Текст книги "Агрессивный компонент полемических текстов и иллюстраций в современной газете"

43. Шкловский В.Б. О теории прозы. – М.: Сов. писатель, 1983; Шкловский В.Б. Художественная проза. Размышления и разборы. – М., Сов. писатель, 1961; Шкловский В.Б. Энергия заблуждения: Кн. о сюжете. – М.: Сов. писатель, 1981.

44. Акопов А.И. Периодические издания: Учеб. – метод. пособие. – Ростов н/Д: Институт массовых коммуникаций, 1999.

45. Костомаров В.Г. Жизнь языка. – М.: Педагогика, 1984; Костомаров В.Г. Мой гений, мой язык: Размышления языковеда в связи с обществ. дискус. о яз. – М.: Знание, 1991.

46. Кривоносов А.Д. PR-текст в системе публичных коммуникаций. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002; Кривоносов А.Д. Региональная журналистика и актуальные проблемы современности. – Изд-во СПбГУ, 2004; Кривоносов А.Д. Теория и практика массовой информации. – Изд-во СПбГУ, 2006.

47. Кройчик Л.Е. Жанровые метаморфозы современной российской прессы / Эволюция жанров в истории российской журналистики: тезисы Всерос. науч. – практ. конф., 15–16 марта 2007 г. – Самара: Универс групп, 2007. – С. 77–79; Кройчик Л.Е. Публицистический текст как жанр и как дискурс // Акценты. – 2005. – № 3–4. – С. 11–16; Кройчик Л.Е. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста / Под ред. С.Г. Корконосенко. – СПб.: Знание, СПб и ВЭСЭП, 2000. – С. 125–168.

48. Назайкин А.Н. Практика рекламного текста. – М.: Бератор-Пресс, 2003.

49. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века). – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002.

50. Стюфляева М.И. Образные ресурсы публицистики. – М.: Мысль, 1982; Стюфляева М.И. Человек в публицистике: Методы и приемы изображения и исследования. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989.

51. Фещенко Л.Г. Структура рекламного текста: Учеб. – практич. пособие. – СПб.: Петербургский институт печати, 2003.

52. Хорольский В.В. Западная литература и публицистика ХХ века: культурологический подход. – Воронеж, 2005.

53. Бэрон Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон. – СПб.: Питер, 2001.

54. Аронсон Э. Общественное животное. Введение в социальную психологию. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006.

55. Бандура А. Подростковая агрессия / А. Бандура, Р. Уолтерс. – М.: Апрель-Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2000.

56. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. – СПб.: Роайм-ЕВРОЗНАК, 2002.

57. Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»). – СПб.: Амфора, 2001; Лоренц К. Человек находит друга: [О поведении животных]. – М.: АО «Полигран», 1992.

58. Налчаджян А. Агрессивность человека. – СПб.: Питер, 2007.

59. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги: В 2-х т. – М.: Междунар. фонд «Культ. инициатива», 1992. – Т. 1: Чары Платона. – Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы.

60. Почепцов Г.Г. Информационные войны. – М.: Релф-бук, К.: Ваклер, 2001; По-чепцов Г.Г. Информация и дезинформация. – К.: Ника-Центр, 2001; Почепцов Г.Г. Психологические войны. – М.: Релф-бук, К.: Ваклер, 2002.

61. Рибо Т. Болезни воли. – СПб.: Издание А.Е. Рябченко, 1884; Рибо Т. Болезни личности. Опыт исследования. – Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001; Рибо Т. Болезни памяти. – СПб., 1881; Рибо Т. Психология чувств. – СПб.: Издание Ф. Павленкова, 1898; Рибо Т. Творческое воображение. – СПб.: Тип. Ю.Н. Эрлих, 1901.

62. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. – СПб.: Питер, 2007; Фрейд З. Психология бессознательного. – СПб.: Питер, 2004; Фрейд З. «Я» и «Оно». Труды разных лет / Собр. соч.: В 2-х т. – Тбилиси: Мерани, 1991.

63. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994; Фромм Э. Иметь или быть? – М.: Прогресс, 1990; Фромм Э. Психоанализ и этика. – М.: АСТ-ЛТД, 1998.

64. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. – М.: Академический проект, 2008; Хорни К. Психоанализ и культура: Избранные труды / К. Хорни, Э. Фромм. – М.: Юристъ, 1995; Хорни К. Собрание сочинений: В 3-х т.: – Т. 1. – Психология женщины. Невротическая личность нашего времени. – Т. 2. – Новые пути в психоанализе. Самоанализ. – Т. 3. – Наши внутренние конфликты. Невроз и развитие личности. – М.: Смысл, 1997.

65. Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. – СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 1994; Юнг К.Г. Психологические типы. – СПб.: Азбука, 2001.

66. Власова Е.А. Речевая агрессия в печатных СМИ: [Электронный ресурс]: На материале немецко– и русскоязычных газет 30-х гг. ХХ века: Дис. к. филол. наук: 10.02.19. – Саратов: РГБ, 2006. – Режим доступа: htpp://diss.rsl.ru/diss/060122020.pdf.

67. Воронцова Т.А. Речевая агрессия [Электронный ресурс]: коммуникативно-дискурсивный подход: Дис. д-ра филол. наук: 10.02.19. – М., РГБ, 2006. – Режим доступа: htpp://diss.rsl.ru/diss/07/03321070332008.pdf.

68. Горина Е.В. Газета в аспекте речевого воздействия на личность [Электронный ресурс]: Дис. к. филол. наук: 10.02.01. – М.: РГБ, 2003. – Режим доступа: htpp://diss.rsl.ru/diss/03/0998/030998022.pdf.

69. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия в школьной речевой среде [Электронный ресурс]: Дис. к. пед. наук: 13.00.02. – М.: РГБ, 2003. – Режим доступа: htpp://diss.rsl.ru/diss/03/0422/030422022.pdf.

70. Клушина Н.И. Публицистический текст в прагматическом аспекте / Язык массовой и межличностной коммуникации. – М.: Медиа-Мир, 2007. – С. 75–106.

71. Андреева Г.М. Психология социального познания. – М.: Аспект Пресс, 2000; Андреева Г.М. Социальная психология. Учебник. – М., 1996.

72. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. – М., 1974.

73. Бергер А.А. Видеть – значит верить. Введение в зрительную коммуникацию. – М.: Вильямс, 2005.

74. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. – М., 1982; 1996; Бодалев А.А. Личность в общении. – М., 1983.

75. Васильев С.Л. Удобочитаемость газеты. – Краснодар, 1996.

76. Выготский Л.С. Мышление и речь. Мысль и слово. Хрестоматия по общей психологии. – М., 1981; Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987.

77. Ворон Н.И. Жанры советской фотожурналистики: Учеб. пособие. – М.: Высш. шк., 1991.

78. Колосов А.А. Техника и технология СМИ: печать, радио, телевидение, Интернет: Учеб. пособие / А.А. Колосов, М.И. Цуканова, В.И. Сапунов, А.А. Бобряшов / Под ред. В.В. Тулупова. – Воронеж, 2005.

79. Леонтьев Д.А. Психология смысла. – М., 1999.

80. Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принципы когнитивной психологии. – М.: Прогресс, 1981.

81. Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. – М., 1998.

82. Попов В.В. Производство и оформление газеты / В.В. Попов, С.М. Гуревич. – М., 1977.

83. Солсо Р. Когнитивная психология. – М., 1996.

84. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. – СПб., 1999.

85. Шмелев А.Г. Введение в экспериментальную семантику. – М., 1983.

86. Анцупов А.Я. Конфликтология: Учебник для вузов / А.Я. Анцупов, А.И. Шипилов. – СПб.: Питер, 2007.

87. Богданов Е.Н. Психологические основы «Паблик рилейшнз» / Е.Н. Богданов, В.Г. Зазыкин. – СПб.: Питер, 2004.

88. Волковский Н.Л. Журналистика в информационных войнах [Электронный ресурс]: исторические истоки и современные тенденции: Дис. д-ра филол. наук: 10.01.10. – М.: РГБ, 2003. – Режим доступа: http:/diss.rsl.ru/03/1072/031072007.pdf.

89. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. – М.: Аспект Пресс, 1996.

90. Зеркин Д.П. Основы конфликтологии. – Ростов н/Д: Феникс, 1998.

91. Козер Л. Функции социального конфликта. – М.: И д е я – Пресс, 2000.

92. Козырев Г.И. Введение в конфликтологию. – М.: Владос, 1999.

93. Леонов Н.И. Конфликты и конфликтное поведение. Методы изучения: Учеб. пособие. – СПб.: Питер, 2005.

94. Новосельцев В.И. Системная конфликтология. – Воронеж: Кварта, 2001.

95. Акопов А.И. Методика типологического исследования периодических изданий. – Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1985; Акопов А.И. Периодические издания. Учеб. метод. пособие. – Ростов н/Д: Институт массовых коммуникаций, 1999.

96. Тулупов В.В. Газета: маркетинг, дизайн, реклама. Новые тенденции в издании газет. – Воронеж: Кварта, 2001.

97. Шкондин М.В. Системная типологическая модель СМИ. – М.: И з д – во фак-та журналистики Моск. ун-та, 2002.

98. Щербинина Ю.В. Русский язык: Речевая агрессия и пути ее преодоления. – М.: Флинта: Наука, 2004.

Глава 1. Воплощение агрессии на страницах современных газет

Сегодня все чаще употребляется термин «агрессия» в самом широком контексте, применительно к разным сферам человеческой деятельности и областям научного знания, в том числе и к сфере журналистики. Однако актуальность изучения данного явления обусловлена реалией не только сегодняшнего дня: в предшествующие столетия этот феномен также не оставался без внимания, хотя и не получил научной интерпретации. Темы войны и мира, согласия и конфликта, единства и противостояния были в центре внимания различных религиозных течений, а тема борьбы добра со злом представлена во многих произведениях культуры и искусства.

Конфликты в современном мире, в которых определяющее место принадлежит их агрессивной составляющей, имеют всепроникающий характер. Достаточно вспомнить историю ХХ века, где конфликты стали причиной гибели миллионов людей: две мировые войны, более двухсот крупномасштабных войн, локальные военные конфликты, террор, вооруженная борьба за власть, убийства и самоубийства, распространение оружия массового поражения, агрессия НАТО против Югославии, США – против Афганистана и Ирака, вооруженные конфликты на Северном Кавказе, внутриполитические конфликты, – все это примеры проявления физической агрессии. Не меньшую опасность представляют все возрастающие по своей частоте и степени агрессивности поведения индивидов конфликты внутри тех или иных сообществ (в трудовых коллективах, студенческих группах, ученических классах), между членами семьи, что часто ведет к возникновению внутриличностных конфликтов.

Изначально конфликты не были объектом научного исследования и долгое время бытовали как повседневное явление. Тем не менее, в самых древних источниках, относящихся к эпохе античности, уже содержится детальное описание войн и первые оценки подобных конфликтов [1]. Первые дошедшие до нас исследования этой проблемы относятся к VII–VI вв. до н. э. Заслуживает внимания утверждение китайских мыслителей о том, что источник развития всего существующего заложен во взаимоотношениях, присущих материи положительных (ян) и отрицательных (инь) сторон, которые находятся в постоянном противоборстве и приводят к противостоянию их носителей. Это свидетельствует о том, что уже в то время мысль о повышении общего эмоционального фона, агрессивности была актуальна, хотя еще не нашла должного закрепления в праисследованиях природы конфликта.

Далее, философское учение в Древней Греции о противоположностях и их роли в возникновении вещей уделяет особое внимание такому социальному конфликту, как война, что находит отклик в учениях Анаксимандра, Гераклита, Платона, Геродота. Философская мысль уже тогда развивалась в русле поиска путей предотвращения конфликтов.

Господствовавшие в Средние века божественные взгляды на источники общественного развития накладывали отпечаток и на философские учения. К примеру, Фома Аквинский считал, что, хотя в целом война и насилие всегда являются грехом, «справедливая война» допустима при условии, что она является вынужденной санкцией со стороны государства. Иное звучание получило учение Никколо Макиавелли, который считал конфликт универсальным и непрерывающимся состоянием общества ввиду порочной природы человека, его постоянного стремления к материальному обогащению. Но Макиавелли отмечал и созидательную функцию конфликта: важно правильное воздействие на него со стороны государства. Внимание изучению природы конфликтов уделяют также мыслители Средневековья Эразм Роттердамский, Гуго Гроций, Фрэнсис Бэкон, Томас Гоббс, в центре внимания которых находились причины социальных конфликтов как внутри страны, так и между государствами.

Впервые конфликт как многоуровневое социальное явление был изучен в работе «Исследования о природе и причинах богатства народов» философа Нового времени Адама Смита, полагавшего, что в основе конфликта лежит деление общества на классы и экономическое соперничество. Следовательно, противоборство между классами рассматривалось как источник поступательного развития общества, а социальный конфликт – как определенное благо человечества.

О государственном регулировании конфликтов говорил Георг Гегель, так как именно государство представляет интересы всего общества.

В книге биолога Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» (1859 г.) изложена теория ученого о борьбе за существование, в условиях которой осуществляется развитие живой природы, что составляет естественный механизм отбора наиболее приспособленных видов. И здесь также заложены основы конфликтологического подхода.

Противоречивость оценок насилия, отношение к войне и миру свойственна и для религиозных учений. В священных книгах христиан – Ветхом и Новом заветах – читатель встречает призыв к верующим прославлять Всевышнего силой, в то время как воззвания к Богу во время сражений приносили победу. Проведенный А.Я. Анцуповым и А.И. Шипиловым контент-анализ текста Библии показал, что из 12407 понятий и категорий, входящих в Библию, 1909 (15,39 %) в той или иной мере отражают проблему насилия и 1884 (15,18 %) высказывания – положительную направленность категорий «мир», «согласие» и т. п. Наиболее часто употребляются категория «наказание» и производные от нее (25,9 % от числа понятий группы «насилие»), слова «убить», «убивать» (20,8 %), в которых отражается стремление действующих лиц к насилию, уничтожению других. Часто используются призывы к возмездию (18 %), слова, характеризующие ненависть и злобу к другим (13,3 %), слова «насилие», «война», «воевать» (12 %), «бить», «избить», «отнять», «присвоить» (8,1 %). Подобная неоднозначность оценок насилия – открытого проявления агрессии – свойственна и для других религиозных учений – ислама, буддизма, индуизма.

Наряду с тем во все времена конфликт находил воплощение в художественно-образных формах отражения действительности – устном народном творчестве (сюжеты подавляющего большинства русских народных сказок основаны на конфликте: борьба с врагом, стремление к достижению счастья и т. п.), литературе (отражение бытовых, семейных, военных конфликтов, к примеру, в произведениях эпохи реализма), живописи, скульптуре, кинематографии, сценической игре, музыке и других видах искусства, что, безусловно, существенно влияет на отношение к ним со стороны читателей, слушателей, зрителей.

В последние десятилетия ХХ века существенно возросла и роль средств массовой информации в формировании поведения людей. Сообщения, транслируемые СМИ, оказывают заметное влияние на психическое состояние людей, их поведение, отношение к окружающим, к действительности. Со ссылкой на исследование социологов А.Я. Анцупов и А.И. Шипилов отмечают, что в среднем российский зритель в течение дня видит сцену насилия на телеэкране каждые 15 минут, а вечером – каждые 10 минут. Из всех сцен насилия наиболее часто демонстрируются убийства (30,3 %) и избиения (20,8 %), значительна доля показа сексуального насилия (16,7 %), групповой агрессии (войны, теракты – 11,4 %), катастроф (11,3 %), оскорблений (9,5 %). А по оценке некоторых специалистов в области социальных технологий российское телевидение – одно из самых агрессивных в мире. В результате просмотра телевизионных передач, особенно информационного характера, российские зрители испытывают не только положительные, но часто отрицательные эмоции – чувства страха, беззащитности, усталости и неуверенности, что не может не оказывать влияние на их поведение, в том числе и в конфликтных ситуациях [3].

Статистика красноречиво свидетельствует о том, насколько часто люди причиняют боль и страдания своим близким. Так, Р. Бэрон и Д. Ричардсон приводят такие данные:

– около трети состоящих в браке американцев обоего пола подвергаются насилию со стороны своих супругов (Straus Gelles & Steinmetz, 1980);

– от трех до пяти тысяч детей в США ежегодно умирают в результате жестокого обращения с ними их родителей (Pagelow, 1984);

– ежегодно 4 % пожилых американцев становятся жертвами насилия со стороны членов своих семей (Pagelow, 1980);

– 16 % детей сообщают, что их избивают братья или сестры (Straus et al., 1980);

– ежегодно в США совершается свыше миллиона преступлений с применением насилия, среди которых более 20 тысяч убийств (Bureau of Census, 1988);

– убийство занимает одиннадцатое место среди основных причин смерти в Соединенных Штатах (Baker, 1986);

– главной причиной смерти чернокожих американцев в возрасте от 15 до 34 лет является насильственная смерть (Butterfield, 1992) [4].

Все это находит отражение в сообщениях, выходящих в теле– или радиоэфире, в материалах на страницах периодических изданий. Многие современные исследователи отмечают, что агрессия, а также находящаяся в одном этимологическом ряду с данным понятием категория «насилие», в настоящее время получают все большее распространение в информации, транслируемой через СМИ. Так, Э. Аронсон языком статистики отмечает, что 58 % всех телепрограмм содержат насилие, в 78 % из них отсутствуют какие бы то ни было угрызения совести, критика или наказание за совершение насилия. Более того, агрессия, транслируемая СМИ, по заключению исследователя, повышает степень агрессивности индивидов, находит воплощение во внешней среде, а со временем сила корреляции агрессии повышается [5].

Поэтому важность изучения агрессии и функционирования данного феномена в системе печатных средств массовой информации кажется бесспорной, но подходы к его интерпретации могут быть различными.

1.1. Агрессия и ее знаковая закрепленность

В настоящее время термин «агрессия» получил широкую трактовку, что свидетельствует о проявленном интересе исследователей современного состояния системы СМИ именно к агрессивной компоненте в публицистике. Прежде всего, определим сущность понятия «агрессия».

Этимология данного термина указывает на его происхождение от латинского корня aggredi – ad gredi, где grades означает «шаг», а ad – «к». Таким образом, первичное значение слова «агрессия» – двигаться вперед, к определенной цели, причем без колебаний, сомнений и страха. И уже в этом определении ощутима соотнесенность агрессивного и полемического начала: полемика ведь тоже представляет собой движение к определенной цели. И поскольку движение это осуществляется на фоне убежденности в собственной правоте (в противовес дискуссии, например, где поиск истины – цель речевой деятельности), в текстах прессы оно, как правило, реализуется «без колебаний, сомнений и страха».

Ряд современных исследователей сходятся в определении агрессии как специальной формы поведения человека и животных, направленной на другие объекты и имеющей цель причинить им вред [6]. В этом отношении взаимосвязь полемического и агрессивного начала в прессе уже более завуалирована. С одной стороны, целью полемиста всегда является уничтожение в сознании аудитории позиции противника, ее замещение собственной точкой зрения. Но с другой, для реализации этой цели могут выбираться мягкие и нейтральные тактики, которые далеко не всеми осознаются как агрессивные. Так, использование в споре «дамского аргумента» (термин С.И. Поварнина [7]) вроде бы не направлено напрямую на уничтожение противника, но в конечном итоге служит целевой установке полемиста и в русле этого целеполагания является не менее агрессивным и эффективным, чем прямые выпады, обвинения, угрозы.

Американский исследователь в области социальной психологии Э. Аронсон предлагает понимать под агрессией «преднамеренное действие, направленное на причинение вреда или боли. Это действие может быть физическим или вербальным. Независимо от того, достигло своей цели или нет, это все равно агрессия» [8]. Так и в полемическом тексте – независимо от его эффективности, – вербальная агрессия присутствует неизменно.

Близко к данному определению агрессии понятие, сформулированное Р. Бэроном и Д. Ричардсоном: «агрессия – это любая форма поведения, нацеленного на оскорбление или причинение вреда другому живому существу, не желающему подобного обращения» [9].

Доктор психологических наук профессор Н.И. Леонов отмечает, что различные авторы в своих исследованиях по-разному определяют агрессию и агрессивность: как врожденную реакцию человека для «защиты занимаемой территории» (Лоренд, Ардри); как стремление к господству (Моррисон); как реакцию личности на враждебную человеку окружающую действительность (К. Хорни [10], Э. Фромм [11]) [12]. Сам Н.И. Леонов предлагает понимать под агрессией «индивидуальное или коллективное поведение, направленное на нанесение физического или психологического вреда, ущерба, либо на уничтожение другого человека или группы людей» [13]. Данное определение агрессии берем за основу и мы в нашем исследовании. Однако, на наш взгляд, агрессия в средствах массовой информации – более широкое и многоаспектное понятие. Поскольку в центре нашего внимания находится агрессия в прессе, делается акцент на исследование психологической составляющей данного феномена, отмечаются виды агрессивных реакций, проявляющихся в текстах современных газет.

Наряду с тем под агрессивностью Н.И. Леонов предлагает понимать «свойство личности, характеризующееся наличием деструктивных тенденций, в основном в области субъектно-субъектных отношений» [14]. По мнению этого ученого, деструктивный компонент человеческой активности является необходимым в созидательной деятельности, так как потребности индивидуального развития с неизбежностью формируют в людях способность к устранению и разрушению препятствий, преодолению того, что противодействует этому процессу, то есть активизирует социальную активность общества. При соотнесении данного утверждения с феноменом агрессии в печатных СМИ приходим к выводу о том, что воплощение деструктивного компонента способствует получению более исчерпывающей информации, в том числе в печатной полемике, а также активизирует социальную активность читателей.

Отметим, что понятие «агрессия» по его этимологическим признакам многие исследователи ставят в один ряд с понятием «конфликт». Е.Н. Богданов и В.Г. Зазыкин относят понятие «конфликт» к общенаучной категории, принадлежащей прежде всего конфликтологии. «Конфликтные ситуации имеют глубокое психологическое содержание, потому что конфликтуют, прежде всего, люди из-за действия причин, носящих субъективный или объективный характер в процессе психологического давления на оппонентов, – отмечают исследователи. – Стиль, стратегия и тактики противоборства отражают их индивидуальные характеристики. Способы предупреждения и разрешения конфликтов основаны в первую очередь на оказании психологического воздействия на оппонентов с целью изменения их отношений» [15]. Это утверждение развивает наше убеждение в том, что понятие «агрессия» – многоаспектное и в современных условиях существования медийного сектора требует основательного изучения.

Так или иначе, определения, которые дают исследователи агрессии и форм ее проявления, базируются на определении, сформулированном Э. Аронсоном и развивают нашу мысль о значительном агрессивном потенциале печатной полемики.

Заслуживает внимания предложение профессора Н.И. Леонова разделять агрессивные проявления на два основных типа: мотивационную агрессию как самоценность и инструментальную агрессию как средство, подразумевая при этом, что и та, и другая могут проявляться как под контролем сознания, так и вне него, и сопряжены с эмоциональными переживаниями: гнев, враждебность [16]. Деление агрессии на указанные выше два типа встречаем и в фундаментальной работе «Агрессия» у Р. Бэрона и Д. Ричардсона [17]. В русле первого типа агрессии – мотивационной – имеет смысл говорить о целевой установке полемиста, так как в данном случае акт проявления агрессии направлен на достижение определенной цели. Во втором случае, при определении инструментальной агрессии, важно отметить, что агрессия усматривается не в целевой установке полемиста как таковой, а служит лишь средством для достижения поставленной цели, которая может быть направлена даже на созидание.

У Н. И. Леонова приводится обозначение видов реакций, которые выделили А. Басс и А. Дарки, создавшие опросник, дифференцирующий проявление агрессии и враждебности [18].

1. Косвенная агрессия окольным путем направлена на другое лицо или ни на кого не направлена. Примером фиксации косвенной агрессии в полемическом тексте может служить публикация в газете «Тамбовская жизнь» «За пенсией… в суд» [19]. В центре внимания журналиста – проблема неуплаты руководителями отдельных организаций страховых взносов, которые формируют накопительную часть трудовой пенсии работников. Рассматривается локальная ситуация – отчисление трудовых взносов ФГУ «Госсорткомиссия». «Обиженные» работники просят прокомментировать ситуацию начальника управления Пенсионного фонда России в Тамбовском районе И. Родионова, чему предшествовало обращение Управления в арбитражный суд Тамбовской области, который удовлетворил заявление и вынес решение о взыскании взносов, однако проблема так и не была устранена. В связи с этим работникам рекомендовано обратиться в суд или в прокуратуру. Решительно, несколько угрожающе звучит заявление одного из работников ФГУ «Госсорткомиссия» Ю. Савельева: «Мы будем отстаивать свои права всеми дозволенными методами. Не хотим получать по вине нерадивых работодателей нищенскую пенсию». Далее ситуацию комментирует управляющий отделением Пенсионного фонда по Тамбовской области Т. Козловская, где также отмечается агрессивность по отношению к недобросовестным руководителям организаций: «С неплательщиками страховых взносов мы ведем непримиримую борьбу, отстаивая интересы застрахованных лиц. В нашем отделении существует комплекс мер по снижению задолженности предприятий и организаций по страховым взносам на обязательное пенсионное обеспечение. <…> Только сообща мы заставим нерадивых работодателей почитать закон и законные интересы людей». В анализируемой публикации отсутствуют ответные реплики представителей данной организации, однако очевидно противостояние двух сторон: работодателей – с одной стороны (введена категория «нерадивый работодатель», что с успехом можно применить и к другим их «коллегам») и работников, а также представляющего их интересы отделения Пенсионного фонда РФ по Тамбовской области – с другой. Таким образом, в данной публикации агрессия полемиста направлена не только на конкретного «нерадивого работодателя» (прямая агрессия), но и против их недобросовестных «коллег».

2. Раздражение (готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении – вспыльчивость, грубость). Указанный вид агрессии наиболее очевиден в материалах СМИ, передающих аудиовизуальную информацию, например, в телепередачах. Тем не менее, в печатной полемике также очевидна фиксация подобной реакции. Так, в серии публикаций «Хождение по мукам» [20], «Хождение по мукам-2» [21] журналист критически подходит к деятельности различных служб (паспортно-визовая служба Ленинского РОВД г. Тамбова, ФГУ ГБ медико-социальной экспертизы по Тамбовской области), график работы которых создает такую проблему, как «стояние в очереди» (подзаголовок публикаций – «Операция «Очередь» в рубрике «Общество»). Как констатирует журналист, многочасовое стояние в очереди способствуют напряженности обстановки в этой части общества, о чем свидетельствуют следующие выражения героев публикации – опрошенных людей, находящихся в очередях: «Да безобразие!», «Им там не до нас!

<…> О людях никто не думает. Попробуйте вот зайти, пока там блатные! Инспекторша тут же отбреет: закройте дверь!», «Это какой – то ужас. <…> Медикам тоже тяжело, народу много, они злятся. Но и нас можно понять! Люди с костыльками, после инфарктов» и т. п. Не менее агрессивны выступления оппонентов – лиц, представляющих данные службы, в высказываниях которых также очевидно раздражение: «Мы искренне стараемся помочь всем заявителям, но просто физически не успеваем. <…> Район у нас самый маленький, но все главные чиновники живут здесь! Каждый день звонят и приводят за руку людей. Вы бы отказали своему начальнику? А очередь возмущается: блатные! И за это я получаю вместе с пайковыми шесть тысяч рублей в месяц!», «Да что вы ко мне пристали?! Эти стулья уже пять раз ломали. Поставим новые, не волнуйтесь…», «Это не мы безалаберные, а они сами…» и т. п. Подобные ситуации не менее знакомы рядовому читателю, а сгущение фактов журналистом в серии публикаций по определенной тематике, с одной стороны, способствует разрешению поднятых вопросов (как отмечает журналист, после первой же публикации данной рубрики последовала желаемая реакция – данные службы начали работать более оперативно), но с другой – возрастает напряжение в обществе, что объясняется чрезвычайной распространенностью подобного явления. Раздражение героев публикации усиливает ее эмоциональное содержание.

3. Негативизм (оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов). Этот вид агрессии также более характерен для электронных СМИ. Однако подобная реакция закреплена и в практике печатных изданий. Так, в публикации «34000 рублей – за отсутствие улыбки» [22] речь о ситуации, когда врачи в силу своей некомпетентности провели неудачную операцию ребенку, в результате чего он стал инвалидом. Его мама обратилась в суд, требуя материальной и моральной компенсации за причиненный ущерб. Суд Октябрьского района г. Тамбова постановил выплатить потерпевшему ребенку денежную компенсацию в размере 30 тысяч рублей за моральный вред и 4 тысячи – за материальный. Всю компенсацию мать ребенка тут же потратила на оплату долгов за лечение. Тем не менее, женщина вынашивает надежду, что сможет собрать деньги на операцию, которая исправит головотяпство врачей, но ее одолевает отчаяние, и свои эмоции, полные негативизма, она выливает на медицинских работников («Боюсь, теперь мы денег так и не соберем, – сокрушается Вера Михайловна. – Группу в этом году с Сережи сняли. Я работаю в колхозе, получаю мало. Кроме того, мы занимали на лечение»).

4. Обида (зависть и ненависть к окружающим за действительные или вымышленные действия). Этот вид агрессивного поведения в печатной полемике широко распространен. Отметим примеры фиксации подобной реакции в газетных материалах. К примеру, основу публикации «Врачей перессорили» [23] составляет описание конфликтной ситуации, сложившейся в сфере здравоохранения: повышение заработной платы отдельным категориям представителей данной профессии сразу же повлекло разногласия среди них. Пытаясь вникнуть в суть проблемы, журналист накаляет обстановку: «Одни медработники выходили из бухгалтерии с увесистыми пачками купюр и довольными лицами. Другие, поджав губы, пересчитывали жалкие три-пять тысяч и гадали, как жить дальше. Обделенных оказалось значительное большинство. Причем все это специалисты узкой квалификации – хирурги, невропатологи, окулисты. В проекте правительства для них не нашлось места. Теперь в наших больницах и поликлиниках нет таких понятий, как «хороший врач» и «плохой врач». Есть врачи богатые, а есть бедные». Агрессивный настрой как журналиста, так и противников принятого законопроекта выдают заголовок публикации и ее подзаголовки – «Врач врачу не товарищ» и «Маловато будет». В публикации цитируются слова «обиженных» врачей. Так, врач-отоларинголог МЛПУ «Городская детская поликлиника» Н. Бирюкова говорит: «Сейчас участковая медсестра зарабатывает в разы больше меня и моих коллег. Представляете, с каким на строением мы теперь работаем? Мы, конечно, рады за наших коллег-педиатров, зарплаты давно надо было прибавить. Но почему только им? У нас работа не менее сложная, чем на участках. Вот, вчера, например, мы приняли 42 новорожденных ребенка, хотя должны принимать только 18 человек». «Обиженный» настрой и у заместителя главного врача по лечебной работе того же лечебно-профилактического учреждения Н. Нарутдиновой: «Выходит, что врач, имеющий высшее образование и большой стаж работы, получает меньше участковой медсестры. Конечно, надо было увеличивать зарплаты, пусть на меньшие суммы, – но всем». Эскалация конфликтной ситуации достигается путем прогнозирования ее развития. Журналист отмечает, что федеральным бюджетом предусмотрено повышение заработной платы работникам службы «Скорой помощи» и фельдшерско-акушерских пунктов, а финансирование учреждений родовспоможения в связи с выдачей «родовых» сертификатов позволит увеличить зарплату акушерам и гинекологам. Соблюдая правило открытого финала полемического текста, автор материала заключает: «Главное, чтобы не получилось как с участковыми врачами. И тревожит вопрос: а как же все остальные специалисты узкой квалификации – с ними-то что делать будем?».