Текст книги "Надеюсь и люблю"
Автор книги: Светлана Талан
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Не могу, – тихо ответила я, отпивая сок. – У тебя жвачка есть?
– Есть. А что?
– Дай, мне надо забить запах виски, – продолжала я играть роль невинной овечки.
– Держи. – Он протянул мне пластинку «Орбита». – Ты еще придешь?
– Попытаюсь.
– А кто твои родаки, если не секрет?
– Секрет, – улыбнулась я.
– Ну давай. До встречи, – махнул мне Сергей рукой на прощание, и я поняла, что в общество богатеньких деток я принята.
Незаметно выскользнув на улицу, я поймала такси и вернулась домой. Как и следовало ожидать, в этом ночном клубе мне делать было нечего. «Но все равно пару раз туда можно будет зайти», – решила я, жмурясь от света фар встречной машины.
Последующие посещения этого клуба не внесли в мою жизнь ничего нового. Поняв, что здесь мне ловить нечего, я решила сходить в элитный ночной клуб. Конечно, для таких, как я, вход туда был закрыт. Но минуты общения с Сергеем не прошли для меня даром. Я уже знала несколько кличек городских «авторитетов», и решила этим воспользоваться.
Стоя у входа в ночной клуб под названием «Айвенго», я делала вид, будто кого-то ожидаю и очень нервничаю. Боковым зрением я наблюдала за тем, как парковались джипы, «Лексусы» и «Линкольны» и из них выходили молодые, шикарно одетые мужчины, от которых за километр разило дорогим парфюмом. Они остановились у входа перекурить.
– Ребята, а где Зуб? – спросил один из них.
От Сергея я знала, что это кличка «авторитета» по фамилии Зубков.
– Он мне звонил, – ответил другой парень. – У него на сегодня забита стрелка, и раньше двенадцати он не приедет.
– Тогда пойдем без него, – сказал кто-то еще.
Они побросали окурки в урну, и охранник пропустил их внутрь здания.
Я подошла поближе к входу, понажимала пальчиком по кнопочкам телефона и поднесла его к уху.
– Саня, Зуб ты мой! – сказала я так громко, чтобы услышал охранник. – Сколько мне еще тебя ждать?! Стою, как дура, одна… А, ты задерживаешься… Понимаю… Да… Ладно, я подожду тебя в клубе… Хорошо, хорошо. Я тебя дождусь.
Я с невозмутимым видом подошла к охраннику.
– Зуб просил меня подождать его здесь. Можно? Или ему перезвонить? – с самоуверенным видом спросила я.
– Не надо звонить ему лишний раз. Он этого не любит. Проходите, – распахнул передо мной дверь охранник.
Тут была совсем другая публика. Не было неухоженных девиц в дешевой корейской одежде, зато были девушки в сверкающих сережках с брильянтами и перстеньках на ухоженных пальчиках и молодые мужчины в двухсотдолларовых рубашках, с отбеленными до блеска зубами. Рядом с ними я показалась себе нищенкой. Выпив коктейль, я понаблюдала за танцующими у шеста стриптизершами и, чувствуя на себе высокомерные взгляды богатых девиц, поняла, что мне здесь не место. Конечно же, я была немного разочарована, но не расстроилась и даже не подумала опускать руки. Задерживаться в клубе было опасно. В любой момент мог появиться Зуб, которого я даже ни разу не видела. А попадать в неприятное положение мне никак не хотелось. «Ничего, девушки, – мысленно обратилась я к присутствующим. – Мое время пока что не пришло, но вы еще увидите меня здесь. И тогда не вы, а я буду смотреть на вас сверху вниз». Взглянув на часы, я поспешила удалиться.
– Вы не дождались Зуба? – спросил охранник.
– А вот это не ваше дело, – ответила я ему, четко выделяя каждое слово.
– Извините, – пробормотал охранник, понимая, что сунул нос, куда не следовало.
– Бывает, – снисходительно бросила я ему на прощанье и гордо удалилась.
Ночью я тщательно проанализировала то, что увидела в ночных клубах. Ни в одном, ни в другом мне больше делать было нечего, ведь и там, и там я была бы всего лишь девушкой на одну ночь. Значит, надо найти более рыбное место. Но где же оно, место, где ходит крупная рыбка? Утром я надела деловой брючный костюм и положила в отделы кошелька разные купюры. Я посмотрела на себя в зеркало. Строгий костюм, волосы, собранные на затылке, солнцезащитные очки и длинные сережки придавали мне сходство с деловой женщиной. Я осталась довольна собой и отправилась на новое место для «рыбалки».
* * *
Вскоре я была у входа в самый шикарный городской автосалон, где проходила презентация новых моделей иномарок. Приближаясь к охраннику, я поняла, что ему нужно предъявить приглашение. «Опа! – подумала я. – Значит, я поступила правильно, разложив в кошельке по отделам разные купюры». Мне было немного не по себе, но я решительно выпрямила спину, расправила плечи и подошла к охраннику.
– Ваш пропуск, мадам, – вежливо сказал он, и я открыла сумочку.
Уверенно достав вместо пропуска самую крупную купюру, я нагло вложила ее в протянутую руку.
– Проходите, мадам, – услышала я под шелест исчезающих в кармане денег.
– Благодарю вас.
Я натянуто улыбнулась охраннику и смело перешагнула порог автосалона.
Здесь было шикарно: чистота, свежий кондиционированный и ионизированный воздух, ослепляющий блеск роскошных иномарок, сияющих в лучах подсветок, красивые длинноногие девушки-модели с застывшими улыбками на лицах, медленно прохаживающиеся между автомобилей мужчины в дорогих пиджаках – от всего этого захватывало дух. Тут явно пахло деньгами. Большими деньгами.
Я тоже начала ходить по салону, делая вид, что рассматриваю автомобили, а на самом деле разглядывая боковым зрением присутствующих мужчин. Увидев, что ко мне направляется один их них, я притворилась, будто стоявшая передо мной машина меня очень заинтересовала, и, когда мужчина приблизился, уронила свою черную кожаную сумочку на пол.
Подошедший мужчина придержал меня за руку, а затем наклонился и поднял сумочку с пола:
– Прошу вас.
– Спасибо, – постаралась я сказать как можно искреннее.
– Не за что, – ответил он.
Я подняла солнцезащитные очки на лоб, дав ему возможность заглянуть в мои благодарные красивые глаза.
– Я засмотрелась и… Простите мою неловкость.
Я немного потянула время, чтобы еще сильнее привлечь внимание мужчины и рассмотреть его получше. На вид ему было около шестидесяти лет. Руки, волосы, лицо – все было ухоженным. Дорогой костюм, рубашка, галстук, обручальное кольцо и перстень с дорогим камнем свидетельствовали о материальном достатке.
– Степан Гаврилович, – представился он.
– Екатерина, – ответила я. – Очень приятно.
– И что же такая очаровательная девушка, как вы, делает в автосалоне? – спросил он, беря меня за локоть.
– Не то, что вы, – улыбнулась я печально.
– А что, по-вашему, здесь делаю я?
– Хотите приобрести автомобиль новой модели. Угадала?
– Совершенно верно. А вы?
– А я мечтаю о том, какой автомобиль купила бы, будь я на вашем месте.
Степан Гаврилович от души рассмеялся.
– Ну вы, Катя, даете!
– А что, я не могу помечтать? Я пришла сюда именно за этим.
– Такое в моей практике впервые, – продолжал смеяться мой собеседник. – Человек идет в салон, чтобы помечтать!
– А что еще остается делать бедной девушке? – надула я губки.
– Катя, можно я вас чем-нибудь угощу? – спросил Степан Гаврилович. – Вы такая искренняя, такая непосредственная.
– Можно кофе? – спросила я.
– Конечно же, можно, – весело ответил мой собеседник и, не отпуская моего локтя, провел меня за столик в углу зала.
– Катя, признайтесь честно, зачем вы надели строгий костюм, направляясь сюда? – спросил меня Степан Гаврилович за чашкой кофе.
– Чтобы легче было представлять себя богатой леди, придирчиво выбирающей новый автомобиль вместо опостылевшего, купленного полгода назад.
Мой ответ вызвал у моего собеседника новый приступ смеха.
– Катя, я больше не могу! На нас уже обращают внимание. Может, зайдем в ресторанчик? Он тут недалеко…
– А кофе? Я еще не допила! – схватилась я за чашку.
– Оставьте. Там выпьем кофе.
И он за руку потащил меня к выходу из салона.
«Кажется, клюнуло, – подумала я, садясь за столик в небольшом ресторанчике. – Но надо еще понять, что это за рыбка».
– Вообще-то я не люблю ходить в такие места, как это, – сказал мой собеседник, когда официант пошел выполнять заказ. – Да и в другие тоже.
– Я тоже человек домашний, – начала я ему подыгрывать. – Но мне придется побегать по городу.
– Зачем?
– В поисках работы.
– Вы потеряли рабочее место?
– Просто я недавно переехала в этот город и все, что успела – это снять квартирку.
– Вы живете одна в таком большом городе?
– Представьте себе, да, – вздохнула я и сделала печальные глаза. – Даже не знаю, куда пойти, с чего начать…
– Расскажите мне о себе, – попросил Степан Гаврилович. – Если, конечно, хотите.
И я поведала ему историю о том, как меня обманул женатый мужчина, пообещав на мне жениться. Конечно же, о ребенке я ничего не сказала, а также не упомянула о том, как предала Сергея.
– Теперь я не могу вернуться домой. Родители меня не поймут и не примут. Надо самой пробивать себе путь, – закончила я рассказ и выдавила слезинку, которая тонкой струйкой скатилась по щеке.
– Я помогу вам, Катя. – Степан Гаврилович положил свою ухоженную руку с перстнем на мою и добавил: – Всем, чем смогу. Вы хорошая девушка.
– Правда? – обрадованно спросила я. – Вы поможете мне найти работу?
– Об этом мы поговорим позже. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась я, поняв, что моя непосредственность его подкупила.
– А теперь давайте потанцуем, – протянул он мне руку.
– С удовольствием, – ответила я.
«Катя, ты хорошо играешь, – сказала я себе. – Может, твое место в театральном институте?»
В тот вечер я узнала, что Степан Гаврилович работает в исполкоме, что он – народный депутат, женат, у него есть дети и внуки – все примерно так, как я и предполагала.
Я смотрела на него и думала, что мой новый знакомый не такой красавец, как Макс, обычный полноватый мужчина с седыми волосами, но он мне был сейчас более приятен, чем первый. Степан Гаврилович не лгал, не обещал золотые горы, он просто хотел видеть меня в роли своей молодой страстной любовницы и не скрывал этого. Я была согласна. Именно такой человек был нужен мне для осуществления очередного пункта моего плана.
В первую же ночь я сыграла роль счастливой девушки и пылкой любовницы. Я знала: чтобы что-нибудь взять у мужчины, надо сначала ему что-то дать. И я постаралась дать Степану Гавриловичу то, что могла. Я ласкала его стареющее дрябловатое тело, позволяя наслаждаться моей молодой бархатистой кожей, упругой грудью и привлекательными округлыми ягодицами. Руки Степана Гавриловича без устали гладили мое тело, а мне оставалось лишь изображать удовольствие от его прикосновений и тихо постанывать. Секс у нас был так себе, но для меня это было сейчас не важно. Главное, я услышала то, что хотела.
– Катюша, ты восхитительна! Ты само очарование! Я сделаю для тебя все, что ты захочешь! – горячо шептал Степан Гаврилович в порыве страсти.
«Посмотрим», – думала я, прижимая к себе чужое, безразличное мне тело.
Когда Степан Гаврилович мирно засопел во сне, слегка похрапывая, я осторожно освободилась из его объятий и тихонько выскользнула из постели. Несмотря на то что я заранее готовила себя к тому, что теперь мне придется заниматься любовью не с желанным, а с нужным мне человеком, мне вдруг стало ужасно противно. На миг я воспылала ненавистью к себе, но вскоре остыла и вспомнила: для того, чтобы меня любили, я должна сама себя любить. Но все равно я ощущала на своем теле прикосновение чужих рук и мне было неприятно. Очень хотелось избавиться от этого чувства, и я пошла в ванную и включила душ. Я мылила тело гелем для душа и неистово терла его мочалкой. Теплые струйки приятно стекали по нему, избавляя от мучений…
Утром я сварила кофе и как ни в чем не бывало вошла в спальню. Степан Гаврилович еще спал. На миг я замерла, рассматривая его. Разбросанные в стороны руки, взлохмаченные волосы, дряблое тело, запрокинутая назад голова и открытый рот, издающий то ли храп, то ли мычание.
«Терпи, Катя, – сказала я себе, – ты сама выбрала этот путь».
– Доброе утро, – пропела я ангельским голоском, водя чашкой ароматного кофе над постелью. – Пора вставать.
Степан Гаврилович открыл сонные, еще мутноватые глаза и расплылся в улыбке.
– Катя, солнышко, почему так рано? – произнес он с довольным видом.
– Кате надо идти искать работу, а то у нее не будет кофе, чтобы подавать тебе по утрам, – ответила я, протягивая Степану Гавриловичу чашку.
– Катя, – с укором сказал он, – неужели я допущу, чтобы девушка меня содержала? Сегодня отдыхай и не думай ни о какой работе.
– Но, Степа, время-то идет. Пока я найду работу, пока получу первую зарплату… – дрожащим от волнения голосом сказала я.
– Вот, возьми на первое время. – Он достал из брюк, висевших рядом на стуле, несколько стодолларовых купюр.
– Что ты?! – отпрыгнула я в сторону, словно увидела дохлую крысу. – Ты меня покупаешь?!
– Глупенькая, глупенькая Катя! Я даю тебе немного денег на первое время, чтобы ты поила меня по утрам кофе, как сейчас.
– Ну… Если так, тогда спасибо, – ответила я. – И все-таки как насчет работы?
– Все будет нормально, Катя. Подожди немножко. Лады? – Степан Гаврилович взял меня за руку.
– Лады, – вздохнув, ответила я.
* * *
Чтобы купить продукты, я двинулась вдоль улицы и перешла по подземному переходу на другую сторону дороги.
Там я облюбовала не очень большой, но довольно удобный, чистый магазинчик, где можно было приобрести все необходимое. Мне нравилось, как обслуживали клиентов продавцы – молоденькие девушки в голубых рабочих платьицах в мелкий белый горошек. Почему-то я сразу же обратила внимание на совсем юную худенькую белокурую девушку с большими голубыми глазами. В них светилась искренность, а улыбка была веселая и добрая. Вскоре мы познакомились. Оказалось, что белокурую девушку зовут Надежда. Она жила в деревне, и каждое утро ей приходилось добираться в город на работу, а вечером ехать обратно. Долго разговаривать мы не могли – нам мешали то покупатели, то камеры видеонаблюдения, то зоркий глаз толстошеего администратора.
– Давай махнем на выходные к нам в деревню, – предложила Надя. – У нас там хорошо.
– Обязательно махнем, – пообещала я, – но немного позже.
По сравнению с этой девушкой я почему-то чувствовала себя крупной, но фальшивой купюрой. И тем не менее меня очень тянуло к ней. «Обязательно съезжу к ней в гости, – решила я, – но не сейчас». Потому что сейчас мне надо было накрепко стянуть в узел веревку, связывающую меня со Степаном Гавриловичем.
Идя в магазин и возвращаясь домой, я проходила мимо проституток, стоящих в яркой, броской одежде вдоль дороги. Если честно, мне было жаль их. Днем девушек было меньше, а вот вечером… Но однажды, проходя мимо них, я почувствовала себя такой же продажной, как и они. Между нами была лишь одна разница – они продавали свое тело многим мужчинам, а я – одному. Будто прочитав мои мысли, одна из девушек повернулась ко мне и подмигнула ярко накрашенным глазом. Я улыбнулась ей в ответ. На вид ей было около шестнадцати-семнадцати лет, стройная, еще не увядшая, со свежим лицом и яркими, блестящими глазами. Похоже, она была новенькой; ее выставляли на работу у дороги то утром, то днем, и машины с клиентами часто проносились мимо нее. Наверное, раньше я бы ее осудила, но теперь понимала: раз она продает свое тело, значит, на то есть причины. Мысленно я назвала ее Своей Знакомой и всякий раз, проходя мимо, искала ее глазами, а она неизменно подмигивала, словно знала обо мне все.
* * *
Шло время, а Степан Гаврилович не спешил помогать мне с трудоустройством. Собственно говоря, работа была мне не нужна, ведь он хорошо меня обеспечивал…
Однажды мы сидели на кухне за столом и ужинали. Степан Гаврилович, что-то рассказывая, положил на мою руку свою, с красивым перстнем.
– Дорого стоит? – спросила я, потрогав пальчиком массивный камень.
– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами Степан Гаврилович.
– Ты что, украл его?
– Ха-ха-ха! – рассмеялся он. – Вот за что я тебя люблю, Катя, так это за то, что с тобой никогда не соскучишься!
– Ну серьезно, сколько он стоит?
– Серьезно, не знаю. Я его не покупал, ведь ни черта не смыслю в драгоценностях.
– Его приобрела твоя жена?
– Да, супруга.
Я улыбнулась, подумав о том, что представители моего поколения никогда не говорят «супруг» или «супруга».
– Хочешь, я дам тебе денег? Купи себе какие-нибудь сережки, колечко, ну, не знаю, что там еще вы, женщины, любите на себя вешать.
– Все любим. На то мы и женщины, – улыбнулась я, подумав о том, что если Степан Гаврилович не сумеет отличить дешевую подделку от дорогих украшений, то можно будет приобрести простенькую бижутерию, а оставшиеся деньги отложить в «заначку».
Степан Гаврилович достал купюры и положил их на стол.
– Купи, что понравится, – сделал он широкий жест.
– Спасибо! – Я обхватила его за шею и прижалась к его щеке. – А когда ты поможешь мне устроиться на работу?
– Катя, – легонько отстранил меня Степан Гаврилович. – Ну зачем тебе работа?!
– Надо, – упрямилась я.
– Скажи зачем?
– Надо – значит надо.
– Это что, секрет?
– Ты хочешь знать правду? – заглянула я ему в глаза.
– Хочу.
– Понимаешь, Степа, у меня нет своего жилья. Мало ли что может в жизни случиться… Не стоять же мне, как тем девушкам, вдоль дороги… – Я опустила глаза и стала нервно теребить подол халатика.
– А какое отношение твоя работа имеет к жилью? – спросил Степан Гаврилович.
– Самое прямое, – с жаром ответила я. – Я буду работать и откладывать деньги на покупку собственной квартиры!
– Ха-ха-ха! – искренне рассмеялся Степан Гаврилович. – Ой, не могу! С тобой, Катя, не соскучишься! Ходячий анекдот!
– Что я сказала не так? – Я сделала невинные глаза и надула губки.
– А ты… ты, Катя, – сквозь смех говорил Степан Гаврилович, – считала, сколько жизней тебе понадобится, чтобы в таком большом городе купить жилье на зарплату?
– А что, оно так дорого стоит?! – Я постаралась как можно искреннее изобразить удивление.
– Наивная, добрая Катя! Как ты далека от реальности! – вздохнул Степан Гаврилович, перестав смеяться.
«Не так уж и далека, как ты думаешь», – мысленно ответила я.
– Что же тогда мне делать?! – спросила я в отчаянии, готовая вот-вот расплакаться.
– Малышка, потерпи до весны. За зиму я проверну несколько дел и тогда смогу купить тебе квартирку.
– Правда?! – Я подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. – То есть то, что я могу заработать за несколько жизней, ты заработаешь за одну зиму?
– Се ля ви. Такова реальность, Катя, – развел руками Степан Гаврилович.
* * *
Был тоскливый осенний вечер. Ветер словно взбесился. Он разбрасывал все вокруг, рычал, гудел и выл. Под его мощными порывами скрипел под окном тополь, изо всех сил стараясь удержаться в земле. Косые линии дождя бились о стекло, навевая на меня грустные мысли и не давая уснуть.
Почему-то у меня перед глазами вставали лица мамы и папы. Я пыталась избавиться от мыслей о них, ворочалась в постели, стараясь думать о чем-нибудь приятном, но ничего не получалось.
«Может, с ними что-то случилось? – спросила я себя, и у меня по спине пробежал холодок ужаса. – Может, это не ветер и дождь стучат в окно, а плохие вести? А ведь родители не знают, где я, не знают даже мой новый номер телефона…»
Больше лежать в постели я не могла. Взглянув в окно на почти пустую улицу, я быстро оделась и вышла из дома. Ветер был сильнее меня и чуть не вырвал дверь подъезда, когда я ее открыла. Он сразу же налетел на меня, продувая до самых костей, и я, втянув голову в плечи и зажмурившись, пошла вперед, с большим трудом преодолевая сопротивление. Ближайший телефон-автомат находился у подземного перехода.
Сегодня я заметила, что у дороги стояли всего две девушки. Моя Знакомая меня не увидела, потому что натянула на голову капюшон курточки. Девушка пританцовывала от холода в ажурных колготках на тоненьких ножках.
Захлопнув стеклянную дверь телефонной будки и укрывшись от злого ветра, я с облегчением вздохнула. Сердце выбивало в груди бешеный ритм, когда я взяла в руки трубку и дрожащими то ли от холода, то ли от волнения пальцами начала набирать знакомый номер. «Если ответит мама, – загадала я, – у меня все будет прекрасно, а если папа, то… все будет хорошо». Проще было бы позвонить с мобильного, но я не хотела, чтобы родители узнали мой новый номер.
– Да, я вас слушаю, – услышала я в трубке знакомый до боли голос мамы.
«Значит, с ней все хорошо», – с облегчением подумала я, и из глаз покатились крупные горошины слез.
– Алло! Я вас не слышу! Говорите! – тревожно произнесла мама.
На миг мне показалось, что она видит меня, и я быстро нажала на рычаг.
В трубке противно запищало.
И тут я не выдержала и разрыдалась. Усевшись на пол в углу телефонной будки, я вдруг почувствовала себя такой маленькой, одинокой, несчастной, глупой и беззащитной. Одинокие прохожие пробегали мимо, торопясь укрыться от ненастья и не обращая ни малейшего снимания на рыдающую девушку. У каждого была своя жизнь. Все кому-то были нужны. Только я чувствовала себя одинокой. И я выла, сжавшись в комочек, словно несчастный, выброшенный на улицу щенок.
Наревевшись вволю, я вытерла слезы и подумала, что трубку подняла мама, значит, у меня все будет прекрасно. Осталось только услышать голос отца и убедиться, что и с ним все хорошо. На миг забыв обиды на родителей, я снова набрала их номер. Долго никто не брал трубку.
– Алло! – услышала я в трубке сонный голос папы и сразу же нажала пальцем на рычаг.
Вздохнув с облегчением, я вышла из стеклянной будки, смело подставив влажное от слез лицо холодному ветру. Издали я увидела Свою Знакомую. Она стояла совершенно одна, всматриваясь в безразлично проносящиеся мимо автомобили.
Я видела, как одна из иномарок резко затормозила возле нее, обдав Мою Знакомую водой из грязной лужицы. Девушка неожиданно заметалась, ища глазами подругу, но той рядом не было. Внезапно из машины выскочил мужчина и, размахивая руками, стал что-то громко говорить девушке. Его слов я разобрать не смогла, потому что порывы ветра относили звуки в сторону. Моя Знакомая хотела бежать, но мужчина резко ударил ее рукой по лицу, и девушка упала прямо на грязный асфальт. Мужчина тут же схватил ее за руку и потащил к машине. Та кричала, пытаясь освободиться, но он цепко держал ее. И тут я не выдержала и бросилась на помощь Своей Знакомой.
– Слышишь, ты, урод, сейчас же оставь ее в покое! – заорала я, подбегая к ним.
– Уйди отсюда, шалава! – прошипел мужчина с искаженным лицом, но руку девушки так и не отпустил.
– Это я шалава?! – возмутилась я. – Это ты урод!
Он уже собирался запихнуть несчастную девушку в машину, но тут я, не помня себя от злости, выхватила из стоящей рядом урны пустую стеклянную бутылку из-под пива и с размаху стукнула ею мужчину по затылку. Сначала раздался глухой звук удара, затем – звон посыпавшегося на асфальт стекла, и, увидев, что рука девушки освободилась, я схватила ее и увлекла за собой.
– Бежим! – крикнула я и потащила девушку к своему дому.
Запыхавшиеся и грязные, мы вбежали в подъезд и быстро помчались по ступенькам наверх. И только когда за нами захлопнулась дверь, я смогла отдышаться. Я посмотрела на Свою Знакомую. Она вся испачкалась в грязи, тушь для ресниц потекла черными ручейками по лицу и смешалась с размазавшейся яркой губной помадой.
– Ванная там, – указала я пальцем.
Девушка послушно проследовала туда и закрыла дверь на защелку. Я переоделась в теплый махровый халат и успела приготовить чай к тому времени, когда девушка вышла из ванной – в одних трусиках и футболке.
– Я постирала грязную одежду, – испытывая неловкость, объяснила она.
– Садись, чаю попьем.
– Спасибо.
Я посмотрела на девушку. Теперь, когда на ее лице не было привычного макияжа, я увидела, что у нее правильные черты: четко очерченные, по-детски пухлые губы, тонкий нос, брови вразлет, красивый подбородок и грустные глаза.
– Давай знакомиться. Я – Катя.
– Алена, – представилась моя гостья.
– Ну, как я его? – спросила я, имея в виду мужчину из иномарки.
– Обалденно! – ответила Алена и звонко рассмеялась, обнажив ряд ровных белых зубов.
– Что этот урод от тебя хотел?
– Ой, не спрашивай! Он извращенец. Понимаешь?
– Не совсем.
– В общем, дома с женой у него что-то не ладится, она им командует, как маршал солдатами на параде, а он чувствует себя несчастным ягненком. Дошло до того, что он чуть не стал импотентом, и теперь она над ним смеется. А он снимает девушек и, если у него ничего не получается, сгоняет злость на нас. Он так избивает, что потом неделю отходишь. Представляешь?
– Ужас!
– А я не знала этого, он и меня один раз «снял». Сломал мне два ребра, вывернул руку… Я вся синяя была.
– А сутенер ваш не может ему «вставить»?
– Он предупредил этого мужика, чтобы тот здесь не появлялся. Ну и что? Ты же сама все видела…
– Да уж… – протянула я.
– Спасибо тебе, Катя.
– Не за что, – улыбнулась я, отхлебывая чай.
– Ну да! Он мог бы и до смерти меня забить! Я теперь перед тобой в долгу. Если вдруг что нужно – обращайся.
– Хорошо, – ответила я, подумав о том, что вряд ли мне понадобятся услуги проститутки.
Словно прочитав мои мысли, Алена сказала:
– Да, да, Катя. Если что, я всегда приду тебе на помощь. Никогда не знаешь, кто от тебя в трудную минуту отвернется, а кто протянет руку помощи.
– Спасибо.
– Ты одна живешь?
– Угу.
– Здорово! – протянула Алена. – А нас целая орава.
– Кого это «нас»?
– Сестричек и братиков, которых папа с мамой настрогали, да и забыли о нас.
– А где твои родители?
– Отец – в тюрьме, а мать где-то живет с каким-то алкоголиком. А на моей вот этой шее, – Алена постучала ребром ладони по затылку, – два брата, которые еще учатся в «бурсе», и сестричка, которая ходит в седьмой класс. Вот так-то.
– Да-а-а, нелегко тебе.
– Кому сейчас легко? – улыбнулась Алена. – А ты – классная. И очень красивая.
– Да ну тебя! – махнула я рукой.
– Честное слово!
Мы еще долго болтали с Аленой, не заметив, что бушующий за окном свирепый ветер постепенно стих и на смену холодному осеннему дождю пришел спокойный и чистый первый снег.
* * *
Приближался Новый год, и я понимала, что мне придется провести этот праздник в одиночестве. Степан Гаврилович, разумеется, должен будет быть дома с женой, детьми и внуками. Стараясь сгладить неловкость, он опять принес мне деньги в подарок.
– Купи себе колечко, – сказал Степан Гаврилович, кладя купюры на стол. – Ты же знаешь: я в них ничего не смыслю.
Это я уже давно заметила, когда, экономя деньги, покупала дешевые турецкие подделки вместо золота. «На этот раз поступлю точно же так же», – решила я.
– А ты знаешь, меня на Новый год пригласила к себе в гости, в деревню, одна знакомая, – жалея Степана Гавриловича, сказала я.
– Да?! – обрадовался он. – И кто же она?
– Помнишь, я рассказывала тебе о продавщице из продуктового?
– Помню.
– Так вот, она уже давно зовет меня к себе. А сейчас просто настаивает, чтобы я к ней приехала, – солгала я, надеясь, что приглашение Нади остается в силе.
– Поезжай, развейся. Деревня – это хорошо, – задумчиво сказал Степан Гаврилович. – Чистый воздух, здоровая еда, тишина, спокойствие – райская жизнь!
– Почему же ты тогда живешь в городе?
– В деревне нет перспективы. Но рано или поздно я все равно туда уеду – доживать свой век, – грустно заключил Степан Гаврилович.
– И пусть тебя похоронят на простом сельском кладбище, – продолжила я.
– Катя!
– Что?
– Я тебя сейчас удушу!
– Лучше изнасилуй!
– Катя, – рассмеялся Степан Гаврилович, – ты не дашь мне умереть своей смертью.
– Почему?
– Я умру от смеха!
* * *
За несколько дней до праздника я купила в одном из дорогих бутиков красивое нижнее белье. Зная, что этим подарком можно порадовать любую женщину, попросила упаковать его и отправилась поздравить Надю. Подождав, пока она обслужит очередных покупателей, я подошла к ней и протянула сверток, украшенный бантиками.
– С Новым годом тебя, Надюша!
– Это мне?! – искренне удивилась Надя, и у нее в глазах засверкали искорки.
– Конечно, тебе. А кому же еще?
– Спасибо! Мне так приятно… Я не ожидала, – взяла она сверток. – Теперь ты уже не сможешь отказаться поехать со мной на Новый год в деревню!
– Ты ведь работаешь…
– До одиннадцати вечера, а потом мы возьмем такси и будем дома вовремя.
– А с кем ты живешь?
– С мамой. Не переживай, больше никого не будет. Мама немножко с нами посидит и уйдет отдыхать. Она очень устает. Хотя еще совсем не…
– Девушка, хватит болтать! – перебила ее двухцентнерная тетя. – Ты здесь для того, чтобы работать или чтобы языком чесать?
– Все! Договорились! – крикнула я Наде, выглядывая из-за широченной спины недовольной тетки.
Все складывалось как нельзя лучше. Я не буду на Новый год одна, и мне наконец-то удастся пообщаться с Надеждой. Оставалось купить что-то для ее мамы, но я ничего о ней не знала. Молодая она или уже в возрасте? Полная или худенькая? Пользуется косметикой или нет? Пораскинув мозгами, я решила, что в хозяйстве всегда сгодятся чашки.
Я любила праздники, любила получать подарки, но еще больше любила их дарить. Мне нравилось наблюдать за тем, как даже самая маленькая безделушка радует человека, как загораются его глаза. Сначала в них появляется удивление («Мне?!»), потом – радость, искренняя улыбка и в конце – благодарный взгляд. Так вот, для Надиной мамы я выбрала шесть чайных чашек с блюдцами. Они были ярко-синего цвета с золотистыми цветочками. Попросив продавца упаковать их в подарочную коробку, я вдруг вспомнила об Алене. Наверное, в новогоднюю ночь у нее будет куча пьяных клиентов, а ее братья и сестра не получат подарков. Забрав коробку с чашками, я купила два больших пакета и вскоре наполнила их мясными деликатесами, соком, мандаринами (какой же Новый год без мандаринов), конфетами и печеньем. Я осталась довольна покупками и, выйдя на проспект, увидела Алену.
«Повезло мне, – мелькнула мысль, – а то пришлось бы таскаться с пакетами».
Алена заметила меня издалека, но не подала виду. Я подумала о том, что она просто не хочет компрометировать меня знакомством с ней, и мне стало очень жаль несчастную девушку.
Подойдя, я протянула ей пакеты:
– С Новым годом! Передай это своим близким.
Во взгляде Алены я прочла сначала удивление, потом – радость, затем – благодарность. Ее большие глаза заблестели от подступивших внезапно слез.
– Спасибо тебе, – прошептала она. – Мне никто… А! В общем, огромное тебе спасибо. – Она обняла меня, прижавшись холодной щекой к моему лицу.
– Пока! – помахала я ей рукой на прощанье.
Мы с Надей, как и договаривались, встретились у магазина, с трудом поймали такси и вскоре мчались в сторону ее деревни. Настроение у нас было превосходное. Мы всю дорогу дурачились и шутили, а потом начали петь детские песенки. Таксист, который до этого молчаливо вел машину, не выдержал:
– Девчонки, Новый год еще не наступил, а вы уже, наверное, начали его отмечать.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.