Текст книги "Лилия для герцога"

Глава 47

Себастьян не знал, сколько прошло времени. В комнате стояла тишина. Герцог сидел за столом, сжимая в руке отцовское письмо. Пытался понять, свыкнуться с тем, как много он не знал о своем отце Арманде де Россо, королевской семье и собственной жене.

Теперь ему стали понятны загадочные слова гианы. Дух природы, она знала все. И о том, что человеческая жизнь может оказаться не первой, и о том, что его отец жил дальше, потеряв обеих женщин, которых любил.

Вот только жил он недолго и несчастливо.

Встрепенувшись, герцог де Россо посмотрел в окно, за которым сгущались вечерние сумерки. Нужно найти Лилиан! Теперь он, кажется, знал, где ее искать.

Послышался торопливый стук в дверь, и в комнату заглянула одна из горничных.

– Ваша светлость, в замке пожар! – воскликнула она. – Прошу вас, поспешите! Скорее же!

Себастьян бросился за ней. Горничная побежала по лестнице вниз, в одно из отдаленных подсобных помещений. Но, несмотря на ее слова, особой суеты в коридорах герцог не заметил.

– И это вы называете пожаром? – скептически осведомился де Россо, глядя на тлеющие на каменном полу гусиные перья и сухие осенние листья.

– Ох, я так испугалась, ваша светлость, так испугалась, когда увидела, что отсюда валит дым! – запричитала девушка. – У страха глаза велики! Наверняка все это Луиджи устроил, мелкий негодник!

– Впредь попрошу не беспокоить меня по таким пустякам, – произнес герцог, морщась от запаха жженых перьев. Не зря именно с помощью этого запаха потерявших сознание людей приводили в чувство. – Тут вы и сами можете разобраться, а доложить следовало не мне, а экономке.

– Простите… – опустила глаза горничная, заливаясь краской.

Герцог направился в комнату поверенного. Миновал коридоры, лестницы. И… замер на пороге, увидев лежащую на полу Ортензию де Россо. В руке она сжимала письмо, которое Себастьян второпях оставил на столе. Когда внук кинулся к бабушке, ее ресницы слегка дрогнули.

Жива!

Старую герцогиню перенесли в спальню, переодели в ночную рубашку. Слугу отправили за лекарем. Герцог, в такие минуты особенно остро чувствовавший собственное бессилие, сидел у постели больной.

– Ты ведь останешься со мной?.. – слабым голосом спросила она, когда внук коснулся ее пальцев. Бабушка всегда казалась ему крепкой, несгибаемой. Она вырастила его, железной рукой управляла большим хозяйством. Но, видимо, потрясение, вызванное письмом, оказалось слишком сильным. Историю с пожаром тоже выдумала Ортензия – подослала молоденькую горничную, чтобы заставить внука отлучиться, а в это время заглянуть в бумаги, которые тот изучал в комнате поверенного.

– Я останусь, – склонившись к бабушке, ответил Себастьян. – Не волнуйся. Конечно же я буду рядом.

– Уехал?! Что значит – уехал?.. – вспыхнула Виенна, получив известие, что герцог де Россо отбыл из столицы в свой родовой замок. А ведь накануне она посылала к нему слугу, предлагала встретиться. Себастьян ей отказал.

– Слышал, он повсюду разослал людей, чтобы они искали его супругу, – проговорил Валерио Манчини, который и принес эту новость. Главный придворный сплетник всегда знал все обо всех. Но о том, почему Лилиан уехала, ему было неизвестно, а рассказывать баронесса де Кастеллано не собиралась.

– Убирайся! – приказала она, и Манчини, пожав плечами, скрылся.

Неужели все пропало? Неужели ее план выдать королевского бастарда за дитя герцога провалился? И все из-за безродной девки, которая, даже отсутствуя, ей мешала!

– Если не выйду замуж, я не хочу этого ребенка, не хочу, не хочу! – в ярости выкрикнула баронесса, швырнув попавшуюся под горячую руку вазу в зеркало. По стеклу разбежались трещины. Во все стороны брызнули осколки.

У порога раздался громкий вскрик.

– А ты что тут делаешь? – бросила Виенна, увидев Иларию. Впрочем, не слишком удивилась. Опальная фаворитка почти не отходила от баронессы де Кастеллано, прицепилась к ней, как плющ. Неужто действительно считала ее лучшей подругой? И простила за то, что Виенна увела у нее короля Арнальдо?

Только такое ничтожество, как Илария де Коста, могло безропотно проглотить подобную обиду!

– Я не ослышалась? – спросила бывшая фаворитка, подходя ближе. Осколки хрустнули под каблуками туфель. – Ты ждешь ребенка?

– Ты ведь никому не скажешь? – вскинулась баронесса.

– А мне поверят? – горько усмехнулась собеседница. – Скажут, что выдумываю из зависти. И… ты в самом деле его не хочешь?

– С чего бы мне его хотеть? – фыркнула Виенна.

– Тогда… – волнуясь, произнесла Илария. Ее голос вдруг стал заискивающим, а взгляд почти застенчивым. – Может быть, ты отдашь его мне?

– Что?!

– Я воспитаю его как своего. У меня есть средства, ты же знаешь… Я бы могла уехать и поселиться подальше от столицы. Пусть люди думают, что я вдова.

– Глупости! – расхохоталась баронесса. – Что это ты придумала? Сейчас притворяешься паинькой, а затем станешь шантажировать меня этим выродком! А может, не только меня, но и его величество? Думаешь, испугавшись, что о бастарде накануне королевской помолвки узнают все, он снова возьмет тебя в свою постель?

– Так бы поступила ты, – побледнев, ответила бывшая фаворитка. – Но не я. Мне просто хочется…

– Знать не желаю, чего тебе хочется! – выплюнула ей в лицо Виенна. – Но моего ребенка ты не получишь! Я лучше избавлюсь от него, чем отдам тебе!

Когда Илария де Коста ушла, баронесса крикнула слугам, чтобы убрали осколки зеркала и разбитой вазы, а сама отправилась в спальню и забылась беспокойным сном.

Проснулась от стука в дверь.

– Опять ты? – буркнула Виенна, увидев на пороге Иларию с подносом.

– Если ты не передумала, то я… Я все равно уеду. Не могу больше здесь оставаться.

– Воля твоя. Не передумала и не передумаю. А на короле свет клином не сошелся – ты могла бы найти при дворе и другого любовника.

– Выпьем на прощанье?

Милостиво кивнув, баронесса потянулась к одному из стоящих на подносе бокалов. Ее любимое вино. В меру сладкое, терпкое. Но сейчас в нем ощущалась странная горечь. Наверное, всему виной проклятая беременность – даже вкусом вина насладиться не даст.

Компаньонка сидела напротив и задумчиво смотрела на Виенну, поглаживая кончиками пальцев дорогой хрусталь.

Когда опальная фаворитка ушла, баронесса поднялась на ноги. Покачнулась, схватилась за стену. Ее снова тошнило.

За дверью комнаты, сжав кулаки, стояла Илария. Она боялась и желала увидеть, как ненавистная подруга упадет на пол, царапая горло ногтями. И мысленно просила прощения у ребенка, которому лучше было умереть, чем родиться у такой матери.

– Я давала ей шанс, – пробормотала Илария. Одними губами – сухими, холодными. – Давала шанс им обоим.

Если бы баронесса де Кастеллано согласилась отдать ей малыша, осталась бы в живых. Но она отказалась. И выпила вино, отравленное ядом.

Илария де Коста с детства мечтала стать женой и матерью. К ней сватались, но она желала выбрать самого лучшего мужчину. А затем на нее обратил внимание король. Это было так лестно, так удивительно… Илария влюбилась.

Быть фавориткой – совсем не то же самое, что супругой. Лесть придворных быстро надоела. Чтобы не терзаться мыслями, что однажды его величество женится на другой, Илария заедала тоску сладостями. Ей хотелось иметь детей от Арнальдо, но боги сделали ее бесплодной, лишив счастья материнства. А потом она наскучила королю, и тот заменил фаворитку другой.

Для Виенны расположение его величества было лишь собственным капризом. Она не любила его. Никого, за исключением себя самой, не любила.

К тому же Виенне де Кастеллано показалось мало того, что она заняла место фаворитки. Она всячески унижала Иларию – ту, которую прежде называла своей подругой. Сделала ее компаньонкой, как никчемную старую деву. Настроила против нее всех при дворе. Кто-то смотрел с жалостью, кто-то смеялся в лицо.

Теперь все закончится. Баронесса больше не будет насмехаться над ней. А собственная судьба Иларию мало заботила.

– Имбирный чай! – провозгласила Микела, внося в столовую пузатый глиняный чайник. – После обеда – самое то! Угощайтесь!

– Спасибо! – отозвалась я благодарно. В последнее время меня уже почти не мутило от запахов, однако добрая женщина по-прежнему готовила для меня лишь самое полезное. – Составите мне компанию?

– А почему бы и не составить? – охотно согласилась хозяйка и села за стол. – Вот знаю, что вы вдова, а все равно немножко завидую. Будь у меня дети, оставались бы со мной, пока муж в плавании. Хотя они ведь растут… А затем разлетаются из родительского гнезда.

«Не все», – мысленно заметила я, подумав о замке де Россо. Покинуть его Себастьян не смог бы при всем желании. Если только временно, как тогда, когда жил в столице, но уж точно не насовсем.

Но Альмарис считался провинцией, и молодежь тут задерживалась далеко не всегда. Хорошо, если у семьи имелось собственное дело, к примеру, кузница или сапожная мастерская. В таких случаях дети и внуки обучались ремеслам, которыми владели отцы и деды. Но этим могли похвастаться далеко не все. Порой молодые люди нанимались на корабли, но не каждый мог справиться с этой работой, сопутствующей ей морской болезнью и прочими тяготами несладкой моряцкой доли, так что приходилось уходить на заработки в большие города.

Обо всем, что касалось Альмариса, мне рассказывала Микела, которая родилась и выросла здесь. Она завидовала мне, а я ей. Как бы мне хотелось, чтобы моей родиной оказалось это красивое место!

Я постепенно привыкала к Альмарису. Правда, однажды, увидев во время прогулки небольшой дом, похожий на тот, который принадлежал Микеле и ее благоверному, вдруг почувствовала, как к глазам подступили слезы. Хотя с чего бы?.. Домик выглядел уютным, невысокий забор обвивала цветущая жимолость, во дворе играли дети, бегала явно довольная своей жизнью лохматая собака. Я отнесла странную реакцию на счет беременности, решила, что у меня глаза на мокром месте.

– Кажется, к нам гости! – воскликнула вдруг Микела, глянув в окно. Подтверждая ее слова, в дверь постучали. А через несколько минут в столовой появился Аларик.

– Приятного аппетита! – произнес он, поклонившись.

Хозяйка засуетилась, усаживая гостя за стол. Когда она вышла за припасами в кладовую, рассудив, что для мужчины, да еще с дороги, требуется что-нибудь посущественней, чем имбирный чай, Аларик повернулся ко мне. Он смерил меня взглядом, и я прижала ладонь к округлившемуся животу, скрытому краем стола и складками низко свисающей скатерти.

– Вам следует вернуться к супругу, – проговорил наемник. Смысл его слов дошел до меня не сразу. – Вы нужны ему.

– Вернуться? Но как я могу? Вы ведь не знаете…

– Я знаю больше, чем вы думаете.

– Но… Как же баронесса де Кастеллано? Если я вернусь, она… – совершенно растерялась я.

– Баронессы Виенны де Кастеллано уже нет в живых. Ее отравила Илария де Коста. Сейчас Илария в тюрьме, – сообщил, присаживаясь напротив, собеседник.

– Как?! – ошеломленно ахнула я, прижав ладонь ко рту. Услышанное не укладывалось в голове. Илария убила Виенну?..

– Теперь баронесса вам не угрожает.

– А слуга? – вспомнила я. Опальная фаворитка была слишком напугана, когда стрела чуть не угодила в нее. Она зажмурилась. Но баронесса утверждала, что все, что произошло, кроме нее самой, видел подкупленный ею прислужник!

– Кто?

– Слуга, приставленный к княжне Эльсе.

– Тот, что таскает за нею лук и стрелы? Так он ведь немой. Ни говорить, ни писать не умеет.

– Немой? – переспросила с изумлением. Выходит, Виенна блефовала, утверждая, что он подтвердит ее слова? Воспользовалась тем, что, совсем мало пожив при дворе, я не знала таких подробностей? А ведь действительно – при мне слуга не вымолвил ни слова! Но я думала, что он вышколен, потому молчит.

– Как рыба, – кивнул наемник. – У меня для вас еще одно нерадостное известие. Ортензия де Россо, бабушка вашего мужа, недавно скончалась.

От волнения у меня потемнело в глазах, и я впала в милосердное забытье.

Эпилог

Словно сквозь сон, до меня глухо доносились голоса.

– Да что же такое?! – охала перепуганная Микела. – Вы ей что-то плохое рассказали? Да разве же можно, в ее-то положении?

– В каком положении?

– Сами не видите?

Я почувствовала, как меня подхватили и куда-то понесли. Недалеко – в мою комнату. Аккуратно опустили на мягкое покрывало, которым я утром застелила кровать.

– Пожалуйста, выйдите… – Аларик выпроводил из спаленки хозяйку дома, и та, чуть посопротивлявшись, подчинилась. – Я вас позову.

Он подошел к постели, скрипнул стоящий рядышком стул. Сознание понемногу возвращалось ко мне, однако тело все еще наполняла неприятная слабость. Внезапно я ощутила, как она уходит, сменяясь неизвестно откуда взявшейся энергией.

Подняв ресницы, увидела прямо над лицом крепкую мозолистую ладонь, от которой разлетались яркие искорки.

– Как светлячки… – пробормотала тихо. Ладонь исчезла, и надо мной склонилось лицо наемника. – Вы… колдун, да?

Я ничуть не боялась. Ведь Янис – тоже колдун. И я сама… Что же касается Аларика, он всегда проявлял доброту по отношению ко мне. Даже тогда, когда работал на Виенну де Кастеллано.

– Оставим это секретом? – мягко усмехнулся мужчина. Чуть виновато. Наверное, подействовало, что Микела отчитала его за меня. – Не следовало сразу вываливать все плохие новости. Вы хорошо себя чувствуете?

– Теперь да, – отозвалась я. – Скажите, вы ведь вылечили тогда моего супруга… Тоже с помощью колдовства? Верно? Потому и требовали оставить вас наедине?

И как я раньше не догадалась?! Должно быть, Янис это знал – понял или же выяснил, побеседовав с наемником. Но северянин умел хранить чужие тайны.

– А правда ли, что в полнолуние действует любое колдовство? – спросила я. Сама не понимая, почему задала вопрос. В глазах собеседника после моих слов вдруг появилось что-то странное – то ли удивление, то ли испуг. Всего на мгновение. Выражение его лица тут же стало непроницаемым.

– Не любое. Однако полнолуние усиливает колдовство. А если сопровождается затмением, то вдвойне.

Мне вспомнились рассказы наставниц обители о том, что в тот год и месяц, когда меня нашли, на небе было лунное затмение. Может быть, я даже видела это явление собственными глазами, вот только забыла.

– Но почему всегда говорили только о колдуньях-женщинах? – спросила я с возмущением. – Почему только на них охотились? Что, демонов женского пола не бывает?

– Демонов вообще не существует, – ответил после недолгой паузы Аларик. – Есть прекрасные гианы, духи-девушки, что живут в лесах. Есть веселые массариоли, которые заплетают в косички конские хвосты и гривы. Их лица – точно у маленьких старичков. А вот у проказливых серванов – мальчишеские. Однако, если суметь с ними договориться, не показывая досады на их шалости, они станут помогать по хозяйству, а в награду потребуют лишь блюдце сливок.

– И вы всех их видите? – изумилась я.

– Если они захотят себя показать, то да. А что касается ответа на ваш вопрос… Колдунов мужского пола на нашей земле во все времена было так мало, что в их существование никто особо не верил. К тому же у нас привыкли сваливать все беды на женщин. Вы ведь, живя у моря, наверняка слышали, что женщина на корабле – к несчастью.

– Да, – вздохнула я. Вспомнилось, что Виенна говорила о фокуснике. Действительно он колдовал или ей показалось?.. А еще любопытно, кто делал зачарованные кольца-маячки для обители? Или нас обманывали, чтобы запугать, и кольца были самые обычные?

– Так вы вернетесь к мужу? Особенно теперь, с учетом вашего положения, – добавил Аларик. – Разве герцог де Россо не заслужил радостной вести – он станет отцом?

– Заслужил, – опустив глаза, согласилась я. Сердце сжала тревога за Себастьяна. Потеряв Ортензию, он остался совсем один – без семьи. Должно быть, ему сейчас очень одиноко… Больше, чем мне самой.

– Решайтесь. Я побуду здесь до завтрашнего вечера, – сказал, поднимаясь, наемник. – Если вы согласитесь, отвезу вас.

Оставшуюся часть дня он провел, то ли навещая других знакомых, то ли в ближайшей таверне. Воротился ближе к ночи, когда стемнело. К тому времени Микела уже приготовила свободную комнату.

На следующее утро я по привычке отправилась на прогулку. Хотелось побыть наедине с собой и вольной морской стихией. Волны бились о берег, грозили намочить подол моего платья, а я, не обращая на них внимания, вспоминала, грустила, думала.

– Лили…

В первое мгновение я решила, что родной голос мне померещился. Но все же повернула голову в ту сторону, откуда он донесся, и лента, которую я рассеянно наматывала на ладонь, выскользнула из пальцев и улетела, подхваченная ветром. Сердце стучало, и его стук отдавался в ушах барабанным боем.

– Себастьян!

Я бросилась к мужу, неловко подобрав юбки. Смеясь и плача, все еще до конца не веря, что вижу его перед собой. По-настоящему, не во сне! Он обнял меня, подхватил на руки. Тут же поставил на песок, с изумлением посмотрел на мой живот, который обрисовывала трепещущая на ветру ткань платья.

– Это… правда? – спросил, как и я сама, не сразу поверив в реальность происходящего.

– Ну да, – ответила я счастливо и смущенно, пряча лицо у него на груди. – Но как ты догадался, что я здесь? Неужели из-за картин?

– Не только. Однако тебя тянуло сюда не из-за них. Я…

– Стой! – Я прижала ладонь к его губам. – Сначала выслушай. Я должна тебе кое-что рассказать.

Пусть наконец-то услышит. О том, что известно его другу-хальфданцу. О том, о чем случайно узнала Виенна де Кастеллано.

И, если выяснится, что он действительно не желает видеть матерью своих детей колдунью…

– Если речь идет о твоем даре, то я о нем знаю, – вымолвил Себастьян, и в его взгляде я не увидела ни презрения, ни страха. Лишь тепло и нежность. Как мне их не хватало!

– Но откуда? Янис все-таки проговорился? – в растерянности предположила я, но в ответ герцог покачал головой. – Тогда как ты…

– Тебе нужно кое-что прочесть. Письмо моего отца. Оно ответит на все вопросы. Или… почти на все. Ты тоже должна рассказать, почему внезапно сбежала сюда, от чего хотела нас защитить и кто тот, кому ты благодарна.

Значит, Себастьян нашел вторую записку! Почему я оставила еще одну записку, кроме написанной под диктовку Виенны? На всякий случай? В надежде, что, прочитав ее, муж все поймет? А если не он, так северянин, который все же сохранил мою тайну?

Письмо Арманда де Россо я перечитала несколько раз. В одиночестве, в своей спальне. В это время за ее стенами Аларик беседовал с герцогом. Не знаю, как ему удалось объяснить вернувшейся с рынка Микеле, что мой супруг жив и здоров.

Слова, написанные на бумаге рукой человека, которого я никогда не знала и не помнила, дышали искренностью, но соотнести их со своей персоной у меня пока не получалось. Душа хальфданской колдуньи? Принцесса? Неужели все, что написано, обо мне? Меня захлестнули сомнения.

Но мои странные сны и проблески воспоминаний служили подтверждением рассказа.

Тогда… у меня есть мать и старший брат?

Семья, которая так и не забрала меня из обители и на всю страну объявила умершей. Кто заподозрил бы, что погибшая дочь короля Сильвано и ничего не помнящая о себе Лили – одно лицо?

Я вспомнила вчерашний разговор с человеком, который оказался колдуном, его странную реакцию на мой вопрос. Это навело на подозрения. Наемники, которые убили всех слуг в уединенном лесном домике, а сам дом сожгли… Уж не в ту ли ночь, когда было лунное затмение? Девочка, потерявшая память…. Как такое могло произойти? Не колдовским ли вмешательством объяснялось случившееся со мной?

А если полнолуние и лунное затмение подпитывали колдовские силы, не перестарался ли колдун? Может быть, он всего лишь хотел, чтобы у меня исчезли воспоминания о последних событиях? О вторжении пугающих незнакомцев, о гибели людей, которых я знала?

Позже, когда я спросила, Аларик подтвердил мои догадки.

– Так вы за это просили однажды простить вас?

– За все. За то, что ненароком украл у вас воспоминания. За то, что не дождался тех, кто обещал, но так и не приехал за вами. В лесу тогда было спокойно, разбойники не бесчинствовали, и нам велели не ждать. Но я ведь мог ослушаться! А еще за то, что вам пришлось увидеть смерть слуг. Я не убивал их сам, но и не запрещал своим людям выполнять приказ.

– Они не знали, кто я?

– Они дали клятву, которую нельзя нарушить. Мне. Люди знали, что, поклявшись мне в чем-то и нарушив клятву, умираешь. Но наемники – особый народ, мы не боимся рисковать. Да и заплатили им столько, что хватило бы на две безбедные жизни.

– Выходит, королевская казна из-за меня обмелела? – попыталась пошутить я и тут же всхлипнула. – Что мне делать? Ведь колдовство в нашей стране все еще вне закона…

– Что делать? Продолжать жить. Воспитывать сына или дочь. Или много сыновей и дочерей. В замке де Россо места хватит на всех. А еще вы можете увидеться с матерью. Вам решать, желаете ли вы встречи с ней.

– И по-прежнему держать дар в тайне, бояться случайно выдать себя при тех, кто не знает? – отозвалась я. Если возобновить занятия с Янисом, наверняка получится. И все же…

– Но мне ведь удается, – заметил он.

– Не всегда.

– Дара предвидения, как у гиан, у меня нет, однако я чувствую, что назревают перемены, хотя не могу сказать, будут ли они связаны с отложенной пока помолвкой и свадьбой короля Арнальдо. Нужно лишь немного подождать. Главное, что герцог, ваш супруг, принял вас. И как человека, в котором живет чужая душа. И как принцессу. И как любимую. Поверьте, настолько сильные чувства не скрыть.

– Вы слишком добры ко мне, – откликнулась я, вытирая слезы.

– Как вы того и заслуживаете, ваше высочество.

Дни пролетели быстро, как минуты, и вскоре мы отправились в дорогу. Грустно было прощаться с Микелой и Альмарисом, но какое-то время мы с Себастьяном здесь все-таки провели. Вместе, вдвоем, как и мечталось.

А еще я бросила в море монетку, чтобы вернуться.

Я смотрела из окна кареты, вспоминая, как ехала этой дорогой. Потерянная, не знающая, чего ожидать от встречи с мужем, который тогда был для меня незнакомцем, а сейчас стал самым близким в мире человеком. Он сидел рядом и обнимал меня.

Мы возвращались домой, нас ждал замок де Россо, который больше не казался мне мрачным.

 
Расскажи мне о море, о волнах, целующих скалы,
Прибрежных камнях и жемчужинах, спящих в глубинах,
О белом песке, о ракушках и алых кораллах,
И ночь с твоей сказкой уже не покажется длинной.
 
 
Расскажи о тепле, о ясном весеннем рассвете,
И, согретая им, я засну у тебя на коленях.
О песнях волшебных, что нам принесет южный ветер,
О первом цветении яблони в розовой пене.
 
 
Расскажи о любви, что сильнее врагов и препятствий,
Горячей, как солнце весной, и глубокой, как море.
О том, что с тобою у нас впереди только счастье,
Сплетенное с вечностью в летнем цветочном узоре.
 

В романе использованы стихи автора.