Текст книги "Становление и развитие православной педагогической культуры в России"

Однако сближение с Западной Европой, начатое еще Петром, привело к тому, что многие желали обучать детей иностранным языкам и всяким наукам и выписывали иностранных учителей. Большинство из них представляли собой «отребье французского и немецкого общества» [134]. Во времена Елизаветы их начали привлекать к испытанию в Академии наук, вследствие чего многие бежали. Чему они учили? В контракте, заключенном гр. Александром Головиным в Петербурге 18 июня 1726 года с Генрихом Жаком Пираром, сказано: обучение французскому языку и хорошим манерам. Интересно одно из обязательств графа: «Ежедневно он [Жак Пирар] будет получать 2 кружки пива и еженедельно бутылку водки».

Итак, с эпохи Петра I исчезает педагогическое единство в образовательном пространстве нашей страны, образование делается сословным. Единое церковное образование, типичное для предшествующих лет, превращается в многообразное профессионально-практическое. Единый образовательный тип разбился на два типа: церковный и светский. Профессиональные духовные школы еще во многом походили на прежние церковные школы. В светских школах на первое место выдвигается предмет математика и такие науки, как навигацкая, инженерная, артиллерийская, что, конечно, было связано с увлечениями Петра, а также изучение языков и искусств.

1.3. Общечеловеческий идеал просвещения при Екатерине II

Если Петр I больше думал о практически полезных знаниях, то Екатерина II – о просвещении общечеловеческом, что на языке того времени значило просвещение французское. В период царствования императрицы Екатерины II происходит активное восприятие элитой воззрений философов эпохи Просвещения – Дидро, Вольтера, Руссо. Одной из ведущих идей данного философского направления была идея абсолютной свободы, которая стала основой критики важнейших общественных начал – семьи, церкви, государства. Эту идею свободного воспитания, воспитания в изоляции от общества, с тем чтобы предохранить от недостатков последнего, активно пытался претворять в жизнь Иван Иванович Бецкой (1704–1795), общественный деятель и педагог, впервые приехавший в Россию в 58 лет. Его педагогические взгляды сформировались под влиянием идей Джона Локка и французских просветителей. Бецкой приходит к мысли перенести их воззрения на русскую почву: составить из малолетних детей особый мир, устранив от них всякое влияние семьи и общества, воспитать из них так называемую новую породу отцов и матерей. С этой целью Бецкой предложил организовывать школы-интернаты для детей 6–18 лет, во время обучения в которых дети не должны были иметь никаких связей с семьей. Это необходимо было затем, чтобы воспитывать детей по новому образцу, вне связи с традицией, с прошлым. Само же воспитание, по мысли Бецкого, должно было происходить так, чтобы вселять в детей страх Божий, приучать к трудолюбию, научить пристойному поведению, учтивости, благопристойности, соболезнованию о бедных. То есть, имея в виду воспитательные цели и идеалы православной педагогической культуры, Бецкой игнорирует важнейший ее воспитательный институт – семью, не задумываясь о том, что в самом раннем возрасте оторванные от семейств дети не смогут развить в себе святых чувств семейной любви к родителям, сделаются холодными. Не соприкасаясь с обществом, они останутся в неведении всех общественных условий жизни. Бецкой забывал, что детям рано или поздно придется жить в обществе, где есть и грубость, и невежество, и для борьбы с этим воспитание Бецкого не давало необходимых средств.

При этом нельзя, конечно, игнорировать то, что педагогические взгляды Бецкого основывались на любви и уважения к личности ребенка, что впадает в русло христианского отношения к детям. Так, например, в учебных заведениях, открытых Бецким, были запрещены телесные наказания, внимание обращалось на раскрытие личной одаренности ребенка. Эти учебные заведения должны были организовываться для всех сословий, однако план педагога не удался. В школы попадали в основном дети-сироты, поскольку матери не желали отдавать в такие интернаты своих детей. Данные школы широкого распространения не получили, да и сам Бецкой впоследствии был недоволен их деятельностью, поскольку свободное воспитание вылилось в полное отсутствие дисциплины, обучение в игре – в отсутствие знаний и т. п.

Екатерина II, в наследство которой досталась расшатанная Петровскими реформами система образования, решается на ее преобразование. С помощью московского митрополита Платона (1737–1811) были устроены низшие епархиальные школы и семинарии в тех епархиях, где их не было, улучшено их материальное положение, студенты посланы учиться за границу для подготовки к профессорству в будущем высшем учебном заведении. Латынь и схоластика постепенно уступали место церковнославянскому языку и православному богословию, стал изучаться и греческий язык, другие иностранные языки. Сам митрополит Платон высказывал озабоченность нравственным воспитанием учащихся, требовал, чтобы наука шла об руку с нравственностью. В письме к начальству духовной академии он указывал, что учителя должны не только учительствовать, но «еще более честным житием юношество наставлять», а ученики не только в науке, но «еще более в добродетели преуспевать».

Что касается развития светской школы, то здесь проекты Бецкого сменили попытки создания народных училищ по примеру Австрии. В 1786 году был составлен «Устав народным училищам в Российской империи», которые мыслились как светские учебные заведения. По замыслу авторов, в каждом губернском городе должно было быть главное училище, состоящее из четырех классов. В первом классе преподавались чтение, письмо, «первоначальные основания христианского закона и добронравие»; во втором – пространный катехизис, «Книга о должностях человека и гражданина», арифметика, священная история, чистописание, грамматика и рисование; в третьем – объяснение Евангелия, пространный катехизис с доказательствами из Священного Писания, арифметика, всеобщая история и география, землеописание России с упражнениями в правописании; в четвертом – история и география, грамматика с упражнениями в написании писем, счетов, расписок и других документов, начала геометрии, механики, физики, естествознания, гражданской архитектуры. Училища должны были работать на русском языке, для желающих продолжить обучение в высших училищах могли преподаваться основы латыни. Желающие преподавать после окончания главного училища в низших должны были пройти курс педагогических знаний. Если училище находилось по соседству с иностранными землями, предусматривалось преподавание иностранного языка, используемого в этих землях. Надо сказать, что новая школа продолжала пренебрегать религиозным обучением. В екатерининских школах даже курсы типа катехизиса преподавались не священниками, а светскими учителями, и соответствующие учебники были написаны не духовными лицами, а сербом Янковичем, приглашенным Екатериной в Россию для проведения образовательных реформ, и только просмотрены и одобрены митрополитом Новгородским; устав 1786 года совершенно умалчивает об участии духовенства в преподавании и управлении школьным делом.

Малые училища должны были учреждаться в губернских и уездных городах, по содержанию образования они представляли собой первые два класса главного училища. Таким образом, была создана система школьных учебных заведений, охватывающая всю Россию. В них основное место заняли основы научных знаний, а вероучение стало одним из предметов преподавания. «Старинная свободная дьячковская школа», как ее называет П. Ф. Каптерев, продолжала существовать, хотя ее и теснила школа новая, государственная и в общем-то насильственная. Смотритель нежинской городской (новой) школы в 1789 году доносит своему начальству: «…дьячковские школы я все осмотрел; в оных обучают по старинному методу, славенскому букварю, часослову, псалтирю и писать. У соборного дьячка 30 учеников, у пономаря сей же церкви 7, учениц 5; у Преображенского дьячка 8, учениц 6; у мещанина 16; у дьячихи 5, учениц 6 и т. д. …» Всего 121, вдвое больше, чем было учащихся в государственном казенном училище. Сверх того, были школы и при церквах. «Дьячковская школа, – пишет Каптерев, – была, конечно, не высокого разбора, но она была люба, что была свободна, в нее никто насильно не гнал и не тащил, воинские команды не ловили для нее учеников. Да и учила она дорогому, душеспасительному предмету – божественному писанию» [94, с. 212–213].

В училищах вводилась новая для России классно-урочная система преподавания: занятия проводились со всем классом, а не индивидуально, упражнения выполнялись по нарастающей сложности, вводилось расписание занятий, классные доски, классные журналы, были установлены начало и конец учебного года. Появился и совершенно новый тип учебника для светской общеобразовательной школы – «О должностях человека и гражданина» (перевод труда И. Фельбигера, 1783), главная идея которого состояла в том, что во всяком звании человек может быть благополучным, достигнув оное через образование. Законопослушный и добродетельный гражданин Отечества, верноподданный царской власти, радетельный хозяин – таковы были мирские идеалы нового образования. При Екатерине II частным лицам запрещено было производить обучение. Практически отлучено было от преподавания в государственных школах и духовенство, что было, конечно, большой ошибкой, поскольку школы были бы более востребованы и процветаемы, если в деле просвещения участвовало бы духовенство.

В 1778 году при Московском университете был открыт Московский благородный пансион, задачами которого были провозглашены: научить детей и просветить их разум полезными знаниями, вкоренить в их сердце благонравие, сохранить их здоровье. Из этого пансиона впоследствии вышло немало известных людей, например В. А. Жуковский. Поступали в него дети от 9 до 14 лет. Обязательным было религиозно-нравственное воспитание: утренняя и вечерняя молитвы, посещение церкви, пение на клиросе, соблюдение постов, чтение и слушание Евангелия, деяний и посланий апостолов. Предметы – Закон Божий, логика и нравственность, математика, опытная физика, естественная история, география, русская и всеобщая история, право естественное и римское, уголовное судопроизводство, иностранные языки и др., т. е. образование было энциклопедическим. Телесных наказаний не было.

Таким образом, основными результатами деятельности правительства Екатерины II в области образования было создание сети общеобразовательных школ, но глубочайшей ошибкой реформ Екатерины стало отвержение проектов о распространении церковно-общественных школ и фактическое устранение духовенства от участия в жизни школы, что, на наш взгляд, развитию православной педагогической культуре нанесло громадный ущерб.

1.4. «Православие. Самодержавие. Народность» как основа образовательной политики первой половины XIX века

В начале XIX века, по крайней мере с внешней стороны, в народном образовании все представляется более или менее благополучно: возрастает число школ, главные народные училища преобразуются в гимназии, открываются несколько университетов, духовных академий и т. п. В правление Александра I происходит реформирование структуры управления просвещением в сторону ее централизации, что положило начало созданию национальной системы образования в России. В 1802 году был издан манифест об учреждении Министерства народного просвещения. Россия была поделена на шесть учебных округов. В каждый округ был назначен попечитель, который представлял интересы своего округа в Министерстве народного просвещения. Всего в России к этому времени было установлено четыре типа основных учебных заведений:

– низший – приходские училища,

– повышенный – уездные училища,

– средний – гимназии (в губернских городах),

– университеты.

Значительная роль в организации образования, особенно в низших звеньях, стала отводиться духовенству. При каждом приходе организовывались приходские училища, финансировавшиеся Церковью, государством, местным дворянством. Обучали в них чтению, письму, Закону Божию, счету, домоводству. Срок обучения в них составлял один год. Учителями чаще всего были приходские священники. В уездных училищах обучали два года. В содержание образования входили грамматика и чистописание, арифметика и геометрия, всеобщая и отечественная история, география, физика и т. д. – всего около 15 дисциплин. В гимназиях обучение длилось четыре года. Это была школа, дававшая право поступления в университет. Учебный план гимназии носил энциклопедический характер, здесь изучался родной, классические и иностранные языки, литература, математический цикл, история, коммерция, экономика и т. д.

Внимательно анализируя состояние образования в начале XIX века, П. Ф. Каптерев выделил среди ряда его проблем такую, как многопредметность. Александровские школы были энциклопедичны, а время, отведенное на изучение положенных в них предметов, совсем не отвечало их сложности и числу. Так, одногодичной была приходская школа, но в ней учили чтению, письму, главным началам Закона Божия и нравственности, первым действиям арифметики, а также читали книгу «Краткое наставление о сельском домоводстве, произведениях природы, сложении человеческого тела и вообще о средствах к предохранению здоровья». Сравнивая с современной школой, предметов не так уж и много, но необходимо учитывать подготовку к школе современных детей и детей в XIX веке, а также уровень тогдашней методики преподавания и уровень самих учителей [см. 94, с. 242].

Со времен Петра I в государственных школах России Закон Божий как предмет практически исчез из практики преподавания. В большинстве школ он чаще всего заменялся курсом философии, в том числе и в двух низших классах гимназии. На философию отводилось наибольшее количество часов. Книга «О должностях человеческих» конкурировала с изучением книг Священного Писания. Первые уроки Закона Божия были введены в гимназии Казанского учебного округа в 1809 году. В 1819 году в программу обучения был включен Новый Завет вместе с катехизисом, но без плана, программы, без руководств, учебных часов и средств для содержания законоучителей. Постепенно, однако, Закон Божий как предмет гимназического образования определился, принял устойчивые формы. В 1851 году обработанный протоиереем Райковским план его преподавания утверждается Синодом и по распоряжению министра народного просвещения вводится во всех гимназиях. По плану Райковского, изучение Закона Божия слагалось из изучения молитв, священной истории, катехизиса, кратких учений о богослужении и истории церкви, отечественной и вселенской. Таким образом, к середине XIX века окончательно сложился Закон Божий как предмет.

Как и Закону Божьему, не учили до реформ Александра I и русскому языку. Впервые курс русской грамматики был введен в 1811 году в гимназический курс петербургской гимназии, а в 1819 году русский язык был введен во всех гимназиях.

По уставу 1804 года в гимназии принимались ученики всякого звания, но постепенно всесословность начала ограничиваться. Например, в уставе 1828 года сказано: «Общая цель учебных заведений, состоящих в ведомстве университетов, заключается в том, чтобы при нравственном образовании доставлять юношеству средства к приобретению нужнейших по состоянию каждого познаний». В 1828 году был обнародован «Устав гимназий и училищ, состоящих в ведении университетов», который зафиксировал установившийся сословный принцип в деятельности учебных заведений: приходские училища предназначались теперь исключительно для низших сословий (крестьян и городской бедноты), уездные училища – для состоятельных городских сословий (купцов, ремесленников), гимназии – для дворян и чиновничества высших рангов. По содержанию образования часть гимназий все больше приобретала гуманитарную направленность, другая же часть имела «реальные классы» (чертежные, технические, бухгалтерские и др.). Преемственность между типами учебных заведений была ликвидирована. Однако была возможность (даже до 1857 года для крепостных крестьян) по результатам специальных испытаний продолжить свое образование.

В правление Николая I одним из направлений его деятельности стал контроль за частным, домашним образованием дворянства. Известна по этому поводу записка А. С. Пушкина «О народном воспитании», написанная по поручению Николая I. Поэт предлагал ввести систему обязательного государственного обучения для детей дворян, подчеркивая нравственную скудость частного обучения, когда ребенок окружен холопами, своевольничает, не получает представлений о взаимных отношениях людей, справедливости, чести. Поэт указывал, что особенно необходимо обратить внимание на нравственное состояние военного сословия, высший состав которого воспитывался в кадетских корпусах, нравы находились в «самом гнусном запущении». Надо отметить, что и к частным пансионам правительство относилось весьма неблагосклонно и подозрительно. Государство пыталось влиять и на семейное воспитание. Повод тот же, что и для частных школ – преподавание неподготовленными иностранными учителями. В 1834 году было принято «Положение о домашних наставниках и учителях», в котором определялось, что домашним учителем может быть российский подданный, христианин, человек безупречного поведения и нравственности, который должен иметь рекомендации с места своей учебы и жительства. Примечательны слова министра народного просвещения А. Шишкова, характеризующие некоторые особенности государственной политики в области образования России в начале XIX века: «Не должно терять из вида того, что одно обучение не есть воспитание и даже вредно без возделывания нравственности…» [цит. по: 25, с. 141].

Активным реформатором системы образования при Николае I стал министр просвещения граф Сергей Семенович Уваров (1786–1855), отмечавший, что в поиске путей российской школы следует выделять те, которые отражают особенность русского менталитета, национальное своеобразие. По определению С. С. Уварова, в окружавшей Россию Европе в первой половине XIX века происходило быстрое падение религиозных и государственных учреждений, что свидетельствовало об обнищании нравственных идеалов, ведущих к социальному хаосу. Поэтому необходимо немедленно идеологически окружить и укрепить отечество в тех устоях, на которых стоит благоденствие, сила и жизнь народная; найти те начала, которые составляют отличительный характер России и ее исключительность; собрать в единое целое священные «остатки» народности и на них укрепить «якорь спасения» России.

В качестве основополагающей составляющей системы образования России С. С. Уваров предлагает триаду «Православие. Самодержавие. Народность», которую он рассматривал как олицетворение следующих составляющих. «Православие» рассматривалось как основа нравственности, морально-этических, культурных устоев, исторически сложившихся в политической и общественной жизни России, отвергающее любое проявление сектантства, ведущее к дестабилизации и расколу в российском обществе. «Самодержавие» отождествлялось с понятием государственности, т. е. уважение и почитание власти. Там, где такого уважения нет, «быстро образуется новый разряд людей с особенными понятиями, с особенными предрассудками и мечтами, менее привязанных к правительству, а более занятых собственными выгодами». Определяя понятие «народность», С. С. Уваров рассматривал его, с одной стороны, как синоним равноправия исторического народа в среде других таких же, а с другой – показатель индивидуальности, несхожести, своеобразия как постоянной величины, не подверженной прогрессистским изменениям: «Вся жизненная сила, простота и свежесть нации воплощаются в народе, который – поскольку он всегда действует как масса – обладает и соответствующим характером. То, что понимается над просвещением народа, просто превращается в индивидуальное, выходя, таким образом, в своем стремлении за пределы нации…» [115, с. 11–12].

Формула «Православие. Самодержавие. Народность» стала основой образовательной политики того времени. В 1850 году император Николай I говорил: «Закон Божий есть единственное твердое основание всякому полезному учению»; «ученье и ученость я уважаю и ставлю высоко; но еще выше я ставлю нравственность. Без нее ученье не только бесполезно, но может быть вредно, а основа нравственности – святая вера» [94, с. 256].

Консерватизм политики Уварова позволил внести в систему школьного образования элементы упорядоченности и стройности. Он энергично вел борьбу с многопредметностью, значительно урезав, например, гимназический курс и исключив из него философию, политическую экономию, коммерческие науки, эстетику и сильно сократив естествознание, считая, что эти курсы должны изучаться в университетах. Были выверены различные уставы учебных заведений, определено содержание учебных курсов по отдельным предметам, разработаны списки рекомендуемой литературы. Принцип сословности в образовании приобрел со временем свою положительную сторону: сеть и структура учебных заведений стали отвечать социальной структуре народонаселения и могли решать общественные и государственные задачи. Появились коммерческие, промышленные, технические училища и школы для городского населения, а для сельского – сельскохозяйственные и ремесленные училища, возникают педагогические курсы при гимназиях для подготовки педагогов приходских школ и уездных училищ. Происходит четкое разделение между общеобразовательной и специальной школой. Таким образом, сделавшись постепенно властителем всего образования, правительство принялось за введение строжайшего единообразия во всем строе школы.

В период правления Александра I возникла система высшего педагогического образования. В 1803 году на базе Петербургской учительской семинарии был создан Петербургский учительский институт – первое высшее учебное заведение в России. С 1804 года при каждом университете стали создаваться педагогические (учительские) институты, готовящие преподавателей для гимназий и других учебных заведений. В 1851 году система специального педагогического образования дополнилась кафедрой педагогики Московского университета, которую возглавил профессор С. П. Шевырев (1806–1864), автор известнейшего сочинения «История русской словесности», считавший православное мировоззрение столпом русской народности.

В первой половине XIX века появляется такой новый вид образовательных учреждений, как епархиальные женские училища. До 40-х годов XIX века образование дочерей православного духовенства ограничивалось элементарным домашним воспитанием. Существовали также при монастырях женские приюты для дочерей духовенства, но они открывались только для сирот и имели в основном благотворительную цель – дать убежище неимущим.

В 1843 году великая княжна Ольга Николаевна получает от вдовы действительного статского советника Надежды Павловны Шульц «Записку» о необходимости устроения училищ для дочерей духовенства. «Записка» попала на стол к обер-прокурору Святейшего Синода графу Протасову, и он представил на ее основании доклад Николаю I, в котором говорилось, что общая система воспитания дочерей сельских священников будет иметь влияние на первое домашнее образование всего духовного сословия. Таким образом, в Царском Селе учреждается первое образцовое воспитательное заведение подобного рода. В уставе цель его деятельности определялась так: «…чтобы девицам духовного звания дать воспитание вполне соответствующее их двоякому назначению:

а) быть достойными супругами служителей алтаря Господня, на коих лежит священная обязанность – назидание прихожан в вере и нравственности и кои посему должны отличаться примерно благочестивою жизнью;

б) быть попечительными матерями, которые бы взращивали детей своих в правилах благочестия и добронравии, умели бы развивать в них способности и сообщить им все нужные первоначальные знания и могли бы приготовить сыновей к вступлению в училища и наблюдать за употреблением ими вакантного времени» [149, с. 141].

В 1868 году таких училищ в России было уже около тридцати в различных епархиях, финансировались они из сумм духовного ведомства, долгое время оставались закрытым. Обучение в них длилось шесть лет, курс его состоял из таких предметов, как Закон Божий, церковное пение, грамматика, русская история, русская география, всеобщая история, арифметика, чистописание, рисование узоров для шитья, рукоделия и основы медицины. Постепенно целью учебной деятельности в них становилось не только воспитание будущих жен священников, но и школьных учительниц, для чего в 1860 году был введен новый предмет – педагогика, который позднее был заменен более узким курсом дидактики, включавший учение о воспитании. Теоретическое изучение дидактики имело тесную связь с практическими занятиями воспитанниц в начальных учебных заведениях. Во внеурочное время воспитанницы занимались внеклассным чтением, дежурствами в больницах, для них организовывались экскурсии и паломничества.

Больше половины выпускниц епархиальных училищ стали впоследствии учителями церковно-приходских школ и школ грамоты [см. 130, с. 334]. Некоторые епархии предоставляли им возможность преподавать Закон Божий в начальных школах, как более подготовленным к этой миссии [см. 166].

П. Ф. Каптерев, оценивая положение отечественной школы к середине XIX века, считал, что она начинает рассматриваться правительством как орудие политики с целью создания в учителях и учащихся благонадежного политического духа. При этом известный исследователь ссылается, например, на некий секретный циркуляр, разосланный в 1848 году попечителям учебных округов. Чтобы пагубные мудрствования «преступных нововведений» не могли проникнуть в многочисленные учебные заведения России, в данном циркуляре указывалось, что «священная обязанность» попечителей округов – обратить внимание на дух преподавания, на поведение и образ мыслей учащихся, на благонадежность учащихся, на частные учебные заведения, особенно содержащиеся иностранцами. Надежнейшим средством сохранить юношество от заразы вольнодумства в циркуляре называется преподавание Закона Божия, недопущение при преподавании прочих учебных предметов ничего такого, что могло бы в незрелом еще уме юношей поколебать веру, а также наблюдение за нравственностью учащихся. «Важнейшей целью, – пишет Каптерев, анализируя данный документ, – признается политическое воспитание… о прямых и существенных задачах школы не упоминается» [94, с. 257]. Вступая в заочно-историческую полемику с известным педагогом, но и не желая в то же время оправдывать излишнее подчинение школы жандармскому надзору, которое, скорее всего, в силу излишнего усердия отдельных лиц могло быть, отметим, что циркуляр и не ставил своей целью обозначить учебно-воспитательные задачи школы во всем их объеме. Зная о последующих в развитии нашей страны трагических событиях ХХ века, выпуск подобного рода документов в свет мы вполне можем оправдать желанием православно настроенного правительства предотвратить нравственное разложение учащихся, неизбежно приводящее к различного рода несчастьям.

Оценивая деятельность правительства Николая I по части народного образования, Каптерев как ее «минус» отмечает, что она заключалась не столько в распространении просвещения, сколько в охранении его «благоразумными ограничениями». Но, зная историю нашей страны в период, когда уже не было самого Петра Федоровича, понимаешь ошибочность и поспешность суждений ученого. Вся правительственная педагогика того времени, рассматриваемая Каптеревым как отрицательное явление, с высоты истории, с позиций сегодняшних проблем воспитания, вполне оправдываема и заслуживает, на наш взгляд, положительной оценки. Сводилась данная политика, по словам самого Петра Федоровича, к осуществлению слов, весьма типичных, сказанных министром народного просвещения Шишковым в 1824 году: «Науки не составят без веры и без нравственности благоденствия народного. Оне сколько полезны в благонравном человеке, столько же вредны в злонравном. Сверх того, науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и передаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое звание у них имеет. Излишество их, равно как и недостаток, противны истинному просвещению… Наставлять земледельческаго сына риторике было бы приуготовлять его быть худым, бесполезным, или еще вредным гражданином. Но правила и наставления в христианских добродетелях, в доброй нравственности нужны всякому» [цит. по: 25, с. 141]. Каптерев делает вывод, что «государственная педагогика… дошла до речей о вреде грамотности…». На наш взгляд, это не так. Не о вреде просвещения говорили правители, а о вреде просвещения безнравственного, излишнего, порождающего нежелание его получать, с одной стороны, и гордыню и самомнение – с другой. Интересно в этом отношении мнение великого русского писателя Н. В. Гоголя. «Учить мужика грамоте, – пишет он в одном из своих писем к помещику, – затем, чтобы доставить ему возможность читать пустые книжки, которые издают для народа европейские человеколюбцы, есть действительно вздор». Это убеждение, надо отметить, происходило вовсе не из презрения к русскому народу, к мужику как низшей породе людей. Гоголь допускает, что из этой среды могут выйти люди, искренне стремящиеся к свету знания, и готов прийти им на помощь. «Если в ком [из крестьян], – пишет он далее, – истинно уже зародится охота к грамоте, и притом вовсе не затем, чтобы сделаться плутом конторщиком, но затем, чтобы прочесть те книги, в которых начертан Закон Божий, – тогда другое дело. Воспитай его, как сына, и на него одного употреби все, что употребил бы ты на всю школу» [цит. по: 219, с. 7].

Итак, в начале XIX века правительством был взят курс на общеобразовательную школу, но в дальнейшем очевидная многопредметность школы была устранена. Основой выстраивания образовательной политики государства становится формула «Православие. Самодержавие. Народность», в результате чего в школах окончательно оформляется Закон Божий как предмет, в стране создается целостная система образования, выстраиваемая в едином общегосударственном контексте.