Текст книги "Конституционный запрет цензуры в России. Монография"
Автор книги: Светлана Куликова
Жанр: Юриспруденция и право, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
В этом же году группой ученых и представителей творческой интеллигенции (в том числе академиками М. А. Леонтовичем, А. Д. Сахаровым, П. Л. Капицей, И. Л. Кнунянцем и др., всего 100 человек) был создан и направлен в Президиум Верховного Совета СССР проект Закона «О распространении, отыскании и получении информации». В пояснительной записке к законопроекту указывалось, что «цензура в нашей стране являлась одним из орудий диктатуры пролетариата. В настоящее время, как указано в Программе КПСС, «диктатура пролетариата выполнила свою историческую миссию и с точки зрения внутреннего развития перестала быть необходимой в СССР». Поэтому современным условиям гораздо более соответствует такая форма контроля со стороны общества за распространением информации, как ответственность перед судом за нарушение законов посредством печати и других средств информации в сочетании с контролем редакторов, изготовителей и распространителей произведений»253.
Статья 1 предложенного законопроекта устанавливала, что каждый имеет право без предварительной цензуры, но с учетом установленных законом ограничений распространять любую информацию в любой форме. Согласно ст. 2 законопроекта, любому лицу, группе лиц, учреждениям, организациям гарантировалось право без предварительной цензуры издавать любым тиражом печатные издания, осуществлять постановку спектаклей, производство кинофильмов, фотографий, устраивать выставки, концерты и иные зрелища, организовывать лекции, диспуты и другие мероприятия.
Законопроект содержал достаточно большое число ограничений свободы печати, в частности запрещал разглашение государственной и военной тайн, пропаганду захватнической войны, разжигание расовой и национальной вражды или розни, оскорбления, распространение ложной информации, лжесвидетельство, оскорбление нравственности, подстрекательство к совершению преступления и т. д.
Кроме того, в проекте довольно подробно прописывались механизмы привлечения субъектов информационной деятельности к судебной ответственности.
На нарушение конституционных прав и незаконность действий властей ссылались в своих обращениях в адрес Политбюро ЦК КПСС и Советского правительства организаторы художественной выставки, уничтоженной бульдозерами в сентябре 1974 г. В своих обращениях художники указывали, что в законодательстве отсутствуют нормы, прямо запрещающие проведение выставок в местах, которые не относятся к общественным. Впоследствии власть вынуждена была разрешать подобные мероприятия, однако старалась их спрятать подальше: в парк Измайлово или в павильон «Пчеловодство» ВДНХ254.
Большой резонанс получила распространенная в конце 1970-х годов через самиздат книга драматурга В. С. Красногорова «У мысли стоя на часах: записки по истории отечественной цензуры», посвященная описанию основных видов и механизмов осуществления современной ему цензуры. Оставаясь в рамках советского дискурса и опираясь на цитаты основоположников марксизма-ленинизма, писатель стремился доказать, что существование цензуры противоречит принципам советского государства, интересам рабочих и крестьян. Однако, он приходит к выводу о том, что цензура является неотъемлемой, органичной частью советской политической системы: «Наш строй без цензуры будет уже не нашим строем, а какой-то совершенно иной политической системой, и требовать отмены цензуры – значит требовать изменения глубинных принципов политического механизма»255.
В этот же период происходит реорганизация органов цензуры. Постановлением СМ СССР от 18 августа 1966 г. Главлит был выведен из Комитета по печати и стал подчиняться непосредственно Совету Министров СССР, были расширены его функции. Постановлением Секретариата ЦК КПСС «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара» от 7 января 1969 г. обращалось внимание на необходимость усиления контроля за идейной направленностью произведений. С этой целью устанавливалась система тройной ответственности за идейно-политическое содержание материалов, предназначенных к опубликованию: личная ответственность руководителей органов печати, телевидения, учреждений культуры; общественная ответственность творческих союзов; государственная и партийная ответственность работников Главлита256.
Т. М. Горяева приводит следующие данные, касающиеся деятельности центрального аппарата Главлита в 1966 г. Им осуществлялся предварительный контроль 22 центральных газет, 390 журналов, 48 издательств, 116 министерств, ведомств и организаций, которым было предоставлено право выпускать литературу; а также материалов ТАСС, АПН, Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете министров СССР, произведений репертуара 22 московских театров и 5 киностудий. Масштабы поистине грандиозны, не менее значительны и результаты деятельности: в материалы печати, радио и телевидения произведено 3388 вмешательств, осуществлено 400 исправлений по политическим мотивам в книжно-издательской продукции, полностью снято 126 книг. В качестве основных нарушений указывались «искажение советской действительности, принижение успехов и достижений нашего народа, преувеличение недостатков и трудностей»257.
Продолжают расширяться перечни сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских и многотиражных газетах, передачах радио и телевидения. Например, перечень от ноября 1987 г. запрещал публикацию о численности населения, начиная с 1947 г.; данные о преступности, судимости по району, городу и выше; о местах ссылки, дислокации колоний; о применении труда лиц, лишенных свободы, на предприятиях, стройках и других объектах; о повлекших за собой человеческие жертвы катастрофах, крупных авариях и пожарах258.
При этом до конца 1980-х годов сохранялся неопределенный правовой статус подобных перечней. Как указывает М. В. Зеленов, «перечни не содержали данных государственной (военной) тайны, формально не являлись секретными, наделялись грифом «ДСП», но являлись фактически секретными, содержали важнейшие ограничения для печати … Таким образом была создана система, в которой данные, не являясь секретными, не могли быть опубликованы, решение о возможности их публикации принимал руководитель того или иного ведомства»259.
Усиление деятельности Главлита (который теперь именовался Главным управлением по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР), с одной стороны, и осознание некоторой частью научной и творческой интеллигенции неконституционности существующих механизмов и способов государственного контроля за поиском, производством и распространением информации способствовало разделению культуры на официальную, подцензурную, и неофициальную, распространявшуюся путем «самиздата» и «тамиздата».
Усиление с приходом к власти Л. И. Брежнева командно-административных способов управления культурой, нарастание охранительных тенденций не могло остановить развития альтернативных форм культуры. Преобладающей формой взаимоотношений интеллигенции и власти в конце 1960-х – начале 1980-х годов исследователи этого периода называют «скрытый конфликт», который привел к зарождению различных форм инакомыслия – от явных (развитие правозащитного движения) до более скрытых (неформальные течения в искусстве, «эзопов язык» литературы и искусства)260.
Это свидетельствовало о неэффективности цензуры как политического института, невозможности дальнейшего сдерживания информационных потоков, необходимости расширения прав и свобод граждан, в том числе права на свободу слова и печати.
Таким образом, механизмы жесткого государственного контроля в области создания и распространения информации стали использоваться советской властью с первых дней ее установления. Органы советской цензуры были сформированы в короткое время (за 10–12 лет), отличались номенклатурной монументальностью и разветвленностью: уполномоченные Главлита присутствовали практически в каждом месте, где получалась, передавалась, производилась и передавалась информация: в типографиях, на почтах, в редакциях периодических изданий, в учреждениях культуры, на массовых зрелищных мероприятиях. В начале 1950-х годов Главлит представляет собой мощную централизованную структуру, осуществляющую большое количество функций: охраны военных и государственных тайн в печати и радиовещании; цензорского контроля над иностранной литературой, поступающей в СССР; предварительной цензуры книг и журналов центральных издательств; последующего контроля над издающимися в провинции произведениями и руководства местными цензурными органами, над изъятием политически вредной литературы.
В советский период осуществлялось несколько видов цензуры одновременно: предварительная (согласование рукописи), последующая (получение разрешительной визы на гранках), а также партийная постцензура, оценивавшая произведения литературы и искусства на предмет их соответствия идеологии революционного строительства. Регулярно (в зависимости от политической конъюнктуры) обновлялись списки запрещенной литературы, включавшие в себя сотни произведений, неугодная литература уничтожалась или пряталась в спецхранах. Под грифом «Секретно» выпускались перечни информации «для служебного пользования», а также перечни несекретных сведений, не подлежащих опубликованию в открытой печати.
Цензура стала не только политической, но общекультурной, определяла соответствие произведения идеологическим, эстетическим, методологическим нормативам, осуществляла регламентацию содержания и стиля, отсекая целые направления искусства из-за их антихудожественности, «пошлости», «формализма».
Несмотря на длительное существование советской цензуры ее деятельность так и не получила нормативно-правового оформления. Как пишет Т. М. Горяева, «советская цензура изначально предполагала создание двойной системы в осуществлении цензурной политики: с одной стороны, путь более-менее законный, предполагающий судебно-административные преследования лиц, нарушивших ограничительные перечни, с другой – путь идеологического давления и воздействия, провокаций и преступлений против личности»261.
Хотя известно несколько попыток создания советского Закона «О печати», они не увенчались успехом, поскольку основывались на непримиримых принципах свободы печати и использования СМИ в качестве пропагандистского инструмента.
Законодательные основы деятельности цензуры, существовавшие в России XIX в., заменялись секретными инструкциями ЦК, партийными директивами, редакционными статьями в «Правде». В связи с этим, как указывает М. В. Зеленов, трудно «говорить о динамике принципов цензуры за советский период»262.
Рассматривая историю цензуры Российской империи, мы отмечали, что в рамках цензурного законодательства происходило формирование целого ряда правовых институтов: прежде всего института ограничения деятельности печати, института диффамации, служебной тайны, после 1865 г. – началось формирование института судебной ответственности за преступления печати. В советский период эти институты фактически были лишены своей правовой природы и поставлены в зависимость от политической конъюнктуры.
2.3. Система гарантий и ограничений свободы массовой информации в проектах Российской Конституции (1990–1993 гг.) и материалах Конституционного совещания (1993 г.)
Социально-политические перемены конца 1980-х годов, получившие позже название Перестройки, на первый план выдвинули требования модернизации политической системы в стране, осуществления перехода от плановой экономики к рыночной и коренного изменения сложившихся в советский период отношений по поводу получения и распространения информации. Поэтому одним из символов информационной политики перестроечного периода становится гласность.
С трибуны XXVII съезда КПСС (1986) прозвучали слова о том, что необходимо «сделать гласность безотказно действующей системой»263. А уже на январском Пленуме ЦК КПСС (1987) была поставлена задача разработки «правовых актов, гарантирующих гласность»264. Институту государства и права АН СССР было поручено разработать проект Закона о гласности, при этом рабочую группу возглавил доктор юридических наук А. М. Васильев. Проект был подготовлен и передан в Президиум Верховного Совета СССР265.
В преамбуле проекта понятие гласности определялось как «необходимое условие активного участия граждан в обсуждении и решении вопросов государственной и общественной жизни, способ демократического контроля трудящихся за деятельностью государственных органов, общественных организаций, администрации предприятий и учреждений»266.
Законопроект содержал ряд гарантий и ограничений свободы массовой информации.
К наиболее важным гарантиям относились следующие:
1) обязательное обнародование законодательных актов. В целях недопустимости существовавшей в советский период практики применения неопубликованных нормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы граждан, была введена статья следующего содержания: «Нормативные акты и иные государственные решения, представляющие общественный интерес и затрагивающие права, обязанности и законные интересы граждан, подлежат обязательному полному, открытому опубликованию. Нарушение этого правила влечет недействительность указанных актов и исключает ответственность за их нарушение» (ст. 9);
2) доступность архивных материалов для граждан. Устанавливалась норма, препятствующая засекречиванию архивных материалов на неопределенное время: «Отнесенные к материалам ограниченного доступа подлежат открытию по истечении установленного срока» (ст. 13);
3) обеспечение беспрепятственного доступа к печатным изданиям. Данное положение означало возможность ознакомления со всеми без исключения находящимися в фондах государственных и общественных библиотек печатными изданиями и аудиовизуальной продукцией, что означало ликвидацию спецхранов и возвращение некогда «репрессированных» книг (ст. 14);
4) открытость информации о подготовке и проведении выборов и др. (ст. 11, 12);
5) право на публичное выражение мнений. Законопроект содержал норму, согласно которой «граждане, общественные организации, трудовые коллективы имеют право на гласное, свободное выражение своих мнений по вопросам деятельности государственных органов, общественных организаций, должностных лиц». Принятие подобной нормы, во-первых, закрепляло бы важнейшее право на выражение мнений и, во-вторых, влекло бы за собой необходимость принятия Закона о СМИ и Закона о всенародном обсуждении важных вопросов государственной жизни (ст. 7, 8).
Таким образом, хотя законопроект не содержал нормы об отмене цензуры, однако существенно расширял объем и виды социально значимой информации для ее свободной циркуляции в обществе.
В качестве ограничений гласности проект предусматривал сохранение различных видов тайн, в первую очередь государственной и служебной. При этом указывалось, что перечни сведений, составляющих государственную и служебную тайны, утверждаются Советом министров СССР и «не подлежат расширительному толкованию». Кроме того, мог ограничиваться доступ к сведениям, составляющим врачебную, адвокатскую, нотариальную тайну, данные предварительного следствия дознания и др.
Устанавливалось так же, что «не допускается использование гласности для пропаганды войны и расизма, национальной и религиозной нетерпимости и человеконенавистничества, насилия, жестокости, порнографии, а также для подстрекательства к совершению преступлений»267.
В целом можно сказать, что положения проекта содержали совершенно новые для советского законодательства гарантии получения и распространения информации; устанавливали вполне разумные и необходимые ограничения на доступ к некоторым сведениям; содержали указания на основные виды информации, распространение которой запрещено.
По различным причинам Закон о гласности так и не был принят, однако его основные положения получили дальнейшее развитие в российском законодательстве о доступе к информации, о деятельности органов государственной власти, библиотечном и архивном деле.
В 1988–1989 годах была предпринята попытка создания Закона СССР о печати. Официальный проект Закона, получивший одобрение Идеологической комиссии ЦК КПСС, сохранял принцип партийного руководства прессой, предусматривал сохранение предварительной цензуры, которую по-прежнему должен был осуществлять Главлит. Указанный проект не публиковался, он был разослан в профильные ведомства: Главлит, Госкомиздат, Гостелерадио, Минюст, ГлавПУР, КГБ и т. д., а так же в Союз журналистов и редакции ведущих печатных изданий, но без права публикации.
В это же время был разработан инициативный авторский проект Закона о печати (авторы – Ю. М. Батурин, М. А. Федотов, В. Л. Энтин). В ст. 3 инициативного проекта указывалось на недопустимость цензуры, кроме того, предлагались нетрадиционные меры ответственности: в частности, при установлении факта цензуры – указывать в распространяемых сообщениях и материалах фамилию и должность лица, совершившего акт цензуры, а также отмечать, где именно в тексте были сделаны купюры и изъятия. Авторы законопроекта попытались опубликовать его текст в журнале «Журналист» для последующего общественного обсуждения. Однако публикация была запрещена цензурой. В результате проект Закона «О печати» был напечатан в спортивной газете «Spordileht» 14 октября 1988 г. на эстонском языке, через неделю в газете «Молодежь Эстонии» – на русском. После этого проект мог печататься и в других советских газетах и журналах, поскольку для перепечатки материалов из других подцензурных изданий Советского Союза повторного разрешения Главлита не требовалось268.
Летом 1989 г. в Верховном Совете СССР была создана рабочая группа, которой предстояло разработать окончательный текст законопроекта. В ее состав, кроме авторов инициативного проекта, вошли также народные депутаты СССР, члены Комитета по законодательству Н. В. Федоров, К. Д. Лубенченко, А. Е. Себенцов, Г. Х. Шахназаров, члены Комитета по гласности А. С. Ежелев, Б. Н. Никольский, М. Н. Полторанин и др.
На первом заседании рабочей группы было решено не пытаться доработать какой-то из двух существующих вариантов закона (официальный и инициативный), а писать новый текст статья за статьей. Этот (третий) вариант закона СССР «О печати», по воспоминаниям Г. Х. Шахназарова, начинался со ст. 1, которая содержала единственное положение: «Цензура в СССР запрещается»269.
В период обсуждения наибольшую дискуссию вызвали две нормы законопроекта: право граждан на учреждение СМИ и запрет цензуры, тем не менее авторам законопроекта удалось отстоять эти положения.
Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации» был принят 12 июня 1990 г. Статья 1 устанавливала принцип свободы печати и других средств массовой информации, который подразумевал:
– право высказывания мнений и убеждений,
– право поиска, выбора, получения и распространения информации и идей в любых формах,
– недопустимость цензуры270.
Кроме того, в Законе устанавливались следующие гарантии свободы печати: право на учреждение СМИ не только государственными органами, но и политическими партиями, религиозными организациями, отдельными гражданами (ст. 7); обязанность государственных органов, должностных лиц предоставлять СМИ имеющиеся сведения и возможность ознакомления с документами (ст. 24); запрет монополизации СМИ (ст. 7); запрет изъятия тиража или его части иначе как на основании вступившего в законную силу решения суда (ст. 22); запрет обязания СМИ опубликовать отклоненный редакцией материал (ст. 25), а так же запрет принуждения журналистов к распространению либо отказу от распространения информации (ст. 36).
Важное значение имело установление в ст. 5 Закона о печати перечня «злоупотреблений свободой слова», к которым было отнесено:
– использование средств массовой информации для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну,
– призыв к насильственным свержению или изменению существующего государственного и общественного строя,
– пропаганда войны, насилия и жестокости, расовой, национальной, религиозной исключительности или нетерпимости,
– распространение порнографии,
– использование средств массовой информации для вмешательства в личную жизнь граждан, посягательства на их честь и достоинство.
Впервые в законодательстве нашей страны предусматривалась уголовная ответственность за воспрепятствование со стороны должностных лиц, государственных и общественных органов законной профессиональной деятельности журналистов.
Значение Закона о печати трудно переоценить: впервые в российской истории был принят законодательный акт, устанавливающий правовое положение печати и провозглашающий в качестве основополагающих принципов свободу печати и недопустимость цензуры.
Никогда раньше российская печать не имела правовых гарантий своей деятельности и не могла использовать юридические нормы для защиты от административного произвола.
И, наконец, закрепление в законе злоупотреблений свободой слова фактически представляло современный перечень видов информации, распространение которой запрещено в средствах массовой информации. Тем самым ограничения деятельности СМИ устанавливались на законодательном уровне, что позволяло широко использовать судебные механизмы разрешения споров.
Закон СССР просуществовал всего полтора года, затем на смену ему пришел Закон РФ «О средствах массовой информации», в котором закреплялись основные достижения закона СССР и в то же время появились некоторые важные правовые новеллы. Например, вместо термина «свобода печати» использовалось понятие свобода массовой информации, в соответствии с которым не подлежат ограничениям (за исключением случаев, предусмотренных законодательством):
– поиск, получение, производство и распространение массовой информации,
– учреждение средств массовой информации, владение, пользование и распоряжение ими,
– изготовление, приобретение, хранение и эксплуатация технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции средств массовой информации.
Таким образом, можно говорить о существенной трансформации базового принципа, положенного в основу закона о СМИ. Если в Законе о печати СССР важно было зафиксировать «свободу печати» как «права высказывания мнений и убеждений, права поиска, выбора, получения и распространения информации и идей в любых формах», то в Законе о СМИ принцип «свободы массовой информации» включает перечень гарантий осуществления этой свободы.
Кроме того, в Законе о СМИ запрет цензуры составляет содержание отдельной статьи, где давалось ее определение и запрещалось создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых будет входить осуществление цензуры массовой информации.
Таким образом, принцип свободы массовой информации и его главной гарантии – недопустимости цензуры получил первоначальное закрепление на законодательном уровне.
Следующий этап закрепления принципа, о котором идет речь, был связан с его установлением на конституционном уровне.
Необходимость подготовки новой Конституции, в которой бы нашли отражение общественно-политические изменения конца 1980-х – начала 1990-х годов, становилась все более осознанной. I Съезд народных депутатов РСФСР Постановлением от 16 июня 1990 г. образовал Конституционную комиссию. Ее председателем стал Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин, ответственным секретарем – О. Г. Румянцев. Основной целью комиссии было создание проекта новой российской Конституции.
22 июня 1990 г. Съезд принял Постановление «О некоторых вопросах подготовки проекта Конституции РСФСР», тогда же был объявлен конкурс на проект нового Основного Закона. По итогам конкурса решением жюри Конституционной комиссии лучшим был признан проект Конституции России, подготовленный на кафедре государственного права Саратовского юридического института им. Д. И. Курского271. Таким образом, «саратовский проект» считается самым ранним конституционным проектом Российской Конституции.
В этом проекте гражданину Российской Федеративной Республики гарантировалось «право на свободу слова, мнений, убеждений, их беспрепятственное выражение и распространение» (ст. 16) и «право на получение информации о положении дел во всех сферах нашей жизни, а также по вопросам прав, законных интересов и обязанностей гражданина» (ст. 21)272. Таким образом, в саратовском проекте было представлено два самостоятельных права: право на свободу слова, мнений и их выражение и право на получение информации. Каждое из них имело свои гарантии и ограничения.
В качестве гарантий права на свободу слова, мнений, убеждений выступали конституционно закрепленные положения об «идеологической, религиозной, культурной свободе граждан» (ч. 3 ст. 7) и свободе творческой деятельности (ст. 41).
Единственное ограничение права на свободу слова, мнений, убеждений закреплялось в форме запрета пропаганды войны (ч. 3 ст. 7).
Интересно отметить, что право на информацию было сформулировано как право на получение информации. В связи с этим в саратовском проекте впервые было предложено закрепить на конституционном уровне гарантии доступа к информации: «Государственные органы, общественные организации, должностные лица обязаны обеспечить гражданину возможность ознакомления с решениями, затрагивающими его права и законные интересы. Ответственность за воспрепятствование реализации права граждан на информацию устанавливается Законом» (ч. 2 ст. 21).
Саратовский проект не содержал положений о свободе печати или других гарантий деятельности СМИ, но он сыграл немалую роль в осмыслении конституционно-правового объема свободы мнения и права на информацию.
Важный шаг в конституционно-правовой фиксации права на информацию был сделан после принятия Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г. «Декларации прав и свобод человека и гражданина», в которой была представлена иная, чем в советской Конституции, концепция правового статуса личности, что повлекло значительные изменения российской советской Конституции. Так, в редакции Конституции России от 21 апреля 1992 г. появилась ст. 43, согласно которой «каждый имеет право на свободу мысли, слова, а также на беспрепятственное выражение своих мнений и убеждений. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений. Каждый имеет право искать, получать и свободно распространять информацию. Ограничения этого права могут устанавливаться только законом»273.
Кроме того, в апрельской редакции советской Конституции России 1992 г. устанавливались основные ограничения права на выражение мнения и права на информацию. К таким ограничениям были отнесены право на неприкосновенность частной жизни, тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений, право на уважение и защиту чести и достоинства, запрет сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 40). Также устанавливалось, что «оскорбление убеждений граждан» (ч. 4 ст. 44) и «оскорбление национального достоинства человека» (ч. 3 ст. 46) преследуются по закону.
Впервые в Конституции РСФСР были установлены две гарантии реализации права на получение информации от государственных органов. Ст. 62 предусматривалось, что «государственные органы, учреждения и должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы, если иное не предусмотрено законом», в ч. 2 ст. 55 указывалось, что «сокрытие государственными должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу жизни и здоровью людей, преследуется по закону».
Тем временем продолжалась работа Конституционной комиссии, и уже осенью 1990 г. ею был подготовлен первоначальный вариант проекта Конституции, который в дальнейшем подвергался изменениям и дополнениям.
Проект гарантировал каждому «право на свободу мысли слова и на беспрепятственное выражение мнений и убеждений», а также «право на свободный поиск, получение, производство и распространение любым законным способом». В проекте Конституционной комиссии определялось, что ограничение свободы выражения мнения и права на информацию может устанавливаться «федеральным законом в целях охраны частной жизни, личной, семейной, профессиональной, коммерческой, служебной или государственной тайны, общественной морали, а также свободы совести»274.
Одним из достоинств проекта Конституционной комиссии можно назвать наличие специального (третьего) раздела, озаглавленного «Гражданское общество», где довольно подробно описывался правовой статус общественных объединений, учреждений, осуществляющих деятельность в области воспитания, образования, науки и культуры, средств массовой информации.
В этом разделе средствам массовой информации была посвящена отдельная статья. В ней устанавливалось, что «(1) свобода массовой информации гарантируется. Цензура не допускается. (2) Средства массовой информации могут учреждаться гражданами, общественными объединениями, предприятиями, учреждениями, органами местного самоуправления и государственными органами. (3) Меры против злоупотребления свободой массовой информации, монополизации средств массовой информации устанавливаются Конституцией РФ и федеральными законами. (4) Арест и изъятие средств поиска, получения, производства и распространения массовой информации, принудительное приостановление и прекращение деятельности средства массовой информации допускаются на основании закона по судебному решению» (ст. 73).
Таким образом, в проекте Конституционной комиссии получала закрепление формулировка действующего Закона о СМИ о свободе массовой информации и основные гарантии этой свободы: недопустимость цензуры, право на учреждение СМИ широким кругом субъектов, запрет монополизации средств массовой информации, запрет произвольного изъятия технических средств, используемых журналистами, а также обязательность судебного рассмотрения вопроса о приостановлении деятельности или ликвидации СМИ.
Наряду с официальным проектом, разрабатывавшимся Конституционной комиссией, появлялись и другие, альтернативные проекты. Некоторые из них приобрели известность, поскольку отражали позиции влиятельных политических групп. Наибольшее внимание в свое время привлекли проекты С. М. Шахрая (1992), Российского движения демократических реформ (1992), депутатов-коммунистов (май 1993).
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?