Текст книги "Ступени к Храму"

Ступень третья
ЭЛЬФЫ БЫВАЮТ РАЗНЫМИ…

ГЛАВА 1

Нежная весенняя зелень доверчиво подставляла небу мягкие ладошки-листики, не так давно проснувшиеся бабочки проворно сновали над еще нераспустившимися цветами, тонкая травка ласково цеплялась за босые ноги. По оживающему лесу медленно шла юная волшебница, сияя детской умиротворенно-счастливой улыбкой. Тоненькие лучики солнца расплескались по ее плечам, прикрытым только длинными распущенными волосами…

Или…

Мокрая трава цеплялась за босые ноги, окоченевшие от хождения по холодной земле. От бабочек, непрерывно летавших перед носом туда-сюда, рябило в глазах, утомленных бессонной ночью. Гребень остался подарком одному зверски колючему кусту, которому чем-то не понравилась несчастная злобная некромантка, идущая, прикрывая ладонью глаза от режущего света, и длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, не уставали теперь цепляться за все подряд, изрядно добавляя злобности как внешности, так и настроению некромантки…

Итак…

По лесу шла я. Иньярра. Бесхрамная ведьма. И, несмотря на режущий глаза свет и замерзшие ноги, восхищенно разглядывала Варильфийт, искрящийся в лучиках восходящего солнца, не переставая радоваться тому, что на каждой Ветке время идет по-своему: три дня назад я покинула осеннюю Окейну, а уже сегодня оказалась в гостях у эльфийской весны.

До древа-привратника оставалось еще около мили, и я решила, что не стоит особо торопиться: никуда Инк от меня не денется – и по-простому уселась прямо на холодную землю, прислонившись спиной к вольнеиту. Тонкое дерево с еще не распустившимися листочками, но уже сплошь покрытое большими ярко-синими, небесно-голубыми и нежно-фиолетовыми цветами, всегда было символом, легендой и хранителем эльфийского леса.

Сами же эльфы, вопреки мифам, распространенным на других Ветках, жили отнюдь не на деревьях. А когда я во время первого своего визита попыталась выяснить почему, мне Инк с невозмутимым видом предложил залезть на тоненькое, гнущееся от любого порыва ветра деревце и пожить там денек.

Даже подсадить подряжался, проходимец этакий…

Но и просто так гуляя по лесу эльфов ты не найдешь, даже если будешь очень стараться. Тот лес, в котором я сейчас сидела, – это просто внешняя оболочка, маскировка.

Настоящий же Варильфийт начинался за древом-привратником. И кого за него пускать, а кого – оставить любоваться магической иллюзией (очень, кстати, качественной иллюзией), решал только король эльфов – единственный маг во всем Варильфийте.

Вот пусть он только попробует меня не с первого раза пропустить…

Веточки вольнеита тревожно задрожали, трава загудела, как в минуты опасности, едва распустившиеся цветы зазвенели от напряжения, повисшего в воздухе.

Мне это не понравилось. Сильно не понравилось. Причем настолько сильно, что я даже вскочила с земли и, мгновенно создав вокруг себя силовое поле, огляделась вокруг кошачьим зрением, когда исчезает все малозначительное и видно то единственное, что важно в данный момент.

Это меня и спасло: я увидела тварь за секунду до того, как она увидела меня и с рычанием прыгнула.

Кошкой вскарабкавшись на дерево, я уцепилась когтями за тонкие веточки, внимательно разглядывая тварь, недоумевающую, куда делась только что стоящая здесь ведьма. Предположить, что она превратилась вон в то хвостатое, сверкающее желтыми глазами с кроны вольнеита, тварь никак не могла.

Восьмилапая тварюга полуслепо вертелась на месте, высматривая испарившуюся жертву. Хитиновый покров тускло блестел на солнце, сочленения ног зловеще поскрипывали. «Бозувольт, – всплыло в памяти. – Нежить, напоминающая гигантского паука, обладающая рядом острых зубов и ядовитой слюной. Водится только на восточных Ветках».

Варильфийт – одна из самых западных. Что ж, мне тоже будет что сказать королю эльфов, йыр бы его побрал!

«Сначала доживи», – резонно заметил разум.

Ненавижу, когда он оказывается прав.

Сиганув с дерева и одним прыжком покрыв весьма приличное расстояние, я приняла свой истинный облик и, возблагодарив Хранящих за то, что, в отличие от одежды, талисманы и кольца не имеют нехорошей привычки рассеиваться при трансформации, выхватила из воздуха сверкающий меч.

Тварь, рассчитывавшая на безоружную жертву, недовольно попятилась от полоски закаленной стали. Ненадолго. Потоптавшись на месте и осознав, что я нападать первой не собираюсь, он, не раздумывая больше, яростно бросился на меня.

На мое счастье, талантом гарцевания на четырех задних лапах, при этом используя передние как орудие нападения, бозувольт обладал из рук вон плохо. И после того как мой меч довольно сильно ранил вытянутые вперед ноги, тварь предпочла отползти подальше, не связываясь с вооруженной ведьмой в ближнем бою.

Впрочем, радовалась я недолго: бозувольт отполз на безопасное с его точки зрения расстояние и сменил тактику боя. Теперь он плевался в меня ядом.

– З-з-зараза, – прошипела я, в последний момент выставив воздушный щит, не давший яду соприкоснуться с моей кожей.

Заклинанием сбив тварь с ног, я шибанула в нее шаровой молнией, легко отскочившей от хитинового покрова. Так, похоже, плохи мои дела: эта зараза не желает упокаиваться иначе, как вручную. А для этого надо еще умудриться приблизиться к этой плюющейся махине хотя бы на расстояние удара мечом…

Пущенная алая «звезда» бесславно закончила свой путь, отскочив от твари и впечатавшись в ближайшее к бозувольту дерево. Я зашипела, разделяя боль вольнеита.

И только опутав паука тонкой сеточкой больно жалящих молний, я подскочила к ревущей твари и с размаху засадила меч туда, где по идее голова соединяется с туловищем. Бозувольт несколько раз содрогнулся, чуть не поцарапав меня ядовитыми наростами на лапах, и затих.

– Еще одно платье к йыру, – грустно констатировала я, применяя заклинание сожжения мертвого тела – нечего ему здесь лес отравлять.

Залечила радостно погладивший меня веточками по плечам вольнеит, вернула меч туда, откуда взяла, и, немножко потерзавшись сомнениями, создала-таки морок взамен утраченного платья.

Ну и пусть маги при желании видят сквозь него. Эльфы в большинстве своем – не маги, а единственного короля это обстоятельство едва ли смутит.

И вообще – надо в следующий раз думать, прежде чем в кошку перекидываться: с такой скоростью разбазаривания одежды мне в ближайшем будущем грозит остаться вообще без нее.

Дойдя до древа-привратника, я из приличия пару минут подождала молча, а потом поняла, что без активного проявления желания войти пускать меня не собираются.

Что ж, сам напросился…

– Ваше первородие, свирт бы вас побрал! – вкрадчиво начала я. – Вы меня звали или нет? Если нет – то я сейчас спалю к йыровой бабушке весь ваш великолепный лес, и останетесь вы с одним-единственным древом-привратником…

Молчание. Только ветер колышет траву. А он там в Доме сейчас сидит, слушает весь бред, что я несу, и ухохатывается. Ну зараза!..

– Инк… твою налево! – коротко выругалась я. – Либо ты немедленно открываешь…

Зарождающаяся досада, идущая от меня черными волнами, ощутилась, должно быть, и за десять миль, так что древо-привратник медленно растворилось, открыв узкий путь на другой уровень пространства.

– Добро пожаловать в Варильфийт, Иньярра, – прозвучал над ухом знакомый голос, а навстречу уже шел до слез знакомый эльф, ведущий в поводу двух белых лошадей…

Первый раз я боялась к нему даже подойти и притронуться – а ну как испарится? Второй – чуть не оторвала остроконечные ушки, стремясь убедиться, что они не накладные. Третий – с визгом повисла на шее, а четвертый…

– Привет, Эльтвар. – Я с радостной улыбкой запечатлела звонкий дружеский поцелуй у него на щеке.

– Привет, Иньярра, – так же открыто улыбнулся навстречу эльф, обнимая меня свободной рукой за талию.

Подсадив меня в седло, эльф направил своего коня по еле заметной тропинке. Лошади, привычные к одному и тому же маршруту, послушно шли сами, не терпя никаких попыток корректировать направление поводьями. Эльф, немножко поболтав о том о сем, попытался исподволь выведать, чем же таким страшным Варильфийт провинился перед Хранящими, что те покарали его моим визитом:

– Иньярра, а какими, собственно, судьбами?

Я, рассудив, что если он сам не знает, то король решил до поры до времени ничего не говорить подданным, решила соврать. Вспомнила, что сегодня – День Весны, и невозмутимо ответила:

– На праздник приехала. А что, нельзя?

Эльф усмехнулся: дескать, попробуй тебе запрети!

– Как будто это имеет какое-то значение…

– Иметь – не имеет, – послушно согласилась я. – Но все-таки интересно же узнать, будут меня встречать камнями или слезами умиления.

– Слезами-слезами, – насмешливо подтвердил эльф, не уточняя какими – радости или бешенства. Впрочем, зная меня… И тех и других хватит.

– Эльтвар, мне надо к королю, – решила я сообщить место своего назначения, чтобы меня ненароком не увезли куда-нибудь к йыру на кулички.

– Ага. На праздник она приехала! – возмущенно прошипел обидевшийся эльф, по опыту зная: если я так уж беззастенчиво вру, то правду из меня не выбьешь никакими средствами. Ох, как дорого ему когда-то дался этот самый опыт…

– Иньярра! – Эльф бесцеремонно выдернул меня из объятий сладких воспоминаний. – А король знает, что ты приехала к нему?

– Я приехала на праздник, – педантично продолжала я лгать. И, подумав, добавила: – Ну раз он меня пустил – значит, знает.

Эльф с большим сомнением покачал головой: как-то раз он видел, какими способами я добиваюсь от Инка открытия врат. На тонкую эльфийскую душу ведьма, кроющая Его Величество последними словами, произвела неизгладимое впечатление. Инк потом просил больше не подрывать так его авторитет в глазах эльфов.

– Ну тогда поехали к Дому. – Дернув за левый повод, Эльтвар повернул коня.

Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

– Что значит приказал назначить аудиенцию через три дня? – От моего голоса окна в Доме звенели, грозя осыпаться на пол стеклянной крошкой.

– Риль, давайте не будем так нервничать, – умоляюще прошептал эльф-секретарь из-под стола, куда бедняга забился сразу, как только узнал, что именно ему придется передать мне, и прикинул, как я на это отреагирую. Не зря.

– А кто здесь нервничает? – Глиняный бутылек с чернилами брызнул осколками, щедро окропив бумаги, стол и сидящего под ним эльфа «кровью учености».

Больше эльф не вякал, терпеливо дожидаясь, пока я не порушу все в кабинете.

Причем под конец – не от нервов, а исключительно чтобы подстроить Инку гадость: восстанавливать-то ему придется, – больше магов нет. А я и не почешусь склеивать разбитые мною же вещи – иначе коэффициент полезного действия будет равен полному и абсолютному нулю.

Наконец, когда помещение стало весьма сильно напоминать мою комнату в Храме во время предэкзаменационных мучений, я прекратила свою антиобщественную деятельность и спокойным голосом позвала эльфа:

– Вылезай. У меня магия кончилась. – Вру, конечно, но иначе он вообще не вылезет. – И есть к тебе парочка вопросов.

Дрожащий эльф медленно вылез из-под стола, готовый в любой момент ретироваться обратно, и мне стало стыдно. Злобная бесстыжая ведьма обижает малыша-эльфа.

– Повтори, что ты сказал.

– Его Величество…

Я отсюда при желании слышала, как это самое Величество за стенкой катается по полу от смеха, наблюдая, что происходит в приемной. И какой был соблазн вломиться в Залу и высказать этому… Величеству все, что я о нем думаю…

– …приказал назначить вам аудиенцию через три дня, – пискнул эльф, примеряясь к столу в ожидании очередной вспышки гнева.

Но мне было уже лень что-то рушить, поэтому я только поморщилась и уточнила:

– Во сколько?

Эльф, не веря своим остреньким ушкам, возблагодарил Хранящих за то, что смирили мой нрав, и сказал:

– В полдень.

– Хорошо. – «Ну погоди ж ты у меня, зараза ушастая!» – А где мне жить до аудиенции?

– Вас проводит человек на выходе.

– То есть меня уже отправляют на выход? – угрожающе прищурилась я, сдерживая рвущийся наружу смех.

Эльф, не зная, чем еще угодить злосчастной посетительнице, неуверенно прошептал:

– Я бы предложил вам чаю, но… – Обведя руками то, что осталось от некогда опрятного кабинета, он запнулся.

Я с усмешкой оглядела результаты своей разрушительной работы и предложила:

– Попроси короля – он все исправит.

До самого вечера исправлять будет. Маленькая – а месть.

«Я тебе это припомню!» – мысленно пообещала я в сторону Залы, уже выходя. И на душе стало значительно легче, потому что я точно знала: он меня услышал.

Правда, впустить и не подумал.

– И где же меня поселят? – Снова сидя на белой лошади, идущей бок о бок с такой же, но с сидящим на ней Эльтваром, я, устав ругаться на короля, заинтересовалась перспективами собственной жизни.

Эльф лукаво прищурился:

– Тебя поселят у Арогры.

– Что?! – Не подхвати меня вовремя эльф, я бы сверзлась с лошади.

– Тебя поселят у Арогры, – повторил Эльтвар.

– За что?!

Эльтвар усмехнулся:

– За все хорошее.

Я невнятно выругалась. Очень хотелось сдержаться, потому что эльфы к подобному непривычны, но не вышло.

У Арогры я уже один раз жила. Не могу сказать, что эта ужасная эльфийка травила меня ядами или истязала плетьми, но образ ее жизни…

Это была уже более чем преклонного возраста старушка с очень строгим нравом, жертвой коего пала ее внучка Рулиган.

Бабка ложилась спать в семь вечера, вставала в четыре утра, завтракала зело пользительной овсяной кашей, закусывая ее хлебом с отрубями, с двенадцати до часу у нее был неизменный послеобеденный сон, с шести до семи – вечерняя пробежка.

Да и Хранящие бы с ней, но она требовала, чтобы все обитатели ее дома жили так же.

Когда я в прошлый раз попыталась убедить Арогру, что я – свободный человек и могу вести себя, как хочу, мне так влетело, что я раз и навсегда поняла: перед бабкой бессильны и магия и острый язык.

Оставалось одно – сбегать из-под надзора. Чем мы с Рулиган увлеченно и занимались.

И за что меня теперь так?!

«За погром в кабинете», – подсказал разум.

Интересно, он когда-нибудь скажет мне что-нибудь хорошее?

Тем временем лошади добрались до печально знакомого белого Домика с деревянной дверью.

– Удачи! – бросил на прощание Эльтвар и трусливо ретировался.

А мне не оставалось ничего, кроме как постучаться в домик, где меня уже ждали.

– Нет, ну вы только гляньте! – с порога зачастила бабка, неохотно пропуская меня внутрь. – Только вошла – и уже полный дом грязи…

Я стоически промолчала и, заклинанием очистив грязные ноги (сама бы она весь день по лесу босиком походила!), стала подниматься наверх – в комнату Рулиган.

– Распорядок дня такой же, и только попробуй в этот раз хоть однажды сбежать! – Идущая рядом старуха посвящала меня в безрадостные перспективы моего существования на следующие три дня.

Запавшие старческие глаза подозрительно шныряли по моему лицу, тщетно выискивая там, к чему бы придраться. Иногда мне казалось, что главным образом Арогре скучно жить – вот она и развлекается, усложняя жизнь другим и наблюдая, как они из этого выкручиваются. И, может быть, такую позицию можно было при желании понять, но вот уважать за нее – невозможно…

– Не буду, – «честно» пообещала я и проскользнула в белую дверь, оставив бабку снаружи. Слава Хранящим…

– Иньярра!!!

Эльфийки – они, конечно, тонкие, хрупкие, изящные и возвышенные… Но вот как прилетит одна такая на шею – завалит к йыру!

– Рулиган! Рулиган? Рулиган… – задушенно провыла я, лежа под эльфийкой. – Слезь с меня, а? Задушишь же…

Рулиган вняла мольбам расплывшегося по вытертому коврику мокрого пятна и слезла с полупридушенной ведьмы:

– Ты здесь откуда?

– Из Варильфийта, само собой. – Я осторожно приподнялась, выясняя, все ли цело. Как ни странно, явных повреждений с первого взгляда не обнаружилось.

– Просто так? По делам?

– Ну… Первые три дня – просто так, – решительно заявила я. – И пусть этот остроухий гвырт и не рассчитывает, что в ожидании его злосчастной аудиенции я буду сидеть тихо, как мышь под веником!

– Вот еще! Когда это мы сидели тихо? – с понимающей улыбкой подхватила подруга.

– Никогда!

Приговорив таким образом Варильфийт к нашему громкому антиобщественному времяпровождению, я привычным жестом достала из воздуха сумку и подошла к единственному в комнате шкафу.

Опс! Открываешь дверку – на тебя сразу выкатывается ворох платьев. Удобно, не спорю. Но ведь и мне надо куда-то свою одежку запихать…

– Ли!

– А? – откликнулась эльфийка, успевшая отойти к единственному в комнате окну.

– Ли, мне одежду некуда положить! – пожаловалась я на судьбу.

– Правда? – искренне удивилась она. – Сейчас исправим!

Подскочив к шкафу, Ли смелым размашистым движением сбросила все свои платья на ковер и сделала приглашающий жест в сторону освободившейся полки:

– Пожалуйста, госпожа ведьма!

– Ага, а гладить потом опять мне. – Скептически изучив горку вещей под ногами, я решила не играть в благородство, переступила и расположилась на предложенной полке.

Ли – удивительная девушка. С одной стороны – хулиганка почище меня. По части мелких гадостей ей среди эльфов равных нет. Ну а уж если мы с ней объединимся… А с другой стороны – в ее гардеробе сплошные платья и туфли на каблуках, штаны не переносит на дух, в неглаженой одежде из дома не выйдет…

Да и вообще, глядя на возвышенное, одухотворенное создание в нежно-фиалковом платье, с изумрудными глазами и светло-русыми вьющимися волосами, стекающими чуть ниже лопаток, можно подобрать множество определений – от «сказочной» до «невообразимой»… Но в голову никак не придет «девчонка-сорванец», кем она, по сути, и является.

– Как у тебя дела? – Звонкий голос эльфийки выдернул меня из тягостных размышлений, куда деть вино так, чтобы Арогра не нашла.

– Пока жива, – невнятно откликнулась я, теребя пузатую бутылку.

– Давай сюда! – не вытерпела Ли и, выхватив у меня из рук вино, спрятала его в тайник под полом. Я усмехнулась собственной забывчивости: сама же в прошлый раз его магией делала.

– А у тебя как дела?

– Дела? – Рулиган беспечно пожала плечами. – Ну как всегда. Бабка ругается, я плюю на это, цапаемся по пять раз на дню, а ночью я сбегаю.

– Ясно, – кивнула я. Все действительно было как всегда.

Никогда не устану удивляться. Ну как, как?

Как под надзором Арогры, способной усовестить даже вурдалака, умудрилось вырасти вот это общественно-вредительское чудо? И как они до сих пор не поубивали друг друга?

– Сегодня ночью будут танцы. День Весны, – веско обронила эльфийка.

– В семь вечера – отбой, – с самой серьезной миной, на которую была способна, сказала я.

– А в восемь – подъем и наведение марафета! – лучезарно улыбаясь, закончила Ли.

Спорить, разумеется, никто не стал…

В восемь вечера Рулиган, отчаявшись разбудить меня традиционными способами типа криков в ухо, пинков и щекотки, попросту окатила постель холодной колодезной водой.

– А-а-а!!! Рулиган, гвыздбр фрахк лажгрыматзз! – спросонья разъяренно выругалась я.

– А дальше? – любознательно наклонила голову эльфийка.

– Жрызтра крухыхкад срафтхула! – с охотой продолжила я.

– Надо запомнить, – сосредоточенно произнесла Ли, оглядываясь в поисках бумаги и пера. – А то как ты уехала – ни одного путного ругательства не выучила. У наших бездарей ни фантазии, ни огонька в глазах.

Эх, ну чему от меня учатся жители Веток? Почему не добру исправедливости, а именно тому, как надо ругаться с душой, с огоньком, так чтобы стены дрожали, и у тех, кто понял, уши не то что в трубочку сворачивались – вообще отсыхали на кворр?

Половина моих знакомых свято верят, что весь язык магов состоит исключительно из ругательств, – другая половина просто никогда меня не злила и вообще не знает о его существовании. Нет, надо брать пример с Таирны и следить за своим моральным обликом.

«Было б еще за чем следить!»

Ну раз нет морального – значит, будем следить за аморальным! А ты вообще сиди и не вякай!

Я встала с хлюпающей при каждом движении кровати, подошла к зеркалу и, увидев там мокрую облезлую мышь с длиннющей свалявшейся черной гривой, из которой можно было воду выжимать, тоскливо протянула:

– Ли, а может, мы никуда не пойдем, а?

«Только через мой труп!» – говорил весь облик эльфийки, в очередной раз вывалившей все содержимое шкафа на пол, чтобы найти в яркой хаотичной куче подходящее случаю платье.

Ночные танцы в День Весны были здорово похожи на маскарад: лица прятались за изящными масками, волосы у эльфиек были, в общем-то, похожими, глаза – тоже, а фигуру всегда можно скорректировать платьем. До утра флиртовать, танцевать и веселиться могли все незамужние эльфийки и неженатые эльфы, неважно – есть у них жених или невеста или нет. Никто никогда не ревновал и скандалов не закатывал. А найти свою «половинку» под маской считалось хорошей приметой.

Для меня же особого смысла надевать маску не было: среди светлых эльфиек выделить черноволосую и черноглазую ведьму совсем несложно…

Но когда мы мирились с обстоятельствами?

Выудив из кучи нежно-зеленое шелковое платье длиной до середины икр, с открытой спиной и тесемками, завязывающимися на шее, я безапелляционно заявила, что временно его приватизирую (привычная к такой наглости подруга только кивнула). Одевшись и вернувшись к зеркалу, задумалась, какой я сегодня хочу быть.

В итоге волосы приобрели сочный пшеничный оттенок, глаза стали голубыми, как у новорожденного котенка, а бледная кожа приобрела здоровый, слегка загорелый цвет.

Не собираясь париться под маской, мы с эльфийкой обзавелись двумя вполне приличными иллюзиями и в который раз решили, что магия – отличная вещь. Из всех эльфов сегодня только один, кроме нас, будет пользоваться ею для маскировки напропалую.

Интересно, что изобразит из себя Инкварт Въ'ярнокфф Мартсвольн Эдранкт?

– Пошли! – шикнула на задумавшуюся меня эльфийка, надевшая ярко-голубое платье и собравшая волосы в высокий хвост на макушке. И первой выскользнула за дверь.

Арогра уже больше часа спала в своей комнате, вот только спала чутко, просыпаясь от любого звука. Главный фокус состоял в том, чтобы не только незамеченными прокрасться мимо бабкиной спальни ко входной двери, но и заглянуть по пути на кухню – стащить чего-нибудь к завтраку. Овсянку ни я, ни Рулиган не уважали.

– Так, ты иди за едой, а я покараулю, – едва слышно прошептала Рулиган, останавливаясь в нескольких шагах от Ужасной Двери.

Я, понятливо кивнув, бесшумно пошла по коридору мимо комнаты. Еды набрала побольше – впрок, переместила ее в наш тайник и только стала собираться обратно, как почувствовала, что меня что-то держит.

Подол платья был защемлен дверью шкафа. Побоявшись опять открывать скрипящую дверцу, я осторожно потянула ткань на себя… Потеряла равновесие и, не удержавшись, полетела на пол, в последнюю секунду умудрившись выставить вокруг себя звуковой щит.

От получившегося грохота должны были проснуться покойники в гробах, а уж Арогра… Я, как застигнутая на месте преступления кошка, пулей шмыгнула в коридор, ожидая увидеть открывающуюся дверь и услышать вопль типа: «Опять, беспутные, по ночам шляетесь»…

И была крайне удивлена, застав Рулиган на прежнем месте, сосредоточенно прислушивающуюся к Арогриной комнате. Тихонько подойдя, я знаком спросила – ничего, мол, не слышно? Эльфийка отрицательно покачала головой и указала на дверь.

Рассказывать об инциденте я не стала: не будет мне потом доверия…

У эльфов два любимых дерева: вольнеит и олеандр. И если первый, как я уже говорила, покрыт крупными соцветиями синеватых тонов – от голубого до фиолетового, то второй – совсем невысокое деревце, почти куст, с узкими темно-зелеными листочками, сильно напоминающими ивовые, и ярко-алыми меленькими цветочками. Усыпавшими весь олеандр снизу доверху.

И поэтому мне с самого первого знакомства и по сей день Варильфийт представляется чем-то ало-сине-зеленым, шелестящим, поющим и смеющимся. Не мне одной, наверное…

На лесной поляне, освещенной множеством светлячков и фосфоресцирующими в темноте деревьями, праздновали весну эльфы. Ели пирожные, пили травяные меда, смеялись, шутили, флиртовали, скрытые масками, и, конечно, танцевали.

Ли сразу же схватили за руку и куда-то потащили, и я, оставшись в одиночестве, подсела к кружку эльфов, сидевших на корточках вокруг магического «светлячка» и увлеченно обсуждавших, просто ли король создал его и ушел или остался где-то здесь под маской.

– Приветствуем вас, перворожденная! – В кои-то веки поставив меня на одну с собой планку, эльфы подвинулись, позволяя вклиниться в их тесный круг. – Не дозволите ли узнать, каким именем вас сегодня называть?

Большинство празднующих сегодня были под вымышленными именами – иначе какой толк от маскировки? На секунду задумавшись, я решила:

– Зовите меня Дьярра.

– Хорошо, Дьярра. Мы рады видеть вас. Не выскажете ли вы своего мнения по поводу интересующего нас вопроса? – велеречиво продолжал собеседник.

– Остался ли король на празднике или ушел?

Бросив лукавый взгляд на короля, сидящего по правую руку от меня, я с сомнением покачала головой:

– Не знаю, перворожденные. Вряд ли. У короля так много дел, что он даже не мог выделить полчаса для аудиенции одной моей подруге, – какие уж тут праздники?

Его Величество, опустив голову, с минуту боролось с колотящим его изнутри смехом, а потом высказало свой взгляд на вещи:

– Может быть, Его Величество не захотел раньше времени обременять вашу подругу грустными мыслями, предоставив ей возможность вволю повеселиться на празднике?

Эльфы согласно закивали, выгораживая своего короля и стараясь придать любым его поступкам – от умывания до почесывания за ухом – величайший смысл и благородство, которого мы, простые смертные, даже понять не можем.

– Моя подруга не из тех, кто не смог бы отбросить грустные мысли на время праздника. – Лучезарно улыбаясь, я разбила вдребезги такое красиво-благородное оправдание и отвернулась от Инка.

– Вы очень красивы, лучезарная! – воскликнул эльф сидящий напротив меня. – Могу я пригласить вас на танец?

Я, не задумываясь, кивнула: какой смысл иначе было сбегать от Арогры, чтобы прийти на танцы и не танцевать?

Эльф помог мне подняться с земли, подхватил за талию и легко увлек к танцующим. Король напоследок поскрипел зубами.

Инк был одним из тех немногих, которые после фразы «я должна уйти» не просто сказали бы «тогда давай останемся друзьями», но и действительно сумели ими остаться. Одним из моих весьма немногих, но дорогих друзей.

Легко порхая над поляной в вальсе, мы с эльфом поболтали, поругались, помирились, отказались назвать свои настоящие имена, но решили непременно потанцевать еще разок – словом, отлично провели время. А вернувшись к «светлячку», обнаружили, что наш кружок значительно уменьшился: многие последовали нашему примеру и, вспомнив, что пришли на танцы, отправились искать партнерш.

Слегка отдышавшись, отказавшись от предложенного кубка с медом, который я терпеть не могу, я возобновила разговор с Его Величеством:

– А как называть сегодня вас, высокочтимый эльф?

«Ага, знаю я, как высоко ты меня чтишь!» – читалось на перекошенном лице короля.

– Ретвер, – блеснул он улыбкой. – Расскажите мне что-нибудь из вашей жизни, Дьярра. Можно – вымышленное.

Вот еще, выдумывать, когда у меня историй из жизни – вагон, маленькая тележка и еще чемоданчик наберется!

Когда я закончила печальным: «В общем, так этот подлец мне ничего и не заплатил!» – эльфы подозрительно смотрели на ругающуюся, как ведьма, эльфийку, с большим сомнением, что она не напилась чего-нибудь покрепче травяного меда еще до того, как пришла на танцы. Король, держащийся за живот от смеха, предпочел побыстрей пригласить меня на танец, пока не наговорила чего-нибудь еще.

И вот, двигаясь в четком ритме танго, я наконец-то смогла высказать этому мерзавцу все, что я о нем думаю.

Красивый йыр. Белесые, словно седые, волосы, шелком расплескавшиеся по плечам, карие глаза с пляшущими в них бесенятами, загорелая кожа, золотая цепочка, струящаяся по груди и скрывающая подвеску за воротом чуть расстегнутой рубашки. Кленовый листок, выкованный из золота, – я видела.

– И что же это за неотложные дела, из-за которых ты выдернул меня из Окейны и которые оказались совсем не неотложными, стоило мне приехать в Варильфийт? – негромким угрожающим тоном завела я.

Король усмехнулся, чуть тряхнув головой:

– Иньярра, милая, ну какие могут быть дела в такую чудесную ночь? Кстати, хочу сказать, что в своем настоящем виде ты выглядишь гораздо лучше, чем вот так.

Вот комплимент так комплимент! Впрочем, желание его убить – мое нормальное состояние, стоит только пообщаться несколько минут.

– Большое спасибо! – со всей издевкой, но которую только была способна, отблагодарила я. – Значит, все объяснения – только на аудиенции?

– Абсолютно верно, – кивнул довольный моей покладистостью король.

Рано радуется.

– Значит, о бозувольте я тебе тоже расскажу только через три дня, – ослепительно улыбнулась я, отклоняясь почти до земли.

– О бозувольте?!

Инк едва не опустил руки, роняя меня за землю.

– Твоя главная задача сейчас – держать меня! – злобно прошипела я, в последнюю секунду неведомым образом преодолев-таки земное притяжение. – А не орать на всю поляну о нежити, которой здесь водиться не должно.

– Вот именно! – Он крепче сжал меня в руках, чтобы больше не ронять. – Ты его видела?

– Все пояснения – на аудиенции! – нагло ушла от ответа ведьма, любуясь вытягивающимся лицом короля.

– Иньярра!

– Инк?

Он посмотрел на меня, вспомнил что-то и, плюнув на уговоры, потянул за руку в лес.

– Мы куда?

– Куда-нибудь. Я тебя слишком давно не видел, чтобы молча танцевать весь вечер.

– Ага! И то, что я пришла именно танцевать, тебя волнует мало, так? – возмутилась я.

Он обернулся, немножко побуравил меня взглядом и, решив, что обойдусь без ответа, продолжил целеустремленное движение вперед.

Я, пряча улыбку, с видимой неохотой последовала за ним.

Наконец, найдя вольнеит, изогнувшийся так, что на нем можно было сидеть, Инк широким жестом пригласил меня взгромоздиться на сей сомнительный насест. Пока я прикидывала, стоит ли вообще так рисковать, доверяя свое драгоценное тело каким-то хрупким веточкам, пусть и проверенным на крепость уже десятком эльфов, пока додумалась, каким образом туда можно залезть, эльф потерял всякое терпение и, весьма бесцеремонно подхватив меня на руки, посадил на дерево.

Потом недолго думая залез туда сам, о чем тут же горько пожалел: по остроконечному ушку ему прилетело совсем не слабо.

– Ну зачем сразу руки распускать? – поморщился он, привычным – но несколько подзабытым за время моего отсутствия – жестом потирая пострадавшее ухо.

– А с тобой иначе нельзя. – Я пожала плечами, поудобнее умащиваясь на ветке.