Текст книги "История Глории. Трилогия в одном томе"

Day 41

Мое тело ласкают волны. Утром океан такой спокойный. Вода, конечно, прохладная. Но я быстро привыкла к ней. Ныряю. Несколько секунд парю в воде, затем выныриваю, набираю воздуха и снова погружаюсь под воду. Волны затягивают меня вдаль, берег уже совсем далеко. Мне хочется уплыть, найти какой-нибудь остров и поселиться на нем. Чтобы меня никто не беспокоил.

Я в нижнем белье, мои вещи остались на берегу, и я уже заметила, что их давно охраняет Стив. Непослушные волны еле согласились выпустить меня из своих объятий. Я приближаюсь к Стиву. Соленые капли медленно стекают по моему продрогшему телу.

– Доброе утро, русалка, – говорит Стив, жмурясь от солнца.

Я улыбаюсь. Мой шрам на боку и многочисленные царапины на моем теле неприятно пощипывают.

– Ребята уже проснулись? – спрашиваю я.

– Да, и я стащил у них парочку хот-догов.

Это приятное чувство, когда в своих руках ты держишь еду и можешь ощущать себя человеком благодаря приятному чувству сытости.

Стив пытается согреть мое дрожащее тело своим объятием. Мы смотрим на бесконечный голубой океан, сидя на желтом песке.

– Я бы осталась здесь жить. Построила бы дом, купила машину. Каждое утро бегала бы по пляжу, днем ездила за продуктами, а вечером ужинала и любовалась закатом на берегу.

– Я бы тоже здесь жил.

– Серьезно?

– Да. Мне надоела моя шумная жизнь. Хочется покоя, гармонии… и детей.

– Что? Детей? – смеюсь я. – Такого я от тебя не ожидала.

– А что, мне уже скоро тридцать, пора бы уже задуматься о потомстве.

– Да ты же сам хуже любого младенца.

– Зато у нас будет такая прекрасная мама, как ты.

– Да, семнадцатилетняя мамаша, которую исключили из школы и которая в бегах от полиции.

Мы смеемся.

Я и Стив приближаемся к пирсу. Джей и Алекс что-то обсуждают.

– Привет, голубки, – говорит Джей.

– Привет. Ребекка проснулась?

– Нет, я не стал ее будить. Может быть, сон хоть немного поможет ей окрепнуть.

– Вы уже определились с планами на сегодня? – спрашивает Стив.

– Можно остаться здесь, тут вроде бы безопасно.

– А еще какие варианты? Алекс, где твоя карта?

– Сейчас принесу.

Через несколько секунд Алекс подходит к Стиву с какой-то сумкой в руках и дает ему карту.

– Так, посмотрим, что тут у нас, – Стив и Джей отходят в сторону и начинают обсуждать план действий.

Мы остаемся с Алексом с глазу на глаз.

– Нам нужно найти жилье, Ребекке в любой момент может стать еще хуже.

– Знаю, – отвечает Алекс и отходит подальше от остальных, – сколько тебе еще осталось?

Я подхожу к нему.

– В смысле?

– Ну, ты же еще ведешь отсчет, сколько тебе осталось?

Он застал врасплох меня этим вопросом.

– Девять дней.

– И что ты решила?

– Пока не знаю. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мне трудно смотреть на тебя. Каждый раз вспоминаю, что ты хочешь с собой сделать. Неужели ты готова оставить Стива, Ребекку?

– …Алекс, я не хочу сейчас об этом говорить.

В руках у солиста раскрытая сумка, я замечаю в ней размокшие фотографии Данны.

– Какая же она красивая…

Я беру фотографии в руки. Они все такие живые. На них изображена настоящая легкая жизнь. Я уже и забыла, каково это, жить без забот, страха и экстрима.

Случайно натыкаюсь на фото, на котором изображен маленький домик.

– А что это за дом? – я переворачиваю фотографию, там синей пастой написано: «Палм-Спрингс, район девятый, дом сорок шесть».

– Это дом моей бабушки. Каждое лето мы с Данной жили там. Она мечтала поступить в Калифорнийский университет и жить в этом доме.

– А что, если она там?

– Не знаю… я больше десяти лет туда не приезжал.

– Алекс, ты все это время знал, где она может находиться, и не приехал к ней?

– Я всегда боялся этой встречи, мне стыдно смотреть в глаза своей сестре.

Я отхожу от него.

– Ребята, дайте карту, – получив карту, я начинаю ее изучать, – так, Палм-Спрингс находится здесь, а Окснард тут. Это совсем близко.

– И что ты предлагаешь? – спрашивает Алекс.

– Нам нужно поехать туда. Только твоя сестра может нам помочь.

– А что, если ее там нет?!

– В любом случае мы должны проверить. Это наш единственный выход.

Все смотрят с надеждой на Алекса.

– Я не могу… я столько лет ее не видел, а теперь, почти что уголовник, припрусь к ней, ну уж нет, – говорит он.

– Какой же ты трус, а, – говорит Стив.

– Алекс, если ты не думаешь о себе, подумай хотя бы о нас, о Ребекке. В ее состоянии просто невыносимо который раз ночевать на улице, – говорит Джей.

Алекс молчит. Неужели он так и будет всю оставшуюся жизнь смотреть на фотографии со своей сестрой? Мы упускаем из рук наш последний шанс. Я разворачиваюсь и просто пытаюсь смириться с тем, что есть.

– Собирайтесь, – я оборачиваюсь на голос Алекса, – мы едем в Палм-Спрингс.

Мы находимся в электричке. Через два часа мы будем в Палм-Спрингс. Мы сели на разные места и стараемся вести себя как обычные люди, чтобы не вызывать подозрения. Электричка несется с огромной скоростью. Я хоть и стараюсь вести себя непринужденно и даже волосы спрятала под капюшоном, чтобы никто не узнал, но все же терзаю себя сомнениями, а вдруг кто-то вычислил нас, и сейчас позвонит в полицию. Никогда так сильно не боялась людей.

Я мельком осматриваю каждого пассажира: кто-то спит, кто-то читает газету, кто-то смотрит в окно, в общем, никто не проявляет к нам интереса, никто не рассматривает нас, и мне становится спокойнее. Я заостряю свое внимание на Алексе, я чувствую, как он волнуется, еще бы, любой на его месте переживал бы. И еще неизвестно, живет там Данна или же нет.

Я засыпаю на некоторое время, но резкая остановка состава заставляет меня проснуться. Мы приехали. Слава богу!

Мы долго идем за Алексом. Все это время я рассматриваю Палм-Спрингс, место, где очень часто отдыхают многие знаменитости. Вообще никогда не была в Калифорнии, и несмотря на то, что здесь так же, как и во Флориде, горячие, огромные пляжи, океан, пальмы и куча туристов, – все же Флорида и Калифорния многим отличаются.

– Ты точно помнишь, где находится этот дом? – спрашивает Стив.

– Конечно. Я знаю этот район, как свои пять пальцев.

Наконец Алекс останавливается напротив того дома, который я видела на фотографии.

Минут пятнадцать мы стоим около двери. Алекс долго не решается позвонить.

– Давай, – говорю я.

Алекс звонит в дверь. Проходит больше трех минут – никто не открывает. Затем Алекс звонит еще раз, но снова безуспешно.

– Там никого нет.

Все наши надежды вмиг испарились. Мы зря ехали сюда, подвергая себя опасности. Так обидно признавать это.

Алекс с разочарованным видом приближается к нам.

– Ну, что ж, куда теперь? – спрашивает Джей.

Никто ему не отвечает. Потому что каждый знает, что нам некуда идти. Мы даже номер в гостинице снять не можем, потому что так нас сразу найдет полиция. Мы снова в безвыходном положении.

Как только мы разворачиваемся, слышим скрип двери.

На пороге стоит худенькая девушка с черными длинными волосами.

– Алекс?..

Солист долго стоит в оцепенении.

– Данна… – произносит наконец он.

Мы внутри дома. Здесь так уютно, все ухоженно. Мне этот дом чем-то напоминает дом моей бабушки.

Несколько минут Алекс и Данна молчали, затем я увидела на их глазах слезы, а потом они крепко обнялись. Очень трогательный момент. Столько лет не видеть родного человека, и теперь обнять его – это просто невероятно.

– Я думала, что ты погиб. Где ты был все это время?

– Я познакомился с Джеем и Стивом, и мы стали колесить по миру.

Алекс не отводит взгляда от своей сестры, представляю, каково это, больше десяти лет видеть человека лишь на фотографии и теперь встретиться с ним вживую.

– Даже не верится, что ты здесь, рядом со мной.

– Мне тоже, – почти шепотом говорит Алекс, – Данна, нам нужна твоя помощь, нас разыскивает полиция.

– Я знаю. О вас во всех новостях говорят.

– Можно мы у тебя поживем несколько дней?

Данна находится в смятении. Мы слышим громкий плач ребенка.

– Что это? – спрашивает Алекс.

Данна не отвечает, она поднимается на второй этаж, через некоторое время спускается с младенцем на руках.

– Не «что это», а «кто это». Это Кристофер. Твой племянник.

Алекс на несколько секунд немеет. У него дух захватывает от услышанного.

– Боже… у меня что, есть племянник? – с улыбкой спрашивает он. Его руки тянутся к ребенку.

– Подожди, сначала помойся. И вы все тоже, – смотрит она на нас.

– Значит, ты нас…

– Да. Можете жить здесь сколько угодно.

Я в мягком махровом халате захожу в гостиную. Алекс сидит на диване и держит ребенка.

– А где же отец Кристофера? – спрашивает он.

Гостиная совмещена с кухней. Данна стоит у плиты, что-то жарит, по всему помещению разносится приятный аромат, у меня сразу разыгрывается аппетит.

– С его отцом у нас была бурная любовь, но как только он узнал, что я беременна, то сразу испарился.

Данна оставляет на несколько минут готовку и приближается к нам.

– Данна, спасибо, что приютила нас, – говорю я.

– Да не за что. Кстати, пора нам уже познакомиться.

Я смеюсь от неловкости.

– Я Глория.

– Очень приятно. А та девушка, что с ней? У нее такой вялый вид.

– Ее зовут Ребекка. Она заболела. Я хотела спросить, у тебя есть какие-нибудь лекарства, градусник?

– Конечно. В прихожей есть аптечка, если что, бери все, что нужно.

– Спасибо.

– Так, а теперь все к столу, вы наверняка очень голодны.

Я зову Стива и Джея.

Мы все сидим за небольшим круглым столом. Каждый с огромным аппетитом уплетает порцию прожаренного мяса с соусом. Данна и Алекс разговаривают о своем, за столько лет много чего накопилось. Все остальные тихо сидят и не прерывают их разговор.

– Почему ты столько лет не приезжал ко мне?

– Я… не знал, как повести себя. Мне казалось, что ты меня ненавидишь.

– Если честно, первое время я тебя действительно ненавидела. Когда погибли родители, я осталась совсем одна. Тебя не было рядом.

– …прости меня.

– Алекс, да я давно тебя уже за все простила.

Я, Алекс и Стив сидим на мягком ковре и играем с Кристофером. Джей лежит на кровати и давно уже вырубился.

Я наконец-таки надела на себя свою чистую, постиранную одежду.

– Было бы круто, если бы он стал музыкантом, – говорит Стив.

– Ну уж нет, пусть он лучше станет доктором, или учителем, или даже офисным планктоном, но я не хочу, чтобы он стал таким же, как я.

– Ладно, чувствую, что сейчас засну, пойду спать, – говорю я.

Данна выделила нам две гостевые комнаты. Я захожу в ту, которую она отдала мне и Ребекке. Беккс спит. Слабость и сонливость никак не проходят. Я ложусь рядом с ней. Боже, как же приятно лежать на кровати. Вы даже не представляете, каково это, несколько ночей спать на земле, а теперь оказаться в комфортных условиях.

Дверь комнаты открывается, заходит Данна.

– Ну что, расположились?

– Да. Еще раз огромное спасибо.

Данна кивает и уже вроде бы собралась уходить, как снова останавливается.

– Глория, а ты что, девушка Алекса?

– Нет.

– Тогда почему ты связалась с ними?

– …у нас с Алексом похожие истории. Я тоже сбежала из дома. Мы с Ребеккой пошли на концерт и там познакомились с ними.

– Сколько тебе лет?

– Скоро будет семнадцать.

– Такая юная и совсем глупая. Неужели ты не скучаешь по своему дому?

– …нет.

– Ясно. Ну что ж, отдыхайте, не буду вам мешать.

Данна закрывает дверь.

Я приказываю себе расслабиться и сомкнуть веки.

Громкий кашель Ребекки не дает мне заснуть. Я трогаю ее лоб, она снова вся горит.

– Черт… – говорю я.

Ей нужно срочно жаропонижающее. Я направляюсь за аптечкой. Открываю дверь. Иду на цыпочках, чтобы никого не разбудить, дохожу до лестницы. Вижу Данну, хочу ее позвать, но что-то меня останавливает. Она подходит к телефону, набирает чей-то номер.

– Алло, полиция…

Меня бросает в жар. Несколько миллисекунд я надеюсь на то, что мне это послышалось, но нет. Она действительно звонит в полицию. Я быстро спускаюсь по лестнице, хватаю телефон, нажимаю на кнопку завершения и бросаю аппарат на пол. Данна не ожидала моего появления. Она стоит с ошарашенным видом.

– Что ты делаешь?! – чуть ли не кричу я.

Через несколько секунд рядом со мной оказываются Алекс, Стив и Джей.

– Что случилось? – спрашивает Алекс.

Данна молчит и настороженно на всех смотрит.

– Она звонила в полицию.

– …Данна, зачем?

– Затем, что я никогда в жизни не буду в своем доме укрывать преступников. Вы подвергаете опасности меня и моего ребенка.

– И ты решила нас сдать?! Но я же твой брат!

– Ты перестал быть моим братом тогда, когда бросил меня и маму.

Я чувствую, как эти слова ранили Алекса. Это словно ножом по сердцу. Я знаю, что такое предательство самых близких, и я прекрасно понимаю Алекса. Его глаза полны слез, но он сдерживается. Данна была его смыслом жизни, а теперь этот человек просто-напросто столкнул его в пропасть.

– Данна, я прошу тебя, давай мы просто уйдем и никто ни о чем не узнает, – говорю я.

– Довольно, – говорит Алекс, – если хочешь звонить – звони. Я никогда не думал, что ты сможешь так со мной поступить. Ты лгала нам в глаза и с самого начала знала, что сдашь нас. Но ты просто вспомни, как мы в детстве бегали по этому дому, клялись, что мы всегда будем вместе.

– И ты нарушил эту клятву! Ты!!! – в истерике кричит Данна, – ты сбежал, ты не видел, как я опознавала в морге трупы наших родителей, ты не видел, как их хоронили, ты не знаешь, сколько дней я ревела, какую боль я испытала. Конечно, ты же музыкант, для тебя музыка важнее, чем собственная семья!

Мы слышим крик Кристофера на втором этаже. Алекс поднимается по лестнице, затем спускается с ребенком на руках.

– …звони. Ты права, я действительно законченный подонок. Я заслуживаю тюрьму и все то, что там со мной произойдет. Я прошу лишь одного, прости меня. Прости… если сможешь, – Алекс целует в щечку Кристофера и отдает его Данне.

Та стоит, неловко сглатывая, слезы скатываются с ее бледных щек. Она опускается вниз, берет в руки телефон. Мое дыхание замирает. Данна кладет телефон на тумбочку. Затем открывает какой-то ящик и достает ключи от машины.

– Уезжайте, – говорит Данна, протягивая мне ключи.

– Данна… – говорю в растерянности я.

– Уезжайте немедленно.

Я беру ключи. Данна берет листок и ручку, и, держа на руках своего сына, начинает что-то писать.

– Вот, – она протягивает листок Алексу, – это адрес одного человека, он сможет дать вам жилье и за хорошие деньги никому ничего не расскажет.

– …зачем ты это делаешь? – спрашивает Алекс.

Данна долго смотрит на него.

– Не знаю. Вас все равно рано или поздно поймают.

Мы сидим в машине. Алекс еще долго не решается ее завести. Никто из всех остальных присутствующих и слова не сказал. Все понимают, насколько это тяжелая ситуация. Данна стоит у порога. Алекс смотрит на ее отражение в боковом зеркале машины, затем, когда Данна закрыла дверь, Алекс медленно заводит мотор. Автомобиль трогается с места. Солист открывает свою сумку, достает фотографии, опускает вниз стекло и выпускает их из рук. Несколько секунд фотографии скользят по стеклу, но потом быстро исчезают. Он расстался с прошлым, он отпустил ее. Нет ничего хуже предательства родного человека. По себе знаю. Ты мгновенно теряешь веру во все. В любовь, доверие, надежду и в то, что когда-нибудь сможешь еще стать счастливым.

Мы все дальше и дальше от дома Данны. Я понятия не имею, куда мы теперь едем. Сможем ли мы найти жилье, и останемся ли мы в безопасности.

Мне осталось всего девять дней. Девять дней для того, чтобы решить, уйти из жизни или нет. Осталось меньше двух недель раздумий, но я даже не представляю, что мне делать. Я даже не знаю, как буду себя лишать жизни.

Я окончательно запуталась в своих намерениях.

Day 42

Дорогой дневник!

Все постепенно возвращается в прежнее русло.

Мы сняли домик на окраине города. Заплатили хозяину половину наших сбережений. Дом из светлой древесины. Две маленькие комнаты и одна большая, смежная с кухней.

Я не знаю, сколько мы будем здесь жить. Беккс правильно сказала, наша жизнь превратилась в сплошное бегство. Отчасти мне это нравится. У меня появился интерес к жизни. Мне хочется просыпаться и наслаждаться неизвестностью очередного дня. Никогда прежде я еще такого не испытывала. Неужели я нашла свой смысл жизни? Что, если это действительно так? Я все реже думаю о самоубийстве, мне, наоборот, хочется познать что-то новое, бороться и любить.

Возможно, ради этого и стоило себя ставить на «счетчик». Мне стоило понять, что жизнь может быть прекрасна. Я очень хочу надеяться, что за оставшиеся 8 дней ничего не произойдет и я забуду слово «самоубийство» навсегда.

Я сижу в полуразваленном кресле у кровати, где, свернувшись калачиком, спит Ребекка. Пусть мы с ней и одного возраста, но она мне кажется совсем маленькой, беззащитной. Мне хочется о ней заботиться, словно о младшей сестре, которой у меня никогда не было. Я всегда нуждалась в такой подруге. Простой, робкой, бескорыстной, и я поистине благодарна судьбе за то, что она свела меня с ней.

Сквозь пожелтевшую занавеску пробиваются лучи утреннего солнца, они слегка касаются век Ребекки, и та резко поворачивается на бок. Сделав глубокий выдох, Беккс протирает глаза и устремляет свой взгляд на меня.

– Доброе утро, – говорит она хриплым голосом.

– Беккс, ты как?

– Если не считать дикой заложенности носа, ужасной боли в горле и непроходящего шума в голове… то просто прекрасно.

– Ну, раз твое чувство юмора вернулось, значит, ты действительно выздоравливаешь.

Я подхожу к ней, трогаю лоб – температуры нет. Кожа наконец-то приобретает здоровый тон и теряет бледность. Кашель до сих пор ее преследует, но признаки выздоровления налицо. Я одергиваю шторы. Мы приехали вчера сюда поздно, было темно, и я не смогла толком рассмотреть местность, в которой находимся. Где-то вдали виднеются массивные горные хребты, их еле-еле скрывает туман. Нас окружают маленькие домики, в них живут такие же отшельники, как и мы.

– Здесь так спокойно, – говорю я.

– …надолго ли это спокойствие.

Я поворачиваюсь к Ребекке, стягиваю с нее одеяло.

– Так, давай, вставай и иди в душ.

– Можно я еще немного полежу? – протягивает Ребекка.

– Беккс, я, конечно, понимаю, ты болеешь, но посмотри, на кого ты стала похожа? Растрепанные волосы, грязная одежда. Мы наконец-то живем в человеческих условиях, и ты должна им соответствовать.

– Ты просто издеваешься надо мной.

– Я дружила с Тезер Виккери, забыла? А она меня научила оставаться эффектной, даже если меня собьет бульдозером.

Мы смеемся.

На кухне пахнет чем-то вкусным. Стив сидит на старом скрипучем диване, Джей стоит у плиты и что-то жарит.

– Доброе утро, мальчики, – говорю я.

– Доброе. Не думал, что вы, девушки, можете так долго спать, – говорит Джей.

– А, по-твоему, девушки – не люди?

– Нет, но я уже приготовил завтрак, хотя это ваша работа.

– Что? – смеюсь я, – интересно, какая же у вас работа?

– Мы – мужчины. Мы должны вас защищать и удовлетворять.

Меня снова распирает смех.

– Тогда вы тоже плохо справляетесь со своей работой.

– Что? – я не заметила, как за моей спиной оказался Стив.

Он берет меня на руки и начинает кружить. Я заливаюсь хохотом, Стив целует меня в шею, от этого по моей коже бегают мурашки. Он отпускает меня, обхватывает мою талию руками и продолжает целовать шею, ключицы. Я закрываю глаза и на секунду улетаю из этого мира, наслаждаясь моментом.

– У-у-у, у вас что, опять начались брачные игры? – голос Ребекки снова возвращает меня в реальность.

Мы со Стивом смущенно ухмыляемся.

– Так, садитесь и попробуйте мои фирменные сосиски, – говорит Джей.

Мы садимся за крохотный деревянный стол.

– Меня скоро начнет тошнить от них, – говорит Стив.

– А что ты хочешь? Это единственная еда, которая осталась в доме.

– А где Алекс? – спрашиваю я.

– Он… сыт, – отвечает Стив.

– Он в порядке?

– Конечно, он в порядке, его всего лишь родная сестра вчера чуть не сдала копам, – срывается Стив.

Я неловко сглатываю.

– Нужно поговорить с ним, – предлагает Ребекка.

– Это бесполезно. Алекс никого никогда не слушает. Когда ему плохо, он уходит в себя, а потом снова возвращается в прежнее русло, – говорит Джей.

Наши тарелки постепенно опустели.

– Пойду отолью, – говорит блондин.

– Спасибо, Стив, за содержательную информацию, – говорит Беккс, дожевывая кусочек жареной сосиски.

Как только Стив захлопнул дверь уборной, Джей шепотом меня спрашивает:

– Глория, ты уже придумала, что подарить Стиву на день рождения? Я, если честно, уже всю голову себе сломал.

От услышанного я чуть не подавилась.

– Что? У Стива день рождения?

– Да, завтра. Ты что, не знала?

– …как видишь, нет.

– Обалдеть! Вы вроде встречаетесь и даже не знаете, когда у кого день рождения.

– За эти несколько дней столько всего произошло, что даже если бы я и знала, то все равно бы забыла.

– Может, устроить ему вечеринку? – вмешивается Беккс.

– Вечеринку? За нами гонятся копы, как-то не очень хочется веселиться.

– А по-моему, Беккс права, – говорю я, – нам нужно расслабиться, иначе от постоянного страха мы совсем сойдем с ума. Устроим теплую вечеринку, как в кругу семьи. Нам всем этого жутко не хватает.

Джей долго молчит, но затем произносит:

– Ладно, уговорили, но тогда у нас на сегодня куча хлопот.

Я выхожу на улицу. От солнца не осталось и следа. Все небо заволокло тучами. Дует сильный, но теплый ветер.

Алекс сидит вдали от дома на скамье. Я почти на цыпочках подхожу к нему. В горле пересохло, в первые секунды я совсем теряюсь и не знаю, с чего начать разговор.

– Алекс… там Джей завтрак приготовил.

– Я не голоден, – резко говорит он.

Я сажусь рядом с ним.

– Послушай, я понимаю твои чувства, но…

– Господи, Глория, я могу побыть один?!

– …конечно, извини.

Я медленно поднимаюсь. Обхожу скамью и, уже находясь за его спиной, снова останавливаюсь.

– Черт возьми, Алекс! Ну, сколько можно сидеть и думать неизвестно о чем?! Мне казалось, что ты намного сильнее.

– …если бы ты не настояла, мы бы не поехали к ней.

– Отлично! То есть это я во всем виновата?!

– Нет. Виноват во всем я. Я потерял самого дорогого человека в моей жизни. У меня теперь ничего не осталось. Совсем ничего.

– У тебя есть мы.

Я вновь сажусь рядом с солистом и кладу руку на его спину.

– Это жизнь, Алекс. Нужно быть готовым ко всему. К предательству друзей, знакомых, семьи… и даже предательству самого себя. Ты справишься с этим… Я знаю.

Внезапно я чувствую, что Алексу стало немного легче.

Он поворачивается ко мне.

– Говоришь, Джей завтрак приготовил?

– Да, сосиски, – я улыбаюсь.

– Принеси, пожалуйста.

– Сейчас.

Я срываюсь с места. Забегаю в дом. Ребята разошлись по своим комнатам. Я хватаю тарелку, кладу несколько сосисок и снова выхожу на улицу, но… К моему удивлению, я никого там не застаю. Алекс словно исчез. Я рассеянно оглядываюсь по сторонам и наконец замечаю, как Алекс направляется к нашей машине. Тарелка с едой выскальзывает из моих рук и разбивается о землю. Я бегу со всей силы.

– Алекс! – кричу я, тот доходит до машины, открывает дверцу, – Алекс!

Он не замечает меня, я слышу, как заводится двигатель. Добегаю до автомобиля, цепляюсь за капот и становлюсь на дороге. Смотрю, тяжело дыша, в лобовое стекло на лицо Алекса. Еще немного, и он бы сбил меня.

Солист вылезает из машины.

– Ты что делаешь?! – спрашивает он.

– Это я тебя хочу спросить, какого черта?! – кричу я.

Алекс молчит, уставившись на меня. Когда мое дыхание успокаивается, в моей голове начинает все проясняться.

– …ясно. Ты опять хотел сбежать. Ну что ж, валяй! – я иду вперед, толкаю солиста плечом. Затем разворачиваюсь и смотрю ему в глаза, – ты чокнутый. Знаешь, когда-нибудь нам всем надоест бегать за тобой, и тогда ты реально останешься один, – я снова разворачиваюсь и теперь уже направляюсь к дому. Я слышу, как Алекс подбегает ко мне, резко хватает на руки и начинает тащить к машине.

– Да ты что, совсем, что ли?! – кричу я, изо всех сил барахтаясь в его руках.

Он насильно сажает меня в машину, захлопывает дверь. Я до сих пор еще не могу опомниться. Алекс садится на водительское место, заводит машину, и мы трогаемся.

Я усаживаюсь в кресле и никак не могу понять, что происходит.

– Куда мы едем?

– Скоро узнаешь.

– Я сейчас выпрыгну из машины!

– Давай, – ухмыляется Алекс, еще сильнее разгоняя машину.

Я чувствую неимоверный прилив злости.

– Твою мать, Алекс! – я нервно бью ногой о дверцу, от своего бессилия в этой ситуации.

Солист роется в бардачке и дает мне в руки сигареты с зажигалкой.

– На, успокойся.

– Ты и вправду чокнутый.

– Говорит мне девушка, которая хочет покончить жизнь самоубийством, – смеется он.

Я достаю из упаковки сигарету, зажигаю ее и вдыхаю в себя никотин. С каждой затяжкой я все больше и больше успокаиваюсь, начинаю следить за дорогой и лишь предполагать, куда мы все-таки едем.

Уже несколько минут мы едем по неасфальтированной дороге, нам то и дело попадаются какие-то камни. Пыль обволокла автомобиль. Я докуриваю уже третью сигарету. За всю дорогу мы с Алексом не обмолвились ни словечком.

Вскоре мы останавливаемся. Одновременно выходим из машины. Я осматриваюсь. Мы находимся у подножия горного хребта.

– И что мы здесь делаем? – спрашиваю я.

Алекс осматривает пейзаж и улыбается. Меня настораживает его странное поведение.

– Ты знаешь, как называется эта гора?

– Понятия не имею.

– Сан-Хасинто. В детстве я всегда мечтал забраться на эту гору.

– Алекс, зачем ты меня сюда привез?

Он поворачивается ко мне.

– Ты умеешь водить машину?

– …нет.

– Отлично. Тогда я предлагаю тебе пари. Если ты заберешься на гору до вон того камня, – Алекс указывает пальцем на огромный красноватый камень, который находится около десяти метров от нас, – то я отвезу тебя домой, но если ты проиграешь, то пойдешь пешком.

Я стою, разинув рот, не понимая, что происходит.

– Алекс, тебе что, голову солнцем напекло? Какое, к черту, пари?!

– Даю десять секунд на раздумья.

– Я никуда лезть не буду!

– Осталось восемь секунд.

– Да пошел ты!

Я направляюсь к машине, открываю дверцу и сажусь в салон. Алекс подходит ко мне.

– Время вышло.

– Алекс, отвези меня домой, немедленно!

– Прости, но ты проиграла пари.

Он берет меня на руки и начинает вытаскивать из машины.

– Отпусти меня! – кричу я.

Алекс захлопывает дверцу.

– Удачной прогулки, – говорит он и садится в машину.

– Идиот! – я чуть не срываю голос.

Оглядываюсь по сторонам. Вокруг никого. Только дикие птицы летают у вершины горы. Мне становится не по себе. Я слышу звук заводящегося двигателя.

– Ладно, подожди! – я подбегаю к машине, – я согласна.

Я разворачиваюсь спиной к машине и иду к горе, слышу, как Алекс вылез из салона.

– Я тебя ненавижу. – говорю я и начинаю взбираться на гору.

Почва рыхлая, но на ней легко можно удержаться. Я цепляюсь за камни, ноги зарываются в землю. С детства любила лазать по деревьям, холмам, так что мне это не доставляет никаких сложностей.

– Осторожно, там могут быть змеи, – говорит Алекс.

– Заткнись.

Мне осталось еще немного, и я доберусь до того камня. Пот медленно стекает по телу, я стараюсь не смотреть вниз и двигаться только вперед. Теперь во мне бушует азарт, и будет очень неловко, если я проиграю это пари. Через несколько минут я добираюсь до точки, указанной Алексом и наконец чувствую себя героем.

– Браво! – говорит солист.

– А теперь слушай мое условие. Если ты сейчас же не заберешься ко мне, то самый крупный камень этой горы познакомится с твоей головой.

Алекс смеется.

Мы расположились на небольшом склоне. Совсем одни. Лишь где-то вдалеке слышны звуки машин, но такое ощущение, что это звуки из другого мира.

– Знаешь, у тебя слишком странный способ для борьбы со стрессом, – говорю я.

– Ну, тебе же все равно понравилось?

Я лишь фыркаю в ответ.

Алекс обвивает себя руками. Все это время мы держались в стороне друг от друга, но затем я решила приблизиться к нему.

– Как твое ребро?

– Мне словно его просверливают, но, кажется, я уже привык к этой боли.

Сначала я злилась на Алекса за его дурацкое пари, но потом успокоилась, поняв, что он хоть на время, но перестал думать о Данне.

– И что будет дальше? – спрашиваю я.

– Дальше? Ну, мы вернемся домой и будем весь вечер слушать идиотские шуточки Джея.

Я смеюсь.

– Ты прекрасно понял, о чем я. Мы надолго останемся в Палм-Спрингс?

– Пока не знаю. Есть один человек, когда-то он задолжал мне крупную сумму денег. Мне нужно созвониться с ним и забрать долг. С этими деньгами мы можем целый год роскошно жить.

– А что, если он нас…

– Сдаст? Нет. У него у самого не очень хорошие отношения с полицией, так что это не в его интересах.

Мое настроение постепенно поднимается. Мы преодолели столько трудностей и теперь наконец-то сможем по-человечески насладиться жизнью.

Я встаю. Ветер становится еще сильнее. Он развевает мои волосы, мою одежду. Приятно ударяет по лицу. Я вспомнила, как Алекс говорил мне про то, что нужно получать удовольствие от любых мелочей: от заката, рассвета, ветра, дождя. И теперь я наконец понимаю, что означали эти слова.

– Ты красивая, – внезапно говорит мне Алекс.

Я поворачиваюсь к нему. Из-за ветра голубые пряди ласкают мое лицо. Мне становится смешно.

– Тебе действительно солнце напекло голову, – говорю я.

Начинает темнеть. Мы возвращаемся домой. Я и Алекс провели почти весь день вдвоем вдали от дома, от ребят и малейшего намека на цивилизацию.

– Завтра у Стива день рождения, – говорю я.

– Знаю.

– Мы решили устроить ему вечеринку.

– Вечеринка, я даже и забыл о существовании этого слова.

– Как ты думаешь, ему понравится?

– Вообще-то, Стив предпочитает тусовки в клубах и марихуану, но вечерника тоже сойдет, – говорит с улыбкой Алекс.

Автомобиль останавливается у нашего дома. Мы с Алексом идем к входной двери медленными шагами, прекрасно понимая, что нас ждет впереди. Ребята устроят нам целый допрос о том, где мы были и почему так поздно возвратились. Такое ощущение, что я возвращаюсь домой к родителям.

Наши ожидания оправдались, как только мы переступили порог. Стив, Джей и Ребекка грозно нас осматривают.

– Эй, где вы были? Мы уже думали, что с вами что-то случилось, – говорит Беккс.

– Мы… прогуливались по окрестностям, – говорит Алекс.

– Да, все хорошо, – поддакиваю я.

– Могли хотя бы предупредить, – ворчит Джей.

Стив молча заходит в нашу с Беккс комнату и громко хлопает дверью. Все тут же замокли. Я делаю глубокий вдох, собираюсь с мыслями и захожу в ту же комнату.

– Стив…

– Ну как, понравилась поездочка?

– Стив, ты чего?

– Действительно, чего это я, моя девушка всего лишь проводит большую часть времени с другим парнем.

Стив тяжело дышит, его ладони сжаты в кулаки.

– Ты опять начинаешь? – я на мгновение закрываю глаза, стараясь не потерять самообладание, – как ты можешь ревновать меня к Алексу после того, что мы все пережили? Мы просто друзья.

– Он смотрит на тебя не как просто друг, – тихо произносит Стив и поворачивается ко мне спиной.