Текст книги "Бархатное прикосновение"

Стефани Джеймс
Бархатное прикосновение

Глава 1

«Сумасшедшая!»

Это слово продолжало звучать в ушах Лэйси Седдон и тогда, когда она на великолепном красном «фиате» направлялась по узкой дороге от паромной пристани штата Вашингтон к заросшему буйной растительностью острову, на котором ей предстояло провести лето. Последние три месяца она неоднократно выслушивала подобные эпитеты, особенно после своего решения уехать. Буря, поднятая этим решением, вероятно, все еще бушевала над кукурузными полями Айовы, не обойдя стороной небольшой университетский городок Среднего Запада, где она родилась, выросла и прожила свои двадцать девять лет.

«Сумасшедшая!»

Все говорили одно и то же. И директор библиотеки в свойственной ему мягкой отеческой манере, когда она подала заявление об уходе с должности руководителя справочного отдела, и ее родители, когда она сообщила им эту новость. Мать заплакала. Отец-банкир и брат, брокер на фондовой бирже, отнеслись к ее решению более сдержанно и рационально.

– Как ты можешь оставить прекрасную работу, где тебе предстоит повышение по службе? – говорили они. – Не будь идиоткой, Лэйси. У тебя же нет выбора. Если уж ты хочешь уйти – уходи, но сначала подыщи другое место. И еще: неужели ты собираешься существовать на деньги, вырученные от продажи дома? Подумай о будущем. Они могут понадобиться тебе в более серьезных обстоятельствах.

Доводы матери было нетрудно предугадать, они отличались эмоциональностью. И возможно, она была в чем-то честнее других, ибо говорила о том, о чем все остальные думали, но не решались сказать.

– Куда ты поедешь? – восклицала она. – Здесь прошла твоя молодость, здесь твоя родина. Ты поступила бы разумно, выйдя замуж за преподавателя психологии, у него два чудесных малыша, ты стала бы для них отличной матерью. Почему ты так решила? Ты же никогда не была… ветреницей! Мы с отцом всегда гордились твоим умом. – Мать на минуту задумалась, а затем продолжала:

– С разводом, конечно, нехорошо получилось, но все знают, что ты не виновата. Кроме того, слава Богу, прошло уже два года, и тебе следовало забыть обо всем. На Западном побережье ты будешь чувствовать себя чужой. Сама знаешь, какие там люди. А ты всегда была такой чудесной девочкой…

Продажа дома стала крупнейшим событием в жизни города. Никто никогда не уезжал отсюда, да и переезды в пределах города, как правило, были редкими. И вот почти все имущество Лэйси собрано под огромным тенистым деревом перед домом, проданным две недели назад.

Вокруг дома собирались жители городка, движимые в основном любопытством, но наплыв любопытных помог Лэйси очень выгодно продать свои вещи. Подошла и тетя Сельма, никогда не имевшая семьи, посмотрела на собравшихся, жадно роющихся в вещах Лэйси, и подмигнула племяннице. Она одна выказала хоть какое-то понимание намерений Лэйси. Не потому ли, подумала Лэйси, что тетя хорошо знала на собственном опыте безысходность унылого существования тридцатилетней женщины в маленьком городке, когда вся ее жизнь на виду?

– Я хочу пригласить твою мать на чашечку кофе, – не допускающим возражения тоном сказала Сельма. – Иначе, боюсь, она не выдержит и закатит истерику.

Мать, однако, выдержала. Лэйси и не ожидала ничего другого. Наследницы сильных и гордых женщин, превративших Средний Запад в сердце Америки, в большинстве своем были тверды как кремень. Когда Лэйси наконец подошла к «фиату», в который уже уложила весь свой багаж, и члены семьи собрались на подъездной дорожке около дома, именно миссис Седдон с неожиданной решимостью сказала:

– Знаешь, дочка, наш очаровательный профессор, в сущности, не такая уж идеальная пара для тебя. Ведь он готов растерзать любого, кто не понравится его детям. Может быть, на Западном побережье ты найдешь человека более подходящего для тебя.

Миссис Селдон рассуждала здраво: Лэйси уже под тридцать, и ей следует обзавестись семьей, но, если она не собирается связывать свою жизнь с кем-либо из местных, для нее лучше уехать и поискать мужа на стороне.

Перед отъездом Лэйси расцеловалась со всеми: и с тетей, и с отцом, и с братом. Все они просили ее почаще писать, быть осторожнее и не забывать о родном доме. Впервые с того момента, как Лэйси приняла окончательное решение, она заплакала. И вот она села в битком набитый сумками и коробками «фиат» и выехала на улицу. Слезы застилали ей глаза, и она с трудом различала дорогу.

По мере того как машина приближалась к границам штата Айова, Лэйси все меньше хотелось плакать. Нет, я не сумасшедшая, говорила она себе, ощущая какое-то внутреннее удовлетворение. Отъезд показался ей единственным разумным поступком всей ее жизни, которая до сих пор была серой и скучной.

Проезжая по Среднему Западу и горным штатам, Лэйси не переставала думать о великолепном зеленом острове – цели своей поездки. Этот остров, продолжение тянувшейся вдоль побережья штата Вашингтон гряды Сан-Хуан, притягивал ее как магнит. Для Лэйси он стал символом радикальных перемен в жизни, началом нового десятилетия, которое, она твердо решила для себя, не будет столь же бездарно разменяно на мелочи, как предыдущее.

Сколько времени потрачено впустую, думала Лэйси, глядя на четкую разметку шедшей вдоль берега дороги. Третье десятилетие жизни – можно было успеть за это время посмотреть мир, найти интересную работу, открыть для себя что-то новое, рискнуть и, возможно, почувствовать, что такое настоящая любовь. А что выпало на ее долю? Неудачный брак, скучная, неинтересная работа и никаких перспектив в личной жизни. Но этим летом все должно измениться. Теперь она сама, Лэйси Селдон, будет строить свою жизнь. Глухое недовольство, постепенно накапливавшееся в ней, выплеснулось наружу на двадцать девятом году жизни и в конце концов перевесило «разумные» доводы, призывавшие ее не отказываться от прежней – монотонной, но безопасной – жизни. Лэйси твердо решила, что ее четвертое десятилетие не будет растрачено впустую. Жизнь коротка, и следует жить полной жизнью, пока не стало слишком поздно.

Небольшая карта, которую Лэйси обнаружила на оборотной стороне присланного ей из гостиницы проспекта, оказалась довольно точной. «Фиат» уверенно скользил по дороге навстречу ветру, оставляя позади высокие, как мачты, ели с одной стороны и захватывающие виды на пролив Паджет – с другой. Наконец она заметила знак, указывавший направление к гостинице, и свернула на более узкую дорогу, извивавшуюся вдоль берега маленького тихого залива. На этом берегу, в удобном месте, находилась гостиница «Рэндольф». Лэйси улыбнулась. Гостиница предстала перед ней именно такой, как изображалась в проспекте. Весь второй этаж окружала широкая веранда, на которую выходили застекленные двери. Здание было построено достаточно давно, когда в архитектуре преобладал монументальный стиль, из камня и толстых кедровых бревен. Перед гостиницей расстилался огромный луг, доходивший до самого залива, где тихо плескались волны. Позади гостиницы Лэйси увидела аккуратные коттеджи, уютно расположившиеся среди елей и сосен. В одном из них ей предстояло поселиться.

Остановив машину на маленькой стоянке, Лэйси сняла ленту, стягивавшую ее длинные каштановые волосы, и они свободно рассыпались по плечам. Лэйси начала отращивать волосы два года назад, но, поскольку, как и другие работающие женщины, укладывала их в стандартный пучок на затылке, этого почти никто не заметил, хотя с ее стороны такой шаг был первым выражением протеста. И вот спустя неделю после того, как она покинула городок, ее волосы свободно спадали на плечи и грациозно колыхались, подобно волнам. Они обрамляли простоватое лицо с зелено-голубыми чуть раскосыми глазами и темными ресницами. В ее взгляде светились ум и юмор, и ничто в нем не напоминало о характерном среднезападном упорстве, которое в свое время помогло вырастить могучую нацию. Нижняя часть лица, по мнению самой Лэйси, мыслившей реальными категориями, была не слишком привлекательной. Лэйси понимала, что ее лицо лишено особого очарования или признаков чувственности, которые так прекрасно гармонировали бы с ее волосами. Правильной формы нос, высокие скулы и рот, постоянно готовый растянуться в улыбке, не портили картины, однако в целом это было скорее обычное лицо здорового человека, нежели обаятельной женщины. В то же время Лэйси считала, что ее недостатки легко скрыть, прежде всего – с помощью одежды. Когда она вышла из машины, ее стройную фигуру подчеркивало пышное слегка прозрачное желтое платье, облегавшее небольшую высокую грудь и крутые бедра. В этом платье, сандалиях из ремешков на босу ногу и с огромными круглыми серьгами в ушах Лэйси выглядела свежей и раскованной.

Повесив на плечо большую мягкую сумку, Лэйси направилась к главному входу. Стоял прекрасный летний день – один из тех, которыми славилась Сан-Хуанская гряда, – и несколько гостей на веранде потягивали прохладительные напитки. Где-то здесь, по-видимому, находится администратор, подумала Лэйси, внимательно изучившая проспект.

Открыв застекленную дверь, Лэйси вошла в гостиницу. Ни в холле, ни за старинной стойкой никого не было. Лэйси нерешительно позвонила в небольшой колокольчик и огляделась в ожидании, не появится ли кто-нибудь на звонок. Никто не появился. Пожав плечами, Лэйси подошла к окну. Ей некуда спешить. Впереди у нее – целая жизнь. Лэйси тихо улыбалась своим мыслям. Неожиданно позади нее раздался грудной бархатный голос:

– Извините, мисс, но боюсь, свободных мест у нас нет, если, конечно, вы не заказали номер заранее.

Интонация, с которой была произнесена эта вежливая фраза, выдавала сомнение говорившего относительно последнего обстоятельства.

– Я заказала, – поспешила ответить Лэйси и обернулась, чтобы увидеть человека, с которым говорила. За стойкой, прислонившись к стене, стоял мужчина и медленно вытирал руки полотенцем. Почему-то он показался ей непохожим на обычного портье, каким она, во всяком случае, себе их представляла. Однако, подумала она, это Запад, и люди здесь совершенно другие.

Лэйси широко улыбнулась и склонилась над сумкой.

– У меня где-то есть квитанция, – сказала она. – Только я заказала на лето коттедж, а не номер в гостинице.

– Но все коттеджи заняты, – начал он, – кроме… – Он вдруг замолчал, и в его блестящих карих глазах промелькнуло нечто похожее на испуг. – Вы, вероятно, Л. Селдон, библиотекарь из Айовы, не так ли?

Лэйси спокойно и доверительно посмотрела на него.

– Боюсь, что да, – ответила она. – Но не волнуйтесь, вы ведь тоже мало похожи на портье.

Уголки его жесткого рта тронула легкая улыбка, потом она промелькнула в глазах, и тут Лэйси заметила, что он, пожалуй, слишком пристально смотрит на ее платье. Сообразив, что на солнце оно становится почти прозрачным, Лэйси поспешила отойти от окна и с официальным видом вручила ему квитанцию. Он стал бегло читать, а Лэйси воспользовалась моментом, чтобы получше рассмотреть его. Ее заинтересовало, почему он так непохож на обычных гостиничных служащих. На вид ему было лет 37 – 38. Его внешний облик, особенно выражение глаз, свидетельствовал о жизненном опыте, соответствующем возрасту. Однако, в чем бы ни заключался его опыт, это не портило его. Скорее наоборот – в нем ощущалась уверенность, говорившая о сильной воле. Густые каштановые волосы, небрежно зачесанные назад, открывали широкий лоб. Более длинные, чем у людей его возраста на Среднем Западе, они почти касались сзади воротника синей рабочей рубашки. Рукава ее были закатаны до локтей и верхняя пуговица расстегнута, поэтому Лэйси могла видеть мускулистые загорелые руки и столь же загорелую волосатую грудь. Широкие плечи прекрасно сочетались с узкой и гибкой талией. Сильные бедра были обтянуты тесными джинсами, что несомненно вызвало бы негодование у матери Лэйси. «В таком возрасте одеваться подобным образом просто неприлично», – сказала бы она. Когда Лэйси представила себе, как мать произносит эти слова, в ее глазах появились искорки смеха.

Мужчина отложил полотенце и встал за стойку. Лэйси увидела на его лице выражение властной силы и уверенности. Резкие, словно отлитые из металла, скулы, орлиный нос и выступающий вперед подбородок свидетельствовали о неуступчивости и не делали его красивым, но выражение властности и уверенности было странным образом привлекательным. Он поднял глаза и перехватил ее взгляд. В его карих глазах промелькнуло удовлетворение. Он явно получал удовольствие от того, что Лэйси его рассматривала.

– Добро пожаловать, мисс Селдон, – сказал он, – мы ждали вас. Видите ли, кроме вас, у нас здесь еще несколько гостей.

Лэйси вежливо кивнула. Он присел и на какое-то мгновение скрылся за стойкой. Затем встал и протянул Лэйси большую, аккуратно перевязанную ленточкой стопку писем.

– Мы сделали все, как вы просили, мисс Селдон, – любезно сказал он. – Вот письма, которые пришли на ваше имя. Первое из них мы получили примерно неделю назад.

– Спасибо, – негромко произнесла Лэйси, нетерпеливо протягивая руку за стопкой писем. – Для начала неплохо.

– Вы собираетесь посвятить все лето переписке? – сухо спросил мужчина.

– Я собираюсь посвятить его поискам работы. – Лэйси радостно улыбнулась, перебирая белые конверты. – В основном это ответы от адресатов, которым я последние два месяца посылала заявления с перечнем своих данных. В графе «Обратный адрес» я писала адрес гостиницы.

– Да-да, – невыразительно сказал он. – И сколько же заявлений вы послали?

– Сотни, – весело ответила она, – так что в течение лета я буду получать письма.

– Вы проделали весь этот путь только ради того, чтобы искать работу? – Казалось, мужчина явно сбит с толку.

– Не только. Для меня это гораздо больше, – успокаивающим тоном ответила Лэйси. – Кстати, должна я где-нибудь расписаться?

Он молча положил на деревянную полированную стойку бланк и протянул ей ручку. Заполняя бланк, Лэйси все время чувствовала на себе его пристальный взгляд. Интересно, подумала она, что бы он сказал, если бы знал, почему она пишет адрес гостиницы в графе «Местожительство»?

После того как Лэйси заполнила бланк, он дал ей ключ и вышел из-за стойки.

– Я помогу вам перенести вещи из машины, – сказал он.

Они направились к красному «фиату».

– Вы, значит, не только портье, но еще и рассыльный? – спросила с улыбкой Лэйси.

– Кажется, да. Во всяком случае, сегодня. Мой помощник болен, – охотно объяснил он. – Кстати, моя фамилия Рэндольф. Холт Рэндольф. Я… как бы это объяснить… в общем, я владелец всего этого.

– Правда? – сказала Лэйси. И хотя последняя фраза объясняла, почему Холт так непохож на обычного портье, она была слегка удивлена. – Интересно! И давно все это вам принадлежит?

Они шли по лугу. Холт испытующе смотрел на нее. У него, наверное, рост около шести футов, подумала Лэйси, рядом с ним она казалась маленькой, хотя ее собственный рост составлял пять футов и четыре дюйма.

– Это наследство, – тихо ответил он, – оно досталось мне от деда и бабушки.

– Да-да, конечно, – кивнула Лэйси. – Я и не думала, что у вас так поступают.

– А у вас есть дед или бабушка? – спросил Холт.

– Нет, – засмеялась Лэйси. – Передавать дело по наследству?.. Мне казалось, все, кто здесь живет, приехали сюда в молодости и начинали с нуля.

– Так поступают многие, – любезно согласился Холт, остановившись возле ее машины и бросив взгляд на сумки, которыми она была забита. – Но некоторые считают, что совершенно необязательно бросать все и куда-то ехать, чтобы найти свое место в жизни.

Лэйси взглянула на него. Он производил впечатление человека, который всегда знает, чего хочет. Холт Рэндольф обладал внутренней уверенностью, как все, кто достиг своей цели в жизни. Но она не могла понять, почему он выбрал в жизни именно это – управлять старой гостиницей на крохотном островке.

– Что ж, каждому свое, – весело сказала она, садясь за руль. Холт подержал ей дверь.

– На Среднем Западе так всегда говорят? – улыбнулся он.

– Вы что, смеетесь? – воскликнула она. – Я приехала сюда, в частности, потому, что именно здесь живут по этому правилу. Так где же мой коттедж?

– Вон там, на небольшом холме, – ответил Холт. – Оттуда вы сможете наслаждаться видом залива, и вас никто не потревожит. Я пойду прямо туда, – добавил он. – В вашей машине слишком мало места.

Лэйси рассмеялась и грациозным движением руки указала на забитое коробками сиденье автомобиля.

– Вот все, что у меня есть, – сказала она. – Сейчас я чувствую, наверное, то же самое, что и первые переселенцы, которые, распродав свое имущество и погрузив оставшиеся пожитки в старые повозки, уезжали на новые места.

Холт посмотрел на нее. В проницательном взгляде его карих глаз Лэйси прочла удивление, смешанное с любопытством. Сказанное Лэйси, видимо, породило множество вопросов, и это доставило ей огромное удовольствие. Дома, в Айове, никто никогда не проявлял к ней такого интереса. В городке хорошо знали ее и ее семью, она выросла у всех на глазах. Единственный раз она стала объектом всеобщего внимания – когда уезжала из городка.

Холт молча кивнул и пошел к коттеджу. Лэйси нажала на сцепление, и «фиат» тронулся с места.

Добравшись до коттеджа чуть раньше Холта, Лэйси вышла из машины и торопливо стала открывать дверь, с нетерпением предвкушая «очарование деревенской жизни», о котором читала в проспекте. Она пошла внутрь и осмотрелась. Все было именно так, как она и ожидала. Небольшую гостиную со стенами из толстых кедровых бревен украшал камин. Из широких окон открывался вид на гостиницу и залив. Маленькая, компактная кухня размещалась рядом, а оттуда коридор вел в следующее помещение, которое, по всей вероятности, было либо спальней, либо ванной комнатой.

– Ну как? – вежливо спросил Холт. Он уже вошел в коттедж и остановился в нескольких шагах от нее.

– Великолепно! – с воодушевлением воскликнула Лэйси.

– Кое-какая мебель, правда, немного старовата, – извиняющимся тоном сказал Холт, посмотрев на мягкие и довольно удобные старинные диван и кресло. – Зато кровать новая, да и ванну этой зимой отремонтировали.

– Ничего, я уверена, все будет отлично, – быстро ответила Лэйси, в душе удивляясь тому, что владелец гостиницы извиняется за свою собственность. – Все точно так, как написано в проспекте.

Пол из прочного дерева покрывали толстые циновки. На окнах висели яркие занавески. Солнечные лучи, проникавшие в комнату, мягко отражались от кедровых стен.

– Ну, хорошо, – с неожиданным облегчением сказал Холт. – Я очень рад, что вам здесь нравится. Я, пожалуй, начну переносить ваши вещи из машины.

– Спасибо.

Лэйси сложила письма на подоконнике и направилась к машине помочь Холту разгружать вещи.

– Так, значит, вы не шутили, когда говорили, что это все ваше имущество? – решился наконец спросить Холт, доставая из машины магнитофон.

– Нет, – ответила Лэйси. – Это действительно все мое имущество. Перед отъездом я устроила одну из самых грандиозных распродаж, которые когда-либо видела Айова. Я продала даже дом, – несколько самодовольно добавила она, направляясь вслед за Холтом к коттеджу с чемоданом в руке.

Когда они вошли в гостиную, Холт аккуратно поставил магнитофон на невысокий кофейный столик.

– А что вы будете делать, когда лето кончится? – спросил он.

– Не имею ни малейшего представления, – спокойно ответила Лэйси. – Там будет видно. Я уже сказала, что ищу работу; и мне предстоит кое-что сделать, прежде чем я решу, где буду работать. А пока… мой дом здесь.

Холт на мгновение остановился, наблюдая за Лэйси, идущей по коридору. Легкий ветерок игриво раздувал на ней платье.

– Вы знаете, – сказал он, – мне очень не хотелось бы это говорить, но, если честно, глядя на вас, никогда не скажешь, что вы библиотекарь из провинциального городка.

– Это просто замечательно, – ответила Лэйси.

– А кстати, – спросил Холт, – что значит буква «Л» перед вашей фамилией?

– Лэйси. – Она улыбнулась и отступила на шаг, прячась от солнечных лучей. Она чувствовала, как кровь приливает к ее лицу, и ей было неловко. Холт Рэндольф даже не пытался скрывать свой чисто мужской интерес к Лэйси, когда она стояла, освещенная солнцем, и ее платье просвечивалось насквозь. Интересно, подумала Лэйси, неужели все мужчины здесь будут так бесцеремонно ее рассматривать? В Айове… Она попыталась отогнать от себя эту мысль, но безуспешно. В Айове она никогда не надела бы такое платье. – Но ведь и вы, – решительно продолжила она, – совершенно непохожи на человека, который, как я предполагала, заведует всем этим хозяйством. Все-таки у нас еще очень много стереотипов.

– Непохож? – Глаза Холта блеснули. Казалось, что сказанное Лэйси развеселило его. – И на кого же я похож?

Лэйси, склонив набок голову, принялась с подчеркнутым вниманием рассматривать его.

– Ну, мне кажется, вы могли бы управлять скотоводческой фермой, или работать на морской нефтяной вышке, или…

– А пока, – раздался позади нее незнакомый голос, – Рэндольфу неплохо и здесь, не правда ли, Холт? У него просто дар управлять гостиницей.

Лэйси удивленно обернулась и увидела в коридоре высокого молодого человека, темноволосого, с карими глазами и изящными усиками.

– Так вы и есть та самая библиотекарь, о которой он говорил, – произнес юноша, несколько растягивая слова. – Здравствуйте. Меня зовут Джереми Тодд, и все это лето я буду вашим соседом. – Его взгляд упал на нераскрытую коробку с рисовальными принадлежностями, которую она только что достала из саквояжа. – Вы имеете какое-то отношение к искусству?

– Здравствуйте. Меня зовут Лэйси Селдон, и я, право, не знаю, что вам ответить, – весело сказала она, доставая еще одну коробку с кисточками и красками. – Я никогда еще не пробовала рисовать. Но этим летом хочу попытаться.

– Добрый день, Тодд. – Тон, которым Холт произнес приветствие, заставил Лэйси слегка вздрогнуть. – Я вижу, ты не теряешь времени даром.

– Увидев машину, я решил, что среднезападников понаехало больше, чем ты говорил, и пришел посмотреть, – все так же растягивая слова, ответил Джереми Тодд.

Лэйси на мгновение закрыла глаза, обеспокоенная явными признаками мужского соперничества. Очевидно, Холт и Тодд были друзьями, и, если бы не ее присутствие, вряд ли они разговаривали бы так друг с другом. О Боже! А ведь это всего лишь первый день ее приезда.

– Я купила свою машину два месяца назад, – поспешила она как-то разрядить обстановку, одновременно убеждая себя, что холодный тон разговора всего лишь плод ее воображения. – Весь город считал меня сумасшедшей. Никто из автомобилистов не знал, как на ней ездить.

На лице Джереми появилась очаровательная мальчишеская улыбка, сочетающаяся со всем его обликом – он был в потертых джинсах и красной майке.

– Скажите, – поинтересовался он, – а что, в Айове все библиотекари такие, как вы?

– Нет, – ответила Лэйси. Постоянные сравнения с традиционным образом библиотекаря начинали раздражать ее. – Среди них есть и блондинки.

Холт одобрительно улыбнулся.

– Слушай, Тодд, – сказал он, – раз уж ты здесь, помоги нам внести вещи. Машина битком набита.

– С удовольствием, – тотчас отозвался Тодд и последовал за Холтом к машине.

Холт и Тодд работали быстро, и вскоре все вещи Лэйси были аккуратно разложены на полу гостиной.

– Чудесно, – сказала Лэйси. – Спасибо за помощь.

– Не за что, – вежливо ответил Холт, с нескрываемым любопытством рассматривая вещи. – И это действительно все?

– Все, что у меня есть, – с довольным видом подтвердила Лэйси, окинув взглядом багаж.

– Многое, вероятно, осталось в Айове? – тихо спросил Холт.

– Двадцать девять лет жизни, – с легким оттенком грусти сказала Лэйси.

– Вы поедете как-нибудь за остальными вещами?

Их блуждающие по гостиной взгляды встретились. Джереми Тодд, на минуту забытый, смотрел на них в замешательстве.

– Никогда.

Холт медленно кивнул, и под его пристальным взглядом Лэйси почувствовала беспокойство. Она резко обернулась к Джереми.

– А вы в каком коттедже живете?

– В том, что стоит прямо через дорогу, – ответил Джереми, которому очень хотелось вновь принять участие в разговоре. – Если сегодня вечером вы не заняты, я буду счастлив показать вам, как прекрасен на своем месте Рэндольф.

– Что вы имеете в виду? – спросила Лэйси.

– Джереми имеет в виду, как мы организуем в гостинице вечера, – заметив смущение Лэйси, мягко вмешался Холт. – Если проживающие в коттеджах пожелают присоединиться к нам, будем только рады.

– После ужина мы остаемся на часок посидеть у камина, выпить бренди и потанцевать, – пояснил Джереми. – Вы увидите, как Рэндольф общается с гостями. В эти минуты он великолепен. Хотите, пойдем вместе. Я выхожу где-то около восьми.

Лэйси отбросила мелькнувшее подозрение, что Джереми к ней неравнодушен. Разумеется, его предложение было заманчивым. Эта вечеринка могла стать великолепным началом ее новой жизни.

– Спасибо, я обязательно приду. – Лэйси улыбнулась.

– Тогда до вечера, – несколько официально сказал Холт и, резко повернувшись, направился к двери. – Если вам что-нибудь понадобится, Лэйси, позвоните в гостиницу, – добавил он, выходя.

Лэйси смотрела, как он по тропинке удаляется в сторону гостиницы. Какая у него мягкая, кошачья походка, подумала она. Движения Холта были полны своеобразной мужской грации. Раньше она почему-то никогда не обращала внимания на походку мужчин.

Ее размышления прервал голос Джереми.

– Может быть, вам помочь разобрать вещи? – спросил он, рассматривая кассеты с записями фламенко.

– Нет, спасибо. Я еще не решила, что куда положить. – Лэйси на мгновение снова задумалась. – Скажите, а как вы обычно одеваетесь на эти вечеринки? Нарядно?

– У нас нет никаких правил в отношении одежды, – ответил Джереми, – каждый одевается, как хочет. Ваше платье вполне подошло бы, – добавил он, бросая на ее желтое прозрачное платье такие же взгляды, как Холт.

– Слава Богу, – вздохнула Лэйси с облегчением. – Понимаете, мне часто доводилось слышать о простоте здешних манер, но никогда не знаешь заранее, что ждет тебя в Риме, если никогда там не бывал…

– Думаю, летом вам больше всего понадобятся джинсы и купальник, – сказал Джереми, улыбаясь.

– Это у меня есть, – ответила Лэйси. – А вы приехали, как и я, на все лето?

– Да. – Он посмотрел на нее с робкой надеждой. – Я собираюсь написать здесь книгу.

– Великолепно! А что за книгу? – У Лэйси был многолетний опыт поощрения подобных намерений. В значительной степени ее работа заключалась в оказании помощи тем, кто писал доклады, книги или статьи. Любой библиотекарь знает, что эти люди буквально расцветают, если проявить хоть какое-то внимание к их изысканиям.

– Приключенческий роман, – ответил Джереми. – Ну, вы представляете себе: накрученная интрига, немного секса и, конечно, старый ловелас со всем тем, что ему полагается иметь.

– Это ваша первая книга? – с подчеркнутым вниманием спросила Лэйси.

– Да, – криво усмехнулся Джереми. – Я хотел бы уйти из страхового бизнеса.

Лэйси улыбнулась. Ее улыбка выражала глубокую симпатию.

– Конечно, я вас понимаю, поверьте, – сказала она. – Кажется, мы оба проведем лето в поисках новой сферы приложения наших сил.

Глаза Джереми потеплели.

– И вы тоже?

– Да. Мне предстоит обрести и новую работу, и новую жизнь. Эта гостиница будет моим штабом. По-моему, лучшего места для того, чтобы начать новую жизнь, не найти.

Джереми широко улыбнулся.

– Я чувствую, что у нас с вами много общего, Лэйси, – сказал он.

Лэйси улыбнулась в ответ. Значительно больше, чем можно иметь с таким человеком, как Холт Рэндольф, продолжила она про себя мысль Джереми. Довольствоваться тем, что унаследовал от родных, и никогда не стремиться к чему-то большему, чем управление этой гостиницей!.. Нет, с таким человеком она вряд ли когда-либо будет иметь что-то общее.