Текст книги "Сквозь пепел и прах"

Часть вторая[2]2
  События второй части хронологически возвращают к концу первого тома. Действие всех глав части протекает одновременно в разных местах.


[Закрыть]

Глава 6. Столица. Пташки в клетке

– Аасторожнаааа! Кипяток! Кыш с дороги! Опрокину – обварю! Еще и без обеда останетесь!

Лейтенант Форах, дежурный обеденный разносчик на сегодня, вкатил в гвардейскую трапезную огромный котелок борща. Тележка, на которой он вез варево, во время работ использовалась под строительный раствор. На время обеда дежурный разносчик забирал ее на кухню и затем перевозил на ней все блюда в трапезную. Там солдаты сами накладывали себе еду в миски да плошки. Время, когда по дворцу сновали бессчетные поварята и подавальщики, осталось в прошлом. Ныне дворец жил на самообслуживании.

Шемас и еще один гвардеец помогли Фораху поднять котелок и воодрузить на стол. Дежурный укатил за вторым блюдом, а голодные солдаты принялись наполнять ендову ароматным борщом.

– Создатель! Вот это запах! Ребятки, да мы до Сожжения такого не вкушали!

– А ты как думал, Дорам? До Сожжения мэтр Иштри готовил государю, Их Высочествам да Сиятельствам, а нам – бесталанный Крапи. Оба сгинули, и на всех теперь одна монна Гура.

– Хороша монна Гура, что тут сказать!

Служивые принялись наворачивать борщ да нахваливать новую дворцовую повариху. Монна Гура была держательницей трактира в арвигском захолустье. В день Сожжения в ее трактире столовался маг. Обитатели и завсегдатаи сохранили жизни. Вместе с самой Гурой маг привел их в столицу. Сейчас все впахивали на строительных работах, а сама Гура по рекомендации мага получила должность королевского повара. Во дворце не нашлось ни души, кто пожалел бы об этом назначении. Деревенская трактирщица оказалась гениальным кулинаром.

Стучали ложки, раздавались причмокивания и прихлюпывания. Служивые собирались быстро доесть первое до прибытия жаркого. Капитан Шемас Лебар ел без аппетита. Весь день он ждал новостей. Прошлым утром обнаружилось, что принцессу Келитану, кузину и наследницу Ее Величества, похитили из дворца. В похищении подозревали Лайдона, юного атрейского бастарда. В последнее время он постоянно находился при Ее Высочестве. Красивая и обаятельная принцесса влюбила в себя полдворца еще до Сожжения. Много ли надо безусому юнцу, чтобы потерять голову… Но он – бастард-полукровка, а она – принцесса крови. Между ними ничего не могло быть.

Шемас покровительствовал мальчишке. Ему не хотелось верить, что парень мог похитить и снасильничать принцессу. С другой стороны, он видел, каким отчаянным сорвиголовой умел бывать Лайдон. Замечал Шемас и смущение, с каким паренек иногда поглядывал на принцессу. Нет, не избежал Лайдон чар Келитаны. С него сталось бы выкрасть ее в надежде, что та не сможет не ответить на страсть похитителя… А может, принцесса сама, добровольно убежала с ним. С нее тоже сталось бы. Вот только бастарда это не спасет. Отвечать придется ему одному.

Так что Шемас механически, без охотки, прихлебывал ароматное варево божественной Гуры. Все мысли его были об атрейском балбесе. Да еще о безумном предложении принца Конара Гелла, которое тот сделал в тот же вечер, когда исчезла принцесса… В тот же вечер… Шемаса осенила еще одна догадка. Что, если Лайдон не похищал Келитану?! Что, если она попросила его о том же, о чем попросил его сиятельный Конар Гелл? Спасти ее.

Братьев королевы Гретаны, принцев и наследников короны Хэгета и Шегета принесли в жертву кровожадной богине Иртел. Принц Конар призвал Шемаса сразу по возвращении во дворец. Он вручил ему золото, драгоценности и верительные грамоты на опекунство над его сыном Хелсином. По слову принца Шемас должен был забрать Хелсина и бежать в Патреф, где их будет ждать парусник Конара. Принц собирался отдать сей приказ, если его кузина королева прикажет принести его следующим в жертву Иртел.

Так может, и Келитана опасалась стать следующей? Неужели все принцы крови решили, что Ее Величество войдет во вкус и скормит чудовищной богине всю родню? После смерти принцев короны Келитана была первая в очереди престолонаследия. Принц Конар передвинулся на четвертое место. У него еще имелось время, а у Келитаны…

Сердца капитана коснулся панический холодок. У него окончательно пропал аппетит, он отодвинул тарелку с борщом. Правая рука невольно потянулась к сердцу, будто в надежде согреть похолодевшее сердце. Пальцы коснулись позолоченного диска на отвороте мундира. Медаль за трудовую доблесть… Шемас получил ее из рук Гирана, Молодого Мага. За три дня до жертвоприношения всех обитателей дворца благородных кровей, участвовавших в строительных, ремонтных и посевных работах, собрали в Зале Торжеств и вручили медали. Ее Величество произнесла благодарную речь, обращенную к «ударникам труда». А затем маг Гиран обошел всех собравшихся и прикрепил каждому на грудь значок. Ничего не значащая мелочь, но Шемасу было приятно получить признание заслуг и благодарность из уст Ее Величества. Вот только странный взгляд Гирана, когда Молодой Маг прикрепил капитану медаль и пожал руку, оставил неприятный осадок. Как будто маг не просто поздравил его, а заглянул в сокровенные уголки души, подсмотрел заветные тайны Шемаса. А тайн у капитана набралось ой как много… Каждая из них могла привести на эшафот за государственную измену.

Вернулся Форах, вкатив котелок с мясом и тушеной капустой. Ни один солдат не издал разочарованного восклицания. Все знали, что капуста Гуры – это не просто капуста. Это райское блюдо. Лейтенант довез тележку у стола и подошел к Шемасу, предоставив сослуживцам самим взгромождать котелок на стол. В глазах гвардейца стояла тревога.

– Их привезли, Шем, – шепнул он.

– Где парень?!

– Посадили в Распекайку. Принцесса…

Форах не успел договорить. Шемас опрометью выскочил из столовой. Лейтенант собирался уточнить, что принцессу посадили в Погоняйку – другой тюремный отсек. Всего во дворце имелось пять тюремных отсеков. Гвардейцы и стражники прозывали их Распекайка, Погоняйка, Разувайка, Дерибашка и Синеглазка. Синеглазку чаще называли менее благозвучным именем – Синеж…пка. В этом отсеке можно было схлопотать синяк как под глаз, так и пониже спины.

Добравшись до тюремного крыла, Шемас отдал приказ пропустить его. Никто из надзирателей не имел достаточных полномочий, чтобы остановить капитана королевской гвардии. После Сожжения все армейские и охранные подразделения перешли под единое командование генерала Горация. Недавно королева передала командование своему фавориту-островитянину, дону Антонио. Тот не внес никаких изменений в структуру, и формально капитан гвардейцев имел право отдавать распоряжения тюремной охране.

Шемаса проводили в камеру Лайдона. Тот лежал на кровати ничком, укрывшись драным одеялом.

– Лай… Что ты натворил, малец?

Узник услышал знакомый голос, перевернулся, закутался в одеяло и кое-как уселся на кровати.

– Кэп, где Кели? Что с ней?

Шемас покачал головой.

– Ты бы о себе думал, парень. С твоей Кели ничего не станется. А вот ты… Неужели она и впрямь тебя подбила бежать с ней? Ты не успел натворить непоправимого? Ты ведь понимаешь, если дворцовый медик обнаружит, что принцесса больше не девушка, а маги найдут следы твоего семени, тебе несдобровать.

– Моего чего?!

Лайдон расхохотался, надрывно и отчаянно.

– Вы еще ничего не знаете, кэп? Никто не найдет никакого семени. Но нас это не спасет. Где Кели, куда они ее упекли?!

– Твоя Кели – принцесса крови, кретин! Никто ее пальцем не тронет! Достанется тебе, ты это понимаешь, безродный ублюдок?!

Лайдон, раздраженный непонятливостью Шемаса, вскочил с кровати, наступил ногой на край одеяла, и оно свалилось на пол, оставив юношу обнаженным. Юношу?! Шемас потрясенно уставился на женскую грудь того, кого считал бастардом Лайдоном. А в низу живота не было… То есть было… Капитан Шемас бросился вон из камеры. Лицо его сделалось сизым, как небо над столицей. Он вернулся к надзирателю, ныне единственному во всем отсеке.

– Кто… кто заключен в Распекай… в отсеке номер два?

Надзиратель пожал плечами.

– Я думал, вы знаете. Вы так спешили к заключенной… Леди Лаэтана Риган, княжна-наместница Арвига.

Шемас вернулся в камеру через час, с платьем Калемы. Лайдон был худощав для паренька, но для девицы – вполне статным… статной. Калема хотела отдать самое новое и нарядное платье, когда узнала, кем оказался атрейский бастард. Но Шемас велел выбрать самое теплое. Чем ближе он подходил к камере, тем сильнее краснело его лицо. Лайдон, которого он столько раз крыл за нерасторопность, не стесняясь в выражениях… При жене и дочери он не позволял подобных выражений. А здесь – княжна-наместница Арвига… Неудивительно, что она не умела держать в руках мастерок…

В камеру он вошел красный, как рак. Пленница лежала под одеялом в той же позе. Как и в прошлый раз, она не шевельнулась со скрипом двери.

– Миледи, я принес платье.

Княжна повернула к нему зареванное лицо.

– Кэп, вы узнали, что с Кели?

– Она в соседнем отсеке, миледи.

– Отнесите платье ей. Они схватили нас голышом.

– Я… Я возьму у Калемы еще одно платье, миледи. Могу еще сделать что-то для вас?

– Прекратить называть меня миледи. Я Лаэтана. Лаэ. Почти Лай. Можете по-прежнему звать меня Лай… Пока можете. Вы слышали, когда они планируют следующее  подношение Иртел?

– Н-нет… Почему… почему это важно?

– Потому что они скормят нас ей. Меня и Кели. Как скормили принцев.

– Они не посмеют, миле… Лай… Лаэ.

Девушка хмыкнула.

– Шегет тоже надеялся, что сестра не посмеет. Вы помните, как он верещал про яблоко?

Шемаса передернуло. Этой сцены на берегу реки он не забудет до конца дней.

– Так принцесса сама повелела вам похи… составить ей компанию?

– Уже неважно, капитан. Они скормят нас обеих. Если вы не поможете нам бежать.

Шемас отшатнулся к двери. Лаэтана невесело усмехнулась.

– Я пошутила. У вас Калема и Дарина. Рисковать положением, жизнью, состоянием семьи ради двух… извращенок. Это безумие. Но сделайте только одно. Помогите увидеть ее. Или передайте записку. Или просто скажите ей, где я. Пусть она знает, что со мной все в порядке. Что я люблю ее.

– Миледи, я… Хорошо, я передам.

– Спасибо, кэп. Вы хороший человек. Простите, что обманывала вас.

Шемасу не пришлось ничего передавать принцессе. Проходя мимо надзирателя, он столкнулся с Ионахом, Старым Магом. Могучий предводитель колдунов-отшельников походил на ураган. И этот ураган обрушился на надзирателя:

– Где разместили девушек?!

– Княжна Риган во втором отсеке, мэтр. Ее Высочество в пятом.

– Почему их посадили в разные камеры?

– Распоряжение мэтра Моласа, мэтр… Он предупредил, что девушек застигли за богомерзким занятием. Их нельзя оставлять вместе.

– Мэтр Молас – выскочка и мерзавец. Эти девушки – смертницы. Какой вред и кому они причинят, если проведут последние дни своей жизни вместе?! Молас жестокий негодяй, раз собрался мучить их разлукой перед смертью. Какой отсек самый теплый?

– Первый, мэтр.

– Переведите обеих в первый отсек. В одну камеру. В одну, вы услышали меня?! И дайте им достойную одежду! – Маг перевел взгляд на Шемаса. – А вы кто?

– Капитан Шемас Лебар, мэтр.

– Королевская гвардия занимается охраной тюрьмы?

– Нет, мэтр. Я приходил к узнице. К Лаэтане Риган. Принес ей платье.

– Вы благородный человек, капитан.

– Мэтр, вы сказали, девушки – смертницы. Их действительно принесут в жертву богине?

– Если Ее Величество не отдаст приказ покинуть дворец и перенести столицу в другой город, мы обречены приносить Иртел регулярные подношения. Если чуда не случится, княжна Лаэтана и Ее Высочество Келитана станут следующими жертвами.

– Но почему?! Какое преступление они совершили?

– Никакого, капитан. Если бы они совершили преступление, то подлежали бы наказанию. Но на них нет никакой вины. Просто кто-то должен стать подношением. Ее Величество настаивает, чтобы подношением стали они. У нас нет причин оспаривать волю государыни. Если не они, то кто-то другой. Вы можете кого-то предложить?

Глава 7. Столица. Игры вокруг престола

Волшебница Фелион по-прежнему занимала бывшие покои Гретаны в одиночестве. Ее любовник, молодой маг Гиран, периодически оставался у нее на ночь, мог даже проводить несколько ночей подряд в ее покоях. Но о совместном проживании не заходила речь. Поначалу Фелион опасалась, что он заведет такой разговор, будет настойчив, по своему обыкновению, и она не сумеет ему отказать. Но Гиран по какой-то причине не предлагал переехать к ней. То ли из-за тактичности, удивительно сочетавшейся в мужчине с настойчивостью. То ли он не менее Фелион ценил свободу и возможность уединения, и не собирался отказываться от них даже ради любви.

Прошлую ночь волшебники провели вместе, и Гиран не торопился уходить. Обедали они тоже вместе. Точнее, пытались обедать. Новость о поимке двух высокородных беглянок отравила аппетит обоим. Маги едва притрагивались к пище и отставляли ее.

– Фаэ. Ты считаешь справедливым принести этих девушек в жертву богине?

– Конечно, нет. Я не считаю справедливым приносить в жертву кого бы то ни было. Но наше королевское величество Гретана, милостивая и справедливая, желает сохранить столицу под боком у богини. И у нас не остается выбора. Либо девушки, либо кто-то еще.

– Это не простые девушки. Это наследная принцесса и княжна-наместница Арвига.

– А Хэгет и Шегет были простыми парнями? Ты сам предложил их, не смутившись рангом. Так что сейчас по-другому?

– Хэгет и Шегет были бесполезными трутнями. Балластом, от которого не жаль избавиться. С княжной и принцессой все не так.

– Да, трудились они на славу, – буркнула Фелион. – О трудовых подвигах принцессы ходят легенды. Да и про этого… Лайдона я слышала.

– Трудолюбивые, вменяемые, порядочные. Кому из обитателей дворца не хватает сих качеств? Теперь, когда принцев нет, осталась лишь одна кандидатура.

Фелион схватилась за голову.

– О нет, Гиран, только не это. Только не очередной государственный переворот! Иногда я жалею, что на престоле не остался Отон.

– Именно. А почему? Проблема не в свержении Отона, а в неудачной кандидатуре преемника. Нет, Фаэ, я не предлагаю свергать Гретану немедленно. Я предлагаю лишь поразмыслить – не будет ли трудолюбивая, сердечная Келитана лучшей королевой, чем ее кузина. И не слишком ли она ценный кадр, чтобы отдавать ее Иртел. Не стоит разбрасываться столь ценными наследниками короны. Кроме того, если ее сейчас освободить от грозящей участи, она будет исполнена расположения и благодарности к спасителям. Она умеет быть благодарной, в отличие от нынешней властительницы.

– Проклятье, Гиран, где ты научился так интриговать?!

– Ты сама просила меня помочь разобраться в дворцовой политике. Вот я и помогаю.

– Бесы тебя раздери, Гиран. Я не хочу нового переворота. Оставим этот разговор. Расскажи лучше, как там наш изменник капитан. Не выходил на связь с беглыми магами?

Гиран покачал головой.

– Никаких признаков. Полагаю, они осторожничают. Не хотят подставлять своего агента без нужды. Они получили, что хотели, и залегли на дно.

– Не слишком ли мы рискуем, оставляя его на свободе?

– Я так не думаю, Фаэ. Он не будет лезть на рожон. У него семья. Ради семьи он пошел на предательство. Будем просто наблюдать. И в нужный момент сможем перехватить его, когда он выйдет на контакт с беглыми магами. Либо снабдить его ложной информацией, которую он передаст им.

Фелион нехотя кивнула. Стратегия, которую предложил молодой любовник, пришлась ей не по душе. Она не любила рисковать без нужды и предпочла бы сразу изолировать изменника, не допустить возможность дальнейших диверсий. Гиран мыслил тоньше, в его изощренном уме складывались хитроумные многоходовые комбинации. В который раз Фелион дивилась, как этот парень, моложе нее в десять раз, мог быть настолько хитроумнее. И это было еще одной причиной, по которой она остерегалась доверять ему. Она знала другого человека, хитроумного, умеющего красиво плести словеса, способного втереться в доверие, а затем нанести удар в спину. Ему она доверилась полностью. Потому сейчас предпочитала выдерживать дистанцию, чтобы впоследствии не разочароваться.

Дверь распахнулась, и в комнату, аки ураган, влетел Ионах, оттолкнув дворецкого.

– Их посадили в разные камеры! – бушевал он. – Притащили в чем мать родила и не дали одежду. Негодяи!

– Успокойся, друг, прошу тебя.

– Фаэ, это просто две девочки, которые любят друг друга! Они не сделали ничего плохого, никому не причинили вреда. Какого беса этот треклятый Молас выслал за ними погоню?!

Гиран хмыкнул.

– Мэтр Молас решил, что бастард похитил Ее Высочество, и решил поиграть в спасителя. А заодно, полагаю, подбросить государыне новую жертву для Иртел. Вернуть утраченную благосклонность.

– Их содержат, как злостных преступниц. А они ничего не совершили!

– Потому я и предлагаю освободить их, – промолвил Гиран. – Они безвинны. И принцесса Келитана может стать более достойной королевой, чем ее кузина.

Ионах удивленно взглянул на мага, затем на Фелион.

– Фаэ, что несет твой юноша?

– Гиран предлагает новый государственный переворот. Келитана вместо Гретаны. И перестань называть его моим юношей!

Ионах мотнул головой.

– Исключено. Королева с такими наклонностями – сие невозможно. Смерти она не заслуживает, но все-таки это ненормально. У королевы должны быть наследники. Откуда она возьмет их, если, кхм, предпочитает делить ложе с женщиной?

– Это не делает женщину бесплодной, мэтр, – возразил Гиран. – Кроме того, подобные наклонности могут быть преходящи. Хотя могут быть стабильны в течение всей жизни.

Фелион подозрительно взглянула на любовника.

– Откуда ты так хорошо разбираешься в подобных вещах?

Тот пожал плечами.

– Книги читаю, Фаэ.

– Да ну? За свою жизнь я обошла все известные и неизвестные книгохранилища Ремидеи. Королевства Неидов и Зандуса, если быть точной. И мне попадалось всего две книги о любви к людям своего пола. Такой информации в этих книгах не было. Что же ты читал, Гиран?

– Ты сама сказала, что исследовала только книгохранилища нашего королевства и Зандуса. В Кситлании тоже есть книги. А еще книги пишут в землях Весталеи и Мерканы. Кэрдану можно быть благодарным за одно – он собрал в библиотеке Магической Академии книги разных земель и разных тематик.

– И что же ни одна из таких книг мне не попалась? Я не вылезала из библиотеки после переворота и до Сожжения!

– Я могу как-нибудь проводить тебя, когда у тебя будет желание, и повозиться в библиотеке вместе с тобой. Это доставит мне удовольствие.

– Ты прекрасно знаешь, что у нас нет времени рыться в книгах.

– Так не будет вечно, Фаэ. Реконструкция рано или поздно закончится. Тогда у нас будет больше времени друг для друга.

Волшебница покачала головой.

– Что ты за хитрый лис, Гиран.

– Я не хитрый лис. Ты дорога мне. Я хочу разделять с тобой то, что интересно и дорого тебе.

Фелион вздохнула. В такие минуты ей безумно хотелось довериться мужчине полностью. Позволить его словам – таким проникновенным, таким сладким – прокрасться в ее сердце, одолеть преграду, выставленную подозрительным разумом. Ей хотелось влюбиться в него. Может, не обладай он столь изощренным умом, ей было бы проще ослабить контроль и отдаться чувствам. Но именно ум привлекал ее в молодом маге. Привлекал – и в то же время настораживал.

Гиран почувствовал ее смятение и поднялся.

– Я оставлю вас, друзья. Фаэ, сегодня я буду ночевать у себя. Чувствую, ты хочешь побыть одна.

Он поклонился Ионаху и вышел. Фелион смотрела ему вслед потемневшим взглядом. Ионах сказал:

– Хочешь, я верну его? – Волшебница покачала головой. – Зачем ты так с ним, Фаэ? Парень влюблен в тебя, это видно невооруженным глазом. Ты собираешься до конца дней сравнивать всех мужчин с Кэрданом? Не лучше ли тогда отказаться от применения магии и умереть пораньше, нежели так отравлять себе существование?

– Я не сравниваю его с Кэрданом. Просто хочу узнать его получше.

– Постоянно оскорбляя его недоверием?

– Ионах, старый пень, ты чего взялся меня жизни учить?! Сам с собой не хочешь разобраться? Может, тебе самому стоит отказаться от применения магии и не отравлять существование?

Рослый бородач вздрогнул.

– Прости, Фаэ. Я хотел помочь. Мне не стоило лезть в твои отношения.

Волшебница сникла.

– И ты прости, друг. Я становлюсь такой же жестокой, как этот мир вокруг нас. Наверно, мне пора обратно в хижину отшельника, пока не превратилась в подобие Гретаны.

– С коих пор ты стала рассуждать так же, как Герт? Мы нужны здесь, Фаэ, а не в отшельнических хижинах. Мир жесток с нами, но мы нужны ему.

Фелион тяжело вздохнула.

– Кто если не мы…

– Кто если не мы, друг Фаэлон.

Бородач обнял волшебницу. Некоторое время та молча наслаждалась объятиями товарища, его теплом и надежностью, уверенностью в том, кто точно не предаст. Через некоторое время спросила:

– Что ты думаешь насчет идеи Гирана освободить девушек?

Ионах вздохнул.

– Видит Создатель, я хочу освободить их. Но кто займет их место, Фаэ? Опять решать эту нестерпимую дилемму? Или все-таки жребий? Да и кто нам позволит освободить их? Кажется, Гретане пришлась по душе идея устранить всех возможных претендентов на престол.

Волшебницу передернуло.

– Может, Гиран прав. Может, Келитана будет лучшей правительницей.

* * *

За ужином Шемас сидел как на иголках. Кусок не лез в горло. Он делал вид, что слушал гвардейского сослуживца, капитана Ровима, который вещал о проделках своих сыновей. Обычно Шемас охотно слушал рассказы Ровима и сам в ответ делился проделками Дарины. Девчонка, она ухитрялась причинять родителям столько же хлопот, сколько обычно причиняли сыновья-бутузы, а не дочери. Ровиму повезло, как мало кому – все три его сына пережили Сожжение и Потоп. И красивая жена, в которой тот души не чаял, как Шемас в Калеме.

Сейчас Шемас механически кивал и поддакивал, не вслушиваясь в рассказы друга. Его мысли бродили вокруг «Лайдона» и принцессы Келитаны. Неужели их принесут в жертву Иртел?! Гвардеец вспомнил чудовищную картину на берегу реки. Дрожащая рука Старого Мага Билара перерезает артерию. Алая струя крови застывает в воздухе, и богиня припадает к ране, жадно пьет кровь. Серая иссушенная кожа на трупах Хэгета и Шегета, предсмертная гримаса ужаса и боли. И это ждет принцессу и княжну?!

Шемас не любил принцев, как почти все обитатели дворца, кроме шлюх, с которыми те развлекались. Но ему было страшно и гадко смотреть на их жуткую смерть. Он не мог вообразить, что подобное ждет милую, обожаемую всеми принцессу Келитану, и княжну Риган, к которой он привязался в обличье Лайдона…  Неужели посеревшие трупы двух юных прекрасных девушек упадут на берег реки с застывшими гримасами, уродующими прелестные лики? Только за то, что они любили друг друга, две женщины?! Или за то, что кто-то должен умереть, стать жертвой богини? Кто, если не они?..

Шемас вздрогнул от прикосновения к плечу. Он совсем ушел в тягостные мысли и потерял нить разговора с капитаном Ровимом, который продолжал верещать о сыновьях и не замечал невнимания собеседника. Позади Шемаса стоял один из гвардейцев.

– Кэп, вам просили передать письмо.

Солдат протянул запечатанный конверт.

– Благодарю, Домар. Рови, дружище, прости меня.

Он хлопнул по плечу словоохотливого семьянина и вышел из-за стола. Конверт он распечатал на ходу, развернул письмо… И пожалел, что не остался сидеть за столом. Едва он начал читать, как ноги у него подкосились.

«Привет, касатик! Не забыл Тею? Развлечемся сегодня? Приходи ровно в полночь в Аметистовую Палату заброшенного крыла. Никому не говори. Ты ведь не хочешь, чтобы твои завистливые дружки узнали про красотку Тею и возжелали отбить у тебя красотку? Или твое не в меру рьяное и завистливое начальство? Приходи один, и не вздумай пропустить свидание! Иначе сильно пожалеешь! Кому-то другому счастье достанется, ха-ха!»

Шемас бросился обратно в трапезную. К счастью, Домар сидел за столом, с аппетитом поглощал вкусную кашу с мясной подливой.

– Кто дал тебе письмо?

– Какой-то мальчишка-простолюдин, из этих, что бегают по поручениям.

– Какой именно? Как выглядел?! Сколько лет?

– Не помню, кэп. Я и не смотрю на них, их столько во дворце… Да что за оса вас укусила?!

Шемасу хотелось придушить невнимательного солдата. Он плюнул и вновь вышел из трапезной. Развернул письмо, перечитал. Почерк показался ему мужским. Ловушка? Может, благоразумнее проигнорировать наглое приглашение и не ходить? Но «Тея» явно дала понять, что если он не явится, товарищи и начальство узнают о его измене. О том, как он впустил во дворец двух беглых магов, которые похитили тело маркизы Долан. В ту ночь состоялся налет изменников на Распет. Маркиз Долан снял магические запоры и помог врагам проникнуть в крепость, пока два подельника похищали тело его жены из дворца. Третьим подельником стал Шемас… Если это выплывет наружу, его казнят за измену.

Ровно в полночь, как предписывала записка Теи, Шемас стоял в Аметистовой Палате. Ничего, кроме названия, ныне не связывало пустое разрушенное помещение с аметистами. Комья грязи, щепки, осколки камней и стекол валялись на полу. Зачем «Тее» понадобилось назначать свидание в таком месте, даже если оно было совсем не романтическим, в чем Шемас не сомневался?

За спиной прозвучали шаги, и Шемас обернулся. В первую секунду ему показалось, будто он ослеп. Мужской силуэт в дверном проеме, освещенный тусклым факельным свечением из коридора, рябил в глазах и растекался бесформенным пятном. Мужчина заговорил, и голос его прозвучал так же мутно и невнятно:

– Понимаю, что причиняю вам некоторое физическое неудобство, капитан Лебар. Увы, это необходимо. Ради моей и вашей безопасности.

– Кто вы?!

– Можете называть меня Че. Записку послал я. Постарался составить ее так, чтобы не навлечь на вас подозрений и в то же время дать понять, что встречи избегать не стоит. Не пытайтесь найти мальчика, передавшего записку вашему другу. Это ничего не даст.

– Что вам от меня нужно?

– Содействие, капитан. Как вы поняли, мне известно о визите во дворец женщины, которая представилась Теей, и ее напарника. Мне известно о цели этого визита. И о вашем соучастии в нем. Вы рисковали жизнью, честью и благополучием семьи, когда впускали магов во дворец. Мне известны причины, по которым вы пошли на сей риск. Я уважаю вас и ваш выбор, капитан. И не желаю причинять вам вреда. Говорю вам сие, чтобы вы видели во мне не шантажиста, который понуждает вас к очередному преступлению. Надеюсь, вы увидите во мне человека, который желает блага – стране и лично вам. Надеюсь, мы станем соратниками. Не преследователем и жертвой.

Слушая сладкоречивого собеседника, Шемас чувствовал себя мухой, которую опутывает безжалостная паутина. Если бы он представлял, как глубоко увязнет, благородно соглашаясь помочь Долану…

– Соратниками в чем?

– В деле помощи королевству, капитан. Такой умный и совестливый человек как вы не может не видеть, что королевство нуждается в помощи. То, что творится в верховной власти, ведет страну к гибели. Вы не должны считать себя предателем. Действие против неправедной власти – не предательство. А нынешняя власть неправедна.

Шемас вспомнил обнаженную девушку в Распекайке. Ей даже не дали одежду. Может, странный невидимый Че прав и нынешняя власть неправедна. Но Шемасу не нравилось, когда его обманом вызывали ночью в разрушенную палату и говорили речи против сюзерена. Пусть даже он и предал сюзерена однажды.

– Что вы хотите от меня? – повторил он.

– Принц Конар Гелл сделал вас своим конфидентом. Он принял участие в судьбе вашей дочери. Он пригласил вас к себе после жертвоприношения Их Высочеств. Дал некие документы и указания. Принц доверяет вам больше, чем кому бы то ни было во дворце. И принц тоже недоволен верховной властью. Подумайте о том, что если бы Конар Гелл стал королем вместо Гретаны, ему не пришлось бы бояться за жизнь сына. Подумайте о том, что если бы Конар Гелл стал королем, он смог бы принять верное решение, и нам не пришлось трепетать в ожидании, кто станет следующей жертвой речной богини. Подумайте, каким королем мог бы стать Конар Гелл. И предложите ему подумать об этом. Намекните принцу, что найдутся люди, готовые поддержать его. Могущественные, умные, желающие блага стране. Скажите об этом Конару Геллу так, чтобы он прислушался.