Текст книги "Властелин Черного Замка"

Они вместе испытали внезапный страх, когда здание задрожало, зашевелилось, стало двигаться и, наконец, стало подниматься.

– Это сработало, – заметил Пиро.

– Я надеюсь, – сказал Китраан, – что им удастся его удержать. Мне очень не понравится, если этот храм внезапно упадет.

– Лично я, – сказала Рёаана, – уверена, что мне очень не понравится внезапная остановка, которая неизбежно бывает в конце внезапного падения.

– А я-, – сказала Ибронка.

– Да, вы? – сказал Китраан. – На что вы надеетесь?

– Надеюсь? О, я не надеюсь ни на что. Я думаю только о том, как я рада, что в этой комнате нет окна для того, чтобы глядеть наружу, так как я не думаю, что мне понравился бы вид из него.

– Неужели? – сказала Рёаана. – Ну, я не уверена. Да, я напугана, слегка, но думаю, что наслаждалась бы любым видом.

– Ага, вот видишь, – сказала Ибронка, – это и есть причина. То есть я бы испугалась, а если бы я испугалась, мне бы стало стыдно, а никому не хочется испытывать чувство стыда.

– Тогда, – сказал Китраан, – можно смело сказать, что вы боитесь испугаться.

– А чего еще можно бояться? – наивно спросила Дзур.

– Внезапного падения, – сказал Пиро, – и внезапной остановки, которая последует за ним.

– Вы шутите, – сказала Рёаана, – и в данный момент так приятно отвлечься от реальности. Ты согласна, моя дорогая Ибронка?

– О, можно сказать… – Голос Ибронки упал, как если бы она запнулась, наткнувшись на слово, а Пиро поклонился, принимая комплимент.

– Вы очень добры, – сказал он.

– Моя дорогая Ибронка, – сказала Рёаана. – В последнее время ты говоришь и действуешь очень странно. Ты не больна?

– Почему нет? – сказала леди Дзур, слегка покраснев. – Очень может быть. Возможно у меня легкий жар.

– Я недеюсь, что нет, – заметил Китраан. – Вряд ли нам удастся здесь вылечить вас, так как нормальное лечение в такой тесноте-

– Глупости, – сказала Рёаана. – Орб вернулся. Разве любой целитель не в силах справиться с легкой болезнью, если он будет использовать волшебство?

– Да, да, верно, – сказал Пиро. Вы правы, миледи, и, я надеюсь, нам нечего бояться болезней.

– Ба, – сказал Китраан. – Что мы все время говорим о страхе? Мы должны подумать о том, что мы должны сделать, чтобы выпутаться из этого положения. Сейчас время говорить не о страхе, а о том, что мы можем помочь совершить.

– Вы правы, мой друг. Нам повезло, мы имели честь стать частью великих событий – настолько великих, что, что бы не произошло с нами в будущем, я думаю, что это уже не так-то важно.

– Ах! – сказала Ибронка, поглядев на Пиро с выражением, которого он не понял, но из-за которого быстро отвел взгляд.

Это не ускользнуло от внимания Китраана, который сказал, – Мой дорогой Виконт, а вы сами в порядке? Кажется, что вы внезапно покраснели.

– Возможно, – наивно заметила Рёаана, – его поразила та же самая болезнь, что и Ибронку, и которую, как мы уже говорили, будет не так-то легко вылечить.

Ибронка взяла руку Рёааны и горячо прошептала ей в ухо, – Почему ты меня мучаешь? Послушай, так не поступают настоящие подруги.

Рёаана, в свою очередь, прошептала ей, – Именно так и поступают настоящие подруги. А как еще он узнает о твоих чувствах?

– Ох, лучше я умру!

Тем временем Пиро, который ничего не знал о том, что произошло между двумя девушками, сказал, – Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Точно, давайте так и сделаем, – быстро сказала Ибронка.

– Очень хорошо, – сказал Китраан. – И о чем же нам поговорить?

– Давайте поговорим о будущем, – сказала Рёаана, возвращаясь в разговор.

– О, да, – сказал Китраан. – Действительно, давайте поговорим о будущем. Какая тема может быть лучше?

– На самом деле, – сказала Ибронка, – подумайте о том, что возможности ничем не ограничены. В будущем может случиться абсолютно все.

– Вы так думаете? – сказал Китраан. – Тогда вы, наверно, не думаете, что дорога, по которой уже идут наши ноги, предназначена специально для нас?

– Ни в малейшей степени, – сказала Ибронка, которая настолько пришла в себя, что тоже присоединилась к общему разговору. – Мы сами создаем наше будущее.

– Верно, – сказал Пиро. – Мы создаем наше будущее, как прошлое создало нас.

– Но, тем не менее, мы создали и наше прошлое, – сказала Рёаана.

Таким образом, переходя от видов страха к общефилософским вопросам, наши четыре юных друга проводили время, пока посвященный Верре храм Маролана летел над армией Каны. Пока они продолжали обсуждение (которое эффективно отвлекало их от страха), над их головами некоторые другие тоже обсуждали будущее, хотя, если нам будет позволено так выразиться, в менее абстрактом смысле.

– У нас есть, – сказал Маролан, – то, что можно назвать отсрочкой.

– Верно, – заметил Кааврен. – Но насколько? С четырьмя маленькими бочонками воды и двумя вина, пятьюдесятью ящиками печенья и еще какой-то съедобной мелочью, которая была в кладовой, я не думаю, что мы окончательно решили наши проблемы.

– Тогда насколько этого хватит, Капитан? – спросила Зарика.

– Два дня, а потом мы начнем голодать.

– Очень многое можно сделать за два дня, – заметила Зарика.

– Как врагам, так и нам, – вставил Фентор.

– Этот разговор начинает звучать слишком знакомо, – сказала Императрица.

– А можем ли мы двигаться? – спросил Кааврен. – То есть, Тазендра, можете ли вы заставить его перемещаться в каком-нибудь направлении?

– Медленно, – сказала Тазендра.

– Насколько медленно? То есть сколько времени нам потребуется, чтобы достичь Горы Дзур?

– Лет пять, хотя может быть и шесть.

– Да, это чересчур медленно, – предположила Императрица.

– Нам нужен план, – сказал Маролан.

– Ну, – заметила Телдра, которая всегда оказывалась рядом с Императрицей или Мароланом, когда им что-то требовалось, – могу ли говорить?

– Если вам есть что сказать, – сказала Императрица, – тогда, конечно, расскажите нам это.

– Я благодарю Ваше Величество и только хотела бы заметить, что, если нам нужен план, я бы напомнила, что среди нас есть Йенди.

– Точно! – воскликнул Кааврен. – Он здесь, в углу, разговаривает с Айричем. Пэл, мой друг! Не могли бы вы уделить мне две минуты вашего времени?

Пэл подошел со своей обычной грацией, поклонился и сказал, – Мой дорогой друг, у вас есть даже два часа.

– Хорошо. Вы понимаете наше положение?

– Если вы хотите сказать, что мы летаем над головами врагов, которых намного больше, чем нас, и у нас есть еда только на несколько дней, то, конечно, я понимаю наше положение. Но если есть что-то еще, что вы имеете в виду, я с удовольствием узнаю об этом.

– Нет, нет, – сказал Кааврен. – Ваша оценка, как всегда, абсолютно точна.

– И?

– И нам нужен план.

– А, – сказал Йенди. – Ну, так получилось, что у меня есть, по меньшей мере один.

– Уже?

– Я только что обсуждал его с Айричем и этой демонессой, которая так умело поднимает мертвых, а также с Восточником, чьи животные так забавны. Мы рассмотрели его с разных точек зрения и согласились, что это хороший план.

– И тогда? – спросила Императрица. – Давайте выслушаем этот знаменитый план.

– Я могу немедленно рассказать его Вашему Величеству, хотя я хотел бы предупредить Ваше Величество, что он не слишком остроумен.

– Как, не остроумен?

– Нет, наоборот, он довольно скучен.

– Я принимаю, что он не остроумен. Но если он решит все наши проблемы, он может быть настолько скучен, насколько вы хотите.

Пэл поклонился и объяснил свой план, а его результаты мы откроем читателю по ходу нашего рассказа.

Пятьдесят Седьмая Глава
Как выполняли план Пэла, и как открылись подробности разговора, о котором мы упоминали некоторое время назад

В некоторое время следующего дня Ибронка, с широко раскрытыми глазами, сказала своей подруге Рёаана, на чьем лице тоже было написано изумление, – Итак, это и есть Гора Дзур?

– Это удивительно!

– Это чудесно!

– Только подумай о том, что видели эти стены, подумай о веках, которые прошли мимо них.

– И наши ноги, Рёаана, идут по залам, через которые проходила Сетра Лавоуд – сама Сетра Лавоуд! И она ходит, до сих пор.

– О, это изумительно! – сказала Тиаса. – Как ты думаешь, мы встретимся с Чародейкой?

– Возможно.

– И что мы должны сказать, когда увидимся с ней?

– Возможно «Как поживаете?» подошло бы.

– Ты так думаешь?

– Это то, что пришло мне в голову.

– Мы можем спросить Леди Телдру; я думаю, что она тоже поднялась сюда.

– Сколько наших здесь?

– Я знаю об этом меньше всех в мире, дорогая Ибронка. Но ты на самом деле хочешь узнать сколько их, или ты хочешь узнать кто?

– О, что до этого-

– Ну, даю тебе слово, что не знаю, бродит ли здесь некий Тиаса, о котором ты возможно не спрашивала; но разреши мне сказать тебе, что ты отчаянно краснеешь каждый раз, когда я говорю о нем.

– О, какая ты жестокая, Рёаана.

– Меньше всех в мире. Я просто пытаюсь подтолкнуть тебя.

– Но почему?

– Потому что, моя любовь, я не его подруга и не могу подтолкнуть его.

– Это не причина. И вообще, зачем торопиться?

– Торопиться? Судьба свела нас вместе, и может точно так же легко оторвать друг от друга. Допустим завтра его пошлют по важному делу в Гуйкэн, где так много красивых девушек, или Соранах, где они так привлекательны? Что тогда?

– О, прекратим этот разговор; ты же видишь, как я взволнована.

– Это и есть моя цель.

– Пожалуйста.

– Ну ладно, хорошо.

На самом деле Пиро и Китраана телепортировали на Гору Дзур несколькими часами раньше, и, как друзьям Чародейки, им разрешили идти туда, куда они хотели; так что сейчас они сидели в библиотеке Сетры, медленно попивая бутылку вина «Путник», или вина «Путешественник», как его называли в то время, названного так потому, что оно могло, благодаря особому процессу брожения, переживать длинные путешествия не теряя во вкусе.

– Ну вот, мой дорогой друг, – сказал Китраан. – Мы вернулись обратно, и, кажется, кое-что увидели с тех пор, как уехали отсюда.

– Да, действительно, – согласился Пиро. – И кое-что сделали, тоже.

– Хотя, будьте уверены, надо сделать еще больше – особенно вам.

– Особенно мне? Почему вы сказали так? Разве есть что-то такое, что я должен сделать, а вы не должны?

– Па, вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

– Не имею ни малейшего понятия, уверяю вас.

– Вы, может быть, думаете, что она будет ждать вечно? Что завтра она не повстречает какого-нибудь энергичного Дзурлорда, который вскружит ей голову, а послезавтра увезет?

– О ком вы говорите, мой друг?

– Мой дорогой Тиаса, вы неискренни. Если вы не знаете, о ком я говорю, почему в это самое мгновение ваше лицо стало таким красным?

– Давайте не будем говорить об этом.

– Напротив, давайте не будем говорить о чем-нибудь другом

– Замечательно, если вы настаиваете, давайте поговорим об этом.

– Хорошо. Но, вместо того, чтобы говорить со мной, вы должны поговорить с ней.

– И что я должен сказать ей?

– Сказать ей? Вы же знали девушек раньше.

– О, да.

– И у вас наверняка была хотя бы одна знакомая, разговор с которой волновал вашу кровь?

– О, да, несомненно.

– И что вы сказали ей?

– Что я хотел бы узнать ее получше.

– Хорошо.

– Что я думаю, что она самая привлекательная и красивая девушка на свете.

– Очень хорошо.

– Что я никогда раньше не встречал другую такую, с которой могу говорить так свободно.

– Я должен запомнить эти слова.

– И что для меня будет большой честью, если я смогу проводить ее на ночной праздник.

– И это сработало, не так ли?

– Конечно.

– Тогда о чем тут вообще говорить?

– Мой дорогой Китраан?

– Да?

– Я не понял, что вы имели честь сказать мне?

– Только то, что если это сработало раньше-

– Черепки и Осколки! Те же самые слова? Я не могу говорить Ибронке те же самые слова!

– Великие Боги! Почему нет?

– Почему нет?

– Почему нет? Вы спрашиваете меня почему нет?

– Да, действительно, я спросил вас почему нет. И если этого не достаточно, я спрошу еще раз. Почему нет?

– Потому что-

– Да?

– Потому что, ну, потому что для Ибронки это чистая правда!

– А! – сказал Китраан, подумав какое-то мгновение. – Этого обстоятельства я не учел.

– Да, но теперь-то вы это поняли, не правда ли?

– О, целиком и полностью, мой бедный друг. Но тогда, поговорите с ней о чем-нибудь другом.

– И о чем?

– О, о самых обыкновенных вещах. Например поговорите с ней об ее семье, или о еде, или о философии. Вы знаете, она интересуется философией.

– О, я не в состоянии. Когда я пытаюсь поговорить с ней, у меня прерывается дыхание, а горло сжимается.

– Ах, мой бедный друг, я полностью понимаю вас.

– Вы?

– Да, уверяю вас, что это так.

– Тогда пожалейте меня и давайте поговорим о других вещах.

– Очень хорошо, мой друг, только-

– Да?

– Одно предостережение.

– Очень хорошо, я выслушаю ваше предостережение, если вы настаиваете на этом.

– Хорошо, так вот вы должны помнить, что она не Тиаса.

– Еще бы! И я не Дзур!

– Точно.

– Это и есть ваше предостережение?

– Да, все целиком.

– Хорошо, я запомнил его.

– Я только это и хотел, Виконт.

Как читатель несомненно заключил из этих разговоров, все больше и больше из тех, кто находился в храме, прибывали на Гору Дзур, перенесенные волшебной силой Тазендры, которой временами помогала сама Чародейка. Невозможно было сделать это очень быстро – как хорошо известно выполнение трудных заклинаний требует высокой степени концентрации, которую невозможно поддерживать долго, и, более того, заклинание, которое давало возможность такого перемещения, было достаточно грубым и трудным для выполнения, так как тогда еще не было его элегантной вариации, разработанной Аттирами Кримел и Трайс, которые проделали эту гигантскую работу в Твабриджском Университете. Необходимо добавить, однако, что переброска неживых предметов была намного легче, так что только сорок или сорок пять человек прибыло на Гору Дзур, зато очень большой, во всяком случае по весу, груз, состоящий главным образом из еды, воды и фуража, проследовал в обратном направлении.

Зарика, которая заняла одну из гостевых комнат Сетры, попросила прислать к ней Пэла. Йенди пришел и, поклонившись, сказал, – Чем я могу быть полезен Императрице?

– Я хочу сказать вам, Йенди, что ваш план оказался очень хорошим. Пока мы перебрасываем войска сюда, избегая потерь, и посылаем им припасы, армия Каны тает на глазах. Сражения с живыми трупами, атаки волков и дзуров, заклинания молнии и стены огня, все это полностью деморализовало их. Вскоре Кана должен будет развернуться и идти обратно, иначе он рискует остаться вообще без армии.

– А если он решит привести войска сюда, чтобы осадить Гору Дзур?

– Тогда нам будет очень легко вернуться в крепость Лорда Маролана, где они будут не в состоянии даже коснуться нас. Но, если за это время он достаточно ослабеет, мы можем решить просто сразиться с ним. Вы все рассчитали совершенно точно.

– Я очень рад, Ваше Величество. Это все?

– Нет, есть еще кое-что.

– Я к услугам Вашего Величества.

Зарика заколебалась, потом сказала, – Я знаю кое-что о вас, Герцог.

Пэл поклонился и спокойно ждал, когда Ее Величество продолжит.

– Орб, вы понимаете, много слышит и запоминает все, что слышит.

– И я может быть могу сделать себе честь, спросив Ваше Величество, что оно еще знает обо мне, кроме моего имени и титула, которому, как Ваше Величество безусловно знает, я не придаю большого значения.

– Я знаю кое-что об вашей деятельности до Междуцарствия.

– Неужели?

– О, но вы Йенди. Это я знаю. Значит есть множество дел, которые вы сделали и о которых я совершенно ничего не знаю. Но я знаю, что во время Катастрофы вы изучали искусство Доверительности.

– Ваше Величество хорошо информировано.

– Вы знали Уэллборна?

– Я имел эту честь, когда был еще совсем молодым

– Я слышала, что он знал и воплощал в себе все, что можно сказать о Доверительности.

– Я слышал то же самое. Более того, я убежден, что это чистая правда. Он был мудр и знал, как надо слушать, знал, как надо молчать, знал и то, как надо сказать достаточно, но не слишком много. Я знаю, что для Его Величества, Последнего Императора, он был огромной поддержкой.

Зарика кивнула. – За исключением вас самих, Герцог, почти никто из студентов, изучавших доверительность, не пережил Катастрофу. И я не знаю никого из тех, кто закончил курс и стал мастером.

– И я тоже, Ваше Величество.

Зарика посмотрела на Пэла так, как если бы испытывала его характер или проверяла его храбрость, а возможно и то и другое вместе. Наконец, со вздохом, она сказала, – Моя совесть больно ранит меня, ваша Доверительность.

Пэл сделал шаг назад, и – редчайший случай в его жизни! – на его лице отразилось выражение величайшего удивления. Очень долго он не мог ничего сказать, и, на самом деле, его руки задрожали. Кто может знать, какие мысли и чувства пронеслись через амбициозные и горящие вены Йенди? Уж конечно не Императрица; потому что именно в это мгновение она не могла даже поднять глаза, чтобы встретить его взгляд.

Наконец Пэл, или, как мы обязаны сказать, Герцог Гальстэн, сумел совладать со своими эмоциями, и настолько твердым голосом, насколько он был в силах, произнес ответные слова, – Я перевяжу ваши раны, Сир.

Как только он сказал эти слова, завершающие ритуал и попавшие в давно подготовленную схему, которая не использовалась, но не была забыта, он сумел успокоиться и не допустить, чтобы его лицо выдало то, что происходило в его сердце – жестокую радость неожиданного триумфа.

Спустя час он вышел из комнаты Императрицы, а вскоре и сама Императрица вышла из нее, нашла Такко и попросила этого достойного привести ее к Сетре Лавоуд.

– Ваше Величество, – сказала Чародейка, кланяясь. – Чем я могу быть вам полезна?

– Я должна вернуться в храм.

– Очень хорошо, – сказала Сетра, как если бы это было самое естественное требование в мире. – Сейчас?

Через две минуты Императрица уже стояла на крыше храма Маролана. Сам Маролан и Тазендра, занятые разговором, поклонились ей. Она вернула им приветствие и сказала, – Моя дорогая Тазендра, вы выглядите усталой. Не слишком ли сильно вы напрягаетесь?

– Совсем нет. Я просто описываю доброму Маролану процесс волшебства.

– А, – сказала Императрица. – А вы, Граф, что вы об этом думаете?

– Это совершенно удивительно, Ваше Величество. Я вообще не знал, что можно сделать так много. И так легко!

– У него, – заметила Тазендра, – есть что-то вроде врожденного таланта в этой области.

– Просто вы хороший учитель, – сказал Маролан.

– То есть вы собираетесь, – заинтересовалась Императрица, – серьезно изучать это Искусство, а не магию Востока, которую, как я понимаю, вы уже изучаете?

– Я думаю, что собираюсь продолжать изучать их обоих, – сказал Маролан. Но теперь, после того, как Ваше Величество так милостиво даровало мне гражданство —, – Зарика поклонилась, – я обнаружил, что так жажду познать это искусство, как никогда не жаждал ничего раньше. И действительно, мне уже удалось выполнить несколько маленьких заклинаний, которые должны еще больше осложнить жизнь нашим врагам, и Тазендра уверяет меня, что через неделю я буду способен телепортировать неодухотворенные объекты в известные мне места.

– Не сомневаюсь, что если вы решитесь, то станете одним из самых совершенных волшебников, – сказала Зарика, – или даже чародеем, и очень быстро.

– Я надеюсь на это, Ваше Величество. Сама Чародейка тоже согласилась обучать меня, так что, как вы понимаете, у меня не будет недостатка в искусных преподавателях. Но простите меня, мой энтузиазм заставил меня забыть правила вежливости. Чем я могу быть полезен Вашему Величеству?

– Где варлок, Бримфорд?

– Внизу на поверхности, где-то бродит, – сказал Маролан. – Старается собрать как можно больше зверей, чтобы развлечь наших друзей снизу. А я скажу Вашему Величеству, что не в восторге от их лагеря; это не самое удобное место для жизни. Только прошлой ночью на лагерь напало тридцать волков, и врагам пришлось искать себе новое место для ночлега, потом дзуры атаковали с другой стороны, так что и новый лагерь пришлось передвинуть, а затем ожили те, кто был убит в этих атаках, так что им пришлось заниматься этим в третий раз. Я не верю, что кто-нибудь из этой армии сумел заснуть прошлой ночью, а также и в то, что им удастся поспать этой ночью и еще многими следующими.

– Этой армии, да. Но, как вы помните, есть еще одна армия, даже большая, чем эта, и она все еще идет к Горе Дзур.

– То, что сказало Ваше Величество, конечно правда, – сказал Маролан. – Мы видели их, опять благодаря друзьям Лорда Бримфорда, но мы, пока, не делаем ничего, только наблюдаем.

– Очень хорошо. Маролан, вы хорошо знаете Восточную магию; не могли бы вы мысленно дотянуться до Бримфорда?

– Могу ли я? Конечно. Но, как мне кажется, Ваше Величество может сделать это значительно легче.

– Я? Но я почти не знаю этого человека.

– Тем не менее, с Орбом-

– Мой дорогой Дракон, благодаря Орбу я мысленно связана с сотней тысяч человек, причем это число увеличивается каждую минуту. Можете ли вы себе представить, как трудно найти кого-нибудь; необходимо связаться с каждым и понять, тот ли он, с кем я хочу поговорить. Нет, нет. Если вы знаете отпечаток его сознания, вы можете найти его намного проще, чем я.

– Очень хорошо, – сказал Маролан. – Я буду только счастлив выполнить поручение Вашего Величества. Но что Ваше Величество хочет передать ему?

– Чтобы он немедленно вернулся; я хочу поговорить с ним.

– Как пожелает Ваше Величество.

Мы должны сказать, что, хотя связаться с Бримфордом было нетрудно, перебросить его в храм было совсем нелегко – хорошо известно, что послать кого-нибудь от себя намного легче, чем перенести его к себе. Но Тазендра и Маролан вместе так слаженно выполнили этот трюк, что заслужили восторженные похвалы Зарики.

Что касается Варлока, которому сообщили, что Императрица желает поговорить с ним, то он поклонился ей и уверил, что целиком к ее услугам.

– Это хорошо, мой дорогой Бримфорд. Есть несколько вопросов, которые я хотела бы обсудить с вами. Пойдемте, давайте найдем такое место, где мы сможем поговорить друг с другом, и нам никто не помешает.

При этом предложении на лице Бримфорда отразилось некоторое внутреннее волнение, но спорить он не стал; вместо этого он потребовал, чтобы его пес, Автла, и кошка, Сиренг, подождали его, а сам пошел вслед за Императрицей в храм, все еще переполненный, хотя за помещением с алтарем и одной из боковых дверей, находился маленький пустой альков, в котором несколько дней назад Пиро и его друзья вели философские беседы. Дверь этой комнаты Императрица закрыла за ними обоими и, повернувшись к Бримфорду, сказала, – Клянусь Богами! Лацло! Это ты!

Варлок немедленно упал на колени и, взяв ладонь Императрицы, нежно коснулся ее губами. – Зивра! – сказал он. – Как ты очутилась здесь? И Императрицей? Ты, ты, Императрица? Что это значит? Когда я увидел тебя, я был уверен, что умру на месте!

Зарика улыбнулась, – Тогда тебе жаль, что ты увидел меня?

– Жаль? Жаль! Даже если бы я прожил десять тысяч лет, я бы никогда не пожалел ни о чем. Но почему ты попросила этого Драконлорда связаться со мной, вместо того, чтобы сделать это самой?

– Никому не нужно знать, что мы… давно знакомы. И, более того, я хотела приятно удивить тебя? Как, я добилась этого?

– Я очарован! Но что с тобой?

– О, со мной?

– Да, рада ли ты видеть меня?

– Как тебе не стыдно спрашивать? Я глубоко ранена.

– Я вылечу все твои раны, если ты пообещаешь не бросать меня!

– Вылечишь? Ваши слова тревожат меня, сэр!

– А, теперь ты хочешь пококетничать со мной? О, моя дорогая Зивра, если бы ты знала, что ты со мной сделала! Ты помнишь наш последний разговор?

– О, как я могу забыть его? В твоем маленьком чердаке в Южной Адиланке.

– Да, да. И ты сказала, что собираешься уехать и не знаешь, вернешься ли когда-нибудь.

– В тот день я была очень испугана. Я только что простилась с друзьями, и я прощалась с тобой, последним из всех. Я боялась, что это будет навсегда.

– Жестокий день!

– И для меня это было нелегко, Лацло.

– О, ты не должна называть меня так. Я отказался от своего имени, и сейчас ты дала мне новое.

– Хорошо, тогда Бримфорд.

– Но давай, рассказывай. Что произошло дальше?

– А дальше Сетра Лавоуд открыла мне секрет моего рождения, и сказала, что я должна отправиться в путешествие по Дорогам Мертвых и вернуть Орб! И ты должен знать, что из всего, через что я прошла с того времени, самым трудным было расстаться с тобой в тот день.

– Ты ужасно страдала, моя любовь. Если бы я мог облегчить твои страдания! Но я-

– Да, но ты?

– Я тоже ускакал в ту же ночь, даже не остановившись, чтобы собрать свои жалкие пожитки. У меня было несколько монет, я купил на них лошадь и вместе с Автлой и Сиренг умчался в ночь, ослепленный горем.

– О!

– Ночь еще не кончилась, а я уже убил свою несчастную лошадь, потом я шел пешком, не знаю куда, потом нашел еще одну, брошенную на какой-то равнине, и опять поскакал.

– О!

– Я думал, что поскольку у меня нет цели, можно, наконец-то, завершить мою задачу и найти свое имя.

– И ты нашел его?

– Я думаю, что никогда не найду его.

– О, не говори так!

– Почему? Неужели ты думаешь, что для меня это важно?

– Как, а разве нет?

– Теперь, когда я опять нашел тебя, для меня ничего не важно. Вот только-

– Да?

– Ты теперь Императрица!

– И что это меняет?

– Моя дорогая Зивра – или Зарика, или Ваше Величество, или как еще я должен называть тебя-

– Для тебя, надеюсь, я всегда буду Зивра.

– Тогда ты Зивра. Но-

– Да, но?

– Если у Зивры есть знакомый Восточник, это одно. Но совсем другое, если придворные будут говорить, что у Императрицы есть любовник, человек с Востока. Что тогда?

– Не думай об этом, мой друг! Мы не будем объявлять об этом всему миру! Это не касается никого, кроме нас. Как ты понимаешь, я не скажу этого даже тем, кто перенес тебя ко мне.

– То есть ты хочешь скрыть это от придворных? Я не знаю, что такое жизнь во Дворце, но не верю, что такую тайну можно сохранить надолго.

– Ну, и если нет?

– Тогда все об этом скоро узнают.

– Тогда пусть узнают.

– Моя дорогая Зивра, ты не может так считать! Подумай о скандале!

– Я уже подумала о нем. На самом деле, я более чем подумала о нем, я спросила о нем кое-кого.

– Что? Кого?

– Кого еще, как не того, у кого есть право знать все такие вещи, то есть Императорскую Его Доверительность.

– Его Доверительность? Но ведь сейчас нет человека, занимающего такую должность.

– Нет есть, потому что я только что его назначила.

– Ну, и что он сказал?

– Он сказал, что важно – нет, жизненно важно – чтобы Императрица, то есть я, оставалась спокойной и рассудительной, и чтобы не разрешала чересчур сильным эмоциям повлиять на мои решения.

– Ну, это кажется достаточно мудрым. И?

– Он спросил, как может повлиять на мои решения то, если я буду проводить время в слезах по любовнику, которого потеряла.

– О, так ты плакала?

– Плакала? Без тебя мои глаза были красными тридцать часов в день! Разве ты не знаешь, что я не могу жить без тебя?

– О, скажи это опять! Знала бы ты, как забилось мое бедное сердце, услышав их!

– А! Что ты делаешь? Ты знаешь, что я не могу повторить то, что я сказала, когда ты делаешь это!

– Ну, постарайся.

– Ах, ты усатый щекотан!

– Разве их меньше любят за это?

– О, нет, ни в коем случае, но только-

– Да?

– Ты знаешь, я должна вернуться к своим обязанностям на Гору Дзур, а ты должен продолжить убеждать солдат армии Каны дезертировать.

– Как, прямо сейчас?

– В это самое мгновение.

– Но когда я снова увижу тебя?

– Сегодня ночью.

– Ты даешь мне слово?

– Слово Императрицы Драгейры. Я надеюсь, что этого будет достаточно.

– О, да, да!

– Тогда ты счастлив?

– Безумно! Ты же знаешь, что я люблю тебя.

– И я люблю тебя, но у нас больше нет времени.

– Есть ли у меня время для того, чтобы поцеловать твою руку?

– Вот она.

– Ах, я ухожу счастливейшем человеком на свете.

– И на прощанье я желаю тебе всего хорошего, мой любимый.

– Искусительница!

– Мой собственный Восточный дьявол.

– Моя эльфийка!

– До свидания!

– До свидания!

Счастливый Бримфорд взлетел вверх по лестнице на крышу, где, узнав, что Тазендра пошла немного отдохнуть, и нет никого, кто мог бы перебросить его назад, нашел пустой уголок, где вместе с Автлой и Сиренг (которые казались особенно счастливыми, видя настроение своего хозяина), лег на пол, чтобы поспать несколько часов. Зарика, со своей стороны, оставшись на какое-то мгновение одна в маленькой комнате, счастливо улыбнулась, – Ну, похоже я должна работать по настоящему, чтобы стать хорошей Императрицей, потому что только так я могу заслужить свое счастье. О, только бы это произошло!