Текст книги "Надеюсь и люблю"

– Пожелайте мне удачи, мама и папа, – сквозь слезы попросила я.

Кухня ответила мне молчанием, лишь мама тихо всхлипывала.

* * *

Я жила в квартире у Макса и наслаждалась жизнью. С работы я летела домой как на крыльях, чтобы успеть приготовить ему что-нибудь вкусненькое, и ждала его. В день моей несостоявшейся свадьбы мне стало немножко грустно, но с приходом Макса я забыла обо всем на свете. Были только он и я, остальное было не важно. Правда, мне пришлось смириться с тем, что Макс ночевал у меня очень редко.

– Когда ты подашь на развод? – спрашивала я.

– Кэт, милая, ну потерпи немножко. На работе аврал. Получили большой заказ из Белоруссии, его надо срочно выполнить, – уговаривал он меня, и я терпеливо ждала.

Однажды утром, когда я села завтракать, меня вдруг стошнило. Мое сознание пронзила догадка, которую на следующий день подтвердил тест на беременность. В первое мгновение мне захотелось сразу же позвонить Максу и сообщить новость, но что-то меня остановило, и я стала размышлять. С момента нашего знакомства прошло два месяца, но он постоянно находил какие-то причины, чтобы не подавать на развод. «А вдруг он вообще не собирается разводиться и обманывает меня?» – пронзила меня мысль, и в висках сразу же зашумело от волнения. Но я до сих пор ему верила. Значит, у меня было два варианта. Первый: сделать тайком аборт и продолжать настаивать на разводе. Второй: дождаться момента, когда аборт делать будет уже поздно, и лишь потом сообщить обо всем Максу. Тогда у него не будет другого выхода, кроме как развестись с женой. Я думала целый день и в конце концов остановила выбор на втором варианте.

Я сходила на прием к врачу и встала на учет в женской консультации. Когда срок моей беременности был уже более трех месяцев, Макс продолжал кормить меня обещаниями. Я долго настраивалась, подготавливаясь к тому моменту, когда сообщу ему, что у нас будет ребенок. Мое воображение рисовало восхищенный и благодарный взгляд моего любимого, море поцелуев, охапки цветов и желанное колечко в маленькой бархатной коробочке.

Однажды Макс остался со мной ночевать, и я решила – время пришло. После бурного секса мы усталые лежали в кровати. Я нарочно включила бра у кровати, чтобы видеть выражение его лица.

– Макс, а у меня для тебя сюрприз, – лукаво сказала я, поглаживая кончиками пальцев его волосы.

– Сюрприз? – удивился он. – Ну, давай его сюда.

– У нас будет ребенок, – произнесла я таинственно и нежно.

Наверное, смысл сказанного мной не сразу дошел до его сознания. Макс замер и, казалось, затаил дыхание. Потом повернул ко мне свое лицо. Оно не светилось счастьем.

– Кэт, ты что, не предохранялась? – озабоченно спросил он.

– Зачем?! – искренне удивилась я. – Мы ведь любим друг друга. Так ведь?

– Да, но ты поступила легкомысленно, Кэт. Ну ничего. – Макс обнял меня. Я обрадовалась, но тут он продолжил: – У меня есть хороший друг. Он – врач-гинеколог, все сделает как надо и безболезненно.

– Что «все»?! – подпрыгнула я от такого заявления.

– Аборт, – сухо сказал Макс.

– Поздно, Макс, – отрешенно сказала я. – Срок слишком большой.

– И что же мы будем делать?

– Тебе надо побыстрее развестись. И тогда мы будем вместе ждать, когда наш бэби появится на свет, – горячо зашептала я и стала покрывать его лицо страстными поцелуями. – Обещай мне, Макс, что ты завтра же, слышишь, завтра же подашь на развод.

– Обещаю, – услышала я долгожданное слово.

На следующий день я купила торт и бутылку шампанского. Макса я встретила у двери вопросом:

– Ну что?

– Я подал на развод, – сказал он и подарил мне очаровательную улыбку.

– Милый! – бросилась я к нему на шею и чуть не задушила его в своих объятиях.

– Кэт, милая Кэт, скоро мы будем вместе, – услышала я слова, от которых у меня закружилась голова.

– Идем, – потащила я его за руку на кухню. – Давай отметим это событие.

Я торжественно достала из холодильника торт и бутылку шампанского.

– Тебе нельзя, – кивнул Макс на бокал, стоящий передо мной.

– Немножко можно, – сказала я ему, – ради такого случая…

В тот день я была счастлива как никогда. Я шутила и дурачилась до изнеможения. Мое воображение уже рисовало нашу счастливую семейную жизнь. Наконец я забылась сном младенца и увидела прекрасный замок, в котором жили мы с Максом, а рядом с нами бегал черноглазый мальчик – наш сын…

* * *

Через месяц я прошла обследование УЗИ и узнала, что у нас будет не сын, а дочь. В тот день я взяла выходной. Вернувшись из поликлиники, я была дома одна, когда раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, я увидела незнакомую женщину.

– Кто это? – спросила я.

– Откройте, Катя, нам надо поговорить, – услышала я в ответ и распахнула дверь.

Женщина вошла в квартиру. Она была худенькая и симпатичная. Издали ее можно было бы принять за юную девушку, но она стояла прямо передо мной и я видела первые морщинки на ее светлом чистом лице, свидетельствовавшие о том, что ей уже под сорок.

– Значит, вы и есть та самая Катя? – спросила женщина, бесцеремонно меня рассматривая.

– Какая «та самая»?

– С которой живет мой муж, – ухмыльнулась женщина.

Я растерялась и испытала чувство неловкости, догадавшись: передо мной стоит жена Макса.

– Он, наверное, рассказал вам сказку о том, что это квартира его покойной матери?

– Да…

– Вот документы на это жилье. Оно принадлежало моей маме. – Женщина протянула мне бумаги. – А его мама живет и здравствует в другом конце города.

Я не могла ей не поверить: фамилия владелицы квартиры была не такой, как у Макса.

– А еще он рассказал вам, что живет в семье ради детей и, конечно же, не спит со мной. Так ведь?

– Так.

– Вот мое направление на аборт, – протянула мне женщина какую-то бумажку, но я не стала на нее смотреть.

– Вы, Катя, не первая, кого Макс поселил в эту квартиру, и я об этом знаю.

– Почему же вы с ним живете? – тихо спросила я.

– Он хороший отец – это раз. Приносит в дом неплохие деньги – два. Любит меня – три. А то, что он кобель… с этим уже ничего не поделаешь. На короткое время он ловит на удочку доверчивых молоденьких девочек, таких, как вы, и радуется. Но все это когда-нибудь закончится. Придет время, он набегается и будет сидеть дома в комнатных тапочках перед телевизором.

– Я вам не верю.

– Это ваше право. Но я знаю одно – мой муж очень слаб. Не физически, а духовно. Вы меня понимаете?

– Нет.

– Макс слабак. Без меня он – никто. Если я вышвырну его на улицу, как избалованную собачку, он не выживет. Через месяц-другой Макс будет ходить по улицам, собирая пустые пивные бутылки. И он это знает и поэтому не уходит от меня. – Женщина сделала паузу и добавила: – И, кстати, никогда не уйдет.

– Это неправда! Вы просто завидуете моей молодости и тому, что мы с Максом вместе, – вскипела я. – Но вам не удастся его вернуть.

Женщина громко рассмеялась, запрокинув голову:

– Глупая!

– Вон отсюда! – закричала я, тыча пальцем в дверь.

Женщина повернулась и вышла. Я захлопнула дверь, но из подъезда продолжал доноситься ее издевательский смех.

Я с нетерпением ждала, когда придет Макс, но он позвонил и сказал, что у него много работы, а вечером совещание.

– Значит, тебя сегодня не будет? – упавшим голосом спросила я.

– Кэт, не делай из этого трагедии. Завтра я освобожусь пораньше и сразу же к тебе. Идет?

– Идет, – ответила я.

А что еще я могла сказать?

Ночью я плохо спала. У меня перед глазами стояла жена Макса, а в ушах звенел ее идиотский смех…

– Макс, ко мне приходила твоя жена, – сообщила я своему возлюбленному, как только он вошел в квартиру.

– И рассказала, что это квартира принадлежит ее матери, а моя мама жива. Так ведь? – Он обнял меня за плечи и посмотрел, улыбаясь, в глаза.

– Да!

– И ты ей поверила? Она готова сказать что угодно, чтобы нас разлучить.

– Фамилия, которая значится в документах на квартиру, не такая, как у тебя.

– Конечно. Моя мать вышла замуж второй раз. Ты мне веришь, Кэт?

На меня смотрели чистые глаза Макса.

– Твоя жена показала мне направление на аборт, – пробормотала я.

– И в нем написано, что я с ней спал? – засмеялся Макс.

Я улыбнулась.

– Значит, все ложь? Мы будем вместе, Макс?

– Конечно, Кэт, конечно, – обхватил он меня руками, и я утонула в его объятиях. – Нас никто и ничто не сможет разлучить. Так ведь?

– Да. Никто и ничто, – согласилась я.

В тот вечер Макс развеял мои сомнения, но с тех пор в глубине моей души поселилась тревога. То ли визит его жены, то ли моя беременность сделали меня недоверчивой, подозрительной и нервной. Я с нетерпением ждала прихода Макса и металась из угла в угол, без конца высматривая в окно серебристую «Ауди». И когда он приходил, я была измотана до такой степени, что встречала его со слезами на глазах.

В те дни, когда Макс не являлся, я не находила себе места. Я представляла, что в это время он обнимает свою жену и занимается с ней сексом. Это было невыносимо, и я не могла уснуть до утра. Так в моей душе появилась еще и ревность. Я торопила Макса с разводом, однако он сказал, что в суде уже состоялось одно слушание, но его жена против развода. Следующее заседание перенесли на март. Я подсчитала, что к этому времени уже уйду в декретный отпуск.

* * *

Был конец марта. Весна властно вступила в свои права, разбудив природу после зимней спячки. Снег уже давно растаял, и днем ярко светило солнце – на радость веселым, неугомонным забиякам-воробьям. Эта весна принесла в мою душу некое успокоение и надежду на то, что Макс все же разведется. Я была уже в декретном отпуске, и во мне нетерпеливо шевелилась новая жизнь, ожидая появления на свет.

Со слов Макса я знала, что заседание суда назначено на двадцать пятое марта, на десять часов утра. В этот день внутренний голос подсказал мне, что я должна быть там, у здания суда. Быстро собравшись, я вышла на улицу, и яркие лучи солнца заставили меня зажмуриться. На улице царило оживление. Это было заметно и в торопливом движении машин, и в веселой перекличке клаксонов, и на лицах людей.

– Купите цветочки, недорого, – услышала я женский голос в подземном переходе.

«А почему бы и нет? – подумала я. – Сегодня Макс разведется и я подарю ему цветы».

Я купила букет крупных красных тюльпанов, мечтая о том, как мы с Максом вернемся сегодня домой вдвоем и уже никто и ничто не помешает нашему счастью.

Здание суда находилось в глубине небольшого скверика. К центральному входу вела широкая аллея, вдоль которой с двух сторон стояли деревянные скамейки. Я уселась на одну из них и посмотрела на часы. Было девять ноль-ноль. «Ничего, придется подождать, – подумала я. – Но мое ожидание сегодня будет приятным». Я принялась наблюдать за людьми, торопливо входившими и выходившими из здания суда. Сначала время шло незаметно, но когда я увидела, что уже десять часов, а ни Макса, ни его жены все еще нет, оно стало ползти черепашьим шагом. Не заметить их я не могла. Может, они опаздывают? Или я перепутала время заседания? То, что именно в этом суде будет рассматриваться их дело о разводе, Макс говорил мне не один раз.

Я внимательно вглядывалась в лица людей, выходящих из здания в двенадцать часов на обеденный перерыв, но знакомых в толпе так и не увидела. Ужасно хотелось есть и пить, поэтому я направилась в ближайшее бистро, где съела хот-дог и выпила стакан сока.

Я вернулась на свой наблюдательный пункт. У бедных тюльпанов начали опускаться головки, но для меня это было не важно. Я решила ждать Макса до конца рабочего дня. С каждой прошедшей минутой я начинала волноваться все больше и больше. Надежда покинула меня, когда в семнадцать ноль-ноль работники стали один за другим выходить из здания суда, торопясь по домам.

Я встала со скамейки и поплелась прочь. Возле дома напротив у подъезда сидели две старушки, оживленно обсуждавшие политические события в стране.

– Это вам, – протянула я им букет тюльпанов, выдавив из себя улыбку.

– Надо же, – услышала я за спиной голос одной из старушек. – Наверное, парень бросил.

– А она, бедняжка, беременна, – добавила другая.

Вечером я собралась с силами и встретила Макса как ни в чем не бывало.

– Как твои дела? – спросила я с улыбкой. – Состоялось заседание суда?

– Конечно, Кэт, состоялось, – вздохнул он.

– Ну и что? – Я смотрела ему прямо в глаза.

– Пока ничего хорошего.

– Твоей жены не было?

– Была. Однако она по-прежнему не дает мне развода. Слушание перенесли на август.

– Но ведь даже если одна из сторон против, развод дают через полгода, – заметила я.

Макс немного растерялся. Наверное, ему об этом было неизвестно. Но, быстро взяв себя в руки, он сказал:

– Я не знаю, Кэт, как положено, но так решила судья.

От такой откровенной лжи в моей душе назревал ураган. Я села за стол напротив Макса, чтобы видеть его глаза и выражение его лица.

– Ты лгал мне, Макс, – сказала я, четко выговаривая каждое слово.

Я увидела, как нервная дрожь тронула его скулы и он опустил глаза.

– Никакого заседания не было. Я там была. Может, ты вообще не подавал заявления на развод?

Я пыталась заглянуть ему в глаза, но он не поднимал их на меня.

– Почему ты молчишь?! – закричала я, чувствуя, что ураган в моей душе набирает силу. – Скажи, скажи мне правду!

– Кэт, разве нам плохо? – Макс наконец поднял голову и виновато посмотрел на меня.

– Значит, ты все время мне лгал?!

– Да, я не подавал заявления, но что это меняет в наших отношениях?

– Все, все меняет! Ты… ты вырвал меня из семьи, увел, можно сказать, из-под венца, чтобы сделать своей любовницей?! – гневно бросила я, слыша, как стучит в висках кровь.

– Ну зачем ты так, Кэт? – мямлил Макс.

– Скажи мне, почему ты не разведешься? Почему?! Ты меня не любишь?

– Понимаешь, Кэт… Я не знаю, как тебе это объяснить…

– Будь добр, как есть, так и объясни!

– Ты нужна мне, но и без жены я не могу. У нас ведь дети…

– А у меня кто должен родиться, волчонок, что ли?!

– Ну, будет и у тебя ребенок. Вернее, у нас. Я же тебя не бросаю, и никогда не брошу. Ты мне нужна, Кэт.

– Значит, все это время ты был со мной, но продолжал спать с ней? – спросила я, и от одной мысли об этом у меня потемнело перед глазами.

– Она же моя жена… Разве нам с тобой было плохо вдвоем?

– И квартира эта, конечно же, не принадлежала твоей покойной маме?

– Нет. Но какая разница?! Кэт, прошу тебя, не оставляй меня! Я люблю тебя, Кэт! – горячо заговорил Макс, но его слова, когда-то такие желанные, на этот раз оставили меня равнодушной.

– Вон!

– Кэт! – взмолился он и хотел обнять меня, но я его отстранила.

– Уходи! – еле сдерживаясь, сказала я. – Я хочу побыть одна.

– Ну да, ну да, – пробормотал Макс и пошел к двери.

На пороге он остановился и стал неуверенно топтаться на месте, желая сказать что-то еще. Я впервые посмотрела на него другими глазами. Макс казался мне таким жалким, ни на что не способным. «Тряпка, – подумала я. – Его жена была права. Он – ничтожество».

– Кэт… – пробормотал Макс себе под нос. – Может, я…

– Я хочу побыть одна! Я ясно выражаюсь? – сказала я и демонстративно отвернулась.

Я слышала, как он еще немного потоптался на пороге, а затем ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Я упала на кровать и безутешно разрыдалась. «Какая же я дура! Дура! Дура! Дура!» – твердила я, колотя кулаками по подушке.

Поплакав от души, я решила, что слезами горю не поможешь. У меня было незавидное положение – беременная любовница в чужой квартире. Мне надо было трезво обо всем подумать и решить, что делать дальше.

Только теперь я поняла, какую ошибку допустила. Я влюбилась в Макса, как неопытная малолетка, никого и ничего не замечая вокруг себя. А он просто воспользовался моей наивностью и столько времени меня обманывал. Я вспомнила слова мамы о том, что буду для него лишь любовницей, и это оказалось горькой правдой. Мне стало жаль себя, жаль обманутого Сергея, но пути назад уже не было. Я ненавидела себя! И это произошло впервые. В ту ночь я также возненавидела Макса. Мне больше не хотелось его видеть. Тут я вспомнила, как уходила из родительского дома, как твердила отцу, что приеду под окна его квартиры на дорогой машине. А что я имела на данный момент? Только ребенка в своей утробе – от ненавистного Макса, разрушившего мою жизнь. В это время я почувствовала в животе робкие толчки. Одна только мысль о том, что это шевелится частичка Макса, привела меня в бешенство, и я поняла, что уже не люблю этого еще не родившегося ребенка.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» – твердила я, обезумев от первого серьезного разочарования в своей жизни. И в этот миг я действительно ненавидела весь мир. Я не спала целую ночь, обдумывая, что предпринять в данной ситуации.

Утром я выглядела усталой, с темными кругами под глазами и красными веками. Но на душе у меня было уже спокойно. Я точно знала, что буду делать дальше.

* * *

Меня нисколько не прельщала перспектива остаться без жилья и денег, и мне ничего не оставалось, как осуществить задуманный мною план.

До рождения ребенка оставалось около двух месяцев, и мне надо было набраться терпения и мужества. В ту ночь, когда в моей голове родился план, я возненавидела Макса всем своим существом и поняла поговорку «От любви до ненависти один шаг». Я ненавидела его за все, что он сделал, а сделал он вот что: сломал мне жизнь. Я точно знала, как это исправить, и когда пришел Макс, встретила его ласково, приветливо, сделав вид, будто смирилась со своим положением и по-прежнему очень его люблю. Он был безумно счастлив. В его глазах светился радостный огонек, но мне было уже все равно.

С этого дня я начала капризничать, подобно многим женщинам, ожидающим ребенка. Я постоянно просила у Макса деньги – то на дорогие фрукты, то на детскую одежду, то еще на что-нибудь. Он не жалел для меня ничего и с радостью открывал кошелек. Разумеется, эти деньги я не тратила, а копила. И уже через полтора месяца к моим «декретным» прибавилась приличная сумма.

За все это время мне ни разу не позвонили мои родители, а ведь я нарочно не меняла номер мобильного телефона. Было странно и то, что Светка, звонившая мне первые несколько месяцев, вдруг пропала, а я не стала ей навязываться. Тем более что я неоднократно приглашала ее в гости, но она так ко мне и не зашла.

В середине мая мне позвонила бывшая сотрудница и сообщила, что Сергей со Светкой поженились. От этой новости мне стало дурно, закружилась голова, и я прилегла на кровать. Стало ясно, почему молчала Светка: она добилась, чего хотела. До этого момента я старалась не вспоминать о Сергее, забыть его навсегда. Теперь воспоминания ожили и горечь обиды сдавила мне горло. Мне стало жаль себя, и я расплакалась, безутешно, как ребенок.

Вскоре я почувствовала резкую боль внутри живота. Потом она на некоторое время отступила, чтобы повториться снова. Я вызвала скорую, и меня увезли в роддом.

Конечно же, я заранее взяла у Макса деньги, якобы чтобы оплатить отдельную палату в роддоме, но осталась в обычной, вместе с еще двумя роженицами.

Я плохо помню этот день. Ужасная боль пронзала все тело, и казалось, что мой позвоночник сейчас переломится. Я кричала и совершенно не слушала советов врача. Во время непродолжительных перерывов я думала о том, что это частичка Макса меня так мучит, а сам Макс в это время, возможно, развлекается со своей женой или, что еще хуже, радуется тому, как ловко меня обманул. От таких мыслей я приходила в неистовство и кричала от боли – то ли физической, то ли моральной.

Наконец я услышала жалобный писк младенца, но – увы! – не испытала ни малейшего восторга.

– Девочка! – радостно сообщил доктор, держа передо мной маленькое красное, сморщенное существо.

Я посмотрела на ребенка и устало закрыла глаза. Мне хотелось одного: уснуть, а потом проснуться и понять: это был страшный сон и в моей жизни не было никакого Макса, лишь надежный, добрый и верный Сергей; он рядом со мной, и мы готовимся к свадьбе.

Проснувшись, я, конечно же, не обнаружила рядом никакого Сергея. Я лежала в больничной палате, и медсестра подала мне ребенка, достав его из кроватки.

– Иди к маме. Она тебя сейчас покормит, – говорила медсестра нараспев, кладя девочку рядом со мной.

Я посмотрела на нее, пытаясь уловить черты Макса или мои, но у меня ничего не получилось. Все еще красная малышка была похожа на всех младенцев.

– Мамаша, надо покормить девочку, – произнесла медсестра.

– Я не буду кормить ребенка грудью, – твердо ответила я.

В палате воцарилась тишина. Присутствующие устремили на меня укоризненные взгляды, словно я только что убила человека.

– Хорошо, я доложу об этом доктору, – сказала медсестра.

Похоже, мое заявление ее не шокировало. «Наверное, всего успела насмотреться за время работы в роддоме», – подумала я и, чтобы не видеть сверлящих меня взглядов, закрыла глаза и постаралась успокоиться…

* * *

Через пять дней меня выписали из роддома и Макс с гордостью внес в квартиру свое чадо.

– Кэт, что же мы будем делать, ведь у тебя нет молока? – спросил он, укладывая малышку в купленную им кроватку.

– То же, что делают многие женщины.

– И что же?

– Будем кормить ее смесями, – сказала я и объяснила, что именно нужно купить.

– Как мы ее назовем? – шепотом спросил Макс, боясь разбудить ребенка.

– Даша. Дашенька. Тебе нравится?

– Кэт, милая, как ты скажешь. – Макс обнял меня за плечи.

– Когда мы зарегистрируем ребенка? – задала я вопрос.

– Куда спешить? У нас еще есть время. Тебе надо отдохнуть после родов, прийти в себя…

– Так все-таки когда? – настаивала я.

– Отдохни хотя бы недельку, Кэт, куда ты так торопишься? У нас ведь целая жизнь впереди. Счастливая жизнь, – опять завел Макс свою песню, но я его перебила:

– Ты дашь ей свою фамилию?

– Конечно, Кэт. А как же иначе? Это ведь плод нашей любви, – горячо произнес Макс, но я его уже не слушала.

Я узнала то, что хотела: он даст девочке свою фамилию.

Неделя показалась мне бесконечной. Я кормила Дашу, пеленала, укачивала, когда та упорно не хотела спать, и старалась не смотреть на нее. Порой мне казалось, что ребенок знает о моем плане и поэтому не хочет засыпать в кроватке, а спит только на моих руках.

Выждав неделю, я настояла на регистрации ребенка. На этот раз Макс сдержал свое слово, и в свидетельстве о рождении в графе «отец» была сделана запись: «Тунцов Максим Иванович», а девочка была записана как Тунцова Дарья Максимовна. Так сработала первая часть моего плана. Вечером мы с Максом отметили это событие, купив торт и шампанское. Мы были рядом, но каждый пил за свое. Макс – за рождение ребенка, а я – за то, что все идет по задуманному плану.

На следующий день я была с ребенком дома одна. Это был решающий день в моей жизни. Я была уверена, что все делаю правильно. Пересчитав свои сбережения, я осталась довольна. Затем я достала две большие сумки, с которыми когда-то сбежала из родительского дома, и опять сложила в них свои вещи. Даша, словно предчувствуя плохое, целый день вела себя беспокойно. И только к вечеру, измучив себя и меня, крепко уснула. Взяв лист бумаги, я написала записку:

Макс! Я дорого поплатилась за свою доверчивость, теперь твоя очередь платить по счетам. Ты обманул меня и сломал мне жизнь. Я попытаюсь сделать то же самое с тобой. Я оставляю Дашу тебе на воспитание. Надеюсь, что вы с женой будете ее любить и не станете обижать. Прощения не прошу. Искать меня не надо – это бесполезно. Я уезжаю. Прощай.

Немного подумав, я подписалась: «Кэт». «Пусть будет Кэт», – решила я, хоть немного смягчив этим свое жестокое послание. Записку я оставила на стуле у детской кроватки, положив ее рядом со свидетельством о рождении. Наклонившись над Дашей, я посмотрела на нее в последний раз и вдруг расплакалась. Но времени на рыдания у меня не было, и я с мокрым лицом поцеловала розовые щечки дочери и погладила ее темно-русые волосики. «Прости, малышка», – прошептала я и смахнула слезы. Через полчаса должен был приехать Макс, и я поспешила вызвать такси. Положив ключи от квартиры на стол, я тихонько захлопнула дверь и потащила сумки вниз.

Загрузив вещи в машину, я попросила таксиста отъехать в сторону и стать за деревом.

– Но… – начал тот.

– Никаких «но». Я за все заплачу, – резко оборвала я его.

– Как скажете, – сказал таксист, устало откинулся на сиденье и почти тут же задремал.

А я достала из телефона СИМ-карточку и выбросила ее в окно машины.

Приезда Макса пришлось ожидать долгие пятнадцать минут. Я видела, как он выскочил из своей машины и вбежал в подъезд. Его не было около получаса, и я уже начала нервничать.

Наконец я увидела, как он выходит из подъезда. Макс как-то сразу осунулся и сник, словно увядший на солнце цветок. Он нес на руках Дашу и большой пакет с ее вещами. Макс сел в машину, и я толкнула таксиста в плечо:

– Але! Просыпаемся!

– А?! Что?! – подскочил тот на сиденье.

– Поезжай за серебристой «Ауди». Держись на расстоянии, но ни в коем случае не отставай! – приказала я.

– Как скажете, – буркнул тот и повернул ключ в замке зажигания.

Мы ехали по улицам города. Я не спускала глаз с машины Макса, боясь потерять ее из виду. Наконец она остановилась у подъезда девятиэтажки, и я увидела, как Макс выходит из машины с Дашей на руках. Я попросила таксиста подождать и побежала к подъезду. На мое счастье, Макс не захлопнул дверь, и я нырнула в подъезд незамеченной, когда лифт уже поднимался. Я побежала по лестнице и увидела, что лифт остановился на третьем этаже. Я слышала, как в квартире слева открылась дверь, и догадалась, что Макс с дочерью исчез за ней. Подкравшись, я посмотрела на номер квартиры. На двери висела табличка «78».

Быстро спустившись, я запрыгнула в такси и сказала: «На вокзал».

Я собиралась вскоре покинуть этот город, оставив здесь все плохое: свои ошибки, обман Макса, непонимание родителей, предательство Светки, несостоявшуюся свадьбу, рождение дочери, – и начать жизнь с чистого листа. У меня в душе не осталось совершенно никаких чувств. Все во мне умерло: и любовь, и ненависть, осталась только ПУС-ТО-ТА!

* * *

Итак, я уехала в большой город, чтобы осуществить следующую часть своего плана. По моему мнению, именно здесь, где никто меня не знал, я могла затеряться в многотысячной толпе. Незнакомый город мог сожрать, поглотить меня, словно какую-то букашку, но в то же время давал большие шансы. Я знала, что в борьбе за место под солнцем мне придется нелегко. Но я была настроена оптимистично и для достижения своей цели готова была лгать, предавать и унижаться.

Постояв немного с сумками у вокзала, я набрала в грудь побольше воздуха и направилась к толпе женщин, предлагающих жилье для проживания.

– Деточка, сдам комнату на двоих. Большая, уютная и недорого, – затарахтела бойкая старушка, хватая меня за руку.

– Мне нужна отдельная небольшая квартира в центре города. С мебелью, – громко сказала я.

– А ты сможешь платить за нее вовремя? – Передо мной из толпы возникла полногрудая женщина. – Где заработаешь?

– Это уже моя проблема, – вздернув подбородок, ответила я.

– Парней водить толпами будешь?

– Толпами? Нет. По одному, – нагло ответила я. – Я ведь за все плачý, не так ли?

– Хорошо, – ответила женщина. – Давай отойдем в сторону и договоримся о цене.

Квартира меня вполне устроила. Она находилась в центре города. Здесь было все необходимое для жизни. Дешевые обои с мелкими розовыми цветочками были свежими и придавали мне оптимизма.

Первое время мне надо было отлежаться, отдохнуть после родов и бессонных ночей, чтобы привести себя в форму. Так я и поступила. Накупив продуктов на неделю, я не выходила на улицу. Я вдоволь спала, смотрела телевизор, ела и наслаждалась жизнью и своей независимостью. Я запланировала неделю на отдых и ровно через семь дней почувствовала прилив новых сил. Мое лицо посвежело, на щеках снова заиграл персиковый румянец. Сходив в парикмахерскую и сделав маникюр, я придирчиво осмотрела себя в зеркало и осталась довольна.

Пора было выходить из дома. Вечером, приодевшись, я решила пройтись и осмотреться. Я шла по улицам незнакомого города, среди мерцания неоновых витрин. Мне было одиноко. Я чувствовала странное опустошение. Люди спешили – на свидание, домой, в больницу, на работу в ночную смену, в бар, магазин… Их было много, но я точно знала, что среди этих лиц не увижу ни одного знакомого и никто не бросит мне на ходу: «Привет! Как дела?» Но это было не навсегда. «Пройдет некоторое время, и все будет по-другому», – подумала я и загадочно улыбнулась случайному прохожему.

* * *

Ночной клуб встретил меня грохотом музыки, мерцающими огнями и запахом вспотевших молодых тел, смешанным с ароматом дорогих духов и дешевых дезодорантов. Я подошла к барной стойке и заказала виски со льдом. Отсюда хорошо просматривался огромный зал. Среди танцующих я сразу же выделила нескольких парней, одетых в дорогие кроссовки и джинсы. Их было не так уж и много. Вели они себя нагловато, подогретые то ли спиртным, то ли наркотой. «Сыночки местных богачей», – определила я. Возле них плясали полуобнаженные девицы, приходившие в экстаз от одного взгляда, брошенного «мажорами». Каждая готова была лечь в постель к кому-нибудь из них. «Дешевки», – подумала я и отпила прохладное виски. Конечно, можно было бы попытаться подцепить одного из этих парней, но это только на одну ночь, а потом они отбросят меня брезгливо в сторону, как использованный презерватив. Я сморщила нос от этой мысли. Такая перспектива меня не прельщала. Да и пришла я сюда совершенно не за этим. Мои глаза искали рыбку покрупнее, но ничего не находили.

– Привет! – услышала я совсем рядом.

Ко мне подсел один из «мажоров».

– Привет, – безразлично ответила я и сделала еще один глоток виски.

– Меня зовут Серж, – улыбаясь во весь рот и нагло рассматривая меня, сказал он.

– Это значит Сергей?

– Да. Но друзья зовут меня Серж.

– А я Катя.

– Ты здесь новенькая? – спросил он, словно я была ученицей, вошедшей в класс.

– Я здесь впервые, – поправила я его.

– Потанцуем?

– Потанцуем, – согласилась я.

Я была молода и полна энергии. Вскоре от выпитого виски у меня поднялось настроение, и я оторвалась в танце по полной. На зависть девицам Сергей не отходил от меня ни на шаг. Но через некоторое время я устала и пошла выпить стакан сока.

– Катя, давай покатаемся? – предложил Сергей возле барной стойки.

– Извини, не могу, – вежливо ответила я.

– Я чем-то тебя обидел?

– Нет. За мной приедет машина. Я скоро должна вернуться домой, – солгала я, невинно хлопая ресницами.

– Папенька пришлет авто за доченькой? – насмешливо спросил мой собеседник.

Я вздохнула и стыдливо опустила глаза.

– Может, вместе с водителем и охрана приедет?

Я опять вздохнула и приняла грустный вид.

– Да, не завидую я тебе, – протянул Сергей. – Зажали тебя родаки. А может, все-таки прокатимся?