Текст книги "Семейка Адовых"

– Обновляетесь?

– Собираемся. Только въехали.

– Переезд как два пожара, говорят, – улыбнулась инспектор. – У вас же есть ещё дети. Один.

– Конечно. Даймон. Готовится к школе. – Блоди проводила гостью в зал, где за старым пианино сидел мальчик в тёмных очках. Он сразу же опустил пальцы на клавиши и заиграл ненавязчивую, но красивую мелодию. Звуки, извлекаемые клавишами, потекли по помещению.

– Как романтично. Даймон? – переспросила инспектор, оценив внешний вид опрятно одетого молодого человека и тягу к искусству не иначе, как на высший балл.

– Он сам так себя назвал. – пожала плечами Блоди.

– А, Дима, то есть. – «сразу всё поняла» Светлана, отмечая новые данные в блокноте. – Димка, волнуешься перед первым днём в новой школе?

Даймон кивнул и сменил музыку на драматическую.

– Мрак моего сердца! – из коридора раздался голос Михаэля. – Я принес тебе свежего… – влетев в комнату, он запнулся. Взгляд наткнулся на Светлану. Из рук едва не выпала банка с алой жидкостью.

– Томатного сока? – не дала ему договорить супруга. – Просто обожаю томатный сок. Поставь, пожалуйста, в холодильник охладится.

– Соки на разлив? Это в нашем супермаркете отдел открыли? – заинтересовалась инспектор. – Я бы тоже купила.

– Нет. – голос Михаэля дрогнул едва заметно. – Это там. – он махнул неопределённо рукой. – Далеко. Ходил по району, исследовал. Теперь точно и не могу сказать, где взял.

– Новое место не сразу укладывается в голове, – легко согласилась блондинка. – Я до сих пор даже в своём дворе по навигатору хожу… А вы знаете? – Светлана взяла ручку с блокнотом и посмотрела на отца семейства. – Очень хорошо, что вы пришли. Это важно, когда папа рядом. У нас осталась сущая формальность – заполнить данные. Кем Вы работаете?

– В основном вожу грузовик и занимаюсь переездами. – прикинул оборотень и пожал широкими плечами. – А ещё пчёл люблю. Но пока не нашёл подходящую пасеку, чтобы… ну, вы понимаете.

– Конечно, понимаю. Не всё сразу, конечно. То есть временно безработный? – уточнила инспектор. – Надо бы трудоустроиться со временем.

– Мы же только вещи внесли.

– Я понимаю, в первый день всё сложно. Но без трудоустройства я не смогу дать всецело положительную характеристику Вашей семье. Можно ваш паспорт? Или прописываетесь?

– Да, – кивнул оборотень. – Оставили там, где прописывают. Людей. Буквами.

– Хорошо, позже довнесём. А супруга, значит, семью содержит или по хозяйству? – инспектор повернулась к Блоди. – Ваше место работы могу узнать?

– А я дома работаю, – сообразила Блоди.

– Фрилансер?

– Натюрлих, фрилансер.

Даймон перестал играть на пианино и подойдя к матери, протянул листик с пометкой «прочитай меня вслух перед этим человеком».

– Вот, жду, когда и… интернет проведут. – огласила данные на бумажке мать. Объявление, которое сын сорвал в подъезде, оказалось весьма кстати. Был бы ещё телефон, чтобы по нему позвонить.

– Это, хорошо, что техника дома будет. Доступ к информации важен. – закивала блондинка, снова что-то старательно отмечая в бланке. – Но к концу месяца хотя бы один из супругов должен быть официально трудоустроен.

– Или что? – спросил Михаэль. – Детей заберут? Или сразу на костре сожгут?

Блондинка улыбнулась:

– Да вы не переживайте. У вас чудесная семья. А пока опустим эти формальности. Не стану я писать, что с доходами у вас неважно. Это было бы не честно сразу всё требовать.

– Почему не важно с доходами? Нужно золото? Бархат? Может, возьмете золотыми дублонами? Или быть может… – Михаэль приблизился. – мёдом расплатимся?

Блондинка заливисто рассмеялась:

– Ой, вы такой шутник. Ладно. Вижу, что зря на вас наговаривают. Я зайду в конце месяца. Документики подправим. Рада была познакомиться! – прощебетала Светлана, – всего вам доброго. – с этими словами инспектор покинула обитель Адовых.

– Что это было? – поинтересовался оборотень у супруги, запирая дверь.

– Проверяли, хорошо ли нам тут живётся, – ответила вампирэсса. – Люди всегда беспокоятся, если другим людям плохо.

– Но как же естественный отбор?

– Они пытаются создавать невыносимые условия всем сразу. – заметила Блоди. – Но Даймону лучше пойти в школу. А нам завести эти…

– Паспорта? – подсказал Даймон. – А ещё детям нужны свидетельства о рождении.

– Откуда ты знаешь?

– В книжке вычитал. На чердаке валялась.

– То есть «молот ведьм» тебе больше читать не интересно? – вздохнула мать. – или «топор упырей». Ты забросил даже рассказики «потешного инквизитора».

– Но они же были с картинками! Ма, я уже вырос. Смирись.

Блоди помассировала виски.

– Так, мне нужно выпить.

Муж тут же принёс высокий графин с алой жидкостью из холодильника и высокий стакан. Блоди принюхалась.

– Проглядела… книги уже другие читает. А дальше что?

– Образование. – подсказал Даймон и протянул. – Ну ма-а-ам, там же стольких детей можно пытать! Я на улице столько не найду, а в школе их компактно содержат. Сами туда приходят и мучаются, мучаются, мучаются. Да у нас в подъезде про школу больше написано, чем в книге на чердаке. Там даже гранит грызут. Я даже узнаю, как тебе с интернетом работать.

– Хорошо, можешь идти в свою школу, но только… – она вздохнула и обняла сына. – будь осторожен. Люди такие непредсказуемые.

– Ага, в школах мучаются, в институтах, потом на работах, в семьях, и в одиночестве тоже мучаются. От одиночества, конечно же. Или в группах от общения. А потом жалуются, что в гробах седина им не идёт. Казалось бы, кремируйся молча. Зачем страдать? Потихоньку убиваешься об стену и никому не говоришь. Выпиваешь яда пару порций. И всё – готово. Так нет же… всем расскажут, как им плохо живётся. Чтобы другим хорошо не жилось. А то третьим будет плохо. – обронил демонёнок скороговоркой и пояснил озадаченным родителям. – Это мы с Оспой разговоры местных по дому послушали.

– Чую, у малого начинаются отваливаться «молочные чувства». Демоны как раз теряют их лет в 12. Надо бы инструкцию почитать, что к яйцу прилагалась. – припомнил оборотень и посмотрел на жену. – Или нам рекомендации только по Пуку при второй встрече давали?

Услышав своё имя, пудель тут же примчался с балкона с перьями голубя во рту.

– Даймон прав, дорогой. – осушила жажду Блоди и вытащила перо из пасти. – Мы немного пропустили развитие человечества… Придётся навёрстывать со всеми этими технологиями. Пером уже никто не пишет. Поэтому почерк давно похож на шифр.

– Эх, где это старое-доброе время, когда людей нелюдям можно было красть в лесу и списывать всё на волков? – протянул оборотень. – А теперь что? Ни крови от них не допроситься, ни мяса. Бумажки заставляют заполнять. Может и нам завести этих бумажек? С ними как-то проще.

«А как ты вообще квартиру купил», – хотел спросить демонёнок, распознавший много интересных вещей в цивилизации, но родители выглядели так печально, что решил не повышать им настроение. А то начнут улыбаться, настроение появится… испортит всю семью.

– О, мои тёмные души, нелегко нам придётся в городе. – кивнула Блоди. – Но сегодня, кажется, всё прошло удачно. Даже Мара особо не доставала Владыку.

– Точно. Только на этаже завелась какая-то подозрительная седая леди. – усмехнулся оборотень. – Седина людям идёт в любом возрасте. Чего они её гримируют под жалобы? Надо за ней присматривать. А то переловит всех наших крыс.

Оспа вытащила нос из кармана Даймона и пристально посмотрела на всех:

– Так, никакой конкуренции. Договорились?

Блоди сделала новый глоток, томно прикрыв глаза:

– Мрак мой, где ты это раздобыл? Ты опять развлекался без меня?

– Как ты могла такое подумать, тьма моей души? Ты не поверишь, но здесь есть место, где люди добровольно расстаются с собственной кровью. Мне и когтем никого трогать не пришлось, клянусь горшочком с мёдом. Я забрёл в это странное место с красным крестиком и позаимствовал немного для тебя. Они сначала хотели взять мою, а пока отвлекались на бумаги, я взял их.

– А мне кровяки? – Мара подбежала к отцу и радостно запрыгала. – Мне ты что-нибудь принёс? Хоть кусочек!

– Конечно, маленький кошмарик, – с улыбкой Михаэль протянул ей серый сюрприз на палочке. – Вот. Прямо под подъездом лежало. Думаю, даже немного протухло. Всё, как ты любишь, доча.

Блоди нахмурилась, уперев руки в бока.

– Мы же договорились переводить ребенка на взрослую пищу. Обработанную. В детском саду никто не станет кормить её отдельно. Кто ей там крыс ловить будет?

Оспа снова моментально показала нос из кармана:

– Эй, даже не думайте насчёт «брать с собой», договорились?

– Ничего страшного не случится, – заметил Михаэль, – если я её немного побалую лакомствами со своего двора. Надо бы поставить пару мышеловок. Надеюсь, туда не только седые леди будут попадать.

Мара в один миг проглотила лакомый кусок, выплюнув палочку. Её кожа тут же порозовела, а губки стали красными. Но эффект этот был кратковременным. Уже через несколько минут к ней вернулась привычная бледность.

Из стены выплыла Дарья Сергеевна, поправила очки и добавила:

– А я для чего?

Михаэль с Блоди переглянулись. Жена добавила тихо:

– Пусть оба идут в детский сад. Чего людям места жалко, что ли?

– Я не уверен, что им даже собственных детей не жалко, судя по нашим сегодняшним гостям. – озадаченно добавил глава семейства, которое своих в обиду давать не собиралась никаким проверяющим силам. – Никакой жалости к выводу. Может, нам действительно есть чему теперь у них поучиться?

* * *

– Не хочу тьмы, не хочу… – до ушей бабы Нюры донеслось странное причитание. Тихое, но разносившееся эхом на весь подъезд. А ещё стук, как молотком по стене.

Смотрящей двора стало не по себе от этого голоса. Но она уверенно топала вверх по лестнице с хлебом и кефиром в авоське. Только клюку перехватила поудобнее. На всякий пожарный случай, чтобы магазинное не отобрали. Мало ли лихих людей по округе.

Очередное столкновение с непознанным было ожидаемым. Всё утро баба Нюра провела во дворе, наблюдая за всеми входящими в подъезд. Никто не ускользнул от её дальнозоркого глаза. И тем более подозрительные соседи. Ничего-ничего, и этих из квартиры выживет. Не на ту нарвались!

Однако никаких странностей замечено не было, пока после покупок пересиживала часы на лавочке. Разве что две незнакомые женщины проходили в подъезд. Они тут точно не жили. И среди гостей ранее замечены не были. Одна вскоре вышла обратно, а вот вторая затерялась где-то в недрах пятиэтажки и покидать её не спешила.

Сердце бабы Нюры кольнуло неприятное предчувствие. Едва раздалось причитание, она сдавила клюку и приготовилась бить вредителей в подъезде наповал.

– Не хочу, не хочу во тьму… – монотонно повторял голос.

Между четвертым и пятым этажом Нюра увидала обладательницу голоса. Абсолютно седая старуха раскачивалась на коленках так, что стукалась о стену головой в откате. И бесконечно повторяла одни и те же слова. При этом глаза её были закрыты, так что спорить с тьмой вокруг было бесполезно.

– Вот дурная. – пробормотала смотрящая. – Глаза-то открой. Светлее будет. А то тьмы она боится.

– Нет, нет, нет. Там тьма. По ту сторону век. А здесь хорошо. Здесь маленьких девочек нет.

– Так и тут нет. – стояла на своем бабка. – детекторы света на движение стоят. Ты вот, уже всю систему, извела, поди. Пожжёшь нам светильник умный. Кто потом умный найдётся его менять? В ЖУКе умных днём с огнём не сыскать. Одни профессионалы под роспись.

Эльвира замолчала и даже головой биться прекратила. А потом медленно открыла сначала один глаз, затем второй. Поморгала с минуту, протёрла глаза.

– Не хочу тьмы. – ещё раз проговорила она. На этот раз более отчётливо, без завываний.

– Так лампочки пока работают. Я слежу за этим. – обнадежила смотрящая. – Ежели ломать не будешь, то и тьмы не будет.

И тут до Нюры начало доходить, что эту «старуху» она уже где-то видела. Вот только была она явно моложе. Нюрка зуб дала бы из вставной челюсти, что у той входящей в подъезд женщины были волосы чёрные, как смоль. Что за чудо преображения? Теперь на голове бедолаги не осталось ни одной тёмной пряди, как пеплом обсыпали.

– Ироды окаянные! Что они с тобой сделали?! Неужто… в партию либералов записывали? Помяни мой опыт, весь вред от либералов, доча. Хуже только демократы, это тебе каждый таксист скажешь.

Вперёд смотрящая удивленно ахнула, но ничего не сказала, прикрыв рот ладонью.

Бабка бросила косой взгляд на дверь новых жильцов. Сопоставила одно с другим, нахмурилась и выдала:

– Это всё из-за нехорошей квартиры?

Эльвира кивнула. Дрожащим костлявым пальцем тыкнула в сторону обиталища Адовых:

– Т-там ноги. И г-глаза. И д-девочка. Не хочу во тьму.

Баба Нюра резко наклонилась и вздёрнула Эльвиру за локоть. Той пришлось встать на дрожащие конечности.

– А ну-ка пойдем. – скомандовала Нюра. – Свидетелем будешь.

– Каким ещё свидетелем? – инспектор отдела опеки попыталась вернуть себе самообладание, а заодно и грозный вид.

– Каким-каким. – пробухтела смотрящая, подталкивая Эльвиру к лестнице. – Каким надо будешь. Лишь бы партия приказала. Давно пора разобраться с этой семейкой. Петровича вон заморочили. Ну так теперь никуда не денется. Как миленький дело заведёт. Свидетель есть! Закон он один для всех. А для других – второй. Но нам толкованиями голову не заморочить. Слышь, доча? Мы свою правду выбьем.

– Не пойду. – упёрлась инспектор, вцепившись в лестничные перила. – Там тьма! Там девочка без глаз! Не пойду!

– Тьфу, да не к этим идём. Этих уже могила исправит, раз в либералы подались. Участковому звонить пойдем. Пускай разбирается. А от ишь, чего удумал! Развёл тут тьму и реформы. Хоть экзорцистов вызывай. А оно нам надо? Лампочки станут пропадать.

Эльвира с надеждой посмотрела на старушку. Та продолжала гнуть свою линию:

– Говорит, головой я тронулась. Сам он тронулся! Под носом своим бандитов не видит! Где обещания, там всегда бандиты и битые лампочки. Хоть президенту пиши.

Всё это время она упорно толкала Эльвиру наверх. Сил бабе Нюре всегда хватало, чтобы направлять прочих на путь истинный. Природа наградила её дородным телом и мощными руками, чтобы крепко держать врагов народа. У тощей «старухи» точно не было никаких шансов избежать правосудия. Нюрка буквально впихнула её в свою квартиру и быстро усадила за кухонный стол. Даже чашку с чаем в руки всучила, правда давно остывшим и там плавала муха. Но кого волнуют эти частности, когда на кону справедливость?

Не обращая внимания на издержки, Нюра тут же принялась набирать номер участкового.

– Петрович! – проорала она в трубку. – Не спи, дело есть. Свидетель у меня. Да-да, по поводу новых жильцов… Глаза видела и ноги… Как звать говоришь? – прикрыв трубку рукой, Нюрка обратилась к новой знакомой. – Звать как?

– Эль…эль… Пол....пальмира… Гав-гав…Гад… Годзиловна, – заикаясь, пробормотала женщина не в себе, с трудом припомнив собственное имя-отчество. Проще было произнести прозвище. Оно от зубов отскакивало.

Но Нюрка не обратила внимания.

– Эль Пальма де Годзиловна, говорит. Да не придумала я! Вот рядом сидит. Иностранцы. Что с них взять, кроме пляжей и пальм? Ну изуродовали родители именем, как бог черепаху. Что с того? Ты давай не отлынивай. Не хочешь работать, сама тебе свидетеля притащу! Будешь знать!

В телефонной трубке раздались короткие гудки. Но это ничуть не убавило прыти бабы Нюры. Отняв у Эльвиры кружку, она залпом опрокинула в себя её содержимое, прожевала муху, буркнув: «изюм попался», и довольно вздохнула. Теперь вперёдсмотрящая готова была хоть с самим чертом сразиться.

– Поднимайся. – скомандовала она.

– Н-не хочу тьмы… – только и выдавила из себя Эльвира.

Но её уже никто не слушал.

Глава 6

«В первый раз в людской класс»

А тебе что не поверят, что ты умный,

пока не покажешь бумажку?

Из многочисленных вопросов Мары

Даймон застыл перед грузовиком Михаэля. Переминаясь с ноги на ногу, подросток ждал, пока отец благословит в последний путь. Который можно было назвать «добрым» лишь в другой семьей… Адовы врать не будут.

После благословления, наконец, можно будет идти в школу. Туда уже убежала Ленка с большим портфелем. А ещё дети носили рюкзаки и сумки, а иногда и пакеты. Так доложила «трубная разведка».

С пустыми руками в школу приходить – себя не уважать. А если несёшь туда что-нибудь, то обратно тоже можно прийти не с пустыми руками. Оспа доносила, что по-крайней мере, в голове прибавится.

Зрение Оспы не подводило. Крыска подглядывала за семьей снизу, спустившись по вентиляции. Но ещё больше давали ушки зверька – демонёнок вышел на новый уровень взаимодействия со своим помощником.

Благодаря слуху хвостатого помощника тинэйджер узнавал многое о современном мире: про интернет, смартфоны, документы и даже Ленкиных друзей и подруг. Не из книг же он в самом деле об этом всем узнает, как уверены родители. Хотя раньше и до книг особо не допускали. Их не понять. То развивайся, то слишком быстро развиваешься. То цензура, то литературная анархия. А общем, обычные семейные проблемы конфликта поколений, как уверяли старые книги на чердаке, которые путем проб и ошибок уроков 19 века чему-то должны были научить детей 21 века.

Был очкастый демонёныш в строгом чёрном костюме, белой рубашке и лакированных туфлях. Не то, чтобы подобная одежда всегда валялась в шкафу Адова. Шкаф вообще часто съедал всю его одежду в прямом смысле слова. Иногда лишь плевался носками и бурчал: почему носки не разбрасываешь? Ты на человека то хочешь быть похож или так и останешься демонёнком четырехглазым?

На троллинг шкафа Даймон внимания давно не обращал. А вот обновка его радовала. Это барахло притащил оборотень в ночи. Где отец пропадал под луной, можно было только гадать. Но ночью людей шлялось по улице на порядок меньше. Увидеть можно было больше. А в некоторые здания ещё и залезть, пока там никого до утра. Главное – что-нибудь интересное в семью принести. Чтобы развивалась быстрее. Так раньше порядочные пещерные медведи поступали.

Даймон с отцом в ночные прогулки не ходил, предпочитая «гулять» Оспой, читать книги, добытые крыской, а иногда даже… спать!

Среди мрачной одежды выделялась ярко-красная «бабочка». Даймон нацепил её вместо длинного галстука. Этот подарок принесла Оспа, умыкнув явно лишний атрибут у других соседей – паутины на нём было три слоя. Мальчику алая полоска нравилась. Постоянно поправляя её, Даймон ждал, пока отец достанет из машины нечто важное. Уж слишком долго Михаэль возился в грузовике, покрикивая: «стой! Да стой же!».

Даймон поднял голову к окну на пятом этаже. Блоди старательно махала и порой покрикивала в форточку очередной совет:

– Беги, если достанут факелы. Бей первым. И постарайся не оставлять отпечатков! Ничего не подписывай. Помни – бумаги для людей – всё.

«Волнуется, что ли?» – подумал тинэйджер. Но махать в ответ не стал. В конце концов, у детей не одна школа на весь мир. Построят другую.

Наконец, Михаэль вытащил из грузового отдела большого жирного… гуся!

– Вот тебе гусь Шредингера!

Даймон округлил глаза, принимая подарок.

– Так может и вернуть его Шрёдингеру? Мне дневник нужен, портфель, линейка, ручка и тетрадка, а не это вот всё.

– Дневники в склепы не кладут, а гусь уже твой. – расхохотался оборотень и склонился к сыну. – Спросишь, кто у них там самый главный в школе и вручишь гуся как дар. В Европе раньше всегда так делали при поступлении в институты. Кто свинью приведёт. Кто курицу. Кто гуся. Гуси, они конечно поинтереснее будут. Сильно ручка потребуется – дерни его перо.

– Так если он не Шредингера, то почему его так прозвали? – не понял Даймон.

– А это, мрак мой, уже в школе расскажут. – отец улыбнулся и почесал лысину сыну. Но отметив смущенный взгляд подростка, добавил. – Его так прозвали, потому что он находится сразу в двух состояниях. Вроде ходит такой важный и живой по двору. А с другой стороны – уже на столе лежит жаренным. Всё от самой хозяйки зависит. Как захочет праздника. Так и подаст гуся. Поэтому полужив-полумёртв. Но зачем нам гадать, когда одно состояние перетечёт в другое? До науки не очень охоч, вот и стащил его для тебя со двора. Сейчас это «эко-активизм называется». Всякую животину спасают, чтобы травы больше ели. Это правильно. Чем больше травы съедят люди, тем меньше животным достанется.

– А-а, – протянул Даймон. – Так ты его спас ради того, чтобы меня признали в школе?

– Тебя и так признают. Ты же демон. Говорят, в школах таких много. С ними местный экзорцист должен разбираться. «Директором» называют. Так у людей почти всегда кого-нибудь главного называют. Ещё есть президент, но у него тоже наверняка был свой директор.

– Пап… Почему ты обо мне заботишься? Демоны не обязывали тебя постоянно защищать меня. Это роль Пукса.

– Потому, что ты Адов… – ответил Михаэль и спрятал глаза. – да и должен же о тебе кто-то заботиться, адского защитника. – улыбнулся отец и смахнул слезу ностальгии. – Ты хоть помнишь, почему его так прозвали?

– Потому что он портил воздух для окружающих? – пожал плечами Даймон.

– Нет, потому что взрывался со словом «пух». Но эта буква тебе никак не давалась. Ты никак не мог выговорить слово правильно. Постоянно талдычил – Пукс, да Пукс, тыкая маленьким пальчиком в пёсика. А ему за радость взрываться было. Он разносился на кусочки, выполняя твои команды… Так вы нам не один дом разнесли, три пещеры, две берлоги и даже один бункер. Мы же на любые салюты и фейерверки с тех пор с ленивой тоской смотрим. Всё что могли увидеть от взрывов, в семье повидали.

– Как же так? Я думал, мы убегали от инквизиторов.

– Чтобы не разубеждать тебя в этом маленьком заблуждении, мы всегда переезжали, когда ты спал. Но теперь ты взрослый, в школу идёшь, и можешь знать правду. – вздохнул отец, подаваясь ностальгическим чувствам. – И вот тебе правда – он взрывался. Ты поджигал. Веселились так несколько лет, пока Блоди тебя читать не научила.

– Я помню свою первую книгу. «Страдания Некрономикона». С картинками. Её вроде шкаф съел.

– Нет, сгорела. – вздохнул отец. – Сколько раз мы переезжали, уже и не сосчитать. Так что почитай жили в машине. Старый «Майки» нас не подводит. – Даймон похлопал по борту грузовичка и тот даже с глухим мотором довольно заурчал и пустил струю на дворового пса, что пытался поднять лапу на колесо.

– Так это мы из-за меня постоянно переезжаем?! – наконец всё понял Даймон. – почему вы просто меня не связали, а пёса не посадили на цепь, пока не подрастём? Или наоборот? Почему книги читали и читать меня учили, вместо того, чтобы просто перестать обращать на меня внимание?

– Потому что Адовы за свободное развитие, саморазвитие и… связывание ещё заслужить надо. – с важным видом напомнил отец и протянул гуся. – ты не думай, что с одним тобой проблемы были. Мара и инквизиция нам тоже покоя не давали. Так что, давай, иди. А я пойду починю что-нибудь, что сломала твоя сестра. Ей до школы ещё помочь дотянуть надо.

Гусь с подозрением покосился на мальчика. И едва Даймон взял его в руки, укусил за шею, ловко вывернув голову.

– Ого. А он неплох. На семёрочку куснул. – отметил демонёнок, вспоминая шкалу боли Блоди, которую впитал вместе с цифрами, буквами и рунами. – Но, может, я лучше Пукса возьму в школу? В случае чего поможет отбиться от инквизиторов. Он же тоже теперь взрослый.

– Нет, с собаками в школы нельзя. Им в городе по большей части только бездомным разрешается бегать. Если за ними человек с пакетом не ходит – то будет бегать человек с удавкой. А в школе такого нет. Поэтому на тебе бабочка.

– Так бабочка – это удавка?

– Дань традиции. Как и галстук. Дабы люди помнили, что надо держать себя в руках в общественных местах. Иначе – додавят. Ограничения, цепи, или носить части веревки для виселиц – это так по-человечески. Надо перенимать опыт, сын. Иди и учись. От нас ты такие тонкости не почерпнёшь. Так что бери гуся и добывай тетрадки и дневники. На обмен как-то вернее будет. А насчёт инквизиторов не переживай. Они давно все в политику ушли и на телевиденье.

– Откуда ты столько знаешь? – восхитился демонёнок. – У нас и телевизора то нет. А ты меня чему-то постоянно учишь.

– Это и называется быть отцом. Когда-нибудь поймёшь. Не спеши взрослеть, как твоя тётушка Карловна. Она работает в месте, связанным с останками.

– В морге что ли?

– Так сразу и не скажешь, – почесал бороду оборотень. – но там тоже много современных инквизиторов. Только теперь они мозги пытают. Если остались. «Остаткино», называется.

– А как можно мозги пытать? Это же извлекать надо, пачкаться. И коробочку не всегда на место поставишь.

– О, сын. Не обязательно пачкать руки, когда можно пачкать мозги. Схема очень проста. Стоило людям немного поумнеть, как им перестали рубить головы и начали поучать и отвлекать от важных дел. Теперь вместо топоров используют песни и пляски. Поговаривают… – Михаэль склонился поближе к уху демонёнка. – телевиденье даже заставляет детей быстрее расти на потеху взрослым, а вместо приговоров современные инквизиторы устраивают диалоги с теми, кого не против побить. Хотят побить, но не бьют. Представь себе уровень культурного лицемерия?!

– Почему? Как так? Это не логично. С врагами надо расправляться, а не спорить.

– Люди никогда не решают вопросы напрямую. Им нужны посредники в виде ведущих.

– Ведущих инквизиторов? – разволновался демонёнок, немного краснея от такого обилия информации. Что не говори, а отец иногда учил гораздо больше, чем книги.

– Нет, просто ведущих, – снова почесал бороду оборотень. – Вот только куда такие могут привести? К пропасти. Ну или к морю. А потом его осушают, пишут об этом книгу и снова идут себе новых проблем искать. Скучно людям без проблем. И книг. Так что ты должен много читать. Но ещё больше осмысливать. Ведь многое из прочитанного и увиденного приходится забывать почти нарочно, чтобы дальше жить.

– И что же получается? Читать новое или забывать старое?

– Получается, надо много размышлять. И лавировать в потоке информации, – важно поправил отец. – А у кого не получается лавировать, те идут ко дну. И попадают к Карловне на поруку в Остаткино. Чтобы быстрее забывать начали, что тонут, а важно поправлять – «я плыву по течению».

– Так, всё, хватит. Дай мне самому во всём разобраться.

С гусем подмышкой, придерживая его за голову, Даймон потопал в сторону школы. Пернатый время от времени пытался вырваться, раскрывал клюв и громко гоготал. Юному демону требовались немалые усилия, чтоб не упустить птицу на волю до того, как поменяет это существо хотя бы на дневник. В дневник он обязательно запишет все свои наблюдения о людях. А когда-нибудь даже книгу по этому поводу напишет, что затмит «страдания Некрономикона».

Ученики у школы с нескрываемым любопытством поглядывали на странного новенького, перешёптывались и тихонько хихикали. Даймон же смотрел только на гуся, как бы тот его ещё раз не цапнул. И потому едва не врезался в долговязого мальчишку, преградившего путь у самого входа в школу.

– Это у тебя завтрак с собой, что ли? – длинный пацан кивнул на гуся, растянув рот в ехидной улыбке. А где-то за его спиной послышались смешки одноклассников.

Даймон замер, окинул взглядом незнакомца сверху вниз и спросил, припомнив слова отца:

– А кто тут самый главный?

– Для тебя я тут самый главный! – напыжился долговязый, выпятив грудь.

– Тогда это тебе. – демонёнок уверенно сунул гуся мальчишке. – Дневник дашь?

– Щас как дам!

– Погоди, я тогда запишу. – и Даймон вырвал гусиное перо.

Пернатому такое обращение пришлось не по вкусу. Гусь, извернувшись, ухватил длинного прямо за нос. Мальчишка взвизгнул, замотал головой, но дарёный гусь не желал выпускать добычу и видно искал дневник на обмен.

– Ай! Пусти! – взмолился долговязый.

– Он так просто не пустит. Не любит врунов. – пожал плечами Даймон, пытаясь найти вокруг чернила и бумагу, куда записать новую информацию, пока не забыл. – Если не самый главный, то чего путаешь? Гусь Шрёдингера всё понимает. Такой к Карловне работать не пойдёт.

– Почему Шредингера? – только и спросил мальчик, видимо тоже получив новую порцию информации.

– Учиться надо лучше. Ты же здесь, чтобы знания добывать! – с чувством облегчённого превосходства добавил Даймон. Он выходит не самый глупый в школе.

Все вокруг снова рассмеялись. Теперь уже не над новеньким, а над стареньким, который быстро приобретал «гусиную аллергию» от укусов.

– Я не добываю. Только время теряю. А если тебе нужен дневник, забирай мой. Только гуся забери.

– Знаешь, у тебя есть потенциал… давай ещё портфель и тетрадки. – демонёнок с чувством выполненного долга забрал школьный инвентарь и проследовал в школу, оставив «главного» разбираться с более живым «подарочком».

– Ну, очкарик, я тебе покажу ещё! – прогундосил долговязый, когда гусь соизволил отцепиться. Нос его теперь распух и посинел, став похожим на настоящую сливу. Лицо от злости побагровело.

– Нос лучше салом намажь.

– Зачем? Чтобы меньше болело?

– Чтобы горел лучше.

Сашка открыл рот для достойного ответа, но не знал, что ещё добавить на такое заявление. И так всё школьное сменял, как будто у цыган побывал.

На этом и распрощались.

Оказавшись внутри школы, Даймон немного растерялся. Ученики передвигались здесь исключительно бегом, да ещё и с криками.

«Похоже, их тут и без меня неплохо пытают», – подумал демон, – «Бегут, точно плетьми кто погоняет. Где же этот главный мучитель находится? А он хорош. Пытает, но самого не видно».

Даймон заметил нескольких ребят, стоявших в сторонке. Все они пристально вглядывались в экраны смартфонов. Юный демон приблизился к незнакомым школьникам, тоже заглянул в экран. Ему стало любопытно, что же они такое жутко интересное смотрят, раз даже убежать от неведомого мучителя не пытаются?

Даймон даже восхитился человеческим бесстрашием. Потом всё же спросил:

– А вы чего не бежите?

– Заняты. – пробормотал один из ребят, не отрывая взгляда от экрана. Самому Даймону происходящее в смартфоне было не совсем понятно, но жутко интересно.

– У нас сегодня контрольная по математике. – также уставившись на экран, проговорила девочка.

Юный демон знал, что такое математика. Это когда считают. Что такое контрольная, ему было неведомо. Об этом Блоди не рассказывала. Но он догадался, это что-то важное. Настолько важное, что опасность, от которой все бежали, их не занимала.

– А, понятно, – кивнул Даймон. – Готовитесь?

– Ага. – усмехнулся мальчишка. – Готовимся урок сорвать.

– А где он висит? Высоко? – поинтересовался демонёнок, и в ответ услышал лишь дружный смех.

– Вот, инструкцию в интернете ищем, только ничего толкового не можем найти. – вздохнул один из ребят. – Похоже, звонок к удалённой сети не подключен. Механика. Старьё, как всё в нашей школе. Эх, придется писать…