Текст книги "Сезон дождя (сборник)"

– Да, но я не понимаю…

– Поймешь. – Ринеманн достал носовой платок, промакнул лоб. Когда Дьюк вернулся после телефонного разговора, Пирсону показалось, что он очень возбужден. Теперь он видел, что его собеседник еще и страшно напуган. – Выслушай меня, и все поймешь.

– Хорошо.

– Так или иначе, ты вырабатываешь некоторые договоренности со своей привычкой. Устанавливаешь, как его там называют, modus vivendi. Ты понимаешь, что не можешь бросить курить, но при этом тебя ясно, что это не конец света. Все-таки курильщики – не кокаинисты, которым надо все больше и больше порошка. Курение – вредная привычка, но между двумя или тремя пачками в день и полным отказом от курева есть более или менее безопасная зона.

Пирсон смотрел на него, широко раскрыв глаза. Дьюк улыбнулся.

– Я не читаю твои мысли, можешь не беспокоиться. Просто мы в этом похожи.

– Пожалуй, – задумчиво протянул Пирсон. – Я как-то забываю, что мы оба – перекурщики.

– Мы кто?

Тут Пирсону пришлось рассказать о племени перекурщиков и их ритуалах (недобрых взглядах на таблички «НЕ КУРИТЬ», пожатиях плеч, когда кто-либо, не облеченный властью, талдычит: «Пожалуйста, уберите вашу сигарету, сэр»), амулетах (жевательной резинке, леденцах, зубочистках и, разумеется, маленьких спреях-освежителях полости рта), заклинаниях (самым распространенным из них являлось: «В следующем году обязательно брошу».)

Дьюк слушал, как зачарованный, а когда Пирсон закончил, воскликнул:

– Святой Боже, Брендон! Ты нашел потерянное колено израилево! Тех самых бедолаг, которые ушли следом за верблюдом Джо[34]34
  Верблюд Джо изображен на сигаретах «Кэмел», на этом образе строится рекламный имидж продукции компании «Р.Дж. Рейнольдс тобакко». – Примеч. пер.


[Закрыть]!

Пирсон расхохотался, заработав очередной осуждающий взгляд господина, обосновавшегося в секции для некурящих.

– Сам видишь, все сходится. Позволь задать вопрос… ты куришь, когда твой ребенок находится рядом?

– Господи, нет! – воскликнул Пирсон.

– А жена?

– Нет, теперь уже нет.

– А когда ты последний раз курил в ресторане?

Пирсон задумался и вдруг понял, что не может этого вспомнить. В последнее время он садился за столик для некурящих, даже когда обедал в ресторане один, и воздерживался от курения, пока не выходил на улицу. Дни, когда он курил между блюдами, остались в далеком прошлом.

– Перекурщики. – В голосе Дьюка слышалось восхищение. – Мне нравится. Как здорово, что у нас теперь есть имя. Действительно, мы принадлежим к одному племени. Это…

Он замолчал, уставившись в окно. Бостонский коп проходил мимо, беседуя с симпатичной женщиной. Она смотрела на него снизу вверх, не видя черных, оценивающих глазок и треугольных зубов, щерящихся над самой ее головой.

– Господи, какой-то кошмар, – пробормотал Пирсон.

– Да, – кивнул Дьюк. – И они встречаются все чаще. С каждым днем их становится больше. – Он помолчал, глядя на полупустой стакан с пивом. А потом тряхнул головой, возвращаясь из грез в реальную жизнь. – Как бы то ни было, мы – единственные, кто может их видеть.

– Ты хочешь сказать, что их видят только курящие? – недоуменно переспросил Пирсон. Разумеется, он уже понимал, куда клонит Дьюк, но…

– Нет, – покачал головой Ринеманн. – Курящие их не видят. Некурящие – тоже. – Он встретился взглядом с Пирсоном. – Их видят только такие, как мы, Брендон. Люди, которые не бросают курить, но и не идут на поводу у своей привычки.

– То есть перекурщики.

Из «Галлахера» они ушли десять минут спустя (Пирсон позвонил жене, сказал, что Холдинг попросила его задержаться на работе, и обещал быть к десяти вечера). Ливень уже перешел в легкий моросящий дождик, и Дьюк предложил пройтись. Не до Кембриджа, куда они направлялись, но достаточно далеко, чтобы он мог закончить своей рассказ. Пешеходов на улицах практически не было, так что они могли говорить, не оглядываясь по сторонам.

– Что-то в этом есть от первого оргазма, – говорил Дьюк, когда они шагали к реке Чарльз. – Как только ты его испытаешь, он становится неотъемлемой частью твоей жизни. Так и здесь. В какой-то день в твоей голове возникает необходимое сочетание химических веществ, и ты видишь своего первого бэтмена. Я вот думаю, сколько людей в этот самый момент умерли от разрыва сердца. Готов спорить, что много.

Пирсон смотрел на кровавое отражение красного сигнала светофора от мокрого асфальта Бойлстон-стрит, вспоминая, какое он испытал потрясение.

– Они же ужасные. Отвратительные. А как кожа двигается у них на голове… от этого тошнит!

Дьюк кивал.

– Они – жуткие уроды, это точно. Я сидел в «Красной стреле», возвращался домой в Милтон, когда увидел первого. Он стоял на платформе станции «Парк-стрит». Мы проехали мимо. Мне повезло, что я был в поезде, потому что я закричал.

– И что произошло потом?

Улыбка Дьюка перешла в гримасу раздражения.

– Люди посмотрели на меня, потом отвернулись. Ты знаешь, как обстоят дела в этом городе. На каждом углу какой-нибудь псих проповедует о том, что Иисус Христос без ума от «тапперуэров»[35]35
  «Тапперуэры» – разнообразные пластиковые контейнеры для пищевых продуктов производства фирмы «Тапперуэр хоум партиз». – Примеч. пер.


[Закрыть].

Пирсон кивнул. Как обстояли дела в этом городе, он знал. Или думал, что знал, до сегодняшнего утра.

– А потом высокий рыжеволосый ирландец с триллионом веснушек сел на скамью рядом со мной и схватил меня за локоть, точно так же, как этим утром я схватил тебя. Его зовут Робби Делрей. Он маляр. Вечером ты увидишь его в «Кэти».

– Что такое «Кэти»?

– Книжный магазин в Кембридже. Специализируется на детективах. Мы встречаемся там раз или два в неделю. Место хорошее. И люди тоже. В общем, Робби схватил меня за локоть и прошептал: «Ты не чокнулся, я тоже это видел. Это не галлюцинация, это бэтмен». Я, конечно, не знал, кто он такой, может, обкуренный наркоман, но мне как-то сразу стало легче.

– Я понимаю, – кивнул Пирсон, вспомнив утро. Они остановились на Сторроу-драйв, ожидая, пока мимо проедет бензовоз, потом торопливо пересекли мостовую. Пирсон на мгновение застыл, не сводя глаз с черного граффити на скамье: «ИНОПЛАНЕТЯНЕ УЖЕ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ. МЫ СЪЕЛИ ДВОИХ В «РЫБНОМ РЕСТОРАНЕ». – Хорошо, что утром ты оказался рядом. Мне повезло.

Дьюк кивнул.

– Будь уверен. Если бэтмены берутся за человека, они разбираются с ним по полной программе. От него остаются рожки да ножки. Ты об этом слышал?

Пирсон кивнул.

– И никто не знает, что у жертв есть одна общая особенность: все они ограничивали себя в курении, сократив дневную норму до пяти – десяти сигарет. Я думаю, что до такого не додумались бы даже в ФБР.

– Но зачем нас убивать? – спросил Пирсон. – Я хочу сказать, если кто-то начнет кричать, что его босс – марсианин, никто не будет посылать на помощь Национальную гвардию. Зато крикуна упекут в психиатрическую больницу.

– Слушай, спустить на землю. Ты же видел этих крошек.

– Они… им это нравится?

– Да, им это нравится. Но ты ставишь телегу впереди лошади. Они, что волки, Брендон, невидимые волки, которые рыщут в стаде овец. А теперь скажи мне, что делают волки с овцами, помимо того, что радостно воют, убив одну из них?

– Они… что ты такое говоришь? – Пирсон вдруг перешел на шепот. – Они нас едят?

– Они едят определенные части нашего тела. В это верил Робби Делрей в тот день, когда я встретился с ним, в это верит большинство из нас.

– Ты про кого, Дьюк?

– Про людей, на встречу с которыми мы сегодня идем. Соберутся не все, но большая часть. Что-то готовится. Что-то большое.

– Что именно?

Но Дьюк лишь покачал головой и спросил:

– Ловим такси? Ты уже промок?

Пирсон промок, но в такси садиться ему не хотелось. Прогулка взбодрила его… и причина заключалась отнюдь не в свежем воздухе. Он не собирался говорить об этом Дьюку, во всяком случае, пока не собирался, но в этой истории было что-то… авантюрное. Словно он стал персонажем захватывающей детской приключенческой повести. Он чуть ли не представил себе иллюстрации к ней Н.К.Уайета[36]36
  Уайет Ньюэлл Конверс (1882–1945) – живописец, иллюстратор, основатель династии Уайетов. Известен как иллюстратор детских книг издательства «Чарльз Скрибнерс санс», в том числе «Том Сойер», «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо». – Примеч. пер.


[Закрыть]. Взглянул на фонари, выстроившиеся вдоль Сторроу-драйв, улыбнулся. Готовится что-то большое, подумал он. Агент Х-9 получил хорошие новости с подпольной базы… мы создали смертельный для бэтменов яд, над которым так долго работали!

– Поверь мне, ощущение, что это приключение, быстро пройдет, – сухо заметил Дьюк.

Пирсон, вздрогнув, повернулся к нему.

– К тому времени, как из Бостонской бухты выловят второго твоего приятеля с половиной головы, ты поймешь, что Том Свифт не придет, чтобы помочь тебе белить этот чертов забор.

– Том Сойер, – механически поправил его Пирсон и смахнул воду с глаз. Щеки его покраснели.

– Робби думает, им требуется какое-то вещество, вырабатываемое нашим мозгом. Энзим там, гормон или что-то еще. Он говорит, что, возможно, именно это вещество и позволяет нам видеть их. Он говорит, что мы для них – помидоры в огороде. Они выбирают уже созревшие. Но меня воспитали баптистом и я не верю в этот фермерский бред. Я думаю, они выедают наши души.

– Правда? Ты действительно в это веришь или разыгрываешь меня?

Дьюк рассмеялся, но отвел глаза в сторону.

– Слушай, я не знаю. Бэтмены вошли в мою жизнь аккурат в тот момент, когда я решил, что рай – это сказка, а ад – окружающие тебя люди. Теперь такой определенностью я похвастаться не могу. Но это и не важно. Главное в другом: у них есть много причин убивать нас. Во-первых, потому, что они нас боятся, боятся того, что мы соберемся вместе, организуемся, попытаемся нанести ответный удар…

Он вдруг замолчал, задумался, покачал головой, словно продолжал разговор сам с собой, пытался ответить на вопрос, который давно уже не давал ему покоя.

– Боятся? Не знаю, так ли это. Но они принимают меры предосторожности, это точно. И еще в одном у меня нет ни малейших сомнений: им не нравится то, что некоторые из нас могут их видеть. Чертовски не нравится. Однажды мы поймали одного из них. Знаешь, у меня создалось ощущение, что мы ухватили тигра за хвост. Мы…

– Поймали?

– Да. – Дьюк невесело улыбнулся. – Взяли его на площадке отдыха автомагистрали И-95, неподалеку от Ньюберипорта. Нас было шесть человек. Руководил операцией Робби. Отвезли его на заброшенную ферму. А когда бэтмен пришел в себя после лошадиной дозы снотворного, а пришел он в себя быстро, попытались допросить его, чтобы получить ответы на вопросы, некоторые из которых ты мне уже задал. Мы заковали его в наручники и ножные кандалы. Обмотали нейлоновым шнуром так, что он напоминал мумию. И знаешь, что мне больше всего запомнилось в этой истории?

Пирсон покачал головой.

– Как он проснулся. Без всякого перехода. Только что был совсем квелым и вдруг разом встрепенулся и уставился на нас. Глазами летучей мыши. Глаза у них есть, только многие этого не знают. А байка о том, что летучие мыши слепые, – дело рук хорошего рекламщика.

Он не стал разговаривать с нами. Не произнес ни единого слова. Я знал, что бэтмен не покинет этого амбара, но страха в его глазах не было. Только ненависть. Господи, сколько же в них было ненависти!

– И что произошло?

– Он разорвал наручники, словно они были из бумаги. С ножными кандалами сразу не справился, поэтому принялся за нейлоновый шнур… Начал его грызть. Какие у них зубы, ты видел. Мы все остолбенели. Даже Робби. Не могли поверить своим глазам. А может, он нас загипнотизировал. Я потом думал об этом и решил: почему нет? Спас нас Лестер Олсон. Мы приехали на фордовском «эколайне», который украли Робби и Мойра, Лестер решил, что его видно с автострады. Поэтому решил проверить, так ли это. А когда вернулся и увидел, что это чудище освободилось от всех веревок и его удерживают только ножные кандалы, трижды выстрелил ему в голову. Бах-бах-бах!

Дьюк тяжело вздохнул.

– Убил его? – переспросил Пирсон.

Голос вновь, как и утром на площади, отделился от его тела и доносился откуда-то сверху. А в голове сверкнула ужасная, но очень уж убедительная мысль: никаких бэтменов и бэтменш нет и в помине. Они – жертвы групповой галлюцинации. Как известно, у наркоманов это далеко не редкость. А эта галлюцинация уникальна, свойственна только перекурщикам, причина ее – в ограниченной дозе никотина, поступающей в организм. И люди, на встречу с которыми вел его Дьюк, под влиянием этой галлюцинации уже убили одного ни в чем не повинного человека и могут убить других. Не просто могут – обязательно убьют. И если он как можно быстрее не расстанется с этим молодым безумным банкиром, его тоже затянут в эту банду, секту, как ни назови. Он уже видел двух бэтменов… нет, трех, считая копа… четырех, если прибавить вице-президента. Это же надо, вбить себе в голову, что вице-президент Соединенных Штатов…

Бросив взгляд на лицо Дьюка, Пирсон понял, что тот опять читает его мысли, как открытую книгу.

– Ты уже начал задумываться, а не пора ли отправить нас всех в дурдом, в том числе и тебя. Я прав? – спросил Дьюк.

– Да, – излишне резко ответил Пирсон.

– Они исчезают, – пояснил Пирсон. – Я видел, как исчез тот, в амбаре.

– Что?

– Становятся прозрачными, превращаются в дым и исчезают. Я понимаю, поверить в это невозможно, но у меня нет других слов, чтобы объяснить, что я тогда видел и что чувствовал. Поначалу тебе кажется, что происходит это не наяву, что ты грезишь, а может, вдруг попал в фильм и видишь спецэффекты, как в «Звездных войнах». Но потом ощущаешь запах, вернее смесь запахов пыли, мочи и горячего соуса «чили». От этого запаха режет глаза, хочется пердеть. Лестер и пернул, а Джанет потом целый час чихала. Сказала, что так же на нее действуют амброзия и кошачья перхоть. Потом я подошел к стулу. Веревки, наручники, кандалы, одежда – все осталось. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, завязанный галстук. Я наклонился, расстегнул ширинку, очень осторожно, словно боялся, что из нее вывалится его «игрунчик», но увидел только трусы, оставшиеся в брюках. Обычные белые трусы. Ничего больше. И вот что я тебе скажу: жуткое это зрелище, одежда, вроде бы одетая на человека, да только человека в ней и нет.

– Превратился в дым и испарился, – повторил Пирсон. – Господи!

– Да. А в конце он выглядел вот таким, – и Дьюк указал на ореол мороси вокруг одного из фонарей.

– А что случилось… – Пирсон замолчал, не зная, как сформулировать вопрос. – Их разыскивают? Они… – тут он наконец понял, что интересовало его больше всего. – Дьюк, а где настоящий Дуглас Кифер? Где настоящая Сюзанн Холдинг?

Дьюк покачал головой:

– Не знаю. Разве что этим утром ты видел настоящего Кифера, Брендон. И настоящую Сюзанн Холдинг. Мы думаем, что, возможно, тех голов, которые мы видим, на самом деле нет, это наш мозг так реагирует на их сердца и души, сердца и души бэтменов, и трансформирует эти ощущения в визуальный образ.

– Телепатия душ?

Дьюк улыбнулся.

– Умеешь ты придумывать термины, братец, это точно. Тебе надо обязательно поговорить с Лестером. Когда дело доходит до бэтменов, он прямо-таки становится поэтом.

Память среагировала на имя. Пирсон вдруг понял, что знает, о ком идет речь.

– Это мужчина в возрасте с роскошной седой шевелюрой? Выглядит, как стареющий магнат из «мыльной оперы»?

Дьюк рассмеялся.

– Да, это Лес.

Какое-то время они шагали молча. Справа текла река, на другом берегу они видели огни Кембриджа. Пирсон подумал, что Бостон особенно красив вечером после дождя.

– Эти бэтмены… может, ими становятся, вдохнув какой-то микроб… – Пирсону хотелось докопаться до истины.

– Да, некоторые выдвигали инфекционную гипотезу, но я не отношусь к ее сторонникам. Потому что нет бэтменов-уборщиков или бэтменш-официанток. Им нравится власть, они обретаются только в коридорах власти. Ты слышал о вирусе или микробе, который поражает только богатых?

– Нет, – ответил Пирсон.

– Я тоже.

– Люди, с которыми мы собираемся встретиться… они… – к легкому удивлению Пирсона, поначалу ему не удалось произнести нужные слова: не поворачивался язык. Потому что слова эти точно сошли со страниц детских книжек: – Они – бойцы сопротивления?

Дьюк задумался, потом и кивнул, и пожал плечами, словно его тело одновременно давало два ответа, как положительный, так и отрицательный.

– Еще нет, но, возможно, после сегодняшней встречи и станут. Ими.

И прежде чем Пирсон успел спросить, что сие означает, Дьюк заметил еще одно пустое такси, движущееся по противоположной стороне Сторроу-драйв, и замахал рукой. Таксист развернулся в неположенном месте, чтобы подкатить к тротуару.

В машине они говорили о спорте: провале «Красных носков», неудачах «Патриотов», кризисе «Кельтов»[37]37
  Профессиональные команды, соответственно бейсбольная, футбольная, баскетбольная, базирующиеся в Бостоне. – Примеч. пер.


[Закрыть]. О бэтменах словно забыли, но, когда они вышли из машины перед одиноко стоящим домиком (на вывеске рядом со словами «ДЕТЕКТИВЫ ОТ КЭТИ» красовалась черная, выгнувшая спину, шипящая кошка), Пирсон коснулся руки Дьюка.

– У меня есть несколько вопросов.

Дьюк взглянул на часы.

– Нет времени, Брендон. Наша прогулка затянулась.

– Тогда только два.

– Господи, я не уверен, что смогу на них ответить. Я знаю гораздо меньше, чем ты, похоже, думаешь.

– Когда это началось?

– Видишь? Об этом я и толкую. Не знаю, а та тварь, которую мы поймали, не собиралась нас просвещать. Мы даже не узнали, как ее зовут и чем она занимается. Робби Делрей, о котором я тебе рассказывал, заявляет, что увидел первого бэтмена пять лет тому назад, на Бостонской ярмарке. И каждый год их становится все больше. Еще не так много, как нас, но их число растет… по экспоненте? Правильно я говорю?

– Надеюсь, что нет, – ответил Пирсон. – Пугающее какое-то слово.

– Какой твой второй вопрос, Брендон? Поторопись.

– Как насчет других городов? Там тоже есть бэтмены? Тамошние жители их видят? Что ты об этом знаешь?

– Мы не знаем. Они могут расселиться по всему миру, но мы уверены, что только в Америке наберется горстка людей, которые могут их видеть.

– Почему?

– Потому что только наша страна помешалась на вреде курения… возможно, потому, что только в Америке люди верят, что можно жить вечно и при этом сохранять сексуальную активность, если правильно питаться, принимать необходимые витамины, думать, как принято, и подтирать задницы рекомендованной специалистами туалетной бумагой. Поэтому курение вызывает активное противодействие, в результате которого и появились такие странные люди, как мы.

Пирсон улыбнулся.

– Перекурщики.

– Да, перекурщики. – Дьюк смотрел куда-то за спину Пирсона. – Мойра! Привет!

Пирсон не удивился, уловив аромат «Джорджо». Повернул голову, увидел маленькую мисс Красную Юбку.

– Мойра Ричардсон, Брендон Пирсон, – представил их Дьюк.

– Привет. – Пирсон протянул руку. – Контрольный отдел, так?

– Я скорее не контролирую, а проверяю, – мило улыбнулась Мойра. В такую улыбку не грех и влюбиться, подумал Пирсон. – Если, к примеру, вам захотелось приобрести «порше», я изучаю вашу кредитную историю, чтобы убедиться, что действительно достойны «порше»… разумеется, в финансовом смысле.

– Разумеется. – Пирсон улыбнулся в ответ.

– Кэм! – крикнула Мойра. – Подойди сюда!

Уборщик, который любил мыть туалет, повернув бейсболку козырьком на затылок, направился к ним. В уличной одежде его ай-кью сразу возрос на пятьдесят пунктов, а выглядел он вылитым Армандом Ассанти[38]38
  Ассанти Арманд (р. 1949) – современный голливудский киноактер.


[Закрыть]. Пирсон почувствовал легкий укол ревности, когда Кэм обнял Мойру за талию и поцеловал в уголок очаровательного ротика. А уж потом протянул руку Пирсону.

– Кэмерон Стивенс.

– Брендон Пирсон.

– Рад видеть вас здесь. Утром я уж подумал, что вы закатите концерт.

– И сколько человек наблюдали за мной? – спросил Пирсон. Попытался восстановить в памяти сцену на площади, но в голове все смешалось.

– Практически все, кто может их видеть, – ответила Мойра. – Но беспокоиться не о чем, мистер Пирсон…

– Пожалуйста, Брендон.

Она кивнула.

– Мы все постарались бы поддержать вас, Брендон. Пошли, Кэм.

Они поднялись по ступенькам крыльца и проскользнули за дверь. Пирсон успел уловить тусклый свет в холле, дверь закрылась. Он повернулся к Дьюку:

– Так они существуют?

Дьюк сочувственно смотрел на него.

– К сожалению, да. – Он помолчал, прежде чем добавить. – Но есть и хорошая новость.

– Да? Какая?

Зубы Дьюка блеснули в темноте.

– За последние пять лет ты впервые попадешь на собрание, где разрешено курить. Пошли, – и он увлек его к крыльцу.

3

Холл освещал свет из подвала, куда вела узкая крутая лестница. Оттуда же доносился глухой гул голосов. Сам магазин прятался в темноте.

– Нам туда. – Дьюк указал на лестницу. – Наше путешествие подходит к концу.

– Хотелось бы, – вздохнул Пирсон. – А Кэти тоже из перекурщиков?

– Хозяйка магазина? Нет. Я видел ее только дважды, но мне кажется, что она вообще не курит. Идея принадлежит Робби. А Кэти, насколько мне известно, пребывает в полной уверенности, что мы – «Бостонское общество любителей «крутого» детектива».

Пирсон вскинул брови.

– Кто?

– Верные поклонники Раймонда Чандлера, Дэшилла Хэмметта, Росса Макдональда и других детективистов, которые пишут в их стиле. Если ты их не читал, наверное, тебе стоит восполнить этот пробел. На всякий случай. Работа эта не такая уж тяжелая. Они действительно мастера.

Дьюк спустился первым, ширины лестницы хватало только на одного человека, через дверь вошел в ярко освещенный подвал с низким потолком, возможно, занимающий всю площадь дома. Пирсон следовал за ним. В подвале стояли штук тридцать складных стульев, перед ними – мольберт, укрытый куском синей ткани. За мольбертом – ящики с книгами, присланные от различных издательств. К своему удивлению, Пирсон увидел на левой стене портрет Дэшилла Хэмметта с подписью: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШ БЕССТРАШНЫЙ ЛИДЕР».

– Дьюк, – обратилась к Ринеманну женщина, сидевшая слева. – Слава Богу… я уж думала, что-то случилось.

Ее Пирсон тоже узнал: серьезная молодая женщина в очках с толстыми линзами и длинными черными прямыми волосами. Этим вечером она выглядела менее серьезной, в потертых джинсах и футболке Джорджтаунского университета, под которым явно не было бюстгальтера. И у Пирсона сложилось впечатление, что жена Дьюка ухватила бы его за ухо и выволокла из подвала, если б увидела, как смотрит на ее мужа эта молодая женщина. И никакие бэтмены ее бы не остановили.

– Все нормально, дорогая. Я привел в Церковь гребаного бэтмена еще одного новообращенного, ничего больше. Джанет Брайтвуд, Брендон Пирсон.

Брендон пожал ей руку, подумав: Так это вы чихали.

– Приятно познакомиться с вами, Брендон, – улыбнулась ему Джанет и тут же перевела взгляд на Дьюка, которого несколько смущало такое внимание. – Выпьем потом по чашечке кофе?

– Ну… посмотрим, дорогая. Хорошо?

– Хорошо, – ответила она, и по улыбке чувствовалось, что она готова ждать этой чашечки кофе еще три года, если таковым будет желание Дьюка.

Что я здесь делаю, внезапно спросил себя Пирсон. Это же чистое безумие… прямо-таки сборище «Анонимных алкоголиков» в палате психиатрической больницы.

А прихожане Церкви гребаного бэтмена брали пепельницы из одного из картонных ящиков из-под книг, радостно закуривали и рассаживались. Пирсон прикинул, что свободные стулья можно будет пересчитать по пальцам одной руки.

– Пришли почти все. – Дьюк повел его в последний ряд, подальше от того места, где рядом с кофеваркой сидела Джанет Брайтвуд. Пирсон не знал, сознательно он это делает или нет. – Там удобно, если тебе не будет мешать оконная стойка.

Стойка с крюком на конце, предназначавшаяся для того, чтобы открывать находящиеся под потолком окна, стояла у побеленной кирпичной стены. Усаживаясь, Пирсон случайно задел ее. Дьюк перехватил стойку до того, как она могла упасть и ударить кого-нибудь по голове, передвинул в более безопасное место, а потом прогулялся за пепельницей.

– С чтением мыслей у тебя все в порядке, – благодарно заметил Пирсон и закурил. Он уже забыл, до чего же это приятно курить в большой компании.

Дьюк последовал его примеру, указал на тощего, веснушчатого мужчину, который стоял у мольберта. Веснушчатый о чем-то увлеченно беседовал с Лестером Олсоном, тем самым, который застрелил бэтмена в амбаре под Ньюберипортом.

– Рыжеволосый – Робби Делрей, – с благоговением выдохнул Дьюк. – Его, конечно, не пригласили бы на роль Спасителя человечества при подборе актеров для очередного сериала, не так ли? Но, возможно, именно он и окажется этим Спасителем.

Делрей кивнул Олсону, хлопнул по спине, что-то сказал. Седоволосый рассмеялся и вернулся к своему стулу, в середине первого ряда. Делрей шагнул к мольберту.

К этому времени все уже расселись, за исключением нескольких мужчин, которым не хватило стульев. Они группировались у кофеварки. Веселая болтовня не утихала ни на секунду, под потолком начал формироваться второй, из сизого дыма.

Господи, они же чокнутые, думал Пирсон. Точно, чокнутые. Готов спорить, что в сороковом году, в Лондоне, во время налетов люди в бомбоубежищах вели себя точно так же.

Он повернулся к Дьюку:

– С кем ты говорил? Кто сказал тебе, что готовится что-то большое?

– Джанет. – Дьюк даже не повернулся к нему. Во все глаза смотрел на Робби Делрея, благодаря которому не сошел с ума в «Красной стреле». Пирсон подумал, что в глазах Дьюка читается не просто восхищение: молодой негр боготворил веснушчатого ирландца.

– Дьюк? Это действительно большое собрание?

– Для нас – да. Никогда не видел столько народу.

– А тебе не боязно? Столько перекурщиков в одном месте…

– Нет, – без запинки ответил Дьюк. – Робби чует бэтменов. Он… ш-ш-ш, начинается.

Робби Делрей, улыбаясь, вскинул руки, и разговоры разом стихли. То же обожание, что у Дьюка, читалось на многих лицах. На остальных Пирсон видел уважение.

– Спасибо, что пришли, – тихим, ровным голосом заговорил Делрей. – Я думаю, нам наконец-то удалось найти то, чего некоторые из нас ждали четыре, а то и пять лет.

Ему ответил шквал аплодисментов. Несколько мгновений Делрей, сияя, вслушивался в них. Наконец, поднял руки, призывая к тишине. И когда аплодисменты стихли, Пирсон вдруг осознал, что не нравится ему друг и наставник Дьюка. Он предположил, что главная причина тому – ревность. Как только Делрей заговорил, Дьюк Ринеманн напрочь забыл о его существовании. Но была и другая причина – самодовольство, сквозившее в поднятии рук, самолюбование мелкого политика, ни во что не ставящего свою аудиторию.

Перестань, одернул себя Пирсон. Разве можно судить человека, которого совершенно не знаешь?

И действительно, Пирсон попытался не прислушиваться к своей интуиции, дать Делрею шанс, хотя бы из уважения к Дьюку.

– Прежде чем мы начнем, я бы хотел представить вам нового члена нашей группы, Брендона Пирсона из далекого Медфорда. Встаньте на секунду-другую, Брендон. Позвольте новым друзьям узнать, как вы выглядите.

Пирсон в изумлении повернулся к Дьюку. Тот улыбнулся, потом пожал плечами, кивнул: «Давай, они не кусаются».

Полной уверенности в этом у Пирсона не было, но он встал, чувствуя на себе взгляды остальных. А более всего ему почему-то запомнилась улыбка Олсона. Слишком уж ослепительная, чтобы поверить, что улыбался он от души.

Перекурщики вновь захлопали, только на этот раз ему: Брендон Пирсон, банковский работник среднего звена и стойкий курильщик. Он вновь подумал, а не попал ли, часом, на собрание «Анонимных алкоголиков», на которое пускали только психов. Когда же он вновь опустился на стул, его щеки ярко горели.

– Я мог бы без этого обойтись, – шепнул он Дьюку.

– Расслабься. – Дьюк все улыбался. – Так встречают каждого. И тебе понравилось, не так ли? Это же ритуал.

– Я понимаю, что ритуал, но мне не понравилось, – Пирсон чувствовал, как бешено колотится сердце, как горят щеки. Ему даже показалось, что краски в них только прибавилось. Что это со мной, подумал он. «Прилив»? Мужской климакс? Что?

Робби Делрей наклонился, перекинулся парой слов с брюнеткой в очках, которая сидела рядом с Олсоном, посмотрел на часы, отступил на шаг к мольберту, оглядел зал. Открытым, веснушчатым лицом он напоминал озорного мальчишку, который по воскресеньям поет в церковном хоре, зато в будни может и сунуть лягушку за шиворот девочке, и завязать узлом простыню в кровати младшего брата.

– Спасибо, друзья. Добро пожаловать в наше общество, Брендон.

Пирсон пробормотал, что рад такой компании, хотя в душе ругал себя за то, что пришел. Он уже опасался, что перекурщики на поверку окажутся какой-нибудь сектой. И что ему тогда делать?

Не накручивай себя, подумал он. Тебе нравится Дьюк, не так ли?

Да, ему нравился Дьюк, и он полагал, что еще больше ему понравится Мойра Ричардсон… особенно после того, как сексуальное влечение к ней перестанет доминировать и он сможет оценить, что она за человек. Он не сомневался, что ему понравятся и многие другие, в принципе он легко находил с людьми общий язык. И он забыл, во всяком случае на какое-то время, истинную причину, которая собрала их всех в этом подвале: бэтменов. При угрозе собственной жизни он бы мог вступить куда угодно, хоть в секту, не так ли?

Скорее всего да.

Хорошо! Отлично! А теперь откинься на спинку стула, расслабься и наблюдай парад!

Он откинулся на спинку стула, а вот расслабиться не смог – во всяком случае, полностью. Частично, потому, что был новичком. Частично, потому что не нравилась ему навязываемая фамильярность. Не привык он к тому, чтобы при первой встрече его сразу начинали называть по имени, не испросив согласия или разрешения. Частично…

Хватит! Или ты еще не понял? Выбора в этом вопросе у тебя нет!

Этот неприятный вывод он, к сожалению, не мог оспорить. Потому что утром пересек границу и увидел, что за существо ходит на работу в одежде Дугласа Кифера. А вечером ему стало окончательно ясно, что линия эта пересекала улицу с односторонним движением и, заступив за нее, человек лишался малейшего шанса дать задний ход, вернуться в зону безопасности.

Нет, расслабиться он не мог. Во всяком случае, пока.

– Прежде чем мы перейдем к делу, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сразу откликнулись на просьбу собраться здесь, – продолжил Делрей. – Я знаю, что не так-то легко отменить уже назначенные встречи, не вызвав удивленных взглядов, а иногда это и очень опасно. Думаю, вы не сочтете преувеличением мои слова о том, что нам многое пришлось пережить… преодолеть немало препятствий…

По залу прошелестел одобрительный гул: Делрея не просто слушали – ему внимали.

– …и никто не знает лучше меня, как сложно быть одним из немногих, кому открыта истина. С тех пор как я увидел своего первого бэтмена, минуло пять лет…

Пирсон уже ерзал. Он не знал, чего ждет от этого собрания, но не сомневался в том, что уж скучно ему точно не будет. И вдруг так неожиданно начавшийся день заканчивался сидением в подвале книжного магазина, среди людей, жадно ловящих каждое слово веснушчатого маляра, который произносил речь, более уместную в захудалом клубе «Ротари»[39]39
  Клуб «Ротари» – местное (городское или районное) отделение организации «Ротари интернейшнл». Члены клуба проводят еженедельные собрания, участие в которых является одним из обязательных условий членства. Местный клуб формируется из представителей разных профессий. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Однако другие его мнения не разделяли. Пирсону хватило одного взгляда, чтобы убедиться в этом. Сверкающие глаза Дьюка не отрывались от Делрея. Примерно так же собака Пирсона, Бадди, смотрела на него, когда он доставал из-под шкафа его миску. Кэмерон Стивенс и Мойра Ричардсон сидели, взявшись за руки, но тоже видели и слышали одного Делрея. Так же, как и Джанет Брайтвуд. Так же, как и остальные, словно собравшиеся на представление заезжего мага.