Текст книги "Узел"

Глава 16

Чак отправил Мэг обратно на ее яхту сразу после завтрака и был рад, что в тот момент Дана не было поблизости. Ему не очень-то хотелось встречаться в то утро с ее братом.

Когда он ехал на работу, новая мысль пришла ему в голову. В первый раз он начал подумывать, не завязать ли ему с Клэр Каррас. Видит Бог, ему нравилось бывать с ней в постели, но он подумал, что быть в постели с Мэг ему понравилось еще больше, и Мэг вообще ему больше нравилась. Мэг была умнее, веселее и симпатичнее, чем Клэр, и она имела то дополнительное преимущество, что у нее не было мужа, нанимавшего частных детективов.

Кстати, что касается частных детективов, то Турок исчез. Его нигде не было видно ни рядом с гаванью, ни рядом с теннисным клубом, и когда в конце дня Гарри и Клэр приехали поиграть в теннис, он не следил за ними.

С Гарри, однако, было что-то не то. Он был по-прежнему достаточно любезен, но более резок. Затем он удивил Чака.

– Ты думаешь, что навсегда избавился от нервных срывов? – спросил он Чака.

– Прошу прощения? – не понял Чак.

– Ты сорвался в Уимблдоне. Ты уже покончил с этим? Теперь у тебя все в порядке с нервами?

– Мне так кажется.

– А мне нет.

Чак посмотрел на Клэр. Она выглядела встревоженной.

– Почему ты говоришь мне это, Гарри? – осведомился теннисист.

– Я думаю, что ты прирожденный слабак, Чак. Когда тебя прижмет, ты теряешь самообладание.

– Какие у тебя есть основания это утверждать? – спросил Чак, удивляясь, какое направление принимает разговор.

– Моя собственная интуиция, – сказал Гарри. – Мне кажется, что стоит мне увидеть слабака, я понимаю, что он слабак.

Клэр смотрела себе под ноги.

– Гарри, перестань, ты начинаешь грубить.

Гарри пропустил ее реплику мимо ушей.

– Вот что я тебе скажу, – заявил он, – я дам тебе шанс доказать мне, что я ошибаюсь.

– Это очень мило с твоей стороны, Гарри, – ответил Чак.

– Я сыграю с тобой три гейма за тысячу долларов.

Чак воскликнул:

– Тысяча долларов! Это неслыханно, Гарри!

– Три гейма, – повторил Гарри. – Больше этого я играть не буду, так как твоя относительная молодость дала бы тебе слишком большое преимущество. Я подаю в двух геймах, ты подаешь в одном – это несколько уравняет наши шансы.

– Послушай, Гарри, мне не нужны твои деньги, – сказал Чак.

Виктор слышал все это, и теперь он вступил в разговор:

– В чем дело, Чак? Разве ты не можешь найти применение тысяче долларов?

Еще как могу, подумал Чак. У него в банке лежало на счету около двенадцати сотен, но ему было нужно кое-какое новое оборудование для яхты, и тысяча долларов пришлась бы очень кстати.

– Гарри, здесь я профессионал, и я моложе тебя на двадцать лет. Не думаю, что это было бы честно.

– Честность здесь совершенно ни при чем, – сказал Гарри. – Я просто хочу кое-что доказать.

– Давай, Чак, – сказал Виктор. – Загреби деньги у этого мужика.

Чак пожал плечами.

– Хорошо, – согласился он. – Я возьму твои деньги, Гарри.

Несколько минут они разминались, затем Гарри начал подавать. Чак задумал слегка сплутовать: он проиграет первый гейм, выиграет на своих подачах, затем позволит в последнем гейме Гарри почти сравнять счет, прежде чем победит его окончательно.

Проиграть первый гейм оказалось несложно, поскольку Гарри, как ему показалось, играл лучше чем обычно. Лишь во втором гейме Чак столкнулся с первой неожиданностью. Он подал сильный мяч в дальний угол корта, такой, что для шестидесятилетнего противника он должен был бы быть неотразим, но, к его изумлению, Гарри успел подбежать и сильным ударом открытой ракетки послал мяч обратно почти прямо на заднюю линию. Шести дюймов не хватило до черты; ноль-пятнадцать.

Свою следующую подачу Чак нацелил на ближний угол корта, но мяч пошел ниже, чем он рассчитывал. Гарри взял его на взлете и отправил в противоположный угол. Этот удар он до сих пор Чаку не показывал. Ноль-тридцать. Держись, сказал сам себе Чак, и сделал это. Он сравнял счет и одним сильным ударом и еще одной трудной подачей выиграл гейм. Теперь общий счет стал ничейным. Следующие подачи должен был подавать Гарри.

Внезапно Чак обнаружил, что он играет с совершенно незнакомым ему игроком. Гарри открыл гейм с чистой, неотразимой подачи, за которой последовала еще одна такая же. На своей третьей подаче Гарри удивил Чака, успев подбежать к сетке после того, как Чак отбил мяч, и ударом с лета выиграл и эту подачу. Прежде чем Чак успел понять, что случилось, он уже проигрывал со счетом сорок-ноль.

Чак отыграл одно очко, затем еще одно, и, наконец, счет стал равным. Гарри вытер лоб полотенцем, затем послал за сетку неотразимый мяч. Теперь преимущество было на стороне Гарри.

– Теперь посмотрим, из чего ты сделан, Чак, – крикнул Гарри через сетку. – Я думаю, ты снова сорвешься; не хочешь удвоить ставку?

Чак отрицательно покачал головой. Еще один проигранный мяч – и на его банковском счету ничего не останется.

– Подавай, Гарри.

Гарри выглядел четко знающим, что он собирается сделать, и Чаку было ясно, что он намерен попробовать подать еще один неотразимый мяч. Чак отступил на шаг за заднюю линию, напряг мышцы и стал ждать. Подброшенный Гарри мяч, казалось, упадет за его головой, но Гарри дотянулся до него. Над сеткой мяч прошел высоко, и Чак подумал, что он пойдет на аут. Слишком поздно он понял, что верхняя подкрутка заставит его упасть в пределах корта. Он бросился вперед, когда мяч отскочил от площадки. Верхняя подкрутка увела мяч высоко, а к этому Чак не был готов. Мяч ударил его в грудь.

– Это игра, как я понимаю, – крикнул Гарри через сетку.

У Чака пылали уши. Его разбили. Гарри загонял его, как настоящий профессионал. Ему удалось выдавить из себя улыбку, когда он пожимал Гарри руку у сетки.

– Я пойду за своей чековой книжкой, – сказал он.

Гарри обнял своего более молодого партнера за плечи:

– Чушь, я говорил не всерьез, я просто хотел доказать кое-что относительно умения выдерживать психологическое давление. Поверь мне, у меня в этом куда больше опыта, чем у тебя.

– Гарри, я настаиваю на том, чтобы заплатить тебе, – сказал Чак.

– Я не приму от тебя деньги. Если ты выпишешь чек, я не предъявлю его к оплате.

– Гарри...

– Вот что я тебе скажу. Приходи поплавать с нами в понедельник, а потом можешь угостить нас ужином, и мы будем квиты.

– Хорошо, Гарри, – сказал Чак. – Скажи мне, где ты подсмотрел эту потрясающую подачу с верхней подкруткой?

– Я сам ее придумал, – сказал Гарри, собирая свое снаряжение. – Встретимся в понедельник, часов в одиннадцать, годится?

– Прекрасно. И спасибо за урок тенниса.

Гарри громко хохотал, когда они вдвоем с Клэр уходили с корта. Она оглянулась через плечо и как-то странно посмотрела на Чака. Он не был уверен, что взгляд был одобрительным.

– Ну, парень, что же случилось? – спросил Виктор. На его усатом лице было издевательское выражение притворного сочувствия.

– Ох, Виктор, – вежливо сказал Чак, – пожалуйста, заткнись.

Глава 17

В понедельник утром Чак проснулся и понял, что ему не хочется идти заниматься подводным плаванием с Каррасами. Он перевернулся на другой бок и прильнул к Мэг.

– Мне надо вставать, – сказал он.

– Зачем? – спросонья спросила она.

– Мне нужно пойти поплавать с одними людьми.

– А мне можно пойти с тобой? Я люблю подводное плавание; у меня есть права и все такое.

– Боюсь, что не в этот раз. Мне хотелось бы отказаться, но это что-то вроде их прощальной встречи со мной.

– Кто они?

– Мои клиенты по теннису, люди, с которыми мне на самом деле больше не хочется поддерживать знакомство. Они бы тебе не понравились, поверь мне.

– Если они столь ужасны, то зачем ты с ними общался?

– По привычке, пожалуй. Когда я впервые прибыл в Ки-Уэст, они пригласили меня поужинать, были любезны со мной.

– А теперь тебе не хочется быть с ними любезным?

– Не в том дело, Мэг, я просто начал чувствовать себя неуютно рядом с ними. Можем мы больше не говорить о них?

– Тогда я устрою ужин сегодня вечером.

– Ох, тут есть еще одна вещь: я должен угостить их ужином.

– Ах вот как.

– Не надо так дуться. Я проиграл пари – этот парень победил меня в теннисном матче – и за это я должен платить за ужин. Вот и все, тут больше ничего нет.

– Как зовут этих людей?

– Каррасы.

Она толкнула его на спину и посмотрела ему в глаза:

– Они живут на Дей-стрит?

– Да, это так.

– Вот теперь картинка мне понятна.

– Какая еще картинка?

– Чак, я же видела эту бабу. Что между вами происходит?

– Ничего. Больше ничего.

– Ты трахался с ней?

– Было дело. Это была всего лишь интрижка.

– Да уж, конечно.

Она выбралась из постели и начала одеваться.

– Послушай, Мэг, это же было до тебя. Из-за тебя-то я и порвал с ней.

– Конечно.

– Я ведь тебе говорил, что у меня были до тебя другие женщины, помнишь?

– Ну, помню.

– Так по какому праву, черт возьми, ты злишься из-за женщины, подвернувшейся мне до того, как ты здесь появилась?

– Может, и нет у меня никакого права, но я все равно злюсь, – сказала она. – Желаю тебе повеселиться.

Она, не оглядываясь, вышла из каюты и покинула яхту.

Чак со вздохом вылез из койки.

* * *

– Что, поздно лег вчера? – спросила Клэр, когда он поднялся на палубу «Беглеца».

– И не спрашивай, – ответил Чак. – А где остальные?

– Сегодня мы лишь втроем, – ответила она.

– А Гарри где?

– Пошел за пивом в лавку у причала. Мы могли бы успеть, если по-быстрому.

Он взглянул на нее с изумлением.

– Шучу, шучу, – сказала она. – Впрочем, я бы рискнула, если б могла.

В этом он не сомневался.

– Это очень лестно, Клэр.

– Чертовски надеюсь, – нежным голосом сказала она. – А вот и Гарри.

Чак принял у хозяина бумажный пакет и подождал, пока тот заберется на борт.

– Куда мы сегодня, Гарри?

– Я знаю тут одно затонувшее судно, – ответил Гарри, запуская двигатели. – Несколько миль к западу отсюда, сразу за рифом.

– А там не будет толп аквалангистов? Владельцам туристских прогулочных катеров, обслуживающим их, все затонувшие суда известны.

– Об этом судне никто не знает, я сам нашел его – это каботажное судно примерно сто футов длиной. Похоже, оно пролежало там лет десять по крайней мере.

– Звучит неплохо, – сказал Чак.

Гарри вывел яхту кормой вперед от причала, малым ходом вышел из гавани и взял курс на запад, на то, что казалось открытой водой. Чак знал, однако, что в этом направлении дно изобилует мелями, и шкиперу нужно хорошо знать, что он делает, чтобы провести там такую большую яхту. Затем они оказались на глубоководье.

Они шли со скоростью тридцать узлов около получаса, когда из-под палубы снова пошел дым, как и во время их последнего плавания.

– Гарри! – закричал Чак, стараясь, чтобы его голос можно было расслышать среди шума работающих двигателей. Он провел пальцем у своего горла.

Гарри понял этот жест и вырубил двигатели.

– Неужели опять? – простонал он.

– Я посмотрю, что там, – крикнул Чак. – Включи свой вентилятор. – Он дал вентилятору поработать минут пять, затем спустился в машинное отделение. Осмотр показал, что повторилась та же неисправность, что и в прошлый раз: выхлопной шланг слетел с патрубка, выводящего выхлопные газы за борт. Два хомутика, которые он поставил в прошлый раз, оказались на месте, но они ослабли. Чак снова подсоединил шланг, затянул хомутики и для надежности обмотал их свободные концы страховочной проволокой. Вся операция заняла не более десяти минут. Выходя из машинного отделения, он снова заметил воздушный компрессор Гарри, привинченный к палубе рядом с двигателем, выхлопной тракт которого он только что ремонтировал. Странное место для компрессора, подумал он. Казалось бы, он куда нужнее на верхней палубе, где было бы намного удобнее заряжать баллоны аквалангов.

– Все в порядке? – крикнул ему Гарри, когда он показался на палубе.

– Да, эти хомутики на выхлопном шланге снова ослабли. Я на этот раз закрепил их проволокой, больше неприятностей не будет.

Гарри вновь запустил двигатели, и они продолжили плавание. Он управлял яхтой с крыла ходового мостика, так что задняя палуба была в полном распоряжении Чака и Клэр. Клэр откупорила им по бутылке пива.

– Мне очень жаль, что позавчера Гарри впутал тебя в это дурацкое пари, – сказала она. – Не знаю, что вдруг на него нашло.

– Конечно, знаешь, – ответил Чак. – Он узнал про нас; это его парень следил за нами позавчера.

– Я его больше не видела, – сказала она.

– Я тоже, но откуда нам знать, как долго он следил за нами.

– Честно говорю тебе, я не думаю, что Гарри знает; ну правда же, мне так не кажется.

– Нам нужно оставить это, Клэр.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Нам нужно перестать встречаться друг с другом тайком.

– Встречаться друг с другом? Вот как, оказывается, ты это называешь? Я бы сказала, что мы трахались с тобой до беспамятства при каждом удобном случае.

– Будь по-твоему; значит, мы должны перестать трахаться с тобой до беспамятства. – Он выдавил из себя улыбку.

– Значит, ты меня бросаешь?

– Клэр, опомнись, это опасно, и мы не сможем продолжать держать это в тайне.

– Итак, я останусь прикованной к мужу с пятью шунтами на сердце и прооперированной простатой, и без всякой половой жизни?

– Если тебе хочется половой жизни, оставь его и найди кого-нибудь другого. Тебе это раз плюнуть.

– Ты что, просишь меня развестись с Гарри ради тебя?

– Конечно нет, – ответил Чак в смятении.

– Значит, ты меня не хочешь?

– Клэр, у нас были с тобой приятные моменты, но не более того. Не строй из себя отвергнутую женщину, ладно?

Гарри перегнулся через перила своего мостика:

– Как вам там внизу, нормально?

Клэр улыбнулась ему во весь рот:

– Просто замечательно, дорогой.

Гарри вернулся к штурвалу; Клэр некоторое время молчала.

– Хорошо, – сказала она наконец.

– Что – хорошо?

– Мы не будем больше встречаться. В конце концов, Гарри может в любую минуту свалиться с мостика. Возможно, у нас будет еще шанс.

– Возможно, – сказал Чак. Но он подумал про себя: никогда.

Двигатели заработали потише.

– Вот мы и на месте, – сказал Гарри. – Чак, ты не опустишь якорь? Клэр, ты не сходишь за нашим снаряжением?

Бывшие любовники разошлись в разные стороны: он пошел на нос судна, она к ящикам со снаряжением на корму.

Освободив якорную цепь, Чак старался почувствовать облегчение, но он по-прежнему испытывал неловкость от того, что находится на этом судне с Гарри и Клэр Каррасами. Он мечтал о том, чтобы этот день поскорее остался позади. Потом ему еще придется сожалеть, что он вообще начался.

Глава 18

Чак принес вниз три акваланга – каждый баллон был выкрашен своим цветом – и передал их Гарри, который стоял на тиковой платформе для прыжков в воду, всего в нескольких дюймах над водой. Гарри уже был полностью готов к погружению, на нем был костюм аквалангиста и тенниска. Он надел на спину акваланг с красным баллоном и закрепил его, застегнув пряжку.

– Разве ты не надеваешь спасжилет, Гарри? – спросил Чак.

– Никогда, – ответил Гарри. – Слишком много получится снаряжения: это мешает плавать.

Чак подумал, что он был в жилете, когда они погружались прошлый раз, но, может, ему это только кажется. Он достал из своей сумки собственный надувающийся жилет и надел его. Клэр появилась из главной каюты в белом закрытом купальнике, так плотно облегающем ее тело, что казалось, будто он не сшит, а нанесен на кожу из аэрозольного баллончика, как слой краски. И вот с этим ему приходится покончить, вздохнул Чак.

– У тебя есть компас? – спросил Гарри.

– Да.

Гарри показал на север:

– Видишь этот риф?

– Да.

– Затонувшее судно примерно в шестидесяти футах в сторону открытого моря от рифа, азимут около ноль-три-ноль отсюда, ярдов сто.

Чак взглянул на компас у себя на руке и сориентировался.

– Я погружаюсь, – сказал Гарри. – Вы вдвоем следуйте за мной, когда будете готовы.

– Гарри, подожди, – крикнул ему Чак, – давай поплывем все вместе.

Но Гарри уже спрыгнул в воду. След пузырей тянулся за ним в сторону затонувшего судна.

Чак спустился на платформу для погружений.

– Помочь тебе надеть акваланг? – крикнул он Клэр.

– Отправляйся, кто-то должен сопровождать Гарри. Он всегда так делает.

– Ладно. Это все равно, какой я возьму акваланг?

– С голубым баллоном – это для гостей; мой с желтым баллоном.

Чак надел ласты, прикрепил ремни к аквалангу и закинул его на спину.

– Ты ведь наденешь спасательный жилет?

– Конечно. Плыви за Гарри; я поплыву за тобой.

Чак надел маску, взял в рот загубник и проверил регулятор. Клэр спускалась вниз по лестнице. Он помахал ей рукой и спрыгнул в воду.

Кристально прозрачные воды близ Ки-Уэста сегодня были не очень-то прозрачны. Дул бриз, и поскольку они находились с внешней стороны рифа, легкое волнение перемешивало придонный слой, поднимая вверх мелкую песчаную взвесь. Видимость не превышала тридцати футов, как прикинул Чак, плывя вслед за Гарри и то и дело поглядывая на компас. Однако он чувствовал себя в тишине и покое; больше всего в подводном плавании Чаку нравилось именно это ощущение покоя. Пока находишься под водой, невозможно думать ни о чем другом, кроме того, что видишь и чувствуешь в настоящий момент.

Он погружался чуть быстрее, чем следовало, поэтому подкачал немного воздуха в свой спасжилет, чтобы достигнуть нейтральной плавучести. Сделав это, он продолжил погружение, поглядывая на компас и глубиномер, надетые на левую и правую руки. Его чуть подташнивало: должно быть, вчера за ужином выпил слишком много вина. Он прикинул, что уже проплыл сто ярдов, но затонувшее судно пока что не было видно. На глубине пятидесяти футов он прекратил дальнейшее погружение и еще немного поддул свой спасжилет. Показалось дно, и впервые у него появился неподвижный ориентир, чтобы почувствовать подводное течение – один-два узла, пожалуй. Под ним медленно проплыла акула-нянька, что насторожило его.

Он заставил себя расслабиться. Эти создания были не опасны, если только не наступить на них, пока они спят на дне. И все же рыбина такого размера, плавающая поблизости, заслуживала внимания. Он продолжал держаться прежнего азимута ноль-три-ноль, внеся поправку на снос течением, которое, похоже, было перпендикулярно его курсу.

Секунду спустя что-то крупное появилось впереди, и еще через секунду стало яснее видно, что это такое. Затонувшее судно лежало на песчаном дне на ровном киле и выглядело совершенно целым. Лишь из-за покрывавших надпалубные надстройки ракушек оно казалось более уместным на дне, чем на поверхности. Гарри был прав: это судно стоило того, чтобы его обследовать. Гарри нигде не было видно; Чак поплыл к судну.

Затем он остановился. Легкий приступ тошноты охватил его. Боже, подумал он, может, ему не следовало с похмелья погружаться под воду. Вот только не такое уж у него было сильное похмелье, чтобы вызвать столь скверное самочувствие. Пару раз его чуть не вырвало, во рту был мерзкий вкус. Он сделал два глубоких вдоха и поплыл дальше. Затем он увидел Гарри.

Гарри находился на палубе, вблизи небольшой рулевой рубки, и на нем не было акваланга – тот лежал на палубе судна. Маска, однако, все еще оставалась у него на лице, и только это удерживало его на месте. Его тело безвольно болталось в воде параллельно палубе судна, а его руки, как плети, шевелились под напором течения.

Чак поплыл к нему изо всех сил, и когда приблизился, то увидел через стекло маски Гарри его открытые, неподвижно уставившиеся в пространство глаза. Никаких пузырей не выходило из его дыхательного клапана. В маске он заметил кровь.

Чак дотронулся до бесчувственного тела Гарри. Его собственное сердце бешено колотилось, он тяжело дышал. Он чувствовал себя ужасно. Он решил бросить акваланг Гарри, поскольку тот все равно не дышал. Он сорвал маску с бесчувственного тела, схватил его за запястье и рванулся вверх, бешено работая ластами, чтобы ускорить подъем. Он не успел проплыть и нескольких футов, как его вдруг вырвало. Он выплюнул загубник, и его вывернуло наизнанку, воздух выдавило из его легких. Он снова попытался взять загубник в рот, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха, но его еще раз вырвало. Он непроизвольно попытался вдохнуть и набрал в легкие соленую воду.

Охваченный паникой, он отпустил Гарри и дернул за шнур, надувающий углекислым газом его спасжилет. Тот немедленно раздулся, и его быстро потащило наверх; он яростно работал ластами, чтобы ускорить свой подъем, ужасаясь каждому футу, остававшемуся до поверхности. Через некоторое время, – как ему показалось, целые минуты спустя, – он вынырнул из воды, судорожно глотая воздух, задыхаясь от блевотины и морской воды, все еще неспособный нормально дышать. Затем его снова вырвало, он изверг наконец воду вперемешку с рвотными массами, и это прочистило его дыхательные пути. Он беспомощно барахтался на поверхности, огромными глотками хватая воздух и стараясь, чтобы его опять не стошнило. Он увидел стоявшего на якоре «Беглеца», – до него оставалось ярдов пятьдесят – но течение относило его от судна; затем он разглядел желтый баллон акваланга Клэр. Она цеплялась за край платформы для спуска в воду.

Он вспомнил про Гарри, о том, что нужно спуститься за ним, но он знал, что не может этого сделать. Его все еще подташнивало. Он начал плыть к яхте, но еле продвигался вперед. Он расстегнул ремни и сбросил акваланг и грузила, после этого он смог плыть быстрее. Когда он приблизился к яхте, почти выбившись из сил, он увидел, что Клэр тоже рвало.

Он подплыл к ней и ухватился за край платформы.

– Клэр, с тобой все в порядке? – едва смог проговорить он.

– Тошнит, – слабым голосом ответила она. Он расстегнул ее ремни и снял с нее акваланг, позволив ему отправиться на дно. Он был слишком слаб, чтобы вытащить и Клэр, и тяжелый баллон. Он выбрался на платформу, затем ухватил Клэр за руки и вытащил и ее, положив ее рядом с собой.

Они оба полежали там пару минут, переводя дыхание. Клэр перевернулась на живот, и ее снова вырвало.

– О Боже, – простонала она, – что со мной?

– Со мной то же самое, – еле проговорил Чак. Он знал, что ему нужно подняться по лестнице и добраться до радиопередатчика, но он пока не мог это сделать. Он лежал, собираясь с силами.

– Гарри, – сказала она. – Где Гарри?

– Его больше нет, – ответил Чак и медленно начал подниматься по лестнице.