Текст книги "Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы"

ТРИ
Покровители

Друзья Си-Ноута отвезли его в больницу, где ему залечили гематомы на ребрах и порезы на лице. Он провел следующие пару месяцев, заживляя раны, в квартире друга, жившего неподалеку. Через какое-то время он вернулся в Роберт-Тейлор-Хоумс. Зда-ние было для него домом так же, как и для Джей Ти, и никто не думал, что избиение его прогонит навсегда.

Я переживал, как Джей Ти отреагирует, когда я его увижу в следующий раз. До того момента он всегда был рад, что я за ним ходил, что у него есть личный биограф. Он хвастался своим друзьям: «Он пишет про мою жизнь», «Если бы вы все умели читать, чему-то бы научились».

Он не имел ни малейшего понятия, что я на самом деле буду писать – потому что, по правде сказать, я и сам не знал. Так же, как я не знал, разозлится ли он на меня за то, что я видел, как он избил Си-Ноута, или, может, попытается подвергнуть мою работу цензуре.

Я неделю не возвращался в Роберт Тейлор, пока Джей Ти не позвонил мне, чтобы пригласить на день рождения своей четырехлетней дочери, Шагги.

Она была одной из двух дочерей Джей Ти и его девушки Джойс; другой девочке, Би-Би, было два года. Джей Ти и Джойс были довольно близки. Но в то же время Джей Ти был близок с Мисси и их сыном, Джамелем. Как бы Джей Ти мне ни доверял и ни пускал меня в свой мир, он яростно охранял свою личную жизнь. За исключением безобидных мероприятий вроде дней рождения, он в основном держал меня подальше от своих девушек и детей, и он часто сообщал мне явно противоречивую информацию о своей семейной жизни. Я однажды попытался спросить его, почему он избегает говорить на эту тему, но он меня просто заткнул суровым взглядом.

В автобусе по дороге к Роберту Тейлору я нервничал, но мое воссоединение с Джей Ти было разочаровывающе скучным. На вечеринку пришло так много людей, десятки друзей и родственников, что ее разделили между квартирой мисс Мэй и другой квартирой этажом выше, где жила кузина Джей Ти, ЛаШона. Мисс Мэй приготовила кучу еды, на столе был гигантский торт. Все шумно веселились.

Джей Ти подошел ко мне и пожал руку. «Как ты?» – спросил он – одно из его стандартных приветствий. Он пару секунд пялился на меня, но больше ничего не сказал. Потом он подмигнул, протянул мне пиво и ушел. Я едва ли видел его остаток вечера. Мисс Мэй познакомила меня со своими друзьями – я был «мистер Профессор, друг Джей Ти», что немедленно узаконило мое пребывание. Я пробыл там несколько часов, сыграл с детьми в пару игр, а потом уехал домой на автобусе.

Наше общение с Джей Ти продолжилось как раньше. Хотя я не мог перестать думать об избиении Си-Ноута, я держал свои вопросы при себе. До этого инцидента я видел, как гангстеры продают наркотики, как жильцы их употребляют и как множество людей занимаются мутками на стороне, чтобы подзаработать денег. Хотя мне было абсолютно некомфортно смотреть, как наркоман курит крэк, ситуация с Си-Ноутом заставила меня задуматься сильнее. Он был старым и больным человеком; едва ли можно было ожидать от него, что он сможет защититься от мужчин в два раза больше его самого и вполовину младше, мужчин, у которых к тому же было оружие.

Что я, нейтральный наблюдатель – по крайней мере, так я о себе думал, – должен был сделать, увидев нечто подобное? Я даже думал позвонить в полицию в тот день. В конце концов, Си-Ноута избили. Но я ничего не сделал. Мне стыдно сказать, но я ближайшие шесть месяцев не мог поднять эту тему с Джей Ти, и даже тогда я это сделал неуверенно.

Конфронтация произошла после того, как я стал свидетелем другого инцидента с другим сквоттером. Однажды я стоял у входа в дом с Джей Ти и парочкой Черных королей. Джей Ти только что закончил свой еженедельный обход многоэтажки. Он устроил быстрое совещание с парой проституток, которые недавно начали работать в здании, объясняя им правила и налоги. Жильцы в это время занимались своими делами – таскали белье из стирки, проверяли почту и бегали по другим делам.

Несколько младших членов банды Джей Ти подошли ему сказать, что один из сквоттеров в здании по кличке Брэсс⁹9
  Имеется в виду кастет.


[Закрыть] отказывался платить гангстерам плату за проживание. Они привели Брэсса с собой в подъезд. Я видел его через входную дверь. Он выглядел на сорок с небольшим, но было трудно определить точно. У него было всего несколько зубов, и выглядел он плохо. Я слышал, что Брэсс – героиновый наркоман, который себе заработал репутацию за избиение проституток. Он также прославился тем, что постоянно переезжал из дома в дом. Он не был постоянным сквоттером, как Си-Ноут, которого хорошо знали все жильцы. Брэсс доставал жильцов в одном здании, а потом паковался и переезжал.

Джей Ти отправил Прайса, одного из своих старших офицеров, разобраться с Брэссом. В отличие от Си-Ноута, который слабо сопротивлялся, Брэсс решил бить в ответ. Это было большой ошибкой. Прайс вообще не был терпеливым человеком, и ему, кажется, нравилось хорошенько отлупить кого-то. Я видел, как Прайс много раз ударил Брэсса по лицу и в живот. Джей Ти даже не вздрогнул. Да и все, на самом деле – и гангстеры и жильцы – просто стояли и смотрели.

Брэсс начал ползти к нам, в сторону бетонного входа в здание. Прайс, кажется, устал бить Брэсса и сделал паузу. Тогда ему на смену пришли рядовые гангстеры, которые начали безжалостно пинать и бить Брэсса. Брэсс сопротивлялся все это время. Он продолжал орать: «Идите на хер!», даже когда его били, до тех пор, пока не отключился. У него изо рта текла кровь.

Потом он начал дергаться на земле в конвульсиях, хлопая хилыми руками, как крыльями. Его тело теперь лежало всего в метре от нас. Я вздохнул, и Джей Ти отдернул меня в сторону. На помощь к Брэссу по-прежнему никто не приходил; мы все были как рыбаки, которые наблюдали за медленной смертью рыбы на палубе.

Я прислонился к машине Джей Ти, содрогаясь от шока. Он крепко схватил меня и попытался успокоить. «Тут просто такие правила, – прошептал он с заметным сочувствием в голосе. – Иногда ниггера нужно избить, чтобы преподать ему урок. Не волнуйся, через какое-то время ты к этому привыкнешь».

Я подумал: нет, я не хочу к этому привыкать. Если я привыкну, то что за человек я тогда буду? Я хотел попросить Джей Ти остановить избиение и отвезти Брэсса в больницу, но у меня в ушах звенело, и я даже не мог сконцентрироваться на том, что он мне говорил. Мои глаза не отрываясь смотрели на Брэсса, и меня тошнило.

Тогда Джей Ти схватил меня за плечи и развернул, чтобы я не смотрел. Но краем глаза я видел, что несколько жильцов наконец подошли помочь Брэссу, пока гангстеры стояли над ним и ничего не делали. Джей Ти поддерживал меня, как будто пытаясь успокоить. Вместо этого я попытался опереться на машину.

Тогда мне в голову пришел Си-Ноут.

– Я понимаю, что Брэсс не платил вам деньги, которые был должен, но вы избили Си-Ноута, а он ничего не сделал, – сказал я с раздражением. – Я просто не понимаю.

– Си-Ноут бросал вызов моему авторитету, – спокойно ответил Джей Ти. – Я ему месяцами говорил, что он не может там работать, и он мне говорил, что понимает. Он нарушил свое слово, и я сделал то, что должен был сделать.

Я еще немного надавил.

– А вы не можете просто наказать их налогом?

– Все хотят убить главаря, так что надо до них добраться первым.

Это была одна из любимых поговорок Джей Ти. «Ниггеры наблюдали за мной, – сказал он. – Я сделал то, что должен был».

Я вспомнил, что в тот день, когда Си-Ноут предъявил ему претензии, Джей Ти подъехал к дому с группой главарей Черных королей из других районов.

Джей Ти постоянно волновался – как мне казалось, почти до паранойи – что члены его же банды и другие главари хотели свергнуть его с трона и захватить его территорию. Так что, возможно, он думал, что не может себе позволить подвергнуть свой авторитет сомнению в их присутствии, даже если претензии исходили от старика, чьи ноги вряд ли могли осилить один круг в школьном кроссе. И все же объяснение Джей Ти казалось мне настолько странным, что мне казалось, что я смотрю сцену из «Крестного отца».

К тому времени прошел уже почти год с того момента, как я начал общаться с бандой Джей Ти. На улице был 1990 год, на который примерно пришелся пик эпидемии крэка в Чикаго и других крупных городах США. Черные и латинские банды, включая Королей, Кобр, Гэнгста Дисайплз, Вайс Лордс, МС (Мики Кобраз) и даже Стоунз, которые временно распались пару лет назад, наживались на огромном спросе на крэк и зарабатывали очень много денег. Раньше подросток с аппетитом к бунтарству мог начать заниматься вандализмом или воровать из магазинов; теперь он с большей вероятностью вовлекался в торговлю наркотиками. А сосед, который раньше мог бы накричать на этого малолетнего хулигана, теперь с меньшей вероятностью бы это сделал, потому что у этого подростка мог быть пистолет.

Политики, ученые и представители закона предлагали законные решения, но все без результата. Либерально настроенные применяли свои традиционные стратегии – убедить молодежь закончить школу и найти им первую работу – но мало кто из гангстеров хотел сменить свой статус и перспективы крупных заработков на черную работу.

Консерваторы боролись с эпидемией крэка, поддерживая массовые аресты и внушительные тюремные сроки. Это точно убирало некоторых барыг с улиц, но им на замену всегда приходило более чем достаточно желающих.

Настроения в стране становились все более отчаявшимися – и карательными. Прокуроры добились права обращаться с бандами как с организованными криминальными группировками, что привело к более длительным срокам заключения. Судьи дали полиции разрешение проводить обыски без ордера и арестовывать подозреваемых гангстеров, собиравшихся в общественных местах. Мэры запрещали носить в школах банданы и другую одежду, которая может указывать на принадлежность к банде. Учитывая ежедневные публикации новых историй о бандитизме в газетах, эти усилия встречали мало политической оппозиции, даже если они и не были особо эффективными.

С точки зрения Джей Ти, настоящий кризис был в том, что все эти меры в совокупности затрудняли возможность зарабатывать столько, сколько он хотел.

Поскольку крэком торговали на улицах, а прибыль зависела от больших объемов и быстрого оборота, Джей Ти приходилось следить за круглосуточной экономической деятельностью. Он обожал решать сложные задачи в управлении бизнесом и получении прибыли. По всем признакам его переезд в Роберт-Тейлор-Хоумс был безусловно успешным. Этим он заработал внимание своего начальства, группы из пары десятков людей в тюрьме и на улицах, коллективно известных как «совет директоров» Черных королей. Они начали приглашать Джей Ти на совещания высшего уровня, чтобы обсудить общую картину их бизнеса. Будучи довольными его способностями менеджера и вниманием к деталям, они наградили Джей Ти дополнительными обязанностями. Например, его только что попросили помочь банде попасть в политику Чикаго.

– Даже гангстерам нужны друзья со связями, – сказал мне Джей Ти. – А мы становимся более успешными, так что нам нужно больше друзей.

– Я не понимаю, почему банде хочется иметь дело с политиками, – сказал я. – Я не понимаю, что они от этого получают. У них же вроде выше шансы попасться, если они будут общаться с политиками, нет?

Он напомнил мне, что его банда была всего лишь одной из двухсот банд Черных королей в городе, которые зарабатывали деньги на продаже крэка. С такими прибылями общегородскому начальству Черных королей надо было задуматься об инвестициях и отмывании денег.

– Вот представь, Судхир, что ты зарабатываешь всего сто баксов, – объяснил он. – У тебя, наверное, мало настоящих забот. Тебе не надо волноваться, что ниггеры их у тебя украдут. Тебе не надо волноваться, что, когда ты пойдешь в магазин, тебя спросят, откуда у тебя деньги. Но, скажем, у тебя тысяча баксов. Ты их не можешь таскать с собой, а ты уличный ниггер, так что у тебя нет счета в банке. Тебе их надо где-то хранить. Так что у тебя появляется, о чем задуматься.

А теперь, скажем, у тебя десять тысяч. Оʼкей, теперь ниггеры видят, как ты покупаешь новые вещи: новый телевизор, новую машину. Они говорят: «О, Судхир, у него новая цепочка. А он студент. Он не работает? Тогда откуда у него деньги? Может, у него дома деньги лежат». Теперь тебе добавилось головной боли.

А теперь скажем, что у тебя сто тысяч. Ты хочешь купить машину, но продавец обязан сообщить правительству, когда люди платят за машину тридцать тысяч долларов наличными. Так что ты будешь делать? Можешь заплатить ему тыщу баксов, чтобы держал рот на замке. Потом тебе, может быть, придется нанять охрану, потому что всегда будут ниггеры, которые захотят попробовать удачу и ограбить тебя. Это еще пара тысяч, и тебе еще надо доверять охране, которую ты нанял, потому что они знают, где у тебя деньги.

А теперь скажем, что у тебя от пятисот тысяч до миллиона. Или больше. Вот о чем беспокоятся все ниггеры в моем начальстве. Им нужны способы отмыть деньги. Может, они их прячут в бизнесе друзей. Может, они говорят своим сестрам открыть счет в банке. Или они идут в церковь и делают пожертвование. Им постоянно нужно думать о деньгах: держать их в сохранности, инвестировать, защищаться от других ниггеров.

– Но я все еще не понимаю, зачем связываться с политиками.

– Ну, видишь ли, олдермен¹⁰10
  Олдермен в городе Чикаго – член городского совета.


[Закрыть] может снять с нас подозрение, – улыбнулся Джей Ти. – Олдермен может держать полицию подальше. Он может сделать так, чтобы жильцы на нас не слишком злились. Скажем, нам нужно встретиться в парке. Олдермен сделает так, чтобы не пришли копы. И единственное, что они от нас хотят, – это пожертвование, десять тысяч долларов покупают тебе олдермена на год. Как я тебе уже говорил, наша организация хочет помочь общественности, так что мы пытаемся подключиться к тому, что происходит.

Монолог Джей Ти удивил меня с двух сторон. Хотя я и слышал о коррумпированных олдерменах в старые добрые времена – отказывавших в разрешении на строительство политическим врагам, например, или защищавших рэкетиров в азартных играх – мне было трудно поверить, что Джей Ти мог откупиться от политика так легко, как он описывал. Еще более удивительным было заявление Джей Ти о «помощи общественности». Это что, шутка, думал я, или он правда верил, что, продавая наркотики и давая взятки политикам, он каким-то образом поможет обедневшему району подняться?

Помимо отношений Черных королей с различными политиками, как мне сказал Джей Ти, гангстеры также работали с несколькими местными общественными организациями, МОО. Эти группы, многие из которых были созданы с помощью федерального финансирования в 1960-е, работали над тем, чтобы привлечь в район жилье и работу, пытались с помощью программ досуга убрать детей с улиц, а в таких местах, как Саус-Сайд, даже устраивали перемирия между воюющими бандами.

К концу 1980-х некоторые МОО пытались привить гражданское самосознание в самих бандах. Они наняли популяризаторов (большинство из которых были бывшими гангстерами), чтобы убедить молодых гангстеров отказаться от жизни вне закона и выбрать более продуктивный путь.

Эти реформаторы проводили мастер-классы, обучающие разным жизненно важным навыкам, где учили таким вещам, «как себя вести в центре города» и «что делать, если на тебя накричит какая-то дама за то, что ты пьешь пиво в парке». Они также агитировали за голосование, утверждая, что голосование было первым шагом к возвращению в социум. Джей Ти и еще несколько главарей банд не только требовали от молодых членов банды посещать эти мастер-классы, но и заставляли их участвовать в агитационных акциях для регистрации избирателей. Их мотивацией были не только чистый альтруизм или просвещение: они знали, что, если их рядовые построят хорошие отношения с местными, местные с меньшей вероятностью будут звонить в полицию и мешать наркоторговле.

Амбиции Джей Ти были еще выше. Он мне сказал, что он хотел вернуть банде былую славу 60-х, когда банды Саус-Сайда работали вместе с местными жителями, чтобы требовать улучшений в своих районах. Но он предпочитал игнорировать большое отличие: банды в те годы не торговали наркотиками, не занимались вымогательством у малого бизнеса и не терроризировали район насилием.

Они не были невинными детишками, конечно. Но их худшими преступлениями были уличные перепалки или запугивание прохожих. Поскольку банда Джей Ти была замешана в наркотиках, вымогательстве (и еще много в чем), я скептически относился к тому, что он сможет получить больше поддержки от местных, чем у него было сейчас.

Однажды прохладным ноябрьским вечером Джей Ти пригласил меня в небольшую баптистскую церковь на первом этаже. Бывший гангстер по имени Ленни Дастер собирался учить молодых людей их правам, обязанностями и силе голосования. На следующих выборах, которые будут через год, будет назначено множество членов законодательного собрания и городских олдерменов. Ленни был во главе небольшой организации под названием «Прайд», которая помогала примирить стороны в гангстерских войнах. Примерно сотня молодых Черных королей пришли на собрание, проводившееся в небольшом подсобном помещении в церкви. Они вели себя тихо и уважительно, хотя выглядели как подростки, которым сообщили, что явка обязательна.

Ленни был примерно два метра ростом, поджарый и мускулистый, с прядями светлых волос. Ему было около сорока лет, и он прихрамывал. «Вы все должны понять, в чем сила! – кричал Ленни собравшимся, вышагивая как Цезарь. – Джей Ти учился в колледже, я получил диплом в тюрьме. Вы все бросаете школу, и вы ничего не знаете. Вы не умеете читать, вы не умеете думать, вы не понимаете, откуда берется власть. Она не взялась из пушки, которую вы таскаете, она берется из того, что у вас в голове. И она берется из вашего голоса. Вы можете изменить мир, если вы устраните от власти ниггеров, которые вас подавляют. Задумайтесь: никаких больше придирок от полиции, никаких больше заброшенных зданий. Вы сами контролируете свою судьбу!»

Он поговорил с молодыми людьми о том, как «работать» ответственно.

Среди гангстеров под «работой» понималась тор-говля наркотиками – трагическая ирония была в том, что легальную работу они называли «трудоустройством», а не «работой».

«Вы все на улице, поэтому вам нужно уважать остальных людей вокруг вас, – сказал он. – Если вы работаете в парке, оставьте женщин в покое. Не работайте рядом с детьми. Это только разозлит мамаш. Если видите, что играют дети, устройте перерыв и потом возвращайтесь к работе. Помните, что все, что вы делаете, отражается на репутации Черных королей. Вам нужно следить за своим образом, иметь гордость».

«Вы не просто рядовые Черных королей, – продолжил он. – Вы рядовые нашего общества. Сегодня вы зарегистрируетесь на выборы, но потом вы все должны выйти и зарегистрировать людей в ваших домах. А когда начнутся выборы, мы вам скажем, за кого голосовать, а вы скажете им. Это ваш важный долг, когда вы принадлежите к этой организации».

Для своих занятий в Чикагском университете я читал об истории чикагской политической машины, лидеры которой – белые и черные – были знамениты за черную магию вброса бюллетеней, взятки и да, заранее подготовленные блоки избирателей. Как и его предшественники, Ленни частично объяснил этим молодым людям право на голос и почему это важно, но, кажется, главной целью этих собраний было объяснить им, как быть винтиками в политической машине.

Он поднял небольшой плакат с именами кандидатов, которых банда поддерживала на места олдермена и членов законодательного собрания.

Не было дискуссий о политической платформе, не было списка важных тем. Только настойчивое требование, чтобы эти молодые люди собрали жильцов в проджектах и сказали им, как голосовать.

Когда Ленни закончил, Джей Ти сказал своим молодым гангстерам, что они могут уйти. Я немного посидел с Джей Ти и Ленни. Ленни выглядел выжатым, как лимон. Попивая колу, он рассказал, что проводил встречи по меньшей мере с четырьмя или пятью группами в день.

Ленни осторожно объяснил, что гангстеры и главари банд ему платили личными пожертвованиями. Он хотел разграничить эти деньги от прибыли банды от сбыта наркотиков. В теории я понял, что Ленни пытался убедить меня, что не принимает деньги от наркоторговли, но для меня различие было почти незаметным. Более того, у главарей банд была сильная мотивация платить Ленни, чтобы предотвращать борьбу между бандами. В конце концов, было трудно делать бизнес посреди гангстерской войны. Гангстеры помладше, тем не менее, часто хотели устроить шумиху, в основном чтобы покрасоваться как борцы. Поэтому некоторые главари банд даже платили Ленни за то, чтобы он поддерживал дисциплину среди своих же членов.

«Дисциплина – это искусство, – сказал Ленни. – Один из моих любимых методов – подвесить ниггера вниз головой над автострадой, когда по ней ездят машины. Ни разу не видел, чтобы ниггер после этого стал плохо себя вести».

Джей Ти и Ленни с ностальгией говорили о недавнем участии банды в политике. Ленни с гордостью вспоминал свои дни в Черных королях в 7 – е, как он помогал согнать на выборы «итальянцев и евреев», которые заправляли его районом. Потом он описал, с такой же гордостью, как банды «выперли итальянскую и еврейскую мафию» с его территории. Ленни умудрился даже перехват черными торговли героином выставить как благо для общественности: это освободило для черных рабочие места, которые раньше занимали белые, пусть и незаконные.

Ленни также похвастался, что черные дилеры никогда не толкали детям, в то время как предыдущие дилеры не страдали от подобных моральных предубеждений.

Его напыщенность делала его похожим на постаревшую версию Джей Ти.

Я спросил Ленни про его сегодняшнюю встречу, как он мог одновременно агитировать за пользу голосования и самый ответственный подход к торговле наркотиками. Он сказал, что предпочитает «никого не осуждать», когда работает с гангстерами: «Я говорю им, не важно, что вы делаете, старайтесь делать это так, чтобы никого не раздражать. Превращайте все в общее дело для района».

Примерно через две недели мне удалось стать свидетелем этого «общего дела» в действии. Я прошелся с четырьмя молодыми Черными королями, когда они обходили подъезд здания Джей Ти, чтобы зарегистрировать жильцов на выборы. Шорти-Ли, двадцатиоднолетний гангстер, был во главе делегации. В течение примерно часа я шел за ним по маршруту. За большинством дверей, в которые он постучал, ему не отвечали. Те немногие жильцы, кто подписались, выглядели так, как будто они просто хотят, чтобы гангстеры как можно скорее ушли.

В одной квартире на двенадцатом этаже дверь открыла женщина средних лет. На ней был фартук, она вытирала мокрые руки кухонным полотенцем; она была удивлена, увидев Шорти-Ли и остальных. По квартирам в проджектах не ходили уже очень давно.

– Мы здесь, чтобы подписать вас на выборы – сказал Шорти-Ли.

– Молодой человек, я уже зарегистрирована¹¹11
  В США избиратели обязаны перед выборами зарегистрироваться.


[Закрыть], – спокойно сказала она.

– Нет, мы не сказали зарегистрировать! – закричал Шорти-Ли. – Мы сказали подписать. Мне все равно, зарегистрированы вы или нет.

– Но это я и говорю. – Женщина с любопытством оглядела Шорти-Ли. – Я уже подписалась. Я собираюсь голосовать в следующих предварительных выборах.

Шорти-Ли выглядел озадаченно. Он оглянулся на остальных трех Черных королей. Они таскали с собой спиральные блокноты, в которых «подписывали» потенциальных избирателей. Но, кажется, ни Ленни, ни Джей Ти им не сообщили, что существовал настоящий бланк для регистрации и что у регистрирующих должна быть лицензия.

– Слушай, тебе надо подписать здесь, – сказал Шорти-Ли, схватив один из блокнотов. Он явно не ожидал даже этого малого сопротивления. – А потом мы тебе скажем, за кого голосовать, когда время придет.

– За кого я буду голосовать! – голос женщины прозвучал резко.

Она подошла поближе к двери-ширме, чтобы получше нас рассмотреть. Увидев меня, она помахала – я ее узнал с нескольких вечеринок в квартире матери Джей Ти. Потом она снова повернулась к Шорти-Ли.

– Ты мне не имеешь права говорить, за кого голосовать, – сказала она. – И я не думаю, что это вообще законно.

– Черные короли говорят, за кого тебе голосовать, – начал спорить Шорти-Ли, но более нерешительно. Он развернулся к своим гангстерам. – Не так ли? Мы разве не это должны делать?

Остальные пожали плечами.

– Молодой человек, – продолжила женщина, – вы сами когда-нибудь голосовали?

Шорти-Ли оглядел остальных, которые казались очень заинтересованными в его ответе. Потом он посмотрел на меня. Он выглядел смущенным.

– Нет, – сказал он. – Я еще не голосовал. Но я собираюсь.

– Вы знали, что вы не можете никого взять с собой в кабину для голосования? – спросила его женщина.

– Не, это неправда, – сказал Шорти-Ли, выпятив грудь. – Они мне сказали, что мы все пойдем голосовать вместе. Черные короли голосуют вместе. Я тебе сказал, что мы тебе будем говорить за кого.

– Нет, нет, нет – я не это имею в виду, – перебила она. – Я имею в виду, сначала ты голосуешь. Потом твой друг голосует, а потом он – если ему достаточно лет. Она теперь смотрела на самого младшего пацана в группе, новоиспеченного гангстера, которому на вид было лет двенадцать.

– Мне достаточно лет, – сказал мальчик оскорбленно.

– Тебе должно быть восемнадцать, – сказала женщина с мягкой улыбкой. – Сколько тебе лет?

– Я Черные короли! – прокричал он. – Я могу голосовать, если захочу.

– Ну, тебе, наверное, придется подождать, – сказала женщина, вымотанная разговором. – И, мальчики, у меня еда на плите, так что я не могу с вами сейчас говорить. Но если вы вернетесь, я вам расскажу все про голосование. Оʼкей? Это, наверное, самое важное, что вы сделаете в своей жизни. Так же важно, как создать семью.

– Оʼкей, – Шорти-Ли подавленно пожал плечами.

Остальные тоже кивнули. «Да, мэм», – пробормотал один из них, и они ушли. Я помахал женщине на прощание, и она улыбнулась, как будто одержала победу учительницы из маленького города: обещание, что ее дети будут учиться.

Я пошел за Шорти-Ли и остальными по галерее. Ни один из них, кажется, не знал, что теперь. Шорти-Ли со страдальческим видом пытался набраться лидерских способностей и, может быть, сохранить достоинство.

– Ты знаешь, что ты не можешь регистрировать людей до пяти вечера? – спросил я, пытаясь нарушить тишину. Я был всего на пару лет старше Шорти-Ли, но испытывал странные родительские чувства. – Мне так Джей Ти сказал.

Джей Ти не говорил мне такого. Но мне было так жалко Шорти-Ли, что я хотел дать ему возможность выкрутиться. Я подумал, что могу поговорить с ним позже наедине и объяснить, как регистрируют на выборы.

Шорти-Ли молча смотрел сквозь рабицу вдоль галереи.

– Сейчас примерно два тридцать, – сказал я. – Поэтому, наверное, эта женщина сказала, что сказала. Надо подождать немного перед тем, как еще к кому-то стучать. Если подождешь, подпишешь больше людей. Пошли к мисс Тернер, поедим гамбургеров? Можем попробовать снова попозже.

– Да, хорошо, – сказал Шорти-Ли с облегчением. – Я тоже есть хочу! – Он начал рявкать приказы: – Блэки, тебе надо домой. Мы тебе купим еды. Кенни, подержи мое барахло. Пошли за мной. Я хочу чизбургер, если у нее остался сыр.

Они побежали в квартиру миссис Тернер, самопальный магазин на седьмом этаже, где можно было купить еду, сладости, газировку, сигареты и презервативы. Я пошел обратно в квартиру мисс Мэй, пытаясь придумать, как рассказать Джей Ти об этой «регистрации на выборы» и не заржать.

Коммивояжерство от двери до двери было, слава богу, лишь небольшой частью стратегии Джей Ти по политизации банды. Я начал посещать десятки митингов в школах и центрах социальной помощи, куда политики приходили, чтобы убедить черную молодежь заинтересоваться политикой.

Эти встречи часто посещали репортеры из газет. Я уверен, что их интересовало участие гангстеров, но им также было интересно участие таких политиков, как преподобный Джесси Джексон, который призывал молодежь «опустить пистолет и поднять бюллетень».

Джей Ти сказал мне, что никогда не хотел баллотироваться, но ему точно нравились новые контакты, которыми он обрастал через политические инициативы Черных королей. Он до бесконечности говорил о проповедниках, политиках и бизнесменах, с которыми встречался. Джей Ти знал, что банды Чикаго были политически активными в 60-е и 70-е, проталкивали десегрегацию и жилищную реформу. Он много раз говорил мне, что берет пример с тех главарей банд.

Когда я попросил конкретные примеры его сотрудничества с новыми союзниками, он уклончиво говорил, что «мы вместе работаем на благо общества» или «мы просто пытаемся добиться справедливости».

Возможно, как я думал, он все еще мне не доверял, или, может, ничего конкретного для обсуждения и не было. Одним из немногих раз, когда я видел, как он напрямую организует политический активизм, была серия образовательных встреч Ленни Дастера из Прайда с различными высокопоставленными гангстерскими боссами Чикаго. Поскольку полиция редко приезжала в Роберт Тейлор, это было относительно безопасным местом для подобных встреч. Джей Ти был занят тем, что организовывал охрану, держал жильцов подальше и другими способами поддерживал безопасную обстановку.

Он был твердо убежден, что сообщество станет сильнее, когда Черные короли выйдут в мейнстрим. «Тебе нужно рассказать о нашем политическом активизме в своей работе, – сказал он мне. – Это часть того, кто я есть».

Но он также признался, что «узаконенный» образ банды был жизненно важен для их основной коммерческой Миссии: если законопослушные граждане видели банду как политически продуктивное предприятие, они с меньшей вероятностью жаловались бы на их сбыт наркотиков. Так что Джей Ти продолжал приказывать своим рядовым посещать эти митинги и жертвовал деньги общественным организациям, которые призывали гангстеров изменить свою жизнь. Как я понял, больше всего Джей Ти отчаянно хотел, чтобы его признали чем-то больше, чем просто преступником.

Я не был уверен, что верил ему. Мне было трудно понять, какая польза от Черных королей. Но у них было несколько некриминальных предприятий, и возможно, как я думал, дальше их будет больше. К тому времени в Чикагском университете я заработал репутацию «индуса, который тусит с гангстерами». В целом это был позитивный образ, и я не видел повода менять это.

Чем больше времени Джей Ти проводил с городскими главарями Черных королей и их новыми политическими союзниками, тем меньше у него было времени провожать меня по проджектам. Благодаря этому я получил возможность, на которую надеялся: больше узнать о сообществе самому, без присмотра Джей Ти. Поскольку я мало знал район, я не заходил слишком далеко от здания Джей Ти. Он часто повторял мне, что для меня небезопасно ходить по другим местам в Роберте Тейлоре. Чем дольше я проводил времени в проджектах, сказал он, тем больше вероятность, что меня будут считать связанным с его бандой. Так что для меня хорошо бы было держаться на территории банды.