Текст книги "Айвз и Мэллоун"

– Выпейте прохладного, – все-таки посоветовал Кристофер, – от жары спасает.

Ему самому жарко не было, солнце клонилось к западу, и полуденный зной давно спал.

– Я бы подарил ей букет из дурмана и лаванды! – пробормотал пастор. – Пожалуй, вы правы, лимонад со льдом – это то, что мне нужно…

Кристофер вновь перевел взгляд на мисс Айвз. Тонкий шелк ее платья поблескивал изумрудно-золотыми искрами, перо в шляпке покачивалось. Сейчас она казалась удивительно земной: забавно морщила носик, откусывая пирожное, раздраженно сдувала непослушную выбившуюся прядь, поводила лопатками, устав от тесного корсета, – так же делала и его сестра. Разве свободные фэйри такие? Те, кто приходят Тропой меж папоротников? Те, кто кружатся в танце под луной и увлекают в него смертных?

Кристофер вспомнил, как преподобный говорил о цветах, и огляделся, ища его взглядом, но Доус пропал, ушел, не попрощавшись. Жаль, ведь слова о букете из дурмана и лаванды означали, что пастор что-то знает. Интересно что?

Глава 3

Дома Кристофера ждала неожиданность, имя ей было Маргарет, Маргарет Мэллоун. В пансионе, где училась будущая леди, разразилась эпидемия кори, и дирекция приняла решение отправить всех, кого можно, по домам. В дороге Маргарет разминулась с письмом, и известие о смерти старшего брата настигло ее только сейчас.

Теперь Кристофер стоял перед дверью в ее комнату, не решаясь войти, и слушал приглушенные рыдания. Из всей семьи он особенно любил Маргарет – не отца с его восхищением волшебной кровью, не кроткую матушку, которая равно обожала каждого из детей, и, уж конечно, не старшего брата. Именно Маргарет. Когда Кристофер увидел пищащий сверток, откуда выглядывало сморщенное личико, он испытал восторг, в то время как Джозеф брезгливо скривился и поспешил прочь из комнаты. Все детство Кристофер рассказывал сестре сказки, гулял с ней по аллеям и саду, заплетал волосы и первым утешал в ее маленьких детских горестях, в то время как Джозеф пугал, задирал, дразнил. И все-таки Маргарет тянулась именно к нему.

Кристофер вдохнул поглубже, словно собираясь не войти в комнату сестры, а нырнуть в пруд, и наконец толкнул дверь. Та поддалась без малейшего скрипа, и он скользнул внутрь, тут же ее притворив. Несмотря на ясный вечер, в спальне царил полумрак: тяжелые портьеры полностью закрывали окно, не пропуская ни единого солнечного луча. Маргарет и этого показалось мало – она завесила полог.

Мягкий, привезенный с далекого Востока ковер приглушил шаги Кристофера, который и без того ступал тихо и аккуратно. Казалось, фарфоровые куклы, расставленные едва ли не на всех горизонтальных поверхностях, следят за каждым его движением. Наряженные в платьица и шляпки, они таращились пустыми стеклянными глазами, и от этого становилось жутко.

Кристофер остановился возле кровати и почувствовал рядом легкое теплое дуновение, ничуть не похожее на сквозняк. Дали шагнула к нему прямо из стены и улыбнулась уголками губ, приветствуя. Не успел он удивиться тому, что прощен, как она нахмурилась, взглядом показывая, что это не так.

– Маргарет, – позвал Кристофер.

– Уходи! – сдавленным, осипшим от долгого плача голосом отозвалась сестра.

– Маргарет, прошу тебя, позволь мне…

– Уходи!

Кристофер замер, не решаясь отвести полог. Тот вдруг распахнулся сам. Маргарет уставилась на него злыми опухшими глазами и отчеканила:

– Лучше бы ты умер вместо него!

Такого он не ожидал. Знал, что сестра любит Джозефа, и даже смирился с этим, но подобная злоба? Крата рядом втянула воздух сквозь зубы, качнулась вперед, но Кристофер чуть сдвинулся, закрывая ей путь. Маневр не укрылся от Маргарет, ее взгляд заметался, но увидеть фею она не могла.

– Уходи, – повторила сестра, прижимая к себе исписанные почерком Джозефа листы, и Кристофер со вздохом подчинился.

– Маргарет, – обернулся он уже у порога, – я приду, стоит тебе только позвать. Помни об этом, пожалуйста.

Прикрыв дверь, Кристофер прислонился к ней спиной и провел рукой по лицу. В детстве он очень любил рассказы о славном прошлом предков, особенно о подвигах и поражениях первого в роду обладателя волшебной крови. Тот отправился по приказу Короля в Волшебную Страну, обрел меч, ставший семейной реликвией, а из плена правителя фэйри его спасла сестра. Иногда Кристоферу казалось, что его собственная привязанность к Маргарет – следствие любви к легенде. Когда малышка родилась, он умолял мать назвать ее Мэрвинн, как сестру того, первого Кристофера…

– Она бы так никогда не сказала, – произнесла крата, понимая, о чем он думает. – Мэрвинн любила брата больше жизни и никогда бы не пожелала ему смерти!

Кристофер выпрямился и попытался улыбнуться. Да. Как в легенде у них никогда не будет.

– Маргарет не Мэрвинн.

Глаза Дали недобро блеснули, но поглощенный своими мыслями Кристофер не обратил на это внимания. Он медленно пошел по коридору, собираясь записать все, что произошло за день, в дневник. От воодушевления, что подарил ему пикник, ничего не осталось; слова сестры больно ранили, а крата эту рану растревожила. Кстати, о крате… она выглядела очень нервной.

– Дали, – обернулся он, – что случилось?

– Мне не нравится этот ваш гость!

Кристофер похвалил себя за то, что правильно понял прерванный бойкот, но причина показалась ему странной. Обычно домашние феи игнорировали посетителей поместья, и Дали не исключение. С другой стороны… краты часто служили хранителями домов и семей. В одной из книг Кристофер прочитал, что они могут предупредить об опасности и готовы яростно защищать хозяев – от тех, кто беспокоит их и тем более несет угрозу.

– Неудивительно, мне Роудвуд тоже не нравится – нервный, заносчивый и явно ненавидит тех, кто богаче и родовитее.

– Он что-то ищет, – произнесла Дали, – шныряет по дому, как крыса! Я видела, как он выходил из спальни Джозефа, и улыбка у него была гадкая!

Кристофер вспомнил вчерашнюю встречу в оранжерее и поджал губы. С одной стороны, поведение инспектора подозрительно, с другой – что он может найти? Ничего. Мэллоуны чисты перед законом, если только в особняке нет чего-то, о чем он не знает. Чувствуя пристальный, тревожный взгляд краты, Кристофер нахмурился.

– Пожалуй, ты права, стоит быть осторожнее. Только ничего не… – сказал он и поднял глаза, но в тот же миг Дали пропала.

Он вздохнул и отправился дальше. Понять, что творится в голове у волшебных созданий, было решительно невозможно! Взять хотя бы мисс Айвз: Кристофер чувствовал ее интерес, постоянно ловил ее взгляд, но сближаться она не желала, словно наблюдала и чего-то ждала.

Знать бы: чего?

* * *

– Кристофер, – окликнул его отец.

Как и всегда, разговаривая с сыном в кабинете, он сидел за столом. Свет из окна бил ему в спину, погружая лицо в тень и делая старше. Вот только одет он сейчас был не в домашний костюм, а в выездной.

– Мне необходимо срочно уехать на дальнюю ферму, вернусь я только к завтрашнему дню, но наш… гость, инспектор Роудвуд, отчего-то именно сегодня захотел посмотреть на место погребения Джозефа. Я хочу, чтобы ты проводил его туда.

Кристофер с трудом сдержался, чтобы не дернуть уголком рта: во-первых, общество Роудвуда то еще удовольствие, а во-вторых, это походило на участие в семейных делах, которыми отец привык управлять самостоятельно.

– К сожалению, господин инспектор и слышать ничего не желает о том, чтобы подождать. Поэтому вы отправляетесь сейчас. – Отец поджал губы и поднялся, показывая, что разговор окончен.

– Хорошо. – Кристофер склонил голову, но не сдержался и уточнил: – Должен ли я знать о том, что вообще забыл в нашем доме инспектор?

Отец молча пересек кабинет и, уже взявшись за дверную ручку, все-таки ответил:

– Проверяет, не была ли смерть Джозефа убийством.

Дверь закрылась, солнечные лучи переползли ближе к середине стола, а ошарашенный Кристофер все стоял. Убийством?! Брата сбросила лошадь! Несчастный случай, причем заурядный, он помнил два похожих: один сокурсник сорвался с седла во время охоты, а сестра другого запуталась в амазонке и стремени, когда лошадь понесла. Трагическая случайность, не более… А что Роудвуд хочет найти на могиле?

Собравшись, Кристофер сдвинулся с места. Инспектор, наверное, заждался – не стоило тянуть время. Мало ли какие еще подозрения придут в его голову!

Он ожидал, что Роудвуд встретит его раздраженным, но тот стоял на крыльце спокойно, почти расслабленно, и на приветствие ответил вежливо, хоть и холодно.

Кладбище, где находилась фамильная усыпальница Мэллоунов, пряталось за церковью, выглядывая из-за нее зелеными вихрами деревьев. Кристофер решил дойти до него, а не доехать в экипаже и теперь жалел: к середине пути ему стало жарко и захотелось пить, ботинки, начищенные до блеска, превратились в близнецов пропыленной обуви Роудвуда, и это, пожалуй, раздражало больше всего.

Кристофер надеялся, что преподобный будет в церкви и даст воды, чтобы напиться и обтереть лицо смоченным платком, но его ждало разочарование – собор оказался закрыт. Удивительное для Доуса дело! Двери он запирал только на ночь, а с первыми лучами солнца распахивал; даже отправляясь к пастве домой, святой отец оставлял возможность другим войти в храм Божий. Значит, несмотря на поздний час, к церкви никто не подходил со вчерашнего дня?

Роудвуд мазнул по запертым дверям равнодушным взглядом и свернул за Кристофером на дорожку к кладбищу. Оно встретило прохладной кружевной тенью и тихим шумом каштанов. Разлапистые листья лениво колыхались, причудливо просеивая солнечный свет; пахло теплой землей и едва уловимо – бегониями. Их аромат почему-то вызывал тревогу, и чем ближе Кристофер подходил к участку Мэллоунов, тем сильнее он становился. Когда из-за поворота показалась мраморная усыпальница графской семьи, запах бегоний смешался с запахом лилий и тлена, став невыносимым. А возле запертой двери в гробницу стояла…

…Эбигейл Айвз!

Она снова облачилась в зеленое, но на этот раз выбрала не изумрудный оттенок, а темно-прохладный, словно речная вода. Строгий воротничок с камеей обхватывал шею, узкие манжеты платья – запястья, а голову венчала не легкомысленная кокетливая шляпка, а капор.

– Мисс Айвз? – не сдержал удивления Кристофер, подходя к ней и пожимая затянутую в тонкий шелк перчатки ладошку.

– Добрый день, милорд, – поздоровалась она с улыбкой. – Сэр Роудвуд. – А вот инспектору достался лишь сухой приветственный кивок, который удивительным образом вместо вежливости выразил пренебрежение. – Что вы здесь делаете?

– Могу задать вам тот же вопрос, мисс. – Щека Роудвуда дернулась, он прекрасно понял отношение к нему мисс Айвз и разозлился.

– Гуляю. Ваша очередь!

Кристофер мог поклясться – она насмехалась над инспектором! Но выглядела при этом так мило и невинно, что сторонний наблюдатель не заподозрил бы ничего предосудительного в ее обращении. И все-таки юным леди запрещались одинокие прогулки, а тем более – встречи в столь уединенных местах с неженатыми джентльменами.

– Вы одна, мисс Айвз? – уточнил Кристофер, но получил лишь взгляд, обжегший, будто удар крапивы.

– Мистер Роудвуд не ответил на мой вопрос. – Она чуть склонила голову к плечу и приказала: – Отвечайте! Что вам здесь нужно?

Голос ее зазвучал вдруг иначе – загремел эхом подгорных пещер и далеким рокотом реки. Этот новый голос повелевал; попытки сопротивляться ему казались пустыми: все равно что идти против природы и собственного естества. Кристофер готов был рассказать ей все секреты, недоступные даже дневнику, и именно эта мысль его отрезвила. Острая боль кольнула в висок, заставив поморщиться; он ухватился за нее, как за нить опутывающей его паутины, и попытался содрать с себя этот липкий морок.

– Пришел проверить тело Джозефа Мэллоуна на следы насильственной смерти, – бесцветно сказал Роудвуд. Глаза его остекленели, потеряли всякое выражение.

Кристофер потрясенно наблюдал за ним. Что это? Мисс Айвз околдовала инспектора? «Околдовала», – повторил он про себя, пробуя на вкус это слово. Значит, эта девушка все-таки фэйри! Получается, она пыталась околдовать и его самого?

– Считайте, что проверили. Ничего подозрительного не обнаружили. Вы вернетесь в Ноднол и в отчете напишете, что все подозрения с Кристофера Мэллоуна сняты. Отправляйтесь!

Инспектор Роудвуд кивнул и, развернувшись, медленно двинулся обратно. Кристофер смотрел ему в спину, пока он не скрылся за деревьями, а потом повернулся к Эбигейл Айвз и холодно поинтересовался:

– Что вы сделали?

Она прищурилась. В глазах вспыхнули искорки, от которых по спине пробежали мурашки; теперь она выглядела не как загадочная красавица, а как опасное создание, на пути которого лучше не становиться, – сметет, словно ураган или бурный поток.

– Какой тон, милорд! Но я вас прощаю. – Улыбка слегка развеяла тревогу. – А что касается вопроса… – Она изобразила задумчивость, коснувшись пальчиком губ, а потом произнесла: – Помогла вам!

– С… – Кристофер спохватился и вместо вертящегося на языке ироничного «спасибо, конечно!» сказал совсем иное: – Я вас не просил.

– А вы знаете правила, – одобрительно кивнула она, – но, если бы не я, вы бы не отделались от Роудвуда так просто!

– Джозеф погиб в результате несчастного случая, – отрезал Кристофер, гадая, как бы инспектор определил это по телу, пролежавшему в склепе больше недели.

Но тут Эбигейл Айвз наконец перестала прислоняться к стене усыпальницы, морок спал, и от ужаса все мысли вылетели у Кристофера из головы.

Дверь оказалась сорвана с петель; вазы с цветами, что стояли на постаментах сразу за ней, – разбиты, а лилии разбросаны по полу и растоптаны. Он вошел в гробницу, стараясь не наступать на них, и двинулся вперед. Он уже понимал, что увидит внутри что угодно, но не усыпанный цветами саркофаг, на который сквозь цветной витраж льется солнечный свет.

– Пожалуй, – хрипло выдохнул Кристофер, глядя на разбитую крышку и заляпанный чем-то темным и липким пол, – вы были правы… Инспектору точно не стоило это видеть.

Он обогнул обломки, заглянул внутрь, и желудок сжался – сделал кульбит, едва не вытряхнув завтрак обратно. От запаха разложения, лилий и бегоний заломило переносицу, но Кристофер только прижал к лицу платок, продолжая рассматривать то, во что превратилось тело его брата.

– Это точно не морок? Не гламор? – подняв взгляд на мисс Айвз, замершую с другой стороны саркофага, спросил он.

– Точно.

– Но кто мог разломать грудную клетку и выпотрошить… труп?

На это она отвечать не торопилась, лишь внимательно смотрела на Кристофера, покусывая губу, а потом задала встречный вопрос:

– Зачем?

Кристофер вновь перевел взгляд на то, что когда-то было Джозефом, и наклонился, чтобы получше рассмотреть изуродованные останки. Он чувствовал себя удивительно отрешенно: видел, слышал, обонял, ощущал, как от его дыхания нагрелась гладкая батистовая ткань платка; собственное спокойствие казалось ему едва ли не кощунственным. Но Эбигейл?.. Она же девушка! Леди! Ей положено упасть в обморок, если не от запаха, то от вида-то точно!

– Я, конечно, не специалист, но, кажется, кто-то… пожирал внутренности…

– Можем позвать Роудвуда обратно, чтобы определил точнее! – фыркнула мисс Айвз, и Кристофер не смог удержаться от улыбки. – Думаю, этим «кто-то» был гуль.

– Я помню гравюры в книгах…

Старые сказки про то, как рыцари охотились на чудовищ с Той Стороны, с Третьей Дороги. Страшные легенды о монстрах, что превращали деревни и города в кровавый ад, если на их пути не вставал кто-то с мечом и магией. Описания на страницах бестиариев, превратившихся в простой фольклор. Кристофер знал, что все это было правдой, но знал и то, что ключевое слово – «было». Мир, где он вырос, лишился чудес и ночных тварей, заменил волшебство наукой, а фантазию – расчетом. Кристофер жалел, что не родился в полную приключений эпоху, когда феи и фэйри свободно жили среди людей, а не прятались в Холмах, куда смертному не войти без приглашения.

– …Но не мог и подумать, что кто-то из них мог оказаться… настолько реальным, чтобы… распотрошить тело моего брата.

– Теперь он опасен, – Айвз произнесла это негромко, но веско.

Про это Кристофер тоже читал: гули могли жить среди людей, не имея ни малейшего представления о том, кто они и насколько опасны, но все менялось, если ими овладевал голод. Откуда и как он возникал, ученые не знали: одни писали о том, что он появляется у каждого гуля в свой срок, другие – что вызвать его могут другие волшебные существа, третьи – что механизмов множество. Но в чем сомнений не возникало, так это в том, что сопротивляться голоду стоило неимоверных усилий. Он сводил гулей с ума, манил к кладбищам, заставлял раскапывать могилы и лакомиться мертвичиной, а затем – охотиться на живых. Можно ли было спасти такое создание? Кристофер не знал, в легендах таким вопросом никто не задавался: «…и тогда Синеокий Рыцарь взмахнул мечом, отрубая мерзкому отродью его безобразную голову…» Кристофер любил эту историю. В ней предок и его друг охотились на целую стаю гулей, спасая не город – королевство! Те чудовища уже отведали живой плоти, а не мертвой, и у них не осталось шансов на спасение – безумие и голод захватили их.

– Как думаете, он уже убил кого-то?

Мисс Айвз недоуменно нахмурилась, словно вопрос удивил ее. Она пожала плечами, опустив взгляд на растерзанное тело Джозефа, и тогда Кристофер решился:

– Один я не справлюсь, вы поможете мне, мисс Айвз?

– С удовольствием, милорд. С удовольствием!

* * *

Кристофер ушел, и Эбигейл тоже не стала задерживаться на кладбище – ее ждал финальный штрих в подготовке испытания. Теплый июльский ветер развевал зеленые ленты ее капора, гладил щеки, но она едва ощущала нежные прикосновения. Вспоминала миг, когда Кристофер принял решение. Попросил ее о помощи. И в его ясных синих глазах отразился свет солнца Той Стороны. Свет волшебства. Мэллоун оказался иным, нежели скучные любители балов, в нем жила тяга к приключениям. Чудесно!

Очень скоро она узнает, насколько он силен! И тогда…

По губам Эбигейл скользнула улыбка, но она тут же стерла ее. Нельзя радоваться раньше времени!

Глава 4

– Что ты делаешь?

Кристофер вздрогнул и обернулся, движение получилось нервно-стыдливым, и в груди тотчас вспыхнуло раздражение. Таиться в собственном доме, словно какой-нибудь вор, которого застали на месте преступления! Он взял себя в руки, гордо вскинул голову, смерил того, кто его окликнул, пренебрежительным взглядом, но моментально смягчился: это оказалась сестра. Маргарет шагнула в комнату и прикрыла дверь. Темные глаза ее вспыхнули, когда она увидела, чем занят брат.

Кристофер чуть подвинулся, чтобы она могла подойти ближе, и начал сначала. Перед ним на подставке лежал хрустальный ковчег, сквозь прозрачную крышку которого остро поблескивал клинок. Длинный меч с простым эфесом – из украшений лишь изображение шмеля на навершии – казался совершенно обычным, но то было лишь первое впечатление. Настоящий знаток оценил бы и изящество работы кузнеца, и цветную эмаль, что блестела, будто ее нанесли вчера. А обладай знаток хоть каким-то даром, он бы почувствовал, как дрожит вокруг ковчега магия. Кристофер чувствовал. Он оглаживал пальцами хрустальную крышку, пытаясь понять, как ее открыть. Отец ничего не рассказывал, то ли не зная, то ли не умея; в библиотеке нашлось всего одно упоминание меча – в свитке столь ветхом, что разобрать бледную текстовую вязь не вышло. А время уходило.

Солнце склонялось все ниже, тени вытягивались и чернели, макушки тополей на подъездной аллее приобретали золотистый блеск. Еще немного – и Кристоферу придется сильно поспешить, чтобы успеть вовремя. Он обещал Эбигейл Айвз, что придет на холм, под старые яблони, перед закатом, готовый к бою – в удобной одежде и с мечом, – но как забрать оружие, не знал. Он вновь провел подушечками пальцев по хрустальной крышке, даже сквозь перчатки чувствуя ее прохладу.

Перчатки…

Кристофер стянул правую и приложил ладонь к хрусталю. Томительные три удара сердца ничего не происходило, а потом крышка начала таять. Она становилась все призрачнее, пока не пропала. В отличие от ковчега, металл оказался теплым, он согревал ладонь, над ним дрожали радужные искры, и казалось, что кто-то шепчет: «Кристофер, Кристофер, Кристофер…»

«Это меч!» – От этой мысли задрожали пальцы.

– Силин-мор, – позвал клинок Кристофер.

Комнату наполнил звон, но не громкий колокольный, а серебристо-мягкий, словно запели бубенцы. Маргарет попятилась, испуганно оглядываясь. А Кристофер, зачарованный происходящим, протянул руку, и пальцы сомкнулись на рукояти.

Реликвия семьи, добытая в мире фей и фэйри, спавшая в хрустальном гробу несколько столетий, пробудилась. Дрожь прошла по всему особняку, ее почувствовали даже слуги, что и говорить о волшебных обитателях поместья! Но если дворецкий и домоправительница, что пили чай в комнате слуг, лишь удивленно воззрились на подпрыгнувшие чашки и блюдца да переглянулись, то домашние феи потянулись туда, где их господин наконец обрел принадлежавшее ему по праву. Винки, луриданы, томте один за другим появились в комнате, под потолком закружились файеты, в темном углу зажглись желтые глаза брауни, огненный сполох прочертил комнату, знаменуя приход краты. Некоторых фей Кристофер видел впервые. Он растерянно огляделся, чувствуя себя неуютно под взглядами стольких существ, но чуть шершавая оплетка рукояти грела ладонь, и тяжесть клинка вселяла странную уверенность – казалось, сила разбегалась по всем жилам. Кристофер впервые услышал, как поет в крови волшебство, как бьется оно сердцу в такт, и это потрясло его.

– Господин! – Дали первая нарушила тишину и опустилась на колено, за ней последовали остальные феи, даже малышки-файеты, сложившие за спиной мотыльковые крылышки.

Волшебные создания не прятались, поэтому Маргарет позади них стояла, вжимаясь спиной в стену. Глаза на белом лице горели страхом и гневом.

– Какое… – хрипло начала она, прокашлялась и продолжила: – Какое ты имеешь право брать то, что тебе не принадлежит?! Думаешь, раз ты можешь всех их видеть, – Маргарет шевельнула рукой, нервно обводя коленопреклоненных фей, – то можешь забрать меч Джозефа?! Он первый сын! Он…

Кристофер вскинул брови, не зная, что ответить, но вмешалась Дали, перебив Маргарет:

– Замолчи, глупая девчонка! Ты, лишенная благословения крови своих предков! Не тебе решать, чьей руке касаться Силин-мора!

– Дали! – одернул ее Кристофер, уже понимая, что это бесполезно.

Крата пылала гневом в прямом смысле слова – по ее волосам и рукам ползли огненные змейки, а с пальцев сыпались искры. Одни гасли, не успев долететь до пола, другие оставляли на паркете черные точечки сажи, и их становилось все больше.

– Маргарет. – Кристофер решил, что лучшим решением будет объясниться с сестрой. Она обязательно поймет! Ведь она любила слушать сказки не меньше него. – Я взял меч, чтобы защитить людей! Город в опасности, гуль выр…

– В опасности только те, кто живет с тобой под одной крышей, – перебила его Маргарет. – Ты, словно кукушонок, вытолкнул из гнезда Джозефа, лишив его всего, что ему причиталось! Нет! Ты – словно фейский подменыш: занял его место! И я тебе этого никогда не прощу! И смерть его не прощу! Я отомщу тебе за нее!

И Маргарет ринулась прочь из комнаты. Кристофер крепче сжал пальцы на рукояти. Да что с ней не так?! Она ведь знала, что, не родись он, семья потеряла бы большую часть богатств! Да, Джозеф стал бы виконтом, а затем и графом, но к чему титул, если место в Палате, большая часть владений, денег, вся библиотека ушли в чужие руки?! Кристофер спас семью, а Маргарет считала, что он ее… уничтожает? Думала, что он виноват в смерти брата? И собралась мстить?! Ему?! Откуда только взялись в ее голове подобные глупости?! Глаза обожгло обидой, в горле заворочался игольчатый ком, но Кристофер дернул уголком губ, беря себя в руки. Ему уже не шесть лет, а Маргарет… Он вздохнул. Может, сестра просто не в себе от горя, а ссора – способ привлечь внимание? В такие моменты Кристофер всегда шел за ней, чтобы утешить, помириться, но сейчас у него не было времени на девичьи капризы и истерики. Его ждала Эбигейл Айвз…

Кристофер глубоко вдохнул и медленно выдохнул, а потом пошел к выходу. Маргарет подождет. Они обязательно во всем разберутся. Но потом…

Феи молча расступились перед ним, лишь Дали на секунду задержалась, кинув встревоженный взгляд на клинок.

* * *

Порыв ветра подхватил выбившиеся из прически пряди, растрепал ее сильнее. Он был не по-июльски холодным, и Эбигейл пожалела, что пренебрегла жилетом и пиджаком, облачившись лишь в блузу и брюки. Охотиться на опасных созданий, хоть гулей, хоть волков, она предпочитала в удобной одежде, а не в мешковатых юбках. Мэри не видела, в чем ушла сестра, а то не удержалась бы от укоризненно-усталого взгляда «ты подрываешь мою репутацию». Впрочем, Эбигейл не собиралась показываться почтенному обществу в штанах, разве что его венцу – виконту Мэллоуну.

Она усмехнулась своим мыслям, но улыбка быстро погасла. Солнце уже опустилось к горизонту, облив стволы старых яблонь прозрачным медом, а Кристофер еще не пришел! С востока наползала грозовая темнота, и это беспокоило. Боя с гулем не избежать, а сражаться в мокрой, скользкой траве куда сложнее, не говоря уже о заливающем глаза дожде. Эбигейл переступила с ноги на ногу, прислушиваясь к шуму крон: листья пели тревожно, и пригибающаяся под холодной рукой ветра трава им вторила. Где же Кристофер?

– Вы были правы, леди. Убежать от себя я не смог.

Она замерла: от голоса преподобного Доуса, еще вчера устало-шершавого, но теплого, теперь пробирал холодный озноб, даже руки задрожали. Но Эбигейл не зря гордилась своей выдержкой – повернулась к пастору она, уже полностью овладев собой.

– Мистер Доус, – губы растянула фальшивая улыбка, – хотела бы сказать, что вы прекрасно выглядите, но…

– Фэйри не умеют лгать, – закончил за нее гуль.

Облачение святого отца, измазанное в крови и грязи, выглядело жуткой насмешкой над природой этого создания. Доус стал выше, иссох до скелетной худобы, его глаза затопила чернота, лишь зрачки горели голодно-алым. Он провел рукой по тонким губам, и по запястью потянулась красная полоса. Аккуратные подстриженные под корень ногти превратились в длинные когти.

«Убил кого-то? – пронеслась быстрая мысль. – Кристофера?!» Если так, то хуже не придумаешь. Сожрав человека, обладающего волшебным даром, гуль стал бы сильнее и опаснее.

Эбигейл сделала осторожный шаг назад, одновременно призывая Третью Дорогу. Убивать монстра сподручнее там, где воздух не прокоптили трубы, а землю не изрезало железо. Если Мэллоун оказался столь слаб, что погиб, – что ж, он не тот, кого она искала; если испугался – тоже…

Эбигейл развернулась и бросилась прочь, слыша, как стонет земля под ногами гуля.

* * *

Тучи, словно конники на вороных, неумолимо мчались с востока, подгоняемые ветром. Среди них нет-нет да вспыхивали копья молний, и тогда белые зарницы разрывали грозовой полумрак, в котором алым истекало на западе солнце. Кристофер бежал – рубашка липла к теплу, пот стекал по лбу, но пальцы, до судороги сжимавшие меч, не скользили. Из-за влажной, густой духоты дышать было так тяжело, что кружилась голова, а еще он всей кожей чувствовал – опоздал, но не останавливался, пока не выбежал на условленное место. Громовой раскат сотряс землю, хлынул дождь, на расстоянии полуметра скрывая все серой дрожащей пеленой, и все же Кристофер успел увидеть – Эбигейл Айвз на поляне не было.

Пока он бежал, к острому ощущению утекающего времени примешивалось другое – будто монета встала на ребро и крутится, крутится, а от стороны, на которую она упадет, зависит вся дальнейшая жизнь. Кристофер огляделся, но следы Эбигейл, если они и были, смыл дождь. «Где же ты? Где же ты? Где же ты?» – билась мысль, с каждым ударом сердца становясь все отчаяннее, отзываясь болью в груди, столь сильной, что Кристофер закрыл глаза и закусил губу, сдерживая стон. Но едва дождевая завеса сменилась темнотой, как он понял: зрение только мешало.

Кожу холодила мокрая ткань.

Струи дождя хлестали по плечам и лицу.

Шумели кроны старых яблонь.

Пахло мокрой травой, землей и… бегониями.

Не открывая глаз, Кристофер шагнул вперед, потом еще и еще; побежал, с каждым движением ощущая, как запах бегоний усиливается, а аромат мокрой травы и земли сменяется ароматом дубовой коры, клевера и папоротника. Когда он открыл глаза, вокруг не было ни яблоневого сада, ни грозы… и ничего знакомого. Кристофер стоял на краю поляны в дубовой роще. Сквозь кроны деревьев сияли удивительно яркие, крупные звезды, над ними царственно плыла луна, и трава в ее неверном сиянии серебрилась, словно водная гладь. А посреди поляны замерли друг напротив друга Эбигейл Айвз и…

– Мистер Доус? – ошеломленно выдохнул Кристофер, узнав одеяние священника и его характерную манеру слегка сутулить плечи.

Пастор изменился – стал выше и тоньше, ряса висела на нем как на жерди. Он повернулся. Кристофер увидел лицо с нечеловеческими глазами, серой кожей и окровавленным оскалом.

– Крис-с-с-стофер? – неуверенно прошипел Доус и облизнулся.

Гуль. Чудовище из ночных кошмаров. Монстр, пожирающий мертвую и живую плоть в напрасной попытке утолить голод.

Святой отец, утешающий страждущих.

Кристофер против воли горько усмехнулся. Вот он подвиг – убей выродка! Вспомнилось, как пастор окликнул его, прося быть осторожнее, как заботился о бедняках в Мэллоуншире, принося им не брошюрки о душеспасении, а еду, одежду и лекарства, как даже в непогоду отправлялся к умирающим, чтобы провести для них последнюю исповедь. Убить – его? Может, есть шанс, хоть один шанс помочь ему? Вновь вспомнились гравюры и легенды, где рыцари безжалостно убивали чудовищ, но теперь Кристофер видел их обратную сторону – чудовищами становились люди! Они, может, и не знали, кто они, пока в них не вспыхивал голод! Они ходили на проповеди и пикники, они могли оказаться кем-то пусть и не близким, но знакомым! Рука, сжимавшая меч, дрогнула.

– Ты пришел!

Кристофер взглянул на мисс Айвз и заметил, что она в мужской одежде: свободной блузе, брюках, мягких сапожках. Никакого оружия, кроме волшебства, что горело изумрудами на кончиках ее пальцев. Судя по растрепанным волосам, царапине на щеке и порванному рукаву, помогало оно плохо. А еще ее голос… звенящий от облегчения и радости, не оставляющий сомнений – справиться самой у нее не выходило.

– Он убил кого-то! Попробовал не только мертвой плоти, но и живой!

Кристофер и сам видел алые пятна на белом пасторском воротничке. Голод все-таки свел Доуса… нет, гуля с ума. Больше он не человек, и даже разума в нем не осталось – лишь жажда крови. Теперь, подобный обезумевшему волку, он будет резать людей, словно овец, и конец этому положит лишь смерть.