Текст книги "Куда ведет сердце"

– Я подожду в гостиной, – решил он, поднимаясь следом за Пенелопой.

Добравшись до верхней площадки, он обнаружил, что Пенелопа уже скрылась в спальне. Барнаби подошел к окну-фонарю, сунул руки в карманы и стал рассматривать улицу.

Ему было… не по себе. Нет, неправда. Он чувствовал себя в своей тарелке, только вот налет лоска, присущий светскому джентльмену, становился все тоньше. Он не понимал, почему Пенелопа Эшфорд так легко сокрушила всю его защиту, и теперь невозможно было отрицать, что он реагирует на нее и она заставляет его реагировать, как ни одна женщина на свете.

Все это крайне тревожило, выводило из себя и невероятно отвлекало.

Мало того, она просто сводила его с ума.

Гризельда проводила их до выхода и даже придержала дверь. Пенелопа вышла первой. Барнаби низко поклонился:

– До следующей встречи, мисс Мартин.

– Доброй вам ночи, – пожелала девушка.

Они остановились на улице. Барнаби огляделся. Ни одного наемного экипажа. Барнаби озабоченно покачал головой:

– Придется прогуляться до церкви. Там на углу должны быть экипажи.

Пенелопа молча кивнула.

То ли у него это уже успело войти в привычку, то ли повинуясь правилам галантности, но он снова обнял ее за талию.

Пенелопа судорожно втянула в легкие воздух и почти отскочила от него.

– О, ради Бога, прекратите! День закончен. И все маски сброшены.

Застигнутый врасплох Барнаби нахмурился:

– При чем тут, черт побери, маски?

– Не стройте из себя невинного агнца! Вы целый день разыгрывали моего ревнивого возлюбленного! Держали меня за руку и обнимали так, словно вы – мой хозяин. Притворялись, что целуете меня!

– Но у меня не было подобных намерений!

– Каковы же в таком случае были ваши намерения? Что побудило вас весь день вести себя подобным образом?

Несколько секунд они продолжали обмениваться яростными взглядами… прежде чем он вдруг поднял руки, сжал ладонями ее лицо и завладел губами.

Таким был его ответ.

Он не отпускал ее губы, пока она не задохнулась. И продолжал ее целовать, безмолвно изливая бушующее в нем желание.

Это отчаянное, голодное желание терзало его с искусством опытного палача.

Наконец один из поцелуев вышел из-под контроля и пробудил в нем исступление, которого он доселе не испытывал.

Он вторгся языком в нежную пещерку ее рта с азартом разбойника, добравшегося до сокровища.

И она все ему позволила.

Голова Пенелопы не кружилась. Просто все пространство вокруг внезапно исчезло. Впервые в жизни она стала заложницей собственных чувств. Сдалась на их милость.

Его губы продолжали пробовать ее на вкус: жесткие и упругие, властные, требовательные. Посылавшие озноб по ее спине. Его руки держали ее в плену, а он продолжал целовать ее.

И она не сопротивлялась. Потому что жаждала познать больше, отведать больше, почувствовать больше.

Она сама не поняла, когда ее губы раздвинулись, когда его язык наполнил ее рот, когда он предъявил на нее права, обещая темное, жаркое, неизъяснимое наслаждение.

Острые, неизведанные доселе ощущения нахлынули на нее.

Чувственное искушение манило.

Она хотела. Впервые в жизни ощущала желание, туманившее разум. Желание, которое она пыталась, но не могла насытить.

Она хотела… целовать его в ответ, дать ответ, которого желает он. Ублажить и удовлетворить его… нет, и себя тоже. Давать и брать одновременно.

Ее руки лежали на его груди. Повинуясь непонятному импульсу, она сжала его широкие и надежные плечи, погладила шелковистые локоны, обвившиеся вокруг ее пальцев.

Он едва заметно вздрогнул, наклонил голову, и их языки сплелись в жарком танце.

Она снова задрожала и, немного осмелев, ответила нерешительным поцелуем.

Волна страсти поднялась в его душе, охватила его и вылилась в поцелуе, потрясшем ее.

Эта страсть должна была шокировать хорошо воспитанную леди, возбудить в ней инстинкт самосохранения, но Пенелопа окончательно потеряла голову.

И стала целовать его с еще большим пылом, снова и снова лаская его язык своим. Отчаянно стремясь узнать, что будет дальше. Заманивая его в глубину мучительной страсти.

Она не чувствовала, что делает нечто постыдное. Только жар и чистое наслаждение, мощное и ослепительное. Наверное, вот что это такое – чувствовать себя женщиной. С женскими потребностями и желаниями.

Наконец она немного пришла в себя и, охнув, отстранилась. И пораженно уставилась в его глаза.

Глаза, горящие синим светом.

И выражение в этих глазах подсказало ей, что он видел и понимал… слишком многое.

С силой, подогреваемой страхом, она вырвалась из его объятий и повернулась, чтобы уйти.

Он ничего не сказал. Только догнал ее и пошел рядом.

Она ощущала его взгляд, но продолжала упрямо смотреть вперед, высоко подняв голову.

Они добрались до церкви и оказались на людной улице. Барнаби нанял, экипаж. Открыл дверцу, и она поспешила забраться внутрь без его помощи.

Он последовал за ней и захлопнул дверцу.

К ее удивлению и даже раздражению он скорчился на сиденье рядом с ней. Между ними оставалось достаточное расстояние, чтобы она не испытывала тесноты.

Барнаби же пристально смотрел в окно на проплывающие мимо дома, предоставив Пенелопу ее мыслям.

И занятый своими.

Глава 9

Они расстались на ступеньках ее дома. Из слов Барнаби она поняла, что им предстоит встретиться сегодня вечером.

В дороге они не обменялись ни единым словом. Ни он, ни она не упомянули о поцелуях… и о том, что открыли им эти поцелуи.

Но оба не могли думать ни о чем другом.

Во всяком случае, она не могла думать ни о чем другом.

Пенелопа всегда считала свою натуру практичной и даже прозаичной. И не предполагала, что в глубине ее души кроется целая россыпь женских потребностей, которые, похоже, дремали, пока он не поцеловал ее, пока не сжал в объятиях и не пробудил эти дремавшие потребности.

Они проснулись в ответ на поцелуй, питаемые ощущениями, которые открыл в ней Барнаби, он и только он. Ни один мужчина, кроме него, не действовал на нее таким образом.

Пенелопа была совершенно уверена: если они и дальше будут продолжать в том же духе, эти неуместные потребности станут постоянной и сильнодействующей реальностью. Она достаточно хорошо знала себя, чтобы понять: такие, как она, ничего не делают наполовину. Эти потребности будут расти и постепенно завладевать ею. И что ждет ее впереди – неизвестно.

А она не была готова идти по этой дороге. Внутреннее сопротивление оказалось слишком сильным. И побуждало ее отступить.

Ей слишком хорошо известно, что он за человек. Если их отношения будут продолжаться, ей придется пожертвовать чем-то очень дорогим для нее. Своей независимостью. Свободой выбора. Свободой управлять собственной жизнью.

И вот тут, в гостиной леди Карлайл, она была полна решимости объявить мистеру Адэру свое мнение обо всем случившемся сегодня.

Пока ей ловко удавалось избегать знаков внимания поклонников.

Но увидев златовласую голову Адэра, она пробормотала: «Наконец» – и, старательно избегая взгляда Харлана Ригби, прошла в угол комнаты. И стала дожидаться, пока Адэр присоединится к ней.

Он не заставил ее ждать. С быстротой, которую большинство дам нашли бы лестной, он рассек толпу гостей и направился к тому месту, где стояла Пенелопа.

Решив, что ей вовсе не следует замечать напряженного блеска в его глазах, она коротко кивнула в знак приветствия.

– Я хочу кое-что сказать вам. Вон там, – она взмахом руки показала на арочный вход, – есть гостиная, где мы можем поговорить с глазу на глаз.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и сделала первый шаг. Слегка поколебавшись и наспех оглядев комнату, Барнаби, как всегда, последовал за ней.

Маленькая гостиная, как и предполагала Пенелопа, была пуста. И идеально подходила для беседы наедине.

Идеально подходила для обольщения.

После сегодняшних удивительных поцелуев он мог бы совершенно оправданно предполагать, что Пенелопа, с ее твердым характером, возьмет бразды правления в свои руки и захочет продолжать в том же духе, пока…

Разумеется, он был не настолько глуп. Стоило лишь вспомнить, как она отстранилась так быстро, словно обожглась, а потом всю дорогу о чем-то мучительно размышляла, и он вовсе не ожидал, что она обернется, улыбнется и бросится в его объятия.

Остановившись посреди комнаты, она, высоко подняв голову и сжав руки перед собой, повернулась к нему.

Ее взгляд был спокоен, бестрепетен и прям.

– Я хочу дать вам понять, что твердо уверена: сегодняшние поцелуи… такого больше не должно повториться.

Немного передохнув, она еще выше задрала подбородок и продолжала явно отрепетированную речь:

– Как вам известно, я пришла, чтобы просить спасти пропавших мальчиков, и это моя главная цель. Для того чтобы добиться успеха, нам с вами придется работать вместе, и вам, как и мне, вовсе не нужна неловкость, которая неизбежно возникает при подобных отношениях и мешает работе.

Все еще не отходя от двери, Барнаби вопросительно вскинул брови:

– Неловкость?

Ее глаза гневно блеснули.

– Да, которая, повторяю, обязательно возникнет, особенно если вы будете продолжать преследовать меня, даже когда я не захочу принять знаки вашего внимания.

– Понятно, – мягко заметил Барнаби после недолгого размышления. Ему с самого начала было интересно, какую линию поведения она изберет. Он даже пытался гадать, но под конец решил позволить ей удивить его. И она его не разочаровала. Она еще более честна и упряма, чем он ожидал.

Но что хорошего это ей даст?! После поцелуя, после того, что этот поцелуй открыл им обоим, очень сомнительно, что какая-то сила в мире удержит его и заставит свернуть с избранного пути.

Подойдя ближе, он спокойно спросил:

– А если я не соглашусь?

Пенелопа мгновенно помрачнела:

– Вам просто нет смысла пытаться и дальше продолжать подобные отношения. Я считаю, что это очевидно. Я не стремлюсь выйти замуж. Не ищу мужа, который дал бы мне крышу над головой: я и сама вполне способна себя содержать. И не желаю, чтобы кто-то получил право всячески ограничивать и контролировать меня.

Глядя в ее бархатные карие глаза, он потрясенно осознал, что тонко ощущает не только ее мысли, но и чувства, эмоции. Он уже был ближе к ней, чем к любой другой женщине. И их крепнущая связь только подтверждала, что она создана для него.

И скоро они станут еще ближе. Гораздо ближе. После их поцелуев стало ясно, что он куда опытнее, чем Пенелопа, что в силу своей невинности она просто не может правильно оценить то, что возникло и растет в отношениях между ними.

– Видите ли, – поспешно продолжала она, хотя понятия не имела, что сказать, – я…

Он улыбнулся и прижал палец к ее губам.

– Не нужно. Я все прекрасно понимаю.

Она удивленно уставилась на него. Барнаби опустил руку. Неужели в каждом правиле действительно есть исключения?

– Правда?

Его улыбка стала еще шире:

– Даю слово.

Пенелопа облегченно вздохнула:

– Значит, вы больше не будете меня целовать?

Теперь его улыбка стала еще шире:

– Обязательно буду. Твердо рассчитывайте на меня.

Девушка потрясение ахнула:

– Но…

Стук в дверь заставил их оглянуться.

– Какого черта? – пробормотала она и уже громче окликнула: – Войдите!

Дверь открылась. На пороге появился лакей, который с поклоном протянул серебряный подносик:

– Письмо для мисс Эшфорд.

Выйдя вперед, она взяла записку с подноса. Лакей, очевидно, чувствуя себя не в своей тарелке, поспешил объяснить:

– Леди Калвертон настояла на том, чтобы я принес его немедленно, мисс Эшфорд.

Теперь понятно, откуда он узнал, где ее искать: мало что ускользало от орлиного взора леди Калвертон.

– Спасибо, – кивнула Пенелопа, распечатывая записку и пробегая глазами содержание.

Барнаби вдруг заметил, что от ее лица отлила кровь.

– Что случилось?

– Миссис Картер… Джемми… – Глаза ее были полны ужаса. – Миссис Картер нашли мертвой. Доктор… он считает, что она умерла не своей смертью. Ее задушили.

Ледяной холодок коснулся его спины.

– А Джемми?

– Джемми исчез. – Пенелопа резко повернулась. – Я должна идти.

Барнаби сжал ее локоть.

– Мы должны идти. А вы, милейший, передайте леди Калвертон, что нас с мисс Эшфорд вызвали по срочному делу, связанному с приютом.

– Будет сделано, сэр, – поклонился лакей.

Он вышел. Пенелопа уже хотела идти следом, но Барнаби ее удержал.

– Минутку. Нам нужно немедленно известить Стоукса. Нет смысла ехать в дом Картера. Отправимся к Стоуксу и составим план, как лучше заняться поисками Джемми.

– Нужно попрощаться с леди Карлайл и извиниться за ранний уход.

Стоукс жил в доме на Агар-стрит, недалеко от Стрэнда.

Комнаты Стоукса, были на втором этаже. Барнаби постучал. Стоукс открыл дверь, он был в рубашке с засученными рукавами и без воротничка. На плечах висел уютный поношенный шерстяной пиджак из тех, какие обычно носят садовники.

Увидев их, он в изумлении отступил. Но Пенелопа порывисто подошла ближе и сжала его руки.

– Инспектор Стоукс! Это что-то ужасное! Миссис Картер, о которой вам наверняка рассказывал мистер Адэр, убили, а злодеи похитили Джемми.

– Когда это случилось? – спросил он. Пенелопа беспомощно пожала плечами:

– Я ничего не знаю: мы были на званом вечере, когда принесли письмо.

Стоукс прочитал записку.

– Похоже, доктор действительно уверен, что миссис Картер умерла не своей смертью.

– Совершенно верно, – кивнула Пенелопа. – И что же нам теперь делать?

Стоукс глянул на каминные часы: стрелки показывали без четверти двенадцать.

– Я немедленно отправлюсь в управление и потребую, чтобы наш штатный курьер известил полицейский участок на Ливерпул-стрит, – сказал Стоукс. – Доктор, конечно, доложит о преступлении: Но запрос из Скотленд-Ярда будет гарантией того, что местный сержант сразу же начнет собирать всю возможную информацию. А я появлюсь там завтра и посмотрю, что у него уже есть.

Глава 10

В восемь часов утра в большой комнате на втором этаже ветхого дома на Уиверз-стрит, в самой глубине трущоб, Гримсби в обличье наставника готовился обратиться к группе учеников своей школы юных грабителей.

Медленно прохаживаясь перед семью мальчишками, выстроившимися перед ним, Гримсби довольно улыбался. Еще один ученик – и заказ будет выполнен, а сам он освободится из лап Алерта. И улыбался он не зря: давно усвоил, что мальчики реагируют на внешние проявления эмоций. Если они видят, что он счастлив, значит, и сами будут счастливы. И поэтому станут из кожи вон лезть, чтобы чаще видеть улыбку учителя.

В комнате, занимавшей почти весь этаж, практически не было мебели: только длинный узкий раскладной стол, за которым мальчики ели, а иногда и работали. Сейчас он был придвинут к стене. Под ним стояла грубо сколоченная скамья. Потускневшие оловянные миски и ложки громоздились в темном углу; на чердаке, куда можно было подняться по деревянной лестнице, лежали соломенные тюфяки, где спали мальчики.

Наглядные пособия для будущих грабителей были примитивными, но практичными. Канаты различной толщины свисали с потолка: множество замков и засовов украшало деревянные стены. У одной стены стояла секция железной ограды с острыми зубцами наверху. Тут же лежали окна, на которых красовались решетки, и были сложены грубые деревянные рамы, в которые не мог пролезть взрослый мужчина.

Гримсби, обозревая все эти необходимые принадлежности ремесла, остановился в центре строя, оглядел учеников и благосклонно улыбнулся:

– Я уже поговорил кое с кем из вас, но сегодня мы принимаем в нашу маленькую компанию еше одного человека.

Он показал на тощего парнишку с каштановыми волосами.

– Джемми – это предпоследний из тех, кто должен присоединиться к нам. Свободным остается еще одно место. Но тот парень пока что не с нами.

Говоря это, он покрепче укутался в свое суконное пальто: в комнате гуляли сквозняки, но ни мальчишки в своих лохмотьях, ни помощник Гимсби Уолли – спокойный, ничем не примечательный парень лет двадцати пяти, – казалось, этого не замечали.

– Однако, – продолжал Гримсби, – уроки начинаются с сегодняшнего дня. Последнему мальчишке придется нагонять уже пройденное. А теперь хочу объяснить, как повезло вам всем оказаться здесь. Власти поручили нам дать каждому ремесло.

Он расплылся в еще более широкой улыбке, бестрепетно встречая их настороженные взгляды.

– Отныне вы будете есть, спать и работать здесь. Выходить на улицу только в сопровождении Уолли, а позже, когда наберетесь опыта, вместе с моим партнером, мистером Смайтом. Но сначала я обучу вас вламываться в дома, бесшумно ходить в темноте по богатым особнякам, открывать засовы и замки, протискиваться сквозь узкие щели и держать ухо востро. Вы научитесь взбираться на стены и усмирять собак. То есть узнаете все, что необходимо для ученика взломщика. Так вот, школа эта не работает постоянно: только когда у нас есть места. Не мне говорить вам, какая удача – получить ремесло, на которое всегда есть спрос. Все вы остались без родителей: подумайте об остальных сиротах, которым приходится выпрашивать корку хлеба и спать в сточных канавах. Повторяю: вам повезло. Всегда помните, что и вы могли бы оказаться на улице, если бы вам не выпало счастье оказаться здесь. Работайте усердно и покажите, на что способны. Итак, что вы на это скажете?

Мальчики переглянулись, а потом вразнобой ответили:

– Да, мистер Гримсби.

– Прекрасно. Прекрасно! Уолли начнет вас обучать. Слушайте его и делайте, как велят. Как только усвоите основные приемы, мистер Смайт – настоящая легенда воровского дела – будет брать вас с собой на улицы, чтобы показать, как нужно действовать. А теперь говорите, у кого есть вопросы?

К его удивлению, новичок нерешительно поднял руку.

– Ну… что у тебя?

Парень… как там его… Джемми прикусил тубу, набрал в грудь воздуха и промямлил:

– Вы сказали, что власти поручили вам обучать нас воровскому ремеслу. Но воровство незаконно! Зачем властям нужны лишние взломщики?

Гримсби невольно улыбнулся. Ему всегда нравились мальчишки, способные мыслить логически.

– Неглупый вопрос. Но ответ достаточно прост. Если бы не было малолетних грабителей, взрослые воры не могли бы работать, и кого тогда ловить ищейкам? Это игра, понятно?

Он оглядел их лица, отчетливо понимая, что тот же вопрос зреет под каждой копной грязных волос.

– Это игра, парни. Только игра. Ищейки гоняются за нами, но мы им нужны. Не будь нас, они лишились бы работы.

– Значит, вы ничего не видели и не слышали прошлым вечером… или днем?

Пенелопа еще цеплялась за остатки надежды, но старуха упрямо качала седой головой:

– Нет.

Она жила почти напротив дома миссис Картер. Значит, ничего…

– Джемми нашел бы меня, нуждайся он в помощи. Не понимаю, почему он не пришел: они здесь недавно, и мы с Мейзи Картер успели поладить.

Пенелопа криво усмехнулась:

– Вряд ли у Джемми была возможность к кому-то обратиться. Мы считаем, что его похитил тот…

– Кто положил подушку на лицо Мейзи и держал, пока та не умерла, – злобно прохрипела старуха. – Я слышала, ваш молодой человек имеет какое-то отношение к ищейкам. Сам-то он, конечно, не из таких, но может заставить их пошевелиться. Пусть прикажет им найти того, кто это сделал. И в суд таскать никого не надо. Только шепните нам словечко. Мы сами с ним потолкуем.

Улыбка старухи обещала жестокое возмездие.

– Обещаю, мы позаботимся об ублюдке, как он того заслуживает.

Пенелопа отступила и, оглядевшись, заметила Барнаби за оживленной беседой с каким-то пожилым обитателем улочки. Барнаби поднял глаза, увидел Пенелопу и поманил к себе.

– Дженкс работает в ночную смену, – пояснил Барнаби, – поэтому уходит отсюда в три часа дня.

– Точно, как часы, – кивнул Дженкс, – иначе не услышу фабричного гудка.

– Вчера, – продолжал Барнаби, – Дженкс, выходя на улицу, заметил двоих, входивших в дом миссис Картер.

– Я знал, что она больна, вот мне и показалось это странным. – Лицо Дженкса омрачилось. – Жаль, что не остановился и не спросил, но подумал, может, это друзья. Да и Джемми их впустил, и никакого шума я не слышал.

Барнаби взглянул на Пенелопу, словно предоставляя ей задавать вопросы.

– Как они выглядели, мистер Дженкс?

– Один – настоящий громила. Я и сам не карлик. Но он куда крупнее меня. Не хотел бы я встретиться с ним в драке. Огромные кулаки, и вид злобный. Но одет чисто и аккуратно, да и вроде бы не собирался затевать скандал. Второй… самый обычный парень. Простая одежда. Каштановые волосы. Никаких особых примет.

Дженкс пожал плечами.

– А вы узнаете их, если увидите снова? – продолжала допытываться Пенелопа.

– Первого-то? Еще бы! А вот второго… странно, я видел его дольше, чем того, другого, но, клянусь, мог бы пройти мимо и не заметить его на улице. Простите. Но больше мне сказать нечего.

Барнаби приказал кучеру везти их в Мейфэр. Они уже заезжали в приют, так что возвращаться не было нужды.

– Нужно пообедать, а потом отправимся в Скотленд-Ярд.

– А когда поговорим со Стоуксом, встретимся с Гризельдой, – добавила Пенелопа.

Стоукса посетила та же мысль. Он прибыл на Хай-стрит в начале третьего.

– Что-то случилось? – насторожилась Гризельда.

– Если позволите, я предпочел бы поговорить наверху.

– Разумеется. Пойдемте.

Он шел сзади, безуспешно стараясь не смотреть на ее покачивающиеся бедра. Она привела его в гостиную и пригласила садиться.

Стоукс со вздохом опустился в кресло, чувствуя себя так, словно с плеч свалилась тяжесть, и, заметив ее вскинутые брови, сказал:

– Не помню, говорил ли я, что Адэр и мисс Эшфорд нашли мальчика, похожего на тех, кого уже успели похитить. Они поговорили с его матерью, поняли, что она протянет еще месяца три, и я не посчитал нужным поставить у дома постоянную охрану.

– Нет, я ничего не знала, – качнула головой Гризельда. – Что случилось?

Стоукс откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

– Прошлой ночью мы узнали, что мать мальчика нашли убитой, а сам он исчез.

– В Ист-Энде?

Стоукс кивнул и открыл глаза:

– Недалеко от Арнолд-серкус.

Гризельда нахмурилась и покачала головой:

– Видите ли, в Ист-Энде царит беззаконие, но своих они не трогают. Есть определенные границы, которые строго запрещено переходить, а убийство матери и похищение сына – одна из таких границ. Люди наверняка озлобились и, если кто-то что-то знает, не станут скрывать.

– Значит, если мы начнем расспрашивать, нам все скажут?

– Полицейские получат любую помощь, можете не сомневаться, – медленно проговорила она.

– Похоже, вы считаете, что этой помощи будет недостаточно?

– Верно. Так и есть. Может, кто-то видел, как уводили мальчика, но найти злодея и вернуть Джемми – задача не из легких. Правда, не забывайте, что в вашем списке остается еще пять имен. Возможно, один из них и есть содержатель школы, который похитил мальчика. Самый быстрый способ помочь вам и остальным ребятишкам – узнать все об этих пятерых.

Колокольчик внизу звякнул. Гризельда поднялась, склонила голову и прислушалась. Стоукс тоже встал.

– Мисс Эшфорд и Адэр, – решила она и, выйдя на лестничную площадку, глянула вниз: – Да, Имоджин, знаю. Пожалуйста, попроси их подняться.

Вскоре появилась Пенелопа в сопровождении Барнаби. При виде Стоукса Пенелопа широко раскрыла глаза:

– И вы здесь! Мы заезжали в Скотленд-Ярд, но вас не застали.

Стоукс слегка покраснел:

– Я пробыл на Ливерпул-стрит дольше, чем ожидал, мы предупредили все полицейские участки в Лондоне, дали описание Джемми.

Барнаби передал разговор с Дженксом. Стоукс кивнул.

– Нужно же с чего-то начинать. И их появление совпадает со временем убийства, так что Дженкс скорее всего видел настоящих злодеев.

Гризельда подалась вперед.

– Я намеревалась завтра же посетить отца: может, он слышал что-то о тех, чьи имена еще остаются в нашем списке. В зависимости от того, что он скажет, я поспрашиваю в округе: а вдруг и узнаю что-то определенное? Если станет известен адрес школы, я тут же сообщу вам.

– Это ни к чему. Я буду рядом.

Гризельда попыталась было протестовать, но Стоукс повелительно поднял руку:

– Как я уже говорил, если вы занимаетесь расследованием, связанным с риском для жизни, значит, я должен охранять вас.

– Мы тоже пойдем! – воскликнула Пенелопа, вскакивая с дивана. – Это значительно ускорит дело…

– Нет, – твердо ответил Барнаби. – У нас другое занятие.

– Какое? – спросил Стоукс.

– В приюте. Помнишь, мы хотели расставить ловушку злодею, последив за мальчиком, чей опекун находится при смерти? Но у нас ничего не получилось, потому что единственным мальчиком, подходившим для содержателя школы, был Джемми, а мы посчитали, что его мать еще поживет. Однако, – жестко продолжил он, – учитывая случившееся с Джемми, можно предположить, что им срочно нужны мальчики. Настолько срочно, что они готовы ускорить конец их опекунов.

– Значит, если вы сможете найти в Ист-Энде мальчика с подходящими физическими данными, – оживился Стоукс, – да еще с больным опекуном, полиция сможет его уберечь. Поставим постоянную охрану, и если злодеи заявятся, мы их поймаем.

Пенелопа увидела решимость во взгляде Стоукса, заметила, как кивнула Гризельда, и ей вдруг стало легче. Она даже согласилась оставить поиски на их долю, а самой вместе с Барнаби снова перерывать гору дел.

– И сколько же там этих папок с делами? – вздохнул Барнаби.

– Вы видели последнюю партию: умножьте все это на десять.

– Пожалуй, будет лучшим разделением труда, если я помогу Пенелопе просмотреть дела, – обратился Барнаби к Стоуксу. – Я дам знать, если найдем подходящего кандидата.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Стоукс. – Разделимся на две группы.

Пенелопа подозрительно прищурилась, переводя взгляд со Стоукса на Барнаби. Может, ей только показалось, что между ними произошел некий безмолвный обмен мнениями?

Но, так или иначе, теперь у них был план. Оставив Стоукса и Гризельду договариваться о встрече, Пенелопа и Барнаби спустились вниз и вышли на улицу.

Им снова пришлось идти до церкви, чтобы нанять экипаж. Проходя мимо места, где они вчера целовались, Пенелопа ощутила, как ее бросило в жар.

И положение еще ухудшилось, когда некий джентльмен выбрал этот момент, чтобы прошествовать им навстречу. Барнаби, обняв ее за талию, отвел в сторону и загородил собой от неизвестного.

Пенелопа прикусила губу, вынуждая себя не реагировать на его прикосновение. В конце концов, любой джентльмен на его месте сделал бы то же самое.

Барнаби жестом подозвал наемный экипаж.

Когда экипаж подъехал, она спокойно приняла протянутую руку и позволила себя усадить.

Барнаби, садясь рядом с ней, постарался скрыть улыбку. Пусть она прозрачна, как стекло, во всяком случае, в том, что касается его и его прикосновений, но он не настолько глуп, чтобы недооценивать эту женщину и ее несгибаемую волю. Для того чтобы завоевать ее, необходимо крайне осторожно вести старую как мир игру.

Но он смело примет брошенный вызов.

Экипаж быстро катил по Мейфэру. Прошло некоторое время, прежде чем Барнаби отметил ее необычную замкнутость. Он повернул голову: она смотрела в окно, но лицо в профиль было исполнено безмятежности… а это означало, что она что-то задумала.

– Что? – неожиданно спросил Барнаби. Пенелопа даже не потрудилась поинтересоваться, о чем он. Значит, он разгадал, о чем она думает!

– Джемми где-то там один и, конечно, напуган. Я не хочу ждать до завтра, чтобы начать поиски следующего мальчика, которого они скорее всего тоже похитят. Вы сами сказали, что с каждым часом положение становится все опаснее. Но, к несчастью, мне придется сопровождать маму на музыкальный вечер.

Пенелопа вопросительно подняла брови.

Но вместо того чтобы пойти в расставленную ловушку и с готовностью согласиться на ее планы, Барнаби пожал плечами и тяжело вздохнул:

– Так и быть, мы там встретимся и потихоньку улизнем.

– В этом нет необходимости, – небрежно отмахнулась она. – Я скажу, что у меня разболелась голова, и попрошу вас проводить меня домой. Мама не станет возражать. Я постараюсь, чтобы она не зашла ко мне, когда вернется. А Лейтон знает, что не стоит запирать дверь на все замки, пока не увидит, как я вхожу в дом. Тем временем мы сможем провести всю ночь за просмотром дел.

– Значит, у леди Трогмортон, в восемь, – кивнул он.

Без четверти девять они уже сидели в кабинете Пенелопы, окруженные горой папок. Мисс Марш принесла все до единой и сложила на столе и полу.

– Это дела детей, зарегистрированных в качестве возможных кандидатов, вернее, очередников. И только последние папки – их всего несколько дюжин – содержат имена тех, которые будут приняты немедленно.

Барнаби поднял верхнюю папку и принялся листать содержимое.

– Эти папки куда тоньше.

– Потому что здесь только предварительная регистрация. По большей части это один листок. Мы еще не требовали врачебного осмотра, и ни я, ни Кеггз не посещали эти семьи, так что физического описания детей у нас не имеется.

– В таком случае что же мы ищем? – насторожился Барнаби.

– Мальчика от семи до одиннадцати лет, который может скоро осиротеть. Он должен жить в Ист-Энде. И нужно проверить, нет ли какого-нибудь упоминания о его опекуне. Насколько он болен, инвалид или нет. Думаю, злодеи предпочтут человека, которого легко одолеть.

Она неожиданно нахмурилась:

– А что, если они действуют и за пределами Ист-Энда?

Он опустил папку на пол рядом со стулом.

– Если только не смогут найти подходящего мальчика поблизости от тех мест, где обитают.

Барнаби потянулся к следующей папке.

– Злодеи стараются действовать на собственной территории, тем более что полицейских в Ист-Энде почти нет.

Она кивнула и проверила адрес в папке, протянутой Барнаби. Паддингтон.

Подражая Барнаби, она положила папку на пол.

Скоро они установили определенный ритм, почти не прислушиваясь к затихающему шуму в коридорах. Дети укладывались спать, а взрослые успокаивали самых озорных. Но по мере того как часы неумолимо тикали, все звуки постепенно затихали, таяли… и скоро в кабинете слышался только шелест бумага и шлепок очередной папки, падавшей на пол. Наконец Пенелопа подняла глаза. Половина двенадцатого. Она со вздохом уронила очередную папку. На столе осталась маленькая стопка отобранных дел. Пенелопа устало выпрямилась.

– Пятнадцать.

Пятнадцать ист-эндских мальчиков, от семи до одиннадцати лет, зарегистрированных как потенциальные обитатели приюта.

Барнаби оглядел отвергнутые папки.

– Я понятия не имел, что столько детей вот-вот станут сиротами. Но не можете же вы взять всех!

Пенелопа печально покачала головой:

– Мы и хотели бы, но не сумеем. Приходится выбирать. К сожалению, наш выбор основывается на тех же качествах, которые предпочитают злодеи: сообразительность и ловкость. Рост мы в расчет не берем. Но уже давно решили, что будем брать детей, которые лучше всего воспользуются предоставленными им возможностями.

Они долго размышляли над последними пятнадцатью папками: приходилось читать не столько текст, сколько между строк.