глазу как разноцветный дым. У елок-конусов на стремянках щелкали ножницами шиши-садовники. По центральной оси парка круглился ряд мраморных бассейнов.

Как ни была Ира глуха к прекрасному, но даже ее грубоватая душа при виде такой благодати ощутила нечто вроде восторга.

Вдыхая сладкий дым, она пошла по одной из дорожек.

Но не прошла она и четверти парка, как услышала позади какое-то гудение. Обернувшись, Ира увидела, что над клумбами летит самый натуральный пегас. Глаза были единственными темными пятнами на его белой фигуре. Крылья работали так быстро, что их не было видно. Воздух по бокам коня колебался, словно марево. На белой спине сидел высокий мужчина в выцветшей рубашке. От воздушных струй она трепетала вокруг его крепкого торса. Из потертых шорт, обнимая коня, исходили могучие босые ноги. Заметив застывшую от удивления Иру, мужчина остановил коня над клумбой с серебристыми кактусами.

– Спорю, Вахтанг, – сказал он коню, – что этот парень пегасов раньше не видел! – И тотчас голоногий обратился к Ире: – Ты что, пегасов никогда не видел?

Ира кивком головы подтвердила этот прискорбный факт.

Всадник, положив ладонь на круп коня как подпорку, посмотрел по сторонам.

– Никого нету. Как думаешь, Вахтанг, не дать ли пацану прокатиться? – он поглядел на Иру и подмигнул. – Ну как, прокатишься?

Ира еще раз кивнула.

Мужчина подвел к ней пегаса, соскочил на песок и помог Ире забраться на коня. Ей показалось, будто она очутилась между двумя вентиляторами. Полы ее расстегнутой куртки улетели за спину.

– Вахтанг, прокати пацана, а потом жми к флигелю.

С этими словами мужчина сунул руки в карманы и, насвистывая какой-то романсик, пошлепал босиком по дорожке.

Конь улыбнулся, показав белые зубы, и вдруг встал на дыбы. Ира вцепилась в гриву. Земля, крутясь по спирали, ухнула вниз. В ушах у Иры загудело. Солнце мигнуло откуда-то из-за колена и пропало. Здание Управления пробежало над головой. Ира прижалась щекой к шее коня – единственному надежному существу в этом крутящемся мире. Но вот, завершив подъем, пегас поплыл параллельно земле. Ира отлепилась от коня и глянула вниз.

Здание дворцового типа и расплескавшийся вокруг парк – все это немаленькое хозяйство помещалось на вершине невообразимой горы. Ее основание скрывал слой облаков. Он убегал во все стороны насколько хватало глаз, будто застеленная снежным одеялом равнина. Гора царила над этим неосязаемым морем, как сказочный остров. Ее склоны были одеты лесами и лугами того рода, что называют альпийскими. По южной стороне между холмов неслась широкая река со множеством поворотов. Вдоль нее, как грибы, стояли дома. В некоторых местах они сбивались в кучи, образуя города.

Тут пегас спикировал вниз и через мгновение коснулся земли у небольшого здания с крышей вроде колпака. Из бревенчатой стены торчал десяток труб, придавая флигелю сходство с поваленным орга2ном. Все трубы шли в никуда – через пару метров они просто растворялись в воздухе. Под ними на траве сидели хозяин пегаса и еще один полуголый человек в коротких штанах. Перед собой они держали карту.

– Ну что, Вахтанг, прокатил? – спросил босоногий.

Конь снова показал зубы.

– Это что за железяки? – спросила Ира, спрыгивая на траву.

Босоногий обернулся и посмотрел на трубы.

– Тут Департамент погоды. Мы по трубам гоним этих… стихийных духов.

– Понятно. Я этим не интересуюсь, – ответила Ира.

– А чем же ты интересуешься? – удивился полуголый.

– Спортом.

Вдруг в воздухе что-то железно треснуло. Над трубами раскатился начальственный голос:

– Нигерия. Абуджа, Квиамбана, Янкари. Умеренный дождь со слабыми порывами ветра.

Едва не разорвав карту, мужчины подскочили и начали крутить сразу несколько вентилей на трубе. Минуту она мелко тряслась, потом затихла.

Завернув вентили обратно, погодный департамент снова загородился картой. Ира пошла дальше.

Поплутав между кубических кустов, она оказалась у центрального бассейна, в середине которого вздымался каменистый бугор. На нем сидел большой корабль без мачт, с замшелыми бортами. Возле бассейна стояла экскурсия, причем все экскурсанты были в пижамах. Экскурсовод – женщина в греческой тунике – рассказывала о корабле. По ее словам выходило, что эта рухлядь на бугре – не что иное, как легендарный Ноев Ковчег.

Улучив паузу, когда экскурсанты переходили от Ковчега к другому экспонату, Ира спросила «гречанку», почему эти люди в пижамах.

Экскурсовод объяснила. Оказалось, что это не сами люди, а только их души. Пока они спят, ангелы приводят их в свой парк и знакомят с шедеврами искусства. На такую экскурсию на Земле не попадешь ни за какие деньги – в парке Управления можно увидеть все знаменитые «чудеса света», из которых на Земле остались одни пирамиды. Кроме того, лишь здесь можно познакомиться со многими картинами и книгами, в том числе с сожженным Гоголем вторым томом «Мертвых душ».

Вдруг воздух слева от Иры загустел, и рядом с ней появилась Елена Константиновна. Взяв Иру под локоть, ангелесса повела ее между зелеными шарами и параллелепипедами.

– Наконец-то собрание закончилось, пчелка! Мне удалось переговорить с Высшим судом и убедить его устроить тебе амнистию. – Она погрозила пальцем. – Но обещай впредь вести себя хорошо!