Текст книги "Мой муж"

7

После выходного, проведённого в доме Исаева с его друзьями и этими «бабочками», я ещё больше убедилась, что нужно избежать этого брака. Иначе посадит меня дома, детей ему рожать, а сам будет в город таскаться за «конфетами». Ну, а чтобы убедиться в успехе задуманного мероприятия, я уболтала трусиху Сашку сходить к местной ведьме.

Ведьма, это громко сказано, баба Рита хорошо гадала на картах и к ней все девчонки бегали на парней расклад делать. Но Александра её отчего-то боялась, уверяя меня, что в эти гадания не верит.

– Яйца подержи, – передала подруге бидон с десятком куриных яиц – плата за гадание, потому что деньги баба Рита не брала.

Я ловко перелезла через забор на Сашкин двор. Ухищряться так пришлось, потому что то Борька, то Костя ходили за мной по пятам. Караулили, боясь, что сбегу. Очень уж им не понравилось моё возвращение домой, после того как Борька выгреб почти все мои вещи.

– Может ну его? Я уверенна, что у тебя всё получится, – кусая губы, нервничала обычно боевая Александра.

– Я тебя прям не узнаю, чего ты её так боишься? Она что тебе тоже гадала? – ступив ногами на табурет, подставленный Сашей, посмотрела на подругу.

– Да вот делать мне нечего, я же говорю, что не верю во всю эту ерунду. Но говорят, она и сглазить может…

– Раз не веришь, значит и бояться нечего! Пошли скорей, пока братья меня не хватились, – забрала из дрожащих рук подруги бидон, убедившись, что она чего-то недоговаривает, но моя история меня волновала больше и я просто наплевала на Сашкины страхи.

Со своими бы разобраться.

Баба Рита встретила нас насмешливым взглядом сидя на лавочке у ворот с маленьким подсолнухом в руке.

– Чего несёте? – кивнула на бидон в моих руках, сплёвывая шелуху от семечек прямо себе под ноги.

– Яйца.

– Яйца не возьму, и так четыре десятка уже, стухнут ведь.

– Пошли, – Александра уже развернулась, но мне без гадания было не уйти.

– Баба Рита, погадайте, а я вам сегодня вечером занесу всё, что попросите. Очень надо, пожалуйста, – просила, умоляюще глядя на старушку в чёрном.

Вот Александра её боялась, а у меня она вызывала доверие, несмотря на мрачную одежду и грубость в общении.

– Верника заходи, – она пригласила меня в дом, – А ты здесь подругу обожди, коли боишься, али на порог ступить не можешь, – обратилась она к Саше.

Подруга забрала у меня бидон с ненужными яйцами и села на самый край почерневшей от дождей столетней лавки.

– Малины мне принесёшь, – попросила баба Рита, идя в свой древний бревенчатый дом впереди меня, наверное, у Исаевых такой же был.

– Хорошо, – мигом согласилась, даже не вспомнив, что малину уже всю обобрали для вина к свадьбе.

В доме у бабы Риты было хорошо не смотря опять же на мрачность потемневших стен. Прохлада приятно окутывала после жара палящего солнца, в доме пахло печёной картошкой и свежим хлебом, а на круглом столе была постелена цветастая скатерть радующая глаз.

– Ну давай посмотрим, – с улыбкой баба Рита достала обычную колоду игральных карт.

Такие карты в посёлке имелись у девятерых на десять человек. И у нас тоже были, но баба Рита видела в них непросто пики, крести с шестёрками и тузами, она читала целые истории по этим картам. При этом даже не интересовалась на кого гадать. Просто просила вынуть одну карту, которую тут же замешивала в колоде. Так было и в этот раз.

Я достала из колоды крестовую восьмёрку, отдала её бабе Рите и наблюдала, как та по столу начала раскладывать карты. Не было у неё какого-то одного расклада, карт всегда было разное количество. Выкладывала она их пока видела связь между теми, на кого делался расклад. Так мне уже гадала на одноклассника и обошлась тогда лишь двумя картами, вот и разошлись наши дорожки уже через неделю. Потому и с ужасом я теперь наблюдала, как на столе одна за другой появлялись карты, конца и края им не было. Полколоды баба Рита выложила в два ряда и наконец-то остановилась, отложив остатки карт в сторону.

– Так, – она с улыбкой оглядела всё это разнообразие карт, пока я держалась двумя руками за голову, пытаясь унять дрожь в теле.

– Ну что там? – пискнула так жалко, что от самой себя стало противно.

– Много слёз тебе принесёт этот мужчина, – баба Рита убрала бубновую шестёрку в колоду, туда же пошли семёрка пик и червовая десятка со словами, – Как горьких, так и сладких.

Минус три карты и всё равно на столе их оставалось много.

– Это твой мужчина, дороги ваши только смерть разведёт, – заявила баба Рита, убирая крестового короля и пиковую десятку с конца расклада, а у меня всё оборвалось внутри.

Не хочу!

Не мой он!

– Детей у вас трое будет, – после этих слов я даже за картами не могла следить, глаза заволокло пеленой слёз, а баба Рита продолжила, – Достаток будет, но и проблем много будет от зависти. В целом жизнь-малина тебя с ним ждёт! – закончила баба Рита, сложив все карты в колоду.

Провожая меня поникшую из дома, остановила на пороге.

– На вот, в дверной проём воткнёшь, от дурных людей дом оберегает, – баба Рита положила мне на ладонь обычную иголку с продетой красной ниткой, – Или сами зайти не смогут, или ты сама не пустишь.

Я в такие штуки не верила, но поблагодарив взяла подарок. Спорить с бабой Ритой и отказываться нельзя было, иначе потом она сама откажет.

– Ну?! Что она сказала?! – с нетерпением спросила подруга, подлетевшая ко мне сразу, как только я вышла за ворота.

– Ничего не получиться! – зарыдала я, – Сказала замуж за него выйду и детей троих от него нагадала мне, – быстро пошла по дороге.

– Ника, да всё у тебя получится, я же говорю тебе всё это ерунда, ну как ты замуж за него выйдешь и детей нарожаешь, если ты в загсе да не скажешь? Ты же не скажешь? – Александра как могла пыталась меня успокоить, но я всё равно лила слёзы.

Горькие.

– Не скажу! – ответила Сашке сквозь эти слёзы, но уже не верила, что всё получится.

8

В среду к нашему дому подъехал Исаев. Знала, что повезёт меня в город подавать заявление в загс, как и предупреждал. И братья с отцом тоже знали, поэтому слинять мне не удалось, паспорт сожрать коровам скормить тоже не получилось.

Меня морозило и трясло от мыслей о предстоящей поездке и её цели. И несмотря на жару под тридцать градусов с раннего утра, я натянула на себя Славкину толстовку. Пришлось стрясти с брата несколько вещей, ведь почти всё мои вещи остались у Исаева, а ходить за ними под конвоем не было желания. Да и лишний раз рожу женишка лепидоптериста видеть я не хотела.

– Утро доброе, милая! Паспорт не забыла? – спросил Исаев, высунувшись в окно машины.

– Не забыла, – паспорт, чёрт бы его побрал, лежал в кармане толстовки, отец выдал буквально на пороге перед самым моим выходом, когда Исаев подъехал к дому.

– Ну и славно, – порадовался Медведь, а я минуя переднее сидение, села на задний ряд.

– Спать будешь? Я могу и переднее отпустить, – предложил Анатолий, разворачиваясь ко мне и вроде как поцеловать меня хотел.

Давай Вероника, чмокни его, а то собрать денег не выйдет. Мы и так нехорошо расстались в выходные, я закатила тогда истерику с требованием отвезти меня домой. Исаев отказался, а я из принципа ушла в дом, через окно кухни наблюдая за его кислым лицом.

Теперь снова надо было налаживать мосты и решать вопрос с моим финансированием под предлогом подготовки к свадьбе.

– Ладно, я тогда вперёд пересяду, – не стала выходить из машины, она была такая здоровая, что на переднем я оказалась за считаные секунды, ловко перескочив через переборку.

– Ника! Ника! – из-за калитки показалась мама, не ставшая к моему счастью свидетельницей моих с Исаевым поцелуев, – Не уехали ещё, как хорошо, –  она заглянула в открытое окно машины со стороны Исаева, – Вот дочка, список и деньги, – протянула мне бумажку с отцовским почерком и красную пятитысячную купюру, – Заедите там в городе в магазин бытовую химию, возьмёшь всё по списку.

– Хорошо мамуль, – улыбнулась ей, и Исаев, попрощавшись с ней, тронулся с места без всяких моих поцелуев.

– Так что? Спать будешь? – спросил, когда мы выехали уже на трассу.

– Нет, я в окошко посмотрю, – поёжившись от холода, всё ещё донимавшего меня, уткнулась лбом в стекло, подставляя лицо солнцу.

– Что-то ты приболела похоже, морозит? – поинтересовался Исаев, что-то крутя нажимая на передней панели.

– Вроде здорова, но морозит, а может и от нервов. Не каждый же день в загс заявления подавать езжу, – почти огрызнулась, а Исаев замолчал до самого кабинета, где нам предстояло подать заявление.

Я сидела в сторонке, пока Медведь всё решал, отдала только свой паспорт и старалась унять нервную дрожь от которой меня уже подташнивало.

– Вероника Алексеевна, фамилию мужа брать будите? – спросила меня женщина, принимавшая наши заявления.

– Нет, мне своя нравится, – ответила не думая.

– Она шутит, конечно, мою фамилию возьмёт, – за меня всё решил Исаев, окинув меня недобрым взглядом.

А какая собственно разница? Я всё равно сбегу, и моя фамилия останется при мне.

– Ой, – подсунула свою руку под руку Исаева, – Что-то я нервничаю, вопроса не поняла, не сообразила сразу, – проблеяла невинно, словно на самом деле растерялась, – Фамилию мужа брать буду, – подтвердила, с улыбкой переводя взгляд с Анатолия на женщину регистраторшу.

– Не волнуйся мила, всё хорошо будет, чего ты? – Исаев поверил мне, погладил по руке и тут же обратился к регистраторше, – У вас водички не найдётся для невесты, а то нервничает, аж дрожит вся, – заботливо попросил у неё для меня воды, что мне снова стыдно перед ним стало за предстоящий обман.

– Дак вот же, кулер и стаканчики одноразовые, пейте, я могу и валерьянки накапать. Редко правда невест отпаивать приходиться, чаще женихов, – посмеялась женщина, указывая в угол кабинета где находилась вода.

– Сиди, я сам налью, – Исаев ухаживал за мной, не скрывая своей радости, что согласилась на его фамилию.

После того как заявление подали и определились с датой свадьбы на восьмое сентября, поехали в бытовую химию, как мама просила. А перед этим Исаев всё же получил свой поцелуй, зажав меня под лестницей загса.

– Сначала дело сделаем, потом в кафе заскочим, поедим, – сказал Исаев, когда подъехали к магазину.

– Ладно, – согласилась с улыбкой, изображая хорошее настроение, хотя на самом деле у меня была полнейшая апатия.

Я ещё не знала, как повернётся этот день, а если бы знала, радовалась бы с самого утра.

Набрав полную телегу всего что было в отцовском списке, мы прошли к кассе. Пока кассир пробивала бытовые товары, я полезла в карман Славкиной толстовки за деньгами, с ужасом глядя на цифры. Папа что-то по списку разгулялся тысяч на десять, а денег дал вдвое меньше.

– Себе оставь, – велел Исаев, заприметив мои действия и достал из кармана брюк тонкий кожаный кошелёк.

Я молча, сдерживая улыбку, припрятала деньги обратно.

Целое богатство! Пять тысяч рублей!

Домой я вернулась в хорошем настроении и это несмотря на повод поездки. Деньги дарили надежду, что побег удастся, тогда я готова была согласиться с Сашей, что все эти гадания полная ерунда. К ней я как раз и отправилась, вернувшись домой. Мне срочно необходимо было поделиться с ней своим успешным начинанием сбора денег для побега.

– Ты куда это? – тут как тут был Костя, стоило только направиться к калитке, не лазить же через забор мне вечно?!

– Я к Александре, подруга моя если не помнишь, а что? – меня вся эта слежка от братьев и отца порядком стала раздражать.

– Пусть Саша сама сюда шурует, – заявил брат, продолжив разбирать пакеты.

– Ну вот ещё! И вообще, будешь меня свободы лишать, я жениху своему пожалуюсь! – ляпнула, как казалось, сдуру.

– Быстро ты смотрю, с Исаевым спелась, покаталась как сыр в масле и уже не против замуж. Что и даже на родного брата жаловаться к нему пойдёшь? – спросил Костя, с мерзким заискивающим взглядом.

– А и пойду! Ты же меня не за родную сестру держишь, а словно за буйной коровой следишь! Сказала отстань! Не отстанешь, пожалуюсь и никаких благ ты от Исаева не получишь! – я гордо вздёрнула нос и смотрела на поникшего братца с победой.

– Да иди ты куда хочешь! Буйная! – брат сам кинулся к калитке, и отперев её, стал пропускать меня вперёд, – Иди, вот никто тебя не держит, – глазёнки Кости трусливо бегали из стороны в сторону, и в целом он боялся смотреть мне в глаза.

– Трусишка зайка серенький под ёлочкой скакал, – распела этот куплет медленно, выходя за ворота, и брат мне даже слова не сказал.

После такой реакции Кости на эту мою угрозу, шла к Сашке и думала, какая же я дура! Почему мне раньше эта мысль в голову не пришла? Давно могла и надо было припугнуть Исаевым хотя бы братьев. Тогда только отец дышал бы мне в спину, а он чаще занят работой и свободы было бы больше без его верных помощников.

Александру я нашла на садовых качелях во дворе и сразу присела к ней.

– Чего радуешься? – спросила подруга, оценив мою радостную улыбку от уха до уха.

– Сашка-а-а! И-у-у-у! – запищала от радости, прежде чем похвасталась, – Исаев мне сегодня денег дал! – поделившись с подругой и вздохнула спокойно, пытаясь сдержать эмоции.

– И много дал? – без настроения буркнула Александра.

– Он пять тысяч дал и маминых ещё три итого уже восемь выходит. На комнату должно хватить, но я ещё соберу. Исаев уже спрашивал про платье и обещал денег дать. Кстати, никакой он не жмот, ну то что дичку опавшую в рубашку собрал это фу, конечно, но денег не зажилил. Кольцо опять же недешёвое подарил. Совсем он не жмот как ты говорила.

– О да, колечко шикарное и я бы его купила, продай? – предложила Саша, взяв меня за руку, чтобы полюбоваться блеском камней на вечернем солнце.

– Как же я его продам? – выкрутила руку и спрятала сразу обе в карманы, – Исаев же заметит, что кольца нет.

– Так ты потом, когда сбежишь, тогда и отдашь, а деньги я могу тебе прямо сейчас дать.

– Да? – спросила с сомнением, колечко мне так нравилось, что продавать его даже подруге я не хотела.

– Ну смотри, я тебе могу пять тысяч за него дать. А в ломбарде больше двух с половиной ты за него не выручишь, – убедительно рассуждала подруга, но я и за две с половиной не хотела и пять мне за него было не надо.

– Давай сделаем так, если мне хватать денег не будет, тогда оно твоё.

– Идёт! Померить дай! – с радостной улыбкой Александра потребовала положить кольцо на ладонь.

Нехотя сняла колечко и передала его подруге, с надеждой, что Сашке оно никуда не налезет.

Налезло.

Село как влитое, но только на указательный палец.

– Класс! – Саша любовалась кольцом, а я сдерживала внутреннее желание это прекратить скорей.

– Тебе идёт, снимай скорей, – потребовала свою прелесть обратно, но вернуть её оказалось не так-то просто.

– Конечно идёт. У меня пальцы длинные и тонкие мне оно больше подходит, на твою руку надо что-то побрутальней. Такое изящное украшение на твоей руке всё равно что седло на корове. Смотрится странно, – заявила Саша, даже не собираясь снимать моё кольцо!

– Саша, не выдумывай! У меня пальцы твоих может и короче, но у нас и рост с тобой разный. Я не такая каланча, как ты, так что, снимай моё колечко! – потребовала более настойчивей, злясь на подругу и её слова о моих пальцах.

Сравнила меня с коровой, тоже мне кобыла першеронская!

– Да я же пошутила! – рассмеявшись, Александра кинулась меня обнимать и после вернула кольцо, – Так свадьба ты говорила в сентябре?

– Да, на восьмое сентября заявление приняли, ближе дат не было, это Исаев выбирал, всё не терпится ему. – в койку меня затащить хочет, это я уже Сашке не сказала, но подумала.

– Так и как ты сбегать собралась? – с удивлением возмутилась Сашка.

– Эм, обыкновенно, а что? – не поняла, что её не устроило.

– А учёба-то тю-тю! Документы до двадцать второго августа только подать можно, я приказ буквально неделю назад видела, – с нескрываемой паникой объяснила Саша, в то время как я была абсолютно спокойна.

– Ну и что? Сбежать в город и обязательно учиться с этого года, что ли? Я работу сразу найду, нам же надо будет и жильё оплачивать, и жить на что-то. Так что учёба в этом году пролетает, да я и так не надеялась. Знала же, что отец денег не соберёт.

– На заочное тогда, но там, я точно не помню, но, кажется, и вовсе до восемнадцатого документы принимают, – предлагала Саша, но я со всей этой предстоящей аферой стала такой трусихой.

– Нет, это документы надо брать, в город ехать, а братья и отец с меня глаз не спускают. Вдруг узнают? Нет, я тогда и сбежать не смогу. Тише едешь, дольше будешь, к чему торопиться?

– Ну как знаешь, а вообще, не тащила бы ты мать с собой, тогда жить в общаге, а денег соберёшь и до конца учёбы работать не надо будет. Подработки есть опять же, промоутером, мерчандайзером или листовки раздавать.

– А это опять подавать документы. Нет. Я так рисковать не могу, да и маму я не оставлю. Отец её сожрёт из-за моей выходки, он уже предупреждал.

– Жесть!

– Она самая, – согласилась с подругой, окончательно растеряв всё хорошее настроение.

9

Когда чего-то до ужаса не хочешь, время, как назло, не тянется, а летит стремглав. Казалось, только вчера было собрание в зале, где отец объявил мне мою участь и вот уже на карнизе свадебное платье висело. Мне даже лишний раз спускаться не хотелось, чтобы не нарываться на это белое облако из лёгкой ткани. Да и спускаться мне было особо незачем. Чем ближе был день свадьбы, тем несносней становились братья. Никуда меня не выпускали кроме как к Исаеву, а он приезжал в последние дни нечасто. И Костю уже не трогали мои угрозы что пожалуюсь на него жениху, даже к Саше меня не отпускал. Приходилось отсиживаться у себя и ждать редких визитов подруги. Сегодня она пришла в последний раз, у неё начинался учебный год и завтра она должна была уезжать в город, устраиваться в общежитие.

– А ты когда решила? – спросила Саша, с грустью глядя в маленькое окошко.

Слов побег мы у меня в доме не произносили, потому как что-то Борька или Костя могли услышать. Они уже давно развешивали свои локатор, словно видели меня насквозь и точно знали о моих намерениях.

– Не знаю даже, всё есть, а день выбрать не могу. Да ещё разговор с мамой на эту тему не задался.

– Ну как бы завтра уже сентябрь, ты что же, до дня свадьбы тянуть решила? – очень уж явно стала спрашивать Саша и я, выпучив на неё предупредительно глаза, бросилась к двери.

Выглянула на лестницу, всё было тихо и братцев не было, но чем ближе был день свадьбы, тем мне было страшней, что всё пойдёт коту под хвост, и все мои ухищрения были зря.

– Нет, но я и документов своих найти не могу, – призналась шёпотом, – И мама, – опустила взгляд в пол, меня даже документы так не волновали, как мамины штыки насчёт моего побега.

– А что мама? Не хочет? Она же тебе сама предлагала и денег давала, – удивилась Александра, да я и сама была удивлена не меньше.

– А у мамы две коровы отелились, не хочет она со мной.

– Про угрозы отца говорила? – тихо-тихо спросила Саша.

– Да, она сказала, чтобы я об этом не думала, но, как я её брошу здесь с этими? Славка каждый день на ногах не стоит, даже если и заступится, то только словами.

– Ты себя ведёшь так, словно не хочешь убегать, – вдруг заявила Саша и вовсе не сдерживая громкость голоса.

– Тише, – шикнула на неё и снова подошла к двери, выглянув на лестницу, убедилась, что там никого, но сердце билось с сумасшедшей скоростью, – Всё! Закрыли тему! – отрезала уже во весь голос.

– Блин, прости, я не хотела, но меня вся эта ситуация тоже бесит, скорей бы всё разрешилось, – Александра подошла ко мне и крепко меня обняла, тут же шепнув на ухо, – Денег-то много насобирала? – поинтересовалась она, я лишь кивнула.

Тему денег мы вообще в моём доме никак не обсуждали, и чтобы не произносить сумму вслух, я поторопилась забраться в свой тайник. Вытянула из-под кровати свои коньки, и достала из левого тугой свёрток из тёплого носка.

– Пожалуй, это единственное что хорошо складывается во всей этой истории, – развернула свёрток и вытащила из носка приличную пачку денег.

– Обалдеть! – Сашкины глаза округлились от радости за меня.

– Да, – согласилась я, никогда не державшая в руках сразу столько.

Исаев оказался совсем не жмот и на протяжении всей подготовки меня к свадьбе, щедро отсыпал наличные. И денег собралось даже больше, чем я планировала. Ведь покупали всё свадебное с мамой, а брали мы что подешевле и врали отцу и братьям о ценах в два раза выше. Исаев же вообще не спрашивал, что сколько стоит, только надо ли денег, я всегда неизменно отвечала ему что надо. В какой-то момент остановилась, сказала, что денег уже не надо. Ведь платье, фата, туфли, бельё и даже украшения, всё было уже куплено, а Исаев всё равно тогда подсунул мне две пятитысячные купюры. Предложил погулять с подружками, типа девичник устроить.

 Ага, с Костей и Борей которые как Церберы подле меня.

– Сколько здесь? – шепнула на ухо Александра.

– Вот, – вытянула из пачки купюру в две тысячи, – И ещё два ноля прибавь.

Подруга засучила ногами и прикрыла рот рукой, радуясь моему успеху. Сама не думала, что смогу скопить двести тысяч, рассчитывала максимум на пятьдесят. Повезло, что Исаев не жмот и легкого дал мне на свадебное платье больше ста тысяч, а мы с мамой нашли шикарное всего за семь. Братья с отцом не смыслили ничего в одежде и поверили, что свадебное платье купленное так невероятно дёшево стоит таких бешеных денег. А после того как получилось обмануть их с платьем, мы с мамой не церемонились и врали про всё подряд, накидывая по десять, а то и двадцать цен.

Отец только за голову хватался и орал, какие же мы дуры, что могли бы купить и подешевле, а деньги оставить, но я его урезонила тем, что Исаеву такая экономия не понравится. Последнее я проверять не собиралась, надеялась сбежать до дня свадьбы.

– Жалко, что документы так и не подала. На это, – Саша указала на деньги, которые я торопясь снова прятала, – Можно и год жить безбедно, если в общаге. Тем более мама твоя остаётся, – с грустью сказала Саша, мы так хотели учиться вместе.

– Да, – согласилась с ней, но не жалела упущенного года, мысли были только о маме, которая упёрлась рогом и прикрылась телятами.