Текст книги "Париж с изнанки. Как приручить своенравный город"

На улице

• Этот совет я повторяю чаще всего, но он по-прежнему актуален: если вы не говорите по-французски, не пытайтесь сразу же переходить на английский или другие языки, обращаясь к парижанину. Даже самый одаренный, владеющий несколькими языками парижанин сделает вид, будто не понимает ни слова, пока вы не начнете разговор с приветствия bonjour или, после пяти часов пополудни, bonsoir[35]35
  Добрый вечер (фр.).


[Закрыть] (см. ниже «Полезные фразы»).

• Не одевайтесь так, словно собрались на пляж (даже если направляетесь на Paris Plages[36]36
  Подробнее об этом ежегодном феномене см. главу 3. – Примеч. автора.


[Закрыть]). Топы от бикини приветствуются в качестве одежды для улицы разве что мужчинами-сластолюбцами.

• Не останавливайте занятое такси. Это лишь укрепит таксиста во мнении, что большинство клиентов – идиоты. Впрочем, голосующие на обочинах не виноваты, потому что на самом деле сигнальные лампочки у парижских такси не слишком четкие. Если такси свободно, коробочка на крыше светится белым. Если такси занято, белая коробочка погашена, а под ней горит крохотная оранжевая лампочка. Проблема в том, что в дневное время суток оба этих сигнала практически неразличимы. К счастью, Франция вводит новую систему, при которой свет на крыше будет зеленым, если такси свободно, и красным, если оно занято. Впрочем, на внедрение этой системы может уйти немало времени, поскольку таксистам разрешено оставить прежние световые сигналы до покупки новой машины.

• Принимайте как данность, что, если таксисту не понравится ваш внешний вид, он не остановится, даже если свободен. А если все-таки остановился, он может запросто открыть окно, поинтересоваться, куда вам надо, и уехать, если ему не по пути.

• Выходя на нерегулируемый пешеходный переход, не рассчитывайте на то, что водитель остановится по собственному желанию. Преграждая ему путь, вы рискуете – в лучшем случае – быть обруганным, а в худшем – вас попросту собьют, а уж потом обругают.

• Точно так же, если вы едете на велосипеде не по велосипедной дорожке, старайтесь не попадаться на глаза водителям, помня о том, что встреча с ними не сулит ничего хорошего. Даже велосипедные дорожки не всегда безопасны, поскольку многие совпадают с полосами для автобусов. Водители автобусов считают себя монополистами «выделенок», потому что на асфальте крупными буквами красуется слово BUS («Автобус»). Такси и мотоциклы тоже могут пользоваться этими полосами, но велосипедистов они воспринимают как конкурентов в этой с трудом отвоеванной привилегии. В любом случае, если присмотреться, велосипедист, нарисованный на велосипедных дорожках, выглядит так, будто по нему только что проехал автобус или такси. Короче, на велосипедной прогулке вблизи автотранспортных средств готовьтесь быть раздавленным всмятку.

• Не улыбайтесь просто так прохожим. Вы, может, думаете, что тем самым выражаете свое дружелюбие и радость от посещения города, но они скорее решат, что вы сумасшедший, или смеетесь над ними, или предлагаете секс. Разумеется, если есть нужда в сексе, все, что от вас потребуется, это улыбнуться проходящему мимо парижскому самцу.

В съемной квартире или отеле

• В отелях никогда не жалуйтесь на отсутствие в номере чайно-кофейных аксессуаров. Тем, кому требуется ранний утренний или поздний ночной чай/кофе, необходимо приезжать с собственным чайником.

• Точно так же нет смысла жаловаться на то, что ваш номер слишком мрачный или шумный. Любое помещение, расположенное ниже второго этажа, будет мрачным, поскольку практически все улицы Парижа застроены шести– или семиэтажными зданиями. Кроме того, даже при двойном остеклении окон, если ваша комната находится прямо над тротуаром, вам придется слушать пьяные крики по ночам и рассветный хор мусорных баков (они хоть и пластиковые, но грохочут оглушительно, когда их опрокидывают в мусоровоз, а потом сбрасывают обратно на тротуар).

• Если вы снимаете квартиру в доме, где проживают парижане, не ликуйте раньше времени: «Отлично, вестибюль просторный, так что я вполне смогу разместить свой велосипед, взятый напрокат, и/или детскую коляску, чем волочить все это на шестой этаж по лестнице». На самом деле вестибюль такой пустой именно потому, что жители дома голосованием запретили оставлять здесь любые колесные средства. Пристроив велосипед или коляску хотя бы на одну ночь, вы рискуете получить злую записку от старичка со второго этажа, который прожил в этом доме сорок лет, а году так в 1982-м упал, споткнувшись о припаркованный в холле велик; с тех пор он нуждается в ежегодном курсе лечения в spa-санатории. Если бы не артрит пальцев, он бы вполне мог проколоть шины вашему двухколесному другу.

Полезные фразы для общения с парижанами

Следует произносить громко, нараспев, чтобы это звучало не как пожелание доброго дня, а скорее служило напоминанием: «Привет, я не враг, честное слово» или «Да, у тебя не галлюцинации, я здесь, и тебе придется прекратить пустопорожний треп с коллегой и обслужить меня».

«На самом деле моя очередь». Фразу следует произнести со спокойной и вежливой улыбкой, которая не оставит никаких сомнений в том, что этому проныре не прошмыгнуть вперед вас. Только не давайте слабину, сказав: «C’est à moi, je pense» (я думаю), потому что ловкач может возразить: «Non, je ne pense pas»[37]37
  Нет, я так не думаю (фр.).


[Закрыть] – и продолжит свое черное дело.

В буквальном смысле означает «Позвольте мне», и, строго говоря, эти слова должны сопровождать какой-либо вежливый жест. Но может быть и иначе, к примеру когда парижанин выхватывает билет в метро из дрожащих пальцев туриста и сует его в прорезь турникета, чтобы незадачливый гость поскорее прошел вперед и не путался под ногами.

«После вас». Это тоже не следует понимать буквально. На самом деле смысл таков: «Поскорее проходите в дверь, и чтоб я больше вас не видел».

«Что он/она о себе возомнил(а)?» Возможно, эта реплика сбивает с толку, но ее часто адресуют тому, кто превзошел вас в чем-то или пытается это сделать. На устаревшем парижском argot[38]38
  Арго, жаргон (фр.).


[Закрыть], во избежание путаницы с tu – vous[39]39
  Ты – вы (мест.) (фр.).


[Закрыть], было принято обращаться друг к другу в третьем лице. В черно-белых фильмах официанты спрашивали посетителей: «Qu’est-ce qu’il veut, le Monsieur?» («Что желает джентльмен?»). Так что вопрос «Что он о себе возомнил?» можно считать комбинацией прямого упрека «Кем ты себя возомнил?» и призыва ко всем окружающим подтвердить, что визави – идиот/сноб/сукин сын (и далее по списку).

«В самом деле!» – возможно, употребить это безопаснее, чем пытаться прибегнуть к винтажному сленгу. В любом случае, произносится громко и с придыханием, если кто-то пытается ущемить ваше парижское чувство превосходства.

В завершение любой сделки или встречи, вдогонку прощальному au revoir, парижане обычно желают друг другу хорошего дня или вечера. На самом деле, несмотря на свою репутацию людей неприветливых, парижане охотно желают друг другу всего хорошего. Дружелюбный официант может пожелать покидающим кафе туристам bonne visite (если получил щедрые чаевые), администратор гостиницы обязательно пожелает постояльцу bon séjour (хорошего пребывания). Однажды мне довелось услышать, как какая-то женщина желала своей подруге bon dentiste[40]40
  Хорошего похода к дантисту (фр.).


[Закрыть]. Эта грамматическая структура – прилагательное «хороший» в сочетании с любым существительным – настолько емкая и гибкая, что может означать что угодно, от «Я надеюсь, что твой визит к дантисту пройдет удачно» до «Я надеюсь, ты хорошо проведешь время на свидании со своим красавцем дантистом». Короче, это очень удобный способ применить свой скудный французский лексикон в общении с парижскими друзьями. Bonne improvisation![41]41
  Хорошей импровизации! (фр.)


[Закрыть]

2. Тротуары

Paris est la ville où les caniveaux sont les plus propres du monde parce que les chiens les respectent.

(В Париже самые чистые в мире сточные канавы, потому что их уважают собаки.)

Ален Шифр, французский журналист

В мае 2009 года ежемесячный журнал по искусству Beaux Arts опубликовал социологическое исследование под названием «Французы и красота». В числе прочих, французам был задан вопрос, что является главным «источником красоты» в их повседневной жизни.

Как и следовало ожидать, 35 процентов респондентов назвали «занятия любовью», но это был всего лишь второй по популярности ответ. А лидировала, с 44 процентами голосов, «прогулка по улице».

Результат, прямо скажем, катастрофический для репутации страны. Неужели французские дома красивее, чем французские любовники, и плавные линии проезжающего «рено» эстетически приятнее изгибов французского тела? Даже если я слегка утрирую, итоги опроса однозначно говорят о важности уличной жизни во Франции – и особенно в Париже. Прогулки по Парижу – это уже такая устоявшаяся традиция, что для нее придумана особая художественная форма: глагол fl âner («фланировать»), означающий бесцельную прогулку, и ее исполнитель – fl âneur (фланёр), мужчина (женщинам, похоже, фланировать некогда), который бродит по городским улицам в поисках вдохновения для своих стихов, полотен или травелогов.

Концепцию fl âner придумал в XIX веке поэт-декадент Шарль Бодлер. В перерывах между сложением виршей и борьбой со spleen (поэтической комбинацией скуки, самоуничижения и стимуляторов) он праздно шатался по улицам. Хотя и провозглашая эти прогулки особой формой творчества, Бодлер, по сути, узаконил то, чем занимались все парижские джентльмены-бездельники, которые слонялись по городу в поисках секса – с официанткой ли, хорошенькой служанкой, замужней дамой с искоркой в глазах или, на худой конец, с проституткой, коих было в избытке.

Увлечение le fl âning (все-таки французам когда-нибудь придется называть это на английский манер) объясняет, почему так много залов музея Карнавале (Musée Carnavalet)[42]42
  Подробнее об этом музее в главе 5. – Примеч. автора.


[Закрыть], автобиографического музея истории Парижа, отдано под картины с изображением сцен городской жизни. Мужчины в цилиндрах, дамы в платьях с турнюрами прогуливаются по мостовым, выходят из театра, отдыхают на террасах кафе. Есть даже одно полотно, Sortie de lycée, на котором запечатлены подростки на выходе из школьного здания после уроков. Художники всех городов мира пишут уличные сцены, но в Париже это, похоже, стало манией. Жизнь была и есть dans la rue[43]43
  На улице (фр.).


[Закрыть]. Даже если для вас искусство ограничивается удачными снимками, сделанными на каникулах, пешая прогулка по городу предоставит прекрасную возможность пополнить коллекцию фоторабот. И не только потому, что Париж настолько мал, что всего за один день вы сможете посетить десятки самых разных кварталов, но и потому, что, бродя по его улицам, вы откроете для себя много уникальных, чисто парижских штучек.

Не заблудиться в nom[44]44
  Имя (фр.).


[Закрыть]

Когда я впервые приехал в Париж, то был совершенно сбит с толку названиями городских улиц. Хотя и умея читать по-французски, я зачастую никак не мог понять, на какой же улице нахожусь, потому что даже на самом маленьком и простейшем пересечении двух дорог обнаруживалось сразу несколько указателей, словно спорящих друг с другом.

Скажем, на углу одной улицы в квартале Марэ я увидел сразу три синие эмалированные таблички – две слева и одну справа, – которые уверяли меня в том, что я нахожусь на улице Шарлемань (Rue Charlemagne). Что ж, Шарлемань так Шарлемань. Но на тех же стенах на камне были высечены буквы, по которым можно было прочесть, что я нахожусь на улице Прэтр (Rue des Prêtres). А на другой стороне улицы, тоже на стене дома, выделялось пятно, оставленное предыдущей табличкой.

Но и это еще не все. На маленькой улочке, идущей вниз от Шарлемань/Прэтр, возникли другие противоречия. Синие эмалированные таблички по обеим сторонам утверждали, что это улочка дю Прево (Rue du Prévôt) Четвертого arrondissement, а каменная табличка – что это улица Персе (Rue Percée) Двенадцатого arrondissement. И по обеим сторонам зияли пустоты от снятых табличек-предшественниц.

Таким образом, на одном только этом перекрестке, метрах в пяти друг от друга, соседствовали восемь табличек и три загадочных пятна. Турист или иммигрант из новеньких вполне справедливо задастся вопросом, куда же его черт занес.

То же самое можно увидеть, если устроиться за столиком кафе Bonaparte на одноименной улице Шестого округа. Прямо перед кафе в глаза бросаются сразу две таблички вполне современного вида, расположенные друг над другом. Верхняя указывает улицу Рэнн (Rue de Rennes), а нижняя – площадь Сен-Жермен-де-Пре (Place Saint-Germain des Prés). Ну, и чему верить? Впрочем, если приглядеться внимательно, замечаешь, что табличка с названием улицы Рэнн перечеркнута крестом из прозрачного скотча, как будто этого достаточно, чтобы ее не принимать во внимание.

Бывает, такая путаница не столько противоречива, сколько забавна. Скажем, две одинаковые уличные таблички (или таблички разной формы, но одинакового содержания) висят на одной стене. Взять хотя бы отрезок улицы Шарлемань от того самого перекрестка. Здесь, на одном из домов, метров десяти шириной, сразу три таблички пытаются убедить меня в том, что да, я действительно нахожусь на улице Шарлемань. Две таблички вывешены на высоте два с половиной мет ра от уровня земли, а третья задрана на четырехметровую высоту.

Похожий сценарий и по соседству, на пересечении улиц дю Руа де Сисиль (Rue du Roi de Sicile) и Паве (Rue Pavée). На углу улицы Паве две синие таблички, приклеившиеся чуть ли не вплотную друг к другу, повторяют название улицы нерадивому пешеходу. Похоже, в прошлом улица Паве пережила личностный кризис, потому что, пока идешь по ней, таблички с ее коротким именем буквально на каждом шагу, и так до самой северной оконечности, где система, кажется, выдохлась, о чем свидетельствует щербатая табличка с пропущенными буквами.

Пояснения на табличках о том, в честь кого названа улица, так же назойливы. Если речь идет о политике – как, например, о совершенно забытом Эжене Спулере в Третьем округе, – вы получите его полное резюме и узнаете о том, что он был местным адвокатом, членом парламента, сенатором и министром. В то же время всеми любимая мадам де Севинье[45]45
  Мадам де Севинье (1626–1696) – французская писательница, автор «Писем», самого знаменитого в истории французской литературы эпистолярия.


[Закрыть] заслужила лишь скромного титула femme de letters[46]46
  Писательница (фр.).


[Закрыть]

Судя по всему, угловые улицы Парижа страдают от глубоко укоренившегося комплекса неполноценности.

Ветер перемен

Очевидным объяснением такой путаницы в топонимике может служить то, что город продолжает совершенствовать правила размещения уличных табличек и не всегда успевает снять старые.

После революции 1789 года названия многих улиц, казавшиеся слишком религиозными или роялистскими, были изменены, а некоторые каменные доски затерты. Например, улица Тюренн (Rue de Turenne) когда-то была улицей Сен-Луи (Rue Saint-Louis), названной в честь жившего в XIII веке человека, который был одновременно и королем (Людовик IX) и святым. Возможно, поэтому его имя выскребли с таким остервенением.

Точно так же на улице Дебельим (Rue de Debelleyme), в месте ее пересечения с улицей Ториньи (Rue de Thorigny), сохранилась едва читаемая надпись на каменной плите, напоминающая о том, что когда-то это была улица Нёв Франсуа, очевидно названная в честь короля Франциска I, которого сегодня французы вспоминают с особой нежностью, хотя в суровые антироялистские 1790-е годы его репутация здорово пострадала.

Схожими причинами можно объяснить и разброс уличных табличек по высоте.

Стандартные синие таблички с названиями улиц в Париже существуют еще с 1847 года, когда был составлен первый полный регистр нумерации домов, но лишь в 1938 году городской совет раз и навсегда утвердил размер, цвет, дизайн и расположение указателей.

Регламент действует и поныне, определяя, что «названия городских улиц должны быть нанесены на прямоугольной табличке размером не меньше 35 на 40 сантиметров и не больше 50 сантиметров на один метр… Номер округа размещается на полукруглой пластине радиусом в 17 сантиметров, расположенной поверх названия улицы». Названия должны быть написаны белыми буквами на темно-синем фоне, «в зеленой рамке с теневым эффектом, выполненным черной и белой красками». Последний абзац содержит и инструкцию для четырех крохотных ямок по углам, обведенных trompe-l’oeil[47]47
  Изображение, создающее иллюзию реальности; тромплей.


[Закрыть] кругами, создающими иллюзию, будто табличка прибита гвоздями.

Правило гласит, что таблички должны вывешиваться «на пересечении двух городских улиц, на расстоянии не менее двух метров от угла» и «на высоте от двух до двух с половиной метров от уровня земли», хотя можно и выше, если их закрывает навес магазина или кафе. Многие таблички вывешены строго на высоте 2,3 метра, что потребовало уничтожения некоторых старых вывесок на камне, как та, что на улице Пти-Шам (Rue des Petits Champs) в Первом округе, где каменная плита была частично уничтожена кем-то, привинтившим современную синюю табличку на положенной высоте. Прежняя вывеска теперь гласит: «RUE DES PETITS PS», – что весьма остроумно: нынешние парижане прочитают ее как «Улица маленьких социалистических партий». Вот вам пример, к чему приводит вандализм работяги, слепо исполняющего приказ.

Французская одержимость следовать правилам зачастую оборачивается забавными последствиями – скажем, в начале улицы Прево в квартале Марэ, этой крохотной узкой аллеи, способной вместить лишь одного среднегабаритного американца, по обе стороны вывешены две абсолютно одинаковые таблички. Они расположены настолько близко друг к другу, что их впору принять за пару наушников.

На улице Парк-Рояль (Rue du Parc Royal) таблички вывешены на одинаковой высоте по обе стороны дороги… проблема лишь в том, что они полностью закрыты светофорами.

Численный перебор табличек на перекрестках – результат попустительства городских властей. Зачем убирать старую синюю табличку только потому, что ты вывешиваешь новую на положенной высоте? И затирать старинную каменную плиту тоже не имеет смысла, ведь каждый дурак знает, что следует верить новому синему указателю.

Однако система проявляет гибкость. Сегодня, если у вновь построенного здания, скажем, стеклянный фасад, который может разлететься на миллионы опасных осколков, начни кто сверлить в нем дырки для крепления синей таблички, владельцам разрешено использовать облегченные, адгезивные варианты, и можно даже получить разрешение на дизайн собственной таблички. Одним из самых красивых образцов по праву считается выполненная в мозаике ар-деко табличка на улице Поля Сежурне (Rue Paul Séjourné) в Шестом округе, названной, кстати, в честь строителя железнодорожного путепровода. Есть, конечно, немало других, и, если вам встретится нечто подобное, стоит остановиться и полюбоваться, отдавая должное тем людям, которым пришлось потратить немало сил на бумажную волокиту.

Признаюсь, моя любимая уличная табличка в Париже – та, что стала жертвой язвительного остроумия горожан. На улице Прешёр (Rue des Prêcheurs[48]48
  Улица Проповедников (фр.).


[Закрыть]) в Первом округе какой-то шутник маркером заштриховал первую букву r и изменил акцент в букве ê, так что улица стала называться Pécheurs, или «улица Грешников». И, словно подпевая антиклерикализму, какой-то деятель из городского совета приказал поместить знак прямо под искаженным словом: Défense de deposer des ordures («Не мусорить»).

Стены как хранители памяти

Довольно часто, прогуливаясь по парижским улицам, я останавливаюсь, чтобы прочитать памятную дощечку на здании, которая раскрывает трагические подробности его прошлого. По всему городу разбросано около 1060 мемориальных досок, увековечивающих память жертв Второй мировой войны. Эти люди когда-то жили, работали или учились в этих домах, но были уничтожены нацистами. На школьных зданиях можно увидеть таблички, рассказывающие, сколько еврейских детей было угнано, и обязательно будет упоминание о том, что именно французские полисмены или сотрудники милиции выполняли эту грязную работу. Маленькие таблички у дверей обычных подъездов хранят имена жителей дома, которых арестовали, депортировали или расстреляли – а то и все сразу, – и день, когда это случилось. В годовщину скорбной даты arrondissement обычно организует букетик свежих цветов, который вставляют в медное кольцо у доски.

Почти половина этих мемориалов посвящена людям, убитым в ходе освобождения Парижа в конце августа 1944 года. В центре города, и особенно в Латинском квартале, вокруг здания Отель де Виль (Hôtel de Ville)[49]49
  Мэрия Парижа.


[Закрыть] и вдоль всей улицы Риволи (Rue de Rivoli), не счесть этих бежевых мраморных досок, которыми отмечен каждый пятачок, где пал боец Сопротивления. У дома № 1 по улице Робера Эно-Пельтери (Rue Robert Esnault-Pelterie) есть даже мемориал с единственным французским танком, подбитым в уличных сражениях, – да, в сравнении с большинством оккупированных городов, Париж не видел тяжелых боев.

Отчасти это заслуга одной из наиболее заметных фигур в новейшей истории Парижа: Рауля Нордлинга, шведского посла, который, можно сказать, спас город, убедив командующего немецкой армией, генерала фон Шолтитца, не взрывать Париж перед отступлением. Так что Нордлинг вполне заслужил мемориальную доску на здании лицея Жансон-де-Сайи (Lycée Janson de Sailly) в Шестнадцатом округе.

Те здания, которые все-таки пострадали в битве за город, с гордостью носят свои боевые шрамы. Если посмотреть на фасад шикарного отеля «Мёрис» (Hôtel Meurice) на улице Риволи, где в годы оккупации размещался штаб немецкой комендатуры, или здание Министерства обороны на бульваре Сен-Жермен, можно увидеть бережно сохраненные пулевые отверстия. Так и слышатся пулеметные очереди, прошивающие эти стены.

Хотя парижане справедливо стыдятся некоторых событий оккупации, они не хотят, чтобы сегодняшние flâneurs забывали героический август 1944 года.