Текст книги "Лилия для герцога"

Глава 29

Утро наступило неожиданно. Вымотанная переживаниями последних дней, я давно не спала так крепко, как в эту ночь. Меня разбудили голоса, негромко переговаривающиеся где-то поблизости. Разлепив веки, я хмуро уставилась на двух горничных, которые стояли в дверях. Увидев, что я проснулась, они синхронно присели в реверансе.

– Доброе утро, ваша светлость! – наперебой прощебетали девушки. – Как спалось? Что желаете на завтрак?

– Кажется, раньше вы не интересовались моим мнением по этому поводу, – пробормотала я, натягивая одеяло повыше.

– А мы вам и ванну уже приготовили! Простите, что разбудили, но… Госпожа Ортензия торопит! – выпалила та из горничных, что была посмелее.

– Что ей нужно?

– Ну… Мы думали, вы и сами знаете… – замялись они. – Она хочет увидеть вашу простыню. Как встала, так и требует. А герцог уехал по делам – вместе с поверенным, который прибыл нынче утром.

Судя по всему, иного выбора у меня не оставалось, так что пришлось подняться и завернуться в одеяло. Девушки ловко свернули простыню и выскользнули за дверь. Я поморщилась, представив выражение лица Ортензии де Россо, но, чтобы не портить себе настроение, отогнала дурные мысли подальше.

Позже я сидела в успевшей немного остыть воде и, прикрыв глаза, перебирала в памяти мгновения прошлой ночи. Взгляд Себастьяна – нежный, сияющий. Такой, какого я никогда прежде не видела. Все еще ощущавшийся на губах вкус поцелуев. Тепло сильных уверенных рук. От этих воспоминаний во всем теле рождалось сладкое, тягучее, как мед, томление. И желание испытать эти ощущения снова.

Сестра Николина, как и другие наставницы, никогда не была с мужчиной, а потому ее слова, сказанные мне перед отъездом из обители, имели мало общего с реальностью. Ничего настолько уж неприятного в первую брачную ночь я не испытала. Да и, несмотря на смущение, просто лежать послушной живой куклой мне тоже не хотелось… Я не только принимала ласки, но и сама целовала герцога, зарываясь пальцами в густые черные волосы, обнимала, касалась упругой смуглой кожи, ощущая ладонями крепкие мышцы под ней. Наверное, меня осудили бы за такое поведение, но в те минуты я не могла – или не хотела – быть другой.

Я стянула с руки повязку и увидела, что от вчерашнего пореза и следа не осталось. Мой колдовской дар продолжал расти и теперь исцелял меня быстрее, чем раньше. Скрыть такое было бы непросто, поэтому, одевшись, я перетянула ладонь чистой тканью и вышла из комнаты.

После вчерашней суеты замок казался тихим. Я спустилась в столовую и почти не удивилась тому, что опоздала к завтраку. Бабушка Себастьяна уже ушла, как и все остальные, но меня ничуть не огорчило, что пришлось завтракать в одиночестве.

Когда я уже почти закончила с трапезой, в столовую вошел герцог де Россо, а вслед за ним поверенный. Встретившись глазами с мужем, я почувствовала, что заливаюсь краской – очень уж ярко вспомнилось, чем мы с ним занимались ночью. Кое-как взяв себя в руки, я ответила на приветствие его спутника, мысленно гадая, чем вызван его визит и по каким таким делам они с герцогом ездили.

Расторопные горничные тут же подали дополнительные приборы, а я извинилась и под благовидным предлогом урока с Луиджи покинула столовую. В коридоре, у входа в библиотеку, меня перехватил Аларик. Я почти забыла о нем из-за недавней суматохи и подозрений Ортензии, но, увидев высокую фигуру наемника, тут же поняла, что время для разговора, пожалуй, настало.

– Не знаю, как вас благодарить! – произнесла я. – Вы спасли моего супруга, исцелили его. Что мы должны вам за услугу?

– Денежный вопрос мы уже решили с герцогом, – отозвался он. – Вам в это вникать ни к чему. Однако… о помощи просили меня вы, так что у вас я тоже попрошу кое-что взамен.

– Что же именно? – насторожилась я.

– Однажды, когда возникнет такая необходимость, вы простите меня, – непривычно серьезно и твердо произнес мужчина, не отрывая взгляда от моего лица, и мне вдруг стало не по себе.

– Но… за что мне вас прощать? – поразилась я.

– Не спрашивайте сейчас, ваша светлость. Думаю, мы еще свидимся, а пока я уезжаю. Удачи!

– И вам, – откликнулась я, все еще не понимая, к чему относились слова, заронившие в мою душу неясную тревогу.

Через некоторое время меня отвлек Луиджи, которому накануне я пообещала рассказать сказку. Почему-то мне захотелось поведать ему одну из историй о Хальфдане, вычитанных в той книге, которую я в первые дни пребывания в замке случайно обнаружила в библиотеке. Кое-что я меняла, кое-что рассказывала своими словами, но моему ученику все равно понравилось.

– Со временем прочитаешь эту книгу сам, – улыбнулась я.

– А в Хальфдан поеду? Я хочу увидеть снег! Вы когда-нибудь видели снег, ваша светлость?

– Только во сне, – призналась я.

– Он холодный и белый, а каков на вкус?

– Увы, не пробовала, – засмеялась тихо.

– Гляжу, вам тут весело, – заметил Янис, неслышно входя в библиотеку.

– Вот кто тебе все-все-все расскажет про снег! – сказала я мальчику и тут же замолчала, когда за спиной хальфданца показалась Ортензия де Россо.

Под ее строгим взглядом не только я, но и остальные приумолкли, со всех лиц тут же пропали улыбки. Удивительно – каким образом настолько холодная и строгая женщина, как старая герцогиня, сумела воспитать Себастьяна? Страшно представить, каким бы он вырос, если бы походил на нее характером, привычками и манерой общения.

Вот и сейчас Ортензия с суровым видом выпроводила из библиотеки Луиджи, вслед за которым, бросив на меня извиняющийся взгляд, вышел и Янис. Мы с бабушкой герцога снова остались наедине, и мне невольно вспомнился разговор, который предшествовал брачным обрядам. Что могло прийти ей в голову на сей раз?

– Я видела доказательства, – произнесла она сухо. – Кажется, ты действительно не изменяла мужу… по крайней мере, физически. Что происходит в твоих мыслях, мне неведомо.

– Могу вас уверить, что никогда не думала ни о каком другом мужчине, – ответила я, не отводя от нее взгляда. Промелькнула мысль, что говорю не совсем правду. О Янисе я ведь тоже немало размышляла, но совершенно иначе. Я считала его добрым другом и наставником, восхищалась его колдовским даром и силой воли, благодаря которым он из крестьянского мальчишки превратился в колдуна, и даже северный князь держал его при себе. Но, разумеется, говорить Ортензии правду о моем отношении к хальфданцу не следовало ни сейчас, ни в будущем.

– Себастьян по-прежнему считает, что тебя нужно отвезти в столицу и представить королю, – продолжала собеседница, которая, кажется, не слишком-то поверила моим словам. – Нужно подготовиться. Приедет портниха. Понятия не имею, какова сейчас столичная мода, так что при дворе тебя в любом случае сочтут провинциалкой. Однако мне бы не хотелось, чтобы ты забыла все, чему я тебя учила, и вела себя вульгарно и недостойно, поэтому неплохо повторить уроки.

– Как скажете, – отозвалась я со вздохом, понимая, что это означает. Наши занятия с Янисом снова придется отложить. Упражняться в самоконтроле я могла и без него, а как быть с тем, до чего мы еще не дошли?

– Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло. Теперь ты уже не безродная сиротка из обители, – проговорила Ортензия де Россо с видимой неохотой. – Ты – будущая мать наследника. Я, конечно, рада тому, что мой внук не женился на той вертихвостке, будь она хоть трижды титулованной особой, но и от тебя не в восторге. Однако предки нашего рода приняли тебя, так что постарайся не замарать честь семьи.

Слушая ее речь, я вдруг отчаянно захотела поскорее уехать из замка. Пусть там, в далеком большом городе, где никогда прежде не бывала, станут обсуждать мое сомнительное происхождение и немодное платье, а в королевском дворце снова повстречается Виенна де Кастеллано, все равно наш с Себастьяном отъезд принесет перемены и новые впечатления. А еще наконец-то появится возможность отдохнуть от бесконечных нотаций бабушки моего супруга.

– Чему ты улыбаешься? – спросила она, и я, поспешно согнав с губ неуместную улыбку, приняла серьезный вид.

– Я поняла, что вы хотели сказать. И… постараюсь. А теперь мне можно идти? – с надеждой поинтересовалась у нее.

– Ступай!

Ускользнув от Ортензии, беседа с которой меня изрядно утомила, отправилась на поиски Яниса. Хальфданец обнаружился в гостиной, где, с удобством вытянув ноги, сидел в кресле и лениво перелистывал страницы какой-то книги. Должно быть, за ней он и приходил в библиотеку.

– Что, плохие новости? – осведомился северянин.

– Как сказать, – откликнулась я. – Скоро мы поедем в столицу, и ты с нами, но прежде госпожа Ортензия желает убедиться в том, что я умею вести себя в обществе. И потому наши уроки…

– Главное, что нас с тобой больше ни в чем непристойном не подозревают, – усмехнулся северянин. – А к занятиям мы непременно вернемся. Не тревожься. Да и в столицу я поеду с вами… Если, конечно, возражать не будете.

– Почему я должна возражать? – удивилась и тут же опустила глаза, увидев лукавое выражение на лице собеседника. Вспомнилось, что он тоже находился среди тех, кто провожал и встречал нас с герцогом вчера вечером. Следовательно, Янису, как и всем остальным в замке, известно, что теперь я прихожусь его другу женой не только по бумагам.

– Тем лучше, – улыбнулся он. – Может быть, мы даже успеем на помолвку короля Арнальдо. Или хотя бы на свадьбу.

– И то верно! – согласилась я. Для меня не устроили настоящей свадебной церемонии, но у короля наверняка все произойдет по-другому. Там будут и торжественная обстановка, и чудесный наряд невесты, и музыка…

Оставив хальфданца отдыхать, я вернулась к себе. Несмотря на то что ночь провела в другой спальне, здесь, где проходила моя жизнь с момента приезда в замок де Россо, мне по-прежнему было уютно. Я привыкла к тому, что могу побыть наедине с собой, вышивая или сидя у окна. Вот и сейчас я открыла окошко, чтобы немного проветрить комнату, и с изумлением уставилась на неизвестно откуда взявшийся букет цветов. Красные и желтые, еще не успевшие завянуть, они притягивали взгляд. Я взяла цветы в руки, вдохнула сладкий аромат и подумала – откуда они могли взяться? Ведь если все знают, что за этим окном находится моя комната, значит, это подарок для меня?..

Глава 30

После обеда, который прошел на удивление мирно и по-домашнему, герцог сказал, что хочет перед отъездом в столицу уладить все дела, так что в ближайшие дни будет очень занят. Погрузившись в размышления о том, откуда взялись цветы, я рассеянно кивнула в ответ и тут же поймала на себе заинтересованный взгляд поверенного. Через некоторое время он догнал меня в коридоре и одарил такой широкой улыбкой, словно несказанно обрадовался нашей встрече.

– Как вы поживаете, ваша светлость? – осведомился мужчина, который не так уж давно доставил меня в замок де Россо. Сейчас наше путешествие казалось настолько далеким, что некоторые детали успели начисто выветриться из памяти. Слишком много всего случилось за прошедшее время, да и я сама уже не была той девочкой, которая боялась покидать обитель, ставшую за проведенные в ней годы родным домом.

– Все хорошо, – промолвила, улыбнувшись.

– Больше не думаете о возможных причинах для развода? – усмехнулся поверенный понимающе. – А ведь я говорил, что вам действительно повезло! Лучшего мужа, чем герцог де Россо, и представить нельзя!

Я нахмурилась. Что-то чересчур часто мне сегодня говорили о моем везении. То Ортензия, то поверенный… А ведь я так и не спросила герцога о том, что в пылу ссоры услышала от баронессы де Кастеллано. Почему она не сомневалась, что Себастьян вынужден был на мне жениться? Только ли из зависти и стремления вбить клин между нами женщина сказала такое? Или имелись другие веские причины?..

– Но, конечно, вашему супругу с вами тоже повезло. Красивая и покладистая жена, к тому же образованная! Да он просто счастливчик!

– А что насчет тех странностей, о которых вы говорили? – напомнила я. Может быть, намеки поверенного касались запертой комнаты и когда-то жившей в ней хальфданки?.. – Вы что-то знаете? О колдовстве и… Пожалуйста, расскажите!

– Полноте, ваша светлость, это всего лишь слухи да суеверия! Поговаривают, что замок герцогов де Россо проклят. И что душа одного из прежних владельцев, покойного мужа госпожи Ортензии, не находит покоя из-за грехов, которые тот совершил и передал потомкам. Что верно, то верно, человек был суровый, все это подтверждают. Однако не только он – многие в те незапамятные времена старались бороться с колдовством, и, как видите, теперь в нашей стране нет ни одной демонской любовницы!

– Ничего не понимаю, – покачала я головой. – Вы говорите о дедушке Себастьяна? Но разве он…

– Вам еще не рассказали? Сейчас, думаю, вы имеете право знать об истории семьи, к которой принадлежите. Господин Джеронимо де Россо являлся одним из тех, кто разыскивал колдуний и вершил суд над ними, служа этим своей стране не хуже, чем доблестные предки. Сын его этим не занимался, а вот внук, как вам, должно быть, известно, состоит на королевской службе. И когда объявился культ…

– Гаттини! – окликнул его герцог, голос которого прозвучал так, что не только поверенному, но и мне захотелось втянуть голову в плечи. – Кажется, я нанял вас не для того, чтобы вы мололи языком. И сейчас у нас достаточно дел.

– Конечно! – отозвался собеседник, имя которого я наконец-то оживила в памяти, и зашагал к Себастьяну. Герцог в эту минуту выглядел так строго и внушительно, что мои недавние мысли о том, что его воспитанием занималась бабушка, напомнили о себе. Но на меня супруг посмотрел с большей теплотой.

– Я сам расскажу тебе обо всем, что ты должна узнать, – произнес он, и я кивнула, соглашаясь. А что мне еще оставалось делать? Не капризничать же прямо в коридоре на потеху слугам, желая непременно здесь и сейчас дослушать рассказ поверенного, породивший больше вопросов, чем ответов.

Некоторое время я продолжала стоять на месте, глядя в спины уходящим мужчинам. После случившегося на душе стало тяжело, точно навалился огромный камень. Недавнее ощущение счастья и уверенности в будущем постепенно таяло, как снега Хальфдана под палящим солнцем моей родины. Даже цветы, которые я поставила в вазу, уже не радовали. Вернувшись в свою комнату и скользнув по ним мимолетным взглядом, потуже затянула на ладони надоевшую повязку и легла на кровать, прямо на покрывало. Вспомнилось вдруг, как Себастьян заворачивал меня в него в ванной, когда я дрожала от страха и неизвестности. Теперь-то я знала, что в ту ночь мне ничего не грозило, ведь тогда мы еще не совершили положенных обрядов. И все же я чувствовала его мужской интерес ко мне, желание прикоснуться, провести наедине вечер, получше узнать друг друга.

И, может быть, если бы не внезапный приезд баронессы…

Отогнав воспоминания о Виенне де Кастеллано, я снова подумала о словах господина Гаттини. Выходит, супруг Ортензии преследовал и казнил обвиненных в колдовстве женщин? А что за культ, о котором упомянул поверенный? Он как раз начал рассказывать о том, что касалось не прошлого, а настоящего времени. И нынешнего герцога де Россо, моего мужа…

У меня голова разболелась от этих размышлений. Янис, помнится, говорил, что сам расскажет Себастьяну о моем колдовском даре и наших с хальфданцем уроках, однако теперь я засомневалась в том, что ему следовало это делать. Ведь если допустить, что герцог разделяет точку зрения своего дедушки и Ортензии, мое положение осложнялось еще больше. Одно дело – состоять в дружеских отношениях с северным колдуном, когда-то спасшим ему жизнь, и совсем другое – быть женатым на колдунье. Не каждый пойдет на такой риск.

Я действительно почти ничего не знала о любви. Меня воспитывала не семья, а обитель, наставницы которой давали обет безбрачия. Но одно я понимала ясно – любовь невозможна без доверия. А пока ни Себастьян не знал обо мне всей правды, ни я о нем. Так, значит, о чувствах между нами еще говорить рано?..

Мой затуманенный слезами взгляд снова остановился на цветах. Это подарок моего супруга? Может быть, он хотел сделать мне приятное и уделить внимание, несмотря на занятость?

В дверь постучали.

– Ваша светлость! – заглянула в комнату горничная. – Портниха приехала и ждет вас. Что такое, вы плачете?

– Ничего подобного, – отозвалась я. – Просто что-то попало в глаз. Передай ей, что я иду.

На сей раз наряды уже не планировалось шить из грубоватого недорогого материала. Портниха привезла все самое лучшее, что смогла отыскать. Должно быть, она ожидала от меня восторгов и благодарностей, однако я мельком глянула на разложенные передо мной рулоны ткани и сказала, что подобрать фасоны они с бабушкой герцога могут и без моего участия.

– Но разве вам не хочется лично распорядиться, каким будет ваш гардероб? – изумилась женщина. – Вы ведь в столицу поедете! С самим королем встретитесь!

– Мерки с меня вы уже сняли, а платит вам госпожа Ортензия, так что с ней вопросы и решайте, – произнесла в ответ. В эти минуты мне было совершенно не до платьев. – А сейчас простите, я нехорошо себя чувствую.

Портниху я оставила, но в свою спальню не вернулась. Мой путь лежал туда, где когда-то жила молодая женщина из Хальфдана. Как и в прошлый раз, дверь легко открылась, впуская меня. Но сейчас мне не хотелось оплакивать здесь свою и чужую судьбу. Меня обуяла жажда деятельности, и я принялась обыскивать комнату, сама не зная, что именно хочу найти.

Пыль летела во все стороны, пока я обшаривала ящики покосившегося секретера, перетряхивала изъеденную молью одежду в шкафу, переворачивала матрас на поскрипывающей кровати. Увы, ничего интересного не обнаружилось. Когда же я, вконец отчаявшись и чихая от забившихся в нос пылинок, села на постель с выпавшим из шкафа платьем в руках, из его кармана выскользнул и, ярко блеснув, стукнулся об пол небольшой предмет.

Подняв неожиданную находку, принялась жадно ее разглядывать. В моих руках была тяжелая металлическая подвеска на вытертом кожаном шнурке. Должно быть, после того как шнурок порвался, владелица засунула украшение в карман, да там, забыв, и оставила.

Подвеску сделали в виде дерева, ветви и корни которого переплетались в причудливом узоре. В драгоценностях я не слишком-то разбиралась, однако вспомнила, что нечто подобное уже видела. На иллюстрации в книге! А если эта вещица происходила из Хальфдана, наверняка принадлежала когда-то той женщине. Я провела по граням подвески, обрисовывая кончиками пальцев изящную вязь, и внезапно ощутила знакомое покалывание. Колдовство во мне пробуждалось, откликалось на невидимые волны энергии, исходившие от украшения. Держа подвеску в ладони, я чувствовала, что с каждым мгновением становлюсь сильнее, и это ощущение дурманило, наполняло неведомым прежде могуществом и уверенностью в том, что мне все по плечу.

Я снова опустила подвеску в карман, но теперь в свой собственный, и встала. Прибрала в комнате, постаралась придать ей прежний вид. Лишь затем вышла и направилась в библиотеку.

– Ваша светлость, куда же вы запропастились? – всплеснула руками горничная, встретившаяся в коридоре. – Уже ужин закончился, а вы так и не появились в столовой! Госпожа Ортензия недовольна!

– Не важно, – отмахнулась я, даже не удивившись тому, что прошло так много времени. – Я не голодна. А госпожа Ортензия… – проглотив так и напрашивающиеся на язык не самые почтительные слова, я не закончила фразу и, скрывшись за дверью библиотеки, тут же бросилась к полке, на которой стояла книга о Хальфдане.

Нужная мне иллюстрация отыскалась почти сразу. Чтобы не ошибиться, я даже вынула из кармана подвеску и сверила ее с изображением на бумаге. Теперь сомнений не оставалось.

– Дерево жизни и судьбы… – благоговейно прошептала одними губами. Хальфданцы верили, что оно держит на себе все мироздание. Подвеска, вероятно, являлась не простым украшением, а амулетом. Может быть, несчастье случилось с его прежней обладательницей потому, что из-за порванного шнурка ей пришлось снять оберег? Но отчего мне показалось, что найденный мною предмет тоже узнал меня?..

Глава 31

Похоже, дел у герцога и поверенного в самом деле накопилось немало, поскольку за завтраком они не присутствовали. Это возвращало меня воспоминаниями к тем дням, когда Себастьяна не было в замке. Только я, Ортензия и Янис за слишком большим для троих столом. Несмотря на то что моя невинность подтвердилась и предки рода де Россо меня приняли, отношение ко мне единственной близкой родственницы супруга почти не изменилось. Я то и дело ловила на себе ее хмурые взгляды, от которых портился аппетит.

Хуже всего оказалось то, что она продолжала подозревать, что мы с хальфданцем могли чересчур сблизиться, и ее первостепенной задачей стало не оставлять меня с ним наедине. Я даже не смогла показать колдуну найденный в запертой комнате амулет на порванном шнурке, который продолжала носить в кармане. Перегрузив хозяйственные заботы на плечи экономки, Ортензия де Россо возобновила свои уроки. Она твердила, что теперь я уже не та, что раньше. Что я женщина. Жена. И обязанностей у меня значительно прибавилось, а вот права еще придется заслужить – бабушка герцога произносила эти слова так, точно мысленно прибавляла: «…Только через мой труп».

– Себастьян в отъезде, – сообщила Ортензия, когда мы снова собрались в столовой втроем. Она говорила без тревоги, и я сделала вывод, что поездка носит исключительно деловой характер и не сопряжена с опасностью. К тому же с герцогом де Россо отправился господин Гаттини.

Портниха, как оказалось, пожаловалась старой герцогине, что я проявила пугающее равнодушие к новому гардеробу, за что меня также пристыдили. Очевидно, Ортензия считала, что я повела себя так, потому что в обители меня приучили к аскетизму. Но плохо одетая жена титулованного мужа могла опозорить его при дворе, так что меня взяли в оборот и заставили щупать ткани, навытяжку стоять перед зеркалом, терпеть уколы булавок, за каждый из которых портниха долго извинялась. Когда с этим на сегодня наконец-то закончили, моих сил хватило только на то, чтобы доплестись до спальни и рухнуть на кровать не раздеваясь.

А на следующее утро все началось сначала. Бесконечные примерки, наставления Ортензии де Россо и снова примерки. Если когда-то в разговорах с другими девушками, вместе с которыми меня воспитывали, я и мечтала о новых нарядах, то сейчас с насмешкой вспоминала о той наивной девочке, которая и не догадывалась, что ей предстоит.

– Какая же у вас тонкая талия, ваша светлость! – воскликнула портниха, затягивая меня очередным шелковым поясом. – Но это ненадолго, верно, госпожа Ортензия? – хихикнула она, услужливо поклонившись моей суровой надзирательнице. – Мне стоит сшить несколько платьев для, так сказать, особого случая?

– Разумеется! – отозвалась герцогиня. – Однако они понадобятся не сразу. Думаю, к тому моменту молодые уже вернутся в замок.

– Но в столице ведь лекари лучше, – попыталась возразить женщина, но тут же осеклась под строгим взглядом. – Конечно-конечно… Наследник должен появиться на свет в родовом гнезде.

Я скрипнула зубами, рассматривая собственное отражение в потускневшей глади зеркала. Ничего не изменилось. Сама по себе я не имела для Ортензии никакого значения, ее интересовала лишь моя способность произвести на свет мальчика, который будет носить фамилию де Россо.

А для Себастьяна?.. Неужели и ему от меня нужно только продолжение рода? Я прижала ладонь к своему плоскому животу и зажмурилась, чтобы не встречаться взглядом с девушкой в зеркале.

Позже, когда вернулась в свою комнату, меня ждал еще один подарок. Белая ручная голубка в клетке. У меня никогда не было домашних питомцев, поскольку настоятельница запрещала заводить их в обители, но все же я предпочла бы игривого и ласкового котенка, а не птицу, которая напоминала меня саму.

Возможность поговорить с Янисом я все же нашла, прямо во время урока отправила за ним Луиджи. Смышленый мальчишка выполнил поручение в точности. Он даже не сказал, что это я послала его, однако северянин все понял и незамедлительно явился в библиотеку.

Отпустив ученика, вытащила из кармана подвеску и продемонстрировала ее Янису.

– Сомнений нет, ее сделали в Хальфдане, – сказал он, на несколько долгих мгновений задержал украшение в ладони и затем вернул мне.

– Это амулет? – спросила, желая подтвердить свою догадку, и хальфданец кивнул. – Как думаешь, может он стать моим? Или мне нужно вернуть его туда, откуда взяла?

– Почему же нет? Конечно, может. Он тянется к тебе и наверняка пригодится.

– Но… отчего ко мне?

– Я ведь уже говорил, что твой дар – такой же, как у наших северных колдунов. Не знай я доподлинно, как ты выглядишь и где выросла, почувствовав твою силу, ожидал бы, что увижу девушку с белыми волосами, говорящую на моем языке. Вот и амулет чует в тебе свою, причем сильнее, чем во мне самом, – с ноткой горчащей обиды добавил собеседник.

– Но я ведь ничего специально не делаю, чтобы так выходило! – растерялась я.

– Храни его, – посмотрел в мои глаза Янис. – Вот все, что я могу сейчас сказать. А теперь мне, пожалуй, лучше откланяться, пока госпожа Ортензия не приставила к тебе соглядатаев.

– Ты знаешь что-нибудь об ее муже? – вспомнила я вчерашний разговор с поверенным.

– Нет. Встретиться с ним мне тоже не довелось. А что?

– Он охотился на колдуний! – выпалила я. – А ведь его сын едва не женился на одной из них! А говоря о Себастьяне, господин Гаттини обмолвился о каком-то культе и семейном проклятии. Но я не поняла, что имелось в виду, а он не успел рассказать больше. Неужели… внук пошел по стопам деда?

– Если бы это было так, думаешь, он стал бы приглашать меня в свой замок?

– Ты – другое дело! Пожалуйста, пожалуйста, не говори пока ничего обо мне герцогу! – взмолилась я. – Пусть он узнает, но позже… не сейчас…

– Как скажешь, – серьезно, без улыбки, произнес хальфданец. – Я умею хранить тайны. Только не упусти подходящий момент для того, чтобы сказать правду.

Его слова звучали у меня в голове весь остаток дня. Не упустить момент… Если бы я знала, когда он наступит.

Дни текли один за другим, уроки поведения при дворе вытягивали из меня все соки. Как правильно ходить, говорить, обмахиваться веером… Я подозревала, что многие премудрости, которыми меня потчевала герцогиня, давно устарели, но не возражала, понимая, что это бессмысленно. Меня в любом случае посчитают старомодной провинциалкой. Собственно, таковой я и являлась и ничуть не стремилась к тому, чтобы стать придворной дамой вроде баронессы де Кастеллано, чьи наставления по поводу будущей жизни в столице мне иногда смутно припоминались.

Не имея возможности возобновить занятия с хальфданцем, я продолжала упражняться самостоятельно. Амулет помогал. Давал силу, наполнял уверенностью, поднимал на невидимых крыльях и увлекал за собой к синей глади небес, к далеким северным фьордам, к безграничной свободе. Я продела в него новый прочный шнурок, но на шее носить не стала, опасаясь, что кто-то может увидеть. Учитывая, что портниха каждый день то раздевала меня до нижней сорочки, то одевала заново, опасения были небезосновательными.

В ту спальню, где прошла моя первая брачная ночь, я больше не заглядывала. Одна из горничных сказала, что там когда-то жили родители Себастьяна. Чем дальше отодвигался вечер, когда мы побывали у источника, тем бледнее становились воспоминания обо всем, что тогда происходило. Временами казалось, что мне все попросту приснилось. И, выполнив по настоянию бабушки супружеский долг, муж обо мне больше ни разу не вспомнил.

В один из дней начались мои женские недомогания, и прислуживающая мне девушка, узнав об этом, сообщила Ортензии. Та выразила недовольство, но от примерок меня освободила. Я думала, ей не понравился вынужденный перерыв в пошиве платьев, однако экономка разъяснила истинную причину недовольства хозяйки.

– Вы еще не в тягости, – сказала она, принеся мне в комнату чай с пряными травами, от которых ненадолго проходила ноющая боль внизу живота. – Госпожа Ортензия недовольна. Хочет во что бы то ни стало дожить до правнуков.

– Кажется, на здоровье она пока не жалуется, – ответила я и едва не добавила: «…Того и гляди нас переживет».

– Что верно, то верно, ваша светлость, так ведь годы все равно свое берут, – вздохнула собеседница.

Минуло еще несколько дней. Возобновились примерки. Гардероб был почти готов – несколько нарядных платьев из дорогих тканей для выхода в свет, более скромные домашние, включая те, что предназначались для располневшей фигуры, а еще сорочки, ночные рубашки и чулки, такие тоненькие, что и прикасаться страшно, так и казалось, что вот-вот порвутся.

Однажды утром я проснулась рано и, стоя у окна, с тоской думала об очередном долгом дне, который обещал стать похожим на предыдущие, словно брат-близнец, но внезапно скрипнула дверь и вошел Себастьян. Я не ожидала увидеть его и изумленно ахнула, когда он шагнул ко мне. Привлек к себе, накрыл мои губы своими, подхватил на руки…

От него пахло ветром дорог, прохладой осенних рассветов, свежестью родниковой воды. Пахло свободой, которая в нашем мире охотно становилась спутницей мужчин, но не женщин. И я жадно вдыхала этот запах, отвечая на поцелуи, но, когда ощутила под спиной мягкую постель, меня словно что-то больно кольнуло изнутри.

– Подожди… – Я немного отстранилась, уперлась ладонями в грудь мужа. – Скажи… твоя бабушка отправила тебя ко мне?

– Бабушка? – переспросил он недоумевающе, явно не ожидая подобного вопроса. – Почему ты так решила? Я только что вернулся и не успел еще с ней повидаться.

С облегчением выдохнув, я ничего не ответила и сама притянула герцога к себе, приникла к его губам – таким теплым и нежным. Помогла расстегнуть и сбросить одежду. Делилась с ним своим теплом, отдавала всю себя и отчаянно старалась не думать о тайнах, стоящих между нами.