Текст книги "Правда на крови"

Глава шестая. Девочка по имени «хочу»

Илья не был бы так безмятежно спокоен, если бы мог хоть на секунду заглянуть в душу своей невесты. Или если бы мог знать как на самом деле жила Даша до тех пор, пока… Впрочем, лучше все по порядку.

Сказать о том, что Даша выросла избалованной девочкой – значит, ничего не сказать. Отказа она не то, чтобы не знала – не понимала, зато прекрасно, чуть ли не с трехлетнего возраста знала, что все можно достать, а, став постарше, отлично усвоила, что для безмятежной жизни нужны только деньги. Причем чем больше денег, тем лучше, а чем меньше распространяться об их наличии – тем умнее.

В начальной школе Даша практически ничем не выделялась из своих сверстников: школа была «специальная», учился в ней тщательно отобранный контингент детей местной элиты, да и времена были такие, что особо ничем не похвастаешься, если не хочешь неприятностей родителям. Да и родители Даши тогда жили на Севере, девочку воспитывала бабушка, по-старинке: пирожки, шоколадки, накрахмаленные кружевные воротнички, безупречно заплетенные косы.

Два раза в неделю приходила преподавательница французского языка, два раза в неделю – учительница музыки. Гувернантки тогда еще не возникли из небытия, куда их отправила революция и прочие последующие события, но бабушка еще не забыла, чему ее саму учили в Институте благородных девиц и посильно передавала свои знания Даше.

Так что когда родители вернулись, чтобы забрать дочку с собой в Волжск, их встретил очаровательный подросток с прекрасными манерами, неплохо музицирующий, и способной сносно объясняться аж на двух языках, поскольку в школе традиционно преподавали английский. На фоне разболтанных, неряшливых и не слишком тянущихся к знаниям сверстников девочка выглядела экзотическим цветком, который следовало холить и лелеять.

О том, чтобы отправить такое сокровище одну-одинешеньку учиться в столичном вузе и речи не было. И хотя бабушка очень скоро после переезда к дочери с зятем умерла, Лидия Захаровна утверждала, что «мама в гробу перевернется», если девочку послать в эту жуткую столицу, где на каждом углу – криминал и разврат.

Да и какая разница, где и какие «корочки» получит Даша. Женщины в их семье, действительно, никогда не работали, так что Даша подала документы в местный Иняз и поступила в него практически без конкурса, во-первых, потому, что действительно прекрасно сдала экзамены, а во-вторых, потому, что ее отец медленно, но верно становился одной из самых влиятельных фигур в городе. А через год после того, как Даша поступила в институт, его чуть ли не единогласно избрали мэром. Вот тут-то Даша и поняла, что такое – неограниченные возможности.

Впрочем, к этому времени она уже многое понимала, но, опять же в отличие от своих сверстников, понимала правильно. В их компании, так называемой «золотой молодежи» города, нравы были довольно свободные, так что ко второму курсу Даша успела попробовать спиртное, наркотики и так называемую «свободную любовь». Потери девственности она в этом угаре просто не заметила, так что потом даже вспомнить не могла, кто был ее первым мужчиной. Самое удивительное заключалось в том, что родители так ничего и не поняли, считая, что их девочка добросовестно учится и проводит время в компании весьма и весьма добропорядочных людей, то есть людей своего круга.

Даше в какой-то момент сильно повезло: она простудилась и не смогла отправиться на вечеринку, которую предполагалось сделать «суперкрутой». Результатом этой вечеринки было то, что компания молодых людей решила, что катание в автомобиле «под балдой» – это как раз то, что им теперь нужно. В результате машина вылетела на тротуар и врезалась в автобусную остановку. Водитель – сын известного в городе модельера – погиб на месте, остальные отделались разными травмами, но на остановке были люди – и трое из них оказались под колесами невесть откуда появившейся машины. Виновник гибели этих троих суду уже не подлежал.

Даша же, узнав о подробностях «суперкрутой» вечеринки, пришла в ужас. Такой «красивой жизни» она не желала ни в каком виде. К тому же компания в автомобиле оказалась не только пьяной, но и обкуренной или обколотой какой-то дрянью, что было уже совсем – из ряда вон. Первым делом Даша спустила в унитаз свой небольшой «НЗ» наркотиков, и когда мать спросила, не пробовала ли и дочка такую дрянь, ответила с широко распахнутыми и абсолютно невинными серыми глазами:

– И пробовать не собираюсь. В нашем доме ничего такого просто быть не может.

В чем-чем, а в силе воли Даше отказать было нельзя. Мучительный период ломки она перетерпела самостоятельно, маскируя свое состояние под осложнение после простуды. И сама себе дала слово, что больше никто и никогда не сможет склонить ее к употреблению «наркоты». Правда, начала курить, но уж на это родители посмотрели сквозь пальцы: сейчас вся молодежь курит, ничего страшного.

Надо сказать, что трагедия оказала положительное влияние не только на Дашу. Вся их компания как-то резко повзрослела, кто-то сумел сам отказаться от вредной привычки, кому-то пришлось несколько недель пробыть в закрытой и очень дорогой клинике, кого-то родители просто услали учиться в другой город – от старых соблазнов подальше. В общем, когда компания снова собралась, это были уже совершенно другие люди, с другими жизненными целями и установками.

Да и жизнь вокруг стремительно менялась. Если раньше основной проблемой было что-то «достать» (а сделать это можно было только по хорошему блату), то теперь достаточно было только иметь соответствующую сумму денег. Даша и ее приятели прекрасно знали, откуда так внезапно взялись крупные капиталы у их родителей. Знали – но благоразумно помалкивали. Знали теперь и о том, что вседозволенность – это не веселая игра, и что алкоголь и наркотики – отнюдь не символ красивой жизни, а просто ловушка для дураков. Дураками же они себя не считали, а кое-кто считал себя даже умным. К последним, кстати, относилась и Даша.

Иметь любовников в своем кругу казалось ей еще одной глупостью. Ну, что хорошего в том, если все твои друзья-приятели знают все твою подноготную в полном смысле этого слова? Ничего хорошего, только неловкость в отношениях или чрезмерная близость, к которой Даша вовсе не стремилась.

Физическую любовь она уже попробовала, особого удовольствия не получила и искренне не понимала, почему вокруг этого поднимают такой тарарам. Надо было уже подумать о хорошей партии, о таком браке, который сделал бы ее жизнь такой же приятной и беззаботной, как в родительском доме. Ничто другое ее не устраивало.

Конечно, можно было выйти замуж за Максима – отец банкир, особняк на окраине города – просто фантастический замок, даже конюшня с породистыми лошадьми имеется. Сам Максим, кстати, несколько раз как бы в шутку намекал, что если соединить возможности отца Даши с капиталами его собственного родителя, может получиться очень даже удачный альянс. Такой современный, красивый династический брак. Лидия Захаровна, Дашина мать, примерно о таком муже для дочери и мечтала. Беда была только в том, что в обществе Максима Даше становилось скучно через полчаса.

Даже когда он как-то сумел уговорить ее попробовать, подходят ли они друг другу физически, ничего хорошего не вышло. Максим старался изо всех сил, а Даша глядела то на потолок, то на подушки (в зависимости от позы) и с некоторой тоской думала о том, когда же это, наконец, закончится. Сам же Максим был от эксперимента в полном восторге, поскольку по ряду признаков заключил, что он у Даши – первый мужчина. А первый раз женщины обычно ничего такого и не испытывают – теперь это даже учащимся младших классов известно.

– Ничего, малыш, в следующий раз будет лучше, – покровительственно сказал Максим, закончив свое нелегкое дело. – Тебе понравится.

– Мне не нравится твоя идея насчет следующего раза, – холодно отозвалась Даша. – Почему ты вообще решил, что он будет?

– Но…

От изумления у Максима пропал дар речи. Девушек он повидал немало, за ним охотилась чуть ли не половина красоток города. Еще бы – сын банкира! А этой предлагают еще раз, а она фыркает. Не понравилось принцессе, видите ли.

– Что ты притих? – иронически спросила Даша, вытягивая из пачки, лежавшей на тумбочке, сигарету. – Дай прикурить, пожалуйста.

– Тебе что, совсем-совсем не понравилось? – по-детски спросил он, поднося ей зажигалку.

– Как тебе сказать… Если рассматривать эту смешную возню, как исполнение супружеского долга, тогда это имеет какой-то оттенок осмысленности. А как форма проведения досуга – уволь. Я лучше в бассейне поплаваю или верхом покатаюсь.

– Это намек на то, что я должен на тебе жениться? – нахмурился Максим.

– Ты никому и ничего не должен, – отрезала Даша. – Единственное, что ты должен был сделать в этой ситуации – позаботиться о мерах безопасности, а это ты, кажется, выполнил. Остальное меня мало волнует. Если честно, о замужестве я пока не думала. Мне и так неплохо.

– И сколько ты собираешься блюсти целомудрие? – усмехнулся Максим.

– Сколько надо – столько и буду. Во всяком случае, ради самого процесса я в постель больше ни с кем не лягу. Либо с законным мужем, либо с человеком, с которым мне захочется интимной близости. Я понятно объясняю?

– Более чем… – ошарашено пробормотал Максим.

Все его знакомые девушки мечтали выйти замуж. У каждой в глазах он видел сияние двух золотых колечек – брачный символ. А эта рассуждает о любви и браке так, словно ей не двадцать лет, а все сорок, да еще с хвостиком.

– Тогда почему ты сегодня… это… согласилась? Ты же меня не любишь.

– Скрупулезно подмечено. Не люблю. Но ведь и ты не сгораешь от пылкой страсти ко мне. Просто тебе – приспичило, а мне было интересно, что это такое: секс в трезвом состоянии, а не «под балдой». По крайней мере, теперь знаю, что ничего эпохального мимо меня пока не прошло. Можно ставить галочку и жить дальше.

– По-моему, ты ненормальная, – пожал плечами Максим. – Но я уважаю чужие принципы, так что пальцем тебя больше не трону, если сама не захочешь.

– Вот и славно, – улыбнулась Даша. – Как друг ты меня вполне устраиваешь.

– А как муж? – вдруг выпалил Максим.

Выпалил и испугался. Никому и никогда он еще не делал таких предложений. И теперь даже не понимал, чего он больше боится: отказа или согласия. К семейной жизни он явно еще не готов, но если она скажет «нет»… Это будет чувствительный удар по самолюбию самого завидного жениха в городе.

Даша тщательно погасила сигарету в пепельнице, выскользнула из постели и начала одеваться.

– Ты что? – опешил Максим.

– Я никогда не обсуждаю эту тему голой, – серьезно ответила Даша. – Давай сядем рядком, поговорим ладком. Да и пить хочется. Будь хорошим мальчиком, сделай нам два эспрессо. А я себя пока в порядок приведу.

И скрылась в недрах санитарных удобств, примыкающих к комнате Максима. Очень удобная планировка, между прочим, ни с кем лишний раз сталкиваться не приходится. Конечно, сегодня родители Максима отсутствуют, но мало ли какие случаи бывают. Лучше перестраховаться.

Когда она, освеженная и причесанная, появилась в комнате, постель уже была застелена, а на журнальном столике дымились две чашечки кофе и лежали какие-то печенья. Честно говоря, такой исполнительности и послушания она от своего поклонника не ожидала, поэтому была приятно удивлена. Максим стоял у окна и любовался роскошным видом на Волгу. Как ни легки были шаги Даши, он их услышал и повернулся.

– Все готово, принцесса, – весело доложил он. – Еще пожелания имеются?

Даша засмеялась:

– А у тебя есть золотая рыбка? Или джин в кувшине?

– Я сам себе джин, – усмехнулся Максим. – А уж для тебя тем более постараюсь.

– Кофе прекрасный, – отметила Даша, отпив первый глоток. – Это вообще моя слабость – хороший кофе.

– По-моему, у тебя вообще нет слабостей, – достаточно серьезно ответил Максим. – Сколько живу, таких женщин не видел.

– Ну, не так уж долго ты живешь, еще насмотришься, – утешила его Даша. – А вот скажи мне, если бы я не была дочерью мэра, ты бы захотел на мне жениться?

– Запрещенный прием, Дана, – покачал головой Максим. – Ты прекрасно знаешь, что мы с тобой – люди одного круга, давно друг друга знаем. Кроме того, я не сторонник мезальянсов.

– Значит, ты меня любишь? – продолжила свой импровизированный допрос Даша.

– Ну, ты вообще даешь! Любишь – не любишь… Сериалов, что ли, насмотрелась? Сама-то хоть раз в жизни была влюблена?

– Один-один, – усмехнулась Даша. – Не была, каюсь. И потом я считаю это чувство чем-то вроде болезни, легкого помешательства. Не может свет клином сойтись на одном человеке.

– А если сойдется?

– А если так произойдет, то я за таким человеком босиком в Сибирь пойду. Если только…

– Что?

– Если он меня полюбит и сделает предложение, не зная, кто мои родители.

– Это где же ты такого найдешь? – озаботился Максим. – Городок-то у нас не шибко большой, все всех знают…

– На нашем городке свет клином не сошелся. Можно еще куда-нибудь уехать…

– Не дурила бы ты, Дана, а? Лучше, чем здесь, тебе нигде не будет. Ладно, давай искать, как сейчас модно говорить, консенсус. Замуж ни за меня, ни за кого бы то еще ты сейчас не собираешься, так?

Даша кивнула.

– В постели тебе со мной было… ну, скажем, никак, но физического отвращения не вызвало, так?

Снова кивок.

– Тогда давай договоримся: я начинаю ухаживать за тобой по всем правилам. И если смогу уговорить, то мы поженимся. Договорились?

– Ухаживай, кто тебе мешает? За мной половина института ухлестывает.

– За тобой или за твоим папенькой?

Даша вспыхнула и резко поднялась с кресла.

– А тебе девки на шею вешаются ради твоих прекрасных глаз, что ли? Или из-за миллионов твоего папеньки?

Максим схватил Дашу за запястья и силой усадил ее обратно.

– Ругаться будем, когда поженимся, – назидательно заметил он. – Тем более что я с тобой спорить не собираюсь. Если, например, замуж за меня выйдешь ты, то это – стопроцентная гарантия бескорыстного выбора.

– Разумно, – слегка остыла Даша.

– А если я женюсь на тебе, ты не сможешь утверждать, что это – из-за твоего уважаемого папаши.

– Тоже верно.

– Дана, все новое – это хорошо забытое старое. Сейчас мезальянсы так же непопулярны, как были когда-то. Спутника и спутницу жизни нужно искать в своем кругу, тогда половины недоразумений в супружеской жизни можно будет избежать.

– Слушай, Макс, присутствующим все понятно. Не разжевывай до состояния манной каши. Ухаживай, развлекай, может быть, мне и в постели захочется снова с тобой время провести. Но только давай договоримся: насильно приобщать меня к этим развлечениям ты не будешь.

– Расписку кровью писать не надо? – иронически осведомился Максим.

– Обойдешься, – фыркнула Даша.

Она восприняла всю эту сцену, как пустой треп. Но Максим думал совсем по-другому. Он уже года два работал в престижной юридической фирме и считал, что вполне можно хотя бы подумать о собственной семье. Даша ему всегда нравилась, да и отец как-то вечером за семейным ужином обронил:

– Дашенька-то как расцвела. Видел ее как-то на улице, так даже не узнал сначала. Вот бы тебе такую жену.

– Тебе-то какая разница? – искренне изумился тогда Максим. – Может, я такую красотку отхвачу, что Дашка с ней и рядом не встанет.

– И правильно сделает. Знаю я твоих красоток: глупые, жадные, детей от них не дождешься. А вот Даша… И семья подходящая…

Максим поднял голову и пристально посмотрел на отца.

– Ты хочешь сказать, что если мы породнимся…

– Деньги и власть – штука посильнее «Фауста» Гете, – пошутил тот. – Помимо всего прочего, это решит очень много сложных вопросов, причем решит красиво.

– Так, значит, – раздумчиво сказал Максим. – Ну, что ж… Даша мне в принципе нравится, почему бы и не попробовать… Характер у нее, конечно…. Своеобразный. На любителя.

– Стерпится – слюбится, – мудро ответил ему отец.

После этого разговора Максим и начал проявлять к Даше усиленное внимание: приглашал в театр, ресторан, кататься на лошадях, купаться. Лето для обоих прошло скорее приятно, но лишь ближе к осени Даша согласилась перейти к более лирическим отношениям. И вот – пожалуйста. Все снова здорово. Впрочем, сам дурак: нечего было предохраняться, залетела бы – вышла бы за него замуж через полчаса.

Даша же в тот раз ушла, точнее, уехала от Максима в легком смятении чувств. Конечно, как и любая нормальная девушка, она думала о своем будущем замужестве, о свадьбе, белоснежном платье и фате, в общем, обо всей праздничной стороне этого мероприятия. А потом?

Максим ей, в принципе, даже нравился, но лишь немногим больше остальных ее поклонников, которых она даже не считала. Тем более что почти постоянное присутствие рядом с ней Максима делало ухаживание других, мягко говоря, сложным. А если и удавалось пригласить Дашу куда-нибудь, то после первой же попытки поцеловать и обнять (а без этого что же за свидание?!), поклонник получал немедленную отставку.

«Я, наверное, ненормальная, – с тоской думала иногда Даша в те редкие вечера, которые проводила дома, в своей комнате. – Все девчонки вокруг только и делают, что обнимаются и целуются с парнями… да и не только целуются. И все, вроде, довольны. А мне неприятно, когда кто-то буквально присасывается мне ко рту, да еще норовит язык внутрь засунуть. Кажется, это называется фригидность? Только с Максимом еще более или менее терпимо, но он, бедняжка, изо всех сил старается меня не спугнуть, так что отвращения к интимным отношениям с ним у меня нет. Действительно, может, выйти за него замуж? Родители от радости с ума сойдут»

«А ты через полгода сойдешь с ума от тоски, – подсказал ей ехидный внутренний голос. – Будешь сидеть в их роскошном замке и слушать поучения свекрови. Да еще потребуют, чтобы ребенка рожала, а лучше – двоих. Красота: нечесаная, с пузом, супруг целый день на работе пропадает … Мечта!»

Так в тот вечер Даша ничего и не решила для себя. Помимо Максима существовала еще масса вариантов: не менее полудюжины молодых людей готовы были тут же вести ее под венец. Но – ее ли? Или ее, так сказать, семейные связи? А как проверить? Нет ведь человека, который искренне бы признался: ты мне, в общем, нравишься, но больше всего меня привлекает то, что ты – дочка мэра. Насмотрелась она уже на нескольких своих подруг, успевших выскочить замуж и теперь кусавших локти. Самые умные, конечно, уехали либо в Москву, либо в Санкт-Петербург, но Даша не питала иллюзий относительно своих интеллектуальных способностей, да и к независимости не больно стремилась, поэтому предпочла остаться в родном городе под родительским крылом.

В результате получался замкнутый круг: Даше хотелось, чтобы любили и звали замуж ее, ничегошеньки не зная про ее родителей. В других городах этот номер еще мог бы пройти, а в родном – категорически нет. А уезжать Даше тоже не хотелось, потому что, положа руку на сердце, воспитали ее белоручкой и маминой дочкой, а отец избаловал до невозможности, потакая всем капризам обожаемой дочери. Квартиру – к восемнадцатилетию, ключи от новенького «Пежо» – к двадцатилетию, отдых за границей уже стал таким же привычным, как раньше были поездки на Черное море. И от всего этого отказаться ради сумасшедшей идеи «стать самостоятельной личностью»? Да никогда!

Илья подвернулся – в прямом и переносном смысле – очень кстати. Во-первых, в тот вечер она повздорила с Максимом: тот опять полез за руль после очень неслабой выпивки, а перед этим полез не только за руль. В результате случилось то, что случилось. Даша выскочила из машины и подошла к незнакомцу частично, чтобы позлить Максима, частично – ее заставило это сделать какое-то шестое чувство. Предчувствие, если угодно. И предчувствие ее не обмануло.

Конечно, на следующий день Максим позвонил, чтобы извиниться, а заодно добавил, что роль матери Терезы ей совершенно не идет. Даша, не терпевшая над собой никаких насмешек, тут же швырнула трубку и решила, что позволит вчерашнему незнакомцу ухаживать за ней по всем правилам, при этом избегая вообще какого-либо разговора о маме с папой. Тем более что Илья ей действительно понравился – в первую очередь, своей непохожестью на других ее знакомых. А когда она узнала, что неприметный вроде бы парень – местная звезда журналистики, да еще, кажется, совершенно равнодушный к женским чарам, в ее прелестной головке мгновенно зародился план обустройства дальнейшей жизни.

По ее представлениям, это было бы круто: никто не смог обольстить эту залетную птицу, а она, Даша, раз – и околдовала. И ничего не надо делать, ничего лишнего не надо говорить, просто незатейливый рассказ о простой студенческой жизни, о маме-домохозяйке и папе-чиновнике.

А еще лучше побольше слушать его. Слушать и запоминать: привычки, увлечения, всякие мелочи, на которые порой так легко ловятся даже самые неприступные мужчины. И никому ни о чем ни слова: да, есть поклонник, остальное никого не касается. То-то потом все рты поразевают!

Конечно, в их городе трудно было что-либо скрыть: встречи Даши и Ильи не остались незамеченными. Но поскольку ни одному нормальному человеку в голову не могло прийти, что кто-то не знает, чья Даша дочь, то Илья так и оставался в блаженном неведении и полюбил Дашу именно так, как ей хотелось: бескорыстно, безоглядно, понятия не имея о том, в какие общественные круги вступает.

Дашу, правда, доброжелатели пытались предупредить, что этот фрукт ей не по зубам. Но она только плечами пожимала с загадочным видом: поживем – посмотрим, да и с чего вы взяли, что я этого вашего Астраханского на зубок буду пробовать? Посидели в кафе – ну и что? Об остальном же она хранила абсолютное молчание, для собственного, кстати, спокойствия.

Так что такая политика дала свои плоды: о них сплетничали, конечно, но как-то вяло, без энтузиазма. Плюс – нежелание Ильи обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было. С Ритой – да, конечно, но Рита знала только имя внезапной невесты своего любимого друга.

И все-таки что-то Риту беспокоило. Беспокоило и тревожило настолько, что она сделала все возможное для личной встречи. Написала Илье, что скоро приедет в командировку – так уж все сложилось удачно, и пусть без нее никаких резких движений не делает. Со стороны все-таки виднее.

Конечно, Илья сообщил Даше, что к нему должна приехать подруга, от которой у него отродясь секретов не было. И о том, что он влюбился и собирается жениться она уже в курсе.

– Ты с ней… ну… был? – ревниво спросила Даша.

– Если тебя интересует, спал ли я с ней, то нет. Даша, я никогда не вру, мне это противно. Я могу тебе сказать, что женщины у меня, конечно, были, даже рискуя этим вызвать твое недовольство. Но Рита – это Рита, это даже не подруга, а друг.

– Как Алексей и Алена? – с некоторой подковыркой спросила Даша.

– Нет, – отрезал Илья, – гораздо ближе.

– Ты ее любишь, – сделала Даша из всего этого единственный возможный для нормальной женщины вывод.

Илья расхохотался:

– Данюшка, если бы я ее любил, я бы на ней женился. Пора тебе привыкать, что я не люблю полутонов, предпочитаю графику: это черное, а это белое. Вот такой я. И не думай, что мне от этого легче живется, скорее наоборот. Но переделываться я не собираюсь.

– И ты ни разу в жизни не сказал неправду? – с каким-то священным ужасом спросила Даша.

– Ни разу. И не собираюсь.

– Тогда скажи: а если бы ты сразу узнал, чья я дочь? Ты бы стал за мной ухаживать?

– Никогда в жизни!

– Но ведь дети за родителей не отвечают.

– Когда я узнал тебя, я считал, что встретил просто красивую и умную девушку. В чем-то для меня ты была даже загадочной. Во всяком случае, до того, как я воочию увидел твоего отца, я даже и не подозревал ни о чем.

– Но ведь мой отец по-прежнему мэр. Скажут, что ты женишься на мне по расчету.

– Вот уж это мне совершенно безразлично, – жестко усмехнулся Илья. – Мы с тобой знаем, что это не так, а мнение остальных меня в данном случае не интересует. Кстати, если бы я искал выгодную партию, мне не нужно было уезжать из своего города. Там была девушка, из такого же круга, как и ты, которая, если ей верить, умирала от любви ко мне. Но я ее не любил и жениться на ней не собирался. Если тебе интересно, я с ней даже не спал, уж очень она была настойчива в своих желаниях.

– И ее влиятельный папенька вышвырнул тебя из города, – проницательно заметила Даша. – Надеюсь, у нее все прошло и сюда она за тобой не заявиться.

– Будем надеяться…

Сомнение в голосе Ильи не ускользнуло от Даши.

– Думаешь – может? – спросила она.

– По-моему, она сумасшедшая, а такие люди способны на что угодно.

– Я могу поговорить с папой…

– Нет! – отрезал Илья. – Это мои проблемы и решать я их буду самостоятельно. Не сердись, малыш, но не в моих правилах прятаться за чью-то спину. Ты же первая меня уважать перестанешь.

– Я тебя люблю, – без всякой связи с предыдущим сказала Даша.

Хотя она и принадлежала с детства к такому кругу, где возможно все, были бы деньги и желание, она не могла понять, что другие обладают такими же возможностями, поводов проверить это на практике у нее пока не было. Она даже отдаленно не могла себе представить, что могло бы произойти, столкнись она с этой самой девушкой, так сказать, лицом к лицу. Две принцессы, равные практически во всем, разве что отец Даши владел городом поменьше размером, чем Ростов, которым владел отец Виктории. Две невероятно избалованные единственные дочери в своих семьях, которые не представляют себе, что кто-то может сказать им «нет».

Виктория, правда, уже обожглась, да так, что чуть на тот свет не отправилась. Даша же чисто интуитивно делала все абсолютно правильно, стремясь не отпугнуть Илью, а покрепче привязать его к себе. Точнее, сделать так, чтобы он к ней покрепче привязался. О браке она всерьез и не думала, но когда Илья сделал ей предложение… Что ж, это все казалось достаточно экстравагантным и интересным, в отличии от других вариантов.

Только одна маленькая деталь ее слегка смущала: она не знала, что такое любовь, но понимала, что Илью в общем-то не любит. Поэтому и повторяла к месту и не к месту «Я тебя люблю». То ли себя уговаривала, то ли Илью заклинала, то ли пыталась заставить себя полюбить. Потому что знала: если Илья заподозрит отсутствие у нее чувств – развернется и уйдет, не поймет таких сложных душевных движений. Он же сам сказал, что терпеть не может полутонов и всяких сложных сооружений в моральной области.

Вот Даша и занималась самовнушением, если не самогипнозом. В постели с Ильей ей было… ну, скажем так, приятно, но не более того. И она стремилась подхлестнуть эмоции, заставить себя стать пылкой и страстной возлюбленной.

А такие попытки редко кончаются благополучно, только Даша по молодости и бездумности этого просто не понимала.