Текст книги "Выигрывать любой ценой"

Кенни много критиковали, потому что Энди Кэррола, Джордана Хендерсона и Стюарта Даунинга все считали неудачными приобретениями. Журналисты и фанаты заявляли, что Кенни и Дамьен Комолли, спортивный директор, выбросили на ветер 100 миллионов фунтов. Кэррол и Даунинг перешли в другие клубы, но взгляните теперь на Хендерсона. Кенни проделал немало работы, а Суареса он подписал всего за 22,7 миллиона фунтов. Владельцы клуба держали меня в курсе, когда рассматривали Роджерса и Мартинеза. Кроме того, пару раз я говорил с Яном Эйром, исполнительным директором, чтобы выяснить, к кому они склоняются. У меня не было никаких предпочтений, потому что тогда я не был знаком ни с тем, ни с другим. А еще я знал, что они одного возраста и любят один и тот же стиль футбола. Они оба были главными тренерами «Суонси» и неплохо справлялись, а Мартинез перешел в «Уиган» и выиграл Кубок Англии. Я считал, что любой из них подходит «Ливерпулю», но нужен был решительный ответ от владельцев. И, наверно, с Бренданом они угадали. Я до сих пор уверен, что здесь его ждет успех, но, как всем нам известно, в футболе обстоятельства могут меняться очень быстро.

На «Гудисон Парк» мы дважды оказывались впереди: один раз забил Коутиньо с близкого расстояния, а во второй – Суарес закрутил мяч со штрафного удара. И лишь для того, чтобы оба раза игроки «Эвертона» сравняли счет: сначала Кевин Мираллас, а затем Ромелу Лукаку, который сделал счет 3:2 мощным ударом головой, когда получил слишком много пространства. И все же мы мужественно боролись и на восемьдесят девятой минуте, на исходе матча, забили впечатляющий гол. Я выполнил подачу со штрафного, а Старридж безупречно перенаправил ее ударом головой. 3:3 в классическом мерсисайдском стиле.

Близился декабрь, мы были вторыми в таблице, за «Арсеналом». По мере того как множились голы, а я отдавал голевые передачи, я испытывал странное беспокойство. Трудно объяснить словами, но меня неотвязно мучило недовольство самим собой. После тренировки или после матча я уходил с поля, а внутри томился. Никто, похоже, ничего не замечал, и обо мне хорошо отзывались на собраниях команды и в прессе. Но я ощущал разницу. Во время предыдущих матчей я знал, что совершаю удары уже не с прежней силой. Я всегда был строг к себе. Благодаря такой самокритике и стремлению самосовершенствоваться я стал таким игроком, каким я был на пике. Даже во время тренировок, когда мне было уже далеко за тридцать, я всегда изо всех сил старался быть лучшим игроком на поле. Но, скажу вам, я был далек от своего обычного уровня. Я дошел до того, что начал думать: «Мне нужна помощь».

Я всегда играл в футбол определенным образом, пробуя то, о чем многие другие игроки даже и не подумали бы. Я стремился вносить основательный вклад и создавать опасные моменты, которые помогли бы выиграть матч. Я мог бы играть большинство матчей в зоне комфорта и удерживать мяч, завладевать мячом, а потом отдавать простые пасы на пять или десять метров. Но я лучше сделаю передачу, точную процентов на 80, и попаду по воротам, чем обеспечу 96 процентов точности и никак не повлияю на исход игры. Делать свое дело ровно и осторожно нетрудно. И бывали времена, когда мне приходилось так поступать – когда у меня были ушибы или какие-то жалобы и мне приходилось сдерживать себя. Но если я в форме, я буду пытаться играть дерзко. И результат таков, что в моей игре всегда будут какие-то ошибки.

Даже когда за некоторые матчи в прессе мне давали оценку девять или, казалось бы, безупречную десятку, обычно были один-два момента, когда я пытался сделать что-то, и это совершенно не получалось – но это из-за того, что я стремился к чудесам.

Не знаю, сколько найдется других игроков, которые в состоянии признать, что им время от времени нужна помощь. Кто-то может решить, что высказать это трудно, но я всегда знал, когда обратиться к тренеру. Мне казалось, к Брендану обращаться несложно не только потому, что он отличный молодой тренер, но и хороший человек, с которым я ни разу не ссорился. Я замечал, что Брендан умен и демонстрировал гибкость построения еще до того, как он принял руководство «Ливерпулем». Мы играли с «Суонси» на «Энфилде», и меня поразило, как они отдают передачи и как он их организовал. Я заметил, что он пытался добиться численного превосходства вокруг двух наших центральных полузащитников, и для меня тот день стал совсем непростым. Помню, я подумал, какая это редкость для команды из средних и нижних строчек Премьер-лиги – появиться на «Энфилде» и продемонстрировать гибкость построения и фантазию, да еще и тут же обыграть нас.

Итак, в конце ноября 2013 года я зашел к Брендану. Я сказал:

– Похоже, меня не воодушевляет роль атакующего опорного полузащитника, здесь мне как-то не по себе.

Мне казалось, я играл на шестерку или на семерку из десяти, а мне нужно было восемь или больше. Сначала Брендан был потрясен. Он считал, что я играю вполне неплохо. Но он внимательно выслушал меня, когда я сказал:

– Может, вы взглянете на мою игру и на мою статистику и посмотрите, какие у меня успехи в плане физподготовки? Может, вы еще обратите внимание на мое телосложение и на мою физическую форму? А может, еще поговорить с аналитиками и теми, кто отвечает за физическую подготовку? Мне нужно понимать, что я чувствую внутри, потому что моя игра меня совершенно не устраивает.

Это был длинный перечень просьб, искренняя мольба, и Брендан ответил так, как я и предполагал. Он заверил меня, что отнесется к моей просьбе со всем вниманием и мы вместе разберемся, в чем дело. Именно это он и сделал прямо на следующий день. После тренировки Брендан позвал меня в свой кабинет. У него была подробная компьютерная распечатка всех плюсов и минусов моей игры во время нескольких последних матчей. Первое, что он сказал мне, это то, что я был прав. Он удивился, но мои предчувствия подтвердились подробным анализом. А самое главное – Брендан совершенно точно угадал, почему я не горю. Он обратился к видеосвидетельствам, и это стало очевидным. Когда мы рассматривали минусы моей игры, стало ясно, что движения головы просто не были отработаны. Я перемещался на позицию и выбирал угол направления передачи недостаточно быстро. А в результате темп моей игры падал. Вопрос тут заключался скорее в технике, чем в физической подготовке, потому что, судя по статистике, я все еще показывал приличные результаты в скорости и выносливости. Это было связано скорее с отсутствием движений головой, положением тела и углом игры. Я никогда не увлекался статистическими показателями. Я уважаю цифры и пользуюсь ими, потому что знаю – они имеют большое значение. Но они никогда не отражают всей картины. И вот – яркий пример. Моя статистика была основательной, но подкачали движения головой. Эти движения так важны оттого, что нужно иметь глаза на затылке, чтобы быть полузащитником в Премьер-лиге. Теперь это важнее, чем когда я начинал играть, потому что центр всегда перегружен и время владения мячом сильно сокращается. Я наблюдаю за лучшими полузащитниками, и у всех отлично отработано движение головой. Они обязательно смотрят через плечо, прежде чем снаряд долетает до них. И они всегда знают, куда мяч отправится дальше, еще прежде чем он окажется у них под ногами. Если вы видите опорного полузащитника, которого мяч постоянно застает врасплох или который с трудом отдает пасы, то все дело в движениях головой.

Брендан принялся обсуждать это. Когда он впервые появился в «Ливерпуле», он как-то говорил, что, по его представлению, я в конце концов буду играть гораздо глубже, почти как опорный полузащитник, но с той разницей, что я со своей проницательностью и дальностью пасов все равно буду управлять игрой. Он немедленно привлек мое внимание. Если я играл в своей обычной позиции, выходя все дальше вперед, казалось очевидным, что мы что-то упускаем из виду. Брендан любит играть в высоком темпе, и иногда, когда меня ставили на атакующую позицию, мне казалось, что мы слишком медленные. На этом месте нужен был игрок, который бросался бы на мяч и вел его по открытому пространству гораздо быстрее, чем это получалось у меня. В то же время я чувствовал, что я провожу недостаточно времени с мячом. Старридж с Суаресом играли впереди, а я лишь глотал слюни, ожидая, когда мяч окажется глубже. Я знал, что их перемещения были ровно такими, какие мне были нужны, чтобы раздавать пасы направо и налево из более глубокой позиции, а они в таком случае могли действовать свободно, нанося еще больший ущерб.

Я НИКОГДА НЕ СРАВНИВАЛ СЕБЯ С ПИРЛО, ВЕДЬ Я БЫЛ БОЛЬШИМ ЕГО ПОКЛОННИКОМ.

Мы с Бренданом говорили об Андреа Пирло, выдающемся итальянском полузащитнике, с которым я однажды встречался, и его неистощимой способности влиять на исход матчей. Я никогда не сравнивал себя с Пирло, ведь я был большим его поклонником. Я смотрел и участвовал во многих матчах, в которых Пирло выходил на первый план. Он воплощал в себе все то, что я считал лучшим с точки зрения движений головой, положения тела и углов. Я столь многому научился у Пирло, что мне льстило одно только упоминание моего имени рядом с его. Пирло закреплял за собой эту позицию в течение 15 лет. Я же сыграл на этом месте всего несколько матчей, зато я обогатил свой опыт. Я никогда не проводил череды матчей в позиции Пирло, и я знал, что это совсем не то же самое, что роль простого опорного. Прежде чем моя игра хоть немного начнет походить на игру Пирло с его глубоким видением перспективы и точностью передач, мне нужно было чаще отбирать и перехватывать мяч, выигрывать единоборства один в один и забивать головой. Это могло бы сработать с дуэтом Старриджа и Суареса во главе, потому что в нашей команде забивались голы. Когда я играл номером 10, связующим звеном между нападающим и полузащитником, впереди меня был только Фернандо Торрес. Тогда у меня всегда было ощущение, что мне необходимо сделать голевую передачу или поспешить с голом самому.

Наша идея с позицией Пирло была иной. Моя непосредственная задача будет состоять в том, чтобы пытаться предотвращать атаки и не давать противникам бить по воротам. Эта роль была почти полной противоположностью той, что выполняет номер 10. И тогда, как только я завладею мячом, а Луис, Даниэль и Рахим будут свободно бежать впереди, у меня будет место и время, чтобы выбрать любого из них. Я буду созидающим полузащитником и опорным игроком в придачу. Эта идея привела меня в восторг. Мы с Бренданом договорились, что еще несколько недель мы поразмыслим над этим и обсудим все в подробностях, а затем, когда нам покажется, что время подошло, я попытаюсь сыграть в этой более глубокой позиции. Выйдя из кабинета, я почувствовал облегчение. Я не только обнаружил недостающую составляющую в своей игре, но еще передо мной развернулся новый способ игры. Это была новая, увлекательная задача.

1 декабря мы отправились в Халл. С нами не было Даниэля Старриджа – у него была травма, поэтому я играл на своей обычной атакующей позиции полузащитника. Оказавшись в роли догоняющих после рикошета, я сравнял счет со свободного удара. Удар был хорош, он проскочил сквозь щель в их стенке, и я как следует отпраздновал его. Затем Виктор Мозес упустил удачный момент, но мы все опустились в оборону. Коло Туре мучился от травмы спины, и «Халл» вновь повел в счете. Они играли неплохо, но вот скользкий мяч – и Коло упал, схватившись за спину. Когда «Халл» вышел вперед со счетом 3:1 после хаоса в обороне и автогола Шкртела, мы схватились за головы. «Халл» впервые победил «Ливерпуль» в каком-либо турнире. На собрании команды Брендан указал прямо на меня. Он сообщил игрокам, как я обратился к нему за помощью. Он сказал, что я подал пример каждому. Его палец указывал в мою сторону:

– Он уже выиграл Лигу чемпионов. Он показал хорошую игру в более чем 600 матчах за этот футбольный клуб и в более чем ста матчах за сборную Англии. Стивену Джеррарду 33 года. Но он обращается ко мне за помощью, чтобы играть еще лучше.

Брендан подождал, пока его слова дойдут до сознания игроков. И я знал, хоть и чувствовал себя неловко, что он подбирается к настоящей цели обсуждения.

– На другой чаше весов у нас несколько молодых игроков, которые беспрестанно опаздывают на тренировки. Это просто никуда не годится. Слишком многие из вас пребывают в зоне комфорта.

Главный тренер потребовал, чтобы мы занялись самоанализом, сколько будет необходимо, – что соответствовало настроениям за стенами раздевалки. Наши фанаты были удручены и, подогреваемые прессой, решили, что мы собираемся провести очередной сезон, бесцельно плывя по течению. Луис Суарес, разумеется, думал иначе. Во вторник после полного поражения, что мы потерпели от «Халла», после 15-й минуты матча с «Норвичем» я перехватил передачу их вратаря, Джона Радди. После моего удара головой снаряд полетел по направлению к Луису. Он как раз был на половине поля «Норвича». Он дал мячу подпрыгнуть один раз, второй и лишь затем двинулся к нему и исключительно технично размахнулся правой ногой. После его удара с сорока метров снаряд по высокой дуге пролетел над головой Радди, и голкипер «Норвича» свалился, словно сраженный пулей снайпера. Вот какой беспощадный был Суарес. Вскоре он направил в ворота подачу Коутиньо с углового и оформил свой хет-трик к тридцать пятой минуте, когда после рывка, встряски и небольшого разворота с пасом самому себе, а затем молниеносного удара с полулета он привел «Энфилд» в полный восторг. Луис, казалось, не мог в это поверить. Он закрывал свое улыбающееся лицо, словно мог ослепнуть от собственного великолепия. Раз у Суареса был такой настрой, что мне еще оставалось делать, когда мы получили право на штрафной удар в десяти метрах от линии штрафной «Норвича» – только отступить назад. Он нас не разочаровал. Потрясающим ударом по дуге он закрутил мяч над стенкой из пяти игроков и попал точно в сетку. 4:0. Суарес, Суарес, Суарес, Суарес! Это было разудалое выступление! Он проявил себя на десять из десяти!

Фанатская трибуна ревела во весь голос, транслируя собственное переложение «Depeche Mode» и распевая о Луисе Суаресе на мотив «Just Can’t Get Enough». После четырех голов они не могли остановиться и не начать скандировать: «Да-да-да-да-да-да /Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться/Его зовут Луис Суарес/На нем легендарная красная футболка/Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться/Когда он забивает с лету/И когда он забивает головой/Просто не могу остановиться/Просто не могу остановиться/ Он попадает по воротам, и фанаты сходят с ума/А я просто не могу остановиться/Суарес/Да-да-да-да-да-да».

Я ВПЕРВЫЕ НАБЛЮДАЛ ЗА КОМАНДОЙ СО СТОРОНЫ. Я ПОДУМАЛ: «О ГОСПОДИ, НЕУЖЕЛИ МЫ И ВПРАВДУ ТАК ХОРОШИ?»

«Норвич» отквитал один мяч, а затем Коутиньо, пританцовывая, прорвался на половину поля противников и перебросил снаряд по направлению ко мне. Я был спиной к воротам и поэтому развернулся вполоборота и левой ногой совершил удар ножницами, удержавшись на ногах. Снаряд попал в штангу. Затем Суарес сделал передачу Стерлингу, который забил наш последний гол – 5:1. То, как Суарес завершил эту встречу, было просто чудесно. Его гол с полулета мне действительно понравился больше, чем удар с дальнего расстояния, просто потому, что его техника и умение выбрать момент подвели итог его блестящей игре.

Через три дня состоялась жеребьевка Кубка мира. Англия оказалась в группе D вместе с Италией, Коста-Рикой и, разумеется, Уругваем с Луисом Суаресом. На следующий день в матче с «Вест Хэм», которых мы обыграли 4:1, Луис забил дважды, словно нам нужно было напоминать о том, какую угрозу он будет представлять для сборной Англии и какой толчок он дал «Ливерпулю». Для меня этот матч был менее удачным. Я выбыл на пятьдесят шестой минуте с разрывом подколенного сухожилия и покинул поле. Я буду вне игры еще долгие недели.

В воскресенье, 5 декабря, я был на «Уайт Харт Лейн». Только я выступал в качестве эксперта для телеканала Sky Sports вместе с Джейми Каррагером. В этом матче на чужом поле я впервые мог бы выйти в новой, более глубокой позиции. Между тем мое место на центральной линии поля занял Лукас, а Суарес заменил меня в качестве капитана. После отстранения за укус его полностью реабилитировали.

Я смотрел, как грандиозно выступал «Ливерпуль» в тот зимний день. «Шпоры» оказались наголову разбиты. После унизительного счета 5:0 их тренера, Андре Виллаш-Боаша, уволили. Я не могу припомнить более слабого состава «Тоттенхэма». Зато «Ливерпуль» был грозен и безжалостен. Суарес забил дважды, а голы Хендерсона, Флэнагана (который забил свой первый гол фантастическим ударом) и Стерлинга окончательно закрепили победу. Это была неоспоримая демонстрация скорости, силы и бесстрастного мастерства.

Я впервые наблюдал за командой со стороны. Я подумал: «О господи, неужели мы и вправду так хороши?»

Брендан называл это «переломным моментом». Он был уверен, что мы могли бы забить и больше (три удара попали в штангу) и что «Ливерпуль» обладает достаточной уверенностью, чтобы выдержать борьбу за титул. Той ночью Карра подбросил меня назад в Ливерпуль. Словно в былые времена, мы с Каррой сидели рядом, возвращаясь после матча, если не считать, что мы были в его машине, а не в автобусе команды. Мы, как всегда, всю дорогу говорили о «Ливерпуле» и о футболе. Мы оба чувствовали прилив энергии. Начался рывок. Карра шутил, что я, быть может, не вернусь в команду.

У Старриджа, как и у меня, была травма. Но если мы могли бы вновь привести его в форму и вывести на поле вместе с Суаресом, мы бы чувствовали себя непобедимыми. Когда мы с Каррой, наконец, решились заговорить о том, что «Ливерпуль» завоюет титул, в наших голосах слышалось волнение.

– Может, на этот раз… – проговорил Карра.

На этот раз мы промолчали, погрузившись в прежние ливерпульские мечты и мчась сквозь тьму. Я смотрел в окно, за которым была холодная зимняя ночь.

– Да, – тихо отозвался я, позволив себе в конце концов понадеяться на это. – Может быть, мы выиграем…

Глава пятая. Громкие факты

На Рождество «Ливерпуль» вышел в лидеры Лиги. 25 декабря 2008 года мы занимали ровно такую же позицию. Брендан Роджерс, наш тренер в 2013 году, и Рафа Бенитес, бывший тренером пять лет назад, являли собой разительный контраст по характеру, образу мыслей и стилю игры. Меня часто просят высказаться о бывших главных тренерах, и обычно я улыбаюсь и хорошо вспоминаю практически обо всех. У меня столько приятных воспоминаний. Есть и плохие, но это и неудивительно после семнадцати лет в профессиональном футболе. Замечательно, что я могу позвонить и поболтать с каждым из прежних тренеров, не считая одного. Исключением является Рафа. Все другие тренеры готовы помочь, если мне это когда-нибудь понадобится. Я могу довериться им и поговорить о своей жизни – на поле или за его пределами.

Рафа – полная противоположность Брендану, такому сердечному и отзывчивому. Однако неправильно было бы оценивать их так однозначно и считать Рафу просто хладнокровным тактиком, а Брендана человеколюбивым руководителем. Как и все успешные тренеры или игроки, они гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. С самого начала Брендан кажется приятным человеком, отличным парнем. Кроме того, он немедленно принимает традиции клуба и проявляет большое уважение ко всем, кто имеет отношение к «Ливерпулю»: от бывших игроков до тех, кто находится в Академии в Кёркби. Но невозможно стать главным тренером такого крупного клуба, как «Ливерпуль», если ты не обладаешь твердостью, даже жестокостью. Нужно быть готовым принимать сложные решения, которые могут обидеть кого-нибудь.

В первый день в клубе, 1 июня 2012 года, Брендан четко дал понять, что Стив Кларк, который был в клубе помощником тренера у Кенни Далглиша, не останется. Вполне закономерно, что новый главный тренер будет сам выбирать себе помощника, но ситуация была непростой. Прежде Стив был помощником Брендана, когда оба они были в «Челси». Стив, будучи помощником Жозе Моуринью, дал Брендану возможность поработать в Академии «Челси», а потом с резервным составом, где на него впервые обратили более пристальное внимание как на молодого тренера. Я все-таки предполагал, что Брендан оставит Стива из-за их связи в «Челси», но я ничего не знал об их рабочих отношениях. Вот и пример того, как чудна бывает жизнь футболиста. Утром ты работаешь со Стивом Кларком, помощником главного тренера, славным парнем, который любит выходить на тренировки с командой, а днем ты получаешь от него сообщение о том, что он уже по дороге домой. Со Стивом мы пережили финалы кубков и игры в чемпионате. Я действительно хорошо знал его, и тут, совершенно неожиданно, он ушел. Когда такие отношения столь резко завершаются, неминуемо становится грустно. Игрокам приходится очень быстро приспосабливаться к изменениям, но это бывает непросто. Я помню, как в мае 2004 года уходил Жерар Улье, и дома я провел много дней в мыслях: «Будет ли с кем-то другим играться так же? Мне не хочется, чтобы он уходил». Он дал начало моей карьере, а в 2003 году велел мне принять обязанности капитана вместо Сами Хююпии. У нас были такие крепкие взаимоотношения, что, когда он ушел, я очень опечалился. Мне приходилось напоминать себе, что я никогда не отправлялся на матч с мыслью: «Сегодня я играю для своего тренера». Я всегда играл за клуб или за страну. Поэтому, в конце концов, не имеет большого значения, кто именно руководит клубом. Я лишь надеялся на прочную связь с тренером и взаимное уважение. Это всегда самое главное. Но столь многое изменилось. Жерар, мой первый тренер, был ко мне по-отечески добр. А сейчас, годы спустя, мы с Бренданом, моим последним тренером в «Ливерпуле», почти из одного поколения. В «Ливерпуле» главный тренер имеет гораздо большее влияние, чем все остальные сотрудники. Это происходит от того успеха, которого достиг Билл Шенкли и который закрепил Боб Пейсли, превратив клуб в огромную организацию с поддержкой по всему миру. И когда клуб берет тебя тренером или игроком, твоя обязанность – сделать свой вклад в историю его достижений. Я всегда чувствовал себя связующим звеном в этой череде истории. В Академии «Ливерпуля» меня тренировал Стив Хэйвэй, игравший в выдающейся команде под руководством Шенкли. Стив был той же закалки, что и Шенкли. Он был настолько неотъемлемой частью общего полотна команды «Ливерпуля», что фанаты пели о нем в своей знаменитой речевке «The Fields of Anfield Road».

Так что я был неплохо знаком со всеми перипетиями истории клуба: сменой главных тренеров и тренеров по физподготовке от Шенкли до Хэйвэя, от Бенитеса до Роджерса. Думаю, именно поэтому я так уважительно отношусь к болельщикам. С самого первого дня я понимал, как трудно попасть в состав «Ливерпуля». Я понимал, как трудно будет здесь удержаться и развиваться. Даже когда я играл не очень хорошо, они все же видели, что я стараюсь изо всех сил. У главного тренера все равно то же самое. Он должен весь отдаваться работе, потому что все мы здесь лишь ненадолго, если сравнивать с историей самого клуба. Можно играть за «Ливерпуль» или стать его главным тренером, но это – лишь временная привилегия. Клуб же вечен. В нем всегда будут ведущие игроки и главные тренеры. Будут и взлеты, и падения, ты же занимаешь свое место всего какое-то время. И пока ты здесь, нужно пользоваться этим на всю катушку. Это делают не все.

За все эти годы на посту главного тренера были совершенно разные люди, у каждого был собственный стиль работы, но все они пытались донести до игроков одну простую вещь. Они учили игроков быть профессионалами, усердно работать и взаимодействовать в команде. Все они обладали этими тремя ценными качествами.

На простом человеческом уровне мне больше нравятся приятные в общении тренеры, вроде Жерара или Брендана, но с точки зрения футбола я совершенно не против поработать и с менее ласковыми людьми. Порой лишенные эмоций и отстраненные отношения с такими, как Рафа Бенитес и Фабио Капелло, дают больше результатов. Если бы я когда-нибудь стал тренером, я бы из кожи вон лез, пытаясь соединить все самое лучшее от тактического мышления Рафы и умения Брендана ладить с людьми. Зато от Бенитеса я научился тому, что вовсе не так уж важно сближаться с игроками. Отстраненность порой помогает. Не думаю, что я нравился Рафе как человек. Не знаю почему, но именно так я чувствовал. Возможно, это началось еще до того, как мы с ним заговорили – когда он встретился с моей мамой. Рафу назначили главным тренером в июне 2004 года, а я тем летом играл за сборную Англии в Португалии. Даже несмотря на то, что его заменили Рафой, Жерар все равно любил «Ливерпуль», и мы с ним оставались близки. Они вместе с моей мамой вылетели в Португалию, чтобы посмотреть, как я играю за сборную в матче с Хорватией, – и столкнулись с Рафой. Жерар представил мать Рафе. Они пожали руки, поздоровались, и он тут же задал ей очень откровенный вопрос:

– А Стивен любит деньги?

Это были первые слова, которые Рафа сказал моей маме, если не считать обычных «здравствуйте… приятно познакомиться». У нас с мамой такие близкие отношения, что я узнал обо всем этом, когда новый главный тренер «Ливерпуля» еще не успел сесть в такси, чтобы встретиться со мной. Я подумал: «Что это еще за вопросы?» Но я был под таким впечатлением от работы Рафы в «Валенсии», что все еще жаждал с ним познакомиться. Я даже понимал, что он, наверно, пытался выяснить, какая у меня мотивация.

Наши рабочие отношения были исключительно профессиональными, зато его полное равнодушие побуждало меня играть все лучше. Я горел желанием заслужить от него похвалу, а еще стремился дать ему понять, что как игрок я ему действительно нужен. Я вступал в свою лучшую пору, я играл хорошо и отдал ему свои лучшие годы в спорте. Возможно, именно благодаря ему, его неприветливости я так проявил себя. Быть может, если бы он был сердечен и великодушен со мной, я бы лишился стимула доказать ему, что он неправ, или попытаться добиться от него какого-то уважения.

Мы с ним были как лед и пламень. Во мне клокотала страсть, Рафа же обладал стратегическим мышлением. Дистанция, что нас разделяла, означала, что я не растратил силу страсти, а аналитические выводы Рафы редко утрачивали свою холодную ясность. Я всегда считал, что он благоволит нашим испаноязычным игрокам. Он был особенно большим поклонником футболистов из Южной Америки, и это прекрасно. В связи с этим у нас не возникало никаких проблем. На пресс-конференциях других игроков он мог называть по имени, я же всегда оставался Джеррардом. То же самое наблюдалось в раздевалке. Он делал перекличку в команде, перечисляя всех по именам, ко мне же обращался просто «Джеррард». Мне было все равно, как он называл меня. Я бы, разумеется, не стал играть лучше от того, что он бы вдруг стал моим приятелем и начал звать «Стиви». Я лишь хотел выиграть следующий матч и знал, что Рафа, как всегда, поможет нам одержать очередную победу. Рафа был самым лучшим тактическим тренером, с каким я когда-либо работал в «Ливерпуле» или в сборной Англии. По части же расстановки игроков, в которой они чувствовали бы надежность и силу, на мой взгляд, ему не было равных. Жозе Моуринью более чем равноценный соперник для Рафы, но наш тренер может взяться за команду, которая считается абсолютными неудачниками, и все же найти способ, как им выиграть. Особенно когда дело касается Европы и парных встреч. Единственное, что меня расстраивает, – это то, что на него-то я и не могу положиться. Мы уже не поддерживаем связь. Жаль, потому что мы вместе провели, пожалуй, величайшую ночь за всю нашу карьеру. И все же нас ничто не связывало. Тем не менее что касается всего, что он делал на тренировочной площадке и уровня его профессионализма как тренера, я могу дать Рафе только самую высокую оценку.

Если нам приходилось сталкиваться на матчах или в аэропорту, на следующий день не возникало никаких дрязг, и, возможно, настанет день, когда мы сможем по-настоящему серьезно и по-дружески поговорить и обсудить все, что мы пережили во время совместной работы в «Ливерпуле». У нас есть кое-какие незабываемые воспоминания и события, которые могли бы объединить нас. Самые яркие из них, разумеется, победы в Стамбуле в Лиге чемпионов. А вот память о сезоне 2008–2009 года, когда на Рождество мы возглавили турнирную таблицу Лиги чемпионов, еще свежа. В этом сезоне было множество волнующих волевых побед, памятных выигрышей, необычных происшествий и волнений. Воспоминания о нем всплыли у меня в голове, когда пять лет спустя мы вновь боролись за ускользающее первенство в Лиге.

В декабре 2013 года мы были на волне такого успеха, что, пока меня несколько недель не было в команде из-за травмы подколенного сухожилия, мне казалось правильным переждать Рождество, сделать передышку и вспомнить, как хорошо мы играли пять лет назад – пока не разразились беда и скандал. Трудности, которые мы испытали в конце декабря 2008-го и в начале января 2009 года, служили напоминанием о том, чтобы не становиться слишком самоуверенными и самодовольными. В жизни, да и в футболе, не обходится без неприятностей. В ту пору я узнал кое-какие суровые истины. И, наверное, Рафа Бенитес тоже.

В воскресенье, 28 декабря 2008 года, мы играли с «Ньюкаслом» на их поле. На второй день Рождества «Ливерпуль» обыграл «Болтон» со счетом 3:0 – два раза забил Робби Кин, а один – Альберт Риера. Но «Челси» тоже выиграли, и, чтобы сохранить или даже увеличить свое преимущество в одно очко, важно было не терять обнадеживающего темпа. Мы были уверены, что вышли в лидеры с большим шансом выиграть Лигу, потому что у нас был очень хороший состав. А в тактическом отношении под началом Рафы мы были очень сильны. Я был в форме и с удовольствием играл рядом с такими игроками, как Торрес, Кёйт, Алонсо, Маскерано, Хююпия, Карра и Рейна. Кроме того, мы научились забивать голы на исходе матча. Это началось с первого матча в сезоне, когда на восемьдесят третьей минуте Торрес сдвинул дело с мертвой точки в матче с «Сандерлендом» и заработал три очка. В команде царила такая атмосфера, что мы не отчаивались, даже когда пропускали гол или два, что бывало нередко. Через неделю после матча с «Сандерлендом», в домашнем матче с «Миддлсбро», нам потребовался Карра, чтобы всего за четыре минуты до конца игры сравнять счет. Мяч после его удара срикошетил в другую сторону, не оставив вратарю противников никаких шансов. Затем, на девяностой минуте, я резким броском забил решающий гол. Снаряд влетел в сетку так, что она заколыхалась и затряслась. Я развернулся и побежал, раскинув руки в стороны, словно собрался взлететь. Мне недавно сделали операцию в паху, и предсезонье у меня было испорчено. Решающий гол в самом начале нового сезона дал мне столь необходимый толчок.